Текст книги "Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези (СИ)"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 84 страниц)

74. Мета-оккультизм. Шаманы и астро-террористы.

21 октября, обеденное время. Восточный сектор острова Амбрим.

От Бвулап-тауна на южном берегу Амбрима до склонов вулкана Ловолембву всего 12 километров по прямой. Но по пересеченной местности примерно вдвое больше. Если группа туристов (в хорошей физической форме, и с хорошим проводником) выйдет из Бвулап-тауна на рассвете, по северо-восточной тропе, то достигнет цели к полудню. В обычной обстановке эта тропа менее популярна у туристов, чем северная, ведущая на выжженное плато с лавовыми озерами Марум и Пенпоу, но теперь, когда Ловолембву, завершив взрывную фазу извержения, начал выплескивать магму, следовало ожидать резкого роста популярности этой тропы – пока не перестанут течь огненные реки.

Массированный десант туристов всегда отстает хотя бы на день от старта внезапного природного явления (wow-события), так что в полдень 21 октября лавовые потоки из огромной трещины на юго-восточном склоне Ловолембву ползли почти без зрителей. Только стайка туземных подростков болталась на минимально-безопасной дистанции, иногда подбегая и бросая что-нибудь в ползущий расплавленный камень. Кстати, как показывает многолетняя практика, главное развлечение туристов у лавовых потоков в точности такое же, причем наиболее частым объектом этого вулканического аутодафе становятся (почему-то) жестянки от пива, кока-колы, и энергетических напитков. Это загадка для психологов: ведь у цивилизованных туристов в карманах и рюкзаках куча предметов, не представляющих ценности. Так почему именно жестянки от напитков? Возможно, это некий архетип (см. Карл Юнг, «Аналитическая психология»). Косвенно гипотезу подтверждает поведение туземных подростков: они обычно швыряют в лаву кокосовые орехи (натуральные прообразы техногенных жестянок с напитками).

Сейчас (увидев пятерых туристов во главе с проводником-шаманом) подростки мигом прекратили игру с кокосами и лавой, понимая, что намечаются вещи поинтереснее. И действия пришедшей команды стали развиваться так, что на них отвлеклась не только стайка туземных подростков, но даже команда взрослых молодых людей из полиции и сейсмической службы, работавшая на левом (восточном) краю лавового потока.

Этот поток сползал примерно 50-метровым фронтом по старой лаве, давно застывшей, растрескавшейся и успевшей порасти густым кустарником. Будто какая-то гигантская оранжево-черная анаконда, почти плоская от собственного непомерного веса, лениво проталкивалась сквозь низкорослые джунгли. Или, вернее, не анаконда, а мифическая саламандра – существо наполовину материальное, наполовину призрачное, странным образом возникающее в простой печке, или в огне пожара, или в вулканическом огне. Размеры саламандры (согласно мифу) пропорциональны размеру очага пламени…

…Данная лавовая саламандра соответствовала. И от ее огненного дыхания высыхали и вспыхивали ближайшие кусты, так что выше по склону распространялись две полосы лесного пожара, дым от которых втягивался в конус газового выброса над вулканом. Никакой угрозы эти пожары не представляли – они были здесь естественным образом ограничены окружающими влажными джунглями, прорезанными множеством ручьев, разбухших после непрерывного двухдневного ливня. Но зрелище было жутковатое, а мелкие капли дождя, падавшие с серого неба, и вскипавшие белыми султанчиками на поверхности лавы, «усиливали инфернальный дискурс» – как сказал бы кинокритик. С другой стороны, инженер, наблюдая те же вскипающие капли, отметил бы нечто иное: черное пятно, возникающее на оранжево-раскаленной лаве в точке контакта с каждой каплей, что указывает на низкую теплопроводность лавы, и ее низкую теплоемкость в сравнении с теплоемкостью и теплотой испарения воды.

В сборной команде полиции и сейсмической службы не было кинокритика (что вполне естественно), но был инженер (что тоже вполне естественно). Этот парень ранее читал заметки британца Макса Лонга, который в 1917-м принял участие в ритуале «kamailio-aname-akuahine» (установление связи с богиней) на Гавайях. И вот: увидев процедуру употребления туристами своеобразной густой браги из красных листьев королевской корделинии (известной в Восточной Полинезии, как дерево Ти, а здесь – как капустная пальма), инженер понял: проводник, и одна из туристок (кажется, мулатка) готовятся перейти босиком через этот поток раскаленной лавы. Когда инженер поделился такой догадкой с товарищами по команде, они сперва не поверили. Но, когда на той стороне потока, проводник начал бросать камни на поверхность лавы (проверяя, достаточно ли затвердела каменная корка на поверхности, чтобы выдержать вес человека), сомнения исчезли. Тем более: местный констебль, несмотря на то, что пар над лавовым потоком изрядно ухудшал видимость, узнал шамана Лелепа в проводнике туристов.

Непонятно было: кто эта юная мулатка – напарница Лелепа по ритуалу связи с богиней изначального огня? Хотя – какая разница, интереснее посмотреть ритуал. Тут действия отличались от таковых у шаманов Восточной Океании. Тут сначала строился мост: три деревянные плитки, заброшенные на четверть, половину и три четверти пути…

…Лелеп аккуратно бросил три деревянные плитки, и уже через несколько секунд они загорелись от жара, проникавшего сквозь каменную корку на полужидкой лаве. Затем первой по символическому мосту через лавовый поток побежала напарница шамана, а шаман – вторым. Слово «бежать» не очень правильно. Движение напоминало не бег, а странный танец под беззвучную музыку. Босые ноги чуть-чуть касаются раскаленной поверхности лавы, а тело скользит в воздухе, будто дрожащем от жара. Наблюдателям кажется, что этот танец-бег длится несколько долгих минут, хотя секундомер четко и объективно показал бы четверть минуты от первого касания лавы до последнего…

…Чернокожая девушка спрыгнула с лавового потока на обычный грунт, пробежала в странном танце еще примерно 20 метров, и остановилась, упершись ладонями в ствол невысокой пальмы, которой посчастливилось вырасти в стороне от пути лавы. Шаман спрыгнул на грунт несколькими секундами позже и, уже обычным шагом, подошел к сборной команде сейсмологов и полисменов.

– Aloha foa. Интересный день сегодня получается.

– Aloha oe, Лелеп, – отозвался констебль, – а кто эта девчонка?

– Просто, ОЧЕНЬ ЖИВОЙ человек, – загадочно ответил шаман, и махнул рукой трем туристам, оставшимся на правом берегу лавового потока, дождался, что они помашут руками в ответ, и выразительно показал ладонью вниз по склону. Это значило: место встречи остается, как договаривались: подберете нас в поселке Тавеак на берегу.

…

Через 2 часа Флави Салютэ, в гордом одиночестве, мечтательно улыбаясь позитивным мыслям, спустилась по тропе к поселку Тавеак. Жители – временно эвакуированы, но с причалом все ОК, и туда уже подошел экраноплан класса «Пингвин». По бамбуковому настилу причала нервно прогуливался Феликс Шредер. Увидев Флави, он метнулся ей навстречу, и схватил ее, можно сказать в охапку.

– Йа-у, – с удовольствием мурлыкнула юная гаитянка, устраиваясь у него на руках, и...

…В следующие несколько секунд 17-летний гессенец мысленно метался между двумя альтернативами: то ли держать подружку на руках еще какое-то время, то ли все-таки усадить ее куда-нибудь, и осмотреть ее ноги. Все-таки, колдовской трюк с забегом по раскаленной лаве босиком выглядел слишком жутко. Тут вмешалась третья сила, что означало третий вариант. С борта экраноплана на пирс соскочил Невилл Кавендиш и, окинув картину взглядом, авторитетно предложил:

– Давайте немедленно в кают-компанию. Сестра Ия уже подготовила аптечку.

– Mauru-roa, – поблагодарила Флави, – но мне не нужна аптечка, мне бы пожрать.

– Будет тебе пожрать, но сначала медосмотр, – безапелляционно припечатал потомок первых норманнских лордов Суффолка...

…Все-таки, аптечке нашлось применение. Как ни странно, стопы гаитянки остались невредимы после многократных контактов с раскаленной поверхностью лавы. Но на поверхности кожи выше (примерно до колена) наблюдались несколько ожогов, как от капель кипящего масла при неаккуратном пользовании фритюрницей.

– Вот! – воскликнула сестра Ия, – А ты говорила: не нужна аптечка! Кстати, где Лелеп? Лелеп, – ответила Флави, – уехал с офицером тектонической службы на северо-восток, потому что там поток лавы течет к плантации в долине Аши, и надо его повернуть.

– Понятно, – сказал Феликс (уже не удивляясь, что выдающийся местный шаман может воздействовать на вектор скорости миллионов тонн расплавленного камня).

– А где Хрю? – в свою очередь спросила гаитянка.

– Ее утащил отец по семейным делам Малколмов, – сообщила сестра Ия.

– Как это? – удивилась Флави.

– Так: мы спустились к берегу, а там уже Глип на гидроплане. Упс, и утащил Хрю.

– Глип Малколм прилетел в Луганвилл на саммит, – добавил Невилл, – это в 70 милях к северо-западу отсюда. Так что, Глип заодно решил пообщаться с дочкой тет-а-тет. Мы встретимся с завтра в Луганвилле. Точнее, в окрестностях. Там изумительно красиво.

…

Параллельные события 21 октября. Обеденное время. Остров Вемерана. Луганвилл.

Назвать Луганвилл «новой второй столицей Вануату» (как это недавно сделал Невилл Кавендиш) было, вообще-то исторически неверно. Городок Луганвилл на берегу юго-восточного залива Амбуэй большого острова Вемерана (размером с половину Кипра) превратился в центр логистики архипелага во время Второй Мировой войны, когда на здешних удобных берегах по приказу командования Тихоокеанского флота США был построен комплекс из тысяч легких ангаров, причальных и аэродромных сооружений, ремонтных верфей и далее по реестру. 40-тысячный экспедиционный корпус и еще на порядок больше обслуживающего персонала сосредоточились в Луганвилле с целью: нанести сокрушительный удар по военным базам Японской империи на Соломоновых островах. Выражаясь в стиле классики марксизма: два империалистических хищника вцепились друг другу в глотки, сражаясь за передел секторов колониального грабежа руками пролетариев и порабощенных туземцев, которые при любом исходе ничего не получали, кроме нищеты и страданий. Богатые становились богаче, а бедные – беднее.

Не споря с классикой марксизма в общем случае, отметим для частного случая что для жителей Луганвилля и всего острова Вемерана результатом Второй Мировой войны в экономическом плане стал огромный инфраструктурный комплекс, полученный (если выражаться вульгарно) на халяву. Халявы оказалось слишком много для 15-тысячного населения городка, и даже для всех 40 тысяч жителей острова, поэтому большую часть военных сооружений поглотили джунгли. Но после Алюминиевой революции, все это оказалось востребовано стремительно растущей «мозаичной» экономикой Моря Нези.

Спецификой здешней архитектуры стало то, что новая власть не уничтожала джунгли, поглотившие этот огромный старый военно-технический комплекс, а (пользуясь новой экологически-ориентированной технологией) восстанавливала объекты прямо внутри зеленого массива, избавляясь от дикой флоры лишь там, где это необходимо. Следует указать, что революционных комиссаров волновала вовсе не экология Луганвилла. Их задачей было создать военно-технический потенциал города максимально-незаметно, используя джунгли, как идеальный камуфляж, заранее полученный на халяву.

Так, силой военных обстоятельств, Луганвилл превратился в прямо-таки запредельно экологичный город. Отметим дважды всплывшее слово «халява». По закону мифа, как жанра, магическое слово должно всплыть трижды – и точно. Третья халява случилось, практически, сама собой, хотя с некоторым PR-участием фонда НТР. Луганвилл резко обогатился несколькими тысячами парней и девушек возраста примерно 20. Немного необычные ребята: по расе – типа китайцы, по стилю одежды – типа австралийцы, а по языку – типа нечто среднее. Трудно представить себе что-либо среднее между такими разными языками, как китайский и английский, но жизнь иногда шире воображения...

