Текст книги "Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези (СИ)"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 84 страниц)

– Не вибрируй, напарник. До рассвета прорва времени. Если я хоть что-то понимаю в мужчинах (а я в них неплохо понимаю), то твои братики запросто успеют отожраться и восстановить силы. Как я сейчас. Ну, вы видите. Ладно. А о чем вы тут сплетничали?

– О мужиках! – ответила Хрю, – Мы ведь преимущественно гетеросексуальные.

– Преимущественно? – переспросила британка.

– Ага! Или ты вообще исключаешь, что вдруг увидишь такую волшебную девушку?..

– …ОК, я поняла, – перебила Чанди, – да, я только преимущественно гетеро.

– Так о каких мужиках вы сплетничали? – поинтересовалась Оэоуа.

– Когда ты пришла, – сказала Хрю, – мы сплетничали о Невилле, как бы, моем парне.

– Хэх! Как бы?

– Да. Его надо чуть-чуть расколдовать. Подскажи, если знаешь кого-то поблизости.

– Расколдовать? – полинезийка посмотрела в потолок, – Поблизости? Прикольно, что я только что с ней говорила. Она даже немного моложе, чем ты.

– Кто немного моложе, чем я. Ты о ком?

– Девушка, ученица хунгана-зумбези, вот кто!

– Хэх! Охереть… Откуда?

– С Гаити. И прикинь: она теперь в нашей учебной команде. Ее имя Флави Салютэ.

…

25. Пляски вокруг сумчатого слона.

Та же дата, 29 августа, полчаса до восхода. Германское Самоа. Юг острова Уполу.

Бухта Синалеи. Временный пункт размещения патрульной группы волонтеров.

Тишину над берегом прорезала пронзительная трель боцманской дудки. И – к двум одинаковым «рингфлюгерам», припаркованным у пирса, подошли два парня, одетые одинаково (в униформу с нашивками мичманов-пилотов). Причем сами парни тоже одинаковые. Не только по возрасту (18 лет) этносу (амеро-креолы) и стилю прически (укороченный панковский ирокез – щетка), но вообще во всем, включая черты лица. Классические однояйцовые близнецы.

Следом за трелью боцманской дудки, послышался молодой, но скрипучий баритон:

– Мичманы Малколм и Малколм! Приступить к патрулированию.

– E-o, сен суб-лейтенант, – хором отозвались близнецы и, четко двигаясь в одинаковой манере, заняли места в кабинах. Завертелись пропеллеры, и две легкие учебно-боевые машины разошлись под острым углом по спокойной воде залива, оставляя две полосы взвихренной водяной пыли, мерцающей в малиновом свете утренней зари… Через сто метров, «рингфлюгеры» оторвались от поверхности и ушли в уже посветлевшее небо.

Камрадмейстер (выборный старший учебной группы) 22-летний самоанский германец резервист суб-лейтенант Эмден Мюкке (отдавший приказ) еле слышно буркнул нечто одобрительное и, проследив за полетом, произнес:

– Они даже летают одинаково.

– В сексе они тоже одинаковые, – проинформировала мичман Утахе Сувароу, девушка примерно того же возраста, что близнецы, но другой расы: северная маори.

– Упс… Я думал, вы, типа, родичи, – сказал суб-лейтенант.

– Мы названные родичи… – поправил парень-мичман Лефао Сувароу (тоже маори).

– …Для секса это не помеха, – продолжила Утахе.

– И летать вы тоже вместе учились? – поинтересовалась кадет Труди Бранд, 16-летняя девушка – самоанская германка.

– Ага, – лаконично подтвердил Лефао.

Кадет кивнула. Ей была понятна ситуация, а спрашивать лишнее было не в ее стиле.

Фельдфебель Вернер Ланбэк посмотрел в сторону новозеландской яхты-катера (над которой надувался аэростат – сумчатый слон нежно-розового цвета) и спросил:

– Труди, а почему этот слон – розовый?

– А какой он должен быть, по-твоему? – встречно спросила кадет.

– Ну, по-моему, такой серый, или бурый. В кино все слоны так окрашены.

– Вернер, ты что, видел в кино сумчатых слонов?

– Нет. Я только вчера узнал, что они жили в древней Австралии и Новой Зеландии.

– Все дело в естественном отборе, – авторитетно заявил суб-лейтенант Мюкке.

– Ты про что, Эмден? – удивленно спросил фельдфебель Ланбэк.

– Элементарно, Вернер. Такому слону нужен цвет, контрастный с грунтом. Значит, не серый, и не бурый. Лучше розовый, алый или оранжевый. А все серые и бурые слоны вымерли, поскольку, если такие слоны повисали на малой высоте, то стаи перелетных птеродактилей не различали слонов на фоне грунта, и врезались.

– А, ну тебя, – слегка обиженно проворчал Ланбэк.

Исвинд Румпф, 14-летняя девчонка из кригсмарюгенда, громко хмыкнула. Между тем, аэростат, надулся и обрел окончательную форму. Это была сумчатая слониха. А из ее сумки торчала мордочка слоненка с хоботом. Получалось мило и трогательно...

…Флави повернулась к Феликсу и высказала свое мнение:

– Не верю, что такая сумка выдержала бы слоненка.

– Просто, – ответил Феликс, – сумчатый слон был небольшой. С корову примерно.

– По дизайну это был не слон, а тапир, – уточнил Квэк Фуга, 16-летний волонтер с Дальневосточного Самоа (мини-архипелага восточнее большого острова Тутуила).

– На вид слон, – возразила Исвинд, глядя, как розовый аэростат ползет вверх.

– Квэк прав, – встречно возразила Утахе, – в фифтипедии четко: сумчатый тапир.

– В фифтипедии? – тут Исвинд снова хмыкнула, выражая свое невысокое доверие к любительской сетевой энциклопедии, где все статьи ограничены размером 50 слов, и аргументировала, – Про клокпанк там вообще херня, может, про этого слона тоже.

– Вообще-то, – сказал Феликс, – с дизайном вымерших зверей всегда бывает путаница. Например, с динозаврами. Раньше считалось, что они были покрыты чешуей, а теперь считается, что многие были покрыты перьями, на манер страуса. Как проверить, если остались только окаменелые кости? Вот, Квэк, ты сказал: тапир. В смысле, что у этого зверя был короткий хобот. Но хобот не сохранился, только по костям можно гадать.

В ответ уроженец Дальневосточного Самоа молча улыбнулся, извлек из кармана элнот (компакт, с диагональю меньше, чем у стандартного смартфона, но достаточно чтобы рассматривать картинки с не слишком мелкими деталями). В данном случае картинка представляла собой скан с, кажется, детского граффити на бетонной стене. Несмотря на схематичность рисунка, это было явно существо вроде тапира – с коротким хоботом.

– Это вообще дилетант какой-то рисовал, – предположил фельдфебель Вернер Ланбэк, поглядев на экран через плечо Квэка.

– Нет, это рисунок с натуры, – возразил тот, и прокрутил рисунок до надписи ниже.

Надпись сообщала, что это фрагмент пещерной росписи в Южном Уэльсе (Австралия) датируемый периодом 30 – 35 тысяч лет назад. Файл, открытый Квэком, был статьей в реферируемом научном журнале «World Paleontology Research».

– Охренеть! Как ты нарыл это? – с уважительным удивлением спросил фельдфебель.

– В школе учили всегда искать первоисточник, – невозмутимо ответил Квэк.

Будь в учебной команде кто-то из разведки, он заинтересовался бы: что за школа для вундеркиндов в Дальневосточном Самоа (кластере из четырех островков)? До Первой Новогодней войны там было туземное население около 1000 человек, школа: средняя колониально-американская. Была. А после войны не осталось ни населения, ни школ. Островки затем заняли амеро-креолы резервисты Народного флота. Но Квэк Фуга по экстерьеру – типичный полинезиец из затерянной рыбацкой деревни. И фамилия тоже соответствует. «Fuga» на самоанском значит: «Цветок», это вероятно, первое слово из составного имени его матери. Мальчик мог уцелеть на войне, но где он мог получить превосходное стартовое образование?

Впрочем, если бы разведчик в данной учебной команде нашелся и задал вопрос, то он услышал бы от Квэка ответ, снимающий этот парадокс. Оказывается, до войны кроме государственной школы, была в Дальневосточном Самоа, на последнем острове Та-У продвинутая начальная спецшкола при миссии LDS (мормонов) для особо одаренных туземных детей. Теперь на месте миссии и школы – бомбовая воронка, но Квэку Фуга повезло проучиться там 7 лет. Поэтому, он знает теологию, натурфилософию, и умеет пилотировать легкий самолет (ведь его готовили в «миссионеры-дальнобойщики»)…

…«Слишком складно», – мрачным тоном произнес бы разведчик с большим опытом.

…«У шефа профессиональная паранойя», – прокомментировал бы новичок разведки.

Теперь (до поры) оставим странную биографию Квэка Фуга и посмотрим на небо.

…

У двух пилотов дежурной вахты (Фнира и Ормра Малколм) розовый цвет слонихи со слоненком тоже вызвал интерес (точнее, дал повод поболтать – пока вокруг тихо).

– Я так мыслю, – произнес Фнир, закладывая вираж вокруг аэростата, – что цвет слона выбран в честь Парада Розовых Слонов из мультика про слоненка Думбо.

– Годная идея, – отозвался Ормр, повторяя его маневр параллельным курсом, – но это: перейди-ка с радио на микроволны.

– Верно, – согласился Фнир, переключая режим на панели, чтобы не получить втык от патрульного диспетчера за флэйм в служебном эфире. А микроволновая передача это короткая дистанция. Можно болтать спокойно.

– Годная идея про парад розовых слонов, – повторил Ормр уже в новом диапазоне, – у Диснея те розовые слоны выросли из пузырей шампанского. Как бы все сходится.

– Как бы? – подозрительно переспросил Фнир, – Ты что, намекаешь на кикс?

– Не то, чтобы на кикс, – ответил Ормр, – но у меня идея лучше. Есть русская песня о розовом слоне. Ты в курсе?

– Нет. А где ты взял русскую песню, и где русские взяли слона в своей Сайберии?

– Так. Объясняю для дебилов…

– Сам ты дебил, – мгновенно отреагировал Фнир, – давай по теме, и без наездов.

– ОК. Даю по теме. Песню мне спела девчонка с Амура. Ну, та, похожая на японку.

– Ну, я помню, ту девчонку. Ты склеил ее, когда я склеил кореянку.

– Точно! – сказал Ормр, – А слоны в Сайберии жили тогда же, когда сумчатые слоны в Австралии. Ну, включи мозг! Ты сечешь связь с темой?

– Пока ни хрена не секу. Слоны в Сайберии? Хэх! Может мамонты?

– Ну, мамонты. Они слонообразные. И намного слонообразнее, чем сумчатый слон.

– Но, – возразил Фнир, – мамонты не розовые, а бурые, под цвет сайберских медведей.

– Это по жизни, – ответил Ормр, – а по песне мамонт розовый. Лирика, ты понял?

– А ты не бери меня на понял-понял, ты понял? Ты аргументируй философски.

Вероятно, Ормр нашел бы философские аргументы, но тут прозвучал вызов на УКВ.

– Тон-тон! Патрульная двойка у слона, ответьте Башне!

– Это мичман Малколм, слушаю, Башня, – откликнулся Фнир, переключив режим.

– Мичман, ты думаешь, в угрожаемой ситуации не включен микроволновый сканер?

– Уже не думаю, сен диспетчер.

– Правильно, что ты уже не думаешь. Поэтому: отставить флэйм про баб и мамонтов, сосредоточится на учебно-боевой задаче. Атакующая волна в 20 милях, как понял?

– Понял ясно. Вероятный противник в 20 милях, приближается.

– Мичман, ты долбоеб! Сказано же: не использовать на Игрищах термин «вероятный противник». А то какой-нибудь долбанный журналист-киви запишет, и вывалит.

– Пардон, блин, привычка нах. Я понял. Больше не буду, сен диспетчер.

– ОК, мичман. Работайте. Отбой связи.

…

На локальном диспетчерском пункте Игрищ (в бывшем католическом храме деревни Тафатафа, который очень кстати был построен с высокой башенкой) шеф-диспетчер отложил в сторону наушники, и пробурчал обычное в таких случаях: «раздолбаи».

– Шеф, тут по ходу ситуация, – окликнул один из линейных диспетчеров за пультом.

– Норгед, яснее! Где тут? Какая ситуация?

– Шеф, смотрите сами… – линейный диспетчер ткнул пальцем в монитор, – вот отсюда новозеландский авиа-любитель передал: у борта «Sunfinder» на маршруте Паго-Паго – Кваджалейн в эшелоне 270, дыра в фюзеляже. Или люк оторвался, или кусок обшивки.

– Это 15 миль к северо-западу от нас, не наш сектор, – заметил шеф-диспетчер.

– Да, но у меня хреновое предчувствие. Может глянуть, если уж патрули в воздухе?

– Предчувствие, говоришь? ОК, глянем. Как раз двум раздолбаям не хер делать…

(С этими словами шеф-диспетчер вновь надел наушники с микрофоном)

… – Тон-тон! Патрульная двойка у слона, ответьте Башне!

…

Откатим события в предыдущую дату, и переместимся в городок Роторуа (пригород Тауранги: крупного города и морского порта на севере Новой Зеландии), и аккуратно проследим за двумя девушками старшего студенческого возраста.

Первая из них: Стэйси Вакехиа (колоритная метиска евро-маори) репортер канадско-новозеландского студенческого TV «Polyscope», уже успевшая снискать широкую, и скандальную известность за счет репортажей из эпицентров политических авантюр.

Вторая: Патриция Макмагон (чисто англосаксонского типа, но тоже колоритная) дочь Освальда Макмагона, владельца кинокомпании «Nebula», и видного участника Зюйд-Индской Компании, женатого вторым браком на университетской подружке дочери.

Это последнее обстоятельство из семейной жизни Освальда открывало для Патриции дополнительные возможности (порой в этом возрасте полезно знать, где ваш отец, чем занимается, и как долго ему не придет в голову поинтересоваться вашим поведением). Утром 29 августа (в местном поясе) Патриция была уверена: отец занят надолго, и это значило: можно «замутить» взяв в компаньонки приятельницу – журналистку.

– Стэйси, ни слова никому о том, что я в этом участвовала. Поклянись!

– Ладно, – сказала журналистка, – клянусь, чтоб мне попасть ад, если обману.

– Годится, – заключила Патриция, и нажала выключатель на стене лодочного гаража.

Вспыхнул свет, и стало видно: гараж занят не лодкой или катером, а некой странной штуковиной. Только через несколько секунд Стейси сообразила: это такой маленький самолет – летающая рама, с эллипсоидным фюзеляжем и сложенными крыльями.

– Ой, блин! Что ты задумала, Пат!

– Я задумала супер-приключение! Я же обещала тебе, верно? Теперь давай-ка, помоги выкатить эту штуку на воду, и разложить крылья.

– А-а… Это что, твой самолет?

– Да. Это меганезийский легкий учебно-боевой «SkyEgg». Нези штампуют эти штуки, практически, как пирожки. Чертовски дешево: на уровне бюджетного автомобиля.

– А-а… Куда мы полетим?

– Сначала на Тонга, где соберется команда, а дальше на Игрища Левиафана в Самоа!

– Ой, блин!.. – произнесла журналистка, – …Я даже не знаю.

– Стэйси! Чего ты не знаешь? Или ты сомневаешься, что будет круто?

– Нет, я опасаюсь, что будет слишком круто.

– Декадентское слово «слишком» здесь просто неуместно! – безапелляционно заявила Патриция, – Давай, помоги мне привести незийскую флайку в полетное состояние!

…

Из этого предисловия понятно, почему на рассвете 29 августа (в поясе Самоа) эти две колоритные девушки оказались в небе над островом Уполу. Там Патриция запросила разрешение Центральной диспетчерской станции Апиа на круговой полет для съемки репортажа. У дежурного главного диспетчера это (мягко говоря) не вызвало восторга.

– Мэм, лучше вам понаблюдать с площадки на мысе Уатои. Там рядом аэродром.

– Но сэр, это совершенно не годится! У нас в программе съемки сверху.

– О, боги Асгарда! Что за день такой! Почему все репортеры киви полезли в небо и тут летают, как попало, около одного пляжа?

– Сэр, вы же знаете: это первые Великие Игрища Левиафана. А, кстати, кто еще?..

– Мэм, я же сказал: все репортеры киви. Или не все, но по-любому очень до хрена.

– Сэр, но тогда будет несправедливо запретить это нам. Разве мы хуже других?

– Ладно, разрешаю круги 10 миль от Тафатафа-пойнт… Вы видите на мониторе, мэм?

– Да, сэр, подтверждаю: радиомаяк башни Тафатафа-пойнт у меня на мониторе.

– Ну, хвала богам Асгарда. Итак, мэм: минус круги 10 миль, эшелон 200, скорость 125 узлов. Никаких отклонений, даже если увидите долбанных ангелов или инопланетян!

– Ясно, сэр. Минус круги, 10 – 200 – 125, игнор долбанных ангелов и инопланетян.

– Опять смешливые попались, – проворчал диспетчер, – отбой связи…

…Получив «ОК» от Центральной диспетчерской станции, Патриция Макмагон повела маленький «SkyEgg» на высоте 6000 метров по кругу радиусом 10 миль от радиомаяка Северного берега против часовой стрелки. Длина окружности – около 63 миль или 116 километров, а полное время цикла – полчаса при скорости 125 узлов. Можно было бы капризничать из-за слишком большой высоты. С 6000 метров невооруженным глазом просто не видно людей (в лучшем случае – как мелкие точки). А большинство ретро-самолетов Первой Мировой войны выглядят крестиками. Хорошо хоть, что раскраска контрастно-яркая. Но, есть и плюсы: с такой высоты обозревается все поле Игрищ. А прибрежный ландшафт смотрится сказочно-прекрасно:

Фантастические зеленые холмы, причудливыми изгибами спускающиеся к пляжам.

Огромные дуги коралловых барьеров, отделяющих море цвета индиго от полу-лагун, которые из-за малой глубины кажутся зеленовато-лазурными.

Разноцветные домики на склонах – будто кто-то разбрызгал все краски палитры…

…Что касается проблемы дистанции в наблюдении самолетов, то ее легко решит 20-кратный zoom видеокамеры, и бинокль той же оптической силы. Было бы шоу…

…Конечно, жаль, что приходится уходить по кругу на север – с той стороны острова получается совсем далеко. Зато, можно полюбоваться Центральным Хребтом.

…

В очередной раз уходя от поля Игрищ, и двигаясь по дуге над северным берегом, две подружки-киви обратили внимание на звук моторов с северо-востока от них, и…

…Увидели борт, летящий примерно на 2 километра выше. Это был двухвинтовой 20-метровый самолет – клон модели DC-3 «Дуглас-Дакота» 1935-го. Ничего особенного – существуют вечные авиа-концепты. Но внезапно на боку фюзеляжа возникло какое-то черное пятно. Дыра что ли? Кажется, из нее даже вырвалось облачко тумана…

…Будучи девушкой легкомысленной, но в серьезных ситуациях – ответственной, Пат Макмагон немедленно заявила о ситуации по радио в службу авиа-мониторинга…

…Ее заявление запустило короткую цепочку командных реакций, вследствие которых мичманы Ормр и Фнир Малколм были направлены на север, к (вероятно) аварийному борту авиакомпании «Sunfinder» на маршруте Паго-Паго – Кваджалейн. Вместо них на патрулирование аэростата (розового сумчатого слона) вылетела с базы Бухта Синалеи другая двойка, 16-летки: кадет Труди Бранд, и авиа-волонтер Квэк Фуга.

….

Теперь взгляд со стороны борта авиакомпании «Sunfinder». Этот самолет был клоном древнего двухмоторного винтового DC-3 «Дуглас-Дакота». Его экипаж не собирался выполнять заявленный маршрут до Кваджалейна. У него было другое, неофициальное задание: выброс пятерки новозеландских экстремальных спортсменов-любителей для пилотажа в костюмах «белка-летяга» (wingsuit) над Германским Самоа. На высоте 8000 метров был открыт люк, и ребята: трое парней и две девушки (конечно, в кислородных масках) прыгнули в пропасть за бортом. Спортсмены растопырили руки и ноги (чтобы

расправить аэродинамические поверхности костюмов – по образцу белки-летяги), и… Устремились на юго-запад, к району Игрищ, где через несколько минут должно было разыграться ролевое сражение. Авиационная пейнтбол-дуэль на пушках-маркерах. В соответствие с географией выброса, экстремалам надо было пролететь 20 километров поперек острова Уполу (над вершинами Центрального хребта и далее до залива). Это реальная задача: человек в костюме летяги может скользить по диагонали под углом примерно 20 градусов к горизонтали. Горизонтальная скорость достигает 60 метров в секунду (180 км/час), а вертикальная – 20 метров в секунду. Старт с 8000 метров, при грамотном управлении, позволял «летягам» долететь почти до южного берега, затем – раскрыть парашюты на высоте 300 метров, и ветер вынесет на пляж или рядом…

…Предполагалось, что по дороге не будет помех. Но о таких вещах надо заботиться. Ожидать, что они получатся сами собой, это самонадеянность. И вот, когда «летяги» разошлись веером от борта DC-3, их курс пересекся с курсом самолета «SkyEgg». Тут возможны были разные исходы. От счастливого (все проскочили) до наихудшего (все угодили, как кегли под ловко брошенный шар в кегельбане). Фортуна улыбнулась, и разыграла почти счастливый исход. Не повезло лишь одному экстремалу: он пролетел слишком близко от «SkyEgg», и был заверчен в локальном воздушном вихре. Wingsuit оказался в режиме «осенний лист». Иначе говоря: в прецессирующем штопоре. Вот как несправедлива наша Вселенная: wingsuit даже толком не летает, но может сорваться в штопор, как настоящий самолет или глайдер (планер, дельтаплан и т.п.)…

…Фнир и Ормр как раз проскочили на «рингфлюгерах» над центральным хребтом, и увидели эту сцену. В таких случаях все решает скорость и корректность реакции. Это достигается через автоматизм, после многих десятков полетов-тренингов. Два парня, выросшие на семейной авиа-фирме, взялись за самолетный штурвал в том возрасте, в котором, как правило, малыши берутся за руль детского самоката. Так что, 18-летним мичманам было с первого взгляда ясно, в какой режим попал «человек – летяга».

– Он мой! – крикнул Ормр, направляя машину в пологое пикирование.

– Я контроль, – отозвался Фнир, и пристроился за ним, повторяя маневр…

…Тем временем, вертящийся и падающий экстремал – киви (кстати, его звали Декстер Линкольн, возраст 23 года) плотно сгруппировался, чтобы снизить аэродинамический момент, и погасить штопорное вращение. Таков рекомендуемый прием для «летяги» в плоском штопоре. Но в прецессирующем штопоре это привело к переходу в безумное и неожиданное кувыркание вокруг всех трех осей. Теоретически, вероятно, кувыркание замедлилось бы менее, чем через минуту (а минута в резерве у Декстера точно была) – напомним: он пересекся с самолетом-помехой на высоте 6000 метров. Но, давайте-ка представим себя на месте парня, падающего с высоты Килиманджаро, крутясь, будто шарик пинг-понга после сильной подачи. Представьте, как вокруг вас мчатся по дико вывернутым траекториям белые облачка в бледном небе, полоса моря цвета индиго, и зеленые зубчатые вершины Центрального хребта Уполу. Представьте, что ваше тело вертится так быстро, что кровь пульсирует в глазах на грани «затмения».

«Затмение», оно же «blackout», это потеря сознания у дайверов и экстрим-пилотов при дисфункции кислородного снабжения мозга. В общем, нечего удивляться, что Декстер рискнул, и потянул вытяжное кольцо, освобождая парашют из ранца. Это была вторая ошибка (считая первой ошибкой его согласие на такой рискованный прыжок). Высота слишком велика для нормального раскрытия, да еще – быстрое вращение. Результат: стропы запутались и, вместо раскрытого купола, получилась просто большая тряпка, которая трепещет в воздушном потоке, почти не тормозя падение…

…Знаете ли вы, что такое настоящая любовь? Допустим, знаете, и даже можете сходу привести примеры из мировой литературной классики (Ромео и Джульетта и т.п.). Но, любовь между Декстером Линкольном и Сиери Абелли явно сильнее. Представьте, что Джульетта, одетая в wingsuit и в кислородную маску, летит со скоростью спортивного автомобиля над горами Самоа, а Ромео (согласно плану) должен лететь позади слева. Допустим, у него неполадка. Какие у Джульетты шансы заметить, что его нет? Просто никаких. А Сиери каким-то экстрасенсорным путем почувствовала, и развернулась по широкой дуге. Да! Декстер падал, и она поспешила на помощь – надеясь, что каким-то невообразимым чудом догонит его в падении, сцепится, и откроет свой парашют. Что интересно: Декстер почувствовал, что она спешит на помощь, и постарался сделать все возможное, чтобы продержаться. Он дернул дивайс «три кольца» (аварийная отцепка парашюта), и нераскрытый купол с перекрученными стропами улетел назад и вверх. В некотором роде, купол оказался полезен, он остановил кувыркание. И если бы Декстер озаботился взять аварийный парашют, то не было бы проблем. Но (как большинство экстремалов – «летяг») он прыгал без такого полезного предмета, и сейчас мог только расправить свой wingsuit, развернуться на северо-восток (против ветра) и надеяться на полетную ловкость Сиери, и на благосклонность полинезийских богов.

Хотя, элементарная прикидка показывала: Сиери не успеет, и шанс Декстера только в приводнении в ближайшем заливе, на минимальной достижимой скорости. Если боги улыбнутся, то удар с вертикальной скоростью 70 километров в час не расплющит его насмерть. На вербальном уровне Декстер, конечно, не думал об этом. Лишь картинки мелькали на краю сознания. Мозг был занят контролем полета. Появление странного летательного аппарата почти на расстоянии вытянутой руки стало сюрпризом.

Восприятие относительности движения при полете в костюме летяги – удивительно. С одной стороны: ландшафт стремительно мелькает на заднем плане. С другой стороны: маленький самолет, кажется, остановился рядом – будто такси на обочине. И таксист (пардон, пилот) в кабине, с которой был сброшен верхний фонарь, сделал энергично-однозначный жест рукой. Что-то вроде: «давай, приятель, садись, подвезу». Конечно, приземлиться в открытую в кабину самолета – сложнее, чем залезть в салон такси. Но, квалификации Декстера хватило на такой финт. Сделав это, он впал в оцепенение. Его здоровая нервная система, правильно определив, что смертельный риск устранен, без промедления перевела себя из режима «перенапряжение» в режим «релаксация».

Фнир Малколм прокомментировал по радио:

– Классно, Ормр! Куда высадишь пассажира?

– Так, на гидроаэродром Луфилуфи. Вот он, рядом.

– Ну, ОК. А я провожу этот «SkyEgg» на авиабазу Синалеи.

– Тот «SkyEgg», в который чуть не влетел мой пассажир? – спросил Ормр.

– Ага. Там экипаж: киви со студенческого TV.

– Ясно, Фнир. А кто на парашюте у меня в задней полусфере?

– Это второй экстремал, по ходу, бадди твоего пассажира.

– ОК, Фнир. Встретимся в бухте Синалеи. Отбой связи.

…

От точки перехвата «пассажира» до пиццерии «Chipollino-Fiord» с гидроаэродромом у коралловой отмели Луфилуфи на северном берегу было всего 5 километров. Ормр без проблем приводнился, подрулил к пирсу, и посоветовал «пассажиру».

– Хэй летяга! Вернись в реал.

– Я здесь, – отреагировал тот, – спасибо, друг. С меня выпивка.

– Бро, я в милитанте, значит, только кофе и сигару. Ну, снимай свой wingsuit и маску, бросай в кабине, и двигай на пирс. Если можешь.

– Могу! – пассажир, легко освободился от летного оборудования, и вылез на пирс, – Я Декстер Линкольн из Фангареи.

– А я Ормр Малколм с Бора-Бора, – Ну что, идем к бару, или ждем твоего бадди?

– Бадди? – не понял киви.

– Ну! – и Ормр показал ладонью на юг и вверх, откуда приближался парашют-крыло.

– Это не бадди, – сказал Декстер, – это Сиери Абелли, моя девушка.

– Абелли? Итальянка, что ли?

– Нет, тоже киви, как я. Просто у меня предки – англичане, а у Сиери – итальянцы.

– Ну, ясно. Хорошо, что у тебя бадди – девушка. Вдвоем вы найдете развлечение, пока будете сидеть в «штази». Койка там есть, а остальное с собой.

– Где-где мы будем сидеть?

– В самоа-германской полиции, вот где. Разбор ЧП, типа того. Но кофе мы успеем.

– Успеем? – с сомнением переспросил киви, глядя из-под ладони.

Сомнения были понятны: с запада уже катился в полуметре над волнами экраноплан, канареечного цвета с синей полосой и надписью: «Polizei».

– Aita pe-a, Декстер. Договоримся. Копы тоже любят кофе… Зачет.

Последнее замечание относилось к Сиери Абелли, приземлившейся на пляж у пирса… Одновременно с прибытием полицейского экраноплана. Два полисмена – крупные и тренированные парни, как оказалось, ранее служившие в межрегиональной морской полиции Ютландии, намеревались без всяких отсрочек «упаковать» новозеландских экстремалов, и доставить на гауптвахту в Апиа. Между прочим, старший полисмен сообщил: самолет DC-3, авиакомпании «Sunfinder» перехвачен и уведен на лэндинг в аэропорт Апиа. Экипажу предстоит перекрестный допрос офицерами меганезийской разведки INDEMI и американской колониальной полиции TDSSAS из Паго-Паго. На закуску будет подана парочка экстремальных прыгунов с этого самолета…

…Впрочем, по итогу общения с Омром, старший полисмен согласился отложить арест данной парочки «людей летяг» где-то на час (ведь до захода солнца никто из старших офицеров не станет заниматься дознанием – все заняты безопасностью Игрищ). Кстати (добавил младший полисмен) зверски хочется жрать, ведь позавтракать не успели из-за аврального усиления. Надо вытянуть у начальства перерыв на ланч. К тому же, мичман Ормр Малколм – реальный вояка, это видно по комиксу. Пусть себе пьет кофе с киви.

…

Вопрос о смысле термина «комикс» задала Сиери, сразу после того, как трое молодых людей устроились на табуретах у стойки бара. Ормр показал пальцем серию картинок (размером с крупную монету) на его форменной жилетке – ниже серебристого уголка (обозначения мичманского ранга).

– Это пиктограммы каких-то наградных знаков? – предположил Декстер.

– Нет, в Народном флоте не приняты наградные знаки. Это неформальные фишки, они обозначают участие в действиях флота. Участники этих действий позже придумывают варианты пиктограмм, голосуют в сети, и принимается та, что набрала большинство.

– В действиях флота? – переспросил парень-киви, – Это значит: на войне?

– Не всегда, – ответил Ормр, – ведь флот проводит также спасательные операции.

– Странные картинки, – заметила Сиери, – вот эта похожа на след поцелуя, когда много губной помады. Может, ты спас принцессу от дракона?

– Типа того. Хотя, малазийский султан ни разу не похож на дракона. Прикинь: дракон сверкающее волшебное существо. А султан тупой зажравшийся барыга. Вот девушка реально как кино-принцесса. Начинающая актриса-модель из Нигерии.

– Разве в Малайзии до сих пор есть султаны? – удивился Декстер.

– Ага. Это ведь федерация, и там семь федеральных земель – султанаты. Такие дела.

– А как туда попала нигерийская актриса? – спросила Сиери.

– Ну, она вообще-то в Канаде работает. А в султанате ей предложили контракт. Фото-сессия типа того. Она приехала, и оказалось: просто, султан положил на нее глаз. Тут Канадская Кино-Ассоциация обратилась… Вот. Короче: была задача – мы сделали.

– Гм… Если ты скажешь, что вы взяли штурмом дворец султана, то я не поверю.

– Дворец не нужен, – ответил мичман, – мы просто сожгли одну нефтяную платформу, пообещав, что завтра сожжем две. Но не пришлось. Султан освободил принцессу.

– Обалдеть, какие у вас методы, – оценил Декстер.

Ормр Малколм заново прикурил сигару, ненадолго забытую и погасшую, и сообщил:

– Народный флот не клуб гурманов, а фастфуд. Мы делаем дело быстро и дешево.

– Ты сам придумал? – поинтересовалась киви-итальянка.

– Нет. Это Гремлин сказал, коммодор Южного Фронта.

– Чеканно, – прокомментировала она, – а где ты научился так летать?

– Дома. У нас авиация, это семейный бизнес. Рисуем проекты, крутим гайки, летаем.

– Понятно… Слушай, а нам за этот свободный полет сильно достанется, или как?

– Ну, суд решит. Обычно за обще-опасное авиа-хулиганство или большой штраф…

– У нас нет денег, – информативно перебил Декстер.

– …Или каторга от недели до года, смотря по последствиям, – договорил Ормр.

– Вот дерьмо… – мгновенно расстроилась Сиери.

– Не дрейфь. У нас для некриминальных нарушителей каторга гуманная. Что-нибудь в соответствие с профессией. Вы с Декстером кто по профессиям?