Автор книги: ЛискО
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 66 страниц)
— И Старшего Медицинского Офицера небезызвестной «Энтерпрайз», — произнес глубокий, чем-то похожий на волчий вой, голос Хана. Леонард должен был признать, что эти густые хриплые обороты можно было узнать из тысячи, хотя бы по тому, с какой властностью и затаенной, глубоко-внутренней страстностью они произносились. В это время его обладатель спускался со второго уровня с той своей привычной звериной грацией подкрадывающегося хищника, мягко ступая в ожидании момента, когда можно будет сорваться и уничтожить цель. — Доктор Леонард Горацио МакКой собственной персоной.
Тот недовольно поморщился:
— Второе имя было обязательно всем рассказывать?
— Что-то имеете против классической литературы? — попытался дернуть за ниточку незнакомый ему сверх.
— Джеку Лондону предпочитаю Джека Дэниэлса, — вздернул бровь Боунс. — Я что-то не понял, здесь кружок по интересам, или как? Джо оставь пульт в покое!
— Я только посмотрела!
— А я только начал седеть с твоих «посмотрела»! Если кто не в курсе, это моя дочь Джоанна. Ей двенадцать, и она настоящая МакКой.
— В каком смысле?
— Если я хочу стать самым молодым леди-капитаном, то мне стоит начать учиться прямо сейчас, — громко заявило это очаровательное создание, крутясь на стуле. Если она сейчас откуда-то еще и яблоко достанет, он убьет Джима. — Всё уже рассчитано. В пятнадцать я сбегу из дома и поступлю в Академию. С твоей фамилией они меня примут в любом случае. Ну или попрошу Джима помочь, ты же знаешь, папочка, в отличие от тебя, он мне ни в чем не отказывает. Ну и к двадцати пяти мне дадут собственный корабль. Правда отличный план?
— Господи, а вы еще спрашиваете, в каком смысле, — прикрыл лицо рукой Боунс. Затем посмотрел на Хана, сидящего в кресле капитана: — Я такой же невыносимый?
Ответом была та самая лягушачья улыбка, от которой его в дрожь бросало:
— Да, Леонард.
Взгляд светлых глаз прошелся вдоль всей фигуры МакКоя и снова заглянул в лицо с каким-то дразнящим выражением. Боунс знал, что выглядит сейчас… скажем так — даже очень неплохо. Он отдохнул, вернув здоровый цвет лица и тонус тела, зачесанные волосы не торчат, как иглы дикобраза, движения снова уверенные. Да и Джо вполне неплохо потрудилась, заявив, что это на Земле он мог таскать любимые широкие джинсы и рубашку на три слоя футболок, а тут космос и корабль. В общем, доктор резко вспомнил, почему хотел сыновей и чем, кроме прочего, раздражала его бывшая жена, всё пытавшаяся засунуть своего благоверного во что-то приличное. Вот и сейчас на нем были простые темные брюки и туника, чем-то напоминавшая привычную звездофлотскую форменку, только серая и с зелеными вставками на плечах. Ремешок привычной докторской сумки пересекал грудь, а в руках чуть слышно пуркал крупный палевый триббл.
Картина маслом… И это звучит уж слишком пошло в его ситуации.
— Сколько времени тебе нужно, чтобы закончить исследования? — решил всё же заняться делом Хан.
Доктор облегченно выдохнул и пожал плечами:
— Большую часть данных мне удалось спасти, остальное я восстановлю по памяти. Нужны материалы и доноры. Еще я бы осмотрел тех двоих, которых разбудил. В лаборатории для этого есть подходящее оборудование, так что, если у них наблюдаются неадекватные реакции, можно сделать это удаленным способом. Тогда мне будет нужен кто-то, кто сможет быстро разобраться в аппаратуре и — обычный критерий — чтобы меня не выбешивал. Филиппа в такое дело я не отдам, он мне дорог как память об его болтливом двойнике. Джо, не трогай это, — бросив взгляд в сторону дочери, решившей, что на нее никто не обращает внимания и можно сунуть свой конопатый нос куда не надо. — Остальное, думаю, будет не таким сложным. У меня еще есть ряд вопросов и бездна предположений о принципах действия и нейтрализации, но если в ближайшее время никаких приключений больше не намечается, то дней за семь-восемь должен разобраться.
— Слишком долго.
Боунс перестал расхаживать по мостику и посмотрел на причину всех своих бед.
— Если остановлю прочие исследования и займусь только этим, то, возможно, удастся уложиться за шестьдесят часов. Но, сам понимаешь, тогда вам придется убрать от меня обоих Рендов. — МакКой пожал плечами и снова начал ходить вдоль экрана. Он знал, что действует сейчас не совсем честно, но какая честность может быть с этим северным волком, готовым уничтожать ради своих людей? — Для Филиппа это может послужить еще одной травмой, его психическое состояние без того слишком нестабильно. Он почти перестал разговаривать.
— Ты действительно сможешь оживить Ренда? — как-то совершенно хищно сощурился Хан.
Он, разумеется, заметил уловку доктора дать себе карт-бланш на чертову попытку выпилить еще одну Чашу Лазаря, теперь уже для сверхчеловека. Они оба слишком хорошо знали, что такое ответственность перед своей «семьей», слишком понимали отношение друг друга к людям в криокапсулах. И МакКою не стоило бы говорить об этом при всех, да и вообще пытаться манипулировать, но, с другой стороны, для него было важно оставить за собой хотя бы намек на свободу воли. И в данном случае ему хотелось не копаться в физиологии и геноме, от которых его уже тошнило, а пойти и заняться спасением жизни, анатомией, хирургией. У каждого свои приоритеты.
— Не имею понятия, пока не попробую.
— Ты же оживил своего капитана, — каким-то надтреснутым голосом вмешался Хантер.
Потерев лоб, МакКой попытался объяснить:
— Это было совсем другое. В результате сильного радиоактивного облучения, Кирк… Если хочешь, могу подробно расписать, как полностью восстанавливал его организм от лучевой болезни. Но здесь иной случай. Ты его видел? Мальчишку распотрошили как куренка, отделили каждый орган, повредили сердце так, чтобы оно само не выдержало и остановилось через несколько минут. Его заставили провести эти минуты в агонии. И если я сейчас вот просто возьму и разбужу его, она продлится еще на несколько секунд. А мне надо и вернуть дееспособность органам, и регенерацию запустить в определенный момент, и учесть еще сотню факторов, включая особенности криозаморозки. Сами видели, что бывает, если неправильно поднять из нее. Я не могу просто взять скальпель, щелкнуть пальцами три раза и оживить его. Я доктор, а не Бог, — развел он руками, сжимая в одной из них триббла, что выглядело куда менее убедительно. — Особенно… У меня есть подозрение, что второй в это время будет всё чувствовать.
— Как это?
Он кивнул в сторону примолкшей Джоанны, сидящей в кресле-коконе, подвешенном к потолку. Обхватив свои колени, она смотрела на окружающих, словно ждала, что на нее накинутся. Поджав губы в знакомой упрямой манере, она медленно поднялась и подошла к нему, подставляя свою светлую голову под ласковую руку.
— Джо?
— Филу было больно. Он на пол упал и начал кричать. А когда я попыталась подойти и посмотреть, то оттолкнул меня. Не больно, пап, правда. Просто… я растерялась.
Нет, его дочь не могла бояться. Она молчала о вывихнутом плече, пока он действительно не смог заняться им. Она пыталась помочь, даже запихнула в рот агонизирующему сверху кляп, чтобы он не откусил себе язык. Джоанна МакКой была очень отважной и умной девочкой. И он гордился ею, как только мог гордиться.
— Из тебя выйдет шикарный капитан, Джо, — провел он по ее кудряшкам и поцеловал в лоб свою такую большую и такую сильную девочку. — Но ведь это еще не все, так? Ну и чего ты головой мотаешь? Да, упрямство тоже глубоко семейная черта. Хан, почему оба Филиппа Ренда обвиняли в произошедшем Сингха?
Этот дикий зверь явно был не удивлен и давно понял, что такого увидела или услышала Джоанна. Вот только девочка не связала имя, которое кричал Фил, и эту ледяную тварь. Она так привыкла к имени «Хан», настолько перестала ассоциировать его с тем, кто был виновен в стольких смертях, что постепенно переставала бояться. Ее даже их регулярные выяснения отношений так не волновали. И Боунс начал подозревать, что дочь почувствовала себя в безопасности.
— Потому что именно он и убил Ренда. — Хан провел пальцам по одной из нитей, опутывающих капитанское кресло, и отдал приказ: — Приведите сюда Филиппа.
Войдя на мостик, парень оглянулся, поежился от направленных на него взглядов и занял наиболее выгодную и удобную для себя позицию… за плечом доктора.
— Второй встал бы рядом, — негромко заявил Хантер, знавший их отношения. — Поэтому доктор и собирается опять творить чудо и воскрешать мертвого.
— Рассказывай, как вы попали сюда, — не обращая внимания на здоровяка, приказал Хан.
Мальчишка затравлено посмотрел на окружающих и сглотнул. Его начало мелко потрясывать, и Боунс много бы отдал, чтобы рядом действительно был Ренд, способным своими прикосновениями, да и самой уверенностью дать двойнику спокойствие.
— Мы испытывали новое оружие, когда это произошло… Взрывали целую планету. Со всеми ее жителями. А потом на месте планеты открылась воронка, корабль начал разваливаться. Он его бросил. Вместе с экипажем. Там остались только люди, мы были единственными сверхами. Он не любил брать кого-то еще, боялся, что его попытаются убить. Я бы тоже попытался, но не могу. — Фил подавился вздохом и быстро глянул на замершего в кресле, как на троне, Хана. — Он затащил меня в шаттл, а дальше я ничего не помню. Очнулся уже в этом мире. Сингх сказал, что это я виноват, что должен был предвидеть. А я должен был попытаться… просто не думал, что и меня вместе с ним засосет.
— Значит, с тобой пришел второй Хан Нуньен Сингх? — решил всё же уточнить своё сумасшедшее предположение МакКой.
— Просто Нуньен Сингх. Хан только я, — сверкнул глазами уже не единственный в своем роде. — Они развивались по-другому. Совсем по-другому.
— Нас будили… иногда, — согласился мальчик. — Мы были оружием. Самым жутким оружием Императора.
— Стоп! Я правильно понял, что ты из… Терранской Империи?
— Да.
— Джоанна, заткни ушки, — попросил доктор. А затем долго и с чувством выругался на клингонском.
— Это было довольно грубо, доктор. Но полностью отражает ситуацию.
Леонард прикрыл лицо рукой. Потом отцепил от себя Джо и подтолкнул ее к Филу. Девочка быстро поняла, что от нее требуется, и обнимала теперь растерянного, злого и растрепанного в чувствах экстрасенса. Сам же МакКой снова принялся расхаживать, обдумывая ситуацию. Йорик радостно пуркал под интенсивными поглаживаниями проворных пальцев хирурга.
— То есть, кроме всего прочего и вашей этой дурацкой физиологии... И нечего на меня глазами сверкать и так возмущенно шипеть, — посмотрел он в сторону незнакомого мужчины. — Вы себя изнутри видели? Я видел! Дурацкая физиология, как доктор говорю. И так, кроме всего прочего, в нашем мире теперь два Сингха, и тот второй… из Терранской Империи. Невероятно! Вот теперь я бы точно тесно пообщался с Джеком. Если ты такая пусичка, то я даже боюсь представить, кого мог породить тот мир. И почему у меня такое чувство, что это еще не всё? — остановился Боунс, смотря на властвующего надо всем Хана.
От того мира у него остались самые жуткие воспоминания. Самые обреченные. Жестокая, беспощадная вселенная, где для всего, что так ему дорого, просто не оставалось места. Они с Джимом едва ли не враги. Он сам — садист и пыточных дел мастер. «Энтерпрайз» — Кровавая Леди, военный корабль. И даже воздух горчил и драл горло при каждом вздохе.
— Он ведь приходил на базу не только за Филиппом, да? То, что он сделал с Рендом, было местью, мне еще тогда показалось, что это слишком… показательно. Но…
— Ему нужны твои исследования. Или ты, доктор. Как переходящий приз. Золотой ключик к победе.
— Не очень-то лестно звучит, — вздернул он бровь, показывая всей мимикой, какого мнения о подборных «комплиментах». — Он собирается занять твоё место? Поэтому тебе так срочно надо снять с них эту привязку? Она вообще на него действует?
— Филипп, — посмотрел Хан на мальчишку.
Тот снова сжался, крепче хватаясь пальцами за воротник малинового комбинезона Джо. Услышав, как трещит ткань, парнишка удивленно похлопал глазами и разжал руку.
— Он разбудил двоих. Я не знаю, откуда Сингх взял криокамеры. Мы тогда уже знали о том, что произошло в Сан-Франциско, но он попытался скрыть от них. Они сами догадались, что он чужой, я видел это в их глазах, видел, как они пытаются по крохам собрать информацию. Сингх почти не давал нам общаться, но мне хватило. Они его слушались, но не так, как Хана. Делали, что он приказывал, но всё очень четко.
— Расскажи, как ты сбежал.
— Я… Всё было как в тот день на базе, — посмотрел Фил на доктора, слушавшего его чуть склонив голову к плечу. — Мне неспокойно было. А потом появился Сэм и велел уходить. Велел найти Хана и разбудить. Сказал, что если я хочу, чтобы этого Сингха остановили, то должен так сделать. Еще сказал, что их Ренду я понравлюсь. Они дали мне всю информацию и приказали бежать. Потому что у меня нет этой привязки, а у них есть. И, зная Сингха, они уже мертвы. В нашем мире он управлял нами силой, убивая тех, кто не подчинялся ему. Ваши братья и сестры погибли в войнах, я своих даже таковыми назвать не могу. Доктор, вы ведь видели, что там происходит.
— Всё испорчено, перевернуто и не на своем месте!* — согласился Боунс.
Он не удивлялся, почему мальчишка всё же поступил, как ему сказали в общем-то незнакомые сверхлюди, которых он наверняка боялся. Как боялся и Хана. Но только он мог защитить пришельца из другой вселенной от темного двойника. А еще эти хитрые нелюди поманили его спасением от одиночества.
— И что остальные думают по этому поводу?
«Сила Стаи в том, что живёт Волком, сила Волка — родная Стая».
— Что у нас может быть только один Хан, — ответил большой черный мужчина, а остальные дружно кивнули. — И свой выбор мы сделали задолго до того, как поднялись на борт «Ботани Бэй». После всего, что с нами произошло, верность — не пустой звук. Если в вашем времени вообще известно о таком слове.
МакКой отреагировал мгновенно и всем телом, сдвинув плечи назад и вздернув подбородок:
— В наше время вы принесли только разрушение и смерть. И пока ничем не доказали, что способны на что-то иное. А своё доказательство верности я получил с полгода назад, на этом же корабле. Когда мой капитан послал куда подальше очередного штабного мудака, уверявшего, что нам нельзя портить отношения с наноргами, оставил своего старшего помощника зеленеть ушами и вести переговоры одновременно и с адмиралами и с капитаном этой посудины, а сам полез за Пашкой и мной. Так что не надо громких слов. Этот корабль остался всё той же «Ррхассао» даже с вами на борту, — кивнул он на светлый, чуть светящийся снизу пол центральной площадки мостика. На котором так хорошо была видно кровь любого цвета.
— Мы назвали ее «Тенебрис», Леонард. Lux ex tenebris. — Поднявшись со своего места, Хан медленно двинулся к обзорному экрану и самому доктору. — Выходим из варпа.
МакКой обернулся, чтобы через несколько секунд своими глазами увидеть, как тоннель из неоновых лент падает перед тьмой космоса, озаренной мириадами звезд. Где-то по левую руку от него клубилась нежно-персиковая туманность, похожая на взбитый сорбет, присыпанный карамелью.
Звезды… Ему вдруг кажется, что он отвык от них. От космоса. От «Энтерпрайз». От… от Джима? От того мягкого света, что расточало буйное, гиперактивное солнце. И его всё дальше и дальше сносит в сторону. К Бездне. И взгляд уже забывает, как искать искристо-синие глаза, требуя ответов у прозрачно-серых с капелькой бодрящего лаймового сока. От того Леонарда МакКоя, которым он был месяц назад, почти ничего не осталось. Имя, дочь, руки. Кости, у него остались его кости. И только.
Во время подготовки к миссии Кирк пропадал неделями, не звонил, не писал, словно его совсем не стало. А затем доктор приходил домой со смены и видел дивную картину спящего на его диване блистательного звездофлотского капитана, пускающего слюни на обивку. И от этой простой картины сердце заходилось от нежности, которую бы не должен чувствовать к взрослому парню, командующему целым кораблем. Просто на его диване в те моменты спал не Джеймс Ти Кирк, а Джим. Его Джим.
МакКой на несколько секунд прикрыл глаза, пытаясь спрятаться от этих звезд.
Джим.
Ich springe mit.
Выдохни и открой глаза, доктор.
Открыл, выдохнул. Снова посмотрел на звезды. Нахмурился. Развернулся. Встретился взглядом с личной Бездной. С чудовищем, которое даже по затылку могло прочитать его мысли. И остаться недовольным ими.
«Ты знал, что я вернее подобранной на морозе дворняги», — хотелось сказать ему.
Хан едва заметно прикрывает глаза, соглашаясь, но кожа на рельефных скулах натягивается, а линия губ становится жестче в обещании поспорить.
— Так красиво, — сжала его руку подошедшая Джоанна.
— И опасно! Одна вспышка на ближайшей звезде, и от этой посудины даже болтика не останется.
— Ну вот, снова, — закатила глаза его дочь. — Ты жуткий пессимист, пап.
— Зеленоглазка, я перепахал этот космос как тот вол из сказки. Космические аномалии, болезни, всякие мстительные инопланетяне. Этого здесь — вот так, — помахал он над своей головой.
— И всё равно — красиво.
— Не спорю.
— Неужели?
