355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Braenn » Мать ветров (СИ) » Текст книги (страница 56)
Мать ветров (СИ)
  • Текст добавлен: 26 декабря 2017, 15:39

Текст книги "Мать ветров (СИ)"


Автор книги: Braenn



сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 61 страниц)

На радость сил не осталось, похоже, даже у Фенрира и Баськи, которых явно растревожило непонятное поведение и разъединение семей. Просто всей толпой они сгрудились в одной комнате и тесно жались друг к другу, жадно впитывая мягкое, здоровое тепло родных тел. Камилла и Шамиль не отлипали от Милоша, благо, оба прекрасно умещались у него на коленях. Герда подгребла к себе всех троих детей, а наименее пострадавший, хотя и вымотанный дорогой Саид то подливал в кружки сбитень, то лохматил кудри Радко, которого ощутимо трясло после пережитого. На пальце мальчика уютно поблескивал рубин.

– Я за него держался, когда свои симптомы анализировал, – заметил, преодолевая стук зубов, Радко. – Мама, папа, где вы такого друга умудрились найти, который и после смерти нас оберегает?

– В лесу, – хором ответили Саид и Герда и нервно расхохотались.

– Кто по грибы в лес ходит, кто по друзья, – сказала Мира. Заботы о младшей сестренке и страха за братишку ей хватило с лихвой, и змейские интонации вышли не очень убедительными.

– Кто друзей в поле выращивает, – поддержал племянницу Милош. – Ребята, я серьезно. Я еще днем думал о том, что на здешних полях растут не хлеба и овощи, а настоящие люди. Поверьте, я помню эпидемию в Альчикчик. И сегодня все сработали просто безупречно. Будь у нас среди людей не магическая, а подлинная эпидемия, мы бы вышли из нее с минимально возможными потерями.

– Как это вообще работает? – задумчиво проговорил Шамиль. – Заклинания подпитывались настоящей чумой коров?

– Похоже на то, но пусть наши маги еще посмотрят, – ответила Герда.

– И главный вопрос: кому это надо, – Саид взъерошил кудри, опять не свои, а Радко, и оглядел родных. – Наш контрик помалкивает, несет всякую чушь, но даже через пару дней допросов он не назовет больше одного имени. Слишком мелкая рыбешка, а дело-то жирное. Совершенно точно под удар попали бы три коммуны... Да наша и так попала, сколько коров полегло и еще поляжет. В общем, прицельно били именно по общественным хозяйствам, и это вряд ли аристократия. Камилла?

– Вряд ли. Барину, по большому счету, все равно, с общего ли хозяйства взимать подати или же с индивидуальных.

– Уа-а-а! – высказала свое мнение Лейла. Молоко в одной маминой груди закончилось, и малышка требовала вторую. В качестве компенсации морального ущерба за целый день на растительных кашках.

Из каждого барака вызывали на допрос по три-четыре человека, чтобы в общей толпе затерялся седой бородач. Попутно выяснились более мелкие, но значимые подробности доселе скрытой от коменданта лагерной жизни. Вся эта канитель улеглась к утру, и комендант, проверив посты, с чистой душой завалился спать.

Компания бывших фёнов тоже собиралась на боковую. Оставалось обменяться короткими мнениями.

– Контрой не пахнет, – убежденно сообщила Мария.

– Просто недостатки в организации работы лагеря, – поддержала подругу Марта.

– И ведь инициаторы этого, – Али выразительно махнул рукой, чтобы не материться. – Они от чистого сердца хотели как лучше. Только с головой забыли посоветоваться.

– Али, ты уверен? – переспросила Марта. – Я вижу, тебе не нравится лагерь в принципе. Но разве трудовое перевоспитание – это плохо? Вспомни, ты сам говорил, как интересная, нужная работа меняла многих твоих подопечных.

– Говорил. Но работа в моей тюрьме строится на добровольной основе. Заключенных не вынуждают работать. А здесь у них не только нет выбора, им еще и нормы добычи руды выдают. Марта, ты своими глазами видела, какие среди заключенных попадаются доходяги. Прирожденные рудокопы! И, кроме того, от оплачиваемого принудительного до рабского принудительного труда – один шаг. Как здоровому волку иной раз недалеко до бешенства.

