Текст книги "Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези (СИ)"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 84 страниц)

Министр финансов снова задумалась, и кивнула.

– Да, миссис Литч, вероятно, вы правы. Тем более, в вашем ведомстве есть эксперт по переговорам с нези. Тот джентльмен, который готовил Кавиенгский протокол.

– Его имя Чарльз Найтхарт, – напомнила глава МИД, – пока что он в ранге атташе, но я полагаю, что этот сотрудник заслужил повышение, и справится с ролью Специального Дипломатического Офицера в Эмпрессогасте.

– По-моему, это хорошее решение, – поддержал министр торговли, – если СДО сможет перевести Ново-гвинейский вопрос с конфликтных рельсов на переговорные, то флот Австралии выйдет из проигрышной позиции без потери стоимости бренда.

– Без потери чего, мистер Лансинг? – удивленно переспросил Эдан Толхалл.

– Без потери стоимости бренда, – повторил тот, – это значит, что имидж нашего флота, позиционированного, как авторитетная военная сила, не будет испорчен поражением.

Толхалл и Карлайл с сомнением посмотрели на Дремера. Тот, очевидно, был не очень обрадован прозвучавшим предложением: фактически «слить» неофициальную военно-политическую операцию в Папуа, сохранив при этом лицо, но потеряв большую часть влияния Австралии на соседнюю слаборазвитую страну. И было еще кое-что…

– Леди и джентльмены! – строго произнес он, – Принимая такие решения, мы обязаны учитывать интересы наших индомалайских союзников.

– Как их учитывать, мистер Дремер? – с артистичной наивностью спросила Алемано.

– Э… – тот растерялся, – …В каком смысле, как?

– В прямом смысле, мистер Дремер. Я довольно новый, и довольно молодой участник правительства. Меня пригласили, как эксперта по перспективному бюджетированию, а политика для меня – темный лес. Поэтому, мне кажется, что схема наших отношений с индомалайскими режимами приносит нам очень мало выгод, зато очень много потерь. Разумеется, это потому, что я не понимаю политики. И чтобы выполнить свою работу: оценить бюджетный эффект политического решения по сегодняшней теме, мне нужна опорная цифра: оценка невидимой выгоды от учета индомалайских интересов.

Премьер несколько раз растерянно моргнул.

– Э-э… Какая опорная цифра, миссис Алемано?

– Я не знаю, мистер Дремер. По моей неполитической оценке выходит округленно 700 миллионов долларов в год. Столько мы потеряем, если будем вести дела с союзными странами индомалайского региона без взаимных особых торговых преференций. Но, с другой стороны, на обслуживание особых отношений с этими странами мы затратим в текущем году около четверти военного бюджета, это 9 миллиардов долларов. Значит, отношения невыгодны. Быть может, я не учитываю некой опорной цифры, лежащей за рамками обычной экономики. Если эта невидимая цифра близка к такому уровню, то я понимаю, зачем нам учитывать индомалайские интересы. Но если нет, то…

Ева Алемано развела руками. Министр торговли Лансинг кивнул и добавил:

– По оценкам наших консультантов-аналитиков, если переориентировать эти расходы военного бюджета с индомалайских интересов на филиппинские, то выигрыш…

– Подождите! – резко перебил премьер, – Тут вопрос политического престижа страны, который не оценивается в деньгах!

– Все оценивается в деньгах, – непреклонно возразила министр финансов.

– Миссис Алемано, – вмешался Карлайл, – вы не учли потери от недовольства наших американских союзников по Транс-Тихоокеанскому Партнерству. США обозначили понятный интерес к расширению сотрудничеству Австралии с исламскими странами Индомалайского региона, поскольку это влияет на ближневосточные позиции США.

– Мистер Карлайл, – сказала Алемано, – зачем эти детали? Просто скажите: во сколько обойдется нашему бюджету недовольство Госдепа США, и я учту эту цифру.

– Знаете, я не готов к таким постановкам вопроса, – проворчал директор Нацбеза.

