Текст книги "Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези (СИ)"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 78 (всего у книги 84 страниц)

…

87. Выбор гарнира к жареным фактам.

Параллельные события начала ночи 31 октября. Экспо-комплекс «RUR».

Отставной вице-адмирал Ледроад с легкостью вписывался в молодежные компании, и вечеринка у Слаанеша не стала исключением. Компания нашлась очень интересная:

Артистично-веселый парень-ирландец в одежде матроса эпохи Наполеоновских войн.

Плотная очень темнокожая девушка-мулатка в лимонно-люминесцентных шортиках и топике, и с маленьким, но характерным брюшком (беременность около 20 недель).

Миниатюрная стройная девушка-китаянка, необычно большеглазая, с короткой косой стрижкой в эмо-стиле, одетая во все серебристое: мини-юбку, накидку, и полумаску.

Вице-адмирал по файлам разведки флота заочно знал двоих: Йерни Тинбэга эксперта-кибернетики, и Амели Ломо дочку снежного дона Ломо Кокоро с Гаити. Серебристая китаянка не значилась в файлах разведки, а имя Шенми видимо было вымышленным (просто «тайна» по-китайски). Вице-адмирал еще в начале вечера отметил, что у этой девушки действительно есть какая-то тайна, точнее в ней самой было нечто странное. Определить, в чем именно эта странность не получалось сразу, но вице-адмирал имел достаточно терпения, и не торопился. Впереди была ночь, день и еще одна ночь. Ведь Хэллоуин у Слаанеша отмечался в двух поясах: самоанском и новозеландском…

…На эту компанию вице-адмирал набрел, когда вернулся на вечеринку после военно-полицейского рейда в транспортной фирме «Wheelog». К этому времени, собственно, вечеринка (музыка, танцы, коктейли всей толпой) плавно перетекла в прогулки вдоль технических экспозиций микро-группами по интересам. Экспо-комплекс RUR – ангар площадью полтора гектара, включал область для вечеринок в центре и полкилометра экспозиций по периметру. Здесь каждый любознательный человек мог найти что-либо интересное, а конкретно для Ледроада самой интересной была экспозиция вегетодов и вегетропов – управляющих и сервомоторных схем новой робототехнической бионики.

В принципе (если посмотреть с интеллектуально-олимпийских высот теоретической микроэлектроники и органической электрохимии) то ничего тут особенного не было. Базисные исследования по органической электронике давно проведены и два химика – американца: Магдиармид и Хигер, получили за это Нобелевскую премию в 2000 году. Первые органические процессоры и синтетические мышцы были разработаны также в Америке. В 2010-х в Сингапуре был показан прототип руки робота на таких схемах…

…Но в следующем десятилетии перспективы развития органических процессоров, и синтетических мышц смялись под невидимым прессом политико-финансового лобби, обслуживающего монополии США, Китая, Японии, Евросоюза, и ЮВА, триллионные капиталы которых вложены в «традиционные» технологии Силиконовой долины. Вот: расплата. Вице-адмирал видел продукцию той «нетрадиционной» технологии, которая придумана в США, не прижилась там, и стала обслуживать вероятного противника. В таких случаях здравомыслящий американский военный интеллектуал говорит: «fuck», добавляя неполиткорректную адресацию, и грубые эпитеты, усиливающие посыл.

Такая фраза в 3 часа ночи, привлекла внимание ЙерниТинбэга, ценившего креативную ругань, как род изящного искусства, и пригласившего автора на пинту стаута. Вот так Ледроад попал в компанию Йерни, Амели, и китаянки с псевдонимом Шенми. Что же касается стаута, то он оказался с незийской пиратской пивоварни, однако не хуже, чем ирландская классика. Черный, ароматно-горький, крепкий, без всяких ароматизаторов.

