Текст книги "Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези (СИ)"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 84 страниц)

*

Человек требует все больше денег, и все чаще прибегает к забастовочному шантажу. Корпорация-промышленник все сильнее хочет избавиться от этого непредсказуемого, экономически опасного, и дорогостоящего элемента в своей производственной схеме. Замена человека – машиной, по-любому, вот девиз второй половины XX века. Обычно говорят, что эти замены удешевляли производство товара, но забывают добавить: при сложившейся цене человека в странах Первого Мира. В Третьем мире, в это же время, товары производились с огромной долей местного дешевого человеческого труда – и получалось намного дешевле, чем в Первом Мире. Отсюда: тезис нео-викторианства.

*

Тезис такой: поскольку техноэволюция начиналась с человеческого труда, и базисные процессы, детали, и архитектура производства были созданы в расчете на человека, не следует заменять человека – машиной там, где нет явных технологических плюсов от подобной замены. Лишняя замена приводит к росту пирамиды сотворения объективно дорогостоящих машин, которые делают другие машины, для изготовления тех машин, которыми можно заменить человека в неком узком секторе производства. Лаконичная формулировка тезиса: не заменяйте человека – машиной без крайней необходимости.

*

Вот вопрос: где сегодня взять дешевых людей? В Индонезии, где население почти 300 миллионов и сравнительно молодое, это трудовое рабство подростков. Иное решение предложил Карел Чапек еще в 1920-м, в НФ-пьесе «RUR» – создать дешевых роботов-гуманоидов. Слаанеш назвал такую идею RUR-технологией. Сперва, он сделал копию первого автозавода Форда 1903-го. Цех 20x70 метров, простая оснастка, и рабочие без квалификации. Рабочими стали малолетние азиатки, ранее попавшие в Паго-Паго, как «живой товар». Их сутенеры не поняли новую политику, и Слаанеш по-своему решил проблему. Но, что он играл отрезанными головами сутенеров в гольф, это выдумка.

*

Слаанеш взял этих азиаток на копию древнего автозавода Форда, создал им бытовые условия, установил бонусы, и скоро из ворот выехала первая машина. Тогда Слаанеш разбавил живой коллектив – роботами, а высвободившихся людей перевел в швейное ателье. Когда они освоили это, он опять разбавил их роботами. Процесс пошел. И что

касается роботов: исходно для проекта RUR был выбран клон китайской продвинутой увеличенный версии старого французского робота NAO. Этот робот – простейший для подобных функций, и очень дешевый. Далее на, третьем цикле, была разработана своя модель робота, продвинутая по самообучению моторике. Теперь это базовая модель.

*

Как отмечалось, живыми рабочими были девчонки. При обучении, робота, пол влиял, формируя, наряду с рабочими рефлексами, некий стиль. Робот имитировал элементы подросткового девчоночьего флирта с инженерным персоналом – мужчинами. Тут-то Слаанеш толкнул вторую отличную идею: сделать дизайн робота – женственным, а к спектру функций добавить бытовой сервис, включая секс. Так родилась феминида. Ее первые эротические шаги выглядели анекдотично, однако, после доработки дизайна в апреле этого года состоялся первый секс феминиды с человеком-мужчиной. Был снят рекламный короткометражный фильм «Домработница Джека», и после показа в сети, феминида была принята американскими потребителями, затем потребителями других развитых условно-западных стран. Но этот экономически-шокирующий товар вызвал административное противодействие. По этому вопросу я передаю слово Феликсу.

***

Герда Шредер решительно подняла руку.

– Подождите! Я не поняла: что дальше произошло с азиатскими тинэйджерками?

– Ну! – воскликнула Амели Ломо, – Эти девчонки: золотой фонд СП «Bionicraft».

– Как ты думаешь, – добавил Йерни Тинбэг, – когда я говорил о девчонках с длинными ногами, улыбкой до ушей, и толковыми мозгами, которые энергично работают в нео-викторианском офисе «Bionicraft» в Паго-Паго, кого я имел в виду? Или, по-твоему, в Океании умные симпатичные девчонки-контакторы растут на пальмах, как кокосы?

– Гм… – отозвалась Герда, – …Я не сообразила… Так, Феликс, теперь выкладывай.

– Мама, прикинь: оффи в Австралии решили запретить дырку на феминиде.

– Гм… Какую дырку?

– Главную дырку, – пояснила Флави, и сделала выразительное движение бедрами.

– А! Теперь мне понятно. Но, чем австралийские власти мотивируют такой запрет?

– В том-то и дело, – сказал Феликс, – их пресс-служба пишет, что феминиды, будто бы, противоречат цивилизованному общечеловеческому представлению о сексе. Надо бы опровергнуть как-то, иначе можно потерять геостратегический сектор рынка.

– Там, – добавил Квэк, – около двух миллионов наших потенциальных потребителей.

– Опровергнуть… – произнесла Герда и, задумавшись, надолго замолчала.

Труди Бранд, переглянувшись с товарищами, осторожно предложила:

– Герда, а если зайти с такой стороны: типа, феминиды снизят уровень харрасмента? Условный Запад, по ходу, с начала XXI века фанатеет в борьбе против харрасмента.

– Идея неплохая, – ответила Герда, – но такой аргумент уже применялся в кампании за легализацию проституции, и официозные пропагандисты научились парировать его.

– Засада… – буркнула Труди.

– А может, – сказал субдок Йерни, – зайти со стороны защиты прав роботов?

– Нет, вряд ли сработает, – Герда покачала головой, – слушайте, а можно посмотреть на феминиду непосредственно? Я знаю их только по видео, это неполное впечатление.

– Легко! – заявила Хрю Малколм, – У нас здесь 4-футовая феминида. Это низкорослый стандарт, и примерно половина потребителей выбирает 5-футовый стандарт, что вдвое тяжелее и дороже. Но, реальное впечатление от 4-футовой феминиды тоже будет ОК.

– Хорошо. Покажите 4-футовую феминиду, – согласилась Герда.

– Двинули! – объявил субдок Йерни, хлопнул в ладоши, и крикнул, – Мата-Хари тащи русскую водку, лед, кофе, оранж, и японские сигары!

Несколько секунд ничего не происходило. Затем высокий женский голос откуда-то со стороны лестничной площадки ответил:

– Йерни, я могу принести кофе, оранж и лед прямо сейчас. С остальной частью вашего заказа существуют проблемы.

– ОК, Мата-Хари, – сказал он, – тащи кофе, оранж, лед, и последний журнал «Playboy».

– Я начала выполнять, – ответил тот же голос.

– Это займет около пяти минут – негромко сообщил Квэк Фуга, и действительно...

…Через заявленное время, вполне по-человечески, в комнату вошло создание, ростом примерно как школьник-первоклассник. Оно было одето в такой же полукомбинезон (здешнюю общую рабочую униформу), и оно несло на ладони пластиковый поднос с заказом: кофейник и чашки, тетрапак с оранжем и стаканы, тарелка с кубиками льда, и глянцевый журнал с полуобнаженной девушкой на обложке.

Создание имело фигуру гуманоида, но было не совсем похоже на человека, У Герды в первый же момент возникла ассоциация с персонажем Уолта Диснея – Микки Маусом (только без такого длинного носа и без больших круглых ушек). Этот будто оживший персонаж мультфильма, аккуратно поставил поднос на стол, и объявил:

– Заказ выполнен.

– Хорошо, Мата-Хари. А какие проблемы были с первой версией моего заказа?

– Было две проблемы. Сообщить их?

– Мата-Хари, сообщи проблемы с первой версией заказа, по уменьшению сложности.

– Йерни, первая проблема: японские сигары. В Японии производятся сигары «Золотой павлин», но мало. Их надо заказывать заранее. Вторая проблема: русская водка. Тут в буфете нет русской водки. Можно заменить раствором лабораторного этанола в воде.

– Хорошо, Мата-Хари. А какой твой совет по замене японских сигар?

– Мой совет: замена самоанскими сигарами, если курить в спец-зале или в безопасных пунктах открытой палубы, и электронными сигарами, если курить в этой комнате.

– Хорошо, Мата-Хари. Подойди к Герде и выполняй ее распоряжения. Вот она.

Феминида, отследив поворотом головы указующее движение руки субдоктора Иерни, повернулась всем телом, сделала три шага к Герде, и остановилась в метре от нее.