– Прости, пожалуйста, но мне все чаще кажется, что вы в Ясене воспринимаете пророчество Шалома как религиозную догму, – вступил в беседу Тиль. – Мы же революционеры! Мы обязаны анализировать конкретную обстановку, а не следовать заповедям, записанным на скрижалях.

Али раскрыл было рот, чтобы горячо возразить, чтобы пересказать последние идеи Марчелло, которые как раз основывались на анализе конкретных новейших данных, но почему-то передумал и сделал вид, что зевает.

– Все, на правах лекаря гоню вас отдыхать, – рассмеялся Тиль, пожал товарищам руки и вышел в соседнюю комнатку. За ним отправились Марта и Мария, расцеловав перед сном Али и Отто.

Вдруг Мария задержалась на пороге, развернулась и присела между друзьями. В неизменно спокойных серых глазах женщины Али прочитал смертную тоску.

– Марта и Анджей подумывают уйти из коммуны, – шепнула она и отправилась вслед за подругой на отведенную им постель.

– Отто. Не говори мне, что это оно, – выдохнул Али, как только дверь закрылась.

– Говорить – не буду, – хмуро отозвался рыжий.

Оба провалились в тревожный сон, наполненный гложущими душу предчувствиями.

– Туточки вот они и жили, – приветливо прогудел кузнец, пропуская в дом Зосю и ее спутников. Вошел последним, широким жестом предложил гостям присесть на лавки, а сам подошел к растопленному очагу. – Много лет миновало, кузнецов пять здесь останавливалось, а в последние лет двадцать я живу. Сами понимаете, и кровать другая стоит, и лавки, вон, новехонькие, и стол. Сундук с той поры только остался да печь. Я подправил немного, как сыпаться стала, кое-какие камни сменил. Добрая печь, еще моим внукам послужит, коли сын остепенится да женится.

Зося хотела было заверить невероятно располагающего к себе кузнеца, что непременно остепенится, уж она по своему Саиду знает. Хотела, да не могла вымолвить ни слова.

Слобода Смерёта, через которую пролегал их путь на север. Тот самый дом, где много лет назад жили ее друзья. Этот сундук, темный, приземистый, надежный, помнил одежду Кахала и Горана. Этот очаг видел, как они любили друг друга, а пламя, юное пламя, вечное пламя, впитало в себя жар их поцелуев. Зося отвела взгляд, посмотрела за окно – на далекие вершины, укрытые вечными снегами. Одни снежинки сбегали вниз в комьях лавины, другие падали на место ушедших, но снега лежат, холодные, сверкающие, и пролежат еще невесть сколько лет.

Память немолодой женщины безошибочно отыскала в россыпях образов щедрое тепло сердца в серых глазах Горана и обжигающий лед мысли в голубых глазах Кахала. Теперь на нее тоже смотрели серые и голубые глаза Артура и Хельги. Живые, жадные, беззаботные. Они восхищались рассказами об ушедших людях, но яркая, насыщенная зрелость звала их в бурный мир настоящего и будущего.

Сама же Зося будто застыла на изломе времен, а ненасытное пламя поглощало ушедших молодыми, а снег все падал и падал на волосы случайно уцелевших.

Чуткая рука Марлен легла на плечо, пробуждая ведьму. Зося неторопливо откинула за спину тяжелую косу и произнесла тем голосом, каким рассказывала колдовские сказки своим сыновьям:

– Вот здесь-то, мои хорошие, и есть начало Фёна.

– Да неужто? – немолодой кузнец по-детски восторженно ахнул и с благоговением воззрился на изученный до мельчайшей щербинки очаг. Недоверчиво переспросил: – Так это о них поют менестрели на ярмарках?

– О них, о них, – усмехнулась ведьма, довольная эффектом. Посерьезнела: – Здесь начался наш путь, но где и чем он закончится?

– Чем бы ни закончился, мама, – ласково ответила Хельга. – Этот путь стоит того, чтобы по нему идти.

