сообщить о нарушении
Текущая страница: 58 (всего у книги 75 страниц)
– Да, в лесу во мне второй раз за последнее время очнулся Судья. И именно Судья объявил войну Священному Ордену, а не Мирпуд В'арф.
Кон-Сай смотрела на волка широко раскрытыми глазами. Еще в Кенсане она видела в этом странном менестреле какую-то сущность, которую назовешь не только магией, но и как будто его внутренней энергией. А теперь ощущение того, что он Кон-Сай, не покидало ее и сейчас. Так почему же ей не удалось его поработить? Почему она стала его рабыней, а не наоборот?
В Ордене всегда опасались Судей. За прошедшее тысячелетие их было около десятка, и пусть не каждый из них был очень опасным противником, но каждого из них было непросто уничтожить. Поэтому появление Судьи было для Ордена тревогой. Джесси не знала, осведомлены ли в Ландаре о том, кто есть Мирпуд. Возможно, отец Бойдул подозревал, что волк не просто менестрель, которого нашел патрульный отряд, но по-настоящему в Цитадели заволновались только после побега перебежчицы-Проклятой, когда еще выяснилось, что сбежал и ученик главного гарнизонного мага. Конечно, тогда посылали разыскные отряды, чтобы найти сбежавшего ученика, а вместе с ним и еще троих зверей, но им не удавалось этого сделать. И только после того, как Джесси заметила Мирпуда, поиски стали более конкретными и направленными.
Не дождавшись ответа от Джесси, я вновь погрузился в мысли, теребя гриву Зогмо’са между лап. В голове был приблизительный план, что я хотел сделать. Но меня начали разбирать сомнения. Зачем мне это все? Даже если я начну ту войну, что провозгласил Судья, что мне это даст? Вейлин из мертвых это не воскресит, щемящее чувство одиночества тоже никуда не денется. Что толкнуло меня обсуждать с Джесси план действий?
Мыслями я вернулся к дневнику. В нем автор перечислял положения архианства и иногда цитировал «Слово Арханиса». Благодаря этому я более-менее представлял, что представляет собой архианство как религия. Может, причина моих мыслей о сокрушении Бойдула лежит в этом? Когда я только появился в этом мире и узнавал какие-то факты о архианстве, то она казалась мне какой-то версией христианства (точнее, католического христианства). Но уже рассказ Лассы в стенах Святилища на границе с Меровией поколебал мои убеждения, а потом уже и чтение дневника укрепило меня окончательно в мысли, что архианство имеет мало общего с христианством.
Особенностью веры в Арханиса было то, что в истинном архианстве, которое заложил еще Ягмур (а может даже и Гизлен Бартранди, тут мне уже неведомо), Арханис не являлся Богом в том смысле, который мы привыкли вкладывать в это понятие. Иисус Христос был Богом (ладно, пусть даже сыном Бога, суть не меняется), Арханис же им не являлся. Он олицетворял собой скорее доброго духа и защитника Мира Спокойной Воды. При жизни он был самым простым зверем, как Бирн или лар Фархад. В нем не было ничего особого, кроме того, что он отрешился от мира и постигал его сущность. И даже его «смерть», а точнее переход в статус защитника, не изменил ничего. Да, у него появилась сила, чтобы побеждать зло в невидимой войне на Небесах, но только временно. Легизмунд всегда был силен, и он уравновешивал добро в этом мире. На этом и зиждилась религия – архианская паства есть не рабы Божьи, а скорее подопечные Арханиса. Он был для них не карающей десницей, которая наказывала за неподчинение себе, а помощником, который мог прийти на помощь в трудной ситуации. Именно в этом и заключался смысл первоначального архианства – почитание Арханиса, но не раболепный страх перед ним. Именно в этом пункте нынешнее архианство принципиально отличалось от прошлого.
Что я видел в реальности? Еретичество тяжко каралось, инакомыслие не допускалось, все боялись попасть в лапы охотниц, таких как Джесси или погибшая Янка. Религия добра превратилась в религию страха.
Вспомнились и измученные «разбойники», которые были под началом Себастьяна. Вспомнились их разговоры о взимании неимоверных налогов в пользу «скромного» Ордена. Одна из отличительных черт изначального архианства – оно было религией скромности. То, что Орден требовал от прихожан, он же выполнял и сам. Требовал быть скромными в жизни – и сам таким был. Так у паствы не было ощущения, что Орден прикрывается громкими фразами, а сам не являет собой пример для подражания.
