Текст книги "Чаша Лазаря (СИ)"

Автор книги: ЛискО

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 66 страниц)

***Звездолет Клингонской империи класса D7 http://f1.pepst.com/c/0BD550/38269/ssc3/home/088/wurger190/albums/klingon_d7_class_battlecruiser_by_enterpriseda.png_480_480_0_64000_0_1_0.png ****Звездолет Звездного Флота класса "Миранда" http://s019.radikal.ru/i613/1406/f7/e6a4b69bcbd1t.jpg Автор как всегда просит прощения за занудство, растягивания кота за хвост (и Хана за я... я не виновата), излишнее велеречие и самое главное - за углубление в философию. Но с доктором так интересно думать ВСЯКОЕ. ========== Глава 28 "Прежде, чем я умру" ========== Never thought I'd have to retire Never thought I'd have to abstain Never thought all this could back fire Close up the hole in my vein Me and my valuable friend Can fix all the pain away So before I end my day remember My sweet prince You are the one (Placebo — My Sweet Prince)* Транспортер материализовал его группу на «Тенебрис» в несколько заходов. Вместе с первыми ушли и пленные, с последними — он сам. Подойдя к пульту управления, он нажал кнопку связи и отдал приказ уничтожить корабль, с которого они только что вернулись. Кати без слов подала ему влажное полотенце, а затем и чистую рубашку. Он никогда не просил и тем более не отдавал таких распоряжений, но их женщины были еще более независимыми в своих действиях, чем мужчины. И считали себя вправе проявлять мягкость, нежность, кокетство, заботу… и сворачивать шеи неугодным поклонникам или убирать с дороги соперниц. Их женщин всегда люто ненавидели. Их мужчин это всегда немного забавляло. До тех пор, пока не началось истребление сверхлюдей. Кто-то хотел отомстить зарвавшимся сукам, кто-то просто считал их слабее мужчин, кому-то надо было с чего-то начинать. Их женщин убивали еще безжалостней и извращенней. В итоге из девяносто, ушедших в Австралию, только тридцать две были женщинами. Затем был бой на подступах к стартовой площадке и несколько вышедших из строя криокамер. Слепой случай был к ним мягче, чем люди. К тому времени, когда следы бойни были с него стерты, пленных уже увели. Кати поправила складки ткани на его плечах и едва заметно кивнула. — Изменения, — потребовал Хан, быстрым шагом входя на мостик. — Капитан «Энтерпрайз» пытался договориться с клингонами, — доложил Ракеш. — Предложил поучаствовать в допросе остатков экипажа «Атланты», но те заявили, что члены их «Высокого Совета» не собираются слушать предателей и дезертиров. Предсказуемо. Они оставили своего посла, а сами убрались из этой системы пятнадцать минут назад. — В секторе чисто, — заявил Чаки, совмещающий и должность пилота, и навигатора. — Судя по моим расчетам, клингоны решили вернуться и не лезть в нейтральную зону с Федерацией на покореженном звездолете. — Филипп? — М-м, — помотал головой мальчишка. — Всё постоянно меняется. Я не могу хоть что-то зацепить. — Нгози? — обернулся он к мужчине, стоящему рядом с его креслом. — Никаких повреждений. Усовершенствованные щиты справились. Хан кивнул. Он видел, как чуть заметно натянулась кожа на эбонитовых скулах, но ему не требовалось объяснение по этому поводу. Нгози был недоволен, а значит, всё же попытался найти уязвимое место у и без того весьма выведенного из равновесия доктора, и тот ответил что-то в своей блестящей манере. Большинство членов экипажа «Тенебрис» никогда не знало, как на самом деле бывает, когда МакКой разозлен, они не слышали его бурных речей и споров. Большинство из его людей не видело, каким баталиям эти двое обязаны своими отношениями, какой ценой они вырывали друг у друга право быть рядом, оставаясь самими собой. Решение столкнуть их с настоящей страстной и жесткой в своих убеждениях натурой шумного ворчливого доктора было верным. И судя по недовольному взгляду Нгози, он уже прекрасно понял, что это его оставляли на растерзание, а не наоборот. — Выведите звездолет ближе и вызовите капитана «Энтерпрайз» на связь. Опустившись в своё кресло, Хан перераспределил окружающие его экраны, оставив только самые необходимые. Когда на основном появилось уже знакомый мостик «Энтерпрайза», он издевательски протянул: — Капитан Кирк. — О, только давай без этих банальностей типа «какая неожиданность». Даже космос слишком мал для нас, — яростно сверкнул глазами этот мальчишка. — Мне поздравить тебя с удачным пробуждением или обойдемся без этого? — Разумеется. По-родственному, — уколол Хан. — Что ты и твой корабль тут делаете? — Мимо пролетали. Дай, думаем, заглянем на вашу вечеринку. По-родственному, — ответил широкой улыбкой и твердым взглядом молодой капитан. Заметно повзрослевший, но всё еще остающийся слишком зависимым от своего окружения, судя по тому, как близко к нему подошел вулканец. — Точно так же, как и ты, Хан, совершенно случайно проснулся и атаковал клингонский корабль. — Полагаться на случайности, на чудо, — выделил последнее слово Хан и, заметив искру понимания в голубых глазах, продолжил говорить медленно и плавно, — можешь ты. Но не я. Так же, как не я атаковал клингонов на этот раз. И уж точно не захватывал «Атланту». Но я могу помочь тебе доказать, что войну действительно провоцирует третья сила. — Помощь от тебя?.. Согласись, Хан, лезть в ту же историю, даже зная цену твоей «помощи», будет слишком глупо. — Возможно. Но у тебя снова нет иного выхода, капитан. Ваш корабль поврежден и находится на нейтральной территории с Клингонской Империей. Доказать свою невиновность в нападении на флагман с послом вы не сможете. Всё так забавно повторяется. В других комбинациях, но с той же сутью. Снова падающие корабли, — с заметным злым удовольствием произнес Хан, наблюдая, как его слова заставляют мальчишку скрежетать зубами. — И только скажи, что ты не имеешь к этому никакого отношения! — Прикрывал бы я твой корабль, если бы имел? Кирк снова переглянулся со своим вулканцем. Они оба понимали, что в его словах есть резон, или логика, как посчитал бы мистер Спок. — И как ты собираешься это делать? — Джим Кирк оперся на правый подлокотник своего капитанского кресла, смотря на экран уже более спокойный и взвешенным взглядом, чем помнил Хан. — Предоставишь своё честное слово? — Я предпочту, чтобы моё имя не звучало ни из твоих уст, капитан, ни от твоего драгоценного экипажа, ни в ваших рапортах, коммандер, — посмотрел он на вулканца. — Никто не должен знать, что я не только был здесь, но и просыпался. Только на таких условиях я передам вам людей, участвовавших в захвате «Атланты». — Зачем тебе это? Влезать в это всё? Помогать? — весьма ядовито произнес Кирк. — Мне и моим людям невыгодна ваша война. Тем более разожженная с помощью моего имени. И уж тем более, я с удовольствием испорчу планы известной вам организации. Без которой тут, разумеется, не обошлось. Этого мало, капитан? Ты сам знаешь, почему я это делаю. Несколько раз моргнув, голубоглазый капитан чуть заметно кивнул. — Ты принимаешь мои условия? — Подыграть тебе в твоих играх, Хан? — И в очередной раз спасти вселенную. Это вполне в твоём стиле, Кирк. — Вот это меня и беспокоит. То, что подобные шаги в моём стиле, но не в твоём, Хан. Но, тем не менее, я согласен. — Кирк на мгновение опустил взгляд, а затем решительно выпятил нижнюю губу. — Но ты должен вернуть моего доктора на «Энтерпрайз». — Он перестал быть твоим, Кирк, в тот день, когда обменял свою жизнь на тебя. — Волна поднялась внутри и тут же замерла, словно мгновенно замерзнув и зафиксировавшись на одной точке ненависти, не позволяя туманить разум. — Твой корабль поврежден и завис в нейтральной зоне. За это время на самой границе радаров появилось три хищные птицы клингонов. Ты не в той ситуации, чтобы требовать или ставить условия. Но давай узнаем, что он сам на это скажет. Леонард, на мостик, — потребовал он через связь по кораблю. Кирк недовольно нахмурился на подобное обращение, а вот стоящий по правую руку от него вулканец по-птичьи склонил голову и приподнял бровь. — Хвостиком помахать? — отозвался бесконечно ехидный голос, уловив то же обращение, что так насторожило его друзей. — Иду. Хан и не собирался скрывать упоение этой победой, чувствуя на губах горечь, испытываемую Кирком. И если он не мог сделать Леонарда только своим, то собирался четко заявить свои права. *** Умение отстраниться от того, что происходит с кораблем, и сосредоточиться на происходящем в лазарете было одним из непреложных и важных умений СМО любого судна. Полное доверие капитану и спокойствие. Его дело здесь, а не… В общем — у Леонарда МакКоя этого умения не было. Он каждую секунду беспокоился не только за больных, но и за здоровых, своего капитана и свою команду. И сейчас это беспокойство увеличилось вдвое. Торопясь на мостик «Тенебрис», Боунс успел задергать себя до вспотевших ладоней. И отчаянно понимал, что с воспитанием в себе здорового пофигизма отчаянно опаздывает. Мостик… Мостик встретил его густой, напряженной тишиной. И взглядами. Пара шагов с твердой уверенностью… а затем взрыв. МакКой, разумеется, слышал о «теории большого взрыва», но даже не представлял, что однажды испытает такое на себе. Говорят, ту самую запись с мостика «Энтерпрайз», что была сделана в момент гибели «Нарады», сейчас демонстрируют в Академии Звездного флота, чтобы впечатлить студентов. И это зажженная спичка по сравнению с ядерным взрывом, происходящим сейчас. — Привет, Джим, — даже не произнес, выдохнул он, смотря на экран. В голубые глаза, рассыпающиеся пикселями, несущими тысячи эмоций сразу. — Боунс… Вот тебе и волна от взрыва. Голос у капитана был сухой и надтреснутый. Словно давно уже бесплодная земля Айовы. История сама по себе. А затем пошел дождь… — Боунс! — широко улыбнулся этот мальчишка, подаваясь вперед, словно надеясь стать ближе. Ведь это по масштабам вселенной они были словно две склеенные песчинки, но для них всё еще простирался чертов космос. Сейчас же рядом с золотым капитаном за несколько шагов встает вулканец, словно в который раз уравновешивая их мир, и они все остаются на месте. Он смотрел на них обоих. Один — сильный, рисковый, азартный, умевший оставаться где-то на грани между сумасбродством и разумностью. Прирожденный тактик, стратег, тонко чувствующий людей вокруг, с внутренним талантом лидера. Второй — надежный как… Да нет сравнения этому существу, в чувствительные руки которого можно было вложить своё бьющееся сердце и быть уверенным, что оно останется теплым, пока ты не вернешься за ним. Логичный, такой чертовски продуманный, в чем-то хитроватый, а в чем-то и поразительно наивный. Капитан и вулканец. А Леонард видел только двух мальчишек. Одного, мечтательного, страстного, жаркого, готового нестись вперед, ведь позади ничего не осталось. И второго, решительного, отважного, потерявшего не только мать и планету, но и какую-то веру в себя. Они всегда со всем справлялись. Сотни приключений рука об руку. Они находили равновесие друг в друге, опору в своей команде. Но для него они продолжали быть мальчишками, которых надо было любить чуть больше, чем готов показывать. И вот теперь он — здесь. А они — там. Или наоборот? Они здесь, на своей «Энтерпрайз», где положено быть капитану и его первому помощнику. А он… А доктор МакКой — там, где-то далеко, на устрашающей и прекрасной «Тенебрис». Он разрушил хрупкую устойчивость их фигуры. — Это неважно, Боунс! — словно мысли его прочитал Джим. — Не в первый раз. Но… — Я знаю, Джим. Сантименты ты только на ушко девушкам умеешь болтать. Так что прекращай, это выглядит жутко. Лучше расскажи, как вы-то вляпались в эту историю? Хотя о чем я, если в этой вселенной должно что-то произойти, Джим Кирк просто непременно окажется рядом. — Не поверишь, брат, мы целый месяц проторчали в нейтральной зоне в другом секторе, но только на горизонте показалась твоя тень, как вот, мы снова в истории! — Да вы что, все сговорились? Я в последнее время боюсь из лаборатории выходить, чтобы снова куда-то не влипнуть! — взмахнул он рукой. — Я заметил, Боунси, — немного напряженно сказал Джим, рассматривая его руки, а затем перевел злой и обвиняющий взгляд за его спину. МакКой же недовольно поморщился. Во время работы в лаборатории он закатал рукава своей кофты и не подумал их опустить, явившись сюда, продемонстрировав экипажам обоих мостиков шикарнейшие синяки на смуглой коже. Совершенно недвусмысленные синяки. Спок же явно сделал совсем иные выводы. — Доктор, позвольте узнать о состоянии вашего здоровья. — Джим, сколько я раз просил тебя взять на место старшего помощника обычный, электронный калькулятор, а не биологический? Тот хотя бы не будет говорить гадости и справляться у доктора о его здоровье! Это уже ни в какие рамки не лезет! — С обычным тебе будет скучно, Боунс! Ты же терпеть не можешь легких путей и любую мелочь готов раздуть до вселенской трагедии. Будь это не так, то ты бы нашел другой выход, а не лез со всеми своими костями и аэрофобией в Звездный Флот. Ты не меньший авантюрист, чем все мы. — И это мне говорит капитан, побивший все мыслимые и немыслимые графики по влипанию? Джим, руководство Флота уже боится твои рапорты открывать. Каждый третий шлет в жопу очередной вроде бы закон мироздания и адекват напрочь! — взмахнул рукой Боунс в своей любимой экспрессивной манере. — Мне напомнить, как ты термо-бетоном лечил силиконовую форму жизни? — Ну как всегда — вы ее подстрелили, а мне лечи! — Доктор МакКой, прошу вас быть серьезней, — не дал им увлечься воспоминаниями вулканец. — Какое это имеет сейчас значение? Кирк бросил проницательный взгляд на своего помощника и тоже насторожился. Это было уже хуже. — Доктор МакКой, доложите о своём состоянии. Ну точно, если Джим перешел на подобный тон, то хорошего не жди. — Знаешь, в чем прелесть ситуации? В том, что я могу послать вас и ваше любопытство куда подальше. Вы сами подписали рапорт о моем увольнении, капитан! Так что идите к чертям, это не ваше дело. — Ты… Ты упрямый сварливый параноик! Если бы ты нам всё рассказал, то этого всего не произошло бы. Мы бы что-то придумали. Мы всегда придумывали и выворачивались. Но ты, как всегда, решил, что «это твоё дело». Почему ты считаешь, что должен оставаться один на один со своими проблемами? И не подпускаешь к себе никого, чтобы помочь? МакКой склонил голову, принимая горькие слова и обвинения. Не в первый раз. Возможно, в последний, и оттого смирение выходило горько-сладким. Самый молодой капитан Звездного Флота был единственным, чьи приказы и просьбы вздорный доктор был согласен выполнять. Не без своей привычной ворчливости, но с готовностью. Просто потому, что во всем космосе, во всей вселенной было только трое тех, ради кого Боунс был готов умереть. О дочери он предпочитал заботиться, с вулканцем спорить, а Кирку верить. — Мы все ходим по тонкому льду, Джим. Ты иногда забываешь, что быть доктором — это еще и брать ответственность за свои действия. Не зря когда-то там клялись «Не навреди». Проводя сложную операцию, я не могу бегать к тебе за консультацией, когда у меня под руками умирает человек. И если я допущу ошибку, она будет моей и только моей. И жизнь эта — моя. — Черта с два, Боунс! — яростно и азартно сверкнул глазами капитан, подаваясь вперед. — С того самого момента, как ты залез в тот самый шаттл, твои кости предлежат мне. Приподняв голову, он посмотрел на экран и своего упрямого капитана. Губы МакКоя поджались, складочку в уголке рта стала глубже, но даже через космос, двойное стекло и месяц разлуки Джим Кирк мог, как раньше, видеть доверчивую улыбку в темных зеленых глазах своего друга, променявшего спокойствие Земли на жизнь рядом с ним. — Вот не надо! — всё же начал спорить доктор. — Просто однажды ты заглянул ко мне, чтобы отметить поступление в Академию, а через три года твоих вещей в моей комнате было больше, чем моих! Джим… У меня осталось месяца три, и я не хочу хоть часть своего времени провести, споря с тобой о том, что уже сделал. Это… — Сколько? Он кожей чувствовал, как весь личный состав, находящийся на обоих мостиках, переводят взгляды. На голубоглазого капитана, на всё еще медленно умирающего, отравленного собственной кровью и доверием доктора, на… Тьму и бездну где-то за его плечом. — Ты даже не попытался… — Ошибаешься, Кирк, — раздалось где-то слишком близко от МакКоя. Его ухватили за волосы, заставляя голову запрокинуться, практически упираясь затылком в плечо Хана и демонстрируя всем желающим открытое, беззащитное горло. Едва ощутимо проведя приоткрытыми губами по скулам Боунса, сверхчеловек сказал провокационно глубоким голосом: — Меня у твоего доктора было достаточно, чтобы вылечить небольшую планету. Но это ты допустил до него эту заразу. Ты не смог уберечь то, что якобы принадлежит тебе, капитан Кирк.