Обычно, считается, что за пивом (тем более, за таким пивом) надо говорить о спорте и рыбалке, но это не догма, так что вполне допустим диспут о вегетокибернетике. Вице-адмирал грубовато спровоцировал суб-доктора на такой диспут, заявив следующее:

– По-моему, тут у вас все технологии примитивно краденные из Америки и Японии.

– Технологии краденные, – ответил нези-ирландец, – но не все, и не примитивно. Даже наоборот: лишь частично краденые, и при этом элегантно продвинутые. Именно у нас произошло объединение бессистемных кусков органической электроники, мышечной кинетики, и схемной робототехники, в цельную кибернетическую бионику или, более конкретно: в область бионики, заимствующей моторные, сенсорные, и компьютерные технологии у растений. Да! Мы украли больше не у ваших концернов, а у растений.

Хьюго Ледроад недоуменно погладил свой гладко выбритый подбородок.

– Так, минутку! Я понимаю: у животных есть такие технологии. В смысле: животные смотрят, слушают, нюхают, обрабатывают своими мозгами, и как-то реагируют. Но у растений нет ни глаз, ни ушей, ни ноздрей, ни нервов, ни мозгов, ни мышц.

– Все это у растений есть, – возразила мисс Ломо, – и на стенде даже плакат об этом.

– У растений есть иные биологические схемы для этих целей, – уточнил Тинбэг, – по-вашему, как открываются и закрываются чашечки цветков?

– И как растение росянка ловит мух? – добавила Шенми.

– Вообще-то я никогда не думал об этом, – признал вице-адмирал.

Суб-доктор Тинбэг понимающе кивнул и произнес:

– Вот-вот. А кое-кто подумал, и оказалось, что у растений все это устроено настолько технологично, что лучше копировать схемы для роботов у них, чем у животных. Так родилась вегетокибернетика, или сокращенно: вегенетика. Это редкий случай, когда у слоговой аббревиатуры более глубокий смысл, чем у полного длинного названия.

– По-моему, «вегенетика» – это что-то про генетику овощей, – продолжал планомерно провоцировать вице-адмирал. Но ответ на эту новую провокацию стал неожиданным.

– А вот это чертовски интересно… – отозвался суб-доктор кибернетики.

– Вообще блеск! – добавила позитива Амели Ломо.

– Объясните для технически неученой артистки, – попросила китаянка Шенми.

– Да, Шенми, – согласился Тинбэг, – слушай. Хотя слоговая аббревиатура получена из сокращенного объединения слов «vegetal» и «cybernetic», в этой аббревиатуре можно увидеть слова «vegetal» и «net»: указатель на всю растительную сетевую бионику.

Шенми задумалась, затем сообщила:

– Мне понятно.

– Вот, – продолжил суб-доктор, – а Хьюго заметил еще сокращенные слова «vegetal» и «genetic»: указатель на потенциал генетической инженерии в этой области бионики.

– А этот потенциал существует? – спросила Шенми.

– Да! – Тинбэг кивнул, – Мы заимствовали схемотехнику у растений, и будет логично заимствовать у растений также и технологию выращивания подобных схем.

– Гм! – хмыкнул вице-адмирал, – Это, что ли, вырастить робота, как овощ на грядке?

– Хьюго, – окликнула мисс Ломо, – знакомы ли вы с НФ-романом Филиппа Фармера «Пробуждение каменного бога», 1970-го года?

– Нет, конкретно эту вещь Фармера я не читал. А что?

– Там, – пояснила она, – в далеком будущем есть раса, которая выращивает модули, как овощи из семечек, и собирает из модулей машины, как в конструкторе LEGO.

– Да, кстати, – добавил суб-доктор Тинбэг, – все микросхемы, включая процессоры для компьютеров, именно выращиваются. Классическая микроэлектроника Силиконовой долины выращивается, как кристаллы из расплава. В новой органической электронике процессоры выращиваются путем самосборки ансамбля GM-вирусов. Прототип такой технологии создан в 2006-м в Университете Лос-Анджелеса.

– Вот так! – отреагировал Ледроад, – Это вы украли у нас, а не у цветочка-росянки.

