Текст книги "Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези (СИ)"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 84 страниц)

– Что, вот так тупо? – удивилась Снеж.

– Да, тупо, ведь тут пограничье, – подтвердил Тоби, – и наша контригра будет тупая. В пограничье только так. Амон! Давай-ка бросим четырех головастиков в воду.

– Паттерн: мореходные параметры фрегата класса «Перри»? – спросил суб-лейтенант.

– Да. И зону планируемого контакта установить: 3 мили к северу от нас.

– Шеф, а ты уверен? – спросила фельдшер Саби у флит-лейтенанта.

– Да. При такой разнице весовых категорий, у нас только такая тактика, – ответил он.

…

Через несколько минут, четыре объекта, похожих на головастиков (только размером с фокстерьера) поплыли со скоростью велосипедиста-любителя в направлении фрегата. Параллельно с этим, Снеж, занявшая пост радиоперехвата, поймала отчаянный вызов, исходивший по радио от троих экотажеров, оставшихся на платформе. Они требовали разговора с неким «большим боссом», обязанным вытащить их «из этой жопы». Суть ситуации (с их слов) состояла в том, что…

…Во-первых, платформа оказалась под огнем снайпера (а такого договора не было).

…Во-вторых, катер-эвакуатор ушел, бросив их (такого договора тоже не было).

…Значит: все летит к чертям, и если «большой босс» не вытащит трех экотажеров из (дословно) «жопы», то они поднимут белый флаг, сдадутся австралийскому морскому патрулю, расскажут все от A до Z – и сам большой босс будет (дословно) «в жопе».

…Заявление возымело эффект, и на вызов в эфире прозвучал ответ – с фрегата. Некий «ассистент большого босса» приказывал больше не болтать в эфире, и обещал, что все проблемы будут решены в течение ближайшего часа.

…После этого метка фрегата на локаторе двинулась в сторону метки платформы.

Глядя на это, флит-лейтенант Тоби Рэббит с философским спокойствием произнес:

– Они сами выбрали свою судьбу.

– Они выберут, если не сменят курс, – пунктуально поправил суб-лейтенант Амон.

…

Эти переговоры в эфире между нефтяной платформой и фрегатом, слышали также на мостике «Страйкапа». Там собрались все офицеры: кэптри Беллами Ранстоун, старпом Хенрик Уоллис, штурман Дион Коул, и старшина Лайм Ярмут. Там же чуть в стороне устроилась офицер-переговорщик Мерлин Йенз (молодая женщина лишь 2 года назад прошедшая практику после Академии Сил Самообороны). Она понимала, что ошибка, допущенная ею, стоила жизни боцману Смитсону – человеку, которого здесь любили. Соответственно, к ней (Мерлин) отношение здесь негативное. И она понимала, что ее пригласили на мостик не из чувства флотского товарищества. Тогда зачем? Ее знания психологии не хватало, чтобы найти ответ на этот вопрос…

…Между тем, метка фрегата стала приближаться к платформе. А еще минутой позже последовал сигнал с монитора радиста.

– Это стук к нам, сэр, – сообщила старшина Ярмут, обращаясь к Ранстоуну.

– Включи на громкую связь, и дай мне микрофон, – распорядился он.

– Да, сэр, – она переключила пару тумблеров, и протянула ему микрофон на шнуре.

– Фрегат «Тендеан» вызывает сторожевик «Страйкап», – послышалось из динамика.

– «Страйкап», капитан Ранстоун на связи, – ответил Беллами, – а ваше имя?

– Я капитан Чанг, флот Индонезии, – ответил голос, и добавил, – нам известно о вашей проблеме. Мы готовы оказать вам помощь в освобождении платформы «Монсо».

– Благодарю за предложение, капитан Чанг, но мы сами решим нашу проблему.

– Извините, капитан Ранстоун, но у вас недостаточно сил для этого. Нельзя рисковать.

– Нет, капитан Чанг, у нас достаточно сил.

– Еще раз извините, капитан Ранстоун, но это будет чрезмерный риск, а большинство заложников являются гражданами Индонезии. Мы не можем остаться в стороне.

– Капитан Чанг, это австралийский объект, и мы сами решим проблему.

– Капитан Ранстоун, давайте обсудим это при личной встрече. Мы скоро подойдем.

– Капитан Чанг, мы не принимаем вашу помощь. Я заявляю официальное возражение против захода военного корабля Индонезии в нефтепромысловую зону «Монсо».

– Я полагаю, капитан Ранстоун, что при нашей личной встрече вы поменяете мнение. Поэтому, я не прощаюсь. До встречи.

На этом капитан Чанг прервал связь. Беллами хмыкнул, поднялся из кресла, подошел к бойлеру-кофеварке, и предложил:

– Поднимите руки, кто хочет кофе.

– Но, сэр… – нерешительно произнесла Мерлин Йенз.

– Что, мисс Йенз, вы хотите чая, а не кофе? – спросил он, нажав кнопку на бойлере.

– Сэр, дело не в напитке. Просто, мне кажется, что ситуация обостряется.

– Сейчас, – сказал кэптри, – меня интересует только: хотите ли вы кофе?

– Я… – тут она замялась, видя три поднятые руки, – …Я тоже буду кофе, как все.

– Очень хорошо, значит следующая чашка ваша, – сказал он, передавая первую чашку старшине Ярмут.

– Спасибо, сэр, – поблагодарила старшина.

– Без проблем, Лайм, – сказал он…

…Между тем, фрегат «Тендеанг» шел курсом на сближение, и четыре «головастика», вышедшие на линию его маршрута, бесшумно прилипли к его уязвимым точкам. Еще несколько секунд и – контактный синхронный взрыв. Это не выглядело эффектно, как срабатывание морской мины, или попадание торпеды, когда выброшенная масса воды взмывает выше мачт, будто огромный гейзер. Заряд торпеды или морской мины более четверти тонны. Заряд «головастика» – несколько килограммов, и эффекты взрыва (со стороны внешнего наблюдателя) почти отсутствует. Лишь кольцевая волна и пузыри, вырывающиеся из-под днища корабля-мишени. Но через секунду наблюдатель может увидеть, что такое хорошо рассчитанные контактные взрывы.

В данном случае 135-метровый корабль просто сложился: его носовая часть повернула вправо, отламываясь от хвостовой. А хвостовая часть задрожала из-за вибрации всего двигательного агрегата, потерявшего жесткость. Освобожденная ось гребного винта, с усилием от машины мощностью 30 мегаватт, взмахнула, как хвост динозавра, и корма фрегата развалилась, будто картонная коробка от удара дубинки. Из трещин в баках на поверхность моря выплеснулись 500 тонн топлива – и вспыхнули огромным костром. Финальный аккорд: детонация боезапаса (вероятно, противокорабельных ракет).

На мостике дискраноплана «Мок-Тартл», флит-лейтенант Тоби, наблюдая в перископ растущий столб черного дыма на северном горизонте, тихо заключил:

– Это была дешевая копия «Перри». Дурное занятие удешевлять классические модели экономией на качестве железа: живучесть в бою будет пропорциональна цене.

– Жестяная коробка из Пакистана, для бедных и жадных, – припечатал сержант Ренд.

– Можно было обойтись одним «головастиком», – сказал суб-лейтенант Амон, – нам-то достаточно было просто остановить их.

– Кто ж мог знать, что у них коробка такое говно? – возразила экстрим-пилот Снеж.

– Да, наверняка не узнаешь, пока не проверишь, – согласился Амон.

– Может, кто-то там, все же, выжил? – без особой надежды, спросила фельдшер Саби.

– Это вряд ли, – сказал Тоби, – но, морское правило… Снеж, отправь туда мини-дрон.

– Сделаю, шеф, – отозвалась юная экстрим-пилот.

Такова была первая серия эпитафий для двухсот матросов и офицеров, которые просто оказались не в том месте, не в то время.

…Вторая часть эпитафии была произнесена на мостике сторожевика «Страйкап».

– Случайность, неизбежная на море, – авторитетно объявил кэптри Беллами Ранстоун.

– Случайность? – переспросила офицер-переговорщик Мерлин Йенз.

– Так это называется, – пояснил кэптри, и обратился к старшине-радисту, – Лайм, давай световым телеграфом… Готова?

– Да, сэр. Диктуйте.

– Страйкап для тени, – начал он, – просим дать банде минуту на капитуляцию.

– Отправлено, сэр… Они ответили утвердительно, сейчас объявят ультиматум.

…И скоро в эфире действительно прозвучал ультиматум: «Алло, на платформе! У вас минута на то, чтобы выйти вместе с заложниками на среднюю палубу. Порядок такой: бандиты – справа, заложники – слева, руки у всех над головой. Через минуту не будет построения – будет огонь. Даю отсчет секунд. Шестьдесят… Пятьдесят девять…»

…Через полминуты, на среднюю палубу платформы «Монсо» начали выходить люди.

…

Ранний вечер той же даты 18 сентября.

Там же: Тиморское море, спорная акватория Рава-Хитам, платформа «Монсо».

Капитан Ранстоун сидел на верхней палубе, рядом с угловой несущей колонной – там, откуда в полдень вел огонь пулеметный расчет экотажеров. Теперь все было убрано, и остались только пятна на металле. Группа военно-морских полисменов, доставленных вертолетом из порта Дарвин, уже забрала все «вещественные доказательства». Теперь задачей «Страйкапа» было дождаться гражданского транспорта, который привезет на платформу персонал новой вахты, и увезет персонал «подвергшийся шоку». Они пока оставались здесь – полисмены забрали только экотажеров. В общем: капитану сейчас абсолютно нечего было делать, и он просто созерцал красивый заход солнца.

За несколько часов, прошедших после фатального события с фрегатом «Тендеанг», и капитуляции экотажеров на платформе «Монко», всплыла масса всякой информации, прояснившей для Ранстоуна суть дела. Некто (какая удобная штука – неопределенные местоимения). Итак: некто решил провести рейдгет платформы «Монсо» – а экипажу австралийского сторожевика «Страйкап» отводилась простая роль. Они должны были неудачно штурмовать платформу, понести потери, и принять предложенную помощь фрегата «Тендеанг» (принадлежащего, кстати, не к регулярному флоту Индонезии, а к контрактному флоту индонезийского охранного концерна). Далее: охранный концерн захватывал платформу, а виноват оказывался кэптри Ранстоун – так неосмотрительно позвавший на помощь этих влиятельных, но сомнительных «силовых бизнесменов».

Изюминка аферы была в том, что Ранстоун принял бы помощь без подсказки – в силу обстоятельств, что делало бы искренними его показания на следственной комиссии по проблеме рейдгета платформы. Но некто не учел «незийскую тень», которая поменяла расклад. Так что Ранстоун отверг помощь фрегата «Тендеанг», афера сорвалась, очень влиятельные интересанты в Джакарте и Канберре получили вместо кучи денег – кучу проблем, и «Страйкап» уже получил приказ на передислокацию из Тиморского моря в Коралловое море (подальше от места, где началось расследование ряда странностей).

Беллами Ранстоун понял, что не получит премию за участие в пресечении рейдгета, но санкций за недогадливость тоже, наверное, не получит. Что ж, нулевой итог, это не так плохо. Правда, кто-то из аферистов может из мести подложить ему свинью, но вряд ли размер свиньи будет больше, чем перенос присвоения очередного ранга на год вперед. Утешив себя этим рассуждением, кэптри закурил сигарету, и тут...

… – Сэр, разрешите поговорить с вами.

– Гм… – буркнул Ранстоун, повернувшись, – …О чем, офицер Йенз?

– Сэр, прошу не удивляться, но я намерена подать рапорт о переводе на ваш корабль.

– Что за чушь? – отреагировал кэптри, глядя на Мерлин Йенз. Он не представлял себе, какого черта надо молодой и симпатичной штабной дамочке в экипаже сторожевика. Обычно таких персон интересуют не боевые корабли, а разведенные адмиралы (очень выгодный брак: и деньги, и куча потенциальных любовников прямо в офисе мужа).

– Чушь? – переспросила она.

– Точно, – он кивнул, – полная чушь.

– Почему вы так считаете, сэр?

– Потому, – ответил он, – что на сторожевике ни денег, ни карьеры, ни связей полезных. Только скука, риск, дерьмо, и вонь. Вам не доводилось присутствовать при досмотрах браконьерских яванских баркасов с уловом моллюсков? Вижу, что нет. И не советую.

– Тогда, сэр, почему вы служите на сторожевике?

– Просто жизнь хреново сложилась. Хотя, я не в претензии к судьбе. Бывает хуже.

– Тем не менее, сэр, я намерена подать рапорт о переводе на ваш корабль.

– Гм… А на какую должность в судовой роли?

Мерлин Йенз уселась рядом с капитаном на прогретый металл палубы, и сообщила:

– На должность боцмана, сэр. Я считаю: это мой профессионально-этический долг.

– Это что, шутка такая, мисс Йенз?

– Сэр, я абсолютно серьезна. И, ради вашего одобрения, я готова предложить сделку.

– Какую? – спросил он.

– Простую, сэр. Вы одобрите мою кандидатуру, а я выполню вашу самую неприятную обязанность: сообщить семье боцмана Смитсона обстоятельства его гибели.

– Гм… И вы действительно рассчитываете, что я соглашусь?

– Это разумное предложение, – ответила она, – так будет лучше для родных боцмана. Я психолог, меня учили работать с людьми в подобных ситуациях.

– Ладно, вы психолог. Но я обязан сделать это сам. Такие принципы у нас в команде.

– В таком случае, – сказала Йенз, – вы обязаны приехать к вдове, но вы не обязаны сами говорить с ней. Так что мы приедем вместе, но говорить буду я. Это оптимально.

– Допустим, что это оптимально, – произнес Ранстоун, – но почему вы хотите работать боцманом? Вас не учили этому, и вообще, это должность для старшего унтер-офицера.

– Простите, сэр, но по регламенту должность боцмана может занимать старший унтер-офицер или младший офицер. Я младший офицер. У меня сданы тесты по физической подготовке, по навигации, и по морской тактике. Я готова к этой работе.

Беллами Ранстоун выбросил окурок в море, проследив его падение с верхней палубы нефтяной платформы, и озадаченно спросил:

– Все-таки, на кой черт вам быть боцманом? Только не надо про этический долг.

– Этический долг не единственный мотив, – призналась Мерлин, – на самом деле, мне впервые встречается экипаж, где так высоко доверие к капитану, при… Простите, сэр, сейчас для объяснения потребуется сказать нелицеприятные вещи о вас.

– Валяйте, мисс Йенз. Я не зарыдаю, и даже не обижусь.

– Хорошо, сэр. Я договорю… При демонстративном цинизме данного капитана. Ваш персональный файл в Дисциплинарной Комиссии – я видела там ваши высказывания.

– А! – произнес кэптри, – Вы хотите сочинить что-то вроде диссертации по материалам ДисКома и по натурным исследованиям на борту сторожевика. Так, что ли?

– Я хочу попробовать, – ответила она.

– А может, мисс Йенз, у вас есть грант от Минобороны на эти исследования?

– Пока нет, сэр, но я надеюсь, что через год смогу получить такой грант.

– Интересно… – прокомментировал он, – …Это самый разумный циничный мотив. Вот почему я в сомнениях: может, вы придумали этот мотив в расчете на мое восприятие?

Офицер-переговорщик пожала плечами.

– Вы можете не верить в мои мотивы, сэр. Но это не отменяет главного факта.

– Какого факта, мисс Йенз?

– Факта, что вам нужен боцман. Точнее, боцман требуется по регламенту, без оговорок, позволяющих распределить его роль между другими младшими командирами. Значит, придется быстро выбирать из невостребованных кандидатов на эту должность.

– Гм… Это намек, что вы лучше, чем трэш из списка невостребованных?

– Нет, сэр. Я лишь рассуждаю о регламентной процедуре.

– С регламентной процедурой не поспоришь, – проворчал кэптри Ранстоун.

…

47. «БлицВерк». Визит журналистской внезапности.

Утро 19 сентября. Германское Самоа. Остров Савайи. Плайа-Афаноа.

За дюжину лет репортерской работы, Имоджен Мюр превосходно освоила внезапные визиты. Отдохнув 2 дня после ведения трех раундов великого теологического диспута (завершившегося 16 сентября в Паго-Паго), Имоджен арендовала катер, и метнулась в Плайа-Афаноа. А что? Приглашение Хрю Малколм действовало, и в приглашении не говорилось, что нужно предупреждать заранее. Выйдя из Паго-Паго в 7 утра, Имоджен достигла цели незадолго до полудня. Она притормозила у прохода в барьерном рифе (в полумиле от берега). Катер вполз в тихую полу-лагуну, оставив слева и справа полосы яростного прибоя, вскипающего над неглубоко лежащей коралловой пилой рифа.

Теперь можно было остановиться и сделать первые фото. На берегу с этой дистанции ничего особенно не видно. Поселок в смешанном туземно-колониальном стиле, среди (поэтически выражаясь) застывших зеленых облаков флоры (журналистка знала: это – фруктовые сады, устроенные общиной бахаи). А в середине полу-лагуны стоял объект, впечатляющий издалека: вроде 500-футового сапфирового айсберга. Такое ни с чем не перепутаешь, если видел на фото. Плавучая фабрика-эксперимент «БлицВерк». Фото с указывающими записями на выносках имелось у Имоджен в смартфоне, и легко нашла бортовую стенку, оборудованную для лодочной швартовки. Там уже стояли несколько катеров, яхт и экранопланов. В азарте, австралийская журналистка решила незаметно пришвартоваться – вдруг этот финт удастся, и «внезапный визит» удастся идеально?..

…Не удалось. Она едва успела перепрыгнуть на причальную площадку, и собралась зацепить шварт-трос за ближайший столбик, когда услышала за спиной тихий голос:

– Maeva oe o «БлицВерк», мисс Мюр.

– О, черт!.. – она развернулась и встретилась взглядами с очень молодым парнем, то ли туземцем, то ли англо-туземным метисом. Возраст наверняка 18-минус, но униформа – взрослая: с эмблемой INDEMI, и какой-то нашивкой ранга. Может, юнга или кадет?

– 16 лет и 3 месяца, ранг: суб-инспектор, – ответил он на ее невысказанные вопросы.

– А-а… – протянула она, и юный суб-инспектор продолжил:

– Мое имя Квэк Фуга, я надеюсь, мы подружимся, это повысит эффективность вашей профессиональной деятельности на оперативном поле Афаноа. Специфика искусства журналиста: результат зависит от эмоционального контакта с локальными фигурами.

– А-а… – повторила она, чувствуя, что этот мальчишка «загружает» ее своим тихим и (кажется) колдовским голосом, мягко подавляя ее волю «рассеивающим» взглядом.

– А-а… – в третий раз протянула австралийка и, чтобы выпутаться из сети колдовства (проклятье, она за эти секунды поверила в реальность колдовства)… И, чтобы как-то выпутаться, она шагнула вперед, и протянула ему руку, – …Я рада знакомству, Квэк.

– Я тоже рад, Имоджен, – ответил он, и дружелюбно улыбнулся, пожимая ее руку. По рукопожатию (знала Имоджен) можно многое сказать о человеке. Рукопожатие Квэка напоминало случайное прикосновение живого древесного листа. Почему именно так – непонятно. Просто, такая ассоциация возникала, и исчезла, оставив недоумение…

…Улыбка юного суб-инспектора INDEMI на миг стала ироничной (кажется, он угадал надежду своей визави узнать что-то по рукопожатию – и теперь увидел крушение этой надежды). Слово «кажется» превратилось в непременный префикс ко всем суждениям Имоджен об этом 16-летнем юноше. А он, между тем предложил:

– Хочешь посмотреть, как по роботизированной технологии «RUR» здесь всего за час строится агротехнический комбайн, или легкомоторный самолет, или глиссер?

– Всего за час? – переспросила австралийская журналистка, – Чертовски интересно!

…

Это же время (19 сентября, сиеста). Почти там же – на юге острова Савайи.

По мнению Хрю Малколм, лучшим местом для дневного отдыха в окрестностях были Каскады Афауваутеле. Речка Афаувау между своим истоком у вершин Центрального Хребта, и своим впадением в полу-лагуну у Плайа-Афаноа, катилась вниз по склонам-террасам среди кустарниковых джунглей, прыгала с яруса на ярус, образуя маленькие водопады и заводи. Это – Каскады Афауваутеле. Можно кататься на этих водопадах, и нырять в заводи, выныривая под массой рушащейся воды. Или просто лежать на воде. Циркуляция двигала человека, периодически втягивая его под водопад, и выплевывая обратно на поверхность. Также периодически Хрю проплывала мимо песчаного языка (миниатюрного пляжа), где устроился сэр Невилл Кавендиш, побочный, но достойный потомок первых норманнских лордов Суффолка, взявших «по праву меча» эти земли в Южной Англии. В настоящее время Невилл, одетый в шорты-бермуды, прикрывшись солнцезащитным зонтиком, творил нечто на субноутбуке.

Хрю Малколм (раз за разом проплывая мимо, на расстоянии всего нескольких метров) поглядывала на него с некоторой гордостью. «Все же, – думала она, – Невилл классный парень, несмотря на… Блин! Вот бы, найти бы тех, из-за кого у него асексуальность, и фосфором с бреющего полета». Сторонний наблюдатель мог бы заметить: правая рука юниорки поднялась над водой, будто охватив стек авиа-штурвала, а ее большой палец отработанным движением убрал воображаемый щиток-предохранитель с гашетки. На следующей фазе, ее взгляд поймает мишень в прицеле Т-лорнета, и подушечка пальца нажмет гашетку. Ствол огнемета выплюнет серию ампул (в каждой – полфунта белого фосфора) и на мишени будет маленький, но убедительный филиал христианского ада.

Хотя (повторим для ясности) в данном случае это была лишь неосознанная привычная реакция психомоторики на образ врага, нарисованный подростковым воображением, а полуминутой позже поток втянул 15-с-половиной-летнюю юниорку под водопад. Она вынырнула по другую сторону рушащегося потока, отфыркалась, и перевела мысли на актуально-конструктивную тематику. Ведь (рассудила она) даже если сейчас атомной бомбой стереть с лица планеты родной город Невилла в далекой Англии, это никак не поможет устранить сформировавшийся синдром четвертой сексуальной ориентации у любимого. «Реально, что ли, подкатить к Флави Салютэ»? – подумала Хрю, вспомнив примерно 20-дневной давности совет полинезийки Оэоуа Авау, дальней родственницы капитан-лейтенанта Фуо Татокиа, короля атолла Номуавау. Отношения с Флави, и с ее бойфрендом Феликсом Шредером, сложились самые дружеские. Можно попросить без проблем. Но, применять к своему любимому что-то типа черной магии Вуду…

…«Блин, – подумала Хрю Малколм, – типа, неэтично, и стремно, ведь где Вуду, там по логике, где-то рядом зомби… Как бы, небезопасная магическая технология. С другой стороны, Флави, хотя 14-летка, но осмотрительность у нее, что надо. Кроме того, есть старшая подруга Флави, тоже гаитянка Амели Ломо, дочь выдающегося хунгана Ломо Кокоро – Шоколадного Зайца Апокалипсиса, с ней тоже отличные отношения…».

Энергично пронырнув под водопадом, Хрю вынырнула, и продолжила рассуждение.

«…Правда, Амели беременна, причем это ее первая беременность, и сразу четверней. Эксперимент такой в стиле тау-китян. Хотя всего 12 недель, и снаружи незаметно, но можно ли жрице Вуду колдовать, будучи в положении? Допустим, нельзя. Но просто консультировать-то можно, а? Если проконсультироваться насчет Невилла, то Амели объяснит ожидаемый эффект, и сопутствующие риски. Допустим, технология Вуду не рискованная при аккуратном использовании, и доставляет целевой эффект. Что тогда? Плюнуть на этику автономии личности и чуть-чуть заколдовать Невилла? Или»…

…Хрю задумалась о том, достаточно ли оснований, чтобы плюнуть на этику. Невилл Кавендиш появился в Плайа-Афаноа чуть больше двух недель назад – когда плавучая фабрика «БлицВерк» была отбуксирована сюда. И Хрю поселилась на его хаускрине. Уточнение: house-screen (или короче: houscreen) то же, что houseboat. Но основой для хаусбота служит яхта, а для хаускрина – круизный экраноплан. В конкретном случае – конверсионный 12-метровый экраноплан «Пингвин» Народного флота. Маловато для постоянного жилья «полновесной» семьи с детьми, но для двоих даже просторно. Нет проблем пригласить двух-трех, или даже четырех друзей на вечеринку с ночевкой. По регламенту флота экипаж «Пингвина» состоял из шести моряков. Итак: для парочки – отличный вариант скоростного мобильного жилья. По мнению Хрю при такой жизни четвертая сексуальная ориентация Невилла должна была быстро перейти в первую, но подвижек не было. Их любовь оставалась платонической. А физическую любовь Хрю получала в компании с самоа-германкой Труди, и стажером-разведчиком Квэком «без отрыва от производства» с командой тау-китян (пять девушек и пять парней, секс для которых, как партия в пинг-понг). Полная релаксация, после которой Хрю могла, как бесполая мультяшная змейка, свернуться на широком лежбище под боком у любимого мужчины, слушать его рассказы (удивительно интересные), и нежно шипеть. Хотя, на перспективу это абсолютно не устраивало ее. И его – тоже (да, Хрю, чувствовала это). Сочетание биологической нормы и психической дисфункции в сексе стало беспокоить Невилла, хотя он не решался переступить через это из-за риска потерять что-то в себе. Следует ли подталкивать его к необратимым действиям, пока он сам не решит?..

…На этой мысли, Хрю оказалась плавно затянута под водопад, откуда, отфыркиваясь, вынырнула. Она готова была продолжить внутренний диспут, но тут в воду радом, как пушечный снаряд на излете, врезалось продолговатое тело цвета темной бронзы.

– Fucking puta! – выругалась Хрю (выдав свое происхождение из Флориды, где испано-английский микс давно и прочно закрепился в ненормативной лексике).

– Пуф! – выдохнула Сиери Абелли, выныривая рядом. Эта новозеландка итальянского происхождения, спортивная аэро-экстремалка (белка-летяга), вместе с бойфрендом (и товарищем по экстриму) Декстером Линкольном, стала неотъемлемой частью особого колорита плавучей фабрики «БлицВерк» – с самого начала работы (две недели назад). Можно даже сказать, что эта парочка являлась PR-флагманом «БлицВерк»: основным экипажем будущего суборбитального полета на СКАГ – Суперкубке Адреналинового Гейзера. Пара дублеров: «тау-китяне» Жози и Гэнник вовсе не имели летного опыта, и сомнительно, что удастся натаскать их к турниру. Хотя, дело ведь не в Суперкубке, а в развитии своей школы астронавтики. У Жози и Гэнника есть потенциал, это главное.

Короче: парочка киви «белок-летяг» назначена основным экипажем суборбитального аппарата, которому они дали название «Лунакэт» на своем раскрученном видео-блоге. Название – ОК, но Сиери и Декстер вообще безбашенные. Пример: 29 августа Декстер прыгнул в костюме-летяге с самолета над берегом Уполу так рисково, что лишь очень своевременное появление Ормра Малколма позволило избежать реквиема. Иной после такого задумался бы, но не Декстер и Сиери. Пример: прыжок «рыбкой» с водопада.

Хрю Малколм выразительно покрутила пальцем у виска.

– Прикинь, Сиери: тут глубина меньше двух метров. У тебя что, запасной череп есть?

– Не ворчи! – весело ответила киви-итальянка, – У меня все рассчитано. И еще, у меня новости: одна плохая, и одна непонятная. С которой начинать?

– Хэх… Излагай в том порядке, как назвала.

– Тогда, – произнесла Сиери, – сначала плохая новость. Майк Сиумуо и Наири Томасе сообразили, какая причина у внезапного головокружительного благополучия школы-интерната Плайа-Афаноа. Кстати, мы с Декстером тоже только сейчас сообразили.

– Что вы и они сообразили? – спросила Хрю.

– Ты же сама понимаешь, что. Фокус в отречении Исайи Томасе, старшего гуру.

– Хэх… В каком таком отречении?

– В отречении от «китаба», от бахаиской библии. Кто-то надавил на Исайю, так что он вывесил на сайте Храма Лотоса Апиа манифест, что бахаиская библия это, вроде как, философский роман XIX века, а учение бахаи дано в брошюре для спонсоров.

– Они только сейчас прочли? – спросила Хрю с некоторой иронией.

– Да, представь себе. И теперь Майк будет домогаться встречи с Невиллом.

Услышав это дополнение, Хрю повернула голову в сторону миниатюрного пляжа, где находился капитан-инженер Кавендиш, и увидела рядом с ним Декстера Линкольна...

…В этот момент циркуляция потока затянула обеих девушек под водопад. Затем, они вынырнули, и Хрю спросила:

– По ходу, Невилл уже в курсе, так?

– Да, – подтвердила киви-итальянка, – ему уже позвонил наш друг-гестаповец. А мы с Декстером решили прогуляться, и рассказать тет-а-тет. У друга-гестаповца было мало времени. Он сейчас занят второй новостью.

– Квэк Фуга занят непонятной новостью? – уточнила Хрю.

– Да. Он замкнул ее на себя, и общается.

– Хэх… Сиери, ты хочешь сказать: эта новость – человек?

– Да. Это австралийская журналистка с 20-го канала, приехала сюда, и разнюхивает.

– Имоджен Мюр? – предположила Хрю.

– Да. А ты что, в курсе?

– В курсе. Я сама пригласила ее, ведь она бы все равно приехала. У нее в этом сезоне религиозно-скандальная тематика. Католический ересиарх Макнаб, затем подряд все самоанские религиозные аномалии. Мне показалось: лучше сделать шаг навстречу, и пригласить Имоджен, чтобы у нее на старте был настрой в нашу пользу. Мы с ней не оговаривали конкретную дату, но ясно было, что на днях после диспута с Макнабом.

– Так вот, – сказала Сиери, – эта журналистка прилетела сегодня, и…

…Циркуляция снова затянула девушек под водопад. После всплытия, киви-итальянка договорила:

– …И она тоже будет домогаться встречи с Невиллом.

– Ясно! А сейчас, значит, Квэк Фуга занимается контактом с ней, так?

– Да, – подтвердила Сиери, – он показывает ей роботизированное производство, дальше покажет продукцию, и покатает над морем. До заката он продержит ее, а дальше – вы.

– Так, Сиери, я поняла плохую новость, и непонятную новость.

– Я так и говорю, – заметила Сиери. И они снова оказались под водой…

…Вынырнули. Хрю отфыркалась и резюмировала:

– Придется нам с Невиллом сейчас двигать на «БлицВерк», чтобы до заката успеть.

– Успеть что? – спросила киви-итальянка.

– График работ, вот что! У нас ведь тест «Лунакэта» завтра. Ты говоришь, Квэк Фуга займет журналистку до заката. А после, типа, мы... Блин, еще Майк с библией бахаи!

– Хрю, может, это не мое дело, но я бы сгрузила Майка на младшего фон Зейла.

– Хэх! На Феликса Шредера? Ну, блин, я даже не знаю. Он, по ходу, не в этой теме.

– Интуиция, – произнесла Сиери, – подсказывает, что вся семья фон Зейл в теме. Ты не забудь еще кое-что начет vahine младшего фон Зейла.

– Хэх! Что я должна не забыть насчет Флави?

– Ты сама знаешь, – последовал туманный ответ с угадывающимся намеком на Вуду.

…

Чуть позже в тот же день 19 сентября. Небо над западом Самоа.

Имоджен Мюр не поняла, как оказалась внутри гибрида грузового трицикла и бабочки. Вроде, она хотела только оценить комфорт в этой маленькой штуковине, для чего села рядом с суб-инспектором Фуга. Он сказал: «поехали», и нажал акселератор... Казалось, самолет (даже такой маленький) не может взлететь с такого короткого разбега (до края палубы было полста шагов). Но, эта штуковина сделала зверский рывок (как гоночный автомобиль на старте) и прыгнула в небо.

– Проклятье! – вырвалось у австралийки, – Квэк! Ты чертовски напугал меня!

– Это же весело! – отозвался он, – Как американские горки!

– А-а… – она, глянула через борт вниз, – …Слишком высоко для американских горок.

– Запас высоты это хорошо, – пояснил суб-инспектор, – бери штурвал, и управляй. Это почтовая машина, адаптированная для новичков. Смелее, Имоджен.

– Как управлять? Я не училась этому!

– Тут все интуитивно ясно. Я буду подсказывать, а ты просто лети, у тебя получится. В крайнем случае, я перехвачу контроль. ОК?

– Я попробую, – согласилась она, и положила ладонь на штурвал…

…Сначала легкая летучая штуковина довольно неожиданно реагировала на штурвал и акселератор в руках новичка, даже соскальзывала вбок на крыло с пугающим креном, однако, скоро Имоджен почувствовала машину, и появилось прекрасное, волнующее ощущение контроля над полетом. Тут у австралийки возник закономерный вопрос: