Текст книги "Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези (СИ)"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 84 страниц)

…Финал! Последний британский эсминец завалился на бок, а у германцев остались в поврежденном, но боеспособном состоянии две канонерки. Таков был сегодня итог.

…

На берегу, на крыше старого японского ДОТа, патер Макнаб протянул руку Туккоби.

– Поздравляю. Ваши победили.

– Ну, – сказала она, прожимая его руку, – ваши тоже бились, как надо. Было классно.

– Яркий турнир! – подтвердил апостол Папуа, окинув взглядом сильно задымленную акваторию, – Я думаю, можно выключать трансляцию на сайт «Klaxon-Post».

– Подожди, Коннор, я скажу два слова в микрофон, и можно выключаться.

– Говори, – он передал ей гарнитуру с микрофоном.

– Ну, вот… – вдохновенно произнесла Туккоби, – …Мы показали вам морской бой. Я надеюсь, вам понравилось. А позже мы заглянем в госпиталь, передадим эту технику Мортону Чансвилу. Не беспокойтесь за него, он в порядке, через три дня ему снимут фиксирующую повязку, и он будет почти как новенький. Всем хорошего дня. Aloha!

Она помахала ладошкой в web-камеру, и Макнаб выключил гарнитуру.

– А теперь, Туккоби, вопрос тет-а-тет: зачем тебе эта самоходная кисть руки?

– Ну, так я не прикалывалась, говоря Мортону, что это – сувенирный робот. Реально, сувенирный, от фирмы «Taveri», что на островах Футуна-Алофи. Вообще-то, «Taveri» отстает по робототехнике от СП «Bionicraft», но по отдельным позициям – опережает. Например: по фитонейристорам и фитотензисторам.

– Это что-то связанное с растениями? – предположил Макнаб.

– Да. Это часть бионики, слизанная с передачи сигналов и усилий в растениях. Как-то раньше считалось, что за образец надо брать только животных, поскольку у растений передача сигналов гораздо слабее, и движения тоже не очень-то. Но оказалось, что по технологии, слизывать методы растений проще. Я не спец, но вот.

– Я приблизительно понял, Туккоби. Но зачем ты так напугала этого болвана?

– Коннор, честно: я хотела просто приколоться. Я думала: он просто дернется, ну или спрыгнет с крыши, а он… Слушай, что ему было надо? Зачем он пристал про секс?

– Элементарно, – ответил Макнаб, – верхушка Ватикана хочет скомпрометировать меня сексуально-недостойным поведением, и получить фору общественного мнения еще до теологического диспута в Паго-Паго. К тому же, он надеялся, что я ударю его, и тогда нетрудно представить меня, как неуравновешенного агрессивного субъекта, что тоже обеспечило бы фору общественного мнения моему оппоненту на диспуте.

– Хэх… Чем заниматься несерьезными претензиями к сексу, и диспутом про теологию, Ватикан мог бы напомнить публике о твоей экзотической диете в Папуа. E-oe?

– Напомнить о том, что я кушал человечину? – невозмутимо уточнил вопрос Макнаб.

– Точно! – Туккоби кивнула, – По-моему, людоед, даже блестяще знающий теологию и риторику, не мог бы рассчитывать на зрительские симпатии.

– Прекрасный вопрос! – обрадовался Макнаб, – Кажется, у Ватикана есть неотразимое словесное оружие против меня. Ведь достаточно заявить: «Добрые католики! Кого вы слушаете?! Это ведь людоед!». И – я повержен.

– Да. И я не понимаю: что мешает Ватикану поступить так?

Апостол Папуа неторопливо и задумчиво прикурил сигарету, и произнес:

– Китайцы – языческая нация, но одна из их философских пословиц идеально подходит к данному христианскому диспуту. Пословица такая: «Живущему в стеклянном доме, не следует кидаться камнями». Поэтому Ватикан молчит о моем людоедстве, а я молчу об аналогичных действиях прелатов Ватикана.

– В смысле о зверствах инквизиции? – предположила пилот-фельдшер..

– Нет, – Макнаб махнул рукой, – инквизиция в прошлом, а я говорю о событиях новой истории. Начнем с Папы Павла VI, автора энциклики 1968 года, ставшей фундаментом биоэтики Ватикана. Кроме этой энциклики Папа Павел VI отметился благоволением к людоедству в период деятельности Бокассы.

– Алло! – удивилась Туккоби, – При чем тут Бокасса?

– Имеется в виду, – пояснил Макнаб, – не капитан-инженер Эл Бокасса, ваш товарищ, о котором вы подумали, а источник его псевдонима, колониальный французский капитан Жан-Бедель Бокасса, бывший с 1966-го по 1979-й диктатором в Центральной Африке.

Пилот-фельдшер подняла левую ладонь в знак того, что «догнала тему».

– Ясно, Коннор. Значит, вы про Бокассу – последнего императора.

– Да. В годы своего правления Жан-Бедель Бокасса тепло общался с Папой Павлом VI. Свидетельством благоволения Ватикана был высший посланник – нунций, постоянно присутствовавший при дворе Бокассы. Далее, когда в 1976-м Бокасса объявил страну – империей, а себя – императором, Папа Павел VI оказался первым, кого пригласили на коронацию. Сам Папа не приехал, сославшись на старость и плохое самочувствие, что соответствовало истине. Но, он направил на коронацию монсеньора Доменико Энричи, кардинала, который в 1974-м представлял Папу на коронации Хуана-Карлоса I, короля Испании. Очень достойный уровень, замечу. Кроме папского кардинала, на коронации присутствовал кузен герцога Лихтенштейна, и другие официальные персоны, включая посланника президента Франции, передавшего императору Бокассе памятную саблю Наполеоновской эпохи. После коронации, монсеньор Доменико отслужил мессу, затем состоялся банкет, и как вы думаете, что подавалось в качестве горячих вторых блюд?

– Человечина? – лаконично предположила Туккоби.

– Вероятно, да, – Макнаб кивнул, – после 1979 года, когда Бокасса был отстранен, а его кулинарные изыски из человечины стали известны через СМИ, все официальные лица, присутствовавшие на той коронации, старались сгладить острые углы. Они клялись на библии, что не знали о человечине на столе, и что не ели эту человечину, но…

– …Врали, наверное, – договорила она.

Патер Макнаб выразительно пожал плечами.

– Врали они, или не врали, но мало кто им поверил. Далее, другой более поздний Папа Бенедикт XVI, занимавший Святой Престол с 2006 по 2013 годы, прославился тем, что покрывал изнасилования детей в католических приютах, включая тот, где служил его старший брат. На этом фоне общественность не обратила внимания на приверженность Бенедикта XVI религии Вуду. А напрасно.

– Это что, типа, шутка? – подозрительно спросила Туккоби.

– Нет, это вовсе не шутка. Более того, есть доказательства. Бенедикт XVI крайне тепло отзывался о Вуду, как о религии, близкой к католицизму. Это осталось в собрании его сочинений. С целью близкого знакомства с Вуду он даже посетил Бенин – родину этой неоднозначной религии. Впрочем, журналисты отметили приверженность Вуду еще у предшествующего Папы Иоанна-Павла II. Сохранились фото-факты 1985 года.

– Коннор, но ведь жрецы Вуду реально не едят людей. Или, все же, где-то едят?

– В общем, не едят, – сказал он, – но, вокруг религии Вуду, как и вокруг христианства, существуют разные группировки криминально-оккультного толка. Они создали Вуду соответствующую репутацию в Западном мире. И теперь Ватикан никогда не докажет среднему телезрителю, что эти два Папы, общаясь со жрецами Вуду, не замарались в человеческих жертвоприношениях, и прочем голливудском хорроре. Вот почему не в интересах Ватикана поднимать на диспуте со мной вопрос кто и кого съел.

…

43. Исторические параллели: святые и энтомологи.

Полдень 12 сентября (справа от Линии Перемены дат). Американское Самоа.

Перемена дат всегда казалась Имоджен Мюр колдовством, которое дарит тебе день при перелете на восток, и отнимает этот день при возвращении на запад. Примерно так же воспринимали это спутники Магеллана, когда вернулись в Европу после кругосветного путешествия, и обнаружили однодневное расхождение с календарем встречающих. В современном школьном учебнике дано элементарное объяснение этого фокуса, но если смотреть чисто по обывательски, то колдовство, не иначе. Вот какие мысли крутились в голове австралийской журналистки, когда она сидела на табурете у стойки бара в холле отеля «Raid-Wind Inn», Паго-Паго, потягивала кофе-глиссе через соломинку, глядела на красивые парусники в бухте через панорамное окно, и краем уха слушала словесную шарманку – возобновившийся дуэт бенедиктинок.

За час (прошедший после прибытия в Паго-Паго и, соответственно, расставания с экс-консулом – сектантом) Петронилла и Ифигения успели восстановить духовную силу, и заново приняться за обработку опекаемой журналистки. Быть может, им это казалось верным, но для Имоджен они за несколько дней чудесного авиа-круиза утратили ореол причастности к мистическим сферам. Махно легко показал «фэйковость» этого ореола. Теперь Имоджен слушала их шарманку только из тактичности (как свою 102-летнюю троюродную прабабушку на семейных рождественских вечеринках в Брисбене).

Кстати: та цитата брутального содержания, которой экс-консул Махно терминировал религиозный спор в самолете, сразу показалась Имоджен знакомой. Это было странно (поскольку цитата явно из библии, а Имоджен не читала библию). Лишь позже до нее дошло, где она это слышала. В культовом фильме Тарантино «Криминальное чтиво», эксцентричный гангстер Джулс цитировал похожее перед тем, как кого-то застрелить. Имоджен открыла в сетевой кино-энциклопедии статью про «Криминальное чтиво», и выяснила, что это из главы 25 библейской книги пророка Иезекииля. В общем, можно оценить специфический военно-воздушный юмор экс-консула. Кстати, на протяжении остальной части авиа-круиза он вел себя очень тактично, рассказывал туземные мифы, устраивал завораживающие маловысотные полеты над прекрасными лагунами и над островами, так что почти очаровал австралийку. И сейчас она спонтанно улыбнулась, вспоминая несколько самых интересных эпизодов…

…Затем, Имоджен легким усилием воли вернула себя в настоящий момент. Духовное наставление тянулось, как латекс. Журналистка потягивала кофе-глиссе, и (украдкой) поглядывала на часы. Человек из местного экуменического аббатства Мифрилланд, по договоренности, должен был в 12:45 приехать за бенидиктинками, чтобы увезти их на экскурсию по аббатскому пчеловодческому хозяйству. Оставалось 7 минут…

…Монашки переключились на рассказ о Мифрилланде (точнее, на пересказ того, что сообщил им по телефону епископ Паго-Паго). С их (точнее, с его) слов эта обитель не такая строгая, как традиционные монастыри, но она предоставляет помощь бедным и защиту гонимым. Особенно их тронула судьба 12-летней боливийской девочки, ныне работающей садовницей в аббатстве, и пишущей на сайте заметки о хозяйстве. Она и оказалась, кстати, тем лицом, с которого начался контакт монастыря бенедиктинок в Эсаала с экуменическим монастырем-аббатством Мифрилланд. Звали девочку Ралинэ. Бедняжка в возрасте 9 лет попала в рабство к отвратительным людям. Лишь год назад аббат Тореро как-то вызволил ее, и в здешней обители, при доброте и заботе сестер и братьев, девочка вернулась к жизни. Вот эта Ралинэ (по договоренности) должна была приехать за Петрониллой и Ифигенией. У Имоджен Мюр на языке вертелся вопрос: не странная ли функция для 12-летней девочки? Но, не желая получить еще одну порцию словесной патоки, австралийка не спросила это вслух…

…Цифры минут на часах сменились: 44 на 45, и почти сразу же послышалось урчание мощного и отлично отрегулированного мотора. На парковку перед отелем вкатился (а точнее – вперся с изяществом молодого мамонта в самом расцвете сил) тяжелый джип «Хаммер» армейского образца, раскрашенный камуфляжным узором. Тихо скрипнули тормоза, машина остановилась, левая передняя дверь распахнулась и – этаким мягким кошачьим движением, на асфальт спрыгнул водитель – очень худой и низкорослый…

…Только через несколько секунд Имоджен догадалась, что это – та самая девочка. Да, габариты и фигура соответствовали. Остальное – не очень. Такая юниорка, привычно управляющая тяжелым внедорожником, одетая под игрока в тропический пейнтбол, и обладающая соответствующим рисунком движений, выглядела слишком непохоже на умозрительный образ, возникавший из рассказа бенедиктинок. Имоджен с интересом глянула на бенедиктинок – удивлены ли они таким несоответствием? Оказалось – нет, совершенно не удивлены, только обрадованы, что бедняжка хорошо адаптировалась к непростой жизни на этом далеком острове... Что тут сказать? У таких людей как сестра Петронилла и сестра Ифигения есть удивительное свойство: принимать ожидаемое за действительное даже когда несоответствие просто бросается в глаза.

Обе монашки энергично поднялись с табуретов, пожелали журналистке хорошего дня, пообещали позвонить, и точно сказать, когда вернутся, и зашагали на парковку. Через панорамное окно было видно, как они здороваются с Ралинэ и грузятся в джип. Затем юниорка заняла водительское место, захлопнула дверь, и завела мотор. Тяжелый джип развернулся, описав полукруг, и укатил куда-то по западной трассе. Имоджен немного посидела, просто наслаждаясь одиночеством, точнее – отсутствием дуэта-шарманки, и собралась заказать себе какой-нибудь экзотический сэндвич с выпивкой существенно крепче, чем кофе-глиссе, как вдруг почти над самым ее ухом прозвучал совет:

– Оптимально: самоанское бужоле и, тунец, запеченный в плоде хлебного дерева.

– О, черт! – отреагировала она, сразу узнав голос, а затем (повернувшись) узнав также внешность нежданного советчика, – Это вы Джеймс?

– Точно! – подтвердил персонаж, похожий на культового Крокодила Данди, известный больше под прозвищем: доктор Упир (или Упир-Бетонщик), чем под именем: Джеймс Флеминг, – Так: что вы скажете о бужоле и тунце? Я бы угостил вас по-дружески.

– О! Если ко мне на улице пристанут хулиганы, то я закричу, что мой друг – коммодор Восточного фронта Народного флота.

– Так, Имоджен, если это значит: «да», то я присаживаюсь.

С этими словами, доктор Упир уселся на табурет рядом с ней, и крикнул бармену:

– Ешан, дружище! Нам пинту бужоле-самоа, и две порции туна-гриль в артокарпусе.

– ОК, мистер Пишач, скоро сделаю, – отозвался бармен-индус (видно, что знакомый).

– Почему он назвал вас Пишач? Еще одно ваше прозвище? – спросила Имоджен.

– Перевод моего обычного прозвища со славянского на хинди, – поправил коммодор.

– О! Вы заинтриговали меня! Упир, это, кажется, вампир. А пишач, это кто?

– Пишач, это демон-охотник на людей, пожирающий их мясо и выпивающий кровь.

– Понятно, Джеймс. А можно ли узнать: мы с вами тут случайно встретились, или?..

– Разумеется, верный ответ: «или». Я бы подошел раньше, но не хотел пугать тех двух сексуально-секвестированных девушек, которые толковали вам Апокалипсис.

– Э-э… Вы сказали: сексуально-секвестированных?

– Да. Как я понял по их пуританским хламидам, у них религиозный запрет на секс.

– Они монашки-бенедиктинки, – уточнила Имоджен.

– Ну, ясно, – он кивнул, – надо полагать: они приехали сюда за технологией борьбы с насекомыми, а заодно, накачать вас перед диспутом, где вы будете телеведущей.

Имоджен Мюр тоже кивнула.

– Да, приблизительно так, хотя я не вникала в тему пчел. Вроде бы, у них в монастыре, расположенном на востоке Папуа, какие-то проблемы с разными пчелами.

– Пчелы там одинаковые, – поправил Упир-Бетонщик, – а проблема выглядит так. Этот монастырь бенедиктинок расположен на одном из островов Эсаала. Место никогда не считалось туристическим, но после кино-триллера «Санктум» (2010) про спелеологов, заблудившихся там в лабиринте пещер, популярность Эсаала пошла в рост. И туристы случайно завезли мандариний. Момент упущен, и в окрестной лесистой местности уже десятки гнезд мандариний. Соответственно: монастырским пчелам грозит геноцид.

– Мандаринии? – переспросила Имоджен, пытаясь вспомнить, где слышала это слово.

– Подсказка, – отреагировал Упир, – они нередко называются пчелиными тиграми, или гигантскими азиатскими шершнями. Двухдюймовые твари, способные за один прием перетаскать всех пчел из улья на корм своим личинкам.

– О! – вспомнила журналистка, – ведь Я видела этих шершней в Маррамбиджи-валлей. Действительно, жуть. Фермеры говорят, что этих тварей очень трудно уничтожить.

– Кому как, – сказал доктор Упир, – для аббата Тореро это не составило трудности. Его протокол борьбы с пчелиными тиграми был размещен на сайте аббатства. Девушки из монастыря Эсаала натолкнулись на эту инфо в интернете, когда искали решение своей аналогичной проблемы, и поэтому Петронилла и Ифигения направлены туда. Команда аббата Тореро превосходна в этом деле. Они даже захватили одно вражеское гнездо, и намерены переделать пчелиных тигров в гигантских медоносных пчел.

– Звучит слишком фантастически, – заметила Имоджен.

– Нет, не слишком, если учесть, что Мифрилланд специализируется на GM-пчелах. В агрофирме аббатства есть отличные специалисты-практики по генной инженерии.

– Э-э… Минутку! А мифриловый мед, действующий, как экстази, это не оттуда ли?

– Да, мифрил оттуда, но его химизм и психотропные свойства существенно иные.

– Иные в каком смысле?

– В смысле: мифрил, это мягкий эмоционально-коммуникативный промотор. Никаких заметных эффектов опьянения и неадекватности. Просто легкость в компании…

Подошел индус-бармен, и выставил перед ними бутылку вина и тарелки с закуской.

– …Ешан, дружище! Вы сегодня быстры, как снаряд из пушки Барбикена.

– Мм… А какая скорость у того снаряда, мистер Пишач?

– Около 11 километров в секунду, как сообщал Жюль Верн.

– Это слишком, – оценил Ешан, и добавил, – приятного аппетита и хорошего дня.

– Спасибо! – поблагодарила Имоджен и, глядя, как доктор Упир аккуратно наполняет стаканы, спросила у него, – Значит, мифрил, это вроде легкой альтернативы экстази?

– Да, вроде СВЕРХЛЕГКОЙ альтернативы, – усилил модальность доктор Упир.

– Тем не менее, – продолжила она, – мне кажется, бенедиктинки этого не одобрят.

– Зря вам так кажется. Они уже составили впечатление, поэтому они одобрят. А вы?

– Что – я? – удивилась журналистка.

– Вы одобрите, или как? – уточнил он свой вопрос.

Имоджен задумалась, а затем осторожно ответила:

– Если мифрил, это натуральное и безопасное вещество, и не помрачает рассудок, то я отношусь нормально. Лучше мед – легкий экстази, чем тот алкоголь низкого качества, который нередко употребляется на молодежных вечеринках.

– Я того же мнения, – сообщил Упир, и жестом предложил попробовать бужоле.

– Превосходное вино! – честно сказала Имоджен, сделав первый глоток.

– Тогда, я рад, что вам понравилось.

– Но, – продолжила она, – мне кажется, вы подошли ко мне не только ради того, чтобы убедить меня не сбивать бенедиктинок с позитивного отношения к Мифрилланду.

– Разумеется, не только! – согласился он, – Вы вообще симпатичны мне.

– Как мило! – она улыбнулась. – Но, я думаю, есть еще причина.

Доктор Упир тоже улыбнулся, и предложил:

– Задайте вопрос о том, что вас удивило относительно Мифрилланда.

– Что меня удивило?.. Гм… Я не была там… Хотя, меня удивила девочка-водитель.

– А! Вас удивила Ралинэ, так?

– Да. Она непохожа на рассказ о ней. И мне почему-то кажется, что аббат Тореро тоже непохож… В общем, все это напоминает любительский театр.

– Хотите узнать как на самом деле? – спросил доктор Упир.

– Да, Джеймс, было бы очень интересно.

– ОК, я буду рассказывать, а вы кушайте. Договорились?

Имоджен Мюр кивнула в знак согласия, и принялась за поедание запеченного тунца, а доктор Упир, глотнув еще вина, приступил к рассказу:

– Начнем с аббата Тореро. По биографии он похож на святого Франциска Ассизского.

– Угм??!! – Имоджен издала звук, свидетельствующий о крайнем изумлении.

– Точно-точно, – продолжил коммодор, – вы знаете, святой Франциск в юности был, по японским меркам, ронином. В европейских языках не было специального термина, но существовал социальный слой небогатых молодых военных аристократов, которые не связывали себя присягой конкретному лендлорду, и сражались за того или иного, как придется, по мотивам жажды славы и денег. В средневековой Италии постоянно шли междоусобные конфликты, и молодому Франциску было, где разгуляться. Также и на просторах предреволюционной Океании – для молодого Тореро.

– А кто он по военной профессии? – спросила журналистка, дожевав кусочек тунца.

– Тореро, – ответил доктор Упир, – отличный боевой пилот-универсал. Он управляет с равным мастерством разными типами машин: бомбером, истребителем, автожиром, и транспортером. Это редкое качество, полезное также в цивильном бизнесе.

– Джеймс, верно ли я понимаю, что вы дружны с аббатом Тореро?

– Мы боевые товарищи, он был у меня в авиа-спецназе на Первой Новогодней войне, и несколько раз мы встречались на последующих военно-маневровых действиях.

– Ясно, Джеймс. А как Тореро стал аббатом?

Доктор Упир выразительно показал пальцем в небо (точнее в потолок), и объявил:

– Это – главная параллель судеб аббата Тореро и Франциска Ассизского, замеченная по случаю капитаном Бокассой. Он указал на сходство эпизода из жизни пилота Тореро и сюжета картины Джотто: «Аллегория нищеты» к жизнеописанию святого Франциска.

– Что? Капитан вашего флота разбирается в средневековой церковной живописи?

– Да, Имоджен, ведь Бокасса получил образование в филиале Сорбонны на Антильских островах, по специальности типа культурологической политэкономии.

– О боже! Что делал на флоте человек с таким образованием?

– Сначала, он командовал танковым десантным взводом, затем минным заградителем.

Журналистка эмоционально взмахнула руками:

– Ничего себе... Подождите, а капитан Бокасса не тот ли, который фигурировал в деле, известном, как Война за баронское наследство?

– Я бы, – ответил коммодор, – не назвал это войной. Просто, некие влиятельные уроды пытались присвоить наследство юной мисс Чанди Кестенвэл. И – да, капитан Бокасса фигурировал, поскольку между ним и мисс Чанди возникло что-то этакое. Но, давайте вернемся к биографии аббата Тореро, чтобы не потерять нить.

– Давайте! – она энергично кивнула, – Вы остановились на сюжете картины Джотто.

– Совершенно верно. На картине нищета изображена, как молодая женщина, которую унижают и обижают. В случае Тореро была девочка 11 лет в еще худшей позиции.

– Да, я слышала. Бенедиктинки рассказали, что эта девочка, Ралинэ, была в рабстве.

– В рабстве для коммерческого секса, в элитном отеле, – уточнил доктор Упир, – и при контрольных действиях Тореро наткнулся на нее. Те субъекты, которые сдавали ее в пользование, даже не скрывали это, думая устранить проблему, как в Индокитае.

– Взятка? – предположила журналистка.

Коммодор беззвучно поаплодировал, показав, что она угадала, и добавил вербально:

– Ну, разумеется! У них был шанс прожить дольше, если они знали что-то ценное для разведки. Но они потеряли этот шанс, когда предложили Тореро деньги. И Тореро без предисловий открыл огонь. Никто из наших ребят не стал тормозить его. Какой смысл подвергаться риску случайной пули в такой ситуации? Так что, он поразил все цели, и произвел этим крайне позитивное впечатление на Ралинэ.

– О боже! Он расстрелял этих субъектов прямо на ее глазах?

– Да, это так спонтанно случилось. Грубое нарушение дисциплины, кстати. Поэтому, я влепил офицеру Тореро сутки гауптвахты. А через час-другой на гауптвахте возникла Ралинэ, которая принесла ему пирожки и грейп. Типа, вдруг его не кормят тут. Очень трогательно получилось. По мнению Бокассы, теоретически, будь Тореро святым, его биограф отметил бы, что в этот момент он испытал духовное перерождение.

– Это что, капитан Бокасса так шутит?

– Как бы, да, – сказал доктор Упир, – и как бы, нет. В каждой шутке лишь доля шутки.

– Доля шутки, а остальная доля? – спросила Имоджен Мюр.

– Остальная доля, по обстоятельствам, – ответил он, – хотите ли вы узнать, что дальше произошло с аббатом Тореро?

Журналистка утвердительно кивнула, и коммодор продолжил.

– Ралинэ осталась с Тореро, который тогда вместе со своим компаньоном по прозвищу Люггер развивал бизнес с GM-пчелами на острове Митиаро, к востоку отсюда. Скоро вспыхнула Вторая Новогодняя война, но она шла недолго, как вы знаете. А пчелиным семьям уже становилось тесно на Митиаро, поэтому Тореро, взяв пчелиный приплод и некоторую часть персонала, перебрался на остров Тутуила, где цветущие горные луга прекрасно подходят для пчел. Разумеется, с ним приехала Ралинэ, и живет в его доме. Бывшая деревня на берегу залива Фагателе превратилась в городок Мифрилланд. Вы можете прокатиться туда на морском трамвае и просто погулять. Очень рекомендую.

– Минутку, Джеймс! Вы говорите: аббат Тореро живет с этой 12-летней девочкой?!

– Да, Имоджен, а почему вы так эмоционально спрашиваете?

– Э-э… Как – почему? Она ведь еще почти ребенок!

Доктор Упир иронично хмыкнул, глотнул вина, снова хмыкнул и прокомментировал:

– Даже журналисты утратили критичность под прессом рекламы педофилии.

– Э-э… Рекламы чего?!

– Вы слышали, но я могу повторить: рекламы педофилии. Да. Полвека назад интересы публики в развитых странах группировались вокруг реальных проблем: термоядерная энергетика, астронавтика, генная инженерия, робототехника. А сейчас в фокусе СМИ сплошной фэйк: глобальное потепление, толерантность, биоэтика, педофилия.

– Джеймс, это намек, что между Ралинэ и аббатом Тореро нет ничего сексуального?

– Что вы, Имоджен! Конечно, есть. По типичному биологическому графику, с 10 лет у подростков возникает полудетская влюбленность – начало формирования их будущей естественной сексуальности. У Ралинэ график сексуального развития нарушен, как вы понимаете, поэтому ее психика сейчас наверстывает упущенное. Тореро – оптимален.

– Мм… Оптимален для чего?

– Для полудетской влюбленности, – пояснил коммодор, – смотрите: Ралинэ это «номер первый» для умного авторитетного мужчины, популярного у взрослых женщин. Такая платоническая квази-эротика как катапульта выбросила Ралинэ из афтершока.

Имоджен Мюр задумалась над странным термином «платоническая квази-эротика», и внезапно поняла: термин не странный. Коммодор очень метко назвал базис типичной ситуации, когда малолетняя падчерица ревнует отца к молодой (но взрослой) мачехе. Спонтанно родился вопрос, и Имоджен задала его, даже не подумав о тактичности.

– Джеймс, но ведь тогда Ралинэ должна ревновать аббата Тореро к его пассиям?

– Это кому она должна? – иронично проворчал он, дожевывая печеного тунца.

– Э-э… Я хочу сказать: если у аббата есть пассии… Или хотя бы одна пассия…

– …Множественное число точнее, – сообщил доктор Упир, – аббат Тореро не склонен к моногамным отношениям. Но у нас другая страна, и здесь не принято ревновать из-за ерунды вроде: «мой муж с кем-то переспал» или «моя жена с кем-то переспала». Как отмечено выше: Ралинэ это «номер первый» для Тореро, что и определяет суть игры.

– Ладно, – сказала журналистка, – я готова понять, зачем это нужно Ралинэ. Для нее это аргумент к высокой самооценке, и все такое. Но зачем это аббату Тореро?

– Имоджен, вы читали Экзюпери? – вопросом ответил коммодор на ее вопрос.

– А! – догадалась она, – Маленький принц и лис. Мы в ответе за тех, кого приручили!

– Вы верно угадали эпизод, – ответил коммодор, и сделал глоток самоанского бужоле.

– Значит… – продолжила она, – …Аббат Тореро, как Маленький принц, приручил…

– Наоборот! – сразу поправил он, – Это Ралинэ, как Маленький принц, приручила. Я же говорил: началось с того, что Ралинэ принесла ему пирожки и грейп на гауптвахту.

– Нет, Джеймс, вы же говорили: началось с того, что аббат Тореро расстрелял людей, безобразно обращавшихся с ней.

Доктор Упир небрежно махнул ладонью.

– Чепуха. Аббат Тореро убил больше людей, чем вы напечатали строчек. Еще десяток строчек никак не зацепил его. Но девочка-подросток, беспокоящаяся, что он голоден, оказала на него кармическое воздействие, как выразился Бокасса по этому поводу. Тут уместно вернуться к параллели со святым Франциском, тоже военным, как отмечено.

– Слушайте, Джеймс, я вдруг подумала: а почему этот Тореро – аббат?

– Имоджен, вот наводящий вопрос: почему в культовом фильме «Водный мир» фюрер пиратов-курильщиков – диакон?

– Э-э… Я думаю, это из-за эпатажа сценаристов.

– Вот! – доктор Упир показал пальцем вверх, – С аббатом Тореро аналогичный случай.

– Но, – возразила журналистка, – теперь вы изображаете, будто Тореро правда аббат!

– Ну, – ответил он, – это потому, что жизнь многограннее любого киносценария.

– Но зачем, Джеймс? Неужели это чтобы поймать монашек-бенедиктинок?

– Не поймать, а установить взаимовыгодный контакт, – поправил коммодор, – у ордена бенедиктинцев есть широкая респектабельная сеть монастырей и конгрегаций по всей планете. У нас есть, что предложить через эту сеть. Вот мотив для кооперации.

– Предложить что? – подозрительно спросила она, – Ваш сверхлегкий экстази?

– Чепуха. Сбыт мифрила – не проблема. Иное дело – наш крупнотоннажный продукт.

– Мм… Крупнотоннажный продукт, это планктонное биотопливо? Я угадала?

– Нет, сбыт биотоплива мы налаживаем иным путем. А это – пища и пресная вода.

Имоджен Мюр предельно-удивленно переспросила:

– Пища и пресная вода?

– Так точно! А вот краткая инфо по теме, – он протянул ей конвертик с микродиском.

– Ладно… – она взяла конвертик, – …А зачем вы рассказываете мне об этом?

– Просто, Имоджен, вероятно, бенедиктинки поинтересуются вашим мнением.

– А! Так вы хотите, чтобы я выступила перед ними на вашей стороне?

– Я хочу, чтобы вы посмотрели инфо. Если что-то покажется вам странным – сверьте с официальными данными ООН и ФАО. Тогда и решите, на чьей вы стороне.

– Ладно. Хотя я буду здорово занята подготовкой к послезавтрашнему диспуту патера Макнаба и доктора Лонгстека, но я посмотрю инфо, и составлю свое мнение.

– Вот и отлично! Еще увидимся, а сейчас мне пора. Приятно было пообщаться.

– Взаимно, – ответила она, чувствуя, что влипает в какую-то большую историю.

…