Текст книги "Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези (СИ)"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 74 (всего у книги 84 страниц)

83. Избавление от всякой гуманистической чепухи.

Вторая половина дня той же даты 28 октября. Нейтральные воды вблизи Самоа.

Дафна Уилсхип очнулась в маленькой квадратной серой комнате. Все серое: стены, и потолок, и пол, и койка, на которой она лежала. Тут не было ни одного окна, а свет от скрытых люминесцентных ламп казался тоже серым. Дафна переместилась в сидячее положение на койке, проинспектировала себя, и установила:

Внутри – головокружение (вызванное видимо чем-то отправившим ее в нокаут).

Снаружи – пижама (тоже серая), одетая кем-то на Дафну, пока она была в нокауте.

Еще некоторое время Дафна в одиночестве обдумывала ситуацию, в которую угодила. Затем открылась серая дверь. Вошел молодой парень в форме лейтенанта флота США.

– Добрый вечер, мисс Уилсхип. Я офицер Блейз Бергхэд из разведки флота США. Мои вопросы будут касаться вашей деятельности на Тиморе и на Американском Самоа. Вы понимаете меня?

– Сначала я задам вопрос! – резко возразила она, – Где дети, которым необходимо мое медицинское наблюдение? И по какому праву ваша спецслужба похитила меня?

– За детей не беспокойтесь, – бесстрастным тоном произнес лейтенант, – пока мы здесь разговариваем, саперы-эксперты нейтрализуют бомбы-импланты в их животах. Бомбы, которые, согласно вашему плану, должны были взорваться на фестивале Хэллоуина по сигналу с вашей цифровой рации. Когда бомбы будут нейтрализованы, медики смогут извлечь импланты. Ваш план провален, и лучше вам ответить: на кого вы работаете?

Возникла пауза. Молодой лейтенант старался выглядеть спокойно-уверенным в себе и контролирующим ситуацию. Но он нервничал, как студент на экзамене. Он был готов сохранять иллюзию уверенности при стандартном развитии допроса, однако то, что он услышал в следующую минуту, моментально выбило его из колеи. Дафна объявила:

– Слушайте внимательно! Я ни на кого не работаю! Я воин Аллаха. И эти дети – воины Аллаха. Все, о ком вы не знаете, но кто рядом – воины Аллаха. Вы можете найти лишь некоторых из нас, но не всех. Тиморский эмират освободится от неверных! А если вам хочется спасти свою жалкую жизнь, и жалкие жизни капиталистов, которые соберутся послезавтра на фестиваль Хэллоуин, то вы дадите мне прямой TV-эфир, чтобы я могла заявить о наших требованиях всему миру. Вы понимаете меня?

– Тиморский эмират? – переспросил Блейз Бергхэд, впервые слышавший о таком.

– Скоро, – пообещала «врач без границ», – название нашей страны будет сниться вам в кошмарах, после которых вы будете просыпаться с криком ужаса.

– Мисс Уилсхип, вы не в том положении, чтобы пугать, – заметил он, – если суд США признает вас виновной в терроризме, то вы можете быть приговорены к смерти.

– Тем быстрее я попаду в рай, – ответила она, – сейчас меня интересует: хорошо ли вы понимаете, что я сказала вам о прямом TV-эфире?

– Давайте уточним, – предложил он, – мисс Уилсхип, вы утверждаете, что если вам не предоставят прямой эфир, то в Паго-Паго будут совершены террористические акты?

Дафна Уилсхип утвердительно кивнула.

– Да, я утверждаю. Так что не пора ли вам заняться делом? Или вы рассчитываете, что начальство похвалит вас, если вы упустите шанс, и в Паго-Паго будет ад?

– Мисс Уилсхип, для составления рапорта по этому вопросу, я должен знать больше об организации, от лица которой вы выдвигаете требования. Где штаб? Кто лидер?

– Штаб Эмирата Тимор: в Белу-Улайа, лидер: шейх Мулиа-Селук. Теперь идите, и без промедления рапортуйте начальству. Прямой эфир нужен не позже полудня завтра.

– Ладно, если вы настаиваете, – сказал лейтенант, и вышел из комнаты.

…

Начальству не требовался рапорт, поскольку начальство все слышало и видело (были микрофоны, и видеокамеры).

– Неплохо, Блейз, совсем неплохо, – произнес Хьюго Ледроад, как только дверь серой комнаты закрылась за молодым лейтенантом.

– Да, – подтвердил фон Зейл, – ознакомительный допрос проведен спокойно, грамотно, информативно, и теперь надо просто развивать успех.

– Успех? – переспросил Блейз Бергхэд, – Но мне кажется, я ничего не достиг.

– Блейз, все хорошо, но тебе элементарно не хватает опыта, – сказал Ледроад, – сейчас появился шанс расширить опыт. Если мистер фон Зейл согласится продолжить…

– Легко! – ответил меганезийский майор-разведчик, и двинулся в комнату.

…

Увидев вошедшего цивильно одетого 40-летнего мужчину североевропейского вида, с довольно спортивным телосложением, Дафна Уилсхип равнодушно спросила:

– А вы кто? На американское военное начальство вы не похожи.

– Здесь вы правы, – ответил он, – на американское военное начальство я не похож, что логично, ведь я меганезийское военное начальство. Я майор INDEMI Хелм фон Зейл, прокуратор Большого Самоа. Нам предстоит интересный разговор о всякой всячине.

– Ничего подобного, – жестко возразила она, – меня интересует прямой TV-эфир на каналах, имеющих массовую аудиторию в Америке и Евросоюзе. У вас этого нет. Тут вообще американская юрисдикция, а ваше Самоа лежит к западу отсюда.

– Наше Самоа действительно лежит к западу отсюда, но насчет юрисдикции вы очень сильно ошибаетесь. Вам кажется, будто вы на суше в Американском Самоа, а легкую морскую качку вы принимаете за свое головокружение после парализующего токсина. Сейчас вы на борту меганезийской учебной канонерки «Утгард», в 15 милях к югу от острова Тутуила, в нейтральных водах, значит, под юрисдикцией флага корабля.

– Вы лжете, мистер фон Зейл! Только что меня допрашивал американский офицер!

– Все просто, мисс Уилсхип. По Марианскому статуту мы совместно с американцами расследуем случаи терроризма и, по законам этикета, я уступил первый ход коллеге из разведслужбы флота США. Он поработал с вами, а теперь моя очередь.

– Я не верю вам! – объявила «врач без границ».

– Ну, так проверить мои слова нетрудно. Давайте выйдем на палубу.

– Давайте, – согласилась она, не скрывая скептицизма…

…Но через минуту ее скептицизм рассеялся. Поскольку с палубы открывался вид на бескрайний океан, и лишь на северном горизонте виднелись далекие горы Тутуилы.

– Какая красота! – мечтательным тоном произнес майор, – Спокойное море при ясном голубом небе это готовый источник вдохновения для художников-импрессионистов. Вспомним, например, хрестоматийную картину Клода Моне, написанную с натуры на французском берегу Ла-Манша. Она называется: «Восходящее Солнце». У нас сейчас заходящее солнце, но сходство просматривается. Впрочем, перейдем к делу. Начнем с Тиморского эмирата, не более реального, чем остров Лапута в романе Свифта. Можно сказать то же самое о вашей принадлежности к исламу. История вашего джихада, это скороспелая легенда, которой вы пытаетесь прикрыть свои действительные мотивы.

– Вы самоуверенный болван! – огрызнулась Дафна, – Вы вообразили себя телепатом.

– Просто я умею читать, – спокойно парировал фон Зейл, – я просмотрел ваш блог, там немало записей об имманентно-безобразном отношении ислама к женщинам и детям. Встречаются также записи, казалось бы, не относящиеся к исламу, но если взглянуть внимательно, то очень относящиеся. Например, в июле вы летали домой, где были на вечеринке-юбилее окончания вашего медицинского курса в Свободном Университете Амстердама. Отличная галерея коллективных фото на берегу моря. Вы замечательно смотритесь в бикини, с бутылкой вина в руке, на фоне жареного поросенка. И далее в обнимку с двумя парнями. Абсолютно нормальные фото для европейки, и абсолютно неприемлемые для мусульманки. У вас дырявая легенда, мисс Уилсхип.

– Но я удалила этот блог!

– Да, вы удалили его месяц назад. И что? Вы думаете, будто вся эта инфо исчезла?

Тут Дафна впервые с начала допроса всерьез смутилась. Но затем восстановила свою уверенность, и равнодушно пожала плечами.

– Все это не имеет значения теперь, когда мне открылась истина ислама и джихада.

– Чудо внезапного обращения, – иронично прокомментировал майор INDEMI, – как это отмечается у Шекспира: «на небе и на земле есть более вещей, чем нашей философии мечталось». А теперь правильный ответ. Некая команда, действующая в центрально-тиморском пограничье, в зоне влияния шейха Мулиа-Селука, так достала вас, что вы поставили целью ликвидировать ее, даже ценой вашей жизни. Вы готовы полностью дискредитировать те идеалы, которых придерживались последние 10 лет. Вы готовы переступить через жизнь ваших пациентов-детей. Вы готовы на все ради этой цели. И обиднее всего, что ваша жертва окажется напрасной. Американская разведка не хочет раздувать сюжет, способный повредить репутации Паго-Паго, как комфортной гавани перспективного бизнеса своих новых растущих национальных компаний. Лучше если проблема решится тихо – будто ничего не было. Вы скоропостижно умрете от чего-то типичного для европейцев, перетрудившихся в тропиках. Ваше тело кремируют, прах отправят на родину, с почестями, специальным авиарейсом, а 28 детей, которые были заряжены бомбами, тоже умрут. Может, они все равно обречены, и вы вопреки своим принципам, имплантировали в них бомбы. Итого: этот сюжет исчезнет, как не бывший вовсе, поставленная вами цель не будет достигнута и то, что происходит в Белу-Улайа, будет происходить дальше. Такие дела, мисс Уилсхип. Я сожалею…

В этот момент, у голландки не выдержали нервы: она внезапно попыталась вцепиться ногтями в глаза меганезийского майора. КАК БЫ внезапно, а в действительности, для опытного собеседника не составило труда за несколько секунд до того предугадать ее переход от вербального общения к не вербальному (назовем это так). В общем, Дафна поцарапала ногтями только пустоту. Исчезновение мишени с курса атаки произошло неожиданно, и голландка, потеряв равновесие, шлепнулась на четвереньки. Затем она негромко выругалась, переместила тело в сидячее положение, и угрюмо уставилась в безнадежно-серый металл палубы, подумав как-то без всякого смысла, что серый цвет преследует ее на этом корабле. Между тем, майор INDEMI (который перед тем, на не вербальной фазе общения, просто сделал шаг в сторону) теперь поинтересовался:

– Как долго вы намерены сидеть и созерцать плоскость?

– Не ваше дело, – буркнула она.

Он пожал плечами, вытащил сигару из кармана, прикурил, и произнес:

– ОК. Хотите общаться, сидя на палубе – ваше дело.

– Я вообще не хочу общаться с вами! – агрессивно ответила Дафна.

– ОК. Пока вы молчите, у нас будет монолог. Допустим, вы вступили в какую-то банду исламистов, рассчитывали совершить теракт против знаковых персон на Хэллоуине у Слаанеша, оставить улики, указывающие на вымышленный Тиморский эмират, и этим призвать военно-воздушное возмездие на зону влияния шейха Мулиа-Селука. Пока не рассматриваем реалистичность этого плана. Задумаемся о другом: о людях, которых, в случае вашей удачи, убил бы синхронный взрыв 28 бомб, распределенных по залу. По ситуации с 28 детьми, я предположил, что им уже нечего терять. Но люди в зале…

– …Они заслужили это! – резко перебила голландка.

– Что, все заслужили? – спросил майор, – Или лишь некоторые? И чем заслужили?

– Смешно, – буркнула она, – вы апеллируете к гуманизму. Вы офицер милитаристской конфедерации, применившей прошлой зимой атомное анти-озоновое оружие. Как вам хватило наглости рассуждать о гуманизме? Я видела, что было в Джаяпуре. А вы?

– Я тоже видел. Но не мы начали Новогоднюю войну…

«Врач без границ» снова перебила его:

– Это дерьмовая попытка оправдаться, майор!

– Я не собираюсь оправдываться. У меня свое мнение, у вас свое. Но, мы говорим не о действиях Народного флота или лично моих действиях. Мы говорим о вашем плане в американском сегменте Самоа. Не в меганезийском. Так, и чем заслужили эти люди...

– Денежные мешки, а не люди! – припечатала она, – Денежные мешки, которые сейчас загребают горы денег, сотрудничая с вашим режимом. Слаанеш, это ведь меганезиец, посредник между вашим милитаризмом и американо-британским глобализмом. Кому достается по дешевке платина, добытая детьми-рабами на рудниках Белу-Улайа?

– А кому? – спросил он.

– Не изображайте идиота, фон Зейл! Вы прекрасно знаете, что платина нужна вашему протеже Меромису, экс-президенту Папуа, чтобы перерабатывать пальмовое масло в биодизель. Это катализатор химического процесса. И не говорите, что вы не знали!

– ОК, я не буду говорить этого, хотя я действительно не знаю, я не химик.

– Дело не в химии, а в том, что платина нужна Меромису для биодизельного бизнеса, совместного с Ингмаром Инвербрасом, австралийцем, и тоже другом Меганезии!

Майор INDEMI повертел дымящуюся сигару в пальцах.

– Итак, мисс Уилсхип, вы решили вписаться в некую террористическую ячейку, чтобы уничтожить Меромиса и Инвербраса, вместе с их вероятными компаньонами по этому бизнесу, и заодно подставить хозяев рудников на Тиморе, где добывается платина. Но теракт сорвался, и тогда вы стали требовать прямой эфир, чтобы объявить нечто такое шокирующее, что рудники закроются даже без теракта. Верно ли я изложил?

– Если верно, то тогда что? – спросила она.

– Тогда, у меня всего три вопроса. Два технические, третий по существу.

– Спрашивайте, – буркнула Дафна, – но я не обещаю, что отвечу.

– ОК! – он кивнул, – первый вопрос: в какую террористическую ячейку вы вписались?

– Не скажу, – отрезала голландка.

– ОК. Второй вопрос: кто сообщил вам, что тиморские рудники Белу-Улайа работают именно на бизнес Меромиса и Инвербраса?

– Не скажу.

– ОК. Третий вопрос: какая помощь для закрытия этих рудников вам необходима?

Дафна подняла взгляд от палубы, и удивленно посмотрела на незийского разведчика.

– Вы спрашиваете, какая помощь мне нужна для закрытия рудников? Но почему?

– Потому, – ответил он, – что своими силами вы явно не справляетесь.

– Но зачем вам помогать мне?

– Работа такая, вот зачем.

– Но вы ведь собирались ликвидировать меня.

– Ситуация изменилась, – спокойно пояснил майор-прокуратор.

– Я не верю вам! – снова объявила «врач без границ».

– А вы подумайте о ситуации, – предложил он, – если решите продолжить разговор, то сообщите охране. Чем раньше, тем больше шансов на свободу для рабов на руднике.

– Не пытайтесь давить на меня! – огрызнулась Дафна.

– Пусть последнее слово в первом разговоре останется за вами, мисс Уилсхип, – очень дружелюбно подвел промежуточный итог майор-прокуратор

…

Поздний вечер той же даты 28 октября. Паго-Паго. Бунгало-отель «Sunshine-Wave».

На подходе к двухэтажному бунгало, которое сейчас занимал бахрейнец Омар Зурарра (меганезийский миллиардер бизнесмен-планктонер), шестое чувство партизана-банши шепнуло майору фон Зейлу: «ты под прицелом». Он остановился так, чтобы фонарь на дорожке осветил его лицо, устранив возможные сомнения того, кто целился.

– Алло, на позиции! Тут свои!

– Вижу. Заходи, кэп, – ответил знакомый молодой женский голос, и стало ясно, что это резерв-лейтенант Аладдин Надир. Замечательная, но резковатая австралийка, которая в горячий период Первой Новогодней войны на Соломоновых островах рулила взводом, входящим в роту банши, возглавляемую фон Зейлом (тогда еще капитаном). Позже, по заданию штаба разведки, она приглядывала за Омаром Зурарра (тогда бахрейнец лишь начинал планктонный бизнес во внутреннем море Соломоновых островов). Теперь же Гигаплафер стал одним из крупнейших паевых предприятий Меганезии, а Аладдин…

…Аладдин уже не только офицер-наблюдатель при Омаре, но и, КАК БЫ, жена. Здесь уточнение «как бы» отражает не только общее отсутствие в Меганезии нормативного регулирования семьи, но и частную проблему. Омар Зурарра остался мусульманином, поэтому, несмотря на симпатию (просто человеческую, и сексуальную тоже), уровень доверия Аладдин к Омару был существенно ограничен. Вот так они жили…

…Сейчас фон Зейл толкнул стеклянные дверцы, шагнул в холл бунгало, и встретился взглядами со своим бывшим лейтенантом. Как тогда на войне, Аладдин Надир была похожа на тонкого и грациозно-опасного эльфа-лучника из фэнтези, но вместо лука – укороченная штурмовая винтовка-автомат.

– Смотришься, – похвалил фон Зейл.

– Поддерживаю форму банши, – ответила резерв-лейтенант, и улыбнулась.

– Спишь тоже с пушкой в руках? – спросил он.

– Нет, я вообще-то обжилась цивильно. Просто, утром прошел нехороший слух насчет готовящегося теракта, поэтому я временно откатилась к военному прошлому.

– Тот теракт мы нейтрализовали, – сообщил фон Зейл.

– Ясно, кэп, – она пожала плечами, – план-А вы нейтрализовали, но план-Б…

– Да, Аладдин. У террористов вероятен план-Б, и мы работаем в этом направлении.

– А я работаю в этом направлении, – и она погладила ладонью ствол оружия, – обе наши домработницы и наш пилот-механик тоже с оружием в руках. Типа, режим усиления.

– Хэх… А две домработницы и пилот-механик тоже из банши?

– А как же, – подтвердила Аладдин, – ну, кэп, идем в чайную комнату, а то Омар будет ворчать, что я держу гостя у двери.

– Идем, – согласился он.

…

Омар Зурарра, ровесник фон Зейла, колоритный мужчина, похожий на артиста Омара Шарифа из мини-сериала «Таинственный остров капитана Немо», был рад гостю, а не изображал гостеприимство согласно традиции. Через минуту, фон Зейл был заботливо усажен за столик, и осчастливлен чашкой превосходного чая. И, только после первых нескольких глотков, Зурарра спросил:

– Хелм, вы ко мне по делам спецслужбы, верно?

– Да, Омар. Мне хотелось бы получить консультацию по вашей профессии.

– Спрашивайте. Я готов.

– ОК. Вопрос такой: вы в курсе химической технологии производства биодизеля?

– Да, разумеется. А что вас интересует?

– Меня интересует роль платиновых катализаторов и потребность в них.

– Мм… Хелм, я удивлен. Биодизель это простая штука. Вы смешиваете почти любое растительное или планктонное масло с метанолом или этанолом, добавляете простой катализатор, например оксид алюминия в щелочной среде, и нагреваете. На выходе получается глицерин и собственно биодизель: смесь метиловых или этиловых эфиров жирных кислот. Платина там абсолютно не нужна.

Майор-прокуратор задумался, затем нарисовал в воздухе знак вопроса.

– ОК, Омар. Тогда я спрошу иначе. Является ли какая-нибудь из фирм-производителей биодизеля также и потребителем значительных количеств платины?

– Так это другое дело. Есть американо-австралийский концерн «ERGRUNO», который в больших количествах потребляет платиновые металлы для катализаторов. Там метанол получается двумя разными путями: либо из метана, либо из углекислого газа.

– Интересно! Продолжайте Омар.

– Я продолжаю. Концерн «ERGRUNO», это практически мировой монополист в сфере активной борьбы с парниковыми газами. Этим и живет.

– Этим? – переспросил фон Зейл, – Я не понял. Можно детали?

Бахрейнец в сомнениях покачал ладонью.

– Детали, это будет долго. Хотите, я объясню в общих чертах? Это будет быстро.

– Да, Омар. Вы правы. Мне пока надо только в общих чертах.

– Тогда, Хелм, я объясняю. У нас на Гигаплафере производится биодизель из этанола и планктонного жира, но по сумме качеств биодизель из метанола и растительного жира котируется выше. Мы применяем этанол, потому что этанольное брожение, это стадия нашего процесса переработки планктона. Фирма «Ocarbox» Ингвара Инвербраса, ныне переключившая бизнес с шельфовой нефти на пальмовое масло с плантаций Иеронима Меромиса, использует для биодизеля метанол, получаемый старым дешевым методом пиролиза растительных отходов. Отходы поставляют леспромхозы того же Меромиса. Большинство других биодизельных комбинатов получают метанол из синтез-газа. Там используется медный катализатор. А о платиновых катализаторах речь впереди.

– Так, Омар, значит фокус биодизельного бизнеса в источнике метанола или этанола?

– Не совсем так, Хелм. Это только экономика технологического процесса. Но есть еще экономика продаж. Товары не только биодизель и побочный глицерин. Есть еще такой специфический товар: связанные парниковые газы, углекислота и метан. Я думаю, вам известно о грандиозной всемирной афере вокруг глобального потепления…

Майор-прокуратор утвердительно кивнул, и Омар Зурарра продолжил.

… – В нескольких странах Первого мира созданы национальные фонды борьбы против парниковых газов, выброс которых в атмосферу, якобы, угрожает климату планеты. В Австралии, например, такой фонд компенсирует 3 миллиарда долларов убытков в год компаниям, вводящим у себя дорогие технологии связывания парниковых газов.

– Это, – предположил фон Зейл, – мы добрались до платиновых металлов. Так?

– Да, Хелм. И концерн «ERGRUNO» получал почти половину этих субсидий за то, что перевел производство биодизеля на метан, получаемый из атмосферной углекислоты с применением катализатора из платиновых металлов.

– Получал, значит: в прошедшем времени, так? – переспросил майор.

– Именно так, – Зурарра кивнул, – Гибридная война в Папуа дорого обошлись бюджету Австралии, и парниковый фонд на будущий год урезан. Концерну «ERGRUNO» стало невыгодно эксплуатировать платиновый рудник и аффинажный завод на Тиморе. Они закроют этот бизнес и перейдут на метанол из синтез-газа, с дешевым катализатором.

– Так… А этот бизнес случайно не был связан с шейхом Мулиа-Селуком?

На выразительном лице Омара Зурарра непроизвольно возникла брезгливая гримаса.

– Извините, Хелм, но я не в курсе, кто там чем занимался. Грязное дело. По открытым финансовым отчетам, платиновые металлы обходились концерну «ERGRUNO» только немного дешевле биржевой цены, но по слухам, эти отчеты – фэйк. Реально, рудник и аффинажный завод работали с нарушением правил безопасности, а персонал был взят непонятно какой. Я не хочу повторять слухи о малолетних рабах, но…

– …Но, – предположил фон Зейл, – это похоже на правду, так?

– Еще раз извините, Хелм, но выяснять такие вещи – скорее ваша профессия, чем моя.

– Верно, Омар. Это моя профессия, но я бы хотел понять: если слухи верны, то каким образом отреагирует тиморский криминалитет на закрытие этого бизнеса?

– Я думаю, – ответил бахрейнец, – они будут крайне недовольны. Возможен шантаж, и вероятно, концерн «ERGRUNO» вынужден будет заплатить им отступное. Вы можете представить, что будет, если слухи превратятся в факты, и детали всплывут в СМИ.

– Да, я представляю. А как по-вашему, Омар, этот бизнес застрахован?

– Разумеется, Хелм, как же иначе? Аффинажный завод, это дорогое оборудование.

– Это прекрасно! – резюмировал майор-прокуратор.

…

Далее, тот же вечер 28 октября. Паго-Паго. Рядом с казино «Веселый Роджер».

Когда фон Зейл тепло расставался с Омаром и Аладдин, договариваясь встретиться на Хэллоуине у Слаанеша, то полагал, что теперь-то полетит домой в Лаломану. Но…

…Но едва он покинул территорию бунгало-отеля, как столкнулся с юношей-туземцем. Некоторые люди на вечерних пробежках мечтают о чем-то, забывая глядеть по курсу. Результат: столкновение с прохожими (в данном случае с фон Зейлом). Это непростая задача: выскочить на тренированного офицера-разведчика так, чтобы тому не хватило времени сместиться с траектории. Но этот юноша вылетел из причудливого орнамента ночных теней, создаваемых фонарями и листьями пальм, что майор растерялся, и…

…И машинально применил прием айкидо для пресечения атаки «с налета». В полном соответствии с принципом применения инерции атакующего против него самого. Эта инерция подхватила юношу, и уронила на гравий дорожки.

В этот же момент фон Зейл понял, что применение силы было явно несоразмерным.

– Хэй, парень, ты не очень ушибся? – спросил он, и протянул руку лежащему юноше.

– Нет, сэр, все ОК, – юный туземец улыбнулся, схватил протянутую руку, вскочил и, с легкостью, удивительной для человека, внезапно упавшего от такого приема, побежал дальше, мгновенно скрывшись в том же орнаменте ночных теней. Вот тогда фон Зейл осознал, что юноша знакомый: Квэк Фуга, а короткое соприкосновение рук оставило в ладони листок из карманного блокнота. Дойдя до ближайшего фонаря, майор INDEMI посмотрел на этот листок, а там были две картинки, нарисованные фломастером:

* Круг, характерно разделенный на сектора – колесо рулетки.

* Череп и скрещенные кости – классический пиратский флаг.

Майор прошептал грубое ругательство, и направился в казино «Веселый Роджер».

Он был уже в сотне шагов от дверей, украшенных пиратским флагом (с оптимистично фосфоресцирующими костями), и анимированной световой вывеской, изображающей золотые монеты, сыплющиеся из рога изобилия, как вдруг…

…Пропитый голос окликнул со стороны скамейки, затененной от света фонаря сильно разросшимся цветущим кустарником.

– Алло, друг! Купи платиновую монету!

– Что? – переспросил фон Зейл (прикидывая, может ли упоминание платины оказаться случайным совпадением – просто проигравшийся и с горя напившийся фигурант, как водится, продает, что еще осталось).

– Платиновая монета, говорю, – ответил пропитый голос, и добавил, – австралийская, с тиморским коалой. Раритет, ясно?

– С ТИМОРСКИМ коалой? – вновь переспросил майор, уже сознавая, что это точно не совпадение. В Австралии чеканились платиновые монеты с коалой, но Тимор был там абсолютно не при чем.

– Друг, ты все слышал, – отозвался голос, – давай, иди сюда, если интересуешься.

И фон Зейл, свернув с дорожки, ведущей к дверям казино, подошел к скамейке в тени. Только вблизи можно было разглядеть обладателя (якобы) пропитого голоса. Это был невысокий худощавый мужчина – то ли малаец, то ли мексиканец, одетый в штаны от китайского спортивного костюма, в мешковатую майку, и в азиатскую шляпу-конус.

– Монету покажи, – сказал майор, усаживаясь рядом с ним.

– Про монету, это план-А, – сообщил Жерар Рулетка (это был, конечно, он), – а тебе на данный момент нужен план-Б.

– Так точно, – майор кивнул, – расскажи, если знаешь.

– На небо посмотри, и скажи: что видишь? – предложил Жерар.

– Хэх… – фон Зейл поднял взгляд к небу – …Ну, звезды. И полумесяц. Что дальше?

– Теперь мозг включи, – последовало новое предложение.

Продолжая смотреть на черное небо, где среди звезд легкомысленно плыл серп Луны, сверкая отраженным светом, майор-прокуратор сосредоточился на восприятии стиля намеков Жерара Рулетки, и примерно через четверть минуты сообразил, о чем речь. А точнее, о ком. Гарун Абу-Гази Ибраэддин, вице-президент Международного Красного Креста и Красного Полумесяца по ЮВАиО (Юго-Восточной Азии и Островам).

… – Ну вот, – тихо произнес Жерар, – теперь второго вычисляй.

– Второго? – отозвался фон Зейл.

– Не переспрашивай, ты все слышал. Просто вычисляй. Ты видел оба имени вместе.

– Если так, то это очень странно, – заметил майор, в сознании которого тут же всплыло второе имя: Зандхар Маджрай, аудитор Совета по Исламским Финансам в Океании.

– Почему ты решил, что странно? – поинтересовался Жерар Рулетка, и подвинул свою азиатскую шляпу вперед, прикрывая лицо от света зажигалки фон Зейла (который для лучшего сосредоточения собрался прикурить сигару).

Несколько секунд майор INDEMI молчал (поскольку прикуривал), затем ответил:

– Только в начале августа нейтральные исламские инвесторы получили ограниченное разрешение на деятельность в метарегионе нашего контроля, и сейчас уже вложено 2 миллиарда долларов. Инвесторы порвут зубами любого из своих, кто подставит это.

– Возможно, – ответил Жерар, – но если бы этот фигурант отказался, то его порвали бы немедленно, поэтому он согласился. Как и тот, который по гуманитарной линии. Еще, вычисли, будет ли конфискация фондов реально-нейтральных исламских инвесторов, которые добросовестно избегают контактов с шахидами и прочими радикалами?

– Да, этих по-любому не за что будет репрессировать, – согласился фон Зейл

Жерар Рулетка чуть заметно кивнул, и подтвердил:

– По-любому. Чтобы хорошо работал твой тезис: «порвут на части любого из своих» следовало бы ввести коллективную ответственность для бизнесменов-мусульман, как сделано для гастарбайтеров-мусульман. В любой бригаде все – заложники каждого.

– С бизнесменами так нельзя, – возразил майор.

– Тогда не очень-то рассчитывай на их инициативную помощь, – сказал Жерар, – будь реалистом. У противника такие ставки на теракт по плану-Б, что он готов подкупать и запугивать всех, до кого дотянется. А руки у него довольно-таки длинные.

– Хэх… Говоря «противник» ты имеешь в виду концерн «ERGRUNO»?

– Да. Этот концерн, плюс его лобби в США и Австралии... Пожалуй закурю я тоже.

Пока Жерар прикуривал сигару, фон Зейл сформулировал и задал вопрос:

– Что, если я перечислю ставки, а ты проверишь меня?

– Проверю, – эхом откликнулся Жерар Рулетка, и выпустил облачко табачного дыма в направлении серебристо сверкающего лунного серпа.

– Я приступаю, – сказал фон Зейл, – теракт на Хэллоуине у Слаанеша ликвидирует три ключевые фигуры конкурентов «ERGRUNO». Это Зурарра, Инвербрас и Меромис. И виновниками окажется криминальная команда тиморского шейха Мулиа-Селука. Это вызовет реакцию возмездия со стороны янки и с нашей стороны. Очень вероятно, что рудники и аффинажный завод в Белу-Улайа, вместе с шейхом и его командой, будут разбомблены. Некому окажется шантажировать «ERGRUNO» оглаской фактов труда малолетних рабов, а за разбомбленный аффинажный завод будет получена страховка. Свертывание бизнеса в Белу-Улайа станет прибыльной операцией. Кроме того, можно получить тайный бонус от саудовцев и эмиратчиков за ликвидацию Зурарра, который считается их заклятым врагом… Как-то так. Что я забыл?

– Ты забыл крах имиджа Паго-Паго, как безопасного инвестиционного оффшора, где отлично можно заработать вкладывая в незиномику… Знакомый термин?

– Да, – односложно подтвердил фон Зейл.

– Еще, – продолжил Жерар, – ты забыл бонусы за ликвидацию Слаанеша с греховными феминидами, аббата Тореро с греховными мифриловыми GM-пчелами, и греховного атоллического архиепископа Кавендиша. Вот теперь реестр более-менее полный.

Майор-прокуратор трижды беззвучно хлопнул в ладоши, после чего спросил:

– А сам план-Б?..

– Это же очевидно, – Жерар пожал плечами, – медикаменты для тиморских беженцев.

– Медикаменты? – переспросил майор, – Что, вот так нагло?

– В Третьем мире у них были бы шансы, – спокойно ответил Жерар Рулетка.

…