– Герда, я готова к вашим распоряжениям.

– Э-э… – теперь германская колумнистка слегка растерялась. Ее первое впечатление о феминиде, как об ожившем Микки Маусе уточнилось. Это создание было похоже на персонаж Диснея, но на другой. На фею Тинкер Белл, но только без крылышек, и без длинных волос, собранных в узел на макушке. Вот теперь, нарисовалась совершенно «кислотная» задача: обсудить с диснеевской феей «предметную область три икса».

… – Э-э… Мата-Хари, что ты думаешь о сексе?

– Герда, я думаю: секс, это классно и, если вы хотите, мы можем пойти в комнату для релаксации. Там комфортно для секса. Можно пригласить кого-то третьего. Aita pe-a.

«Обалдеть можно, – пронеслось в сознании Герды, – и как теперь выруливать?»…

– Э-э… Мата-Хари, я задам другой вопрос. Ты занималась сексом?

– Да.

– Гм… как именно ты занималась сексом?

– Я занималась сексом по 8-позиционной Камасутре. Можно показать видео.

– Хорошо, Мата-Хари. Я спрошу иначе. С какими людьми ты занималась сексом?

– С девятью мужчинами и тремя женщинами, но было бы неэтично называть их.

– Да, Мата-Хари, конечно, не надо называть их… О, черт… – За полтора десятилетия журналистского стажа, у Герды ни разу не было НАСТОЛЬКО абсурдной ситуации.

– Герда, что-то неправильно? – заботливым тоном поинтересовалась феминида, – Я с радостью помогу вам, или позову помощь, если задача вне моих возможностей.

– Спасибо, но мне не требуется помощь. Все не так плохо, как тебе показалось.

– Тогда, я рада. Хотите, я включу для вас китайскую медитативную музыку?

– Э-э… Я даже не знаю… – озадаченно протянула Герда. И тут…

…На помощь пришла Флави.

– Ты лучше скомандуй ей раздеться, и показать, что у нее где.

– А-а… Гм… Но будет ли это удобно?

– Что неудобно-то? – с искренним недоумением отреагировала 14-летняя гаитянка.

В течение следующего получаса, полностью раздевшаяся феминида была всесторонне осмотрена, частично ощупана, и наблюдаема в динамике имитации полового акта. Это исследование, понятно, ничуть не смутило ее (чего смущаться роботу). Но у 40-летней германской колумнистки после этого исследования субъективно горели уши. И она не сдержала вздоха облегчения, когда феминида оделась и покинула комнату.

– Уф! Знаете, ребята, я никогда не страдала ханжеством, но то, что сейчас было…

– А что такого было? – спросила Труди.

– Черт возьми, я сама не понимаю. Кажется, этот робот в чем-то выглядит и общается слишком по-человечески. Но в чем-то наоборот, слишком не по-человечески.

– Ну, уж не хуже, чем эти фифы, – высказала свое мнение Амели Ломо, взяв с подноса глянцевый журнал «Playboy», и полистав фото полуобнаженных девушек – моделей.

– Вот почему я просил Мата-Хари принести этот журнал, – сказал Йерни Тинбэг, – это, между прочим, признанные лучшие образцы жанра, но что мы видим? Глумление над биологией человека. А массовые образцы? Герда, ты видела улицу красных фонарей в Амстердаме и живых секс-работниц в витринах?

Германская колумнистка утвердительно кивнула, и субдок – ирландец продолжил:

… – Вот дегуманизация секса. Эти женщины, как низкоуровневые роботы на фабрике массового производства некачественных оргазмов. Ноль человеческого достоинства.

– А у мужчин-клиентов даже ниже нуля, – ввернула Труди Бранд.

– Верное дополнение, – согласился Йерни, – оборотная сторона первой промышленной революции XVIII века, внедрившей, кроме полезных машинных технологий, вредную пуританскую этику, воспетую Максом Вебером: денежный фетишизм и трудоголизм. Деторождение из чувства долга. Остальная жизнь – по остаточному принципу.

– 15 минут на клиента, – опять-таки ввернула Труди.

– Да, – сказал он, – стандарт красных фонарей 15 минут, включая раздевание-одевание. Эмоционально негативный суррогат, полупринудительная эякуляция по хронометру.

– А может, – предположил Квэк Фуга, – у этого мужчины дома с женой еще хуже.

– Куда хуже-то? – удивилась Хрю.

– Хуже всегда есть куда, – авторитетно ответил он.

Амели Ломо помахала ладонями над головой, привлекая внимание компании.

– Я не напрашиваюсь на похвалу, но феминиды женственнее, чем в данных примерах. Вспомни, Герда, как заботливо Мата-Хари отнеслась к тебе, увидев твое огорчение.

– Да, было трогательно. Амели, это ты программировала… Э-э… Мозг феминиды?

– Ну, – ответила та, – этого я бы не смогла. Во-первых, мой уровень это «Краткий курс информатики для общеинженерных профессий». Во-вторых, подобные роботы уже не

программируются, как компьютеры, классическим кодом. В-третьих, по существу, тут конкретную кибернетику делала финская команда Локки Карлсона, включая, конечно, субдока Йерни, хотя он ирландец, а не финн. Но, я была постановщиком задачи. Ну, в смысле, как художник-архитектор при домостроительстве. Протезирование мозга это креативная работа, тут надо быть художником в спиритуалистическом смысле.

– Я же говорю: оккультизм, – вставил веское слово Феликс Шредер.

– Ну так, – отозвалась Амели, – треть цивилизации это оккультизм. Еще треть это секс. Остальное, включая науку и производство, вместе умещается в последнюю треть.

– Ссылку на расчет долей в студию! – потребовал он.

– А твой альтернативный расчет что показывает? – не растерялась она.

– Подождите! – перебила Герда, – Кто-нибудь объяснит мне, что такое протез мозга?

Труди Бранд подняла руку, пошевелила пальцами, и сообщила:

– Это как протез руки, управляемый биотоками. Такие схемы известны с 1960-го.

– Точнее, – сказал Квэк, – это как видео-протез глаза, известный с 2004-го. Глаз это, по биологии, часть мозга. Так что ползадачи решено задолго до нас.

– Ну, ты загнул, – возразила Хрю, – По ходу, глаз, это далеко не половина мозга.

– Гло, вот твои вчерашние слова, – торжественно произнес Квэк, – та фигня, что между затылком и глазами у среднемирового телезрителя, не сложнее, чем ганглии медузы.

– Я погорячилась на тусовке. Но, субдок Йерни подтвердит: схема не супер-сложная.

– Дело не в сложности, – отозвался субдок, – дело в уровне задачи. После изобретения виртуального нейронного газа в 2008-м, тема кибербионики мозга перешла из сферы фундаментальной информатики в сферу артистического метамоделирования.

– Мой папа называет это инфоквазихимией, – сообщила Труди.

– Смелая идея! – субдок подмигнул ей, – И, хотя Хенниг Бранд энциклопедист, значит дилетант в любой науке, возможно, тут он попал в яблочко. Термин очень вкусный.

Герда слегка рассерженно постучала стаканом по столу.

– Слушайте, я уже поверила, что вы умные. А теперь объясните мне по-человечески.

– Йерни, – сказала Труди, – что, если я, как дочка энциклопедиста-дилетанта?..

– Давай, двигай! – согласился он.

– Двигаю. Если по-человечески, то научные фокусы, о которых сейчас говорилось, это обобщения в моделях нейронных сетей. Нейронная сеть взята бионикой из мозгов. По смыслу, мозг, это сеть живых нейронов, между ними ползают электрические заряды, и преобразуют внешние сигналы и накопленный опыт в решения и поведение, включая дополнение и корректировку накопленного опыта. Нам надо сделать такую же сеть на синтетическом носителе, и протез мозга готов. Ну, как? Ты согласна?

– В общем, я согласна, – ответила Герда, – но ведь в мозгу миллиарды нейронов.

– Да. Но тут нам поможет нынешняя глобальная, как бы, цивилизация, в которой...

(На этом моменте Труди стала загибать пальцы):

… – Власть оффи делает людей предсказуемыми, стандартными, подконтрольными.

… – Люди все чаще принимают решения под влиянием СМИ и социальных сетей.

… – Люди все реже думают сами, их нейронные сети становятся все примитивнее.

… – Люди все более одинаковы, их нейронные сети все меньше различаются.

… – О каждом человеке собирается все больше данных, из-за сплошной слежки, из-за полицейских досье, рабочих резюме, и моды на рассказы о себе в социальных сетях.

(Все пальцы на левой руке были загнуты, и Труди покрутила сжатый кулак).

… – Так, мы получаем данные для стандартной модели, и данные для тюнинга, чтобы вложить достаточную индивидуальность в протез конкретного мозга. И работа ОК.

– Гм… – отреагировала Герда, – …В каком смысле, работа ОК?

На этот вопрос вместо Труди ответил Квэк.

– В таком смысле, что знакомые пообщаются с протезированным пациентом и скажут: «Прекрасно! Старина Билл не изменился! Он любит хрустящие куриные крылышки с майонезом, кабельный канал 125, и футбольную команду Красные Чулки». Все ОК!

– Ты очень утрируешь простоту старины Билла, – возразила Герда.

– E-o, – согласился Квэк, – я утрирую. Я дал три индивидуальных признака, а их около тысячи. Но все они легко выражаются через стереотипы глобальной цивилизации.

– Ты опять утрируешь.

– Нет, Герда. Теперь я не утрирую. Представь себе среднего европейца. Какой он?

– Не все европейцы такие средние и тупые! – снова возразила колумнистка.

– Не все европейцы наши потенциальные клиенты, – парировала Амели Ломо.

Тут Герда замолчала на целую минуту. А затем махнула рукой.

– К черту эту тему. Как-то слишком неприятно. Давайте лучше о проблеме со сбытом феминид в Австралии. Что там.

– Там, – включился Феликс, – оффи готовят запрет на продажу таких бытовых роботов, которые могут применяться для секса с человеком. Это четко против феминид. Там не запрещаются роботы-куклы, которыми уже давно торгуют секс-бутики.

– А что запрещается? – спросила Герда.

– Запрещаются, – пояснил он, – такие роботы, у которых секс-функция только одна из множества бытовых функций. Типа: робот-домработница должна быть без дырки.

– Что, малыш, так и будет написано в законе? – иронично поинтересовалась она.

– Мама, ты будешь смеяться, но по смыслу так.

– В СМИ есть текст законопроекта, я могу показать, – предложила Хрю Малколм.

– Не надо. Интересно другое: если некий бытовой агрегат по технологии имеет дырку соответствующих размеров, и кондиций, что тогда? Тоже под запрет, или нет?

– Хэх… – произнесла Хрю, – …Дырка с резиновой манжетой-диафрагмой, да?

– Я не спец в таких вещах, – ответила Герда, – наверное, да, что-то подобное.

– Ну, я тоже не спец в таких вещах, просто, я вспомнила хреновину на автоматическом дозаторе удобрений у меня дома на Северном Бора-Бора. Наш инженер-механик как-то придумал такое для соседей, китайцев-фермеров. Мини-трактор катится по полю, и эта манжета через равные интервалы пути открывает слив из цистерны с удобрениями.

– Смешно, – заметила Флави, – как жопа коровы, только без коровы.

– При чем тут жопа? – удивился Феликс.

– Ну вот же…

….И 14-летняя гаитянка, свернув колечко из двух пальцев, примерно изобразила, как периодически функционирует сфинктер на конце коровьего кишечника.

– Флави, – произнес субдоктор Йерни, – у тебя талант к инженерным аналогиям.

– Просто, реально, похоже, – ответила она.

– Хэй, foa… – произнесла Амели. – …А что, если бы феминида была, как корова?

– У тебя на примете есть платежеспособные быки? – весело поинтересовался Квэк.

– Ты не догнал мою идею! – ответила она, – Что, если феминида начнет работать не на спиртовом топливном элементе, а на травяных кормах, как корова?

– Типа бионика пищеварения? – уточнил он.

– Типа того. Тогда феминиде надо будет срать. Значит: дырка, и манжета-дозатор.

– ОК, – он кивнул, – я догнал. Кстати, рот тоже можно оборудовать тематически. Но, в городских условиях травяной корм…

– …Ты, все же, не догнал, – перебила Амели, – я мыслю про человеческий корм. Типа, феминида, как домработница, садится за стол, жрет, как все, и далее тоже, как все.

В этот момент Труди громко хлопнула в ладоши.

– E! Феминида – утилизатор лежалых продуктов. Подгнившие бананы, типа того. Есть топливные элементы на углеводах: крахмал, или сахар – без разницы. Я видела у папы статью в каком-то американском журнале. Могу позвонить, спросить.

– Если будет закон, – сказал Феликс, – то оффи все равно могут придраться к дыркам.

– Пусть попробуют, – отозвался субдок Йерни, – одно дело – запретить лишние дырки в корпусе робота. Другое дело – дырки, необходимые технологически. Любой толковый адвокат устроит на суде шоу: спросит, не намерен ли обвинитель придраться к роботам-пылесосам? Ведь пылесос имеет дырки достаточных размеров для… Вы понимаете?..

– Да, – сказала Герда, – журналисты точно не пройдут мимо. Появятся заголовки вроде: «комиссия по роботам защитит мужчин от харрасмента пылесосов»!

– А какие будут иллюстрации… – проникновенно произнес Феликс.

– Короче, – подвел итог Йерни, – сегодня мы отправляем в дирекцию «Bionicraft» идею пищеварящих феминид. Труди, выясни насчет топливных элементов на углеводах.

– Я уже пишу папе, – ответила она, тыкая пальцами в сенсорный экран витифона.

– Хрю, – продолжил он, – попроси из дома схему этого дозатора с манжетой.

– Легко, – отозвалась юниорка Малколм.

– Субдок, – окликнул Феликс, – а можно, мы покажем Герде на большом 3D-мониторе наброски нашей манги про летающие тарелки?

– Давайте, двигайте, только полчаса не больше, – разрешил Йерни Тинбэг.

...

Так Герда Шредер увидела главную тему политехнических занятий своего сына и его подружки. Это выглядело фантастически. 3D-монитор в маленьком кинозале создавал эффект присутствия зрителя внутри динамической картинки – пространства сценария, разыгрываемого виртуальными рисованными героями, при участии также рисованной футуристической техники. Конечно «рисованные» не значит «вручную». Доля прямой ручной работы манга-художника очень невелика: сотворение графических концептов, придание им характерных видов движения, и определения взаимодействий с другими концептами. Дальше дорисовывает полу-интеллектуальный графический софтвер…

…Пиратский софтвер, стянутый кем-то из Японии – родины жанра манги.

Своего сценария еще не было – такие вещи не делаются за несколько часов работы, но ребята изобретательно вписали в готовый (тоже спираченный) сценарий свои будущие летающие тарелки (более похожие на глубокие сковородки с парой плоских ручек). И (кстати) Герда опознала сценарий: манга «PLANETES» Макото Юкимуры, 1999 год. В отличие от большинства космических опер, в этой манге физика почти реалистична, и социально-экономический фон – тоже. Базис сюжета: уборке космического мусора. По данным NASA к моменту анимации манги в 2004-м, на околоземных орбитах было до четверти миллиона опасных обломков спутников. Сейчас уже вдвое больше. В общем: манга «PLANETES» актуальна. А (скажем так) манга-фанфик Феликса и Флави имела хорошие шансы стать ультра-актуальной. Герда не ориентировалась в дебрях техники, просто чувствовала, что фанфик-манга рисуется не как реалистичное НФ, а как серия эскизов к начатому реальному проекту в астронавтике. Еще Герда заподозрила, что у фанфик-манги есть дополнительная роль: легенда-прикрытие для чего-то секретного.

Впрочем, для Герды было важнее, что кроме картинок в пространстве сценария были диаграммы и цепочки формул, вероятно связанные с вымышленными (а, может быть, проектируемыми) объектами. Проверяя это «Может быть», Герда задала сыну вопрос относительно одной из цепочек формул. И получила довольно четкий ответ о смысле, области применения, и методе расчета по этой цепочке. «Вот, значит, как тут устроен учебный процесс, – подумала Герда, – что ж, если всего на 4-й день после знакомства с темой, Феликс ориентируется в физическом смысле (хотя дни были очень сумбурные), значит, этот метод учебы для него лучше, чем классическая средневековая зубрежка».

…