Автор книги: ЛискО
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 66 страниц)
— Здесь где-то прожектор был. Или вам нужны факелы и масляные лампы, док?
— Паяльные, — не отвлекаясь от дела, ответил МакКой. — И вообще, из какого вас века к нам занесло, я начинаю сомневаться.
— А вам палец в рот не клади! — восхитился профессиональный болтун.
— Вот и не надо, это негигиенично! — ворчливым голосом заявил доктор, работая пинцетом в дырке на боку сверхчеловека и напряженно поджимая губы. Отчего тут же захотелось протолкнуть меж ними пальцы.
— Черт, а я думал, это преувеличение, когда рабочие в доках говорили, будто доктор у «Энтерпрайз» способен не только перепить их главного инженера, но и выдрессировать экипаж. — Ренд быстро глянул на Хана и тут же отвернулся, добавляя: — Вместе с капитаном.
— Так, вот эта гадость, — вытащил МакКой темный кусок материала. — Именно поэтому я не доверяю транспортерам. Его же явно не выстрелом под ребра забило. Пусть мне ещё раз кто-то скажет, что это безопасно! Кстати, не надо слушать сплетни. Мой капитан, как эпицентр вселенского пиздеца, дрессуре не поддается. Хоть ори, хоть уговаривай, всё равно сделает так, как посчитает нужным. На то он и капитан. Нет, ты как хочешь, но регенерирующий гель наложить надо, корка легче сойдет. Пусть оно и смотрится хуже, чем есть на самом деле.
— Делайте, как считаете нужным, доктор.
На Хана тут же подозрительно посмотрели темные зеленые глаза. А затем в них медленно проникло ехидство, и, словно изморозью по стеклам в том далеком мире прошлого, по лицу человека побежали мелкие морщинки, полные лукавства.
— Оставляю право решать пациенту, — с ласковой издевкой произнес он, кладя тюбик с регенерирующим гелем на сиденье. Разогнувшись, потер поясницу. — Сколько нам еще до базы? Где вы ее вообще разместили, что нам столько лететь?
— Хей, док, и всё же! — снова влез Ренд. Он был чертовски наблюдательным парнем, так что наверняка понял гораздо больше самого МакКоя. Длинная, до самого подбородка, рыжая челка прикрывала один глаз, в то время как второй блестел неподдельным интересом. — Ты правда однажды снял ремень и отхлестал им своего капитана?
— Господи, — прикрыл лицо доктор одной рукой. — Я убью Скотти. Нет, я вколю в него алкозельцер, чтобы еще месяц пить не мог! И всему его отделу тоже. Я лишь однажды сказал, что мне плевать, в каком месте он капитан, но если я еще раз увижу его возле варп-ядра, лично выпорю. Ну ладно, возможно, не сказал, а наорал. Но и думать же надо, у меня нервы не железные, чтобы после таких выкрутасов отпаивать старпома чаем с вулканской мятой. Он же как увидел Джима рядом с той самой дверью, чуть совсем не позеленел. Так что, возможно, я один раз позволил себе больше, чем должен, но… Да черт, большую часть времени я жалею, что как Старший Медицинский Офицер не имею права бить капитана! Только как друг, а он такого не понимает. — Устроившийся на свободном кресле МакКой полез в сумку, вытаскивая из нее крупного палево-рыжего триббла и начиная с таким остервенением его гладить, словно пытался выдрать клок шерсти. — И вообще, тяжеловато это делать, когда ты тащишься по каким-то лесам, на одном плече у тебя висит тот самый капитан, заливая всё вокруг своей кровью, а рядом с упорством носорога прет живая статуя с ушами и отсутствием любого намека на оптимизм. В то время когда позади вас нагоняет очередное племя туземцев. Вот сколько раз я даю себе слово не слушать это «Боунс, да ладно тебе, будет весело», столько раз меня разводят, как орионку на минет. Прости, малыш. В большинстве брошюрок про космос и «Поступайте в Звездную Академию, мы покажем вам мир» нет и слова ни о смертельных болезнях, ни о всех тех, кто попытается вас убить, ни о… долбанном капитане Кирке, у которого где-то должна быть функция «влезть в неприятности». И я хотел бы хоть иногда ее отключать.
— А я думал, вы с ним друзья.
— Друзья. Но разве это мешает мне иногда желать закатать ему побольше успокоительных и продержать в таком состоянии до конца очередной миссии?
— Но вы продолжаете летать с ним в эти новые миры? Чего жаловаться-то?
