Текст книги "Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези (СИ)"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 84 страниц)

Тут матрос-электрик передала капитану чашку крепкого кофе.

– О! Спасибо, Миа… Так вот: Лайм воспроизвела логику Дисциплинарной комиссии, согласно которой персонал патруля аналогичен банде пубертатных подростков.

– Простите, сэр, но я такого не говорила.

– Лайм, – мягко произнес Дрю Нандвари, – капитан прав: подобная схема сексуального поведения соответствует психике агрессивных пубертатных подростков.

– Спасибо, док! – сказал Беллмами, – Теперь вопрос ко всем. Если мы, моряки патруля, действительно такие, и если нас надо сдерживать, предписывая нам кодекс поведения, аналогичный правилам лагеря для трудных подростков, то что?

– То что, сэр? – спросила радист.

– Я жду, кто догадается, – сказал капитан.

– То, – отозвался боцман, – нам нельзя давать оружие, и выпускать в море без няньки.

– Браво, Мэттей! Ты выиграл суперприз! В Нулунбаи с меня дюжина пива. Если в этой гребаной дыре еще осталось пиво. Если нет, то с меня дюжина пива чуть позже.

– Сэр, а что за кошмар случился в Нулунбаи? – спросила Миа Пеккер.

– Почему ты думаешь, что кошмар? – поинтересовался капитан.

– Так ведь интернет. Там всякие слухи ходят про террористов и ядерные отходы.

– Ладно, – капитан кивнул, – поскольку завтра каждая собака будет знать, мы немного забежим вперед инструкции, и я расскажу прямо сейчас...

…Тут Беллами Ранстоун сделал паузу, чтобы все прочувствовали важность момента, и продолжил уже по существу дела.

– Те из вас, кто хоть раз смотрел на карту, помнят, что противоположный от нас берег Арафурского моря, это не берег вовсе, а Южные Молуккские острова, расположенные между островом Новая Гвинея с востока и островом Тимор с запада. На наших картах Южные Молуккские острова маркированы, как территория Индонезии, однако, это не бесспорно. На многих голландских картах это частично-признанная Республика ЮМО, созданная в 1950-м, после ухода колониальной армии Нидерландов. Армия Индонезии вторглась туда, начав 15-летнюю войну. ЮМО пала только после того, как Индонезия оккупировала Западную Новую Гвинею, и атаковала ЮМО еще и с востока. Кстати, я упустил причину ожесточенности этой войны. Индонезия в основном мусульманская. Южные Молуккские острова, в основном христианские. Что бывает при столкновении Религии Добра и Религии Любви, вы видели в более мелких конфликтах. При крупных конфликтах просто масштаб больше. Эта война продолжается, есть парламент ЮМО в изгнании, он заседает в Амстердаме, сочиняет письма в ООН про геноцид христиан, и попранный суверенитет, и конечно, не принимает на себя ответственность за теракты боевиков Армии ЮМО. Сейчас Армия ЮМО захватила старую промзону Нулунбаи – металлургический комбинат концерна «RTA Ltd», закрытый где-то в 2020-м.

– Нас-то они за что? – возмущенно отреагировала Лайм Ярмут.

Беллами Ранстоун развернулся к ней.

– Ты думаешь, нас не за что?

– Да, сэр. Мы же не индонезийцы. Мы ничего не сделали этим южным моллукианам.

– Сделали, – сказал Беллами, – в июне наш вертолетоносец «Несторис» участвовал, как официально считается, в совместных маневрах. Ничего особенного. Такие маневры по борьбе с преступностью и терроризмом проводятся с 2010-х годов. Но в этот раз наши хитроумные политики помогли индонезийской операции против Армии ЮМО. Сейчас многие хотят спросить: «на хрена?», но молчат, соблюдая дисциплину. Отлично! Я вас услышал без слов. Отвечаю: наши политики надеялись на помощь Джакарты по теме в Папуа, где постепенно разгорался мятеж Макнаба на реке Сепик, недалеко от границы индонезийской половины Новой Гвинеи. Дождались, как же! Как только индонезийцы разобрались, что канаки играют на стороне Макнаба, так сразу отказались влезать. Им хватило Второй Новогодней войны. Они тогда предоставили силам Альянса две свои военные базы: в Джаяпуре и в Соронге. А чего им это стоило потом? То-то и оно.