– Жаль, – сказала она, – потому что пора считать деньги. Собственно, поэтому я здесь оказалась. Такие игры уже подняли наши военные расходы на 6 миллиардов в год. На следующем шаге добавится еще 9 миллиардов. Чем вы предлагаете покрывать? Опять синдицированный международный кредит и рост акцизов, чтобы платить проценты?

– Такими темпами, – добавил Лансинг, – мы выдавим бизнес, сами понимаете, куда.

– Вы опасаетесь бегства австралийского капитала в Меганезию? – спросил премьер.

– Да. Таковы прогнозы аналитиков для сценария роста налоговой нагрузки.

– Можно заткнуть эту лазейку каким-нибудь законом, – предложил Карлайл.

Премьер резко провел ладонью по воздуху, будто перечеркнул что-то.

– Нет! Так не пойдет! Я не хочу, чтобы наша правящая партия потеряла контроль над парламентом, как сейчас случилось в Новой Зеландии. Давайте искать паллиатив!

– Решение уже готово, мистер Дремер, – спокойно сообщила глава МИД.

– Решение? Какое решение, миссис Литч? – удивился он.

– Дипломатическое, – пояснила она, – как уже отмечалось, у нас в МИД есть эксперт по переговорам с Тройной Унией, включая Меганезию.

– Я помню мистера Найтхарта, – сказал премьер, – но как он решит данную проблему?

– Все изложено в записке мистера Найтхарта, – сказала Мелисса Литч, и раздала копии лаконично составленного документа всем присутствующим.

…

8. Политически перегретая акватория.

Через два дня. 23 августа. Несколько часов до рассвета. Ново-гвинейское море.

65-метровый австралийский сторожевик DCPB-69 «Страйкап», выполняя патрульно-боевую задачу, шел со скоростью 25 узлов из Маданга (Папуа) к Лоренгау (Исламская Батакская Республика Солангай – ИБРС). Он пересекал Ново-гвинейское море с юга на север по 146-му восточному меридиану.

37-метровая гафельная шхуна «Абади» шла из Вевака (Папуа) в Кавиенг (остров Новая Ирландия) со скоростью 8 узлов, пересекая то же самое море с запада на восток по 3-й южной параллели.

По законам жанра «Пиратская одиссея», заложенным в 1920 годах великим Рафаэлем Сабатини, эти два корабля должны были драматически встретиться в точке S3-E146.

Приверженец эзотерической пара-науки нумерологии (пифагорейской, гностической, буддистской, или кабалистической) немедленно отметил бы, что сумма длин кораблей составляет 99, а сумма скоростей – 33, и это имеет значение для их судьбы (в связи с мистическим и взаимосвязанным смыслом цифр 3 и 3x3=9). Он также отметил бы, что сумма координат предполагаемого места встречи 3+146=149 простое 3-значное число, содержащее цифру 9. Кроме того, дата встречи 23 августа – тоже простое число. При таком цифровом раскладе нет сомнений, что этим кораблям в точке встречи уготована судьбой какая-то грандиозная мистическая хрень. Какая именно хрень – зависит от нумерологической школы.

Впрочем, капитан третьего ранга Королевского австралийского флота (кратко – кэптри) Беллами Ранстоун, не думал ни о наследии Сабатини, ни о глубинах нумерологии. Его мысли в этот предрассветный час состояли из единственного слова: ЗАЕБАЛО! И этим коротким емким словом он ответил на вопрос лейтенанта-шурмана Диона Коула, когда последний спросил: «Кэп, что с тобой сегодня не так?».

– Заебало! – сказал Беллами, и привычно уселся во второе командное кресло на ходовом мостике (кстати: ходовой мостик модернового патрульного корабля напоминает кабину авиалайнера по дизайну, эргономике, и обилию дисплеев, только гораздо просторнее).

– Что именно заебало? – невозмутимо полюбопытствовал Дион, сочтя это слово вполне достойной темой для болтовни, чтобы убить около двух часов безделья до перехвата.

– Парни, ничего, что я тут? – сердито спросила старшина радист-оператор Лайм Ярмут, девушка не то, чтобы со строгим пуританским воспитанием, но, все же, считавшая (в принципе), что мужчины не должны слишком часто ругаться матом при женщинах.

– Ничего, – ответил кэптри, – а если тебя напрягает, то можешь надеть наушники.

– Меня не напрягает, но мы же культурные люди, верно?

– А, по-моему, мы говно, – высказал альтернативную версию Беллами Ранстоун.

– Кэп, а ты не слишком разговорился при Большом Брате? – осторожно спросил Дион, выразительно очертив ладонью круг над головой.

Любому современному офицеру RAN (Royal Australian Navy) такой жест был понятен. Штурман напомнил о подслушивающих «жучках» Дисциплинарной Комиссией Флота (кратко – DCN), натыканных в узловых точках корабля, чтобы следить за персоналом, выявлять нарушения Правил Поведения, и затем применять к нарушителям Оргмеры.

– Плюнь, – ответил кэптри, – я приказал Миа погасить всю избыточную электронику на корабле, чтобы противник не мог получить инфо о нашей сверхсекретной задаче, и не сменил маршрут шхуны. Так я заявлю, если ко мне позже доебется инспектор DCN, и вообще любой полу-цивильный клоун, сидящий в береговом штабе.

– Миа согласилась это сделать? – задав этот вопрос, старшина Лайм Ярмут изобразила мимикой крайнюю степень удивления.

Любой в экипаже сторожевика «Страйкап» удивился бы, зная, что младший матрос-специалист электрик Миа Пеккер 18 лет, пришла на флот по специальной программе «Исправление через службу». Она обвинялась в компьютерном пиратстве (хищении и перепродаже фильмов и музыки в интернете), и избежала тюрьмы после достижения совершеннолетия лишь благодаря этой программе. Миа Пеккер была взята флотом на поруки, при условиях 2-летнего матросского контракта, но при нарушении правил, ей грозило бы административное расторжение контракта и опять-таки тюрьма...

…Кэптри кивнул и пояснил ситуацию.

– Миа согласилась, поскольку я напечатал приказ, подписал, и выдал ей копию.

– Гм… – отозвался лейтенант-штурман Дион Коул, – …Что-то, Беллами, я не припомню чтобы на сторожевике, где экипаж 16 человек, были письменные приказы.

– Я тоже не припомню, – ответил кэптри, – но по штату у нас 21 человек, а письменные приказы капитана предусмотрены Уставом Флота. Я поступил, согласно параграфу: «о чрезвычайных мерах при выполнении особо важного задания в обстановке войны или угрожаемой ситуации».

– Допустим, – произнесла Лайм Ярмут, – угрожаемая ситуация имеется. Но какое у нас особо важное задание? И почему чрезвычайные меры?

– Потому, что мы говно, – ответил кэптри, и добавил, – это ответ на оба твоих вопроса.

– Лайм, – встрял лейтенант Дион Коул, – понимаешь, кэп не в духе. Давай лучше я тебе объясню, что случилось, пока ты вчера вечером спала между вахтами.

Старшина радист-оператор кивнула, и лейтенант-штурман продолжил:

… – Короче, мы получили приказ на перехват гафельной шхуны «Абади».

– Это я сама вижу на мониторе задач, – сказала она, постучав пальцем по экрану.

– Да, Лайм, ты видишь. Но ты не знаешь, в чем фокус. Эта гафельная шхуна страшно дорогая. Она супер-яхта, принадлежащая одному малайскому магнату из масличного пальмового клуба. Этот фрик засылает деньги кое-кому в Канберре, понимаешь?

– Понимаю, чего уж там. А как его особая супер-яхта оказалась в вонючем Веваке?

– Так: он при президенте Инсаре купил половину порта Вевак, и думал: все схвачено. История, однако, рассудила иначе, и 30 июня явились «практические этнографы».

– «Практические этнографы», это гибридные вояки нези? – спросила она.

