Текст книги "Вынуждающие обстоятельства (СИ)"

Автор книги: Александр Сильварг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 75 страниц)

– Формально могу, потому что как зверь я не умер. Но фактически это невозможно, потому что я умер как человек, и поэтому некем возвращаться сюда. Я остался бесплотным духом, у которого не хватит сил очутиться здесь. После паузы талин вытянул лапы: – Два мира – мой и твой, связаны между собой больше, чем ты думаешь. Каждый зверь из этого мира может очутиться специально или ненамеренно в твоей реальности. Ему будет соответствовать свое тело в параллельной вселенной. При желании житель одного мира может перемещаться между двумя реальностями сколько угодно, пока не умрет то вместилище, в котором в момент времени находится его душа. Так произошло со мной – я умер человеком, и поэтому больше не могу перемещаться обратно в тело зверя. Более того, вообще при перемещениях из мира А в мир Б тело из мира А как бы исчезает и его нет. Я потер голову: – Подождите, а что происходит в случае перемещения души умирающего человека в эту реальность или же умирающего зверя в мою вселенную? Ягмур улыбнулся: – Сразу видно, что ты настоящий Судья – ты умеешь задавать правильные вопросы. Тот случай, что ты описал, является единственным исключением из этой системы. Если ты умираешь как человек, и силой заставляешь себя переместиться – ты окажешься в теле зверя, а тело человека в твоем мире не исчезает и становится трупом, и наоборот. И это при условии, что твои раны были смертельными. Получается такой парадокс – ты живешь и здравствуешь в теле зверя, а твое человеческое вместилище умерло. В таком случае ты можешь вернуться обратно в тело человека, и изумленные жители планеты Земля увидят, как мертвый вернулся к жизни. У меня задрожали колени: – Так это значит, что Максим Волк… умер? Ягмур развел лапы в стороны: – Скорее всего да. Думаю, что раны были смертельными, и теперь твое тело человека тихо и мирно лежит в гробу, похороненное. Я сжал волосы лапами: – Бедная бабушка… Как она переживет это? Волк опустил глаза: – Прости, что рассказываю тебе такие страшные вещи. Я поднял глаза, полные решимости: – Мне нужно попасть в свой мир! Ягмур удивленно воззрился на меня: – А как же Орден? – Плевать на Орден, моя бабушка мне важнее. Последний зверь, который значил для меня хоть что-то, убит, и в данную секунду меня здесь не держит ничего. Я должен хотя бы сказать ей, что со мной все хорошо. Глаза волка посуровели: – Ты никуда не пойдешь. Я усмехнулся: – Да ну? Талин, вы меня не удержите. Свиток переноса при мне, и я смогу в любой момент появиться в своем мире, не спрашивая ничьего разрешения. Я было встал, но Ягмур силой посадил меня на пол: – Если не хочешь совершать глупого действия, не спросив меня, то лучше сядь и послушай. Все-таки, я знаю о магии в разы больше тебя. Я был вынужден покориться. Глаза доброго волка внезапно стали стальными, и теперь я понимал, почему именно Ягмур основал Орден – таким глазам противостоять было невозможно. Убедившись, что я успокоился, талин сел в кресло. Его глаза вновь стали добродушными: – Свиток тебе не поможет. Он работает только на перемещение в Мир Спокойной Воды, но не из него. Второе. Ты обязан разобраться с Орденом, иначе перемещения не видать тебе, как своих милых мохнатых ушек. Я наклонил голову: – Почему «обязан»? Пророчество не указ. Ягмур обнажил клыки: – Я говорю не о пророчестве. Я знаю, как переместить тебя в Москву. Но то, что поможет тебе это сделать, находится в Цитадели. И пока ты не разберешься с Бойдулом, бабушки тебе не видать, потому что ты физически не сможешь оказаться у нее. Я снова схватился за голову. Теперь я был заперт в Граальстане, если верить Ягмуру, и мне не поможет ничего, кроме как победа над тысячелетней махиной архианства. Увидев мою задумчивость, волк запахнул хламиду: – Теперь ты понимаешь, что это не мое самодурство, а требование судьбы. Только победа поможет тебе вернуться в привычную реальность. К счастью, в твоей реальности время течет в двенадцать раз медленнее, так что там пройдет не так много дней, прежде чем тебе удастся переместиться. На этих словах