Йерни Тинбэг пожал плечами.

– Мы украли, и что? У вас-то эта технология была зарыта в архив, чтобы не навредить силиконовым телам божественного «Intel» и его ангельских клонов.

– Обоснование, – оценил Ледроад, – как у негритянских подростков, которые угоняют автомобили, слишком долго остающиеся на парковке, чтоб не простаивали без дела.

– Мы украли эту технологию не с парковки, а с помойки – возразил Тибэг, – и, кстати, с помойки мы украли также брейн-программистов.

– Брейн-программисты? – переспросил вице-адмирал, – Это те ребята, что ли, которые программируют мозги роботов?

– Нет, это те ребята, которые программируют с использованием своих мозгов. Можно сказать, мы спасли брейн-программирование, уже вымиравшее, как динозавры. Ведь в начале XXI века софтверные монополии отказались от брейн-программистов в пользу прографистов. Знаете, это такие парни где-нибудь на Индостане, которые обучены по-быстрому переставлять квадратики на мониторе графической программы, которая из модулей генерирует пользовательские программы. Так появляется куча гигабайтов из разбухшего и зашлакованного программного кода, КПД и надежность которого, как у первых пароходов XVIII века. Этим загружен ваш компьютер. Так пользовательский софтвер становится все огромнее, ему все чаще требуются обновления, когда дырявая версия меняется на ту же дырявую версию, но с новыми заплатками на дырках. И эти программные заплатки ставятся без понятия о причинах сбоя. Примерно так лечение в средневековом госпитале, когда медики имели очень слабое представление о том, как устроен человеческий организм. У прографистов не больше представления о том, как устроены программа, сгенерированная через графический интерфейс при их участии.

Амели Ломо отпила капельку молочного коктейля, и расширила тезис Тинбэга:

– Вообще-то в современном глобальном империализме все так работает. Компьютеры, административно-политическая система, и даже бизнес. Грязно, дорого, ненадежно, с крошечным КПД. Монопольная деградация as it is. Типа, закономерно.

– Ребята, вы преувеличиваете масштабы бедствия, – проворчал Ледроад.

– Я не преувеличиваю, – возразила Амели, – посмотрите на среднюю норму прибыли в бизнесе, как бы, развитого Первого мира. Эта величина стремится к нулю, потому что система раздута избыточным контролем и зашлакована финансовыми пирамидами.

– А я преуменьшил, – сказал суб-доктор, – все даже хуже. У вас на компьютере текст-редактор занимает полгигабайта. А хотите, я покажу на моем палмтопе, сколько байт занимает текст-редактор, аналогичный по функциям, но сделанный по-человечески?

Хьюго Ледроад махнул рукой.

– Не надо. Возможно, тут вы правы. Но ваши разговоры о спасении чего-то, изрядно напоминают слова одного парня из нашего батальона в Месопотамии в начале 2000-х. Знаете, у него от нервов был жуткий аппетит, и он оправдывался: «слушайте, парни, я ночью спас упаковку бекона, которая уже почти портилась, но я успел ее съесть».

– В каком смысле он спас эту упаковку бекона? – спросила Шенми.

– В смысле, – пояснил вице-адмирал, – он реализовал последний шанс этого бекона исчезнуть с пользой для единицы личного состава экспедиционного батальона.

– Мне понятно, – объявила она, и тут же добавила, – Хьюго, идем танцевать.

– Танцевать? – переспросил он.

– Да, Хьюго. Вы слышите, ди-джей включил замечательное медленное ретро.

– Очень глубокое ретро, – оценил вице-адмирал, прислушавшись к мелодии, которая доносилась из центра огромного ангара, – это из времен, когда я был тинэйджером.

– Вам нравится? – поинтересовалась Шенми, вскочила, и протянула ему руку.

– Да, – сказал он, тоже поднявшись из-за стола, – но я очень посредственный танцор.