…

…По прибытии в Луганвилл ровно к обеду, темой первого делового разговора Глипа Малколма с дочкой стали именно эти ребята (встречавшиеся теперь на каждом шагу в маленьком Сити второй столицы Вануату). По дороге Малколмы обсуждали не дела, а семейные новости. И вот, отец и дочка устроившись за столиком на верхней открытой террасе стилизованной пагоды-ресторана «Sun-Wu-Kong». Разумеется, для начала они хорошенько перекусили, а далее, за чаем можно было поговорить о серьезных вещах.

– Ты обратила внимание на диалект парочки за соседним столиком? – шепнул Глип.

– E-o, – Хрю кивнула и, тоже для тактичности перейдя на шепот, объявила, – singlish.

– Так-так! – Глип обрадовано потер ладони, – Ты что, в курсе этого феномена?

Хрю извлекла элнот из кармана, написала строчку на экране, и повернула к нему

«Singapore + English = Singlish».

Когда он прочел, она сменила страницу на экране, и снова повернула к нему.

«Дайджест Паго-Паго – Амеросамоа. Тема: Interflug train brain-drain».

* Правительственная пресса Сингапура обвиняет верхушку малайско-сингапурского холдинга UMICON и дирекцию сингапуро-германо-амеросамоанской авиакомпании Interflug в перекачке молодых сингапурских мозгов на предприятия Меганезии.

* Пресс-служба Лиги банков Сингапура сообщила о потере $200 млн. от нелегальной эмиграции около 5000 студентов на меганезийские острова Вемерана и Бора-Бора. По хартии Меганезии, банки – незаконны, а банковские кредиты не подлежат возврату.

* PR-центр UMICON не отрицает инвестиции холдинга в амеро-самоанскую Interflug, однако опровергает слухи об инвестициях в Luganville-Motors (Вануату) и Bora-Bora-Transonic, и слухи о неэтичной вербовке студентов-должников в Сингапуре.

* Губернатор Паго-Паго потребовал извинений от телеканалов, которые злонамеренно путают его страну с Меганезией, обманывая публику. «Амеро-Самоа – это часть США, сильнейшего партнера Сингапура на международной арене», – напомнил губернатор.

***

Дочитав это, Глип Малколм негромко рассмеялся и прокомментировал:

– Зачет губернатору Паго-Паго, и боже благослови Америку!

– Аминь, блин, – поддержала Хрю.

– И, – продолжил Глип, – ты уже догадалась, что наша фирма участвует в разграблении студенческого ресурса Сингапура, так что, если ты уже работала с такими ребятами…

– …Да, – она кивнула, – Иво и Чиа, биологи в команде аббата Тореро. Еще Койотль.

– Койотль? Хм… Какое-то совсем не сингапурское имя.

– Ну… – она пожала плечами, – …У этого парня есть китайское имя, но оно абсолютно неинтересное. Вот: он похож на койотля, это существо из старого культового сериала «Гримм». Худощавый, невысокий, с вытянутым лицом, смешными ушами, и милый.

– Хм… При таком описании, он милый? – с сомнением в голосе переспросил Глип.

– Да. И, мне кажется, тебя интересуют ребята типа него. Он спец по бионике, окончил Технологический Университет, и совсем недавно слинял от банковского кредита.

– Верно, детка. Я хотел бы поговорить об этом. «Bora-Bora-Transonic» это наши новые партнеры, и там много вчерашних студентов из Сингапура. Надо понять психологию.

– ОК, папа. Но тут не совсем удобно, – Хрю очень выразительно показала взглядом на сингапурскую парочку за соседним столиком.

– Да! – согласился Глип, и положил на стол 7-дюймовый планшетник, – Тут мы лучше поговорим о другом. Прочти для начала. Только без экспрессии.

