Текст книги "Мать ветров (СИ)"

Автор книги: Braenn

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 61 страниц)

Художник этот жест проигнорировал и мягко поднялся на ноги самостоятельно.

– И правда голодный. На вот, наешься как следует, – светловолосый развязал кошелек и протянул юноше монеты – в два раза больше условленного.

– Доплата за подлинность? – усмехнулся фён и взял деньги. Оставляя в ладони опешившего ромалийца ровно половину. – Пожалуй, я откажусь.

К середине ночи мама начала понемногу приходить в себя. Насколько к ней вообще подходили подобные слова. Но, по крайней мере, ей не мерещились в каждом углу ожившие трупы с почерневшей кожей и бледные духи с фосфоресцирующими синими глазами, которые норовили сжать полупрозрачные когтистые пальцы на шеях ее детей. Джордано в свои годы плохо переносил две бессонные ночи подряд, а потому Энцо и Марчелло осторожно отнесли задремавшего отца в свою комнату и до рассвета остались с мамой. Кажется, очередной кризис миновал.

Утром пришла сиделка, и братья оставили на нее обоих родителей, а сами отправились в университет. И выполнять отцовскую работу, и преподавать и учиться.

Первые две пары по древнему праву пролетели будто во сне. Марчелло машинально, бездумно записывал слова лектора, а сам не столько даже душой, сколько телом мечтал о следующем занятии у Алессандро. Там он встретит Али и просто привалится к нему. Ничего не объясняя, друг прекрасно знал о его беде. Просто почувствует плечом теплое плечо и слабо улыбнется в ответ на солнечную понимающую улыбку.

Но по закону подлости в аудитории гораздо раньше Али появились совсем другие студенты. Поутихшая было травля злополучного эльфа возобновилась с новой силой. К счастью, хотя бы Яри в этом кошмаре не участвовал. Гном молча сидел на первом ряду и хмуро сверкал антрацитовыми глазами, взирая на мрачное представление.

– Хорошо, что ты вовремя мне по голове дал, – вместо приветствия сказал он Марчелло и кивнул в сторону группы парней, окруживших темноволосого.

– Вам не надоело? – рявкнул переводчик, расталкивая товарищей. – Что на этот раз? Эльфы месят хлеб на крови человеческих младенцев?

– Почти угадал, – недобро осклабился рыжий студент. – Вчера разудалый эльфийский всадник случайно, заметь, совершенно случайно затоптал насмерть одного мальчишку, а второго – покалечил. Они считают, похоже, что им в Пиране закон не писан!

– А учебники по логике явно не для тебя написаны, – заметил Марчелло. – Да и зачем логика тому, кто пляшет под чужую дудку.

– Под какую это дудку? – возмутился рыжий.

– Марчелло, ты плохо думаешь о нашем товарище, – встрял подоспевший Али. – Он у нас совершенно самостоятельный и добровольный поборник справедливости. Которому совершенно случайно плевать на тех детей, которых на прошлой неделе угробили в порту. Кажется, совместными усилиями лимерийцев, ромалийцев и даже одного моего соплеменника. Кстати, напоминаю вам о том, что весь ваш праведный гнев вы можете обратить на Алессандро. Вон он как раз идет!

Аудитория заворчала, зашумела, но при появлении историка студенты разошлись по своим местам. До начала лекции оставалось около четверти часа.

– На два слова, – вполголоса сказал художник своему другу и, не оборачиваясь, вышел в коридор. У заколоченных дверей он припер переводчика к стене и зашипел на него: – Ты, блядь, чем думал, когда про чужую дудку завернул? Ты хочешь, чтобы нас заметили раньше, чем мы напишем одну-единственную листовку? У тебя есть гарантии, что среди наших сокурсников нет провокаторов? Профессор, кончай уже витать в облаках!

– Я постараюсь, – понуро опустив голову, пробубнил Марчелло. – Но я и правда плохо соображаю, две ночи не спал, мама же. Ты знаешь.

– Ох, прости, – Али отступил на полшага и мягко коснулся плеча приятеля. – Как Лаура, хоть чуть-чуть полегче?

– Да, приступ ночью прошел, – переводчик замер, наслаждаясь тем, ради чего он, собственно, так спешил на лекцию Алессандро. Но вдруг засмущался, засуетился и неловко, боком попытался обойти художника. Нервно передернулся и жалобно попросил: – Пойдем, а то опоздаем к началу.

Дурак. Круглый дурак, растяпа и тупица. Ведь грызло же его, и на лекциях, и весь вечер не отпускало! А дошло только сейчас, когда мама, светлая, умиротворенная, ласково поцеловала в макушку задумавшегося над переводом сына и поставила рядом с ним чашку с жасминовым чаем.

Постепенно молодой саориец, казавшийся в первые недели знакомства простым и наивным, раскрывался перед ним будто чудесный связанный чай, который он однажды, с год назад, попробовал в чайхане. Тугой душистый шарик постепенно распускался в воде подобно сказочному цветку. Так и Али. Мягкий, приветливый, покладистый, стойко сносивший все выверты характера своего друга – а Марчелло прекрасно знал, что становится невыносимым, когда с головой уходит в очередную проблему, – вполне мог и характер показать, и чего-то потребовать не терпящим возражений тоном. В конце концов, он был у себя на родине подпольщиком. Вряд ли его руки уверенно держали только кисть.

Но художник неизменно держал себя в руках. Уставший, замотанный работой, с красными от недосыпа глазами, он не позволял себе срываться. Никогда.

А сегодня – позволил. Да, конечно, Марчелло сам дал повод и ничуть не сердился на друга. Но вот перепугался за него не на шутку. Вдруг у Али что-то стряслось? Вдруг у него серьезные неприятности или, того хлеще, беда?

Как ужаленный, юноша подорвался, рассыпал бумаги и кое-как сгреб их в одну беспорядочную стопку. Пересчитал жалкие остатки денег и вылетел на кухню, где у очага собрались и мама с папой, и брат.

– Родная, могу я тебя попросить об одолжении? – торопливо проговорил Марчелло и опустился рядом с мамой на колени.

– Да, золотой? – живо отозвалась женщина и склонилась к своему ребенку.

– Мамочка, ты отпустишь меня ночевать к моему другу? Али, я тебе о нем рассказывал. Он здесь совсем один – и, кажется, серьезно приболел. А ухаживать за ним некому.

– Ты такой добрый, мой маленький, – растроганно улыбнулась Лаура. – Конечно, ступай к нему! И непременно возьми пирожков. Ведь остались после ужина?

– Остались. Спасибо тебе, – Марчелло поцеловал руки мамы, прихватил со стола два пирожка с яблоками и, чуть помедлив, остатки чая с жасмином, который он покупал с неделю назад.

У двери его задержал отец. Брат, видимо, благоразумно решил не выходить, чтобы не тревожить маму.

– С твоим Али все в порядке, сын, Энцо видел его сегодня в университете. Скажи, что такого случилось, что ты солгал маме и уходишь на ночь глядя через сутки после ее кошмаров?

– Я не очень-то солгал, папа. Али действительно плохо, только не физически, и у него нет здесь родных, в отличие от мамы.

– Вот как? Тебе не стыдно? – с горечью прошептал Джордано.

– Я почти шесть лет намертво прикован к дому и к маме, – жестко отрезал Марчелло. – Нет, папа, прости, но мне не стыдно.

Вот и знакомое зловоние свалки. Грозящаяся провалиться лестница. Плач маленькой Вивьен за дверью. Еще одна лестница под самую крышу, нервный стук в дверь и бешеный стук сердца у самого горла.

– Ты? – зеленые глаза сделались огромными и встревоженными. – Что-то случилось, Марчелло?

– Вот это я и хочу узнать, – Марчелло скинул башмаки, прошел в комнатку и дождался, пока друг повернет ключ в замке. Требовательно глянул ему в лицо: – Ты ни разу не срывался так, как сегодня. Что у тебя случилось?

– Погоди, – Али покрутил головой и взволнованно воскликнул: – Совсем стемнело! Как ты домой вернешься? Извозчика не поймать!

– Я попросил у мамы разрешения заночевать у тебя. Сказал, что ты заболел. Она позволила.

Али сжал руками виски и сдавленно застонал, оседая на лавку. Закусил губу, бросил на друга совершенно убитый взгляд – а после опустил голову и заговорил.

Нет, Марчелло не солгал родителям. Лишь назвал не того человека. Потому что плохо, до дрожи в руках, до дурноты, до острой невыносимой боли в груди, было ему. Художник рассказывал сухо, лаконично, но проклятое воображение будущего историка прекрасно дорисовывало недостающие детали картины.

– Ладно, у твоих соседей у самих в карманах пусто. Хельги нет в городе. Почему не обратился ко мне? – глухо, не узнавая собственного голоса, спросил переводчик.

– Твоей маме плохо было, куда уж мне соваться?

– А Яри? Другие студенты? Ладно, ты мало с кем серьезно дружишь, но, чтобы попросить в долг, дружить не обязательно!

– Ну... Я не очень-то умею просить в долг, – неловко и виновато улыбнулся Али.

– А отсасывать за деньги, значит, умеешь? – зло поинтересовался Марчелло. Шагнул вперед, сдернул друга с лавки. Тот лишь затравленно посмотрел на него и вновь опустил ресницы. Переводчик скрипнул зубами. Надо же, несчастный ангелок – да и только! Боль сменилась неудержимой яростью, и юноша изо всех сил врезал увесистым кулаком по нежному смуглому лицу. – Это тебе за то, как ты обошелся с нашей дружбой. А о том, что блядствовать нехорошо, я тебе рассказывать не буду. Сам все знаешь.

Художник, несмотря на неслабый удар, не упал, а лишь пошатнулся. Молча кивнул – и замер, будто не понимая, куда себя девать.

– Ты в порту сегодня заработал? Деньги есть? Ужинал?

– Да. И то, и другое. Может быть, завтра на стройку в верхнем городе возьмут. Утром видно будет, – очень тихо отозвался Али.

– Ну, хоть и ужинал, а чай не лишний, – и Марчелло уверенно направился к очагу.

В полной тишине, нарушаемой лишь голоском Вивьен внизу, он вскипятил воду, заварил чай, разлил его по кружкам. Выложил в миску пирожки. Не проронив ни слова, они перекусили и приговорили по три чашки чая. Переводчик отстраненно рассматривал уже явно обозначившийся кровоподтек на скуле друга и вдруг очень холодно объявил:

– Али, если еще раз ты, вместо того, чтобы пойти ко мне, выкинешь нечто подобное, то я одним ударом не ограничусь. Бить буду от души и постараюсь что-нибудь тебе сломать. Ясно?

– Нет, не ясно, – неожиданно со знакомой сталью в голосе ответил художник. Вскинул голову, и зеленые глаза опасно сверкнули, отражая отблески огня в очаге. – И давай договоримся, Марчелло. Это был первый и последний раз, когда ты мне угрожал.

Оба вымотанные до предела событиями последних дней, они отрубились мгновенно, когда добрались до узкой кровати и нырнули под ветхое одеяло. Но Марчелло проснулся, когда едва начало светать, и прислушался к ровному дыханию друга. Осторожно повернул голову, чтобы рассмотреть спокойное лицо спящего, прекрасное даже с жутковатым синяком в полщеки. Али улыбался во сне, а черные спутанные локоны рассыпались по подушке. Совсем близко. Слишком близко, и юноша не устоял. Бережно дотронулся до мягкого шелка и сам улыбнулся неведомо чему.

Сизый сумрак в комнатке постепенно таял, а Марчелло ясно и легко осознавал то, что хотел бы так просыпаться каждое утро. День за днем. Всю жизнь. Рядом с человеком, имя которому отныне было, – habibi *.

Комментарий к Глава 21. Али. Раскрывая цветы * habibi (араб.) – любимый.

====== Глава 22. Милош. Открывая мир ======

Легкая лодка, сделанная из шкур морских коров, бесшумно скользила по гладкой, словно не морской, а озерной глади. На веслах остался только бывший циркач Гай. Он ловко и тихо управлял суденышком, которое по мере приближения к странным берегам казалось все меньше и беззащитнее. Рой осторожно осматривался и время от времени шепотом отдавал указания Гаю, бывший городской стражник Стив не убирал руки с арбалета, Шеннон и Дик сжимали в руках ножи, а Милош – древко гарпуна. Они понятия не имели, что ждет их там, за туманом, и готовились к самому худшему.

Вскоре плотные белые клубы стали будто бы развеиваться, и над головами матросов сквозь дымку чуть проглянуло солнце, далекое и тусклое, несмотря на то, что оно подобралось к зениту.

– Эй, – негромко окликнул товарищей Милош и махнул правой рукой в сторону. Из воды на границе тумана и условно прозрачного воздуха вилась тонкая мерцающая струйка серебристой пыли.

– Мираж? – предположил Шеннон, который в иные дни у берегов Шинни чего только не наблюдал.

– Или магия, – откликнулся Рой и на всякий случай жестом велел Гаю держаться подальше от непонятного явления.

– А вон еще, – заметил Дик и указал на две похожие струйки слева от лодки. К счастью, на вполне приличном расстоянии.

Милош с трудом заставил себя отвести взгляд от таинственного мерцания. От Шалома, ведуна Горана, их коллег из «Детей ветра» он знал, что магия распределена неравномерно и на поверхности земли, и на разных высотах. Высший маг Арундхати даже видела незримые для простых смертных потоки, но низшие чародеи, уж не говоря обо всех остальных, лишь иногда чувствовали. А здесь – если это все-таки волшебство, значит, и драконы могут оказаться не иллюзией, а действительностью? Фён перевел взгляд на совсем близкую линию берега и глубоко-глубоко вздохнул. Высокий, густой, на вид сырой лес дышал на них своей ощутимой близостью и в то же время был словно потусторонним.

– Что с ним не так? – задумчиво пробормотал молодой лекарь.

Днище лодки зашуршало по песку, и вот уже все шестеро добровольцев ступили на неведомую землю. Укрыли лодку возле удачно поваленного, чуть подгнившего ствола, и Милош для верности подкатил к ней увесистый валун. Соблюдая разумные меры предосторожности, матросы двинулись следом за первым помощником Роем и вскоре оказались под пологом леса.

Первое впечатление не обмануло их, и лес оказался действительно влажным и теплым.

– Дух не тот, – покачал головой Гай, который вместе со своим бродячим цирком где только не ночевал на просторах родной Лимерии. Рой и Стив, выросшие в городе, неопределенно хмыкнули. Шеннон и Дик только руками развели: стараниями захватчиков на Шинни вблизи крупных поселений давно вырубили почти все густые леса.

– И в Грюнланде болота иначе пахнут, – подтвердил молодой лекарь и, чуть подумав, подобрал слово: – Тут запах здоровый.

– А я ее знаю! – жизнерадостно воскликнул рыжий нерей и любовно обхватил чешуйчатый бурый ствол дерева, чьи ветки тоже покрывали чешуйки, только темно-зеленые. – Араукария, – объяснил Шеннон в ответ на удивленные взгляды друзей. – У нас их чуток, а все ж таки осталось.

– Зато этот красавец всем вам знаком, – сказал Милош и указал товарищам на высоченное растение с необычным, густо покрытым обломанными ветками стволом и широкой кроной высоко над головами. Матросы недоуменно заморгали. Фён полюбовался сочными листьями, похожими на огромные перья птицы Рух, и тихо рассмеялся: – Ну что глазеете? Это же папоротник!

– Вот эта хуевина? – Дик вытаращил светлые глазищи и недоверчиво уставился на громадину, которая рядом с маленьким матросом казалась просто исполинским чудовищем.

– Ага, – довольно разулыбался фён и осторожно тронул своей ручищей сучья на стволе: – Присмотритесь, это не ветки. Это остатки старых листьев. А вот и молодая улитка, – и Милош присел на корточки рядом с зеленым завитком высотой со взрослый папоротник в лесах Грюнланда. А то и чуть выше.

– Лекарь, раз уж ты знаешь толк в травах, то, может, определишь, что это? – поинтересовался через четверть часа Рой, когда экспедиция немного прошла в глубь леса. Невероятных размеров папоротники расступались, являя взглядам путешественников новые деревья. Их листья тоже росли пучком из самой верхушки и напоминали перья, но все же отличались по форме от папоротников, да и стволы больше походили на нормальные стволы, а не на недоразумения природы.

– Впервые вижу, – сознался Милош.

– Э-э-э, это меня спрашивать надо, – горделиво ответил Шеннон. – У нас иногда на побережье встречаются. Только, опять же, малость пониже. Саговники это.

– Все-то у вас на Шинни растет, – беззлобно поддел рыжего Гай. – Прямо рай земной, какой в храмах Великого Ока обещают.

– Был рай, – шепотом ответил нерей, нахмурился и молча двинулся вперед.

Гай и Стив, которые слабо представляли себе, что творилось на острове после захвата его Лимерией, удивленно пожали плечами и, не тратя время на напрасные раздумья, побрели дальше. Рой сощурил глаза, помолчал немного и быстро опередил подчиненных, занимая место во главе цепочки. Дик обернулся к Милошу, шедшему замыкающим, и друзья грустно переглянулись.

Впрочем, в диковинной чаще грустить было некогда. Время от времени им попадались привычные деревья, те же саговники, реже араукарии и нечто, отдаленно напоминающее родные сосны. Гораздо чаще путешественники встречали огромные папоротники и прочие условно древесные растения. Землю под ногами укрывали прелые опавшие листья, кое-где поваленные стволы и темные лужи стоячей воды. Воздух полнился сонным гудением жуков, в подстилке что-то непрерывно шуршало, а вдали раздавался шум то ли речки, то ли ручья.

Страх постепенно отступал, зато накатывала усталость. Сырость и полуденная жара превращали лес в настоящую баню, но странный недружелюбный покров отгонял все мысли о привале.

– Дойдем до ручья, – назвал ближайший пункт назначения Рой, и путники пошли куда веселее.

Постепенно они сообразили, что идут вверх по очень пологому склону. Папоротники остались позади, и экспедиция вступила в совсем иной лес. Он почти сплошь состоял из вроде бы обычных деревьев, но Милош быстро обратил внимание спутников на их мелкие листья, похожие на раздвоенные веера. Ни один из матросов не видал прежде ничего похожего.

Шелест воды становился все ближе, и наконец-то путешественники вышли к прозрачной мелкой речушке, сбегавшей между двумя зелеными холмами прямо к их ногам.

– Эх, хорошо-то как! – шумно высказался за всю компанию повеселевший Шеннон, когда мужчины скинули поклажу, напились, умылись и теперь вытянулись на берегу, наслаждаясь заслуженным отдыхом.

– Красотень! – поддакнул Дик.

– И все-таки что-то тут не так. Не по себе мне в этом лесу, – признался Рой и опасливо покосился в оставшуюся ниже по склону чащу, будто ожидал оттуда неведомой опасности. Стив невольно дотронулся до своего арбалета. Гай, Шеннон и Дик, забыв о неслучившейся распре, инстинктивно подползли поближе друг к другу. Милош мысленно вздохнул. Кто ж выказывает свой страх перед подчиненными? Но слова первого помощника отчасти нашли отклик в его душе.

– Я знаю, что не так, – поразмышляв с минуту, медленно проговорил лекарь. – Где цветы? Где бабочки? Птицы? Мы шли не один час, и не услышали ни одной птицы! Да, еще день, и жарко, но вообще ни единой.

– А та крылатая тварь? Думаешь, и вправду дракон? – плохо скрывая тревогу, отозвался первый помощник.

Милош смущенно улыбнулся, мол, не серчайте, не знаю я, и развел руками.

– Ебать, – просипел страшно побледневший Шеннон и судорожно вцепился в рукоять своего ножа. Он смотрел куда-то за спину фёна, и тот по взглядам остальных мужчин сообразил: было на что смотреть.

Очень плавно, мягко, как учил отец, Милош обернулся – и встретился нос к носу с высунувшейся из-за ствола веерного дерева мордой. Морда оказалась чешуйчатой, крупной и здорово обалдевшей. Ну еще бы, гости этой земли хотя бы догадывались, что могут здесь встретить нечто необычное. Для местной же фауны странные пришельцы явно оказались сюрпризом.

Стоп. Сюрпризом. Как в свое время – для морских коров! Темно-зеленое желтоглазое создание, несмотря на солидные размеры, не выглядело как серьезный хищник, но приблизилось к ним без опаски. А ведь в Грюнланде даже вооруженные клыками волки редко подходили к людям. Выходит, либо оно очень молодое, либо попросту тут нет никаких людей.

Что ж, есть это существо их, похоже, не собиралось – да и чем бы, если в приоткрытой пасти не видать годных для разрывания сырого мяса зубов. Зато могло нечаянно покалечить крепкими задними лапами или же мощными хвостом. Поэтому Милош решил спокойно ждать, пока животинка вдоволь налюбуется на них, а сам с неприличной для гостя откровенностью принялся разглядывать очередную местную диковинку.

Через несколько минут Милош и желтоглазый к обоюдному удовольствию закончили взаимный осмотр, и немаленькая тушка исчезла между деревьями так же бесшумно, как и объявилась. Впрочем, фён не удивлялся. Он сам при его росте великана умел двигаться так, что мыши завидовали.

– Похожа на ящерицу. Очень-очень большую ящерицу, – поделился молодой лекарь своими наблюдениями с равномерно зеленевшими товарищами.

– Я чуть не обосрался. Думал, она тебя сожрет, – шумно выдохнул Шеннон, рывком пересел поближе к Милошу и грубо, до боли стиснул его плечо. Дик проявил чудеса выдержки, и только во влажно сверкавших его глазах отражался пережитый страх.

– Еще не поздно вернуться назад, если хотите. Засветло успеем, – выговорил Рой плохо слушавшимися губами.

Среди в принципе невозмутимого Милоша потихоньку закипало возмущение. Уж если так просился в экспедицию, то либо сохраняй спокойствие, либо...

– Приказывайте, – с честной физиономией простого матроса сказал фён. Первый помощник нахмурился, явно не зная, как поступить, но тут всмотрелся в своего подчиненного, который совсем недавно рисковал больше остальных и при этом не дрогнул, и будто бы устыдился. Рой расправил плечи и уверенно отчеканил:

– Нет, негоже так быстро сдаваться. Остаемся, ребята, но к ночи надо бы найти в тех холмах укрытие. Желательно, небольшую пещеру. И дежурить будем по двое.

За три дня пребывания во влажном зеленом мареве они так и не научились не удивляться. Не замирать от восхищения, недоверия и откровенного ужаса. Не разевать рты на неприличное для взрослых мужиков время.

Первые наблюдения Милоша подтвердились. В этом мире не росли цветы и милые сердцу деревья вроде дубов, ясеней или кленов. Насекомые исправно гудели, но и рассветы, и закаты казались абсолютно безмолвными, потому что в лесах не было птиц. За все три дня Стиву не удалось подстрелить ни одного, даже самого худосочного кабанчика, ни одного зайца или кролика. За неимением таковых.

В низинах круглые сутки плавал густой молочный туман, а на возвышенностях и склонах холмов он редел настолько, что матросы «Гринстар» могли относительно свободно дышать. Сквозь плотный душный воздух сюда проникал рассеянный мягкий свет, а из трещин в земле то там, то здесь струились мерцающие серебряные искры. Местные ящерки размером с кучку медведей – что вширь, что ввысь – спокойно проходили сквозь эти потоки, но Рой не без намека Милоша рассудил: с вероятно магическим разбираться должны маги. От греха подальше.

Кстати, о ящерках. Безобидные и откровенно зубастые, ловкие и неуклюжие, они явно чувствовали себя королями этого невероятного мира. Да, поедали порой друг друга, но и среди человеческих королей такое случается. Чего же ждать от тварей неразумных?

Впрочем, ждали как раз подвоха и нападения с любой стороны и в любое время суток, поэтому за три дня нежданных встреч больше не происходило. Зато случилась одна, которую они уже предвидели, но просто не успевали предотвратить.

То ли запах жареного мяса – ящерки, разумеется, – то ли еще какая-то неведомая ерунда привлекла к их маленькому лагерю внимание того, чему не нашлось места ни в одной из самых кошмарных и кровавых легенд севера. Прямо на них со скоростью демона, разъяренного проклятиями всех святых, неслась чешуйчатая зубастая гора.

Издалека путешественники уже наблюдали за трапезой этого исполина и за тем, с какой прытью его челюсти переломили хребет тоже немаленького существа. Теперь же подобная участь неиллюзорно грозила им самим.

Времени заряжать арбалет не было. Гарпун Милош решил приберечь на крайний случай, и матросы во весь дух припустили в сторону каменистых холмов, где они надеялись укрыться в какой-нибудь пещере.

Небольшой лесок на пути к цели оказался отвратительно густым. Да, топор, четыре ножа и руки Милоша быстро расчищали дорогу, но чудовище вообще не воспринимало молодые упругие заросли как препятствие. Дышать в сыром знойном воздухе становилось все тяжелее, а зубастая смерть наступала им на пятки. Но вот впереди показался долгожданный просвет, и матросы из последних сил рванули к вероятному укрытию.

А ящер приближался, земля дрожала под ударами огромных лап. Гай как самый быстрый успел домчаться до холма, и его громкий радостный вопль подсказал товарищам, что пещера действительно есть. Еще добежать бы...

Стив, Дик, Рой, Шеннон... Милош, бежавший последним, то и дело оглядывался, прикидывая, не пора ли пустить в ход гарпун, чтобы хоть чуть-чуть задержать хищника. Рой влетел под каменные своды как ошпаренный, Дик и Стив скрылись следом за ним... А Шеннон, перехватив понадежнее топор, чуть приотстал – и нырнул в пещеру лишь тогда, когда Милош уже толкнул его в спину, мол, я тут. Зубы ящера с громким лязгом хватили пустой воздух, и через несколько минут все стихло.

– Если ты самый сильный, это не значит, что ты вечно должен прикрывать, – сорванным шепотом проворчал Шеннон, тяжело привалившись к стене рядом с Милошем.

– Меня этому учили, – едва различимо, чтобы только нерей и услышал, отозвался фён. А потом удивленно уставился на друга, припоминая их давние разговоры о страхах. – А ты куда полез?

– А я учусь помаленьку, – криво усмехнулся рыжий. Покосился на товарищей, которые виновато отводили глаза и занялись разведкой ходов, ведущих прочь из пещеры. – Вот Рой, а... Ведет себя как последний трус.

– Брось, – миролюбиво махнул рукой Милош. – Он блестяще управлял судном в шторм и не боялся, он отлично организует здесь наши маршруты, привалы и дежурства. Просто... к такой смерти он не был готов, вот и все. Тут уж чаще всего каждый сам за себя.

Шеннон приоткрыл рот, намереваясь возразить, но вдруг закусил губу, на миг уткнулся лбом в грудь приятеля и потянул его за собой к остальным членам экспедиции.

– Мы уходим. Это приказ, – жестко объявил Рой спустя час, когда они обосновались на ночлег в одном из надежных ходов подальше от места встречи с исполином. – Я как глава экспедиции не имею больше права рисковать вами. Мы разведали достаточно, остальное изучат хорошо вооруженные люди с Эсмеральды. Согласны?

Единодушное «да» было ему ответом. В конце концов, они действительно узнали немало. Получили неплохое представление о флоре и фауне этих земель, выяснили, откуда ждать опасности, поняли, что требуется вмешательство магов, дабы разобраться с мерцающими потоками. Милош собрал образцы листьев, костей и камней, остальные товарищи с воодушевлением помогали ему в этом деле. А ради дотошных подробностей умирать никто не спешил.

На заре они двинулись в путь. Позади остались пустынные в этот час холмы и золотистые в утреннем свете рощи веерных деревьев, а под сенью папоротников и саговников их ждал свежий ласковый сумрак. С невольной грустью они прощались с этим невероятным безмолвным миром, в котором безраздельно царствовали зеленые, лишенные цветков и плодов растения, и огромные ящеры. Они так и не повстречали дракона, но впечатлений матросам и без того должно было хватить на всю оставшуюся жизнь.

Сквозь завесу висевшего над неторопливыми волнами тумана проглядывал до замирания сердца родной силуэт «Гринстар». С развеселыми шуточками матросы дружно выволокли из укрытия лодку, когда над ними нависла тень.

– Точно дракон, – одними губами вымолвил Гай.

Мужчины медленно подняли головы. Над ними пролетело и взмыло ввысь крылатое создание. Ни перьев, ничего, что хотя бы отдаленно напоминало птиц. Даже длинный клюв казался совсем иным, а когтистые лапы скорее походили на конечности ящеров.

– К морю, бегом, – коротко велел Рой, выхватил из рук Стива арбалет и помчался за своими подчиненными последним. Почти последним. Рядом предсказуемо нарисовался Милош. Первый помощник искоса глянул на великана и, видно, рассудил, что вдвоем безусловно надежнее.

Крылатый пошел на снижение, когда оставалась пара десятков шагов до воды. Болт, пущенный привычной к штурвалу, а не к арбалету рукой, едва царапнул бок твари и отскочил в сторону. Милош поднырнул под чешуйчатое брюхо и на ладонь вогнал в него гарпун, когда длинный клюв вырвал кусок мяса из плеча Роя. Рой взвыл, но тут же рявкнул подчиненным, чтобы спускали лодку, а сам умудрился перезарядить арбалет, воспользовавшись почти равной схваткой смуглого великана и огромного ящера.

Следующий болт прошил горло хищника, а чудовищный удар гарпуна проломил грудную клетку. Кожистые крылья беспорядочно захлопали в воздухе, когтистые лапы и страшный клюв били куда попало, но через несколько минут длинной в вечность окровавленное тело прошибла крупная судорога, и ящер затих, глядя в золотисто-белый туман мертвым желтым глазом.

Баська не мяукала, не мурчала, не терлась об ноги хозяина и не напрашивалась на ласку. Она молча жалась к своему великану и покорно отбегала в сторону, когда на нее раздраженно покрикивал Джон О’Рейли. Врач уже обработал рваную рану на плече Роя и несколько глубоких царапин. Что-то просто промыл и перевязал, что-то пришлось зашивать. Теперь настала очередь Милоша, тоже пострадавшего от когтей и клюва крылатого ящера.

Сложно сказать, кому из них двоих досталось больше. Да и странно было бы предъявлять счет.

Однако нашелся на «Гринстар» человек, который догадался это сделать. Лорд Эдвард натянул самую презрительную из своих мин и сквозь зубы выговаривал абсолютно целым Шеннону, Дику, Стиву и Гаю за то, что они не уберегли первого помощника, и он едва не погиб.

Рой, которого как раз выпустил из своих рук О’Рейли, молча слушал эту тираду, а потом, почти нарушая субординацию, отвел в сторонку привычно ледяного Фрэнсиса.

– Господин капитан, прошу Вас, уймите своего друга, иначе я за себя не ручаюсь. После всего, что мы пережили с этими ребятами...

– Догадываюсь, – кивнул О’Конор и скупо улыбнулся. Неторопливо подошел к лорду Лионийскому, мягко взял его под руку, шепнул пару слов и увел с полуюта, где, собственно, и проходил разбор случившегося, на нос каравеллы. А Рой вернулся к своим бывшим подчиненным.

– Ребята, не принимайте близко к сердцу. Такие уж они, благородные!

– И в мыслях не было, – фыркнул Шеннон. – Я Вам больше не нужен? Разрешите сбегать, посмотреть, как там Милош?

– Конечно, – с готовностью улыбнулся нерею Рой и, когда тот скрылся в кубрике, подмигнул остальным трем участникам экспедиции. Пожалуй, на их долю не выпало явных подвигов, но они замечательно сработались в очень непростых условиях, а это – дорогого стоит.

– Что, зверюга полосатая, дождалась своего хозяина? – ласково прогудел Шеннон и подхватил на руки кошечку, чтобы избавить ее и О’Рейли от очередного столкновения в районе Милоша. Врач как раз придирчиво осматривал последний шов и потянулся за тряпицей для перевязки. Нерей уточнил: – Джон, что скажете? Заживет?

– Должно, – буркнул медик. Он терпеть не мог вопросов во время работы. Шеннон понимающе заткнулся и заговорил вновь лишь тогда, когда Джон устало уселся рядом со своим безмятежным пациентом, а Баська заняла вожделенное законное место на коленях у хозяина.