– Сейчас проверим, – сказал она, и утянула вице-адмирала в танцевальный сектор.

…

Вице-адмирал Ледроад с самого начала отмечал: с девушкой что-то не так. Первая его мыслью было: Шенми слегка обкурилась каким-то рекреационным наркотиком. Но из дальнейших наблюдений (особенно в ходе танца) следовал более радикальный вывод: Шенми не человек, а робот, по-видимому, сильно продвинутая модель феминиды. Ее серебристая накидка и маска превосходно скрывали ее внешнюю разницу с человеком (вероятно, более заметной при иной форме одежды). Ситуация крайне любопытная, и Ледроад подозревал, что продвинутая феминида идет на контакт с ним не случайно, а согласно плану какой-то спецоперации INDEMI. Но, он не собирался ломать эту игру, поскольку нези временно стали из вероятного противника ситуационным союзником.

Итак, вице-адмирал не собирался ломать игру, однако не собирался отказывать себе в интеллектуальном удовольствии исследования пределов сходства такой продвинутой феминиды с человеком. Он начал с простых тактильных тестов. Танец давал хорошую возможность. Можно сжать запястье партнерши чуть сильнее, чем обычно принято в процессе танца. Затем сжать очень сильно. Живая девушка вскрикнула бы: «Эй! Мне больно!», а затем она разглядывала бы багровые отпечатки пальцев на своем запястье, ругаясь насчет того, что останутся синяки. Но Шенми ничего не почувствовала. Вице-адмирал установил, что материал, из которого сделана оболочка феминиды, похож на человеческую кожу при слабом прикосновении, но если усилить нажатие, то материал пружинит, как армированная резина. Дальше: тест на реакцию. Смелое, но достаточно типичное мужское движение в любительских танцах, при котором центр тяжести чуть смещается из равновесной зоны, и женщина рефлекторно ложится на руку мужчине (в профессиональных танцах иногда так выходят на фигуру «поддержка»). Но рефлексы продвинутой феминиды оказались иными. Видимо, в ее алгоритме предпочтение было отдано автономному сохранению равновесия. Вместо того, чтобы опереться спиной на правую руку своего партнера, она поднырнула под эту руку. Движение совершенно не танцевальное, а скорее из айкидо или из тайцзи, и слишком хорошо поставленное. Так бывает только у профессионала… Или у робота. Кстати, это касалось и танцевальных движений Шенми: в них не было очаровательно-легкой разболтанности, свойственной девушкам, танцующим на вечеринке просто для развлечения. В общем…

…На этом Ледроад решил прекратить физические эксперименты. Мало ли какие еще необычные рефлексы проявятся у феминиды, и вдруг это будет что-то привлекающее лишнее внимание публики. Разумнее перейти к тестам на словесную коммуникацию. Кольцевая стойка бара рядом с центром ангара, годилась для этого. Тут можно уютно устроиться на эргономичных табуретах, взять по стакану коктейля, и поболтать…

…Например, о кораблях и моряках. Любой ветеран ВМФ из любой страны мира знает несчетное число всяких занимательных морских историй, всего с двумя недостатками, точнее, с двумя избытками: матросского сленга и ненормативной лексики. Слушатели готовы к этому, и воспринимают позитивно, хотя иногда (из-за сленга) не улавливают поворотов сюжета. В таких случаях слушатели переспрашивают…

…Но Шенми не переспрашивала. Она лишь внимательно слушала. Пожалуй, слишком внимательно. Могло закрасться подозрение, что Шенми только играет внимательного собеседника (не вникая в смысл рассказа). Ведь около получаса назад она назвала себя технически неученой артисткой. Что ж, проверить нетрудно. Вице-адмирал задал ряд вопросов, и получил ошеломляющий результат. Эта девушка... Точнее феминида… Не просто поняла смысл, а знала даже детали. Как работает аэрофинишер на авианосце, и функцией кого из палубной команды является контроль состояния тросов для зацепки палубного самолета при посадке. Что бывает за последним резервным тросом, и какие действия экстренной команды, если самолет при посадке выкатывается за борт. В чем глубокая разница между военно-флотскими неформальными аббревиатурами:

SNAFU – Situation Normal: All Fucked Up.