комната растворилась… и я проснулся. За ночь не произошло ничего такого, что могло помешать сну, так что утром Джес пошла будить Мирпуда с чистой совестью. Кон-Сай разворошила сено, в котором спал Мирпуд. Волк спал очень беспокойно. Его лапы сжимались в кулаки, и он периодически произносил одно имя – Лин, иногда говоря еще и Вейлин. Волчица грустно смотрела на Мирпуда, вслушиваясь в произносимое имя. До сих пор ее терзала совесть за то, что она не смогла помешать смерти возлюбленной волка. И дело было даже не в том, что Мирпуд ее поработил – в смерти Вейлин не было особого смысла, но внезапно проснувшаяся решимость Янки испортила все. Возможно, не убей Райман Вейлин, Мирпуд сейчас добровольно пошел бы за ними, лишь бы его возлюбленная жила. И тогда были бы живы и Райман, и Янка. И тогда все было бы спокойно и так, как полагается. Джесс тронула Мирпуда за плечо, немного обхватив бицепс, и потрясла. Глаза волка резко открылись, и он сел, глядя перед собой полубезумным взглядом. После паузы он посмотрел на волчицу мутным взглядом, и произнес несколько ошарашенно: – Л... Лин? Кон-Сай покачала головой: – Нет, Мирпуд, это я, Джесси, охотница. Мы с вами едем в Ландар. Мирпуд потряс головой, и его взгляд стал осмысленным: – А, это ты. Почему-то мне на секунду показалось, что передо мной Вейлин. Волк обхватил голову лапами и взъерошил гриву: – Наверное, мне снились плохие сны, и я от них еще не отошел. Ничего не происходило ночью? – Все было спокойно, никто не проезжал, никто не беспокоил. Помимо Ягмура мне снилась и Вейлин. Я не мог вспомнить, какой она была во сне, но я видел вновь и вновь, как ей перерезают горло. К величайшей скорби, страх, пережитый на туманном поле, оказался реальностью, причем практически идентичной тому, что я видел в реальности. И после пробуждения Джесс в первые секунды казалась мне Вейлин. Похоже, теперь тень погибшей любимой будет преследовать меня всюду. К сожалению, во внешнем облике охотницы и Вейлин было много общего. Конечно, они отличались цветом волос и шерсти, фактурой волос, отличались и складом фигуры и пышностью форм, но при взгляде мельком на Джесс у меня всегда возникло ощущение, что я вижу Вейлин. Как бы то ни было, но рост и видовая принадлежность у них было одинаковой, не считая нескольких черт, по отдельности незаметных, но в итоге дающих сходство. Внутри сена было тепло, но снаружи меня ждал утренний холод. Я сжался в комок и начал потирать холодеющие плечи: – Как ты только не замерзаешь в этой холодине? Охотница посмотрела на меня с удивлением: – Тут не так холодно, Мирпуд. Утром всегда так. Кажется, холод начал пробирать меня, и я почувствовал, как у меня дрожат губы и бьет озноб. Это означало одно из двух – либо я простудился... либо переживал из-за смерти Вейлин. Мне хотелось бы, чтобы это было второе, потому что простуда сейчас была бы точно не тем, чем хотелось болеть. Мой озноб заметила и охотница. Она потрогала мой лоб: – Вроде не горячее обычного. Вытяните ладонь вперед. Не зная, зачем это ей, я вытянул правую лапу вперед. Кисть у меня дрожала и качалась, как у старика. Волчица покачала головой: – Переживаете из-за ее смерти. Я знаю, что мое сочувствие сейчас для вас значит не больше, чем пыль под лапами, но я понимаю, что происходит в вашей душе. Я искренне была против смерти Вейлин. Не знаю, что нашло на Янку. Я пробурчал: – Конечно, у тебя не убивали любимого на твоих глазах, тебе легко говорить. Охотница покачала головой: – Убивали. Я поднял глаза: – Что? Самочка протянула мне сделанный бутерброд с вяленым мясом: – На моих глазах был убит мой любимый. Я прожевал кусок: – Ты же Кон-Сай, как ты могла позволить этому случиться? Голос волчицы стал бесцветным: – Да, я была Кон-Сай. И убила его я. Я выронил кусок бутерброда на сено, забыв о нем: – Но... Как ты могла? Разве у Кон-Сай могут быть любимые? Они же созданы как верные бойцы Ордена, без страха и чувств. Волчица подняла упавший бутерброд и отдала его мне: – Пожалуй, мне стоит рассказать о своей жизни. Но давайте лучше поедем дальше, Мирпуд. До границы не так далеко. Наскоро позавтракав и согревшись у мини-костерка, разведенного подальше