Текст книги "Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези (СИ)"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 84 страниц)

34. Эпическая любовь к запаху напалма по утрам.

Почти это же время (2 сентября слева от линии перемены дат, за час до рассвета).

Боигу (австралийский остров на севере пролива Торреса, 80 кв. км., 300 жителей).

Австралийский 65-метровый сторожевик DCPB-69 «Страйкап» в 5-мильном проливе между Боигу и берегом Папуа.

Старпом Хенрик Уоллис выбросил окурок сигареты за борт, и пробурчал:

– Знаешь, Беллами, по-моему, это экстренное задание просто дерьмо бычье.

– Ты что, удивлен? – иронично отозвался капитан третьего ранга Беллами Ранстоун.

– Да, черт возьми! Если мы должны пресечь здесь массовое нападение рэсколменов, то нужно применить пушку-дюймовку. А нам не разрешено. Так что толпа вооруженных грабителей с берега Папуа влезет в Боигу-вилл. Они знают, что у нас нет долбанного разрешения применить дюймовку. Даже наши штурмовые винтовки можно применять только в случае чрезвычайной опасности, которую потом придется доказывать сраной дисциплинарной комиссии. Ты пробовал доказать дисциплинарной комиссии и штабу в Кэрнсе, что рэсколмены, вооруженные АКМ и мачете, это чрезвычайная опасность?

– Я пробовал, – ответил Беллами Ранстоун, – больше не хочу. ДисКом это ноль мозга.

– Вот и я больше не хочу. Попробуй объяснить своре кабинетных гибридов генерала и адвоката, если им ясно: ты открыл огонь по гражданским лицам не потому, что была опасность, а потому, что ты психически неуравновешенный агрессивный расист. Как объяснить им, что рэсколмены, это вонючие павианы, которые понимают только один аргумент: когда ты стреляешь нескольким из них в брюхо? Как?!

– Никак, – лаконично объявил командир DCPB-69.

– Тогда что ты намерен делать? – спросил старпом.

– Нашу работу, разумеется. Нам за это платят, разве не так, Хенрик?

– Но, Беллами, ни хрена не получится, как у DCPB-65 позавчера в 20 милях восточнее.

Капитан сторожевика DCPB-69 утвердительно кивнул.

– Да, Хенрик. Я в курсе позавчерашней истории на острове Саибаи. Капитан DCPB-65 отлично выполнил инструкцию, покричал в мегафон «стой, или я опять скажу: стой!», пострелял в воздух, что не впечатлило рэсколменов, и в финале провел эвакуацию на подручных средствах: на катерах и на одном малом пароме. Саибаи захвачен бандой, и поселки разграблены, но все 388 жителей – австралийских граждан были эвакуированы, человеческих жертв нет. Капитан написал рапорт, приложил видео, и направил в Штаб Патруля. Вероятно, экипаж и капитан DCPB-65 получат поощрение. Бинго!

– Беллами, тебе что, на самом деле по хрену, что получится?

– Положа руку на сердце, Хенрик, мне не совсем по хрену. Но если это по хрену всем в патрульном штабе в Кэрнсе, и в главном штабе в Канберре, и в правительстве, то я не намерен быть тем кретином-героем, которому больше всех надо.

Старпом Уоллис прикурил вторую сигарету, и буркнул:

– Хреново.

– Такова жизнь, тебе ясно? – произнес капитан.

– Командир, извини, но мне неясно.

– Тогда, Хенрик, придется объяснить детально. Меня давно интересовало: почему мы с легкостью стреляем по террористам где-нибудь на Магрибе. Но когда мы патрулируем границы Австралии, то стрелять по террористам нельзя, у них есть права, бла-бла-бла. Только недавно я понял, в чем фокус: мы на Магрибе стреляем не по террористам, а по каким-то группам, которые мешают жирным говнюкам из Масличного, или Нефтяного всемирного клуба денежных мешков. А террористы, исламисты, и просто нищие твари вроде рэсколменов, которые грабят ради жратвы и пива, это оборотная сторона таких денежных мешков. Наверное, это дерьмо нужно, чтобы деньги сыпались в мешки. Я не финансист, и не знаю, почему это так, но это так. Вот тебе объяснение. Теперь ясно?

– Нет, командир. Мне опять неясно.

– Что неясно, Хенрик? Чем больше терроризма, тем хуже людям. Чем хуже людям, тем лучше денежным мешкам. Поэтому, денежные мешки помогают террористам. Поэтому всемирная антитеррористическая борьба устроена так, чтобы террористов становилось больше, чтобы террористы экспортировались в развитые регионы, и чтобы люди были беззащитны перед терроризмом. Вот тебе пример: 15 июня правительство Австралии расторгло Честерфилдский договор с нези, из-за которого террористам было неуютно в нашей северной акватории. Теперь террористам тут уютно. А людям – нет. Особенно на островах, что в двух шагах от Папуа – как островки Саибаи, Дааан, Бууру, и Боигу.

– И что теперь, командир? Насрем на триста жителей? На мужчин, женщин, детей? Да, командир? Нам не больше всех надо. Мы не хотим быть кретинами-героями. Да?

Капитан Ранстоун внимательно посмотрел на старпома.

– Сдается мне, что ты сейчас считаешь меня кучей дерьма.

– Нет, Беллами. Я понимаю. Смерть твоего брата. Исламская свадьба племянницы. Не лучшие мотиваторы для образцового отношения к службе.

– Как раз лучшие, – возразил Ранстоун, – ведь образцовая служба, это соблюдение всех мудацких предписаний, приводящих к беззащитности людей перед терроризмом. Это действительно цель, понимаешь, Хенрик? С каждым годом у полиции и у патруля все меньше прав по пресечению терроризма. Сплошные права дерьмовых мусульманских мигрантов, и толерантность. А у нормальных людей все меньше прав на самозащиту. Попробуй легально купить ружье и застрелить афганских ублюдков, которые решили раздеть твой автомобиль, и поменять запчасти на дозу дряни на которой они сидят. Ты мигом попадешь в тюрьму, где родичи этих ублюдков объяснят тебе, что почем.

– Да, командир, это все знают, – сказал Хенрик Уоллис.

– Все знают, – подтвердил капитан, – но это нельзя публиковать, выкладывать в сеть, и обсуждать на службе. Говоря тебе все это, я совершаю должностное правонарушение. Подумай, Хенрик, может, тебе надо заложить меня в Дисциплинарную комиссию?

– Беллами, иди в жопу с такими советами, ясно? Видишь, я послал командира в жопу. Должностное правонарушение. Может, это тебе надо заложить меня в ДисКом?

– Отлично, Хенрик. Ты сравнял счет.

Старпом утвердительно кивнул.

– Да, командир. И теперь мы можем поговорить, как два правонарушителя.

– О чем? – спросил капитан Ранстоун.

– Например, о том, что ты втолковывал вечером старосте Боигу-вилл.

– Хенрик, я просто делал свою работу: оповещал местное самоуправление об угрозе.

– А почему ты не объявил подготовку к эвакуации, как сделал капитан DCPB-65?

– Потому, что здесь не Саибаи, а Боигу. И я не считаю, что эвакуация необходима.

– Командир, а в чем разница между Саибаи и Боигу?

– Хенрик, эти острова похожи по параметрам, включая их расположение относительно берега Папуа, однако некоторые различия имеются, и они существенны на мой взгляд.

– Командир, я ведь понимаю, что дело в чем-то другом. И, мы сейчас говорим, как два правонарушителя. Так, может, ты объяснишь, откуда появился мужик в штормовке с капюшоном, участвовавший в твоем разговоре со старостой Боигу? И кто он такой?

Капитан прицелился указательным пальцем в грудь старпому.

– Хенрик, как ты думаешь, который ты по счету из тех, кто все это спрашивает?

– Раз ты так говоришь, командир, значит я не первый.

– Правильный вывод, – капитан кивнул, – и на этой стадии игры в вопросы и ответы, я говорил всем одинаково. И теперь говорю тебе. Во-первых, открой Googol, и набери в поиске: «Статут о Добрососедстве 30 августа». Во-вторых, не было при разговоре со старостой острова Боигу никакого мужика в штормовке с капюшоном.

– Вот теперь ясно! – тут старпом широко улыбнулся, – Я знал, что ты придумаешь, как поступить правильно. Ты настоящий командир, а не какой-то долбанный придурок.

– Если тебе ясно, – произнес Беллами Ранстоун, – то иди и разъясни экипажу, что это огромная тайна. И помни о видеокамерах. На них не должно попасть лишнее.

– Э-э… Командир, а что огромная тайна?

– Что я не какой-то долбанный придурок. Если об этом узнает начальство, то это очень сильно снизит баллы и для меня, и для всех вас. Долбанные придурки рулят, ясно?

– Да, сэр! Разрешите провести разъяснительные занятия с экипажем сэр!

– Разрешаю, старпом. Идите.

…

Та же дата 2 сентября, около 6 утра.

Нападение морских пиратов на что-нибудь (на торговый корабль, или на прибрежный город), это одна из любимейших сцен в псевдоисторических фильмах Голливуда. Тут фантазия всех участников креатива: режиссера, художника, консультанта, и т.д. может разгуляться во всю ширь. И если рассматривать с голливудской позиции то, что сейчас происходит на берегу Папуа через пролив от Боигу-вилл, то можно отметить отличную работу оператора по свету, художников по костюмам и по декорациям. Толпа молодых мужчин – уроженцев ЮВА, одетых в нечто цветасто-пестрое почти в стиле культового сериала «Пираты Карибского моря», потрясая мушкетами, и абордажными саблями… Пардон, потрясая автоматами Калашникова и тесаками-мачете… Готовились к рейду. Наготове уже стояли два галеона… Пардон, два100-футовых сейнера (старые, ржавые, однако пригодные чтобы пересечь 5-мильный пролив). И, когда сияние утренней зари окрасило море под цвет лепестков розы, «джентльмены удачи» (не очень похожие на джентльменов) подбадривая себя и товарищей громкими возгласами, и высказыванием практических соображений по поводу будущей добычи, стали загружаться на сейнеры. Организованность была далеко не идеальная, и сейнеры отошли от берега, лишь когда краешек солнца появился над горизонтом, и метнул золотые лучи по зеркалу моря…

…В общем, два ржавых сейнера, стуча клапанами раздолбанных моторов, и изрыгая в атмосферу клубы бензиновой копоти, двинулись на юг, к острову Боигу, где (согласно программе) ждала вожделенная добыча. Но… Поход оказался очень коротким – как в известной английской фольклорной песенке про трех незадачливых джентльменов.

Три джентльмена из провинции

В тазу ушли в морскую экспедицию

Окажись таз несколько прочнее

Была бы песня несколько длиннее.

В данном случае, сейнеры прошли только треть дистанции до Боигу, когда над морем родился некий заунывный звук вроде вибрации басовой струны. Если бы незадачливые пираты сейчас взглянули вверх, то они увидели бы два серых штриха, летящих по небу, неотвратимо приближаясь к сейнерам – по одному на каждый. Хотя это наблюдение не изменило бы ход событий. Даже капитан-гений не смог бы увести сейнер из-под удара брандсфогеля, летящего со скоростью 200 метров в секунду…

…Брандсфогели: летающие мини-торпеды с зарядами полцентнера огнесмеси, которая известна в Народном флоте под именем «мармелад», с похвальной точностью пришли в палубы сейнеров. Сиреневое обильно искрящее пламя плеснуло от носа до кормы.

…

На крыше рубки 10-метрового дискраноплана «Мок-Тартл», 20-летний флит-лейтенант командир Тоби Рэббит опустил морской бинокль, и процитировал из фильма Фрэнсиса Копполы «Апокалипсис сегодня» 1979-го, сентенцию главного героя – эксцентричного полковника Курца:

– Люблю запах напалма поутру! – после чего соскользнул с крыши вниз, на мостик.

– Я солидарен с тобой, – ответил сержант Ренд Дэйсон, – хотя напалм пахнет иначе.

– Запах вообще не чувствуется, – заметила военфельдшер Саби Этцел, – далеко, и ветер северный. Мы западнее полосы дыма.

– Да, – согласилась экстрим-пилот Снеж Рыбалко, – но асси на сторожевике и в поселке острова Боигу реально ощутят аромат морского боя. Кстати, флит-лейт, можно ли мне рассчитывать, типа, на триумф?

– Командир, я думаю, триумф это честно, – поддержал ее суб-лейтенант Анито Ампанг (более известный, как сапер Амон), – это честно был отличный дрон-пилотаж.

– Ну, Амон, – произнес Тоби, – если ты дважды применил слово «честно», то мне здесь нечего возразить. Снеж, какой триумф ты хочешь?

– Два косяка шмали, – последовал мгновенный ответ.

– Не до фига ли? – отреагировала военфельдшер Саби.

– У биомедицины принципиальные возражения? – обратился к ней командир.

Последовал утвердительный кивок и пояснение:

– Я вообще против курения марихуаны на боевом дежурстве, а двойная порция, это, с высокой вероятностью, выход экстрим-пилота из строя на 6 или даже 7 часов.

– Ясно… Извини, Снеж, но на два косяка шмали я, как командир, пойти не могу.

– ОК, флит-лейт, тогда не надо шмали. Пусть будет два мужика на два часа.

– Почему у тебя сегодня все заказы по два? – поинтересовался сержант Ренд.

– Так, у меня же было же две мишени, – напомнила Снеж Рыбалко.

– Биомедицина? – осведомился Тоби Рэббит.

– При условно-нормальной подростковой гиперсексуальности… – начала фельдшер.

– …Ты засранка! – рявкнула экстрим-пилот, возмущавшаяся, если в таких случаях ей напоминали о ее 17-летнем возрасте.

Пропустив эту реплику мимо ушей, Саби Этцел договорила:

– …Секс женской подростковой особи с двумя мужскими особями, при обыкновенном биомеханическом исполнении коитуса и фрикций, и при отсутствии ярко выраженной биохимической аллогенности, не создает рисков выхода женской особи из строя.

– Ясно! – флит-лейтенант Рэббит звонко стукнул кулаком по ладони, – Снеж, выбирай.

– Ренд и Амон, – сказала экстрим-пилот.

– ОК, значит, я и Саби остаемся на мостике, а вы втроем марш на триумф в кубрик.

Когда триумфатор с выбранными партнерами покинули мостик, флит-лейтенант очень энергично потянулся в командирском кресле (так что кости слегка хрустнули), а затем вытянул сигарету из пачки, лежавшей в углу ходового пульта-панели, и прикурил.

– Ты о чем задумался? – поинтересовалась Саби, устроившись в штурманском кресле.

– О твоей реакции, – ответил он, – ты подкалывала Снеж, чтобы спровоцировать легкую перепалку. Ты делаешь так, если что-то пытается запихнуть тебя в депрессию.

– Тоби, ты зверски наблюдателен, – сообщила она.

– Не зверски, а просто в необходимой мере для младшего командира. Ну, что?..

– Дай затянуться, – буркнула Саби.

– Вот, – он передал сигарету военфельдшеру (вообще-то некурящей девушке), а затем полушепотом спросил, – неужели все так плохо?

– Не так, а еще хуже, – она затянулась, вернула сигарету и продолжила, – я, типа, очень серьезно задумалась о твоей фразе с крыши. Насчет запаха напалма поутру.

– А что? – отозвался Тоби, – Фраза, как фраза. Прикинь: когда я был еще мальчишка в Австралии, на Северных Территориях, на побережье Амхемшира, то ходил в военно-спортивный клуб «Берег Скелетов». Там был классный тренер, бывший рейнджер. Он научил нас массе полезных вещей, одна из которых: шутите над тем, что пугает вас, и добивайтесь управления своим страхом, чтобы он ускорял вас и направлял ваш удар.

– А-а… А на вид просто бравада.

– Ну, бравада тоже. Лет-то мне сколько.

– Ты, – заметила она, – все же, на год старше меня.

– Да, но девчонки быстрее взрослеют. Природа так устроила. E-oe?

– E-o, – согласилась военфельдшер, и тогда командир спросил:

– Так, почему ты напряглась из-за фразы про напалм по утрам?

Она помолчала немного, затем пояснила:

– Дело даже не в том, что шутить, когда заживо сжигаешь сотню людей… Даже очень говняных людей… Вот. Дело в другом. В реакции цивильных асси на такие приколы.

– Тут нет цивильных асси, – заметил он.

– Да, Тоби. Но ты ездил на остров Боигу и встречался с их старостой. Кстати, зачем ты поехал сам? Как переговорщик, лучше был бы сержант Ренд. Не только потому, что он старше тебя, а потому, что он бывший силовик-контрабандист. Это опыт переговоров.

– Ты права, Саби, он был бы лучше. Но, если бы асси-патрульные сдуру сцапали его?

– Тоби, а если бы они сдуру сцапали тебя?

– Я не сомневаюсь, что вы под руководством Амона и Ренда вытащили бы меня.

– Ну! – она улыбнулась, – А под твоим руководством мы бы вытащили бы Ренда.

– Проблема в том, – сказал флит-лейтенант, – что я в этом случае натворил бы всякого. Прикинь: ты верно сказала. У меня, в отличие от Ренда, нет опыта переговоров.

Военфельдшер оценила аргумент и согласно кивнула.

– Да, так надежнее. Но цивильные асси… Я представила, что ты говорил на Боигу.

– Саби, я там не шутил в стиле полковника Курца. Я говорил очень взвешенно.

– Тоби, а ты понимаешь, что такой твой стиль страшнее, чем шутки в стиле Курца?

– Хэх… Правда что ли?

– Правда. А этот староста на Боигу не оказался на грани инфаркта от твоего имиджа?

– Хэх… По ходу, он выглядел напуганным, но я думал, это из-за рэсколменов.

– А я думаю, Тоби, это из-за тебя. Я уверена. Прикинь теперь: как мы будем дружить с простыми фермерами-островитянами асси, если они видят нас, как… Типа…

– …Как аватар полковника Курца? – предположил 20-летний флит-лейтенант и, после согласного кивка Саби, напомнил, – Но, по-любому, мы защитили их от рэсколменов.

– Не по-любому, – возразила она, – по ходу, они будут благодарны нам, но прикинь: из благодарности без человеческой симпатии не бывает ни любви, ни дружбы. А о какой человеческой симпатии можно говорить, если мы запросто делаем вот так?

Саби резко вытянула руку, указывая на две уродливые кривые колонны черного дыма, громоздившиеся над догорающими сейнерами неудачливых пиратов-рэсколменов.

– Не запросто! – возразил флит-лейтенант, – Ты же не думаешь, что мне это нравится!

– Я не думаю, потому что знаю тебя. Но фермеры с Боигу знают о тебе только это.

– Херово! – буркнул он, ткнул докуренную сигарету в пепельницу, и спросил, – Саби, а почему ты только сейчас говоришь? Если бы ты сказала до моего визита на Боигу…

– Прикинь, Тоби, я сообразила только сейчас, когда ты сказал про запах напалма.

– Да, верно. Вот, блин…

– Ладно, – сказала она, – приедет INDEMI, что-нибудь придумает и скорректирует. По регламенту, это военно-гражданская психология, значит: работа для спецслужбы.

– Типа того, – неохотно согласился он.

– Зараза я, – сообщила Саби, – вот, спихнула на тебя свою депрессию. Ладно, хочешь, я скомпенсирую: сварю кофе на нашей стимпанковской кофеварке-талисмане?

– Хочу.

– Вот и хорошо! – она вскочила со штурманского кресла, и отработанным движением зарядила бункер с молотым кофе в недра эксклюзивно-кустарной кофеварки, немного напоминающей плод извращенной любви паровоза и саксофона.

После поворота черного железного рычага, в бронзовых трубах эксклюзивного мини-монстра зловеще-мелодично забулькала и зашипела вскипающая вода, сразу перекрыв «биомеханические» звуки триумфа, явственно слышащиеся сквозь тонкую переборку, которая отделяла мостик от кубрика.

…

*35. Такое многозначное слово: «добрососедство».

Та же дата 2 сентября. Середина дня. Курс юго-запад, к полуострову Арнхем.

Австралийский сторожевик DCPB-69 «Страйкап» на пути в Нулунбаи.

Беллами Ранстоун появился на пункте управления кораблем – веселый и довольный.

– Капитан на мостике! – объявил лейтенант-штурман Дион Коул, согласно уставу.

– Всем вольно! – отреагировал Ранстоун, – Как настроение, леди и джентльмены?

– Нормально, сэр! – ответила старшина радист-оператор Лайм Ярмут.

– А мне кажется, – сказал капитан, – что вы какие-то сникшие. Вот вам взбадривающее. Представьте: как сейчас, капитан заходит на мостик, а девушка-радист спрашивает: вы хотите секс по телефону, сэр? Он говорит: конечно. А она говорит: тогда, сэр я сейчас соединяю вас с инспектором Дисциплинарной комиссии штаба флота.

На мостике все тихо вздохнули. Смеха не было, и кэптри Беллами Ранстоун капризно оттопырил нижнюю губу, будто обижаясь, что шутка не оценена.

– Так-так… Боцман, что за проблемы с боевым духом команды?

– Сэр! Я точно не знаю, просто какая-то хрень, сэр! – отрапортовал Мэттей Смитсон.

– А точнее? – потребовал кэптри.

– Точнее не знаю, сэр!

– Вот, значит, как? Интересно. Может, док, знает? Ты редко заходишь на мостик, Дрю. Почему ты здесь на этот раз? У кого-то проблемы со здоровьем?

– Вообще-то, это проблемы не совсем со здоровьем, сэр, – отозвался Эндрю Нандвари (судовой врач, своеобразный дядька, наполовину ирландец, наполовину индус).

– Не совсем? – переспросил капитан.

– Да, сэр. Не совсем. Я пришел доложить, что у младшего матроса-кока Дори Пенг, по причине шокирующих впечатлений, случилась аномальная тревожность, и я выдал ей сильный транквилизатор. До полуночи я предписал ей постельный режим. И, если вас интересует мое личное, больше человеческое, чем профессиональное, мнение, сэр....

– Конечно, интересует. Излагай, Дрю.

Судовой врач чуть заметно наклонил голову, и произнес:

– Ходят слухи, что такие эпизоды, как сегодня на рассвете, станут частым явлением в Межокеанской акватории, как это уже было короткий период в конце прошлого года. Народный флот Меганезии проводил тогда зачистку: операция «Морская метла».

– Откуда слухи, Дрю?

– Из интернета, сэр. Политологи рассуждают про «Статут о добрососедстве в Папуа», подписанный 30 августа в Эмпрессогасте на Бугенвиле между Австралией и Тройной Унией. Суть этого статута в распределении секторов ответственности на территории и акватории Папуа, пока там не будет восстановлена своя легитимная власть. В общем, получается военно-полицейский протекторат Австралии и Унии над Папуа.

– Это недопустимое свинство! – воскликнула старшина радист-оператор.

– Лайм, пригласи Миа на мостик.

– Да, сэр, – хмуро ответила радист-оператор, включая селекторную связь, – Внимание! Специалист-электрик Миа Пеккер, немедленно подойдите на ходовой мостик.

– Да, мэм, – ответил голос из динамика селектора.

Полминуты все напряженно молчали, затем появилась Миа, и брякнула.

– Короче, все ОК.

– Ближе к уставу, матрос! – строго сказал Беллами Ранстоун.

– Да, сэр. Короче: по особым техническим причинам, сеть внутреннего мониторинга переведена в режим тестирования. Там неустановленный сбой, как вы предвидели.

– Миа, сколько времени это займет?

– Не менее двух часов, сэр… А можно, я останусь и тоже послушаю?

Кэптри утвердительно кивнул, пару раз хлопнул в ладоши, и объявил:

– Как все уже поняли, у бортового Большого Брата стряслось несварение информации, поэтому он не может шпионить за нами в ближайшие два часа. И неполиткорректное высказывание старшины Ярмут, кстати, уже не попало на запись… Лайм, ты рада?

– Да сэр, – ответила старшина-радист, – но я настаиваю, что тот протокол – свинство.

– Разумеется, свинство, – сказал Беллами, – но это меньшее свинство, чем то, в которое политиканы Канберры вляпались в июне, пойдя на поводу у исламских спонсоров. В результате, Австралия ввязалась в папуасский масличный конфликт, помогла сделать «Хрисламскую весну» и скинуть президента Меромиса, заодно рассорилась с нези, и в результате они перестали пресекать поперечный бандитизм в Межокеанской полосе.

– Какой-какой бандитизм? – переспросил штурман Коул.

– Поперечный бандитизм, – повторил капитан, – ведь нези важно охранять только свои караваны, идущие вдоль этой полосы. У них торговля с Африкой и еще с кем-то там в Индийском океане. А бандитизм, действующий поперек этой полосы, для них вообще безразличен. И нези просто скомандовали своему патрулю не трогать таких бандитов.

– Сволочи, – прокомментировала радист Ярмут.

– Сволочи, – согласился капитан, – но они не обязаны даром решать наши проблемы. И логично, что когда Канберра открыла секретный фронт против нези, на стороне клуба малазийских магнатов в Папуа, и разорвала Честерфилдский договор с нези об общих действиях против банд в Межокеанской полосе, нези сделали, что сделали. Наш север захлестнуло потоком наркотиков, оружия, и разбойничающих мигрантов. У Канберры загорелась жопа. Ведь на защиту северной границы тратилось всего полтора процента военного бюджета. Меньше, чем на миротворчество в Афразии на другом краю мира.

Капитан поднял вверх средний палец правой руки, качественно изобразив тот уровень финансирования, который долгие годы был у патруля Северной границы. Лейтенант-штурман несколько раздраженно постучал кулаком по подлокотнику.

– Беллами, а как насчет того, чтобы создавать проблемы? Видно, что нези специально погнали бандитов из своих зон контроля в наши. В Порт-Морсби, в Кикори, в Дароо, и дальше через Арафурское море до самых долбанных Южных Молуккских островов.

– Дион, я не знаю. Возможно, для нези это просто дешевле, чем отстреливать бандитов. Возможно, однако, что ты прав, и нези подкладывают нам свинью в ответ на ту свинью, которую мы подложили им в Папуа, спихнув Меромиса с трона. Теперь я объясню про «Статут о Добрососедстве в Папуа». Вроде, это была идея Найтхарта, австралийского полуофициального посла в Эмпрессогасте. Смысл простой: давайте прекратим взаимно подкладывать свиней, и начнем пошагово убирать дерьмо, которое здесь получилось.

– Капитан, – произнес Дрю Нандвари, – верно ли я понимаю, что уборка дерьма будет, в основном, происходить в том стиле, какой мы наблюдали около острова Боигу?

Беллами Ранстоун неопределенно пожал плечами.

– Это не исключено.

– Тогда, – сказал судовой врач, – я должен предупредить, сэр, что случаи нервного шока станут для нашего экипажа частыми, особенно, среди самых молодых матросов.

– Ясно, Дрю. Какие меры профилактики ты предлагаешь?

– Сэр, я посоветовал бы оградить экипаж от любого участия в этой дикой жестокости.

– Дрю, ты предлагаешь нам бросить работу на северном патрульном флоте?

– Нет, Беллами, я не говорил этого, – ответил Нандвари, переходя на неформальный тон (обычно свойственный ему лишь на берегу, но не на борту в ходе патрулирования).

– Ты не говорил этого напрямую, – согласился кэптри, – но по смыслу именно так. Мне кажется, ты не учитываешь, что мы служим на военном корабле, а не на цивильном. И задача нашей службы, прежде всего, борьба против организованного и вооруженного криминального контингента. Так что, я спрашиваю тебя о мерах профилактики не для цивильного экипажа, а для военного, которому предстоят боевые действия.

– Командир, ну уж не совсем боевые действия, – вмешался штурман Коул.

– Дион, ты помнишь, где мы с тобой познакомились?

– Еще бы не помнить! Вторая Калимантанская война.

– Корректнее, Дион! – строго сказал Беллами, – Надо говорить: Вторая Конфронтация Индонезии с Малайзией в демаркационной полосе острова Калимантан-Борнео.

– Но, командир, это же была натуральная война. Хуже, чем в Йемене. Ты что, забыл?!

– Дион, разумеется, я не забыл. Просто, я хотел, чтобы ты яснее вспомнил. А теперь я объясню ситуацию в Арафур-Тиморской погранзоне, куда мы направляемся. Возьми Калимантан пополам с Йеменом, залей сомалийскими пиратами, посыпь Аль-Каидой, подогрей до кипения, и получишь то, что нас ждет. Первое задание в Нулунбаи, лишь прелюдия к исполинской Молуккской клоаке. Там военные флоты десяти государств действуют, как бандиты, а бандиты вооружены не хуже военных флотов.

Капитан замолчал, уселся в кресле, и заложил руки за голову. Штурман-лейтенант, в некоторой растерянности, почесал пятерней затылок, и вынес вердикт:

– Дерьмово, если так.

– Да, дерьмово, – подтвердил Беллами, – но мы справимся, если будем действовать там рационально и решительно. Например, нези, стартовав с еще худшей позиции, быстро очистили акваторию от организованного бандитизма и рэкета. У них не было ни супер-бойцов, ни супер-оружия, ни какой-то супер-жестокости, о которой хором врут наши и мировые TV-каналы. Они были вооружены и подготовлены слабее, чем мы сейчас. Но правильно организованная процедура и ясность понимания цели, привели к победе.

– Беллами, мы не можем действовать, как нези, – возразил судовой врач.

– Почему, Дрю? У нас хороший экипаж, прошедший тренинги, и хороший корабль.

– Беллами, ты ведь понимаешь, что действовать, как нези сегодня у острова Боигу, это против правил. Это не только жестоко, это еще и преступно.

– Дрю, я очень уважаю тебя, как медика, профессионала и человека, но твой гуманизм переворачивает твои мозги, и ты говоришь вещи, противоречащие здравому смыслу.

Судовой врач уселся на край навигационного стола, и полюбопытствовал:

– В чем я противоречу здравому смыслу, когда утверждаю, что удар зажигательными бомбами по кораблям с людьми в мирное время, это жестоко и преступно?

– А в военное время? – спросил капитан.

– На войне все иначе, там свои законы, – ответил Нандвари.

– Юридически так, Дрю. Но здравый смысл не зависит от адвокатских каракулей. Вот почему я говорю: разбомбить бандитский корабль – не жестокость и не преступление. Наоборот: жестокость и преступление – не разбомбить его, потому что в таком случае множество хороших людей станут жертвами бандитов. И еще, жертвами станут наши товарищи по экипажу. В конце июля, DCPB-57, такой же сторожевик, пришел из зоны Тимор-Малуку с четырьмя гробами. Я не намерен после объяснять родителям наших матросов, почему я был таким гуманным, что привез гроб вместо их ребенка. Это моя позиция, и если после моих разъяснений кто-то не согласен, то пусть говорит сейчас. Клянусь, я найду способ отправить такого моряка на Большую землю по мотивам, не портящим ему биографию, чтобы он мог продолжить службу на другом корабле. Но с завтрашнего утра я не потерплю возражений на эту тему… Дрю, что скажешь?

– Что ж, сэр, я займусь планом мероприятий по психологической подготовке.

– Спасибо, док. Честное слово: спасибо.

– Это моя работа, – сказал Нандвари, подошел к остеклению и стал смотреть на волны.

– Кто-нибудь еще хочет высказаться? – спросил кэптри Беллами Ранстоун.

Минуту все молчали. А затем тишину нарушила Миа Пеккер, резко сменив тему.

– Сэр, я чуть о другом. Правда, что у нези на флоте нет запрета на секс в экипаже?

– Правда, – сказал он, – Миа, а ты можешь сделать мне крепкий кофе?

– Конечно, сэр, сейчас сделаю, – ответила она, и шагнула к кофеварке.

– Но, у тебя ведь сейчас по графику отдых.

– Да, сэр, но мне совсем нетрудно.

– Спасибо, Миа. Итак: на флоте нези секс не считается принципиально иной формой контакта, чем налить коллеге кофе вне времени вахты.

– Сэр, но ведь это абсолютно разные вещи! – возразила старшина-радист Лайм Ярмут.

– Относительно, – поправил Беллами, – для нас разные, а для нези почти одинаковые.

– Сэр, а как правильнее? – спросил боцман.

Капитан внимательно посмотрел на него.

– Уточни, Мэттей, в каком смысле «правильнее»?

– Для флота правильнее, – сказал боцман, – для эффективности, боеспособности…

– Мэттей, по-твоему, сколько хороших патрульных ушли из-за секса в экипаже?

– Сколько? Черт знает, сэр. Много, наверное. На каждом корабле такие проблемы.

– Вот и думай сам, – заключил Беллами Ранстоун.

– Сэр, что вы такое говорите? – удивилась радист.

– Лайм, если ты заметила, я просто задал вопрос, и предложил подумать.

– Да, сэр, но я думаю, это был односторонний вопрос. Вы спросили о проблемах из-за запрета. Но вы не спросили о проблемах, которые решаются этим запретом.

– Поясни, – предложил он.

– Да, сэр. Предположим, этот запрет отменен. Тогда на корабле сразу начнутся такие отношения, кто-то отвергнет кого-то, кто-то будет домогаться кого-то, а кто-то начнет ревновать кого-то. И вместо службы получится сплошное выяснение отношений.