Здесь кэптри сделал паузу для убедительности, после чего продолжил:

… – К тому же, индонезийцам очень выгодно, чтобы малазийцев отжали с пальмового масличного рынка, а заодно – с нефтегазового. Конкуренция, территориальные споры вокруг Борнео, короче: исламская солидарность – да, но денежки – врозь. А с нами они вообще не церемонятся. Австралия для политиканов Джакарты, это громоотвод чтобы переключить на нас акцию возмездия Армии ЮМО после июньской операции флота, в которой участвовал наш вертолетоносец. И вот теперь отряд боевиков ЮМА захватил закрытый комбинат, где кроме горы ржавого железа, могильник отходов переработки бокситов. Боевики захватили двадцать работников экологической службы, узнали, где ураново-ториевый шлак, заминировали это дерьмо, и обещают устроить реалити-шоу «Возвращение Чернобыля», если Канберра не выполнит их требования... Вопросы?

– Мне кажется, сэр, – сказал боцман, – что бокситы, это глина, и там алюминий. Откуда Чернобыль, если это глина?

– Примеси, – ответил капитан, – как мне объяснили, в 100 тоннах боксита 5 кило смеси окислов тория и урана. Они попадают в приемник шлака. В Нулунбаи было добыто не меньше миллиона тонн боксита. Значит в шлаке не меньше полста тонн этого дерьма.

– Беллами, а чего требуют боевики? – спросил штурман.

– Вопрос в точку, Дион. Во-вторых они требуют, чтобы Австралия признала ЮМО.

– Э-э… А что во-первых?

– А во-первых, они требуют разрешения остаться в Нулунбаи со статусом беженцев от индонезийской оккупации.

– Круто… – оценила Миа Пеккер.

Капитан погрозил ей пальцем.

– Круто или нет, это не важно, а важно, что они приперлись с семьями, и поступили как скваттеры: захватили пустующие дома. Город Нулунбаи наполовину брошен, тут мало работы после закрытия комбината, вот жители и уехали.

– Странно, – заметил штурман, – что, вот так они приперлись, и сразу все захватили?

– Ничего странного, Дион. Они не вчера приперлись, а тогда, после наших идиотских маневров с индонезийцами. Приперлись, и стали жить. Местной полиции было по фиг. Теперь захотелось определенности, и они устроили это шоу в промзоне.

– Капитан, – подал голос Дрю Нандвари, – на самом деле, угроза слабовата. Природные соединения урана и тория не такие опасные вещества. Допустим, террористы взорвут и распылят этот шлак. Конечно, появится пятно повышенной радиации, но это далеко не Чернобыль, и это очень небольшое пятно.

– Дрю, ты, конечно, прав со своей медицинской позиции. Но, во-первых, не забудь, что идиотский TV-ящик уже загадил людям мозги так, что те срут гвоздями при первом же упоминании радиации. Во-вторых, в промзоне лежит еще куча химически-токсичного дерьма. И в-третьих: заложники. Еще вопросы?

– Да, сэр, – сказал боцман Мэттей Смитсон, – я хочу спросить: что нам делать с этим?

– Служить Австралии с гордостью, – ответил Беллами, – а конкретно разберемся, когда прибудем в Нулунбаи. На этом политинформация окончена.

…

36. Скелеты в шкафах и апостолы в карманах.

Утро 3 сентября северо-восток Австралийских Северных Территорий.

Полуостров Аркхем. Город Нулунбаи.

Если что-то случилась на Северных Территориях, то не вдруг отыщешь людей, чтобы решить проблему. Тут вообще не вдруг найдешь людей. Австралия – вообще не особо плотно населенный континент: 25 миллионов жителей на 7.7 миллионов квадратных километров. Около трех человек на квадрат-км. Это плотность в 40 раз меньше, чем в Евросоюзе, и даже меньше чем в Канаде. Правда, вдвое больше чем в Монголии. Тут австралийский патриот может улыбнуться (ага, Монголию-то мы сильно обогнали!)…

…Но если речь заходит о Северных Территориях – которые занимают пятую часть (!) Австралийского континента-страны, то сравнить можно только с Заполярьем. Тут не наберется даже четверть миллиона человек – плотность населения вдвое ниже, чем во всемирно знаменитой Пустыне Сахара. А полуостров Аркхем, это вообще...

…И, напечатав на рабочем субноутбуке слово «вообще», 35-летняя женщина, весьма симпатичная, довольно спортивного вида, умеренно-загорелая европеоид, сидевшая в кресле позади и слева по борту маленького салона самолета класса VLJ (very light jet), задумалась, как сочинять репортаж дальше. Женщину звали Имоджен Мюр, она была репортером «Australia-Network-Twenty» (Кратко – Au-T), находящегося под сильным влиянием главного спонсора – концерна «United Britain-Australian Metal» (UBAM)…

…Фактор такого влияния был важен – поскольку дирекцию UBAM (до ребрендинга и реорганизации – «RTA Inc») тянуло к заброшенному городку Нулунбаи, как убийцу в романах-детективах тянет к месту давнего преступления. Именно «RTA Inc» когда-то добывала тут алюминиевое сырье, а затем (по исчерпанию сырья) – закрыла комбинат, десятилетиями дававший работу всему городку. Теперь в UBAM опасались, что из-за инцидента с крупным захватом заложников, та старая история всплывет, что плохо для имиджа (особенно сейчас – когда в UBAM начата диверсификация с проникновением в смежные отрасли: машиностроение, авиация, морские платформы, и робототехника). Поэтому (несмотря на свою формальную независимость), редакции «Au-T» пришлось выполнить «неформальную просьбу», и срочно отправить в Нулунбаи одного из своих лучших репортеров, с задачей: ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ вклиниться и блокировать ЭТО…

…Имоджен вклинилась, причем так рисково, что сейчас подозревала: ЛЮБАЯ ЦЕНА окажется чертовски высокой – не только для редакции, но и для нее (Имоджен) лично. Компания из двух дядек, в которую она попала на этом VLJ – ясное указание на цену.

Первый дядька (лет 55), одетый в стиле плантатора – Ингмар Инвербрас из Мельбурна, известный под инициалами Ай-Ай – хозяин компании «Ocarbox». СМИ окрестили его Императором шельфа, ведь он контролирует изрядную долю бизнеса с нефтегазовыми платформами в Тиморском море. Кстати: этот VLJ принадлежит персонально ему. По данным (опять же) СМИ нет в Австронезийском регионе такой мафии, с которой бы отказался сотрудничать Ай-Ай, если это приносит сверхдоходы. Но, он ни при каких условиях не сотрудничает с мусульманами – будь они хоть кем угодно в бизнесе, или в политике, или в сфере труда. Среди персонала компании «Ocarbox» не было ни одного человека, исповедующего ислам, что, конечно, вызывало постоянные скандалы. Но, у адвокатов Ай-Ай всегда под рукой была дюжина причин, в каждом частном случае не связанных с религией соискателей работы. Сам же Ай-Ай, будучи спрошенным на эту скользкую тему, отвечал: «я законопослушный австралиец, и я признаю равноправие религий, однако закон не требует, чтобы я любил ислам, и я законно не люблю его».

Второй дядька (лет на 10 моложе), похожий на культового Крокодила Данди – Джеймс Флеминг из Сиднея. В смысле: родом из Сиднея, а сейчас – из Меганезии. В Народном флоте он коммодор Восточного фронта, известный как Доктор Упир – Бетонщик. Ему принадлежит фирма «Corallab», производящая спец-бетоны (пенобетон, стеклобетон, керцемент, армоглит, бетапласт, и т.п.), для строительства чего угодно – от домов до кораблей. Доктор Упир в листе Гаагского трибунала, как военный преступник, но, по «Статуту о Добрососедстве» теперь он может легально посещать родную Австралию.

…

Сейчас Имоджен Мюр задавалась вопросом, почему Ай-Ай не только сотрудничает с одиозным доктором Упиром, но еще согласился, чтобы факты о таком сотрудничестве попали в СМИ (и поэтому пригласил на борт ее – журналистку TV-канала «Au-T»)…

…Пока Имоджен размышляла на эту любопытную тему, оба дядьки – Ай-Ай и Упир с интересом разглядывали ее, затем с искренним весельем рассмеялись. Ай-Ай передал журналистке пластиковый стаканчик красного вина, а Упир, улыбаясь, предложил:

– Спрашивайте, Имоджен. Мы сейчас не по-детски развлечем тех, кто смотрит вас.

– Звучит почти угрожающе, – заметила она.

– Что делать, – включился Ай-Ай, – у моего нового партнера по бизнесу такой юмор.

– А какой бизнес? – спросила Имоджен.

– Не один бизнес! – уточнил Ай-Ай, – Несколько бизнесов.

– Мистер Инвербрас, а вы не опасаетесь, что завтра СМИ заклеймят вас, как пособника международного терроризма и анархистского тоталитарного режима Меганезии?

– Не опасаюсь! – заявил Император шельфа, взмахнув стаканчиком так, что капли вина выплеснулись, – Я сделаю свою компанию «Ocarbox» первой, которая открыто начнет стратегическое сотрудничество с бизнес-кругами Меганезии. Первой в австралийском бизнесе. Знаете почему, Имоджен?

– Почему? – спросила она.

– Потому, – продолжил он, – что мыслящим австралийцам ясно: наш бизнес все равно сотрудничает с нези, но в тайне, будто это какое-нибудь безобразное извращение. Так происходит из-за позиции ведущих СМИ, которые показывают Меганезию страной с антигуманным тоталитарным режимом. А почему СМИ не пишут такое о Саудовской Аравии, и вообще странах с шариатским режимом, для которых это чистая правда?

– Но… – Имоджен Мюр запнулась, – …Но, мы должны уважать их религию.

– Чем их религия такая особенная? – съехидничал доктор Упир, – Почему австралийцы должны уважать шариат больше, чем культ личности товарища Ким Чан-Чхо в КНДР?

– Я… Э-э… – Имоджен снова запнулась, – …Я не думаю, что это хорошая тема.

Император шельфа улыбнулся, и глотнул вина из своего стаканчика.

– Ладно. Поговорим о том, что предложат наши проекты молодым австралийцам.

– А что предложат? – спросила она.

– Для начала: 5000 интересных хорошо оплачиваемых рабочих мест на острове Киуи в дельте Флай-ривер в Папуа, и на Северной Территории Австралии, в Нулунбаи.

– В Нулунбаи? – удивилась Имоджен, – Но это же городок-призрак. Там было всего одно предприятие, комбинат по добыче алюминия из глинозема, и оно давно закрыто.

– Вы абсолютно правы, Имоджен. Но теперь все изменится. Хотите знать больше?

Имоджен Мюр кивнула, и Ингмар Инвербрас продолжил:

… – Вчера мне позвонил ППСТ Ноам Хадсон.

– Премьер Правительства Северной Территории? – переспросила телеведущая.

– Да. Мы с ним хорошо знакомы, ведь столица Территории, порт Дарвин расположен близко к нашим платформам в спорной акватории между Австралией и Тимором.

– Понятно, мистер Инвербрас. Значит, вам позвонил ППСТ Хадсон, и?..

– И он сказал просто: Ингмар, нужна твоя помощь. Да он сказал именно так. Мы ведь простые австралийцы, между нами не должно быть лишних церемоний. Верно?

– Пожалуй, да, – согласилась Имоджен, – и, дайте, я угадаю: этот звонок был в связи с захватом заложников и радиоактивных могильников в Нулунбаи?

– Абсолютно точно! – подтвердил Император шельфа, – Когда я услышал об этом, то подумал: это указание судьбы.

– В каком смысле указание судьбы? – удивленно спросил она.

– Очень просто, – сказал он, – мы в правлении «Ocarbox» выбирали базовый городок для логистики, обеспечивающей наши проекты в Папуа. И городок Нулунбаи был в списке равнозначных городков-кандидатов. Когда позвонил Ноам, я понял: выбор сделан!

– Головокружительно! – прокомментировала Имоджен, – Только мне непонятно: как вы намерены решать проблему с южно-молуккскими сепаратистами, которые удерживают заложников и контролируют контейнеры с радиоактивным шлаком?

Ингвар Инвербрас поднял руки и помахал ладонями.

– Почему я? Австралия – бюрократическое государство. Террористические захваты, это проблема, которую должны решать федеральная полиция, военные, и спецслужбы.

– Но, я так поняла, что вы обещали ППСТ Хадсону решить эту проблему.

– Да, но я не обещал, что сделаю это самолично. Я сразу позвонил мистеру Флемингу, и сказал: Джеймс, прошу, пожалуйста, поддержи меня! – тут Инвербрас глянул на Упира.

– Так и было, – подтвердил доктор Упир, – сначала я подумал, что Ингмар при смерти.

– Почему? – удивилась Имоджен.

– Потому, что он сказал: «прошу, пожалуйста». Это абсолютно не похоже на него.

– Да, – Инвербрас кивнул, – вежливые формулировки это не моя сильная сторона. Но, в данном случае, надо было решать проблему очень быстро.

– Минуту! – воскликнула Имоджен, – Вы хотите сказать: кризис с захватом в Нулунбаи предполагается решать с помощью меганезийских военных?

– Да, а что вас удивляет?

– Многое! Говорилось, что мистер Флеминг прибыл, как бизнесмен, а не как военный!

Доктор Упир подмигнул ей.

– А вы внимательная! Но тут нет противоречия. Фирма «Corallab» платит значительные социальные взносы в бюджет Меганезии потому, что наш бизнес международный, нам периодически требуется военная поддержка, а это затраты бюджета. С другой стороны, согласно Хартии, наша фирма быстро получает эту поддержку. Принцип взаимности.

– Значит, – произнесла Имоджен, – ваши военные помогают вашим проектам. А если это совместный проект, например, с мистером Инвербрасом, то они помогают ему тоже.

– Да, – подтвердил Упир, – опять же, ничего удивительного.

– В этом-то ничего, – сказала она, – но почему наше правительство согласилось, чтобы меганезийские военные по-своему решали проблемы в Австралии?

– Потому, – объявил Ай-Ай, – что это в Австралии, а не в каком-нибудь Бла-бла-стане, о котором австралийцы узнают только из надоевшей TV-жвачки о борьбе с Аль-Каидой. Поэтому нельзя просто провалить дело, и забыть как в Бла-бла-стане. И австралийские власти, зная цену своим спецслужбам, решили, что лучше принять помощь нези.

– Наши австралийские спецслужбы настолько плохи? – спросила она.

– А вы как думаете? – иронично поинтересовался Император шельфа, – Вы журналист, поэтому наверняка в курсе качества работы австралийских борцов с терроризмом.

Имоджен Мюр выразительно кивнула и, после паузы задала другой вопрос:

– А нези справятся с этой проблемой в Нулунбаи?

– Да, и вы это увидите, – отреагировал Ингмар Инвербрас.

– Как? – изумилась она.

– Просто, увидите, – загадочно сообщил доктор Упир. Довольно скоро она увидела...

…Пока только сам полуостров, с брошенным алюминиевым комбинатом. С высоты птичьего полета это напоминало свалку циклопических ржавых консервных банок и гнутых коктейльных соломинок, рядом с подошвой ботинка, плавающей в луже.

Относительно «банок» и «соломинок» Имоджен догадалась, что это разваливающееся оборудование. Но что это за подошва ботинка в луже (точнее, в заливе у причала)? По смыслу, это корабль. Но тогда три разноцветные мухи, сидящие на подошве (видимо, самолеты – что-то спортивное, а может авиа-такси), должны выглядеть крупнее.

– …Моя новая гигалера «Умбакумба»! – с гордостью сообщил Ай-Ай, – На планете два корабля такого размера: 600 метров: это бугенвилльский авианосец «Хаббакук-плюс» и гигалера, они построены на одной верфи. Имя гигалеры взято по месту хаба. Я купил у аборигенов причал в Умбакумба на острове Эйлант, в ста милях южнее Нулунбаи.

– Остров Эйлант в заливе Карпентария? – спросила Имоджен в порядке уточнения.

– Да. Там аборигенное самоуправление, поэтому там удобно вести такой бизнес.

– Понятно… А гигалера, это от слов «гигантская галера»?

– Да. Кстати: гигалера недорогая, поскольку бетонная, как и бугенвильский авианосец «Хаббакук-плюс». Если вы сумеете подобрать ключик к душе мистера Флеминга, то он расскажет вам о своем изумительном армированном корабельном пенобетоне.

– У меня нет души, – невозмутимо сообщил доктор Упир.

– Гм… – сказал Ай-Ай, – …Тогда, поправка. Подобрать ключик к его сердцу.

– Я подумаю об этом, – вежливо ответила журналистка, а через несколько секунд очень обеспокоенно спросила, – простите, мистер Инвербрас, мы что, сядем на эту гига…

– Да, на гигалеру «Умбакумба». Не волнуйтесь, это безопасно.

– Ой… – тихо выдохнула Имоджен, когда борт 600-метрового корабля появился рядом (казалось на расстоянии вытянутой руки)….

…Бум – ш-ш… – несильный толчок и качение по палубе. Остановка.

– Мисс Мюр, как вам понравился полет? – полюбопытствовал Ай-Ай.

– Это было волнующе! – ответила она.

– Тогда вам подарок: 50-процентный дисконт на полеты «Sunfinder», новозеландского стартапа, который я купил и развиваю. Мистер Флеминг может подтвердить качество.

– Качество чего? – спросил доктор Упир.

– Качество самолетов, пилотов и всей концепции, – пояснил Император Шельфа.

– Да, Ингмар, с этим все неплохо на данном этапе. Но ваш PR-менеджер – имбецил.

– Джеймс, зачем вы так про человека, который старался подойти нестандартно?

– Он старался? – тут Упир фыркнул, – Знаете, Ингмар, PR-акция с людьми-летягами на Германском Самоа была идиотизмом. Это огромная удача, что никто не погиб. И идея Суперкубка Адреналинового Гейзера – тоже идиотская.

– О, – оживилась Имоджен, – так, этот кубок, СКАГ, тоже ваш PR, мистер Инвербрас?

– Это долгая история, – сказал Ай-Ай, – лучше я расскажу вам позже. А сейчас давайте выходить на палубу гигалеры. Там уже апостол гуляет в нетерпении.

– Апостол? – изумленно переспросила Имоджен.

– Да. Коннор Макнаб, апостол Папуа. Вот, видите, он с девушкой-кореянкой.

– А-а… – удивленно протянула журналистка, – …У апостола-людоеда есть девушка?

– Это не его девушка, а пилот-фельдшер, идемте, познакомлю, – сказал доктор Упир.

…

При взгляде вблизи (с палубы гигалеры) огромная проржавевшая промзона Нулунбаи подавляла. Если сравнивать ее с декорацией для стандартных голливудских боевиков (создаваемой обычно из полуразрушенных автозаводов Детройта), то Голливуд был не просто в нокауте, а валялся на полу за канатами ринга. Тут, в Нулунбаи, было гораздо страшнее – и визуально, и по саунд-треку. Дуновения пустынного ветра с юга, проходя сквозь огромную площадь промзоны, вздымали маленькие пыльные торнадо, вызывая басовое гудение в дырявых емкостях – играя на них, будто на огромных тромбонах.

Воображение человека тщетно перебирало архивы памяти, надеясь найти что-нибудь аналогичное, и порождало дикие шизоидные ассоциации.

Джунгли циклопических баобабов-мутантов, выросших из ржавчины после атомного апокалипсиса машинной цивилизации?

Погибшая армия космических кораблей и динозавроподобных бронетранспортеров на пустынной планете, служившей ареной звездных войн тысячелетие назад?

Гротескно-увеличенная колоннада Парфенона, криво воспроизведенная из подручного металлолома ордой спятивших строительных роботов какой-то сверхцивилизации?

Храм Великого Ктулху, воздвигнутый галлюциногенной шаманской империей фанатов Говарда Лавкрафта методами металлургии «Большого скачка» Мао Цзедуна?

К моменту, когда Имоджен Мюр придумала эту четвертую аналогию, процесс пошел.

Точнее, Макнаб пошел. Довольно высокий хорошо сложенный мужчина, похожий на «Горца» МакЛауда, одетого в стиле ретро-кантри (туристские ботинки, синие слегка потертые джинсы, и клетчатая рубашка с закатанными рукавами), легко пробежал по сходням на причал, и двинулся к ржавым руинам комбината, немного легкомысленно покачивая аккумуляторной электрогитарой, которую он держал в правой руке.

Подойдя к руинам, он (не останавливаясь) включил динамик (закрепленный на ремне джинсов, вместе с аккумулятором). Поправил микрофон на воротнике рубашки и, без видимого напряжения, провел пальцами по струнам. Похоже, звучание его устроило, поэтому, взяв следующий аккорд, он запел. Это была старая легко узнаваемая песня из репертуара «Boney-M» (1978). Она считается американским нео-спиричуэлом, хотя в действительности это ямайский регги команды «Melodians» (1970). На спиричуэл она похожа только библейской основой – псалмом 136 «На реках вавилонских».

By the rivers of Babylon, there we sat down

ye-eah we wept, when we remembered Zion…

Кстати, когда в 1979-м Папа Римский Иоанн-Павел II прибыл с визитом в Ирландию, немаленькая толпа католиков (говорят, около миллиона человек), хором спели ему…

… «By the rivers of Babylon», по версии «Boney-M».

Еще кстати: Иоанн-Павел II считается святым (канонизирован в 2014-м). Такие дела.

…Возвращаясь к текущему моменту. Коннор Макнаб, продолжая петь под гитару, без малейших признаков страха, продолжал идти, и скрылся среди ржавых колонн. Песня продолжала звучать оттуда (динамик на поясе был достаточно мощный).

…А зрители на борту гигалеры и на пристани замерли в напряженном удивлении. Им оставалось прислушиваться к постепенно слабеющим звукам песни, и гадать о том, на какую реакцию боевиков ЮМО и членов их семей, прячущихся среди железных руин, рассчитывает апостол Папуа.

…

У офицеров сторожевика DCPB-69 «Страйкап» был свой дополнительный источник информации: дрон – тактический квадрокоптер. Вроде бы игрушка чуть больше метра габаритами, но может зависать на любой небольшой высоте над выбранной точкой, и передавать картинку в высоком разрешении. Сейчас «Страйкап» занимал позицию за крошечным коралловым островком Вест-Вуди в полумиле от берега полуострова, и в полутора милях от условного центра площадки заброшенного комбината. Доступная дистанция для квадрокоптера. И 17-летний матрос-компьютерщик Луис Лансинг (не важно сейчас, что сын министра торговли, а важно, что фанат таких гаджетов) легко удерживал маленького летучего шпиона на высоте птичьего полета над уродливой и чудовищно-ржавой композицией из двух газгольдеров и технического навеса.

Как размещаются южно-молуккские боевики и гражданские скваттеры, и где держат заложников (сотрудников австралийской экологической службы) было понятно. Под навесом – все гражданские (там молуккские женщины с детьми, и заложники). А все боевики (молодые мужчины, плюс мальчишки и девчонки) четко заняли стрелковые позиции рядом с газгольдерами, и на служебных площадках лестниц-трапов. Можно (придирчивым взглядом) найти ошибки в этой круговой обороне, но ошибки не такие грубые, чтобы кто-либо из экспертов австралийского спецназа указал тут возможность обезвредить боевиков, не подвергая заложников риску с критической вероятностью. В переводе на человеческий язык это значит: «штурм исключен, если только боевики не начнут прямо угрожать убийством заложников». На сленге спецназа полиции подобная оперативно-тактическая обстановка называется кратко: «Ветвь Давида».

Экипажу сторожевика было нечего делать. Ранее поставленная задача: «сформировать подкрепление для штурмового отряда полиции» – отменена, а новая задача вот: «вести скрытное наблюдение». Попросту говоря: «вы пока не нужны, так что не лезьте, и для порядка, смотрите по сторонам». Пока в поле ничего не происходило, кэптри Беллами Ранстоун проводил с экипажем полицейский ликбез о том, что такое «Ветвь Давида».

– Шел 1993 год, – начал капитан – 20 января в Белый дом въехал Билл Клинтон – лидер Демпартии, а 3 годами раньше на ранчо Маунт-Кармел в Техасе въехал Давид Корреш, лидер секты «Ветвь Давида». Народ США запасся попкорном и стал ждать, что будет с налогами. А сектанты запаслись оружием (это же Техас) и стали ждать Апокалипсиса. Делали они это так: обрабатывали землю, чтобы вырастить урожай, и тренировались в применении штурмовых винтовок, чтобы постапокалиптические бандиты не отобрали выращенное. Остальное время они слушали проповеди… Вот так примерно…

Тут Ранстоун показал ладонью на монитор, куда отображался видеоряд с дрона. Было хорошо видно, как патер Макнаб добрался до лагеря южно-молуккских скваттеров, и проповедует (или просто поет что-то под гитару). Его проповедь находили искренний позитивный отклик у публики (как у молуккцев, так и у заложников-австралийцев).

– Как он это делает? – удивленно спросил боцман Мэттей Смитсон.

– НЛП, нейролингвистическое программирование! – блеснул старпом Хенрик Уоллис изрядной околонаучной эрудицией.

– У меня другая мысль, – пробормотала младшая матрос-электрик Миа Пеккер.

– Какая? – поинтересовался кэптри.

– Сэр, разрешите, я доложу позже, у меня еще не сложилось. Надо поговорить с Дрю.

– ОК. Доложишь, когда поговоришь с доком, уж не знаю, о чем. А сейчас продолжим изучение инцидента на ранчо Маунт-Кармел, Техас, 1993 год…

Беллами Ранстоун сделал паузу, и произнес:

… – В остальное время сектанты слушали проповеди и трахались, причем последнее – преимущественно Корреш. Он трахал там весь женский контингент с 10 лет и старше, включая сектантских жен, кроме совсем страшненьких.

– А сколько было женского контингента? – полюбопытствовал штурман Дион Коул.

– Не помню, но секта была из семей репродуктивного возраста, обычно с несколькими детьми. Суммарная численность секты примерно как тут у молукксуих скваттеров: по прикидке: около полтораста человек. Так что у Давида Корреша был богатый выбор.

– По-моему, это запредельное свинство, – высказалась старшина-радист Лайм Ярмут.

– Что именно ты считаешь запредельным свинством? – спросил Ранстоун.

– Свинство, это тащить в свою койку чужих жен, а тащить туда 10-летних девочек, это запредельно! Где была полиция, или кто там в Техасе должен сажать педофилов?

– Осторожнее о педофилах! – строго сказал кэптри, – Помни: Большой брат следит.

Глаза Лайм Ярмут расширились от изумления, будто собираясь выскочить из орбит.

– Но, сэр! При чем тут Большой брат? Я говорю, что сказано в законах. Педофилия это преступление по закону, разве нет?

– Лайм, я рад твоей оговорке «разве нет?». Хорошо, что ты мыслишь критически.

– Значит, правильный ответ: нет? – неуверенно предположила она.

– Правильный ответ: толерантность, – сказал он, – а сейчас прервемся. На поле драйв, насколько я понимаю. Так, Луис?

– Да, сэр! – подтвердил 17-летний матрос-компьютерщик, – Там вообще как в фэнтези! Экстремисты бросают оружие, и… И, по-моему, вся толпа идет за апостолом.

– Младший матрос Лансинг, помни о Большом брате, – строго произнес кэптри.

– А что я такого сказал?

– Ты сейчас назвал мистера Коннора Макнаба – апостолом, что неполиткорректно по отношению к христианам, особенно – к католикам. Дисциплинарная Комиссия…

– Ясно, сэр! Простите, сэр. Я хотел сказать: толпа идет за лжеапостолом.

– Нет, парень, так тоже плохо. Ряд католических общин в Папуа и Новой Зеландии, по теологическим мотивам допускает, что мистер Макнаб, это апостол. Не наше дело тут разбираться. ДисКом требует от нас политкорректности в отношении всех религий.

– Теперь точно ясно, сэр! Короче: вся молуккская толпа идет за мужиком с гитарой.

– С этим не поспоришь… – согласился Ранстоун, глядя на возникшее шествие.

– Ох, срань господня… – прошептала старшина-карго Сэлли Кейн (известная, как Леди Супермаркет), перекрестилась, и добавила, – …Оебенеть какое ведьмачество.

– Сэлли, ты же взрослая женщина, держи себя в руках! – укорил ее капитан.

– Да, сэр, держу, – проворчала она и, для надежности магической защиты, имитировала троекратный плевок через левое плечо, рекомендуемый деревенским обычаем для тех случаев, когда уровень чернокнижия в окружающей среде критически превышен.

…

Та же дата: 3 сентября. Позднее утро. Австралийские Северные Территории.

Полуостров Аркхем – окрестности заброшенного комбината в Нулунбаи.

Под изумленными взглядами зрителей, Коннор Макнаб во главе пестрой толпы около полтораста персон (не считая совсем маленьких детей на руках у родителей) прошел нестройным, но целенаправленным маршем от заброшенного комбината до сходней, и далее, на палубу гигалеры «Умбакумба». На ходу Макнаб продолжал петь – вот что: