Текст книги "Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези (СИ)"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 84 страниц)

Одо Гете жестом воспитанного студента поднял руку.

– Мисс Йенз, а исламисты, которые рубят заложников online, это оно же?

– Да, сэр. Это также имитация агриотимии, но психологически менее убедительная. В кровавых шоу исламистов длинный ритуал подготовки к убийству. Это выдает в них окультуренных субъектов, убивающих не маниакально, а из религиозного долга.

– Я протестую! – резко вмешался персонаж из команды представителей потерпевших (крупный дядька, выделявшийся изумительно эстетично подстриженным ансамблем из густой, черной с проседью бороды, усов и шевелюры).

– Вы кто? – полюбопытствовал Одо.

– Я Муртаза Икрим, юрисконсульт «Ahtar Investment Group» в Австралии.

– И на что вы протестуете, мистер Икрим?

– Я протестую в связи с целенаправленной дегуманизацией мусульман. Ваш свидетель представил ислам – религией, заставляющей людей совершать изуверские поступки!

– Свидетель излагает научные факты, – строго сказал Одо, – вы, мистер Икрим, можете рассказать о гуманности ислама, когда будет ваша очередь. Продолжайте, мисс Йенз.

Боцман-психолог со «Страйкапа», отсалютовала ладонью.

– Да, сэр. Как я говорила, длительная ритуальная часть при online-казнях, проводимых исламистами, выдают в них окультуренных субъектов. Это неубедительная имитация агриотимии. Совершенно иначе вел себя Спелмен. Его действия и слова указывали на влечение к убийству, как таковому. Он убивал беззащитных людей почти без ритуала, только комментировал это, как гурман, кушая устриц, рассуждает об их вкусе. Можно отметить фразу Спелмена: «даже скучно, убить, что ли, еще кого-нибудь?». Это очень близкая имитация поведения агриотимика с дополняющим синдромом нарциссизма.

– А может, это не имитация? – спросила Цао Сюян, – Может, он это самое и есть?

– Исключено, – уверенным тоном ответила Мерлин.

– Почему исключено?

– Потому, что Спелмен демонстрировал такое поведение только в рамках конкретной ситуации, которую сам целенаправленно создал. Причем создал путем коллективного поведения, как лидер группы смелых людей, доверивших ему свои жизни. Кстати, он оправдал их доверие: они на свободе и при деньгах, только Спелмен отвечает за всех. Агриотимик, это социопат, он не может проявлять такое дальновидное, ответственное товарищеское поведение. Агриотимия, это не гаджет с кнопкой on/off, ее невозможно включать и выключать по желанию. Но Спелмен переключается из роли агриотимика-социопата, в роль волонтера, мобилизующего команду для спасения заложников. Я бы советовала опросить Рэдрика О'Бранна, электрика-контрактника из офиса ASIO.

– Интересная мысль, – сказала Роми Фоккер.

– Давайте прислушаемся к профи, – откликнулась Цао Сюян.

– Поддерживаю! Опросим мистера О'Бранна, – заключил Одо Гете.

…

Рэдрик О'Бранн, 20-летний австралиец, электрик по профессии, и ирландец по генам, представлял собой смешанный типаж веселого деревенского простака и обаятельного городского раздолбая. Рэдрик был одет в белые умеренно-мятые слаксы, и футболку с логотипом киви-незийского горнорудного СП «Ni-Partnership». Роми Фоккер обратила внимание на эту символику, и задала вопрос:

– Мистер О'Бранн, вы теперь работаете в нашей стране, так?

– Да, судья, – ответил австрало-ирландец, – меня выставили из ASIO с такой записью в персонал-файле, что в Австралии только грузчиком на свалку. Зато, мой блог здорово поднялся. Я залил туда резюме, и нашел работу в «Ni-Partnership», Новая Каледония.

– Так, мистер О'Бранн, а работу в ASIO вы потеряли из-за инцидента с заложниками?

– Да, судья. Но я не в претензии к Спелмену. Новая работа не хуже старой, и мой блог теперь в топе, это ведь круто. Короче, получилось, как Спелмен обещал.

– Мистер О'Бранн, расскажите об обстоятельствах вашего знакомства со Спелменом.

Молодой электрик ненадолго задумался, а затем произнес:

– Обстоятельства были такие, что все смылись из кризисной комнаты, чтобы не стать крайними. Только я остался, потому что делал там профилактику по графику. Сижу я, значит, смотрю hot-news по TV, потому что программа опроса точек сама работает, и вмешиваться мне нечего, если отклики зеленые. Если появится красный, то мне надо смотреть инструкцию и крутить гайки. Короче: я смотрю TV, и вдруг звонок.

– Давайте отмотаем назад, – предложил Одо Гете, – как вышло, что все смылись?

– Постепенно вышло, – ответил Рэдрик, – сначала наоборот, натолкалась толпа всяких гражданских «людей в черном» и военных с кучей звезд на погонах. Они все были на контакте с переговорщиком, который торчал в Папуа около монастыря Эсаала. Это до Кавендиша. А как он встрял, так осталась только наша вахта, и одна облезлая овца.

– Какая овца? – спросила Цао Сюян.

– Такая овца, которая у «людей в черном» зам босса по терроризму, – сказал Рэдрик.

Возникла короткая пауза непонимания, которое развеял суб-инспектор Фуга.

– По ходу, – сказал он, – это была миссис Сезани Модрингтон. Она генерал-комиссар, заместитель начальника отдела ASIO по культуре и противодействию терроризму.

– Точно, дружище! – обрадовался Рэдрик, – Так ее звали! Модрингтон! Вообще стерва нереальная. Уж у нас в роду такие стервы бывали, что никто не верил, а эта еще хуже. Короче, она пришла в кризисную комнату еще до того, и сразу стала всех шпынять. Я вообще, вроде, по другой части, но даже мне досталось. Она такая: вы, юноша, что тут путаетесь под ногами? А я такой: вообще-то, мэм, я профилактику делаю, которая тут полагается по контрольной карте. А она такая: учитесь знать свое место, иначе быстро окажетесь на улице. Я хотел ответить, что ее место точно в зоопарке, но плюнул. Мне вообще-то нет дела до нее. Короче, я работаю дальше, а краем глаза смотрю: она такая оттерла всех от микрофона и вкручивает что-то кому-то. А позже пошла движуха: все захлопали крыльями, и смылись. В комнате только Модрингтон, и техническая вахта. Техническая вахта, это прим-офицер, младший офицер, и техник, который был я.

– Ну, – произнесла Роми Фоккер, – а что вы имели в виду, говоря: встрял Кавендиш?

Электрик глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.

– Я расскажу, что запомнил. Модригтон что-то вкручивала по микрофону, и тут вдруг громкий голос из динамиков. Я, говорит, Кавендиш, 32-й король Папуа, а вы – дерьмо собачье, и позорите мой флаг. Ну-ка убирайтесь на фиг с моей папуасской земли.

– 32-й король Папуа? – удивился Одо Гете.

– Вроде, примерно так, – неуверенно ответил Рэдрик, – этот Кавендиш длинно говорил, складно так, но я запомнил только суть. Мне не до него было, я профилактику делал.

– Этот финт кэпа Кавендиша есть в одном аудио-протоколе, – напомнила ему Сюян.

– Хэх… – хмыкнул Одо, – …Да, что-то было. Мистер О'Бранн, расскажите, какая была реакция в кризисной комнате ASIO на слова 32-го короля Папуа?

– Судья, про это я до того рассказывал, что пошла движуха, все захлопали крыльями, и смылись. В комнате осталась только Модрингтон, и техническая вахта.

– Так, и что дальше делала Модрингтон?

– Черт ее знает. Вроде, по телефону с кем-то говорила, но тихо. Я не слышал, про что. Просто: бу-бу-бу бу-бу-бу. А после уже прилетел Спелмен, и стало конкретно.

Цао Сюян резко подняла растопыренную ладонь, в знак того, что ей не все ясно.

– Мистер О'Бранн, для начала: как вы узнали о прилете Спелмена?

– Я позже узнал, после того, как вообще все смылись, а я телевизор включил. Но в тот момент из динамиков пошла ботва: вроде, всех заложников убьют. Модрингтон хвать

микрофон и опять стала вкручивать. Видно, у нее не вышло ни фига. Она так: о боже! Вскочила, и смылась тоже, сказав: прим-офицер, вы отвечаете за ситуацию. Ясно, что нашему прим-офицеру это ни к фигу. Он инженерный спец, а не по терроризму. Еще немного времени прошло, он такой: мне надо к начальству, Джо, ты главный. Джо это Джослин, который младший офицер. И нас осталось двое. Потом Джо такой говорит: слушай, Рэд, у меня брюхо скрутило, в туалет надо. Ты подежурь пока. И я остался в кризисной комнате без никого. Ладно, мне вообще-то и одному неплохо. Программа в компьютере работает, а я сижу, смотрю TV про этого Спелмена, интересно же. Вдруг чертов сюрприз: сам Спелмен звонит, и зовет меня в супер-герои. Дальше вы знаете.

Снова короткая пауза, после которой Роми Фоккер спросила:

– Мистер О'Бранн, правильно ли мы поняли, что после неудачи миссис Модрингтон в телефонных переговорах с мистером Спелменом, профильная спецслужба Австралии самоустранилась, оставив кризис с заложниками, скажем так: на волю судьбы?

– Судья, откуда мне знать? – 20-летний электрик пожал плечами, – Может, был какой-нибудь умный план командования ASIO в Канберре. Хотя, не верится, что план был.

– Почему вам не верится в это? – поинтересовалась Цао Сюян.

– Судья, вы сами посмотрите в TV-архиве. Там в Эсаала, еще чуть-чуть, и началась бы стрельба всех по всем. Хорошо, что Спелмен успел с идеей будильника, я так думаю.

– Мистер О'Бранн, вы об идее Спелмена активировать аларм-протокол?

– Да, судья. Это было здорово! И Спелмен придумал, как найти пароль активации. Мы растормошили всю верхушку правительства, и они назначили толкового дядьку, того, который наш посол у вас. Или как это сказать?

– Нормально сказано, мистер О'Бранн. Вы говорите о Чарльзе Найтхарте, СДО. Да?

– Точно, судья! Найтхарт все решил. Так что план сработал.

– Мистер О'Бранн, – сказала Роми, – когда Спелмен назвался, вы отреагировали: О, тот маньяк-убийца, который по TV! Вы действительно считали его маньяком-убийцей?

Вопрос показался молодому австрало-ирландцу простым до удивления.

– Нет! Это по TV говорили, но я не идиот, чтобы поверить. Видно же, что все не так. Я назвал Спелмена маньяком-убийцей в смысле, что он тот, про которого по TV.

– Так, а что вы сами думали о Спелмене в тот момент?

– Судья, а что тут думать? Понятно, что Спелмен взял у них контр-заложников, чтобы освободить наших заложников, которых они взяли.

– Мистер О'Бранн, – включилась Цао Сюян, – поясните местоимения «наши» и «они».

– Судья, а что тут пояснять? Наши, это австралийцы. Они, это террористы.

– И вы считаете, что все заложники, захваченные Спелменом, были террористами?

– Э-э… Это вы намекаете, что там были женщины и дети?

– Нет, мистер О'Бранн, я не намекаю. Я спросила то, что спросила.

– Да ладно, судья. Будто я не понимаю, про что вы. Но у их женщины, и у их ребенка, запросто может быть взрывчатка под тряпками, чтобы взорвать нас. Их религия такая террористическая, по которой если взорвать нас, то попадешь в рай. Их так с раннего детства учат. Вы как-нибудь загляните в глаза любому их ребенку, и будет все ясно.

– Интересная идея, мистер О'Бранн. А как называется эта террористическая религия?

20-летний электрик прищурился с этакой деревенской хитринкой.

– Простите, судья, но мне не нужны проблемы с австралийским законом. А то я поеду навестить родичей, вдруг бац: решетка. Короче: террористическая религия, и все тут.

– ОК, – Сюян кивнула, – я спрошу иначе. Вы считаете, что все заложники, захваченные Спелменом, принадлежали к этой террористической религии. Да или нет?

– Выходит, что да, – ответил Рэдрик, – потому-то у главного террориста Хусейна сразу пропал кураж, когда Спелмен показал контр-заложников. На чужих-то Хусейну точно плевать, а эти, получается, свои для него. И он струсил трогать еще кого-то из наших.

– Значит, мистер О'Бранн, вы считаете, что Спелмен действовал правильно?

– Простите, судья, но я же говорю: мне не нужны проблемы с австралийским законом. Поэтому, лучше я промолчу про это. Все равно, вам решать, что правильно, а не мне.

– Коллеги! – вмешалась Роми, – Давайте не подвергать свидетеля лишнему риску!

– ОК, – согласилась Сюян, – я снимаю вопрос.

– И, – добавил Одо, – давайте уточним у Кавендиша этот финт с 32-м королем Папуа.

– Давайте, – сказала Роми, – мистер О'Бранн, к вам пока больше нет вопросов. Можете вернуться в зал. Суд вызывает мистера Невилла Кавендиша.

Рэдрик О'Бранн уже сделал шаг к амфитеатру, но тут вскочил с места Муртаза Икрим, юрисконсульт «Ahtar Investment Group».

– Я прошу у суда несколько вопросов к этому свидетелю!

– Ладно, – сказала Роми Фоккер, – задержитесь, мистер О'Бранн.

– Блин… – тихо выдохнул австрало-ирландец и развернулся обратно.

– Задавайте ваши вопросы, мистер Икрим, – предложил Одо Гете.

– Я благодарю высокий суд… Скажите, мистер О'Бранн, у вас много друзей?

– Конечно, у меня есть друзья. Не то, чтобы много, но немало. А что?

– Мистер О'Бранн, есть ли среди ваших друзей мусульмане?

– А должны быть? – отреагировал Рэдрик.

– Мистер О'Бранн, я ведь задал совсем простой вопрос, – заметил Муртаза.

– А вы, мистер Икрим, сначала ответьте на мой простой вопрос. Вы же юрист.

– Хватит флейма! – вмешалась Роми, – Мистер О'Бранн, садитесь. Мистер Икрим, если хотите, то получите слово после опроса вызванного свидетеля. Мистер Кавендиш…

Невилл за это время успел подняться на подиум, и теперь чуть заметно поклонился.

– Да, я к вашим услугам, сента судья.

– Мистер Кавендиш, как вы объясните слова мистера О'Бранна о 32-м короле Папуа?

– Сента судья, просто мистер О'Бранн запомнил мой радио-монолог фрагментами, и в дальнейшем собрал в короткую фразу. На самом деле, я представился 32-м потомком первого Кавендиша, и королевским офицером Папуа с правами бейлифа в некоторых особых случаях. Это действительно мое право, как рыцаря ордена Логоху.

– Интересный поворот, – произнес Одо Гете, – но как ваше происхождение от древней британской аристократии связано с награждением вас орденом Логоху?

– Никак, сен судья. Этот орден дан за мою роль в уничтожении оккупационных войск международной коалиции, вторгшихся в Папуа в декабре прошлого года. Но, согласно традиции Кавендишей, я упоминаю цепь предков, если официально представляюсь.

– Красивая традиция, – прокомментировала Цао Сюян, – а какой был особый случай?

– Говоря по военному, сен судья, там возник прямой риск огневого контакта. Миссис Модрингтон отдала приказ десантному отряду спецназа Австралии взять на абордаж австралийский сторожевик DCPB-69 «Страйкап», арестовать капитана Ранстоуна, и передать его террористам. Лейтенант Рэббит, командир нашего KDE-2 «Мок-Тартл», должен был бы, по своей инструкцию, пресечь силой оружия эти действия. В данной ситуации, это значило: уничтожить отряд спецназа Австралии. Случай – особый.

Роми Фоккер сосредоточенно помассировала голову ладонями.

– Абордаж австралийского сторожевика австралийским спецназом. Какой бред!

– Да, сента судья, – ответил Невилл, – порой реальность абсурднее, чем Кафка.

– Это так, – согласилась она, – а признала ли Модрингтон ваши полномочия бейлифа?

– Ни да, ни нет. Мое заявление вызвало у нее растерянность, и на это был мой расчет.

– Так, мистер Кавендиш, вы старались затормозить события и тянуть время? E-oe?

– E-o, сента судья. Имея фору времени, экс-консул Старк мог найти хороший выход.

– Но, – заметила Цао Сюян, – за это время появился летающий катамаран Спелмена.

– Да, – подтвердил Кавендиш, – прилетел Спелмен и сюжет получил иное развитие.

– Ну, что ж… – Роми Фоккер переглянулась с коллегами. – …Мистер Кавендиш, суд на данный момент не имеет больше вопросов к вам, но мы просим вас оставаться в зале.

– Да, сента судья, – он снова чуть заметно поклонился, и пошел к своему месту.

– …Мистер Икрим, – продолжила она, – теперь вы можете изложить нам, что хотели о гуманности ислама, если это относится к делу. И, я прошу вас быть лаконичным.

Юрисконсульт «Ahtar Investment Group» энергично вышел на свидетельское место.

– Я благодарю суд за эту возможность. Позвольте начать с того, что гуманность едина, совершенно так же, как едино человечество. И гуманность свойственна всем великим мировым религиям. Нет специфической гуманности христианства или ислама, но есть принцип гуманности, выводимый из монотеистической идеи бога-личности. К такому мнению приходят авторитетные ученые, труды которых можно процитировать.

– Обойдемся без цитирования, – сказал Одо, – переходите к сути дела, мистер Икрим.

– Ваша честь! Суть в том, что некоторые люди ставят знак равенства между исламом и терроризмом, но это ложь, как вам известно. Меганезия приняла нескольких гонимых мусульман, несмотря на нескрываемое предубеждение к исламу в вашей стране. И эти мусульмане достойно проявили себя. Омар Зурарра – выдающийся предприниматель в крупнотоннажной биотехнологии. Тэффи Саадат – талантливая девушка-художник, ее работы известны далеко за пределами Океании. Можно назвать и других.

Роми Фоккер резко вскинула ладонь.

– Наша страна принимает свободных людей. Они верят, во что хотят. Вам ясно?

– Да, Ваша честь! – тут Муртаза поклонился, – Первичен сам человек, а не его религия! Поэтому я призываю высокий суд увидеть в жертвах преступления Диксона Спелмена живых людей, с именами, чувствами, мечтами, надеждами, любовью...

– …Идея понятна! – перебила Цао Сюян, – Что у вас еще по существу, мистер Икрим?

– Ваша честь, я бы хотел задать мисс Лотти Ранстоун вопрос по одному факту дела.

– Какой конкретно вопрос по какому факту?

– Уточнение опознания, – ответил Муртаза.

– Хм… – Сюян посмотрела на коллег, и поскольку они кивнули, ответила, – …Ну, если вопрос конкретный, то… Мисс Ранстоун, подойдите.

– Да, судья, – отозвалась Лотти, и снова вышла на свидетельское место...

…Между тем, юрисконсульт «Ahtar Investment Group» извлек из своего модного кейса «дипломат» фото большого формата, свернутое в рулон, и развернул так, чтобы могли посмотреть все (свидетель, судьи, и публика в амфитеатре). На фото была девушка лет около 20, с типичной арабской внешностью, одетая в стиле «мусульманский фитнесс» (спортивный костюм и головной платок).

– Мисс Ранстоун, вы узнаете ее?

– Да, – Лотти кивнула, – это Башейра Абу-Давтар.

– Мисс Ранстоун, вы уверены? Вы достаточно хорошо ее знаете?

– Да. В Кэрнсе мы часто общались с Башейрой, так что я уверена: это она.

– А это? – спросил Муртаза, и развернул второе фото…

– Это тоже Башейра Абу-Давтар, – ответила Лотти, почти не выразив эмоций…

…На лице Муртазы Икрима наоборот, отразилась гамма эмоций: удивление, досада, обреченность. Такое бывает, если игрок за зеленым столом сделал последнюю ставку, опираясь на интуицию, подсказавшую, что теперь-то Фортуна на его стороне, но (как случается даже с проницательными людьми в минуту азарта) это оказалось иллюзией. Последняя ставка проиграна. В данном случае Муртаза рассчитывал на определенную реакцию 16-летней девушки, внезапно увидевшей фото своей приятельницы, убитой выстрелом в живот картечью из помпового ружья. Такое фото (качественное, удачно выбранное по ракурсу) может надолго испортить настроение даже взрослому вполне уравновешенному мужчине (если его профессия не связана с анатомией). Но, вопреки психологическим расчетам, сейчас Лотти отреагировала невозмутимо, будто это фото представляло «готичный», но безобидный маскарадный костюм для Хэллоуина.

– Мисс Ранстоун! Вы не так давно были мусульманской женой в кампусе. И, если бы обстоятельства сложились чуть иначе, то вы оказались бы на месте Башейры! – привел Муртаза заготовленный эмоциональный аргумент, надеясь, что, все-таки сработает.

– Знаете, – холодно ответила Лотти, – если бы обстоятельства сложились чуть иначе, то лучше бы мне быть убитой, чем быть скотом у недочеловека, и рожать ему потомство. Сейчас я прошу: оградите меня от этого фрика. Я говорю про мистера Икрима.

– Просьба мисс Ранстоун обоснована! – отчеканила Роми Фоккер, – Гвардия, взять его.

Еще мгновение, и юрисконсульт «Ahtar Investment Group» был «зафиксирован» двумя преторианцами, тут же появившимися справа и слева от него. Роми продолжила:

– Мистер Муртаза Икрим! За вражескую пропаганду, и за прессинг в адрес хабитанта Меганезии, к вам применяется депортация. Вас немедленно направят в страну вашего гражданства. Вам запрещено появляться на территории и акватории Меганезии, а при нарушении запрета, вы будете расстреляны в рабочем порядке. Гвардия, увести его.

– Вы лишили меня слова, но это не значит, что вы правы! – крикнул он, радуясь, что в финале, все-таки, выиграл PR-эпизод: заставил суд нези проявить свою тоталитарную антидемократическую сущность перед TV-камерами изрядного числа репортеров.

– Идемте, сэр, иначе мы применим силу, – отреагировал преторианец слева.

– Благодарю, судья, – сказала Лотти, глядя, как Муртазу уводят из амфитеатра.

– Я сделала то, что обязана, мисс Ранстоун. Вы хотите сказать что-то еще?

– Да, судья. Мне кажется, очень важно, чтобы высказалась сестра Ия.

– Сестра Ия? – переспросила Роми, – Та девушка-бенедиктинка из монастыря Эсаала?

– Да, судья. Мне действительно кажется, что это очень важно.

– Вызываем?.. – спросила Роми и, уловив утвердительные кивки обоих коллег, заявила утвердительно, – …Вызываем! Сестра Ия из Эсаала, подойдите сюда.

…