Конечно, были и другие отличия. По отдельности они не сильно бросались в глаза, но все вместе являло собой принципиально другую религию, в которой от старой осталось только название, имя того, кому поклоняются прихожане, да какие-то наработки от старого архианства, вроде Кон-Сай.
В связи с этим меня в последнее время занимал вопрос, на который я пока не мог получить ответа в дневнике: кем на самом деле был Ривелино и откуда он взялся.
Мои мысли текли вокруг предстоящего. Снова я задался вопросом: что делать с монахами? Можно прогнать их или убить. Но может, кого-то стоит поставить вместо них? Но кого? Идеально было бы оставить тех, кто мог бы обработать прихожан, чтобы они меньше верили в Бойдула. Но как это сделать? Конечно, паства будет слушать, что ей говорят, но они же примут только монаха, а не простого зверя с улицы. Значит, нужно искать именно служителя, причем такого, что донес бы до прихожан истину о происходящем.
В голове всплыло загадочное словосочетание, которое произносил Ягмур в моем видении. Лига Справедливости. Организация, которую монах оставил после себя, чтобы они противостояли новым веяниям в архианстве. Наверняка в Ордене знают об этой организации и могли приложить усилия к тому, чтобы ее ликвидировать. Эх, слишком мало шансов, что она есть и спустя тысячелетие. Я обернулся к волчице:
– Ты знаешь что-нибудь о Лиге Справедливости?
Подумав, охотница тряхнула гривой:
– Слышала. Еретическая организация, которая борется против идей Ордена, причем еще со времен первого Иерарха.
Я навострил ушки:
– Так она есть и сегодня?
Волчица подняла красные глаза:
– К сожалению, да. За десять столетий Ордену так и не удалось разгромить ее. Постоянно выживала какая-то часть ее членов, которые возрождали ее вновь и вновь.
Мое сердце забилось чаще:
– А что представляет собой эта Лига сегодня?
Волчица ответила:
– Мне нечасто доводилось с ними сталкиваться. В основном всю информацию о них мы получали из Ландара. Они говорили, что в Лиге состоят еретики, которые пропагандируют идеи запрещенного архианства магистра Ягмура. Как будто у них даже есть монахи, которые хранят все заповеди, оставленные первым Иерархом перед исчезновением.
Я взял охотницу за плечо:
– Джесс, это очень важно. Мне нужно узнать от тебя о местоположении любого логова Лиги по пути в Ландар. Это очень важно.
Волчица печально покачала головой:
– Простите, Мирпуд, но я не могу сказать. Я попросту не знаю этого.
Я в отчаянии ударил себя кулаком об бедро. Проклятый дери, как же все оборвалось, даже не успев начаться! Если Джесси не знает этого, то не знает и никто. Хотя… Кажется, я знал, кто мог мне помочь. Правда, приходилось молиться, чтобы все получилось.
Начал накрапывать противный мелкий дождь. Самая его мерзость заключалась в том, что он пытался забиться в каждую складку одежды, буквально вымораживая изнутри, хотя на улице стояло лето и было тепло. Кроны над нами смыкались в некоторых местах, но не везде. К счастью, в лесу было достаточно места, чтобы остановиться и переждать дождь. Я дал короткий знак Джесси и повел Зогмос’а в сторону ближайшего дуба, росшего возле лесной дороги. Охотница без слов поехала за мной и спешилась с лошади, стоило только мне слезть со своего коня.
Конечно, наше временное пристанище было не витиеватой елью, но крона дуба была достаточно густой, чтобы скрывать нас от противных капель дождя. Разводить костер я не решился, хотя становилось все холоднее – огонь пришлось разжигать слишком близко к стволу дерева, иначе бы его затушил накрапывающий дождь.
Плотнее запахнувшись в плащ, я сгреб по себя листья, удивительным образом опавшие с дуба, хотя они были вполне зелеными. Так стало немного теплее, и я сосредоточился на вызове. Джесси попыталась что-то мне сказать, но я молча показал ей кулак, призывая молчать. Волчица с полуслова поняла мой намек и приглушила звук.
Связи не было очень долго, я и начинал терять терпение. Кажется, я или разучился пользоваться мыслесвязью, либо на таком расстоянии она не работала.
Внезапно в голове раздался знакомый, но уже подзабытый голос:
– Я слушаю тебя, ученик.
Я мысленно воскликнул от радости:
– Мастер, вы отозвались!
Гимеон крякнул:
– Да не ори ты так, а то голова болеть начинает. Где ты находишься?
Я огляделся вокруг, немного задержавшись взглядом на Джесс:
– Я в лесу, где-то в Меровии, не так далеко от границы с Граальстаном.
Варан хмыкнул:
– Неплохо ты сумел связаться со мной за несколько сотен миль. Не каждому это удается. Я так полагаю, с тобой много что произошло за этот месяц, пока я тебя не видел?
Я вспомнил про Вейлин и сжал кулаки, прижатые к морде. Я забыл, что все мои мысли прекрасно передавались по мыслесвязи. Голос Гимеона потеплел:
– Мне очень жаль, что ты потерял Вейлин. Твои мысли работают быстрее твоего языка, и я уже знаю все, что было между вами. Я очень надеюсь, что тебе хватит сил пережить эту потерю.
Я шепнул вслух, но очень тихо:
– Спасибо.
Джесси подняла голову:
– Мирпуд, вы что-то сказали?
Я помотал головой и вернулся к разговору с наставником:
– Мастер, мне нужна ваша помощь. Мне больше некого просить.
Ящер опять начал говорить ленивым, вальяжным тоном:
– Я тебя внимательно слушаю.
Я рассказал ему почти все, что произошло со мной за то время, что прошло с нашего последнего разговора еще в Ларотийском лесу, после изгнания духа эцхеде из Лассы. Так как мысли у меня «рассказывались» намного быстрее, чем я рассказал бы то же самое вслух, мой рассказ не занял долго времени.
– Мастер, так вот в чем проблема. Судья дал клятву уничтожить Орден. Вообще я не собираюсь нести ответственность за то, что говорил Судья, потому я Мирпуд, а не Судья, и то, что обещает Судья, он и должен выполнять. Но я хотел бы разрушить Орден, пусть без таких репрессий, что обещало мое альтер-эго. Я каким-то образом пленил напавшую на меня Кон-Сай, и теперь она следует за мной, не отходя ни на шаг, готовая выполнить любой мой приказ. Мастер Гимеон, что вы знаете о Лиге Справедливости? Я должен услышать все, что вы можете мне рассказать.
Настала долгая пауза. Очень долгая. Я уже начинал подозревать, что наставник либо прекратил связь, либо сеанс мыслесвязи нарушился не по нашей воле. Но и тут я ошибся. Голос варана раздался, словно в небытие:
– Стало быть, ты узнал то, что должен был узнать. Теперь, когда ты хочешь получить ответы на все вопросы, я готов тебе их дать. Раньше я не мог этого сделать, потому что мне хотелось, чтобы ты до всего дошел сам.
– Что вы знаете о Лиге Справедливости?
– Это организация, основанная отцом Ягмуром после того, как власть в Ордене захватил Ривелино. Целью Лиги было сохранить от уничтожения идеи первичного архианства таким образом, чтобы в будущем можно было восстановить ту религию, что была изначально.
– Это я более-менее понял еще раньше. Мне интересно другое. Та Кон-Сай, что я пленил, говорила, что эта Лига существует и сегодня, но как подпольная организация, и за тысячелетие она не было уничтожена, хотя Орден пытался сделать это на протяжении веков. Это правда?
– Да, она сказала правду.
– Мне нужно найти хотя бы одно логово Лиги.
В голосе Гимеона послышалась неприкрытая заинтересованность:
– И что ты хочешь сделать?
– Мастер, мы планируем при помощи подлога убирать из деревень по пути следования в столицу монахов Святилищ, якобы по приказу Верховного Иерарха. Но вместо убранных монахов можно поставить тех, кто будет нести в народ идеи правильного архианства – так получится донести до паствы идеи первичной религии.
Раздалось шумное сопение:
– Идея, конечно, интересная. Но у меня к тебе вопрос, ученик. Чего ты хочешь добиться сменой монахов? Только доносить идеи правильного архианства не есть решение проблемы. Рано или поздно в Ордене прознают о том беспределе, что вы собираетесь учинить вдвоем. Ваше рвение похвально, но его недостаточно. Каков твой план?
– Если начать устранять монахов во многих деревнях по подозрению в еретичестве, то паства может начать думать, что это не просто так. Монахов же назначают сверху, так? При назначении должны были следить, чтобы монахи были верными религии. А если начинают массово убирать монахов по подозрению в еретичестве, то это может бросить тень на самого Верховного Иерарха по принципу «Если он позволил еретикам доносить Слово Арханиса, может, он и сам еретик?»
Гимеон захохотал:
– Ой, уморил ты меня, ученик! И ты надеялся, что эта затея обернется успехом?
Впервые за все время я смутился:
– Что-то не так?
Ящер перестал хохотать и начал говорить серьезным голосом:
– Именно, что не так. Ты думаешь простой сменой монахов посеять сомнения в Иерархе? Глупейшая затея. За тысячелетие религиозная пропаганда здорово поработала с паствой. Наоборот, твое рвение сменить мнимых еретиков только укрепит доверие к религии. Они будут думать: «Если Иерарх так относится даже к своим соратникам и готов признать, что он допустил промах и назначил еретика монахом – значит, он хороший Иерарх, который ради правильной религии готов наказывать даже своих соратников». Теперь ты понимаешь, почему твоя идея как минимум смешна, а как максимум глупа?
Я поник:
– Но это было единственной надеждой хоть как-то победить Орден. Пока я не могу этого сделать, потому что все за Иерарха и никто не пойдет за мной, какие бы идеи я ни пытался провозгласить и какие бы хорошие цели я ни преследовал. И теперь мне даже нечего придумать.
Гимеон задумчиво протянул:
– У тебя есть вариант поведения, который получится, если ты Судья.
Я поднял ушки:
– И какой же?
– Ты хотел дискредитировать только Иерарха, не так ли? А я предлагаю тебе заставить всех разувериться в самой религии.
– Мастер, вы предлагаете еще более невероятный вариант. То я хотел ослабить одного зверя, теперь же вы хотите, чтобы я ослабил всю систему до основания.
Варан усмехнулся:
– На самом деле, только кажется, что опорочить религию тяжелее, чем опорочить ее главу.
– Мастер Гимеон, перестаньте говорить загадками.
– Видимо, ты меня не поймешь, и мне придется рассказывать тебе историю о том, как вообще появилось архианство того вида, что ты знаешь сегодня. Возможно, так ты познаешь больше, чем можешь себе представить. Если ты в лесу, лучше разведи костер, потому что рассказ даже мысленно будет не самым коротким.
Я поднял глава на Кон-Сай, потирающую плечи:
– Разведи костер и приготовь что-нибудь.
Джесс коротко кивнула и достала из сумки огниво. Я вернулся к разговору:
– Слушаю вас.
И мастер начал свой рассказ.
– Ты знаешь все о том, как создавался Орден. Надеюсь, тебе попал в лапы дневник, из которого ты мог почерпнуть информацию.
– Откуда вы знаете о дневнике?
Гимеон усмехнулся:
– Я расскажу тебе позже. А пока слушай. Ты знаешь, с чего все началось. Появление Ривелино было окутано тайной – он появился словно из ниоткуда. Все о нем знали малость – что он обычный монах откуда-то из Меровии, причем непонятно даже, из какого города. Вначале можно было подумать – ну появился очередной монах, и что в нем такого? Но у него было две черты, которые в итоге и привели к расколу. Он обладал феноменальной харизмой и умел убеждать других в своих взглядах.
– Ты наверняка знаешь то, что отличало религию, созданную еще Бартранди. И те взгляды, которые начал пропагандировать Ривелино, отличались от нее. Он хотел, чтобы религия стала догмой, своеобразным законом для всех, чтобы архианство боялись и уважали, беспрекословно подчиняясь ее постулатам. Это шло в разрез с тем архианством, которое защищал Ягмур. Основатель церкви подозревал, что Ривелино – не просто монах. Талин думал, что новенький пришел повернуть религию в принципиально другом направлении. Более того, Ягмур подозревал, что Ривелино – Темный Всадник.
Я спросил, ничего не понимая:
– Кто?
Гимеон продолжил:
– Не только Арханису поклонялись в то время. И у Легизмунда были свои почитатели, которые называли его божеством и пытались разными способами принести его власть в мир. И называли их Темными Всадниками. С ними боролись еще с тех пор, как темные твари потерпели поражение при Низмурской впадине. Гизлен был неглуп и понимал, что уничтожать самого Легизмунда бессмысленно, да и опасно – его должен был сдерживать Арханис, и без Легизмунда нарушился бы баланс добра и зла. Поэтому боролись с его приспешниками здесь, чтобы немного ослаблять его в борьбе с Арханисом.