FUBAR – Fucked Up Beyond Any Recognition.

(Первое означает, что все по фигу как обычно, а второе – что все запредельно плохо).

И как происходит на ВМФ протокольный обмен сообщениями в случае AFUBAR.

…На этом этапе Ледроад счел доказанным тот факт, что Шенми не человек, а робот. Танцевальные фокусы еще можно как-то объяснить особыми тренировками, но такое глубокое знание формальных и неформальных процедур ВМФ США могло внезапно появиться у явно не флотской персоны только путем подкачки из инфо-сети…

…Секундой позже, Шенми шепнула:

– Хьюго, вы раскусили меня, но пожалуйста, никому не говорите еще 4 минуты.

– Откуда вы знаете, что я вас раскусил? – поинтересовался он.

– Анализ вашей мимики, – ответила феминида.

– Понятно, – сказал он, – но почему именно 4 минуты?

– Потому, что через 4 минуты все отвлекутся на другое.

– Ладно, – согласился вице-адмирал, и засек время.

…

Опытного разведчика трудно удивить. Ледроад угадал, что через 4 минуты ожидается экстрим-сюрприз, отвлекающий внимание почти всех гостей… По крайней мере, всех репортеров из таблоидов). Но какого рода окажется сюрприз, он не угадал, и поэтому появление почти обнаженной девушки – зомби стало для него неожиданностью. Хотя, конечно, он отреагировал не так экспрессивно, как репортеры. Те метнулись к зомби с изумительной целеустремленностью – как в голливудских фильмах, только наоборот.

В фильмах люди целеустремленно бегут ОТ зомби, а не К зомби. Этому было вполне логичное объяснение, даже несколько.

Во-первых, все-таки Хэллоуин, так что всякая (выражаясь по-христиански) «нечисть» предполагалась.

Во-вторых, девушка-зомби была миниатюрная и заторможенная, неопасная на вид.

В-третьих, эта почти обнаженная девушка, с почти синей потрескавшейся, в черных прожилках кожей, черными губами, остекленевшими глазами, с застывшим лицом, с неловкими, ломающимися движениями, будто при частичном параличе и дисфункции вестибулярного аппарата, выглядела, как мечта некрофила. Для таблоида это лакомое блюдо, уступающее только церковной педерастии и аристократическому садизму.

В-четвертых, она отлично соответствовала образу Дикки Джун с фото на карманном календаре за 1950 год. Она даже одета была в такую же набедренную повязку «zayfu», аналогичную трусикам от мини-бикини.

Распаленные репортеры были уверены, что перед ними Дикки Джун, замороженная в калифорнийском Первом Центре Крионики в 1970-х, а теперь возвращенная к некому жутковатому подобию жизни силами экспертов Фонда «Крионика для Человечества» (основанного молодой графиней Леокадией Пачеко-дел-Бенавенте).

До кольцевой стойки бара доносились реплики из репортажей, которые шли в прямой сетевой и обычный TV-эфир, заодно с видеоклипами, снятыми почти в упор. Реплики отражали два главных и довольно примитивных репортерских суждения:

Первое такое: Фонду «Крионика для Человечества» все-таки удалось вернуть какое-то подобие жизни – трупу, замороженному еще при президенте Никсоне.

Второе такое: это подобие жизни выглядит настолько чудовищно, что даже врагам не пожелаешь такой судьбы.

Сюжет требовал развития, и отдельные, самые отвязанные, репортеры, стали пытаться расшевелить девушку-зомби, дотрагиваясь до нее пальцами (сначала с опаской, затем смелее, и увереннее). Но тут в поле действия появился доктор Хелсинг с медицинским рюкзаком в руке. «Так ничего толкового не получится», заявил он, и извлек из рюкзака сначала алюминиевую миску, а затем прозрачный пластиковый пакет, в котором была красноватая темная жидкость. Для непонятливых зрителей на пакете была фирменная надпись: «кровь донорская» (и ниже много всего мелким шрифтом).

Под удивленные перешептывания репортеров, доктор Хелсинг поставил миску на пол, прямо на пути медленно шагающей зомби, затем наполнил миску кровью из пакета, и отошел в сторону, громко сообщив: «вот сейчас у нас получится реальное веселье». И правда: девушка-зомби чуть оживилась, принюхалась с жутковатым хрюканьем, затем опустилась на четвереньки и начала жадно лакать кровь. А доктор Хелсинг продолжил объяснения: «эксперимент требует соблюдения техники безопасности, так что давайте сделаем так: все сделают 20 шагов назад, а я нарисую защитный круг».

Публика послушно откатилась назад, а Хелсинг вытащил из кармана кусочек мел, и, в точности как в мистических триллерах, начертил линию вокруг питающейся зомби. В соответствие с законами жанра, нашлись, однако, несколько репортеров, которые так увлеклись грязной видеосъемкой, что влезли внутрь магического круга (и Хелсинг не остановил их, поскольку занялся бутылкой пива, взятой с сервировочной тележки). В соответствие (опять-таки!) с законами жанра, зомби, вылакав кровь, внезапно обрела скорость и ловкость – сюрприз для нарушителей правил мистической безопасности. С кошачьим шипением, она оскалила клыки (достойные среднего леопарда) и прямо из позиции на четвереньках, прыгнула к ближайшим репортерам. Как обычно, на охоте хищника за травоядными, все стадо успело убежать, кроме одного. Мортон Чансвил из «желтого» издания «Klaxon-Post», не полностью оправившийся от травм, полученных полтора месяца назад, когда он совал нос не в свое дело на Игрищах Левиафана, чуть запоздал, и зомби схватила его за ногу. Чансвил шлепнулся на пол лицом вниз, громко завизжал, и попытался отползти. Он был вдвое тяжелее, чем миниатюрная зомби, но в подобных случаях весовое и силовое преимущество теряется из-за паники. Отчаянное царапанье ногтями по полу не создавало достаточного усилия, и цепкие лапки зомби с трагической неизбежностью втягивали репортера в круг, где в соответствие (снова!) с законами жанра, ему предстояло стать просто едой…

…Впрочем, этот жанр допускает сюжеты «happy end». Например: в последний момент прибегают смелые охотники за вампирами, либо добрый маг, либо (совсем просто по-американски: копы, зарядившие свои револьверы серебряными пулями). «Happy end», реализовавшийся в данном случае, не годился для фильма-боевика, зато мог получить специальный приз за оригинальность. Спасителем выступил аббат Тореро. Он смело и спокойно шагнул внутрь мелового круга, ласково похлопал зомби по плечу, и сказал:

– Ралинэ, брось это мясо. Идем дегустировать мороженое. Герда и Хелм вернулись.

– Wow! – обрадовалась зомби, отпустила ногу репортера «Klaxon-Post», вскочила, и с легкостью сорвала с себя лицо вместе с остекленевшими глазами. Точнее, латексную карнавальную маску, под которой оказалось вполне нормальное полудетское лицо…

…И сразу стало ясно: это не миниатюрная китаянка (опознанная, как Джекки Джун, прошедшая через крионирование), а южноамериканская метиска, девушка-подросток примерно 12 лет, нормального телосложения для своего возраста. Да, она разрисована жутковатым body-art, но ведь Хэллоуин. Секундой позже, она с аббатом Тореро резко метнулась к кольцевой стойке бара в середине зала. А доктор Хелсинг присел рядом с Мортоном Чансвилом (все еще лежащим лицом вниз и судорожно вздрагивающим), и приложил пальцы к жилке на шее. Оценив его пульс, он повернулся к двум парням из внутренней охраны, и лаконично скомандовал: «его – в медпункт».

И эти парни, молча, утащили полубесчувственную жертву фальш-зомби. Оставшиеся репортеры таблоидов растеряно продолжали толпиться у опустевшего мелового круга. Затем, подъехала девчонка-филиппинка на «паркетном» квадроцикле-чистильщике, и стремительно убрала меловой круг, а также брызги «крови донорской» (которая, если честно, была темным вишневым морсом). Репортеры, уже совсем растерявшись, стали крутить головами по сторонам, и в этот момент…

…На кольцевую стойку бара грациозно вскочила миниатюрная девушка в серебристой мини-юбке, накидке, и полумаске. Затем, вся эта одежда полетела в сторону. Девушка осталась в набедренной повязке «zayfu». Стало ясно: вот размороженная Дикки Джун. Сходство с фото на карманном календаре за 1950 год практически портретное (хотя, с объективной позиции, качество фото слабовато, чтобы делать вывод об идентичности персонажа). Репортеры, как стадо мини-бизонов, помчались к этому сектору стойки, а бармен, между тем, передал Шенми (или Дикки Джун?) микрофон, и что-то сделал на музыкальном пульте. Как стало ясно, он включил трек к очень старой песне, которую исполняла знаменитая британка Вера Линн во время Второй Мировой войны…

…Голос у Дикки Джун был совсем иной, к тому же, с легким китайским акцентом, но исполнение этой песни ей тоже удавалось замечательно (и в 1950-х, и сейчас).

…We'll meet again,

Don't know where,

Don't know when.

But I know we'll meet again some sunny day.

Keep smiling through, just like you always do...

Кстати, идея песни: «Мы встретимся снова, хотя я не знаю где и когда», очень точно подходила для сложившейся сейчас ситуации вокруг самой Дикки Джун.

…

Когда отзвучал последний немного грустный аккорд песни, Дикки (под аплодисменты публики) вернулась на табурет за стойкой, закуталась в свою серебристую накидку, и сказала почти шепотом:

– Я еще чувствую неуверенность, иногда мне кажется, будто я сплю.

– Вот, выпейте и это пройдет, – сказал бармен, поставив перед ней рюмку виски.

– Очень мило с вашей стороны, Вэкс, – поблагодарила она.

– Обращайтесь, – ответил он, и спросил у Ледроада, – может, вам тоже самое, сэр?

– Да, Вэкс, это будет очень кстати, – ответил тот.

– Обращайтесь, – снова сказал бармен, и поставил рюмку перед вице-адмиралом.

А репортеры, уже сориентировавшись, начали забрасывать Джун вопросами:

* Мисс, а вы правда та самая Дикки Джун, актриса, уроженка Тайваня, которая была заморожена в Калифорнии в начале 1970-х? Если да, что чем вы докажете это?

* Мисс, как вы прокомментируете слухи, что замороженный труп Дикки Джун был в ужасном состоянии, и Фонд «Крионика» вывез и просто сжег его, заметая следы?

* Мисс, кое-кто говорит, что вам потребовался протез мозга. Что вы на это скажете?

* Мисс, помните ли вы свою прошлую жизнь до крионирования. Если да, то можно ли задать вам контрольные вопросы о Тайване 1950-х и Америке 1960-х?

Дикки спокойно отсалютовала стаду репортеров своей рюмкой.

– Так, леди и джентльмены. Подождите задавать все вопросы сразу. Я отвечу на те, что услышала. Я та самая Дикки Джун, но, я не намерена никому это доказывать. Хотите – верьте, хотите – нет. Для меня, как дзен-буддиста, понятия я – не я чисто субъективны. Можно считать иллюзией мою самоидентификацию, как Дикки Джун. Как, впрочем, и самоидентификацию любого из вас.

… – Мерзкие слухи о Фонде «Крионика для человечества» я не буду комментировать, поскольку ответственные и профессиональные действия фонда в отношении меня, как клиента, доказывают их порядочность. Это факт, который сильнее миллиарда слухов.

… – Относительно протезов. Термин в данном случае некорректен. То, чем пришлось заменить некоторые мои органы после выхода из крионирования, это биопротезы. Их качество, функции, и сходство с биологическими органами настолько высоки, что я не чувствую инородных вещей в организме. Что во мне заменено, это врачебная тайна, и наблюдающий врач считает, что этого не надо знать даже мне. Я доверяю ему. Точка.

… – Насчет контрольных вопросов о Тайване 1950-х и Америке 1960-х. Я не намерена сдавать экзамен о своем прошлом, поэтому слово «контрольный» исключите, и тогда можете задавать любые вопросы о тех временах, я с удовольствием отвечу. По-моему, сейчас очень важно напомнить широкому кругу людей, каким на самом деле был тот великий период истории. Знаете, когда был первый орбитальный полет Гленна, мы не отходили от телевизора 5 часов. Мы переживали, будто это был родной человек. Но я должна сказать, что в том же 1962-м было несколько месяцев ужаса. Мы думали, что начнется атомная война, и мы испаримся, будто капли на горячей сковородке. Но, не случилось этого. Мы не знали, как были близки... И вот что: поскольку я начала такой разговор, то скажу, что меня неприятно поразило в новом мире, где я проснулась. Вы можете считать меня идеалисткой, но мне обидно, что мы ушли с Луны. Я очень слабо разбираюсь в технике, но в 1960-х все мои друзья были уверены: к концу XX века мы построим что-то вроде поселков на Луне, на Марсе, еще где-то. Но оказалось: сейчас к планетам летают только автоматические зонды. Глупость какая-то. И вот что еще мне хочется спросить конкретно у журналистов. Сейчас сотни телеканалов, и еще, сейчас компьютеры и телефоны стали чем-то… Чем-то вообще потрясающим. Но почему все телеканалы забиты каким-то дерьмом? Вчера и позавчера я переключала каналы, мне хотелось найти что-то толковое, и всего дважды мне это удалось. Остальное какой-то идиотский шлак. Я понимаю: музыка другая. Музыка всегда менялась, и всегда будет меняться. Но что за дерьмо в новостях политики и экономики, и что за дерьмо вообще происходит с экономикой? На шоссе те бензиновые «Форды», на которых я ездила. В аэропорту те «Боинги», на которых я летала. Почему что-то новое есть только в TV, в телефонах, и в компьютерах? И что за чертовщина творится в банках? Я зашла в офис American Express в Паго-Паго, чтобы мне сделали платежную карту. В 1960-х мне это сделали, ничего не требуя, кроме моего имени и денег. А сейчас от меня потребовали чертову кучу, будто я вызвана как подозреваемая на Комиссию по Антиамериканской деятельности. Я сказала клерку: какого черта, а он не понял, чем я недовольна. Я ушла оттуда, и заказала незийскую карту Aurobindo, это легко, как раньше было в Америке. Только почему американский банк так по-идиотски ведет себя? Такие мои вопросы. Я надеюсь: журналисты ответят мне, а не только будут спрашивать меня. Спасибо…

…

Вице-адмирал Ледроад слушал монолог продвинутой феминиды, весьма убедительно притворяющейся иммигранткой с Тайваня в Америку 1960-х, и завидовал незийской разведке. Красиво сработано: психологический сценарий внедрения разыгран, как по учебнику. И респектабельный Фонд «Крионика для человечества» крепко посажен на незийский крючок. До чего же удобно работать, если правительство четко ставит тебе задачу, и понятно обозначает ограничения. И никаких тебе недоговорок. Оттого такое высокое качество многоцелевой спецоперации. Но, зависть – глупое и непродуктивное чувство. Лучше запомнить полезные наработки вероятного противника (и временного союзника), отложить это в свой личный архив, после чего заняться текущими делами. Только сначала надо поспать хотя бы 5 часов. Организм требует.

…