Доктор вздохнул и вытянул в проход длинные стройные ноги. Его пальцы уже гораздо медленней и мягче перебирали шерсть существа, выдавая измотанность и успокоение после адреналиновой встряски. Сидя почти напротив Хана, он одновременно был и не был его полной противоположностью. Напряженная прямая спина одного, устало ссутуленные плечи другого. Готовность в любой момент отражать опасность, предельная собранность, прикрывающая абсолютную бездну внутри, против ленивой расслабленности с таким бурлением страсти внутри, что это практически обжигало.
И всё же…
— Я заранее могу сказать, что он обязательно найдет приключения на свою задницу. И, поверь, из личного опыта знаю, лучше стоять рядом, привязанным к жертвенному столбу перед каким-то монстром, чем догрызать последние ногти на «Энтерпрайз» в этот момент. Кроме того… Иногда это действительно весело.
Улыбка доктора обозначилась лишь морщинками, да в глазах снова появились смешинки.
— Но почему же тогда он вас так не бережет, если вы друзья?
— Отправиться на миссию самому или послать группу экипажа… Есть разница. У тебя есть кто-то совсем особенный, ради кого ты готов погасить собой звезду или совершить что-то ещё более безумное? Ради кого ты готов на всё? — И было невозможно не заметить, как глаза Ренда на мгновение метнулись к Филиппу, чтобы встретиться с точно такими же, идентичными до последней смоляной капельки на сером фоне. Посмотрев на них, доктор развел руками: — Это такое испытание: рискнуть всем, зная, что всё ты и спасешь. У некоторых везунчиков такой финт проходит на ура. У меня нет, раз я тут, — пожал он плечами, на мгновение прикрывая глаза.
Вцепившись мертвой хваткой в руку Фила и начав постепенно сбрасывать с себя кожу забавного мальчика-техника, Ренд уже серьезней смотрел на своего допрашиваемого. Хан не мешал им, с интересом рассматривая и препарируя взглядом постепенно расслабляющегося МакКоя.
— Рассказывают совсем не так. Говорят…
— Что маленький мальчик Джимми заигрался в капитана? — Доктор сжал руки до побелевших костяшек. — Ему было двадцать пять, когда он в первый раз спас Землю. И кто-то решил сломать его, сбить спесь, показав, что он не сможет управлять кораблем. Да еще и экипаж оставили из недоучившихся кадетов и одного вулканского выкормыша. Детский сад на варпе. Но он справлялся. Если не считать тот эпизод с Набиру, — МакКой едва заметно кивнул. Наблюдать за его движениями, мимикой и речью вообще было крайне интересно. — «Энтерпрайз» засветилась перед каким-то совершенно диким племенем, нам с Джимом пришлось прыгать со скалы в океан, Спок вообще чуть в вулкане не поджарился, но мы делали правильные вещи. Иногда пропасть между жизнями и дурацкими директивами слишком велика. И всё равно он остался отличным капитаном. Что бы ты там не думал, — ткнули пальцем в натягивающего водолазку Хана.
Сверхчеловека не особенно интересовал капитан Кирк. Но с каждым днем у него всё больше и больше претензий было к некоему Джиму, ради которого этот человек был готов на любые жертвы.
***
Спок выслушивал доклад службы охраны с внимательностью настоящей ищейки, чуть склонив голову и поблескивая темными непроницаемыми глазами. Ровная-ровная спина, спрятанные за ней руки, едва заметно приподнятая бровь дергается на особенно стыдных для докладчика моментах.
— Вы уверены, лейтенант? — смотрит он прямо. — Если вы в чем-то не уверены, не надо об этом и говорить.
Безопасник был неглупым человеком, быстро понял, к чему клонит вулканец. Да и вообще, был всеми руками за! Кому же хочется признавать, что, когда на героический звездолёт нападает банда каких-то подозрительных налетчиков, большую половину из них перебили не твои люди. Что вы сами сплоховали. Да ещё и если сам коммандер обещает прикрыть глаза на кое-какие несоответствия. Зачем бы ему это не было нужно? Не лезть в дела высшего состава — почти заклинание для всех на судне.
В конце-то концов, это глава медицинской службы был способен прямо на мостике возмущаться поведением капитана и спорить с его старшим помощником, в то время как все знали, что этих людей (и одного отчасти человека) связывает гораздо больше, чем общее место службы. Все знали… но никто никогда и слова не сказал, дураков не было.
Увидев это понимание в глазах человека, Спок удовлетворенно вздохнул и отправился искать капитана. Мысленно он сводил в единую картину все сведения, что удалось заполучить, как только они узнали, что на «Энтерпрайз» совершено вторжение. Более того, кто-то воспользовался личным кодом коммандера, чтобы вывести людей из лабораторий. Зачем? Не трудно догадаться. Только через нее можно попасть в информационную, серверы которой извлекут завтра днем. Да и кто еще мог сделать подобное, не оставляя за собой следов, тоже не было загадкой, скорей уж поводом еще раз удивиться. Но дальше… дальше начиналось что-то непонятное для него. Зачем ОН приходил? Кто все эти мертвые люди в переходах корабля? Почему оставшихся в живых тут же забрали люди из Звездного Флота? Зачем они приходили? Или за кем?
У Спока было много вопросов. Много подозрений. И всё почему-то упиралось в одного человека… и еще одного сверхчеловека. Вот только, кто из них кто?
Кирк сидел в темноте лаборатории и раз за разом прокручивал запись. Он касался воздуха там, где светилось знакомое лицо, он упрямо сжимал губы и морщил лоб. Ему было больно.
— Он был тут, Спок. Представляешь?
Коммандер не стал спрашивать, кто и как. Он знал, понимал, тоже чувствовал. Личный код, немного сдвинутая панель под столом, пустая клетка для триббла… Парализующие заряды наравне со смертельными.
И пугающее послание свежей кровью… Кто еще мог сделать такое с человеком, предварительно перебив всех остальных с помощью фазера? Горячее, просто обжигающее послание.
На лице Джима играли отсветы голограммы, а он сидел, положив подбородок на сложенные руки, и рассматривал кадры минувших дней.
— Знаешь, что самое ужасное? Мы были там неделю. Семь дней и ночей. Волны, песок и звезды. Спок, ты даже не представляешь, какие там звезды из океана видно! И как было здорово просыпаться, слыша, как он ругается на кухне, а Джо смеется. Боунс был тогда таким счастливым, я едва ли не впервые его таким видел. А потом наше время в раю закончилось. Он вернул дочь бывшей жене, а сам занялся подготовкой к миссии. За эту неделю он пытался напиться счастьем на пять лет вперед и на жизнь назад. Ты понимаешь, Спок? И я ничего не мог сделать. Пару раз я выкрадывал Джо, мы вытягивали Боунса из госпиталя и шли в парк. Но и этого было мало. А сейчас… я ничего не могу. Я даже не знаю, где он и с кем. Господи, какое же я ничтожество! Джеймс Кирк, мать его. Зачем это всё нужно, если единственный человек, который у меня есть, медленно умирает где-то далеко? Спок, что мне делать теперь?
Вулканец склонил голову к плечу, вслушиваясь в голоса из голограммы и вопрос своего капитана. Они с доктором часто не находили взаимопонимания, но что-то в его поведении, в том, как он заботился обо всем мире сразу, в том, как возражал и улыбался глазами, во всем этом было что-то непостижимо теплое, напоминающее ветер родной планеты, упрямый, колкий, обжигающий.
— Надеяться и верить, капитан. Если доктор МакКой нашел возможность передать вам свое послание один раз, значит, придумает и что-то еще. Вы же сами всегда говорите, что безвыходных положений не бывает.
— Бывает мало смазки, — улыбнулся Кирк. — Так Боунс говорит, когда мы в очередной раз оказываемся в полной заднице.
— Я узнал своеобразный юмор доктора.
— А я так скучаю по нему.
Спрятав лицо в сгибе локтя, Джим замер.
Вздохнув, Спок посчитал, что корректным будет оставить его одного, когда капитан проявляет свою привязанность к другому. Это было бы логично. Но в голове практически слышался голос доктора, называющего его зеленокровым земноводным, и сам собой вспомнился тот разговор о логике и правильности. МакКой тогда казался таким потерянным, но до невозможности надежным, тем, за кого хочется ухватиться в этом круговороте событий. Логично, что в момент опасности то существо попыталось как-то привязать к себе доктора. Логично, что захотело его забрать, как ось «Энтерпрайз», за которую держался капитан, да и сам Спок. Их постоянную переменную.
Осторожно подойдя к Кирку, он накрыл рукой его плечо, разделяя это чувство потери. Сам доктор сделал бы что-то подобное, и раз Джим потерял одну точку опоры, надо хотя бы попытаться, просто попытаться стать «тем» человеком, пусть даже и наполовину вулканцем, который будет у их капитана.
«Ну же, Боунс, скажи: «Гоблин без бровей»!
========== Глава 15 "За звезду - полжизни, за луну - свободу" ==========
Кто летал, тем бояться нечего.
Кто летал, тот с заданием справился.
В темном небе кометы светятся,
Космонавтам такое нравится.
Я сижу на окне под звездами,
Жду удачу, считаю сдачу.
Для того небеса и созданы,
Оттого я теперь и плачу.
(Смысловые Галлюцинации — Звёзды 3000)
Утро… За два года миссии доктор Леонард МакКой почти отвык от такого слова. Нет, они бывали на разных планетах, где так же восходит солнце, где появляется роса или особый морозец, на планетах, где засыпали или просыпались с рассветом. Но обычное, мирное земное утро — это что-то совсем иное.
Из зеркала на него смотрело помятое лицо с красными глазами, бледное и заросшее щетиной. Малопривлекательная картина. Но тут он сам виноват, вернувшись с «Энтерпрайз», принял душ, вколол себе лекарство и снова упал на диван, словно вырубаясь на несколько часов. Проснулся МакКой под вечер, проверил Джо, сидящую в комнате Фила и играющую с Рендом в настольную игру. Это картина настолько позабавила доктора, что он присоединился к ним на один кон, а потом поцеловал свою малышку в лоб, наказал не обижать тут никого да вовремя лечь спать и ушел работать в лабораторию.
Итак… Утро. Не надо вскакивать, судорожно принимать душ, надевать форму и, не позавтракав, бежать на свою смену, потому что ты снова проспал. И будит его теперь звонкий голос с пожеланием «доброго утра, папочка», обещание хорошего дня и как минимум завтрака в действительно хорошей компании собственного ребенка. Несмотря на плохое настроение накануне, это вселяло какой-никакой, но оптимизм.
Если бы у них тут еще был нормальный кофе! Кстати, кто именно создатель той гадости — установить так и не удалось, она словно сама появлялось на кухне, а его записка «Не можешь срать, не мучай жопу» была проигнорирована и странная жижа снова заняла кофейник.
— Опять яичница? — страдальчески простонал Боунс, выйдя в комнату, назначение которой он так до конца и не понял. Это можно было бы назвать большой гостиной, совмещенной с кухней, но тут почти никогда никого не было.
— Да! — радостно отвечает Джо, но постепенно улыбка сползает с ее личика. — Не хочешь?
МакКой начал растирать всё еще сведенные после сна руки, пытаясь придать им прежнюю ловкость. Тело его всё еще напоминало малиновое желе, спешно налепленное вокруг проржавевшего металлического каркаса. Застоявшаяся кровь плохо понимала, зачем ее вообще влили в этот организм и что стоит делать. Переутомление и непривычное физическое напряжение накануне только добавляли в общую копилку. Надо бы действительно послушаться собственных рассуждений и не расслаблять мышцы, особенно учитывая, что большую часть дня он проводит скрючившись над очередным образцом.
Раньше его форма была важна для выживания: Джим не пушинка, таскать на себе по всей вселенной. Горькая усмешка едва коснулась губ.
— А я больше ничего не умею, — явно восприняла грусть отца на свой счет малышка.
— Твоей маме стоило отдавать тебя не в группу классической литературы, а кружок «Хозяюшка». Так, что у нас вообще из продуктов имеется? — Он встал, залезая в полки с техникой и банальными кастрюльками, выглядевшими ну чересчур мило для ситуации с похищениями, сверхлюдьми и одним сверхмонстром. — Давай посмотрим, что мы можем еще приготовить. Как насчет оладьев?
— Хей, недоброе семейство, — появились в комнате Ренд с Филом.
Оба довольно невысокие, значительно ниже доктора, они создавали впечатление совсем мальчишек, даже несмотря на то, что им было лет по двадцать пять, плюс триста на сон в анабиозе. Смазливый, смешливый и внешне какой-то совсем несерьезный Ренд, с этой своей длинной рыжей челкой и вечными чертиками в серых глазах. Худой, горбящийся и диковатый Филипп, с неожиданно пухлыми губами и мягкой линией щек. И с одной стороны — они были полные противоположности друг другу, но с другой, стоит им встать рядом, как словно звезды сходятся, и оба начинают одинаково улыбаться, да и вообще становятся словно цельными.
Детки… из клетки.