от стогов сена, мы сели на лошадей и поехали дальше. Джес начала рассказывать свою историю: – Наверное, вам не приходилось слышать, как набирают Кон-Сай? Обычно по стране ищут маленьких волчиц, у которых с детства есть задатки стать охотницей за еретиками. Конечно, не каждая девочка-волчица становится ей, и даже далеко не каждая, но каждая может быть проверена приходским священником. Если он сочтет, что она может быть Кон-Сай – об этом сообщают в ближайший отдел Ордена. В волчицах проверяют множество качеств – спокойствие, умение подчиняться, отсутствие страха, готовность принимать самостоятельные решения, умение ориентироваться в незнакомой ситуации и прочее. Может показаться, что злость и ярость тоже оцениваются в волчицах как необходимые качества, но это ошибочное суждение. – Меня тоже признали годной к тому, чтобы стать охотницей. И я стала ей после инициализации в возрасте восемнадцати лет. С тех пор моя жизнь разделилась на до и после. Я с самого начала понимала, что не похожа на других охотниц. Я не помнила точно того, что происходило со мной в детстве, но я прекрасно помню процесс инициализации, когда магия Монолита превратила меня в охотницу. А у обычных Кон-Сай все было строго наоборот – они прекрасно помнили детство, но не помнили процесс превращения в волчиц-охотниц. Помимо всего прочего, я обладала некоторыми свойствами, которым не обладали другие Кон-Сай. Я могла чувствовать магию цели, и поэтому мне не было равных в Кенсане в поисках преследуемого зверя-мага. Более того, я чувствовала наличие Кон-Сай рядом с собой, ориентируясь не только на зрение. Кажется, этой способностью интересовались в самом Ландаре, но отец Бойдул считал эти разговоры выдумкой и не верил в мои способности. И с этого началась погоня за вами – когда я патрулировала улицы Кенсана в образе четверолапой волчицы, я почувствовала, как внутри вас живет очень сильный Кон-Сай. Конечно, сержант мне не поверила, потому что самцов в нашей касте не было никогда, и лишь приказ Верховного Иерарха убедил ее, что вас необходимо поймать и доставить в столицу. Я потер лапы: – Так почему же я поработил тебя? Я слышал теорию, что охотница не может поработить самца Кон-Сай, но обычно такие самочки умирали, как Янка. Почему же ты не умерла, но стала моей рабыней? Джесс опустила голову: – Я не знаю, Мирпуд. Может, это как-то связано с моими необычными способностями. Возможно, они не дали мне умереть. Одно я могу сказать точно – вы действительно Кон-Сай, и в этом я уверена полностью. Я помотал головой: – Я не могу быть Кон-Сай, Джесси. Если бы это было так, то мой учитель, мастер Гимеон, стал бы моим рабом, потому что во время обучения он частенько атаковал меня огненной магией. Джесс подняла глаза, и в них застыла грусть: – Но я чувствую, что вы Кон-Сай, Мирпуд. Я не ошибаюсь в этом плане. Я подъехал поближе и погладил ее по плечу: – Хорошо, если тебе будет проще, я буду считать, что это так. Кстати, я хотел бы проверить один факт, но не знаю, как ты отреагируешь на это. Волчица повернула голову в мою сторону: – Простите? – Я хотел бы проверить твой спектр. Правда, если все-таки допустить, что я Кон-Сай самец, тогда я не знаю, как ты отреагируешь на то, что я применю магию в отношении тебя. Красные глаза охотницы остались беспристрастными: – Делайте со мной все, что хотите, Мирпуд. Я вздохнул, приготовившись к худшему, и запустил кокон магии, показывающий спектр. Выкристаллизовывался он очень долго, но с волчицей не происходило никаких видимых перемен – как ехала, опустив ушки, так и ехала. Наконец, сфера зависла над Джесс, и моим глазам предстала достаточно занятная картина – практически полностью серый круг, обозначающий отсутствие магических умений, и небольшой кусок этого "торта" серебряного цвета, примерно составляющий около трех или пяти процентов. Похоже, именно это было причиной того, что происходило с Джесси. В дневнике упоминалась теория Ягмура о серебряном спектре, что он каким-то образом может защищать своего обладателя от различных магических воздействий. Возможно, этот кусочек объяснял отличие Джесс от других Кон-Сай, а также объяснял причину того, почему она не умерла, как Янка. Конечно, такой малый кусок вряд ли давал Джесси серьезные магические умения, но необычные способности он обеспечивал уж точно. Я вернул Кон-Сай к разговору: – Ты говорила о том, что тебе пришлось убить своего возлюбленного. Почему? Голос волчицы остался механическим, но теперь она подняла голову: – После инициализации остается одна проверка для каждой Кон-Сай. И эта проверка на преданность. Считается, что теперь охотница послушна Ордену и готова выполнить все, что бы ее ни попросили. Задание бывает самое разное – прыгнуть в огонь, например, или подставить лапу под летящий предмет, который гарантированно ее сломает. Со мной же разговор был отдельный. Раз я чувствовала то, как стала Кон-Сай, значит, мою преданность проверяли особо. Мне приказали убить своего любимого. – И ты вот так просто пришла и убила его? – Нет. Сначала я отказалась и просила дать мне другое задание. Но потом его схватили и начали пытать другие Кон-Сай прямо на моих глазах. Его крики и мольбы звучали в моей голове нескончаемо, день и ночь. Он умолял меня убить его, если я действительно его люблю, лишь бы только прекратить страдания. На третий день пыток я сдалась. Я не знаю, какие у меня были глаза в тот момент, но любимый перед смертью сказал, что плачущей он меня не видел никогда. Он просил меня убить его, если я действительно его люблю. И я это сделала вот этим кинжалом. Джес достала кинжал с левого бедра и показала на малозаметное бурое пятно возле рукояти: – Это его кровь. Я не знаю, зачем я не стала его счищать, но у меня не поднимется лапа это сделать. Дитмар принял смерть с радостью, хотя я до сих пор виню себя, что убила его, пусть это и было необходимо. Джесс убрала кинжал: – И снова говорю вам, Мирпуд. Вы можете считать меня безжалостной, не ведающей пощады тварью, на уме у которой только желание причинять боль и страдания, но я прекрасно знаю, что значит потерять любимого зверя. Я посмотрел на мокрую после вчерашнего дождя дорогу: – Джесси, скоро мы подъедем к границе с Граальстаном. Какой у вас был приказ в отношении меня и Вейлин? Волчица подняла недоуменные красные глаза: – Но я же говорила вам. Задача была доставить вас и Вейлин вместе с вещами в Ландар. Видимо, отец Бойдул просил найти именно похищенный Монолит и поэтому просил взять вещи. Но раз Коул взял статуэтку и уже наверняка находится на границе – значит нужно только доставить вас. Вейлин мертва, поэтому я должна выполнить ту часть приказа, которая еще может быть выполнена. – А что, если мы инсценируем мое пленение? – А как? – Свидетелей того, что я тебя поработил, нет, верно? Значит, со стороны это выглядит так, как будто ты меня пленила и ведешь в Ландар, как того и требовал магистр Бойдул. Тогда при встрече с другими веди себя, как хозяйка. Я, по мере возможностей, буду изображать твоего пленника. Это поможет нам без проблем добраться до Ландара так, чтобы нам не задавали лишних вопросов и не задерживали. Джесс пролепетала: – Но… вы же мой хозяин. Я не могу быть госпожой над вами… Я сильно тряхнул ее за плечи: – Соберись! Ты Кон-Сай и остаешься ей! Вспомни, чему тебя учили! Если и это не поможет, тогда это мой приказ! Волчица помялась: – Хорошо, Мирпуд, я при встрече с другими буду изображать хозяйку. – Вот и хорошо. Даже после того, как я переформулировал вежливую просьбу в приказ, Джес явно не стало легче. Нет, мне определенно нужно было в будущем найти способ разорвать связь между собой и охотницей. Можете считать меня глупцом, но даже преданная мне Кон-Сай была для меня серьезным раздражителем. Ее пресмыкание мешало нашему общению. К сожалению (а может и к счастью) я никогда не считал себя тем, кто вправе повелевать кем бы то ни было. По пути вдоль поля нам попадались крестьяне, работающие среди золотистых участков, где уже начинала колоситься пшеница. На Джесс они поглядывали с опаской, но это была скорее нормальная реакция тех, кто видел в своих землях не самого приятного персонажа. В Меровии власть Ордена, да и Кон-Сай была не столь сильна, и поэтому перед ними не было того страха, как в Граальстане. После долгого молчания охотница приложила лапу ко лбу, вглядываясь вперед: