Текст книги "Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези (СИ)"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 84 страниц)

5. Полу-атомная бомба, как повод для...

Архипелаг Вануату. 20 августа. Раннее утро. 10 миль южнее Бвулап-таауна

Остров Паама (между островом Амбрим и островом-вулканом Лопеви).

Любящим мужчинам свойственно беспокоиться, когда любимая женщина, находясь в интересном положении, делает что-то рискованное. Например: ездит на мотороллере, прыгает с вышки в бассейне, лазает по скалам, или балуется серфингом. Это вызывает особенное беспокойство, если женщина уже в ОЧЕНЬ интересном положении…

…И коммодор Южного фронта Арчи Дагд Гремлин обратился к своей подруге:

– Молли, пожалуйста, отойди от атомной бомбы.

– А? – откликнулась доктор Калиборо, и сделала несколько шагов в сторону от некого аппарата, стоявшего на площадке около края полевого лагеря «как бы, вулканологов», размещенного на восточном пляже Паама. Аппарат был обыкновенный: беспилотный агротехнический квадрокоптер. Этакий квадратный чайный столик с пропеллерами по углам, и с грузом в центре. Загрузка таких машин обычно: ведерная емкость химиката против червячков-вредителей. Так было и здесь, но вещи не всегда то, чем кажутся.

Коммодор Гремлин продублировал предыдущую фразу в чуть измененной редакции:

– Молли, ПОЖАЛУЙСТА, держись подальше от атомной бомбы. ОЧЕНЬ тебя прошу.

– Ох, Арчи, ты такой трогательно-заботливый… – она подошла к коммодору, и ласково погладила его ладошками по плечам, – …Ты не обидишься, если я, по своей несносной университетской преподавательской привычке, немного поправлю твою фразу?

– Конечно, Молли, поправляй, только больше не подходи так близко к атомной бомбе.

– Я все-таки поправлю, – сказала она, – это не атомная, а полуатомная бомба. Термин не является строго научным, однако он отражает суть процесса более точно, чем термин «атомная бомба». Традиционно, атомной бомбой называется ядерный реактор деления, имеющий свойство спонтанного разгона за счет высокого коэффициента размножения нейтронов. В данном случае, у нас реактор на эффекте трансмутации, это совсем иной механизм. И это не бомба, это исследовательский комплекс для проведения активного эксперимента в вулканологии. Такой термин применен в техническом описании.

…

Эксперимент имел прямое отношение и к вулканологии. Как известно, прогноз начала извержения вулкана не бывает точными. Когда сейсмика указывает, что вулкан начнет извергаться в ближайшее время, это может означать неделю, а то и месяц. Приходится эвакуировать людей и ждать, что обременительно в социально-экономическом смысле. Напрашивается идея: ускорить неизбежное извержение, чтобы не тянуть кита за хвост. Технически, достаточно взорвать заряд порядка десяти тонн тротила там, где пласты, удерживающие магму, максимально напряжены – и вулканические газы под бешеным давлением доделают дело: вышибут треснувший фрагмент горной породы, как плохо закрепленную пробку из нагревшейся бутылки шампанского.

В данном случае речь шла о вулкане-острове Лопеви. Это пирамида полтора километра высотой с кратером на вершине и несколькими малыми кратерами вокруг. Еще в 1950-х, после серии извержений Лопеви туземцы покинули этот островок, поэтому не составило проблемы эвакуировать нескольких рыбаков, все-таки находившихся на Лопеви. Мера безопасности перед спецоперацией «Маленький принц». Любители Экзюпери помнят: «Когда вулканы аккуратно чистишь, они горят ровно и тихо, без всяких извержений». Экзюпери, вероятно, представлял себе иначе действия маленького принца, начинавшего утреннее наведение порядка на своем астероиде с чистки вулкана. Впрочем, Экзюпери сочинял сказку, и вряд ли думал, что кто-либо займется этим всерьез, и не на каком-то астероиде, а на Планете Людей…

…Прозвучали предстартовые сигналы. Квадрокоптер с «полу-атомной бомбой» был отсоединен от стационарного электропитания. Последняя проверка. Старт: все четыре воздушных винта завертелись, издавая назойливое жужжание, и «квадратный столик», оторвавшись от площадки, полетел в сторону грандиозной пирамиды Лопеви, вокруг вершины которой громоздились белые кучевые облака, уже чуть испачканные дымом (типичная геологическая обстановка перед скорым извержением).

«Момент омега» приближался.

Прозвучал приказ: «всем надеть защитные каски и очки, и занять точки наблюдения».

Начался обратный посекундный отсчет.

Квадрокоптер был уже не виден даже в бинокль – его скрыли облака.

Вот, прозвучало волшебное финальное слово: «ноль!», и…

…Над конусом Лопеви полыхнула вспышка – ослепительная даже сквозь облака.

Затем через все небо прошла будто полупрозрачная, едва заметная радуга – так издали выглядит фронт ударной волны. За ней в небо взметнулись сотни тонн камней и пыли.

Когда ударная волна добежала до наблюдательного пункта на островке Паама, то уже растеряла почти всю силу, но оставшейся хватило, чтобы наблюдатели ощутили мощь «полуатомного» взрыва. По всему телу будто с силой хлопнула упругая подушка. Уши заложило, а над головой закружились в беспорядочном вальсе листья пальм, сорванные ураганным порывом ветра… Или звука… Или чего-то среднего.

Тем временем, белые, чуть испачканные облака трансформировались в темную тучу, и окутали всю вершину конуса Лопеви. Они вращались, формируя гигантскую дымовую колонну, расширявшуюся вверх, будто намереваясь стать перевернутым гротескным отражением самого вулканического конуса. Сквозь тучу посверкивало темное пламя, и откуда-то изнутри вылетали, будто, китайские шутихи – искры, волочащие шлейфы из коричневого и серого дыма. Еще через минуту вверх взметнулось торнадо оранжевого пламени, вытолкнув тучу еще выше, и превратив ее в шляпку фантастического гриба. Утреннее небо стремительно темнело, и на нем играли багровые отблески. Снизу опять полыхнуло пламя. В небо взмыли мириады желтых сверкающих искр, и разлетелись по крутым параболам – вулканическая магма окончательно разрушила каменную пробку, и выстрелила из резервуара, рассыпаясь каплями с температурой расплавленного железа. Чудовищный глухой рев стал сотрясать воздух, грунт под ногами, и поверхность моря.

Инициированное вулканическое извержение можно было признать состоявшимся.

Все это время Молли Калиборо наблюдала захватывающее развитие событий, не очень обращая внимание на умеренно-болезненные эффекты в области поясницы и в нижнем сегменте живота. Такое у нее уже бывало, и доктор Урфэйн называл данный феномен «тренировочными схватками», утверждая, что это – нормально. Что ж: нормально, так нормально, однако… Сейчас некое шестое чувство начало подсказывать Молли, что в организме происходят события, вовсе не тренировочные.

– Проблемы? – быстрым вопросом отреагировал ее напарник-наблюдатель, лейтенант-инженер из южного центра «Creatori».

– Заметно? – спросила она, тревожным тоном.

– Да, док Молли, – он кивнул, – у моей подружки было такое выражение лица, когда она, выражаясь биологически, вошла в фазу подготовки инжекции.

– Вот как? Инжекция? Надо же! Ну-ну. Ох, черт побери! – последнее восклицание было мотивировано особенно сильным спазмом по всей пояснице и ниже.

– У-упс! – выдохнул лейтенант, схватил трубку коммуникатора, и рявкнул, – Медчасть! Доктор Молли Калиборо рожает!..

…На этот зов стремительно явилась колоритная персона: негритянка банту с крепким грациозным телосложением, как у спортсменки из легкоатлетического многоборья (не современного, а античного). Хотя, современный флотский килт-шорты-комби сидел на негритянке, как влитый, а вся амуниция была подогнана, как на картинке-образце.

– Док Молли! Я – Рондо Мбебе, военфельдшер. Как вы себя чувствуете?

– Как после пинков лошадью в живот, – честно призналась доктор Калиборо.

– Ясно. Вы давайте, дышите спокойно, не волнуйтесь, мы отнесем вас на глиссер…

…Так Молли Калиборо была экстренно эвакуирована домой (в смысле, на фрегантину «Коала» около причалов Бвалап-таун). Здесь было все оборудование, необходимое, или просто полезное, или могущее оказаться полезным в «инжекции» (как до того изящно выразился лейтенант-инженер Creatori). Еще, здесь были друзья и хорошие знакомые, готовые профессионально и эмоционально помочь.

Профессионально – это шаман Лелеп, и доктор Урфэйн.

Еще, это новая знакомая: военфельдшер Мбебе (к ней Молли прониклась доверием).

Эмоционально – это вануатианка Вирсавия, и юниоры из племени рпонге.

Еще, конечно, это Гремлин (он внушал уверенность самим своим присутствием)

В общем, все было готово. Даже специальный мини-сонар непрерывного действия. Три сенсора, и на мониторе отображается детальная динамическая картина происходящего в брюшной и тазобедренной области организма Молли Калиборо.

По мысли доктора Урфэйна, это должно было успокаивать будущую маму. При первых родах (длящихся от 6 до 12 часов) нередко проявляется разнообразная нервозность – по любому поводу и вовсе без повода. Типичный мотив нервозности: «что-то идет не так». Теперь, при наличии картинки процесса online, этот мотив исчезал.

В этом доктор Урфэйн был прав, но он не учел изобретательности подсознания Молли Калиборо. Оборотная сторона сильного и тренированного интеллекта ученого: в любой ситуации он может найти формально-обоснованный повод для беспокойства, и дальше, возбужденные эмоции раздуют этот повод до титанических масштабов. Вот, например, повод: извержение вулкана. На юго-восточном горизонте продолжалось огненное шоу. Столб пепла рвался в небеса, иногда окрашиваясь оранжевым пламенем, и доносился глухой рев, будто там бесновался грандиозный бешеный дракон. И если анализировать теоретические риски, то можно было вообразить внезапное и мощное землетрясение, с сопутствующим разрушительным цунами. Тот аргумент, что извержения в этой зоне никогда не приводили к цунами – из-за «гребенки» скал на дне межостровного моря, не идеален. Квалифицированный матфизик может это оспорить. Молли оспорила: привела теоретически возможный сценарий такого цунами. И доктор Урфэйн растерялся – он не знал, что ответить. Но тут в дело вмешался шаман Лелеп.

Этот молодой гроссмейстер вануатианской магии, конечно же, не собирался спорить с доктором матфизики о механизмах формирования цунами. Он просто усадил Молли в шезлонг за столиком на палубе, и предложил ей чашечку особого тонизирующего чая. Доктор Урфэйн наверняка заподозрил бы что-то, но он сейчас был слегка обескуражен неожиданным мотивом нервозности своей пациентки, потому, не заподозрил. Точнее, заподозрил – но только когда настроение Молли неуловимо изменилось. Цунами еще оставалось в центре ее мыслей, но не как мотив гипертрофированных опасений, а как предмет научно-популярного флэйма: о цунами, как одиночных нелинейных волнах – солитонах, открытых «на кончике пера» в 1870-х французским матфизиком Жозефом Буссинеском. Заметив, что не все присутствующие понимают, о чем идет речь, Молли энергично потерла руки, выложила на столик несколько листков бумаги, и принялась иллюстрировано излагать историю волновой физики. За точку старта Молли выбрала догадку Галилея (в 1590-е годы), что между механикой маятника и механикой волны существует содержательная аналогия. За следующие 2 часа Молли прошла дистанцию полтора века – до 1740-х годов, когда Даламбер сформулировал теоретические основы моделирования линейных волн, и показал возможность распространить эту модель на нелинейные волны. Что, впрочем, стало возможным только в 1760-х после появления методики Лагранжа, завершившей математизацию механики Ньютона...

На этом этапе доктор Урфэйн рискнул поинтересоваться:

– Молли, как ты себя чувствуешь?

– Отвратительно! – объявила она с веселым задором, – Я начала практически понимать ощущения клиента неисправного электрического стула. Вы ведь знаете этот идиотский аппарат, придуманный в 1890-м Альбертом Саутвиком, американским стоматологом.

– Электрический стул придуман стоматологом? – удивленно переспросил Гремлин.

– О, нет, милый Арчи, не стоматологом, а американским стоматологом. Это важно. Ты знаешь, что Зденек Кубек, с которым ты пил пиво, автор идеи нейтронно-химической трансмутационной бомбы, стажировался в MIT, в Массачусетсе? Наш ведущий физик Халлур Тросторсон, недавно предложивший магнетарно-гиротропную технологию для оптимизации бомбы Кубека, работал тоже в MIT. Я акцентирую внимание на том, что физически-элегантно оптимизированная трансмутационная полу-атомная бомба, как и электрический стул, были подсознательно мотивированы стоматологией.

– Молли, я знаю, что они сколько-то времени работали в Эм-Ай-Ти. Ведь INDEMI, по инструкции выдает мне персональные файлы всех ученых-участников наших военных проектов. Но Зденек и Халлур, вроде, никогда не имели отношения к стоматологии.

Доктор Калиборо грациозно похлопала ресницами и энергично покрутила головой.

– О, нет, милый Арчи, они имели отношение к стоматологии. В качестве клиентов. Их рассказы о соотношении характера услуг, результата услуг, и счета за услуги, были не слишком многословны, но выразительны. Под влиянием соответствующих эмоций, у здравомыслящего ученого-физика непременно должна была возникнуть идея оружия сокрушительного удара для локальной войны. Да, я не удивляюсь, что американский стоматолог изобрел электрический стул. Хотя, я бы не удивилась и известию, что это идиотское изобретение принадлежит австралийскому стоматологу. Они аналогичны, поэтому я крайне рада, что стала клиентом меганезийского военного стоматолога.

– Молли, – мягко произнес коммодор Гремлин, – я не знаю, в курсе ли ты, но военврач-резервист Салли О'Двайр австралийка из Сиднея, как и ты.

– Разумеется, я знаю. Салли потому уехала в Меганезию, что она – foa по убеждениям. Кстати, она очаровала меня с первой встречи тем, что отнеслась к моей проблеме по-дружески, и не только починила целевой зуб, но и объяснила, что следует добавлять к завтраку в течение беременности, чтобы не покупать в финале пластиковую челюсть.

– Молли, ты говорила о чувствах клиента электрического стула, – напомнил Урфэйн.

Доктор Калиборо охотно покивала головой.

– Да, верно! Хотя, если точнее, то я говорила о своих чувствах. И знаешь, Урфэйн, мне кажется, это прекрасное доказательство слепоты биологической эволюции. Если бы у биологического дизайна существовал разумный замысел, то такая идиотская механика производства потомков не могла бы появиться. Есть множество несложных, надежных инженерных решений, каждое из которых качественно лучше этого… Ну вот, опять…

– Что опять? – спросил Лелеп.

– Опять этот эффект электрического стула! – с этими словами Молли, поморщившись, поднялась из шезлонга, – Вот, так менее неприятно. О, черт побери! Теперь похоже на эффект удара электрошокера. Когда я училась в колледже, мы сделали такой шокер, и притащили на вечеринку. В тот период мне казалось прикольным исподтишка ткнуть сокурсника электродами с потенциалом сто киловольт. Но теперь это не кажется мне хорошей шуткой. Урфэйн, как ты думаешь, если я нырну в море, то эти однообразные надоедливые электрические эффекты внизу живота станут хотя бы другими? Уж так я устроена, что не люблю примитивного однообразия. Черт с ним, что это больно. Тут я готова абстрагироваться. Но это унылое ощущение постоянного электрического тока, пропускаемого через мой поясничный отдел, нервирует. Итак: какие биомедицинские прогнозы на случай, если я нырну и поплаваю в море?

Биомедицинские прогнозы были позитивные (конечно, при условии, если «нырять» не значит «прыгать в воду с флайбриджа», и если Молли будет плавать в компании – для поддержки). Коммодор Гремлин и шесть юниоров рпонге – вполне достаточная группа поддержки. Даже избыточная, поэтому Вирсавия крикнула вслед юниорам напутствие: «давайте, не бездельничайте, наловите там лангустов и соберите мидий покрупнее».

За столиком на палубе остались только двое: доктор Урфэйн и шаман Лелеп. Хороший момент, чтобы узнать причины странных эволюций настроения и речи пациентки.

– Лелеп, – тихо произнес Урфэйн, – что за напиток ты дал Молли?

– Это отвар грибов фихоно, – невозмутимо сообщил шаман.

– Грибы с озера Чамбри? – переспросил Урфэйн, – Но фихонол мощный энтактеогенный алкалоид. Я читал описание, составленное доктором Трентоном. Это впечатляет, и это тревожит. Какой уровень дозы получила Молли?

– Четвертый уровень по классификации Трентона. Это безопасно. В деревне Йагано на озере Чамбри столько дается впервые рожающим женщинам, и результаты, как пишет доктор Трентон, всегда позитивные. Фихонол не обезболивающее, не снотворное, и не противосудорожное вещество. Эффект только в изменении восприятия. Так что это не понижает тонус нормального хода родов, а даже повышает. Женщина не беспокоится попусту, у нее позитивные эмоции, и ничто не мешает природе делать свое дело.

– Лелеп, а ты сам проверял?

– Да, Урфэйн, конечно, я проверял. Два случая, и оба удачно.

– Это обнадеживает, – сказал Урфэйн, – хотя, я не сторонник психохимии в такой теме.

– Почему? – спросил шаман.

– Смещение реакций, вот что меня беспокоит. Молли сейчас слишком беспечна.

– Я думаю, Урфэйн, что в этом нет ничего плохого, когда она под присмотром, – сказал Лелеп, глядя на группу людей, развлекающихся в море в полусотне метров от дома.

…

Энтактеогены – сравнительно новая группа психотропных веществ, переходная между энтактогенами (как MDMA – «экстази») и энтеогенами (как LCD – «эсид»). Эффект не сводится к запредельной эмоциональной контактности и открытости, и не сводится к способности видеть параллельные миры. Особенность энтактеогенов в балансировке многократно возросшей контактности и открытости, с расторможенностью фантазии, причем все это на фоне веселого оптимизма, однако без потери здравого смысла. Вот в таком своеобразном состоянии сейчас пребывала Молли Калиборо.

Она, лежа на спине, и чуть шевеля ногами, покачивалась на мягких теплых волнах, и с некоторым юмором думала о круглом пузе, выпиравшем из воды, не позволяя принять позицию уравновешенной морской звезды. Сейчас для Молли не составляло труда без технических средств мысленно разрисовать 3D-эпюры сил, действующих на ее тело, и полюбоваться этой занятной картинкой. Впрочем, это была для нее только ментальная разминка перед тем, как приступить к созерцанию ландшафтов. Сейчас берег острова Амбрим, вроде бы привычный, стал восприниматься, как нечто чудесное и увиденное впервые. Молли ощутила красоту волн, накатывающихся на галечный пляж, и особое нежное очарование пальм, качающих листьями-перышками в такт переменам ветра, и величественность горного массива, пушистые зеленые склоны которого причудливо и архитектурно-авангардно поднимались к легкомысленным белым облачкам. Немного понаблюдав за стайкой детворы, игравшей на мелководье с мячиком, напоминающим огромный грейпфрут, Молли подумала: замечательно, что эта стайка – смешанная. И туземные дети, и подросшие дети колонистов. Взрослым сложнее найти общий язык – слишком велико влияние разного жизненного опыта. А дети…

…Дети. Это подуманное слово сразу вызвало у Молли реакцию – чуть повернуться, и погладить ладонью свое пузо. «Вот что, малыш, – подумала она, – очень скоро ты тоже будешь играть с мячиком. Не то, чтобы сразу, а года через полтора, наверное. Или это слишком рано – через полтора? Мы поступим так, малыш: я изучу этот вопрос по сети, рассчитаю мат-ожидание, и сообщу. До этого тебе надо научиться ходить и говорить. Я сообщу тебе об этом тоже… Хотя, сначала нам надо родиться, не так ли, малыш?»…

– Молли, ты разговариваешь с ним? – слегка удивленно спросил Гремлин (который, как нетрудно догадаться, все время держался в воде на расстоянии вытянутой руки от нее).

– Да, Арчи. Я разговариваю с малышом. Это пока несколько условно. И кстати, как мы назовем сына? Я уже разговариваю с ним, а имени еще не дала. Твои предложения?

– Эон! – мгновенно откликнулся коммодор.

– Вот как? Эон… – весело произнесла она, – …Ау, малыш, согласен ли ты носить имя островка, на котором твоя мама провела экстремально бурную ночь с твоим папой? Я внимательно слушаю… Так. Ты пихаешься, значит, откликнулся. ОК, Арчи. Назовем малыша: Эон. Осталась техническая задача: рождение. Сейчас будет лучше, если ты отбуксируешь меня к дому, и вытащишь на палубу. Самой мне лень.

…

Так Молли снова оказалась на борту фрегантины «Коала». Она зашла в свою каюту, и приняла теплый душ, после чего со вкусом приоделась. В смысле – выбрала из своего гардероба яркую курточку от легкого кимоно, расшитую силуэтами тигров и драконов. Правда: не сидеть же за столом голой. А если накинуть на голое тело такое кимоно, то можно считать себя одетой в свободном домашнем стиле. Покрутившись минуту перед зеркалом, Молли похвалила себя за эстетическую изобретательность, и…

…Вернулась к маленькой дружеской компании за столиком на палубе. В поле зрения (очередной раз) попал вулкан Лопеви, над которым поднимался основательный темно-бурый столб пепла, вытягиваясь в длинную тучу по направлению к Австралии.

– О! – объявила Молли, – Это же вулкан, а я почти забыла о нем! Даже неэтично с моей стороны. Вообще, я должна сказать, что люди крайне несправедливы к вулканам. Всем великим природным феноменам достались восторженные литературные образы, а вот вулканам – ничего, кроме описаний ужасов. Между тем, вулканы обеспечивают людей множеством полезных вещей. Рудные минералы, микроэлементы, ландшафты, и даже водный и тепловой баланс! Вулканы ежегодно выстреливают в небо до 10 кубических километров пыли. Это обеспечивает комфортную степень затененности атмосферы, и поддержание плодородия почв. И, вулканы выделяют 40 тысяч гигаватт тепла. Это пять сотых процента от солнечного тепла, но это важно. Дело не только в гигаваттах, но и в подсказке для технологии. По вулканизму мы можем косвенно изучать энергетические процессы, которые идут во внешнем ядре Земли...

Тут доктор Калиборо внезапно выругалась, и схватилась ладонями за поясницу, затем поднялась из шезлонга, и начала ходить взад-вперед, ворчливо приговаривая:

– Ну, надо же! Вот ведь как топорно устроена репродуктивная биология человека! Эти эффекты низкоэнергетического электрического стула сбили меня с мысли. О чем я?..

– О внешнем ядре Земли, – сообщила тинэйджерка рпонге, штурман Эахи,– только я не понимаю, что это такое, внешнее ядро Земли?

– Это, – пояснила Молли, – слой расплава, в основном металлического, который лежит в области от 3 до 5 тысяч километров в глубину, окружая сердцевину планеты. Там при температуре несколько тысяч градусов, давлении миллионы атмосфер, и сверхвысоких магнитных нагрузках, обусловленных электромеханическим током в жидком металле, протекают экзотические условно-холодные ядерные реакции, которые долго были под сомнением. Только когда Халлур Тросторсон разработал неголономные поправки для внутренней псевдо-геометрии в известной капельной модели атомного ядра, началось обобщение ранее известных фактов. В частности, факты аномального тепловыделения глубинных областей ряда планет, таких как Земля, Сатурн, и Нептун. По строению эти планеты очень разные, но механизм сходный. Тот же механизм в полу-атомной бомбе, тестированной сегодня. Между прочим, мы сейчас установили новый рекорд удельной энергии, полученной без традиционных ядерных технологий и материалов. Мы можем обозвать это нетрадиционной ядерно-технологической ориентацией, по аналогии с…

…Она не договорила фразу, поскольку прозвучал мелодичный звонок. Молли азартно цапнула со столика свой коммуникатор wiki-tiki, ткнула клавишу «ON» и, прижав этот аппаратик к щеке, игриво произнесла:

– Это я, а кто там?

… – О! У меня замечательно. Во-первых, извержение вулкана.

… – Да, то самое. Во-вторых, еще много чего. А у тебя?

… – Подожди! Как ты сказал?

… – Что-что? Они хотят пилотируемый звездолет прямо сейчас?

… – Вот как? Ну-ну.

Молли Калиборо захихикала. Урфэйн с подозрением глянул на Лелепа, будто без слов задавая вопрос: «Ты еще уверен в безобидности фихонола?». В ответ шаман (в той же манере без слов) изобразил, что правой рукой держит телефон у щеки, выпучил глаза, потыкал пальцами левой руки в этот воображаемый телефон, и пожал плечами. Смысл ответа такой: «фихонол не при чем, Молли адекватна, но ее респондент бредит».

Тем временем, Молли уселась за столик, открыла ноутбук, энергично побарабанила по клавиатуре, и…

…На экране возникло лицо резерв-штаб-капитана Джона Корвина Саммерса.

– Гр… – удивленно прорычал Гремлин.

– Aloha, коммодор, – поприветствовал Корвин.

– Aloha oe. Скажи: какой такой пилотируемый звездолет?

– Гремлин, я пошутил про звездолет. На самом деле, речь идет об увеличенной версии лунапотама. Пилотируемой. После удачи с камерным тест-ралли астродемона, у моих стажеров – тау-китян чешется жопа от нетерпения. Они хотят побывать в космосе. По крайней мере, в суб-космосе. Просто, посмотреть, прикинь?

– Просто посмотреть, надо же! – иронично прокомментировала доктор Калиборо.

– Тау-китяне, это с Та-У? – спросила штурман Эахи, назвав знакомый остров дальнего востоке архипелага Самоа (восточнее формально-американского острова Тутуила).

– Нет, – ответил Корвин, – это община-клуб юных межзвездных коммунистов с атоллов Элаусестере, что на юге супер-архипелага Туамоту.

– А! – штурман коснулась пальцем лба в знак понимания, – Это вы так называете секту Хуана Ларосо, который теперь в тюрьме за идиотизм с многоплодными девушками?

– Ну… – Корвин задумался, – …Вообще-то, Эахи, не все так просто. Профессор Ларосо придумал и реализовал небольшое сообщество, порядка тысячи ребят, примерно твоих ровесников, ориентированное на полет к другим звездам. Конкретно к Тау-Кита.

Штурман Эахи быстро глянула на небо, после чего спросила:

– Как далеко до этой звезды Тау-Кита?

– 12 световых лет, – ответил Корвин.

– Эахи, переведи в километры, – мгновенно потребовала Калиборо.

– E! – отреагировала штурман, быстро посчитала на своем телефоне wiki-tiki, тряхнула головой от удивления, и повернула телефон так, чтобы Молли увидела результат.

– Правильно, Эахи. Что тебя так удивило?

– Просто, док Молли, это как 10 миллиардов раз поперек нашего океана.

Доктор Калиборо улыбнулась ей и пояснила:

– Это обычное расстояние между сравнительно близкими звездами. Почти соседними.

– Не долетят, – авторитетно припечатала штурман.

– Когда-нибудь долетят, – возразил Корвин, – они согласны лететь на протяжении даже десятков поколений. Кроме шуток: они хоть завтра полетят, если вдруг появится такой корабль поколений. Для них межзвездная колонизация, это смысл жизни.

– О! – произнесла Молли, – Как-то раз Маргарет рассказывала мне о диком космическом фанатизме твоих стажеров тау-китян, но я не представляла, настолько это серьезно.

– Это крайне серьезно! – подтвердил Корвин, – А сейчас им психологически необходимо побывать в космосе, увидеть за стеклом кабины круглый бок нашей чудесной планеты в ореоле атмосферы, почувствовать невесомость. Все это вместе взятое.

– Вот как? Все это вместе взятое? Ну-ну… – Калиборо сделала губы трубочкой почесала пальцем кончик нос, – …Знаешь, Корвин, одно дело – маленькая беспилотная игрушка, и другое дело – пилотируемый аппарат, в котором люди. Масштабный переход. Контуры жизнеобеспечения. Необходимые меры безопасности. И далее по учебнику авиации.

– Да, Молли. Поэтому я обращаюсь к тебе. Ты занималась пилотируемыми высотными реактивными машинами, а у меня это первый опыт. Мне очень пригодится помощь.

– ОК! – сказала она, – Считай: я в деле. Но конкретно сейчас я капельку занята. Рожаю.

– Э… – капитан Корвин Саммерс смутился, – …Черт! Извини, по ходу, я не вовремя.

– С чего бы ты не вовремя? – возразила доктор Калиборо, – Ты точно в срок, прямо как межцеховые поставки на «Toyota Motors» эры Японского Экономического Чуда.

– Ничего себе, Молли! Ты уже и в производственной логистике стала профи?

– Нет, хотя, почти за год в ассиметричной постиндустриальной полувоенной тусовке, я нахваталась фраз, которыми можно козырнуть среди бизнесменов. Смешно, правда?..

Она захихикала, после чего махнула рукой, и объявила:

… – Не обращай внимания. У меня сегодня такой день, что… Ты уже понял. E-oe?

– E-o, Молли. Если я могу быть чем-то полезен в данный момент…

– …О, конечно, Корвин, ты можешь. Ведь Маргарет Блэкчок, кажется, живет у тебя.

– У меня, – подтвердил резерв-штаб-капитан.

– О! Я звонила ей час, и полтора назад. Не поймала. Скажи, пожалуйста: где она?

– Она ловит вдохновение на площадке солнечной башни Лирлав.

– Вдохновение, вот как? И она не берет с собой коммуникатор?

– Она не берет вообще ничего, – уточнил Корвин, – по авторитетному мнению Лирлав, искусственные объекты, такие, как одежда, обувь, технические средства, и вообще все, содержащее компонент неестественности, ослабляет ауру башни. Такие дела.

– Надо же… Значит, Маргарет сидит на башне голая, и без телефона?

– Так точно.

– М-м… Корвин, и что с этим можно сделать?

– Я могу туда подняться, и…

– …А это не испортит ей вдохновение? – встревожилась Молли.

– Ни капли не испортит, вы же друзья и почти соавторы. Кроме того, я полагаю, что ей хватит солнечного вдохновения на сегодня. Она, все же, канадка, а не местная.

– Ясно, Корвин. Тогда, если тебя не затруднит…

…