Текст книги "Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези (СИ)"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 84 страниц)

29. Авторалли с журналистским исследованием.

Следующее утро: 30 августа. Германское Самоа.

Восточный берег острова Уполу. Кондоминиум Лаломану.

На сегодня у Герды Шредер был великий план, включавший:

1. Самостоятельно проехать на мини-джипе из Лаломану через пол-острова в Апиа.

2. Если останется что-то от резерва времени, то зайти в арт-кафе «Хенниг Бранд».

3. Подискутировать на пресс-конференции королевы Новой Зеландии там, в Апиа.

4. Встретиться с французской парочкой, товарищами по круизу на «Мидгардсорме».

5. Помочь этим французам (пока непонятно в чем – они не сказали по телефону).

Но прежде всего, следовало накормить семью завтраком. Но, не просто завтраком, а Первым Полноценным Семейным Завтраком В Этом Доме. Если сосредоточиться на мистическом смысле этого словосочетания, то сразу станут понятны глубокие эмоции Герды Шредер этим утром. Она так переживала, что запуталась в последовательности кухонных процедур, так что стряпней занялись все четверо. Впрочем, Герда сумела (к финалу приготовления пищи) взять на себя ведущую роль, и внести упорядоченность в сервировку стола, путем метких и своевременных заявлений. Что-то вроде такого:

… – Феликс, тащи тарелки, если ты не думаешь, что потреблять омлет надо прямо со сковородки.

… – Флави, не ставь эту сковородку на стол! В метре от тебя есть подставка.

… – Хелм, ты так варишь какао, или проверяешь, как далеко оно выпрыгнет, пока ты общаешься по телефону?

– …Черт побери! Я, идиотка, забыла про гренки...

В итоге, невзирая на отдельные мелкие недоработки, Первый Полноценный Семейный завтрак состоялся. Чудесный домашний спектакль-буфф с чавканьем и замечаниями в адрес чавкающих субъектов, с анекдотами, подходящими и неподходящими, просто с обменом репликами в тему и не в тему. По ходу дела, пища была употреблена, посуда запихнута в моечную машину, и дети, точнее студенты (в смысле, Феликс и Флави), в некоторой спешке схватив свои рюкзачки, метнулись к причалу кондоминиума. Там в ближайшую четверть часа должен был сделать остановку рейсовый морской трамвай студенческой линии до комплекса Папуа-Полинезийского Политехникума (Пи-Куба).

В холле-столовой остались только Хелм и Герда. Они глядели друг на друга немного настороженно, будто угадывая, кто о чем думает, и Хелм первым прервал молчание.

– В роли хозяйки ты превзошла образцы викторианской классики! – объявил он.

– О, ужас! – она изобразила испуг, и даже схватилась за голову, – Неужели я выглядела настолько консервативно?

– Ты, – ответил фон Зейл, – выглядела в меру консервативно. Это и есть гениальность.

– Уф… – выдохнула Герда, – …Чем я могу ответить на такой огромный комплимент?

– Ты можешь внимательно выслушать мои скучные рекомендации по авторалли.

– Мм… Ладно, Хелм, я максимально растопырила уши и внимаю.

– Начали… – он резко хлопнул в ладоши, – …Тебе предстоит проехать на мини-джипе приблизительно 60 километров на северо-запад по старому шоссе через горы Осевого Хребта. Они не очень высокие, но горы, все-таки. А ограждения не везде достаточные. Сбавляй скорость до минимума перед каждым закрытым поворотом. Если кто-нибудь, движущийся позади, начнет гудеть, что ты, типа, мешаешь, то посылай его на хер. Да, кстати, пихни пушку в карман, для усиления чувства собственного достоинства.

С этими словами, фон Зейл положил на стол машинку с габаритами как стандартный австрийский полицейский пистолет «Glok-17», но иного дизайна – с дополнительной рукояткой почти под срезом ствола, и с цилиндром-картриджем для боекомплекта над стволом. Штука была знакома Герде: компакт пистолет-пулемет «Эфа» 5.6-мм, третья (самая молодая) модель базового оружия для бойцов Народного флота. По настоянию Хелма, неделю назад Герда немного поучилась стрелять из этого оружия, а теперь…

– …Хелм, ты уверен, что мне понадобится пушка?

– Любимая, просто положи эту штуку в свою сумочку прямо сейчас. Там есть место.

– Ладно, – сказала она, и запихнула «Эфу» в свою сумку макси-кенгуру (ставшую, как нетрудно догадаться, на килограмм тяжелее), – какие еще военные игрушки нужны? Я психологически готова к бронежилету, миноискателю, счетчику Гейгера…

– Нет-нет! – фон Зейл помахал ладонями, – Это ни к чему, но вот это возьми.

Он положил на стол тонкую пачку малоформатных золотых листов со штампованным портретом Лаонируа (Последней королевы Гавайики), и россыпь серебряных монет.

– Вот, тут 300 фунтиков мелочью. Мало ли что понадобится по дороге. В лавках вдоль маршрута не освоена платежная подсеть «Ауробиндо», и принимается только металл.

– Ладно, – снова сказала Герда, и запихала меганезийские деньги в кармашек сумки.

– Теперь, – заключил фон Зейл, – если ты хочешь выехать с полуторачасовым запасом времени до пресс-конференции, пора выкатывать на старт твоего дюралевого коня.

– Пора, – согласилась она. И в следующие несколько минут, мини-джип с брутальным каркасным дизайном, как для шоу «авто-гладиаторы» выехал на трассу. Так начался первый одиночный авто-поход Герды Шредер по Германскому Самоа…

…На многократно-S-образном шоссе, ведущем через живописные пушистые зеленые холмы осевого хребта острова Уполу, оказалось очень спокойно. Да, местами тут были повороты, опасные для гонщиков-дилетантов. Если бы таких гонщиков было много, то шоссе стало бы обще-опасным. Но гонщики отсутствовали, и все участники движения управляли своими квадрами, трайками и байками очень спокойно, никуда не торопясь. Участников, кстати, было в несколько раз меньше, чем Герда ожидала, исходя из роли маршрута от восточного берега в столицу территории. Но она вспомнила особенность логистики в Меганезии, и поняла, в чем дело. Грузоперевозки – в основном морские и воздушные. Для людей, которые торопятся – воздушный путь однозначно. В итоге, на сухопутной трассе только те, кто не особенно спешит… Такой вывод сделала Герда, а примерно через четверть часа, когда она остановилась на обзорной площадке, рядом с небольшим и удивительно мелодичным водопадом, удалось увидеть подтверждение.

Западнее линии шоссе, над причудливо сглаженными конусами гор центра острова, с ленивой медлительностью по небу плыли алые футбольные мячики, с приляпанными кубиками. 30-метровые дирижабли-сферопланы. Экономичный и простой транспорт, известный с позапрошлого века. На обзорной площадке, кроме Герды, были несколько туристов, приехавших на микроавтобусе. Новозеландцы. У них там ранняя весна, они устали от зимы, а перелет Окленд – Апиа короче, чем Франкфурт – Шарм-эль-Шейх. И кстати, Франкфурт почти антипод Апиа – противоположная точка на Земном Шаре…

…Понаблюдав немного за дирижаблями (плывущими по небу), и за туристами-киви (полезшими плескаться в водопад), Герда вновь завела мини-джип, и покатила дальше, теперь вниз, к еще одному водопаду – и тоже с остановкой около деревни самоанских мормонов. Хотя, ничего особенно мормонского там не наблюдалось. Просто аграрное поселение, ухоженное, и благополучное, протянувшееся вдоль полноводного ручья – большой реки по здешним меркам. Туземная публика грузит какие-то мешки в прицеп трактора. Первый увиденный случай сухопутной грузоперевозки (отметила Герда). А минутой позже она увидела мормонов. Настоящих, отлично узнаваемых по абсолютно неуместным брюкам от делового костюма, белым рубашкам и галстукам, и улыбкам, выученным на тренинге для полевых проповедников. Мормонов было двое – молодые светлокожие европеоиды. При первых же их словах «Hi how’re u?» стало ясно, что это парни из североамериканской глубинки (Юта, Невада, или, может, Миссури).

Ответив в том же стиле: «Well and u?», Герда ожидала традиционного захода вроде:

* Что вы думаете о священном Писании?

* Как часто вы обращаетесь к Богу?

* Знаете ли вы, кто такой Джозеф Смит?

Но, ничего подобного. В данный момент этих двух, в общем-то, симпатичных парней интересовало: где найти старейшину мормонов?

– Где-то там, вероятно, – она махнула рукой в сторону центра поселка.

– Там мы уже были, – сказал первый парень, – а вообще, меня зовут Натан.

– А меня Нарел, – добавил второй, – мы с Натаном попали в пару по алфавиту. Мы уже ходили в центр поселка. Там только полицейский пункт, и офицер сказал, что никаких старейшин мормонов тут нет, все мормоны обыкновенные, а нам лучше не совать нос в чужие дела. Вроде как для нашей же пользы. А вы здешняя, мэм?..

– …Герда. Я из Лаломану, с восточного побережья. В этом поселке я впервые, как и вы.

– А вы куда сейчас едете? – спросил Натан.

– В Апиа, – ответила она.

– О! Здорово! – обрадовался он, – А вы можете подвезти нас?

– Тут в деревне, – пояснил Нарел, – негде заплатить кредитными карточками, и тут нет банкомата. В Апиа нормально, мы купили билет на микроавтобус. А обратно…

– Ясно, – Герда кивнула, – садитесь в машину.

– Храни вас бог, мэм! – хором воскликнули незадачливые молодые миссионеры, и…

…Вот так, втроем, они покатили к северному берегу, вдоль которого шоссе плавно и незаметно уходило на запад. Слева – зеленые косые стены гор, справа – белый песок и набегающий волны цвета индиго. Перистые пальмы шелестят о чем-то вдоль трассы. Попадаются группы домиков – как бунгало колониального стиля, так и аутентичных туземных, более похожих на беседки (свайный помост и круглая крыша на столбах)...

…По дороге Натан и Нарел рассказали печальную историю о том, что архитектурный комплекс в центре Апиа, состоявший из часовни и миссионерской школы LDS (LDS -официальное название организации мормонов), разрушен жуткой бомбой. Теперь тут предстоит все строить заново, непонятно, как и где. Новая власть изъяла землю Апиа в муниципальное владение, а на месте архитектурного комплекса LDS теперь маленькое искусственное озеро для купания. Пока они (Натан и Нарел) живут в отеле и стараются найти контакт с братьями по вере. Только братья странно себя ведут. Похоже, что они поменяли основы Учения, и не хотят сотрудничать с Центром LDS в Солт-Лейк-Сити.

Герда выслушала молодых миссионеров, и дала совет: предложить «братьям по вере» сотрудничество в аспекте бизнеса. Если начать взаимовыгодный проект, то, возможно, разногласия по религиозным вопросам сгладятся. Натан и Нарел задумались – эта идея очевидно нашла отклик в их традиционно-американском понимании миропорядка...

…Еще полчаса ралли среди очарования природы, после чего они въехали в город Апиа, единственный исторически-настоящий город Германского Самоа. Около центральной круглой площади с главным ориентиром: старой часовой башней, Герда высадила двух случайных пассажиров, выслушала их благодарность, и (оставшись снова сама по себе) поехала к арт-кафе «Хенниг Бранд» – заранее отмеченному для случая, если от резерва времени (на дорожные обстоятельства) останется час или более.

…

Хенниг Бранд (уроженец Гамбурга XVII века, солдат, а позже – алхимик) занял место в истории науки благодаря случайности в процессе бестолковых поисков Философского камня. Хенниг выбрал за исходную субстанцию содержимое сортиров при солдатских казармах. Отличный выбор: субстанция обильна и бесплатна. В 1669 году, нагревая это с песком и углем, Хенниг получил продукт, напоминающий белый воск, и светящийся в темноте. Хенниг назвал свое открытие фосфором (т.е. светоносным) и сколотил на нем приличное состояние. В начале от фосфора не было особого толка, но к началу XX века военных стратегов заинтересовала его способность вспыхивать, поражая живую силу и тыловые объекты противника. Это (кстати) за очень небольшие деньги (вспомним, что является исходной субстанцией). Массовое применение фосфорных бомб началось на Первой Мировой войне, и достигло апогея на Индокитайских войнах 1960-х. Рассуждая философски, можно заключить: белый фосфор вышел из солдатской казармы, и туда же вернулся через 300 лет. Уточним: массовым технологичным сырьем для фосфора стало птичье говно, которым сказочно богаты островки Океании. А еще позже алхимическое открытие Хеннига Бранда было взято на вооружение Народным флотом Меганезии…

…Арт-кафе «Хенниг Бранд» в Апиа представляло собой концептуально-примитивную квадратную 2-этажную коробку с 4-скатной крышей, построенную на месте сгоревшего здания Евангелической миссии. По каким-то непонятным причинам, тут был сохранен обугленный фрагмент фасада миссии с входной дверью и наддверной надписью:

* ЖАТВА ЕСТЬ КОНЧИНА ВЕКА (Матфея, 13:39) *

Вероятно, в этом отразился артистический черный юмор создателей арт-кафе.

Герда прочла, скептически хмыкнула, толкнула дверь, и вошла внутрь. Большая часть пространства арт-кафе была занята лестницами, идущими вдоль стен и углов. Только середина была занята круглой стойкой бара. За этой стойкой (в смысле: внутри круга) наблюдались две персоны: парень – вероятно, китаец, в пестрой рубашке-гавайке и в шортах, и девушка – вероятно, филиппинка, в ярком корейском спортивном костюме. Посетители размещались на ступеньках – стульев и столов не было. А перила лестниц представляли собой ступенчатые книжные полки из разноцветного пластика. Вот это множество книг придавало арт-кафе «Хенниг Бранд» невообразимую оригинальность. Точнее, не только это, а еще манеры завсегдатаев: сидеть на ступеньке, попивая чай с мороженым по здешнему фирменному рецепту, и читая какую-нибудь книгу.

По примеру этих ребят, Герда тоже взяла чай с мороженым, уселась на той ступеньке, которая (почему-то) показалась наиболее уютной, и взяла с ближайшей полки первую попавшуюся книгу. Это оказались «Марсианские хроники» Рэя Брэдбери. 1950 год. А точнее, юбилейное переиздание 2000 года. Германская журналистка сделала глоточек фирменного «алхимического» напитка (вкусно, кстати!), и стала листать книгу. Она не особенно любила космическую фантастику Брэдбери. «Земные» произведения данного автора нравились Герде, но его космические (в частности, марсианские) сюжеты, по ее мнению, слишком напоминали сказки для взрослых. Не НФ, а фэнтези. Но, поскольку судьба подбросила «Марсианские хроники», может, в этом заключен какой-то смысл?

Сделав такой (несколько суеверный) вывод, она открыла страницу наугад, и попала на середину новеллы «Именование имен. 2004-2005/2035-2036». И зацепилась за абзац:

«Тогда с Земли начали приезжать опытные и всезнающие. Они приезжали в гости, и в отпуск. Приезжали купить сувениры и сфотографироваться – «подышать марсианским воздухом». Они приезжали вести исследования и проводить в жизнь социологические законы. Они привозили с собой свои ранги, статусы, правила и право. Они не забыли привезти семена бюрократии, которая цепким сорняком оплела Землю, и посадили на Марсе везде, где это могло укорениться. Они стали законодателями быта и морали, и взялись направлять, наставлять и подталкивать на путь истинный тех людей, которые переселились на Марс, чтобы избавиться от наставлений и назиданий. Потому, ничего удивительного, что кое-кто из подталкиваемых начал отбиваться».

Абзац удивительно напоминал предысторию Алюминиевой революции и Лантонской Великой Хартии. Достаточно было заменить «Марс» на «Океанию», и ничего больше. Шокированная этим выводом, Герда посмотрела дату первой публикации. 1950-й. Нет сомнений. Стоп! Что там за странные даты в названии? 2004-2005/2035-2036. Всерьез заинтригованная Герда вернулась к предисловию, и прочла:

«В первом тексте «Марсианских хроник», в 1950-м, автор датировал события будущей колонизации Марса интервалом с 1999 по 2026 годы. Но при переиздании в 1997-м, он передвинул интервал на +31 год: с 2030 по 2057 годы, без публичных объяснений».

Герда хмыкнула, положила книгу к себе на колени, и глотнула еще чая с мороженым. Нечего тут публично объяснять. Даже ежику понятно: в 1990-х человечество «сошло с дистанции», и остановило не только марсианские проекты, но даже лунные. Брэдбери, вероятно, надеялся, что это лишь тайм-аут, что интерес к астронавтике возродится. Он предположил длительность тайм-аута не более 30 лет. Оптимист. Какой сейчас Марс? Человечество с тех пор не сделало ничего, кроме роботов-марсоходов. Кстати, первый марсоход (Соджорнер) поехал по Красной планете в 1997 году – и вот тогда Брэдбери передвинул даты «хроник» в новом издании. Интересно, что он делал бы сейчас?..

…Герда не знала, что делал бы сейчас Брэдбери, но поняла, что сама хочет сделать. И, выбрав момент, когда девушка-филиппинка (та, что в корейском спортивном костюме) выполняя экспресс-уборку бесшумным пылесосом, оказалась рядом, Герда спросила:

– Мисс, скажите, можно ли купить эту книгу?

– Легко! – отозвалась та, сверкнув улыбкой, – Точная копия любой книги с полок за 10 минут, и двадцатку фунтиков. Передать Хеннигу, чтоб он сделал вам копию этой?

– Хеннигу? – переспросила Герда.

– Ну так! – филиппинка кивнула, – Это хозяин нашего арт-кафе. У него прозвище, как у великого алхимика. Поэтому арт-кафе так называется. Вот.

– Ясно! – Герда тоже улыбнулась, – Тогда скажите Хеннигу, что я заказываю копию.

– ОК! – подтвердила заказ девушка, и двинулась дальше со своим пылесосом.

…

30. Белая королева в Зазеркалье.

Полдень 30 августа. Германское Самоа. Кампус ЮТУ в Апиа.

Недалеко от центра Апиа, в полутора сотнях метров от берега лежит круглый островок Таумеасина, который при старой власти был территорией дорогого курортного отеля. Далее, в ходе Первой Новогодней войны, вследствие каких-то туманных тактических соображений Международных Миротворцев, на отель была сброшена 8-тонная бомба MOAB. В центре островка образовалась огромная воронка, все сооружения отеля, как опадающие лепестки сакуры в японском фильме, улетели с порывом ветра (точнее, со взрывной волной). Уцелела лишь бетонная дамба от островка к берегу. Год после этих событий ни у кого руки не доходили до островка Таумеасина, других проблем хватало. Только после победы во Второй Новогодней войне, фолькентаг занялся этой темой, и постановил: объявить открытый конкурс предложений по использования островка. По итогам, лучшим был признан вариант: АБО (Александрийская библиотека Океании).

Архитектура античной Александрийской библиотеки была простой. П-образная форма: главное здание наподобие упрощенной пагоды: 2 этажа, плюс 2-ярусная мансарда. Два боковых здания – 2-этажные галереи, между которыми расположен большой пруд. Тут, кстати, имелся готовый пруд (воронка от авиабомбы). Большая часть фундамента тоже сохранилась – почти готовый «нулевой цикл». К маю основные работы завершились, и оставалось определиться с функциями этого здания (3 гектара площадь застройки: это перебор для обычной библиотеки). Но очень вовремя новозеландская королева Боудис высказала идею о новой структуре Южно-Тихоокеанского университета – и роль АБО определилась. Стилизованная реплика Александрийской библиотеки стала кампусом старшекурсников (студентов магистратуры). И визит королевы Боудис сюда выглядел вполне логично, как и пресс-конференция в связи с этим. Для этого мероприятия была выбрана большая мансардная аудитория-кинозал, чтобы вместить всех журналистов и блоггеров, получивших приглашения (Боудис настояла на массовости). Герда Шредер успела передать через оргкомитет нечто для королевы, и занять место в зале, когда…

…Началось. Королева Боудис поднялась на эстраду (и сразу получила овацию – тут, на Германском Самоа, она явно была популярна). Далее, поднялась Сонки Мюллер (тоже удостоившись овации). Следом за ними Робин Андеро (сопредседатель студенческого профсоюза «Venceremos Oceania») и Одвинд Румпф (старшина кампуса Тумеасина). В течение минуты эти двое молодых мужчин громко дискутировали, кто будет говорить вступительное слово. Робин считал, что это функция Одвинда, как лидера локального студенческого общества: «хозяина площадки», но тот считал, что это функция Робина, поскольку дело касается всего студенческого профсоюза Океании. Выиграл, все-таки, профсоюзный лидер – в смысле: вступительное слово досталось старшине кампуса.

Одвинд Румпф говорил недолго. По существу, он лишь представил гостью: королеву Боудис Новозеландскую, и оргкомитет, включая Сонки Мюллер, которая (сюрприз) с полудня стала курфюрстом Германского Самоа. После вступления, эстрада зала была отдана королеве, которая (как отметила про себя Герда) весьма четко выбрала стиль к сегодняшнему мероприятию. Ее легкий бежевый брючный костюмчик мог считаться демократично-деловым или культурно-туристическим, а слегка небрежная прическа в сочетании с умеренно-короткой стрижкой, и налобной повязкой, украшенной хорошо узнаваемым орнаментом маори, показывала связь с фольклором Полинезии. В общем: королева ВПЕЧАТЛЯЛА. У Герды даже промелькнула искорка зависти. Ведь Боудис моложе нее всего на пару лет, при этом с двумя детьми, но следит же за внешностью. Впрочем, Герда моментально и решительно погасила эту дурную искорку, сделав себе строгий выговор: «Какого фига ты завидуешь всем подряд? Королеве Боудис – что она стильная. Подружке Азалинде – что она сексуальная. Хватит, а то прошляпишь тему».

Тема (в смысле: речь королевы) как раз началась. В первых фразах, Боудис, с юмором напомнила, что пресс-конференция посвящена студенческому обмену между странами обновленного Южно-Тихоокеанского Форума (ЮТФ), и это НЕ политический вопрос, однако, избежать обсуждения политики не удастся. Поясняя это, она сообщила:

– Более половины репортеров, будто сговорившись, включили политику в поданные записки-заявки. Что ж: если их читателей-зрителей беспокоит это, то об этом следует сразу открыто поговорить. Еще немного о формате пресс-конференции. Для экономии времени, придуман такой порядок: я читаю записку репортера, и отвечаю. Если ответ покажется автору записки в чем-то неполным или неточным, то он выступит с места.

Королева сделала паузу, пробежала взглядом первую заявку-записку, и сообщила:

– Здесь наиболее территориально-далекий вопрос. Как отразятся на мировой политике последствия Весеннего Британского Конституционно-Династического Кризиса? Ведь корона Британского Содружества раздробилась, значит: величайшая империя из всех, когда-либо существовавших, на планете, фатально прекратила свое существование…

(Боудис снова сделала паузу, после чего произнесла)

… – Не хотелось бы углубляться в исторические детали, но вопрос требует пояснений. Действительно, между Мировыми войнами XX века, территория Британской империи достигала 35 миллионов квадратных километров – в полтора раза больше Российской империи XIX века, или Монгольской империи XIII века. Но эта огромная британская имперская конструкция была перегружена, и в конце XIX века она стала дробиться на доминионы. Сразу после Второй Мировой войны она, по выражению автора записки: «фатально прекратила свое существование»…

– Но, миледи! – громко высказался автор из зала, – Единая монархия еще была жива!

– Формально, – ответила Боудис, – вы правы. Но, начиная с середины XX века, единая Британская монархия держалась на огромном обаянии королевы Лизбет Великой. Эта удивительная женщина была живым символом культурной общности Содружества, а

затем, дробление короны стало неизбежным, и могло случиться чуть раньше, или чуть позже, но случилось в этом году. Мне грустно, что я попала в историю, как последняя номинальная хозяйка единой короны, которая низложена Британским парламентом на родине. Но, возможно, это к лучшему. Став королевой Новой Зеландии, я наконец-то понимаю, что могу сделать практически полезного для страны и народа…

(Королева снова сделала паузу)

… – Далее, о последствиях Конституционно-Династического Кризиса. Я полагаю, что весенний кризис, в общем, был номинальным, как номинальным было существование Единой короны после Лизбет Великой. Многие люди в странах Содружестве не знали ничего о Единой короне. Телефонный опрос показал, что большинство канадцев были уверены, что Канада – республика. Так что, последствия будут лишь номинальными.

Боудис негромко хлопнула ладонью по столу, и взяла следующую записку.

… – Следующий вопрос. Правда ли, что Острова Кука, включая Лантон-сити – столицу Меганезии, это владение Новозеландской короны? Да. Формально Острова Кука, как и остров Ниуэ – доминионы Новозеландской короны, но независимые от правительства Новой Зеландии. Иное дело острова Токелау – формально зависимая территория. Там, согласно Акту о добрососедстве, две администрации: новозеландская и меганезийская. Теперь я перехожу к следующему вопросу: об Антарктической Территории Росса. Это зависимая территория, как острова Токелау, но по Договору 1959 года об Антарктике, правительство новой Зеландии ограничило там свою юрисдикцию. Сейчас это уже не соответствует обстановке, поскольку огромный соседний сектор Антарктики объявлен территорией Меганезии. То, что сама Меганезия лишь частично признана, не важно в данном случае. Есть факты, и их надо учитывать. Комплексная позиция властей Новой Зеландии по секторам Антарктики будет выработана после парламентских выборов…

Королева взяла следующую записку.

… – Наконец-то, мы пришли к теме Южно-Тихоокеанского Университета. Как будут работать новозеландские кредиты на высшее образование, если часть студентов-киви будет учиться и стажироваться в Меганезии, где банковская деятельность запрещена Хартией, и банк не может взыскать деньги с заемщика? Да, это проблема, но уже есть решение. Новозеландский банк может выступить пайщиком-инвестором в каком-либо меганезийском гуманитарно-инвестиционном предприятии. Такие предприятия берут студентов на работу с условием оплаты их обучения. Это доходный бизнес на той же предметной основе, хотя такая схема непривычна для наших банкиров… Далее в этой записке: как защитить банк от аферистов, которые берут крупные кредиты, после чего скрываются в Меганезии? Тут у меня нет готового ответа, но я думаю: банкирам надо общаться по-человечески с самим заемщиком, а не с анкетой заемщика, сделанной для компьютерной обработки. Сейчас компьютер решает, выдавать ли кредит, а менеджер только подписывает, не вникая в реальное качество заемщика. Данный подход создает кормушку для аферистов, знающих, как компьютер обрабатывает анкету, и что лучше нарисовать в клеточках для получения большой суммы кредита… Что следующее?

Королева прочла еще одну записку.

… – Снова политика. Автор спрашивает: зачем киви сотрудничать с нези? Особенно в студенческой сфере. Киви дадут свои знания, а нези в ответ дадут свой тоталитарный анархизм, культуроцид и моральный нигилизм, полит-оккультизм и неонализм, инфо-пиратство, и контрабанду. Не лучше ли послушать полит-аналитиков, и поставить для Меганезии жесткие условия получения западных знаний? В записке еще полстраницы текста, но смысл ясен. Автор считает, что Меганезия, это такое тихоокеанское Сомали, поэтому уверен, что обмен знаниями будет односторонним. Но это ошибочное мнение. Меганезия уже построила весьма эффективную экономику, с продвинутыми школами менеджмента и инженерии, с немалым числом ученых, приехавшим из разных стран, и начавшим создавать научные школы. Конечно, этот процесс займет много лет, но уже сегодня для наших стран взаимно выгодна программа обмена студентами-стажерами.

Боудис снова хлопнула ладонью по столу, и хотела перейти к следующей записке, но помешал репортер «Washington Times», который громко объявил:

– Ваше Величество! Это были мои вопросы! Скажите: что, все-таки, делать с угрозой заражения новозеландских студентов радикальными меганезийскими идеями?

– Мистер Девисон, – ответила она, прочтя фамилию на его бейдже, – Новая Зеландия, в соответствии с традицией и законом – свободная страна. Это, в частности, значит, что политические идеи в Новой Зеландии распространяются свободно.

– Даже криминальные политические идеи? – спросил он.

– Какие именно? Поясните, мистер Девисон.

– Ваше Величество, вы зачитывали перечень из моей записки: тоталитарный анархизм, культуроцид, моральный нигилизм, полит-оккультизм, неонализм, инфо-пиратство, и контрабанда.

– Винегрет! – припечатала Боудис, – Идем по пунктам. Инфо-пиратство и контрабанда относятся не к радикализму, а к экономическим чудесам. Каждое экономическое чудо Тихоокеанского региона, например: японское в 1950-х, корейское в 1960-х, китайское в 1980-х, начинались с того же. Пиратское заимствование западных новых технологий, импорт западных специалистов, и демпинг на рынке высокотехнологичных товаров. В прошлом веке было просто не принято называть это так. Все «измы», названные вами, относятся тоже к экономическому чуду. Это политический буксир чуда. Генерал Мак-Артур в оккупированной Японии, и нео-национал-социалист Ли Куан Ю, захвативший власть в Сингапуре в конце 1950-х занимались культуроцидом и полит-оккультизмом. Истребление традиционной позднефеодальной культуры, и насаждение технократии в фанатичных, жесточайших формах, до массовых расстрелов – это краткое описание их деятельности. Если углубиться в мировую историю, то мы увидим тот же самый образ действий в Англии XVI века, в эпоху Промышленной Революции Тюдоров. Политика огораживания уничтожала традиционную аграрно-религиозную общину, превращала вилланов в наемных рабочих, и освобождала участки для промышленного бизнеса. В современных терминах, это был чудовищный фашизм, куда там Франко и Гитлеру, но политики позднего средневековья все были такими, либо еще страшнее. Итак, мистер Девисон: то, что кажется вам криминальными политическими идеями, на самом деле является типичным концептом революционных изменений промышленного базиса.

Репортер «Washington Times» несколько неуверенно возразил:

– Но, Ваше Величество, это было давно. Сейчас другое время.

– Каждое время – другое, – иронично ответила Боудис, – а что по существу дела?

– По существу?... – переспросил он, – …Э-э… По существу, сейчас действуют важные международные гуманитарные нормы, принятые Организацией Объединенных наций.

– Где они действуют, мистер Девисон? Я хочу съездить в такую страну и поучиться.

– Э-э… Ваше Величество, приезжайте в Америку.

– Спасибо, я там гостила во время выборов 47-го Президента, могу поделиться своими впечатлениями. Хотите? Нет? Тогда я перехожу к следующей записке…

– Подождите! – воскликнула девушка евро-северянка, вскочив с места.

– Жду, – спокойно согласилась королева и, приглядевшись к бейджу, уточнила, – Марта Витте из «Hetescherm viblog», Амстердамский Свободный Университет, не так ли?

Молодая журналистка – видео-блоггер кивнула.

– Да, Ваше Величество. Прошу прощения, но я так поняла, что вы оправдываете самые ужасные безобразия, творящиеся в наше время, какими-то законами истории, которые действовали полтысячелетия назад!

– Вы неправильно поняли, мисс Витте. Я не оправдываю, а объясняю.