– Черт знает, – тут Дион пожал плечами, – нези, буги, фиги. Какие-то бойцы из Унии. Малайскому фрику пришлось вприпрыжку бежать на аэродром и сваливать. А шхуна, которая супер-яхта, осталась брошенной в порту. Дальше там был такой тарарам, что половина города сгорела, а остальное закоптилось. И шхуна, закоптившись, выглядела настолько босяцкой, что никто не позарился. Может, думали: старая деревяшка еще со времен голландских каравелл. Лишь когда банды рэсколменов разграбили в порту все очевидное, и ушли на юг, просто случайный папуас стер копоть с борта, и… Wow!..

Тут лейтенант-штурман сделал паузу, чтобы короткой пантомимой изобразить радость случайного папуаса, а затем продолжил:

… – Этот парень позвонил в Кавиенг, какому-то китайскому барыге, там их много. Вот, говорит: у меня яхта, внутри отделка из красного дерева с позолотой, и всякое такое. У китайского барыги, понятно, вспыхнуло ответное нежное чувство, и он говорит: давай, перегоняй яхту в Кавиенг, а там сторгуемся честно, при незийском полисмене.

– А это правда? – спросила Лайм.

– Что? – не понял он.

– Что полисмены нези там гаранты порядка при торговле краденым, – пояснила она.

– Конечно! И поэтому в Кавиенге даже самый наглый китайский барыга не осмелится обчистить даже последнего папуасского мальчишку, торгующего свистульками.

– Дион, я не про мальчишек и свистульки. Я про краденные вещи. Ведь полиция…

– А! Я понял твой вопрос, Лайм. Но на взгляд нези, эта яхта не краденная, а вроде как найденный клад. Потому что ее хозяин, этот малайский магнат, на взгляд нези просто недоделанный труп. У него нет прав собственности. У него нет даже права жить. Если патруль нези встретит его, то будет «случайность, неизбежная на море», понимаешь?

– Теперь понимаю, – сказала оператор-радист, – а что дальше со шхуной?

– Дальше GROES. Global Radio-Observation Echeloned System. Слышала про такое?

– Конечно, я слышала. Система «Эшелон», она же «Кондор», она же «Пятиглазка».

– Точно, Лайм. Эта дрянь из нескольких сотен спутников, наземных радиотелескопов, морских радаров, и дронов-антенн, перехватывает всю телефонию и интернет.

Лайм Ярмут выполнила нетривиальный жест: кивнула и покачала головой.

– Да, Дион. Но GROES работает на спецслужбы Альянса, а не на каких-то малайских фриков, пусть даже эти фрики засылают в кассу австралийской правящей партии.

– Ты что, без шуток так думаешь? – ехидно спросил штурман, – Тогда ты наивная.

– А ты параноик! – огрызнулась старшина оператор-радист, – Твои теории заговора…

– Заткнитесь оба! – перебил Беллами Ранстоун, – Слушайте меня. В общем, Лайм права насчет паранойи и теории заговора, но в частности прав Дион. В смысле: GROES была использована для поиска абонентов, обсуждающих шхуну «Абади». Теперь абоненты выявлены, и нас используют, чтобы перехватить шхуну и вернуть Вазиру Нурхалиду.

– Это тот малайский фрик? – спросила Лайм.

– Да. Тот самый. Он исполнительный секретарь Большого Масличного Клуба, и имеет неформальные отношения с кучей шишек в Канберре, включая премьер-министра.

– Еще, – добавил штурман, – этот фрик верховодит бандой исламистов «Jamaat4sea».

– Дион! – строго сказал кэптри, – Не вздумай ляпнуть такое, когда Большой брат снова появится на борту. Иначе ты вылетишь с флота, как пробка из бутылки шипучки.

– Но, Беллами, про это открыто говорят в СМИ.

– Да, говорят. Но не по ABC, и не по SBS. Ты должен изображать, будто веришь этим официальным каналам. Вазир Нурхалид – прогрессивный бизнесмен, меценат, и друг Австралии. Он не имеет отношения к «Jamaat4sea», а если бы даже имел, что такого? В официальных каналах говорится, что «Jamaat4sea» – благотворительная организация, а отдельные исламские экстремисты лишь прикрываются ее названием, это не в счет.

Лейтенант-штурман Дион Коул вздохнул и тихо спросил:

– Что же получается? Мы должны перехватить каких-то папуасов, чтобы отдать этому долбанному Нурхалиду чертову шхуну-супер-яхту, так что ли?

– Не только шхуну, – ответил Беллами, – но еще и похитителей. Точнее, их надо отдать властям Солангай-Лоренгау. Задание на мониторе у Лайм, можешь прочесть. Теперь, я надеюсь, не надо объяснять тебе, почему ЗАЕБАЛО.

– Не надо, – буркнул штурман.

– Кэп, неужели мы это сделаем? – спросила Лайм.

– По-моему, да, – ответил он, и добавил, – потому, что мы говно. Я уже говорил тебе.

– Но, кэп! Это неправильно!

– Старшина! Ты что, готова нарушить устав флота и приказ штаба?

– Да, сэр. Боюсь, что да.

– Я тоже, – лаконично добавил штурман Дион Коул.

На мостике повисла тишина. Затем кэптри Ранстоун махнул рукой и распорядился:

– Лайм, выведи камбуз на монитор.

– Секунду, сэр! – отозвалась она и ткнула точку на клавиатуре, – Вот, сэр!

– Смотрим… Ясно… Матрос-дайвер Конрад Зелинский опять общается на грани фола с младшим матросом – коком Дори Пенг. Дай-ка мне камбуз по селектору.

– Да, сэр!.. – и, Лайм, ткнув еще одну точку, протянула капитану микрофон на шнуре.

– Капитан на связи! – строго сказал Беллами, – Матрос Зелинский! Как слышите?

– Слышу хорошо, сэр!

– Это радует, – продолжил кэптри, – но не радует, что вы устроили тактильную лирику. Поняли значение моих слов?

– Да сэр. Определенно, да.

– Зелинский, в прошлый раз вы тоже определенно поняли. Зайдите-ка на мостик.

– Да, сэр. Сейчас буду, – ответил матрос-дайвер.

…

Конрад Зелинский, прибыв на ходовой мостик, ожидал выволочку за «несдержанное интерсексуальное поведение». Но, вместо этого, кэптри сказал:

– Я думаю, ты уже раскаялся, поэтому сразу к делу. Мне надо, чтобы ты, не поднимая лишнего шума, разбудил и пригласил на мостик помкэпа, стармеха, и боцмана. Когда вернешься, встань у двери на мостик и следи, чтобы никто не наставлял ухо. Ясно?

– Да, сэр. А можно спросить: что случилось?

– Ничего такого, Конрад, о чем тебе надо было бы знать прямо сейчас.

– Ясно, сэр. Разрешите исполнять?

– Исполняй, – сказал Беллами Ранстоун.

Матрос-дайвер козырнул, и двинулся выполнять задание. Хороший толковый парень, дисциплинированный почти во всем – кроме отношений с женщинами, и с алкоголем.

Уже через несколько минут, компания на мостике удвоилась: к капитану, штурману, и старшине-радисту добавились:

Помкэп (старший лейтенант – помощник капитана) Хенрик Уоллис.

Боцман (главный корабельный старшина) Мэттей Смитсон.

Стармех (старшина – главный механик) Джевел Геверт.

Еще несколько минут понадобилось, чтобы изложить вновь прибывшим идею заговора (конечно, заговора, чем еще является такой план тайного нарушения приказа свыше), и получить единогласное одобрение. Настала очередь деталей плана, и капитан Ранстоун приказал лейтенанту-штурману вывести на горизонтальный монитор-стол карту Ново-гвинейского моря со схемой операции, и (внимание) с красными линиями.

В 20 милях к северо-востоку от прогнозной точки рандеву сторожевика «Страйкап» со шхуной «Абади», начинался кластер микро-островков и атоллов Мвилитау. Там, то ли обитает, то ли ранее обитало маленькое одноименное племя. Этот факт (или вымысел) оказался достаточным поводом, чтобы в Кавиенгском протоколе данный кластер с 12-мильной акваторией был очерчен красной линией. Там значилось: «автохтонные земли полинезийцев». Красная линия отделяла Мвилитау от ИБРС на севере, и эксклюзивной экономической зоны Республики Папуа на юге. Интересы «автохтонных полинезийцев Мвилитау» защищал флот Меганезии, а интересы ИБРС и Папуа – флот Австралии. По такому же принципу красные линии были проведены еще в нескольких районах Ново-Гвинейского моря, но сейчас полудюжину заговорщиков на мостике австралийского сторожевика, интересовал только Мвилитау. На его красных линиях строился план…

…Кэптри протянул руку к карте-схеме, и щелкнул ногтем по экрану там, где маршрут гафельной шхуны (или супер-яхты) «Абади» проходил южнее кластера Мвилитау.

– Смотрите. Автопилот шхуны установлен просто на самый короткий путь из Вевака к меганезийской Новой Ирландии. Он ведет через точки S3.11-E146.02, и S3.14-E146.35, примерно в двух милях к югу от Красной линии. Наш план это предельно-незаметное сближение, и перехват на рассвете в первой точке. Шхуне не уйти. Но… Что, если мы заранее демаскируем себя гудком и сигнальными вспышками? На шхуне заметят нас в северном секторе с дистанции не менее 8 миль.

– Гудок? Вспышки? – переспросил боцман, – Но, кэп, это же явное пособничество.

– Ни хрена подобного, Джевел! – возразил Беллами, – Это мера по задержанию судна-нарушителя, не имеющего стандартных средств радиосвязи на борту.

– Но, кэп, – возразила старшина-радист, – наверное, на супер-яхте есть радиосистема.

– Да, Лайм, возможно, на шхуне имеется радиосистема. Поэтому, мы не только дадим звуковой сигнал, чтобы они посмотрели в нашу сторону, и просигналим по световому телеграфу приказ: немедленно остановиться. Мы также направим им приказ по радио. Детальный приказ на стандартных частотах.

– Детальный приказ? – переспросил помкэп.

– Да, Хенрик. Приказ должен быть предельно детальным, чтобы позже в ходе «разбора полетов» никто не мог бросить нам упрек в необоснованности попытки перехвата, или незаконности наших намерений, или противоречия наших намерений приказу штаба.

– Кэп, что конкретно я должна передать в эфир? – спросила старшина-радист.

– Отличный вопрос, Лайм. Возьми планшет и запиши… Ты готова?

– Да, сэр, – она кивнула.

Кэптри сосредоточился и отчеканил официозным тоном:

– Австралийский военный корабль «Страйкап» вызывает лидера команды, незаконно захватившей парусно-моторную шхуну «Абади». Вы должны немедленно остановить двигатель, и лечь в дрейф, чтобы мы могли подняться на борт. В случае невыполнения приказа, мы повторим. Если вы вторично не подчинитесь, мы откроем огонь. Если вы подчинитесь, мы гарантируем вам и вашим людям гуманное обращение, до законной передачи вас компетентным властям Исламской Батакской Республики Солангай.

– Я записала, сэр, – сообщила Лайм, – а какое будет повторное предупреждение?

– Такое же, только исключи фрагмент от «мы повторим» до «не подчинитесь».

– Вот так, сэр? – спросила она, быстро сделав копию первого приказа, и вырезав оттуда указанный фрагмент, чтобы получился повторный приказ.

Беллами глянул на ее электронный планшет и подтвердил:

– Именно так, Лайм… Тебя что-то смущает?

– Да, сэр. Боюсь, что да. Если бы я оказалась на месте этих папуасов, и получила такой приказ, то бросилась удирать на полном ходу. А если бы «Страйкап» догнал нас, то я разлила бы топливо в корпусе, дождалась абордажа, и взорвала себя вместе с вами.

– Эй, Лайм! – обиделся боцман, – Ты что? Ведь в абордажной команде я с ребятами!

– Мэттей, я же сказала: на их месте, – напомнила она, – лучше умереть по-человечески, забрав с собой сколько-то врагов, чем быть повешенным вонючими исламистами.

– Любопытная мысль, Лайм, – произнес Беллами, – выходит, на месте папуасов ты бы воспринимала австралийский патрульный контингент, как врагов.

– Простите, сэр, – смущенно ответила она.

– Не извиняйся, я просто уточнил… Джевел, как поступил бы ты на месте папуасов?

– Я бы, – ответил стармех, – не стал играть в смертника, а дал 4 румба влево, и ушел за Красную линию раньше, чем «Страйкап» приблизится для глиссерного абордажа.

– А ты на месте папуасов знал бы о Красной линии? – спросил лейтенант-штурман.

– Так, Дион, ведь Красные линии уже есть на любой навигационной карте. Если даже папуасы вообще не смотрят TV про политику, и не знают ни фига о Красных линиях, просто рефлекс: крутить влево, если враг грозит подрезать с правого борта.

Тут старший лейтенант – помощник капитана Хенрик Уоллис задумчиво произнес:

– Рефлекс правильное слово.

– Ты это к чему? – не понял кэптри.

– К тому, Беллами, что я смотрел по «Animal planet», как антилопа бежит от льва.

– Хенрик, ты что, не проснулся еще?

– Кэп, дослушай… Или нет, лучше посмотри… – с этими словами, Уоллис взял с полки коробку с пластиковыми канцелярскими скрепками, и положил две (черную и желтую) поверх отображаемой карты на монитор-стол, – Считай: желтая, это лев, а черная, это антилопа. Вот, лев выскакивает из засады, целясь бегущей антилопе в правый борт…

– У антилопы нет бортов, – поправила старшина-радист Лайм Ярмут.

– Вот, черт! – отреагировал он, – Почему все красивые женщины такие зануды?

– Ладно, я молчу. Что дальше, Хенрик?

– Дальше, если бегущая антилопа успевает заметить льва, то она делает вот так…

Тут помкэп плавно развернул черную скрепку на половину прямого угла влево.

– …Видите? 4 румба на противоположный борт. Эволюция по Дарвину дала антилопе оптимальную тактику маневра, чтобы уйти в сторону от атакующего противника, и не потерять скорость. Первобытный человек так же уклонялся от саблезубого тигра, и это записано в генах. Поэтому байкеры так удирают от полиции. И тот папуас, который за штурвалом «Абади», сделает такой же поворот.

– Точно, он так сделает, – согласился боцман, – потому что гены, потому что разумно, и потому что там есть островки, на которых можно спрятаться, бросив шхуну.

– Вроде, все так, – сказал лейтенант-штурман, – папуасы на шхуне метнутся за Красную линию. Но что дальше? Что, если нези не перехватят их, и тогда шхуна пройдет сквозь кластер Мвилитау, выскочив с другой стороны? Нам придется опять преследовать.

– Нет, – кэптри качнул головой, – нези цапнут их на первой миле за Красной линией.

Старшина-радист призывно подняла ладонь, а затем указала на боковой монитор.

– Что там, Лайм? – спросил кэптри.

– Сэр, я получила с эскадренного шпионского дрона серию фото кластера Мвилитау, и запустила программу распознавания искусственных объектов. Результат негативный.

– Гм… Выведи склеенную серию сюда, на стол-монитор.

– Да, сэр, – сказала она, и ткнула несколько клавиш. Изображение каты-схемы на столе-мониторе растаяло, уступив место виду сверху на кластер Мвилинтау. Десяток микро– островков, причудливых лагун и коралловых отмелей. Островки равномерно покрыты рощами кустарника-суккулента. Встречаются кокосовые пальмы. Есть искусственные объекты: примитивные (вероятно туземные) парусные аутригерные каноэ. Несколько маленьких хижин или просто навесов. Примитивные рыболовные сети, растянутые на колышках (для просушки). Видны несколько людей (вероятно, туземцы). Но никаких следов машинной цивилизации – кроме одного ржавого полузатонувшего японского военного транспорта, разбомбленного американскими Эвенджерами в марте 1943-го.

– Что? – Беллами посмотрел на стармеха Геверта, – Ты видишь объекты флота нези?

– Нет, сэр.

– А ты, Мэттей?

– Нет, сэр, – точно так же ответил боцман.

– Вы оба не видите, и я не вижу, но они там есть, – резюмировал Беллами Ранстоун.

…