– ОК, папа, – снова сказала она, взяла в руку планшетник, включила, и…

…Чуть не выругалась. Это был доклад кардинала Дария Джованеро – нунция Святого Престола на совместной конференции бизнесменов и священников «Межрелигиозный диалог и устойчивое развитие». В тексте на планшетнике присутствовала маркировка конкретного фрагмента. Кардинал Джованеро сказал о неких «впечатляющих успехах, достигнутых в борьбе с бедностью». Затем, он поздравил присутствовавшего делегата религии Бахаи с праздником: днем рождения пророка Сеида Али Мухаммеда Ширази (известного, как Баб – в переводе с фарси: Врата). Далее кардинал обличил режим «так называемой Меганезии» за преследования веры Бахаи. Со слов кардинала Джованеро, власти Германского Самоа тайной угрозой геноцида заставили лидера бахаи публично отречься от моральных идеалов и священных книг. Зачитанное далее послание лидера новозеландских бахаи содержало мольбу к мировому бизнес-сообществу – прекратить сотрудничество с бизнесом Меганезией, а к университетскому сообществу – воззвать к совести тех коллег, которые работают на меганезийскую промышленность и науку. В финале выступления, кардинал Джованеро процитировал избранные места из папской энциклики «Сontra babylonis fornicaria» (против вавилонской блудницы), и указал, что религия Бахаи, наряду с большими мировыми религиями, и секулярным гуманизмом, опирается на общечеловеческие ценности, без которых цивилизация погибнет.

Хрю вернула планшетник отцу и, без особой экспрессии, как бы невзначай, исполнила трехсложный жест: коснулась указательным пальцем своего лба, затем сжала ладонь в кулак, и большим пальцем показала вниз. Перевод понятный: «я думаю: надо убить».

Глип Малколм понимающе покивал головой, а затем, открыв другую страницу, снова передал ей планшетник. Теперь на экране была информация о неком медиа-концерне «Satelepax» (резидентном в Ватикане, и специализирующемся на информационных, в частности – информационно-космических технологиях). По простой схеме холдинга «Satelepax» контролировал значительный флот геостационарных и низкоорбитальных спутников с функциями TV и интернет. Ватикан позаботился не только о сакральном вещании с метафизического неба, но и о волновом вещании с физического неба.

Хрю ознакомилась с этой информацией, выразительно поглядела в потолок и развела руками. Смысл жеста понятен: «и что можем сделать с этим спутниковым флотом?».

Глип в ответ сделал правой рукой жест, будто переворачивал страницу.

Хрю, согласно его жесту, открыла следующий файл на планшетнике. В файле было…

…

Ранние утренние события 21 октября. Остров Косраэ. Аэродром «Summers Warf».

Эта (очередная) летающая тарелка «Лунакэт» была беспилотной. Вместо кабины был специальной трюм с пружинной катапультой для маленького магнитного парусника, получившего имя: «Одуванчик». За последние два месяца, сверхвысотные старты уже превратились в обычное занятие для команды Корвина. По существу, это не особенно отличается от старт-теста новой модели самолета в беспилотной конфигурации. Но…

…Сегодняшний запуск, все же, был особым. Во-первых, оптимизированный движок – «спироджет», пока еще недолго обкатанный, но очень перспективный по увеличению достижимой скорости и высоты. Во-вторых, первая отправка магнитного парусника в заатмосферный полет – туда, где солнечный ветер конкурирует с ветром ионосферы.

Но пока – знакомая процедура. Проверка топливной системы. Проверка мехатроники (управления механикой, в частности – аэродинамическими поверхностями). Проверка авионики (бортовые компьютерные, коммуникационные, и локационные системы). И знакомые секунды предельной нагрузки на нервы: зажигание движка, пробег, отрыв...

…Лунакэт ушел в небо, энергично набирая скорость. Теперь наблюдать за ним можно только через его внешние телекамеры, и его внутреннюю телеметрию…

…Вот достигнута «Граница скорости ГЭЛА»: 4.5 Маха, полтора километра в секунду. Назвать это триумфом – не очень честно, поскольку такой результат был еще в 1980-х получен советской воздушно-реактивной крылатой ракетой ГЭЛА. Но поддерживать набранную скорость на высоте 40 километров и уйти в «свечку» (почти вертикальный полет) уже близко к триумфу. Аналогичный фокус выполнялся американским легким призовым суборбитальным кораблем «SpaceShipOne» в 2004-м, но его скорость была в полтора раза меньше, а движок был ракетным. В общем: сейчас можно аплодировать.

Теперь полет определялся тремя факторами: инерцией, гравитацией, сопротивлением воздуха (крайне разреженного). Лунакэт поднялся на 130 километров, и катапультой аккуратно отстрелил «Одуванчик» из трюма, где-то со скоростью снаряда из рогатки. «Одуванчик» (похожий на футуристический самовар) улетел за 10 секунд на километр с четвертью, после чего автоматически включил свой невидимый парус-магнетар, и…

…По изображению на мониторе связи с лунакэтом пошли помехи. Будто в объективе видеокамеры плясала капля воды, хаотично преломляя лучи света. Но данный эффект длился, лишь пока лунакэт был недалеко от «Одуванчика», затем летающие машинки разошлись. Лунакэт, исчерпав свой импульс, падал вниз, к плотным слоям атмосферы. «Одуванчик», подхваченный ионным ветром, полз вверх, к открытому космосу. Пока дистанция не стала слишком большой, на мониторе можно было увидеть со стороны раскрытие солнечных элементов «Одуванчика». 4 лепестка четко развернулись, а это значило, что магнитному паруснику не грозит исчерпание энергии. И телеметрия это подтверждала: аккумулятор «Одуванчика», потерявший значительную долю заряда за полминуты формирования и поддержания магнитного поля, теперь начал заряжаться.

Следовало отправить заинтересованным персонам сообщение об удачной первой фазе эксперимента, после чего можно было начинать тренироваться в околоземном ионно-магнитном виндсерфинге (как обозвала магистр Кео-Ми этот вид спорта). Сообщение (точнее, краткий рапорт) оказалось затем у Глипа Малколма, а от него попало к Хрю.

…

21 октября, обеденное время. Вемерана. Луганвилл. Ресторан «Sun-Wu-Kong».

Хрю Малколм дочитала рапорт об эксперименте с оптимизированным лунакэтом, и с магнитным парусником, особенно задержав внимание на тезисе: «расчетный радиус минимально-безопасного сближения с мини-магнетаром (1.25 км) подтверждается».

– Упс… – произнесла она. – …Папа, ты думаешь то же самое, что я думаю?

– Это, – ответил он, – мы обсудим после обеда, а пока пусть у тебя уляжется в голове.

– Типа, нужен креатив? – уточнила Хрю.

– Типа того, – подтвердил Глип, – кстати, о креативе. Расскажи мне вкратце: какое твое мнение о тау-китянах?

– Ну, в общем, на «БлицВерк» мы с ними хорошо сработались. Они работоспособные, контактные, и достаточно толковые. Но они странные, иногда тянет на них обидеться.

– Обидеться за что? – спросил Глип.

– За то, папа, что они без мыла в жопу лезут. Этот их гиперколлективизм, типа, так это называется в соцпсихологии. Прикинь: мы с Невиллом мурлыкаем при луне. Или еще нагляднее: Флави и Феликс любят. Конкретно так...

Хрю привстала и сделала энергичное движений бедрами, поясняя конкретность.

… – Вот. И тут подгребают эти ребята. Типа такие: «Алло! Привет! Давайте веселиться вместе!». Они думают: в маленькой компании из двух персон невозможен позитив.

– Я прикинул. Да, на это можно обидеться.

– Но, – продолжила Хрю, – зачем обижаться? Они хотя странные, но классные. Я уже в общих чертах интуитивно понимаю их, но хотелось бы понимать более четко.

– А ты, – сказал Глип, – прочти «Туманность Андромеды» Ивана Ефремова, 1956 год.

– Хэх… Про что там?

– Там показаны прототипы межзвездного коммунизма, и здешних тау-китян.

– Папа, какое там межзвездное? Даже первый искусственный спутник Земли запущен только в 1957-м. А здешних тау-китян придумал Хуан Ларосо уже в нашем веке.

– Хрю, я ведь сказал: «прототипы». Смок поймала эту книгу в сетевой библиотеке НФ-классики. Кстати, я знаю твою манеру смотреть экранизации вместо чтения книг…

Тут Глип сделал паузу и внимательно заглянул в глаза дочки. Она вздохнула.

– Хэх… А что в этом такого неправильного?

– Просто, – сообщил он, – в экранизацию «Туманности Андромеды» не поместилась та информация из книги, которая интересует тебя. Детальная информация о прототипах межзвездных коммунистов, и о социальной психологии межзвездного коммунизма. В середине прошлого века было модно детализировать это в НФ-романах. И сленговые выражения, принятые у тау-китян взяты именно из «Туманности Андромеды».

– Ух ты! – удивилась Хрю, – А я думала, что этот сленг – изобретение Хуана Ларосо.

– Нет. Сам Ларосо изобрел не так много нового. В основном, он заимствовал идеи из архивов социальной НФ за 400 лет, от Кампанеллы до Хайнлайна.

– Хэх… А многоплодных девушек он слизал из скульптур Патриции Пиккинини?

– Правильнее не Пиккинини, а Пиччинини, – сказал Глип, – А почему вспомнила ее?

Хрю выпучила глаза, удивляясь его недогадливости:

– Папа! Это заря биопанка: скульптура «Скин-ландшафт. Мы семья». Там классные 6-сисечные люди-гекконы с потомством! Тау-китянкам были бы в тему 6 сисек. E-oe?

– Хрю, я не знаю, где Ларосо заимствовал эту идею… В смысле, многоплодность, а не многосисечность, которой нет в его сочинениях.

– …Это недоработка Ларосо, – вставила Хрю.

– …Но, – продолжил Глип, – я думаю, что многоплодность от Хайнлайна, из НФ-эпоса «Достаточно времени для Любви». Биологическая логика колонизации планет.

– Что ты! – возразила она, – Там у Хайнлайна нет темы мульти-близнецов!

– Ну, я ведь сказал, что не знаю, – ответил он.

– ОК, – она кивнула, – я спрошу у тау-китян, они-то по ходу в курсе.

– Спроси, но тактично. Сравнение с 6-сисечными людьми-геккономи может обидеть.

– Обидеть? Что ты, папа! В биологических темах тау-китяне абсолютно необидчивы!

Глип Малколм быстро протянул руку и хлопнул дочку по плечу.

– Wow! Вот это экстремально ценная информация! Mauru-roa baby!

– Maeva oe, daddy. Хотя, я не догоняю, что в этом такого экстремально ценного.

– Вероятно, Хрю, ты не интересовалась темой саммита, на который я приехал сюда.

– Хэх... Я думала, как обычно: тема безопасности пассажирских авиаперевозок.

– В этот раз не как обычно, – ответил он, и бросил яркий буклет на стол перед ней.

Хрю «схватила взглядом» титульный лист и снова удивленно выпучила глаза.

– Инициатор – UNICEF. Что за нах?! Это же контора при ООН! Убить!

– Сбавь экспрессию, и прочти внимательно, – посоветовал Глип.

– Я читаю… – буркнула Хрю, – …Посол доброй воли Чрезвычайного Детского Фонда Организации Объединенных Наций (UNICEF) профессор Найджел Эйк… Блин, что в конторе ООН делает Найджел Эйк? Он такой классный дедушка-канадец, а его книга «Человек встречает философию» вообще настольная у Невилла! Даже я читала!

– Вот, – произнес Глип, – именно потому, что профессор Эйк входит в мизерное число действительно всемирно-известных философов-гуманистов, хитрые оффи с помощью спекуляций на несчастных детях, уговорили его вступить в волонтеры группы Послов доброй воли этой пакостной ооновской конторы, изображающей защиту детей.

– Папа! Я не понимаю! Как профессор Эйк мог поддаться на такой гнилой заход?

Глип Малколм пожал плечами.

– Это ты спросишь у него, если захочешь. Я могу устроить тебе встречу.

– Ну, я даже не знаю… Надо подумать.

– Подумай, это вообще полезно, и учти, что на острове Тимор опять вспышка голода и дефицита пресной воды. Поставь себя на место Эйка, когда к тебе приходят друзья по университету, и говорят: «Найджел, на Тиморе 100 тысяч голодающих. Мужчины по-бандитски делят воду и пищу. Женщины продают детей за бочку воды и мешок риса. Неужели ты, после всех твоих слов о гуманности, будешь сидеть в своем кресле…».

– ОК, папа. Я поняла. А ты каким боком к этой помойке?

– Я как обычно, и тут ты угадала. Ингвар Инвербрас пригласил меня, как эксперта.

– Инвербрас? – переспросила Хрю, – Австралиец-миллиардер по прозвищу Ай-Ай?

– Да. Он купил малобюджетное австрало-новозеландское авиа-СП «Sunfinder»…

– Ну, я в курсе. И?..

– …И, – продолжил Глип, – у него PR-фокусы. Это СКАГ, Суперкубок адреналинового гейзера. Еще это ЭТЭМ, Экстренная тиморская эвакуация малолетних, разработанная совместно с Фондом «Инфанта-Колония» графини Леокадии. Достигнуто соглашение: Амеро-Самоа примет толпу многодетных мам-одиночек с потомством, одной дозой: с помощью авиатранспорта «Mriya», китайско-украинского производства.

Хрю в очередной раз выпучила глаза,

– «Mriya»? 80-метровая хреновина, 600 тонн полетного веса, 200 тонн груза?

– Точно. Этот самолет сейчас тут, на Вемеране, только не в аэропорту Луганвилл, а на военном аэродроме Порт-Олори. И мне бы пригодился твой свежий взгляд.

– Wow! Папа! Это классно! Поехали, посмотрим!

– Подожди, Хрю. Сначала я хочу проверить, как у тебя с физкультурой.

– Папа! У меня все нормально с физкультурой!

– Это ты так думаешь, а проверить надо. Давай-ка, сплаваем метров 500 до рифов.

…

Ресторан «Sun-Wu-Kong» располагался на южной стороне Мэйн-роуд, идущей вдоль берега залива Амбуэй – мелководного и загроможденного причудливыми островами и коралловыми полями. Эти формации с верхушками у самой поверхности, усложняют судоходство (так, на данном рифе наблюдались руины старой шлюпки, что делало его заметным). Удобная точка для любителей прогулок-заплывов. Оставив свою одежду в ресторане (до возвращения и дегустации десерта) Глип и Хрю поплыли КАК БЫ, для проверки физкультурной формы. И, после энергичного преодоления дистанции…

– …Уф, – выдохнула Хрю, выбираясь из воды на руины шлюпки, изрядно прогретые полуденным солнцем, – …Уф! Такие гонки не по мне!

– Вот итоги твоего безответственного образа жизни, – строго сказал Глип, и прицельно метнул увесистый комок водорослей точно в нижний сегмент дочкиной спины. Шлеп!

– Папа! Зачем по заднице-то!?

– За тем, чтобы ты осознала: в твоем возрасте надо делать зарядку по-настоящему.

– Папа! У меня переходный возраст! Пропорции организма не сформировались еще! И устраивать мне какую-то, блин, школу олимпийского резерва, это неправильно! Вот!

Глип тоже вылез на бывшую шлюпку, и произнес:

– ОК, сегодня я больше не буду устраивать тебе какую-то, блин, школу олимпийского резерва. Поговорим лучше о королях и капусте.

– О Сэме Хопкинсе и новой подлянке Ватикана? – предположила Хрю.

– Да. Что ты думаешь о реакции Сэма Хопкинса на демарш кардинала Джованеро?

– Ну… Во-первых, демарш устроил не только Дарий Джованеро, но и Аехан Шордад.

– Ты про лидера бахаи из Окленда? – уточнил Глип и, после ее кивка, продолжил, – Не хотелось бы его трогать. Судя по биографии, он неплохой дядька.

– Папа! На самом деле, Аехан отличный дядька! Мы общались с ним по видео.

– Вот так поворот! И о чем ты общалась с лидером новозеландских бахаи?

Хрю покрутила кистью правой в воздухе, будто регулировала водяной кран.

– Ну, с Аеханом общался больше Невилл, чем я. Темы, типа, практические: про жизнь, хозяйство и учебу наших бахаи в Плайа-Афаноа. Я к тому, что не стыкуется. Аехан не сочинил бы такое письмо к бизнесу и университетам. Кто-то, типа, мотивировал его.

– У-упс… – протянул Глип, – ...Это должен услышать Смаугголден.

– Какой Самугголден?

– Такой, который Эрик Шульц, обер-майор INDEMI, первый зам полковника Фойша.