Комментарий к Глава 14. Жар и холод * Об особенностях восприятия у некоторых аутистов пишет Тара Делани. Вероятно, легкие прикосновения их нервная система не в состоянии четко идентифицировать, а потому воспринимает как угрозу.

Отсутствие поцелуев в любовной практике честно взято из книги Луиса Сепульведы «Старик, который читал любовные романы». В книге он пишет об одном из индейских племен Амазонии.

Проблемы в трудовых лагерях честно взяты из «Очерков преступного мира» Варлама Шаламова, а также из его художественных произведений.

====== Глава 15. Имеющий уши ======

Зеленые долины Грюнланда с трех сторон были зажаты в тиски возвышенностей.

На западе невысокие Черные Холмы представлялись опасными, но прозаически: здесь можно было сорваться в пропасть, угодить на зуб медведю, столкнуться с голодными беглыми крестьянами или беспринципными разбойниками. Бедные рудами и камнями, они не привлекали к себе внимания. Несколько дорог связывало Грюнланд с соседней Ромалией, а в остальном горы были предоставлены сами себе и лишь слегка досаждали обеим странам, поскольку давали приют сомнительным личностям. Кто же знал, что однажды некоторые из этих личностей спустятся с гор, поддержат крестьянское восстание, оттяпают у Грюнланда северо-западные княжества и сделают их Республикой? Впрочем, самые плодородные угодья на юге, бывшие земли пиктов на востоке и новые колонии позволяли короне не слишком печалиться по поводу потери своего медвежьего угла.

Эльфьи Холмы на юге внушали людям ужас. Эти прелестные, окутанные зеленой вуалью леса, что мягко струились в неизменно дрожащем туманном воздухе, таили в себе угрозу, тем более коварную, что облик ее был нежным и волшебным. Пушистые подушки трав и мха звали преклонить усталую голову, а под ними скрывалась безжалостная трясина. В кустах, усыпанных ароматными цветками, запросто мог прятаться василиск. В сумраке чащи вспыхивали капризные мерцающие огоньки, которые могли вывести путника к свету, а могли заманить туда, откуда никто еще не вернулся. Тех же счастливчиков, что невредимыми преодолевали перевалы, еще с неделю мучили странные видения, а иные вовсе сходили с ума. Лесные эльфы, среди которых водились могущественные маги, были так же непредсказуемы, как и здешняя природа. И в то же время кошмары и загадки Эльфьих Холмов казались довольно конкретными. Это просто рассадник магии, а с появлением пороха люди выяснили: даже великим магам не чужд страх.

Волчьи Клыки на севере нависали над долинами жутью неизведанной. Да, кайму относительно низких гор, богатых всяческими полезностями, заселяли гномы. А дальше... Дальше не рвались ни гномы, ни люди. Редкие путешественники отваживались пройти в глубь горных гряд. Одни возвращались и говорили, что на много дней пути нет ни дичи, ни съедобных растений, ни золота. Другие вбегали в дома, бледные и холодные от страха, но о причинах этого страха помалкивали. Третьи пропадали навсегда в мире скал, снега и льда.

Ходили слухи, что здесь много веков назад скрылись последние вервольфы. Они совсем одичали, окончательно потеряли человеческий облик и рыскали по горам, охотясь на все живое. Рассказывали, что именно в Волчьи Клыки бежали вампиры, которых прогнали мужественные воины Ордена Пламени. И огненная вера людей, и ледяная вера гномов, и ветхие суеверия одинаково помещали на севере обители демонов, йотунов и нечистой силы.

На смешанную экспедицию из гномов и людей в последнем гномьем поселении смотрели как на скопище безумцев. Жители последнего человеческого жилья, слободы Смерёты, неделей раньше провожали их такими же взглядами.

Далеко за спиной путешественники оставили звон и песни на рудниках Смерёты, говор бойких речушек и ручьев, мерный низкий гул в гномьих шахтах, веселое блеяние овец на сочных зеленых склонах. Привычный мир остался там, за сплошной скальной стеной, которую они с трудом преодолели по узкой, ненадежной тропе.

В новом мире царила тишь. Редко-редко пугливые мелкие птицы и зверьки шуршали в бедном прозрачном лесу, а хищники, что четырехлапые, что крылатые, двигались пугающе бесшумно.

Путники привыкли долго молчать. Чтобы не вспугнуть случайного кролика, подкравшегося к капкану. Чтобы не привлечь к себе внимание медведицы. И, самое главное, чтобы не пропустить самый драгоценный звук – журчание источника.

– Воды остается на двое суток, не больше, – вполголоса сообщила Хельга, когда во время привала проверила бурдюки.

Все дружно посмотрели на Зосю. Не то чтобы она рвалась руководить экспедицией. Ее просто назначили.

– До утра отдыхаем. С восходом попробуем забраться повыше. Если оттуда не увидим ничего обнадеживающего, поворачиваем назад, к источнику, – объявила Зося. Потрогала лебезную траву, посмотрела на причудливо изогнутую сосенку. – Что-то мы упускаем, ребята. Ладно растения, они добывают воду из почвы. Но животные? Их мало, но они есть.

– Либо родники в недоступных для нас местах, либо подземные источники, – сказал один из гномов.

– Если увидишь недоступное место с источником – скажи, я попробую сделать его доступным, – живо откликнулся Артур.

Путники тихо засмеялись. Эти слова не были пустым бахвальством. Артур не раз умудрялся из ничего сооружать лестницы, мостики и опоры так, что гномы ему искренне завидовали.

– Тсс! – сердито шикнула на товарищей Марлен. Пока остальные привязывали ослов, разводили костер и готовили ужин, она медленно обходила углубление в скале и что-то слушала. Наконец, она замерла и попыталась врасти в стену.

Пока все терпеливо ждали вердикта арфистки, Артур машинально подбежал к ней, за что поплатился кулаком у носа. Зато теперь слушали оба.

– Что-то есть, – неопределенно пробормотала Марлен. – Я поищу с той стороны лаз.

– Я с тобой, – сказал Артур.

Зося и Хельга переглянулись. Эти двое как нырнули в привычную стихию дороги, так постоянно лезли вперед. Никто не возражал. Внешняя сумасбродная беспечность служителей искусства не мешала их собранности и внимательности.

– Идите, но недолго, – разрешила командир. – Темнеет. Возьмите пистолеты и огонь.

Горные пики хищно скалились на фоне тревожного вечернего неба. Снежные шапки еще кое-где пылали алым, а здесь, на площадке, вовсю хозяйничали сумерки, с которыми упрямо сражался маленький костер. Никто из оставшихся путников так и не сумел уловить ни звука в том месте, где стояла Марлен.

– Идемте же, скорее! – возглас Артура, непривычно громкий, не вызвал нареканий. Слишком восторженно сверкали его глаза.

Хельга вернула супруга с небес на землю:

– А ужин?

– Кто не голодный, тот со мной.

Какие бы чудеса ни ждали по ту сторону стены, большинство людей и гномы порядочно устали и проголодались. Лишь Зося и Хельга взяли по кусочку мяса себе и своим половинкам и пошли за Артуром.

Пламя факела освещало довольно широкую, но опасную тропинку. Все трое шли в связке, медленно, проверяя чуть не каждый шаг. И с каждым шагом они все яснее различали пение воды.

Осторожно выдохнули, оказавшись на более-менее надежной площадке. Из едва приметной щели в скале бил слабый свет.

Пещера на первый взгляд была обычной. По сравнению с той, где разбили лагерь, она была пусть более защищенной, но совсем маленькой.

– Дальше, дальше, – нетерпеливо позвала Марлен и махнула свои факелом в сторону темного угла, на поверку оказавшегося лазом.

Стенки низенького прохода ограничивали движение, а дым двух факелов в какой-то момент стал совершенно невыносимым.

Вдруг лаз резко расширился, в легкие ударила струя свежего воздуха, и когда глаза Зоси и Хельги привыкли к тьме, слабо озаренной светом, они дружно ахнули.

Их взорам открылся нерукотворный город. Величественные белые колонны тянулись от пола до потолка огромной пещеры, расположенные в хаотичном порядке. Между ними росли белые сталагмиты, которые напоминали то деревца с крошечной кроной, то диковинные цветы, то неведомых существ. Сквозь небольшие отверстия высоко в стене виднелись первые звезды.

Но еще больше звезд было в самой пещере. Известковый шпат снежно мерцал в свете факелов, кое-где неожиданно вспыхивали металлические огоньки пирита, а дальше, дальше волшебно переливался чистейший источник.

– Какие у тебя ушки, – мурлыкнула Зося и встала на цыпочки, чтобы расцеловать чуткие уши своей любовницы.

– Артур, смотри! – Хельга, растеряв привычное спокойствие, схватила мужа за руку и потащила к источнику, который бежал по довольно широкому тоннелю. – Смотри, здесь можно пройти... Мы пройдем, правда?

– Ты заразилась от меня дорогой, – рассмеялся Артур, любуясь живым блеском в льдистых глазах жены.

Вода была прохладной и невероятно вкусной. Она смыла усталость с лиц и манила-заговаривала, звала за собой к новым открытиям.

– Ослы здесь не пройдут, – с сожалением заметила Зося, когда страсти поутихли, и они вернулись к лазу. – Но нам не обязательно идти всем вместе. Та пещера, где лагерь, довольно удобная, склоны хорошо просматриваются. Хищники не нападут, и ребята вполне проживут несколько дней на старых запасах и дичи. Самое главное – воды вдоволь.

– У нас-то еды будет не вдоволь, но мы берем с собой неприкосновенный запас мяса и сала. На черный день, – бодро сказал Артур и выразительно похлопал себя по животику.

Хельга потерлась щекой о свою любимую подушку и скользнула ладошкой под рубашку мужа.

– И шерсти. На носки, коли похолодает.

– Виновные наказаны? – председатель малого Совета, избранный на должность пару месяцев назад, обращался к Саиду, не поднимая глаз от записей.

Виновные наказаны? Интересный вопрос. Что-то такое он уже слышал в рассказах Али о поездке в лагерь на границе Озерного края. Они – виновные. Вот главная и непреложная истина, вот самое значимое в этих людях. Вина и соответствующее наказание.

Сам Саид до сих пор не пришел в себя от того, что случилось в сельской коммуне. Он едва не потерял сына, жену, брата и друга. Многое злило, бесило, волновало и пугало его в этом деле. Но спросить в первую голову, наказаны ли виновные, он бы не догадался.

– Они дожидаются суда в тюрьме, – ответил Саид. – Я хотел бы поделиться с членами Совета и моими товарищами по ЧК некоторыми подробностями.

– Да, мы тебя слушаем, – кивнул председатель, наконец-то глянув чекисту прямо в глаза.

Саид постарался опустить как можно больше рутины: законные, но изматывающие допросы вредителя, когда в разных вариациях спрашивали одно и то же, чтобы зацепиться за нестыковки, заминки и детали; составление схемы его передвижений по обрывкам фраз и косвенным знакам; поездки по деревням, обыски, «это ЧК, мы имеем право обыскивать без ордера», снова допросы. Рутина! В сухом остатке: нашли целые группы крестьян, которые незаконно нанимали батраков, и рыбку покрупнее, людей, желавших с опорой на это крестьянство требовать у Совета Республики закона о частной собственности на землю. Почему? Так ведь какие образцовые хозяйства страны пропадают! Сегодня чума, а завтра? Недогляд, недогляд, вот что значит – без рачительного хозяина, без крепкой руки.

– Частная собственность, новые собственники... Бешеные волки поднимают голову, – невесело усмехнулся один из членов Совета. – Товарищи, умышленное причинение вреда хозяйству Республики и здоровью людей – это вам не шутки. И это не первый заговор! Предлагаю вынести на ближайшее общее заседание предложение об ужесточении мер по противодействию контрреволюции.

– Бешеные волки, – задумчиво протянула Марта. – Вот уж прав Тиль, мы повторяем и повторяем эти слова, как жрецы повторяют священные тексты.

– То есть ты не считаешь бешенством попытку убить семью твоего начальника? – переспросил председатель.

– Ты подозреваешь Марту в такой гнуси?! – взбеленился Саид и аж вскочил, упершись кулаками в стол. Слова о семье начальника он пока комментировать не стал. Как и слова своей подчиненной.

Председатель примирительно поднял руки и кивнул Марте, мол, продолжай.

– Конечно, то, что они сделали – ужасно, даже если бы заразили одних коров. Я выросла в деревне, я еще помню, что такое падеж в стаде. Однако, товарищи, разве мы сами, наша диктатура не провоцирует подобные действия? Мы отказываемся отдавать в частные руки большое производство, это понятно, от него зависит существование Республики. Но разве другие наши диктаторские законы не устарели? Разве плохо, если кто-то хочет открывать свои маленькие производства, обрабатывать свои участки земли, жить самостоятельно?

– Мы боролись за свободу – и мы же эту свободу ограничиваем! – поддержал жену Анджей, тоже с недавнего времени член малого Совета. – И только потому, что когда-то Шалом увидел некие смутные картинки!

– Тебе не хватает свободы? Ты, революционер, не готов к некоторым самоограничениям ради закрепления завоеваний нашей революции?

Комната заседаний наполнилась раздраженными, резкими голосами. Саид слушал, слушал – и ушам своим не верил. Он находился среди глухих. Среди людей, которые пытались перекричать друг друга и продавить свою точку зрения, совершенно не обращая внимания на аргументы противоположной стороны.

С тоской он посмотрел на сидевшую напротив Марию. Та тоже молчала и затравленно глядела на подругу, которая недавно вышла из коммуны, на председателя и остальных товарищей.

А, в этом гаме все равно никто не заметит... Саид тихонько свистнул – старый сигнал, еще с тех далеких времен, когда все трое были рядовыми лучниками под командованием Арджуны.

Марта даже ухом не повела. Мария подобралась и тут же посмотрела на него. А Саид поймал вдруг мелькнувший обрывок мысли и чуть повел головой в сторону Марты. Плотно сжал губы, мол, остуди ее. Мария честно попыталась под столом тронуть подругу, привлечь ее внимание – бесполезно.

– Ну, будет, будет, товарищи, мы увлеклись! – призвал всех к тишине председатель. – Еще найдем время подискутировать, на ближайшем большом Совете. Итак, в связи с участившимися провокациями, вражеской агитацией и случаями вредительства предлагаю вынести на общее собрание проект по ужесточению мер. Что скажете? – и он повернулся к остальным членам малого Совета.

– Готовь проект, обсудим конкретику, – хмуро отозвался Анджей.

– Отлично! Рад, что хотя бы здесь у нас полный консенсус. Дальше вопрос к товарищам чекистам и прежде всего к Саиду. Я вот подумал, что неплохо бы вам в сложившейся обстановке принимать помощь от населения. Будем поощрять людей докладывать в ЧК о подозрительных личностях и разговорах, пообещаем скромную материальную и нематериальную плату...

– Ты предлагаешь платить доносчикам? – ахнул Саид. – Серьезно? Ты хотя бы представляешь, сколько у нас внезапно окажется контры?

– Ты используешь сведения не только ушей, но и рядовых граждан. С чего вдруг такое чистоплюйство, товарищ Саид?

– А с того, что одно дело, когда в ЧК приходят люди, которые искренне чем-то обеспокоены. И совсем другое, когда за это платят.

– Это решит Совет, – отмахнулся председатель. – Все, товарищи, расходимся, расходимся, еще дел невпроворот!

Уже в коридоре Саид остановил Марту и Анджея.

– Ребята, вы бы высказывались поосторожнее.

– Это угроза? – набычившись, спросил Анджей.

– Нет. Это дружеское предупреждение, – устало улыбнулся Саид. – Надеюсь, из-за того, что я не согласен с вами, друзьями мы быть не перестали?

В своем кабинете он попытался разобрать по полочкам беспокойные мысли. Разложил на столе отчеты, записки, доклады последних месяцев. Действительно, слова Марты и Анджея повторялись время от времени. О том, что люди боролись за свободу, а им теперь не позволяют свободно вести свои дела... Что, что во всем этом не так?

В дверь постучали. Вошла Мария. Не договариваясь, закрыла дверь на задвижку – и нырнула в широко распахнутые объятия Саида.

– Мне страшно. Если бы ты знал, как мне страшно. Все наши засады, драка в Болотище, мертвяки Шварцбурга – это такие мелочи...

– Мне тоже страшно, моя хорошая, – Саид чуть отодвинул от себя подругу и отчаянно заглянул в серые родные глаза: – Не обижайся, пожалуйста. Скажи, хотя бы тебе я могу доверять?

– Не обижаюсь, – грустно ответила Мария. – Но ты и сам знаешь, что можешь.

– Слушай. У меня что-то по голове бродит, сам поймать не могу. Добегу до университета, поговорю с Марчелло. А ты, помимо основной работы, присматривайся к нашим товарищам по ЧК, прислушивайся. Много ли еще таких мудаков, которые согласны доносчиков объявить помощниками? Ну и вообще...

– Я тебя поняла. Иди.

На третий день путники нашли выход из пещеры. Удобный, широкий, здесь могли бы пройти и ослы, а значит, остальные участники экспедиции тоже сумеют полюбоваться невероятными красотами подземной реки. Если только...

– Попробуем добраться до них по верху? – неуверенно спросила Зося, глядя на неширокую, но пугающую расселину на пути.

– Попробуем соорудить мостик, – деловито отозвался Артур, который уже присматривался к деревцу, растущему чуть выше по склону.

– Ты туда не залезешь, – усмехнулась Хельга и ласково потискала бочка мужа. – А вот я...

– И я, – сказала Марлен. Зыркнула на любовницу, мол, и ты сиди, не в твоем возрасте по горам скакать. – Ну, что морщитесь? Мы с Хельгой относительно молодые и легкие, пойдем в связке, крюки никто не отменял... И вообще, я хочу посмотреть, что там шумит.

Зося и Артур посопротивлялись немного, но для ловких женщин склон и впрямь не представлялся чем-то опасным. На всякий случай внизу, на площадке, подстелили одеяла, но ловить пришлось только срубленное дерево.

– Там водопад! – в два голоса выпалили Марлен и Хельга, как только спустились в объятия своих половинок.

– Дойдем до него уже со всей группой, – решила Зося, и все четверо начали сооружать мостик.

Обратный путь был вполне спокойным. Даже сытным – бывшая командир Фёна вспомнила давние навыки стрельбы из лука, и на привале над костром жарился упитанный кролик. В привычной тишине слышно было лишь, как шипит жирок, падая в огонь.

Вдруг Хельга, рассеянно смотревшая в небо, вытянулась струной и ткнула пальцем вверх. Ее спутники задрали головы и, не глядя, потянулись за пистолетами.

На небольшом выступе чуть южнее их костра сидел огромный ирбис. Светлая в пятнах шкура делала его едва заметным на фоне скалы, а большие мягкие лапы, видимо, позволили ему подкрасться совсем бесшумно.

Об этих страшных диких кошках ходили разные слухи. Их шкуры высоко ценились в Грюнланде, а добытчики слыли героями. О коварстве и силе хищников складывали легенды, и каждая схватка с такой зверюгой была боем не на жизнь, а на смерть. Правда, говаривали, теперь, с появлением ружей, добывать мех ирбисов стало немного легче, но безоружному человеку грозила неминучая смерть от острых когтей и клыков.

Так рассказывали охотники, и, пожалуй, стоило стрелять без промедления, чтобы не погибнуть, но... Но Зося не спешила стрелять и отдавать такой же приказ другим.

Ирбис внимательно разглядывал четвероногих гостей своего царства, но во всей позе его не читалось напряжения. Спокойно и даже доверчиво он шагнул на следующий выступ, ниже и ближе к костру. Зося прикинула, что успеет выстрелить, не спешила и с тем же спокойствием рассматривала зверя.

Он был великолепен. Прекрасный пятнистый мех и с такого расстояния виделся очень густым. Над круглыми глазами торчали круглые аккуратные ушки, и весь ирбис казался мягким, круглым. Длинный пушистый хвост плавной дугой огибал тело.

В безмолвии прошло несколько минут. Ирбис приподнялся, вытянул передние лапы, зевнул, красуясь клыками, и неторопливо спустился вниз, в стороне от костра. Просто ушел по своим делам.

Путешественники переглянулись и одновременно выдохнули:

– Морские коровы.

Конечно, безобидные травоядные твари, которых описывал Милош, сильно отличались от клыкастой, когтистой, хищной кошки. Но... неужели им попался уникальный, ненападающий экземпляр? Или же, наоборот, убить зверя, живущего в горах и не знакомого с человеком, слишком просто? Так просто, что охотники предпочитали об этом не рассказывать?

– У тебя есть полчаса-час? – спросил Саид, входя в кабинет Марчелло.

– Угу, как раз у меня окно перед лекцией, – не поднимая головы, ответил историк. Он торопливо просматривал какие-то бумаги, пытаясь одновременно пить чай. – Я только отнесу студентам работы и загляну в музей, отобрать материалы для лекции. Ты со мной?

– Да, как раз по дороге перескажу заседание малого Совета.

Марчелло отставил почти полную кружку, взял стопку работ, и они вышли в коридор. Ключ с тихим щелчком провернулся в скважине, а Саиду почудилось, что это пистолетный выстрел. Еще год назад внутренние двери в университете не запирались, но после краж двух скифских ожерелий и одного древнего свитка преподаватели и лаборанты начали закрывать основные помещения.

– В одном Марта и Анджей правы, – сказал Марчелло уже в музее, когда Саид подробно передал ему спор, больше похожий на грызню. – У нас нет полной свободы и не может быть. За одиннадцать лет не решить всех проблем с образованием, производством и управлением в отсталом захолустье.

– А я и не спорю. Я вроде как глава ЧК, мой брат работает в тюрьме, а мой друг учит солдат убивать. Абсолютной свободой и не пахнет. Но что мне не нравится в словах Марты и Анджея?

– У них происходит подмена понятий. Мы говорим о свободе, они говорят о свободе. Но они почему-то приравнивают свободу частной собственности к свободе человека. А собственность – на то и собственность, что она подразумевает ограничение свободы одних в пользу свободы других. Но. Саид, мне кажется, это всего лишь заговоры и разговоры.

– Ты тоже не видишь серьезной угрозы Республике с этой стороны? – вскинулся Саид. – Я ведь каждый день общаюсь с самыми разными людьми. Да, кто-то говорит о частном производстве, о частной собственности на землю, кому-то снятся потоки золота из колоний, но в основном люди не поддерживают эти идеи.

– Ты ведь не Марте рвешься перегрызть глотку, не Анджею или Тилю, – Марчелло отвлекся от витрины с разными видами сошников и посмотрел на друга. – Ты рвешься порвать на портянки и перевязочные материалы нашего новоиспеченного председателя. И ты прав. Саид, я до сих пор не закончил книгу, потому что последние главы – это лишь гипотезы... Но, кажется, это вполне рабочие гипотезы. Возвращаемся в кабинет, я тебе перескажу.

На обратном пути молчали. Саид кивал встречным студентам и преподавателям, улыбался в ответ на их улыбки. Со стен коридоров на него смотрели прекрасные картины, с выдумкой и вкусом оформленные фрагменты лекций, исследований, формулы, цитаты. На окнах алели герани, в кадке зеленел привезенный из Ромалии лимон. Из аудиторий доносились строгие голоса и беспечный хохот. Как же хорошо было в университете... до сих пор хорошо, несмотря на то, что двери приходилось запирать на ключ.

Ключ в двери кабинета Марчелло чуть крякнул. Историк прошел внутрь, но Саид почему-то замер. Едва различимо громче, может, ему просто почудилось? Кинул быстрый взгляд на замочную скважину. Вроде бы чисто. Переступил порог – и крикнул, не успев сообразить, почему:

– Стой!!!

Марчелло дисциплинированно поставил на стол чашку, из которой не успел выпить. Кажется.

– Пил?

– Нет. Ты думаешь?..

– Осмотри кабинет, – велел Саид. – Внимательно, смотри, что лежит не так, может быть, пропало, – он запер дверь изнутри на задвижку, взял чашку в руки и принюхался. Чай как чай. Горьковатый, но Марчелло, задумавшись, мог передержать заварку. Нет, запах определенно странный. И жидкость стекает по стенкам иначе.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю