Текст книги "Сквозь замочную скважину (СИ)"

Автор книги: Angie Smith

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 61 страниц)

– Знаешь, в чём прелесть публичности, Зейд? – завёл неспешную беседу Марк. – Ты, как открытая книга для мира – о тебе можно узнать абсолютно всё, – Дауэл вдруг выудил из кармана помятую пачку сигарет и покрутил её перед глазами содрогающегося в спазмах Асада. – Сам я курю редко – разве что, в моменты особого раздражения. Всегда считал, что эта привычка – признак человеческой слабости. Но прочитав в GQ, что ты у нас заядлый курильщик, я просто таки загорелся, – он довольно оскалился. – Ух, сильная штука – табак. Особенно вперемешку с семенами белладонны. Ты же у нас гипертоник, верно? – вопрос был задан в никуда и встретился лишь со сдавленным хрипом, что издавал лежащий на полу Зейд. – Тяжело тебе, наверное, приходится. Но не беспокойся, ты не умрёшь. Это всего лишь лёгкий анестетик, что парализует твои дыхательные пути. Всю грязную работу сделает этот красавец, – Марк привстал и вытянул пере собой револьвер.

Он уже был готов закончить эту пытку, когда услышал чьи-то поспешные шаги, сменяющиеся раскатистым громом выстрелов, что доносился из-за двери читальной комнаты. Дауэл слабо понимал, что именно происходило там. Он замер с пистолетом в руках и заворожено уставился на резную дубовую дверь. В пылу драки Марк успел расслышать громкий окрик – это охранник Асада выругался на арабском, прежде чем продолжить стрельбу.

Через несколько долгих мгновений выстрелы утихли и в коридоре повисла тишина, нарушаемая звуком чьих-то быстрых шагов. В скором времени дверь в читальный зал распахнулась, открывая взору две до боли знакомые фигуры. Джеймс и Ева зашли в комнату, минуя лежащий у входа труп того самого Эмира – последнего охранника Асада, что не поддался сигналу тревоги и остался стоически охранять своего босса.

– Марк, стой! – выкрикнула отчаянно Брэдфорд, указывая на револьвер.

– Какого чёрта вы здесь делаете? – взревел Дауэл, глядя, как Джеймс прошёл мимо него и, присев рядом с застывшим на полу телом Асада, осмотрел его своим скептическим взглядом.

– Ты его отравил? – нервно спросила Ева.

– Дал ему немного табака с белладонной, – ответил Марк. – Ничего смертельного.

– Я бы так не сказал, – заявил Джеймс, поворачивая к себе лицо Асада. – Ну, здравствуй, Зейд.

– Сука… – вырвалось сквозь хриплые стоны боли.

– Полежи, – бросил Джеймс, опуская его голову на пол, после чего поднялся и подошёл к Марку. – Ты хоть понимаешь, что натворил? – рыкнул он. – Зачем полез в это, если знал, что можешь умереть?

Глядеть на потуги Джеймса воззвать к его здравому рассудку было смешно. Уж кто-кто, а его брат, что самолично выстрелил себе в голову ради зрелищности представления, был последним, кто годился ему в советники в вопросах важности собственной жизни. Вечная погоня за драйвом, изнывание от скуки и рвение попасть в гущу событий – это то, что было у них в крови, то, что не искоренишь одними лишь упрёками.

– Что такое жизнь, когда в ней нет места для риска, – проскандировал с наигранной важностью Марк, – не твои ли слова, братец?

– Это – не риск, а самоубийство, – сказал Джеймс, указывая на лежащего на полу Асада.

События почти годичной давности вдруг всплыли в памяти Марка и он с неистовой злостью выпалил Джеймсу в лицо:

– Крыша Бартса тоже была самоубийством.

Мориарти прикрыл глаза и лишь отрицательно замотал головой, выдыхая тихое «Идиот». Ева, что во время их перепалки продолжала следить за обстановкой в коридоре, теперь молча смотрела на них – на двоих отпрысков одной кровавой системы, на полярные, но так схожие состояния сумасшествия, на братьев, которых смог объединить только общий враг. Марк впервые за время их долгого путешествия осознал все грани собственной непомерной глупости и это заставило его сделать один решающий шаг.

Он опустил револьвер и, театрально вздохнув, обратился к находящимся в комнате:

– Ладно, дорогуши, не хотите, чтобы я убивал его сам – ведь это же самоубийство, – он нарочито выделил последнее слово, – тогда идите сюда. – Не увидев никакой реакции на свои слова, Марк развернулся к Брэдфорд и подозвал её жестом. – Ева, подойди ко мне, там и так никого нет, если Джеймс всё сделал верно.

Брэдфорд, до этого неподвижно стоявшая у порога, вмиг отпрянула от двери, и бросив короткий взгляд на Джеймса, поспешно подошла к Марку.

– И что ты предлагаешь? – спросила она.

Лёгкая улыбка расцвела на лице Дауэла, когда он вытянул перед собой револьвер и не целясь сделал один точный выстрел, попадая Асаду куда-то чуть ниже солнечного сплетения. Никто – ни Ева, ни Мориарти – даже не дрогнули от громкого звука, и лишь лежащий на полу Зейд разразился истошным стоном боли, что пробивался сквозь объятое спазмом горло.

– Я попал ему в живот, – сказал Марк, глянув на истекающего кровью Асада. – Ранение не смертельное, но если вы не поспешите, то скоро он захлебнётся собственной кровью. Джеймс, – Марк с выжиданием взглянул на брата, протягивая ему пистолет, пока тот спустя несколько мгновений всё же понял, чего от него ждут.

Забрав карманный револьвер, Мориарти взглянул в лицо Асаду и без промедлений выстрелил ему в грудную клетку. Сдавленный крик разнёсся тихим читальным залом, а новая рана оставила на белоснежной рубашке Зейда расплывающееся кровавое пятно.

– Лёгкие, – сказал Джеймс, отдавая Марку пистолет. – Стоит поторопится, пока у него не началась гипоксия.

– Мисс Брэдфорд, – позвал её Дауэл. – Ваш черёд.

Ева медленно подошла к Марку, слегка прихрамывая на одну ногу, и лишь когда она забрала из его рук револьвер, Дауэл увидел рваную рану, что рассекала её бедро. Ей не хватало опоры, однако Брэдфорд держалась достаточно уверенно, вытянув перед собой пистолет. Марк всё ожидал, что она скажет что-то напоследок, выплеснет всю ту боль, что копилась в ней последние месяцы, но Ева лишь молча прицелилась и выстрелила, попадая точно в лоб. Тело Асада обмякло на полу, испустив дух, и Марк от чего-то ни на миг не сомневался в том, что они поступили верно.

Просветления не наступило. Легче не стало. Боль и обида лишь притупились в эйфории момента, но совсем скоро они вернутся. А пока… пока Марк натужно выдохнул и, забрав у Евы свой револьвер, заявил:

– Чудно. А теперь пошли вон отсюда. – никто из них даже с места не сдвинулся, а потому Дауэл громко добавил:

– Ну же, живо убирайтесь!

И вновь никакой реакции на его слова не последовало.

Марк уже готов был самолично выдворить их из этой комнаты, но вдруг его взгляд остановился на фигуре Джеймса. Прежде мрачный и молчаливый, он теперь смотрел на него с искренним непониманием.

– Ты остаёшься? – спросил он.

Дауэл натужно ухмыльнулся.

– Правительству нужен козёл отпущения, – пожал он плечами. – Ну, а мне не привыкать затыкать их дыры в сюжете.

Не произнося ни слова больше Джеймс схватил Еву под руку и вместе они направились к приоткрытой двери. Дойдя до порога Брэдфорд резко остановилась, оборачиваясь к Дауэлу, и громко окрикнула его:

– Марк?

– Да, Ева.

– Вот, держи, – она вдруг сняла с шеи широкую цепочку и, смяв её в ладони, бросила в руки Марку. – Мне это всё равно уже не пригодится.

Взглянув на свои ладони, Дауэл увидел в них небольшую металлическую флешку, на которой хранился весь имеющийся у них компромат на Асада. Здесь, в этом крохотном устройстве находился их ключ к полной свободе и Ева почему-то решила отдать его ему.

– Спасибо, – бросил на прощание Дауэл, прежде чем они с Джеймсом скрылись за дверью, уходя вглубь коридора.

Покрутив в руках флешку с болтающейся на одном конце цепью, Марк усмехнулся и неспешно пошагал к центру комнаты, садясь на своё прежнее место у небольшого кофейного столика. Ожидание могло затянуться надолго, а потому Дауэл взял в руки чайник с ещё не до конца остывшим чаем и плеснул немного в свою «чашку».

Делая первый глоток, он искренне надеялся, что где-то на задворках ада Филип Клеман не сильно обиделся на него за такую дерзость.

***

Им удалось выбраться за пределы Версаля спустя долгие двадцать минут блужданий коридорами дворца в поисках безопасных окольных путей для отступления. Покидая здание через один из служебных выходов, Ева могла заметить, как вдали, у самих центральных ворот виднелись яркие огни здешней полиции. Рядом дежурила скорая, а немного поодаль можно было рассмотреть целую толпу репортёров, что прорезали ночную тьму вспышками своих камер. Людей ещё не вывели – так ей сказал Джеймс, прежде чем они перелезли через парапет безлюдного служебного выхода из территории и направились быстрым шагом в сторону парковки. Евина машина одиноко стояла в самом её конце – рядом со знаком. По правде говоря, Брэдфорд уже и не надеялась увидеть её – она предполагала, что за время её очередного убийственного забега лабиринтами Версаля, Лоренс успел завести мотор и рвануть отсюда куда глаза глядят. Но этого не случилось.

Как только они приблизились к «Шкоде» с пассажирского места к ним вышел младший и, пожалуй, единственный достойный Клеман, который тут же протянул Еве ключи от машины и коротко поздоровался с Мориарти. Тот лишь повёл бровями и со всей возможной учтивостью предложил парню занять своё место в машине. Прежде, чем они сели в салон, Джим одарил Еву прожигающим взглядом, истинное значение которого Брэдфорд уже давно знала.

Больная нога не позволяла ей вести, как бы Еве этого не хотелось, а потому ей пришлось усесться на пассажирское место рядом с Мориарти и довериться весьма непостоянным водительским привычкам этого мужчины. Впрочем, она не сильно жалела о таком раскладе вещей. Впервые за этот долгий день Ева смогла спокойно примоститься на кресле, давая своему телу такой нужный отдых. Прикрыв глаза, Брэдфорд и не заметила, как они покинули парковку и резво пересекли одну из центральных улиц крохотного городка Версаль, выезжая на центральную магистраль. Дорога стелилась прямо, не предполагая никаких тягучих пробок, и это не могло не радовать.

– Как ты, Лоренс? – спросила Ева, взглянув на Клемана в зеркало заднего вида.

– Хорошо, спасибо, – отозвался парень.

– Ты подумал, куда нам отвезти тебя?

Вопрос заставил Лоренса замяться, потупив взгляд. В недалёком прошлом он едва ли мог представить себе ситуацию, в которой он, пятнадцатилетний парень, останется совершенно один – без семьи, что будет оберегать его и поможет войти в мир суровой взрослой жизни. Ева не стала давить на него, ожидая, пока Клеман вынырнет из омута собственных мыслей и заговорит.

– На самом деле, я не уверен, что могу оставаться в нашем семейном доме, – сказал Лоренс. – Филип, скорее всего, продал его прямо перед отъездом. Поэтому остаётся квартира в Париже – она принадлежала маме и дядя вряд ли мог с ней что-то сделать.

Глядя на него, Ева ободряюще улыбнулась.

– Хорошо, – выдохнула она, откидываясь на сиденье и вновь закрывая уставшие глаза.

Их путь к Парижу пролегал через несколько широкополосных магистралей освещаемых цепочкой из высоких фонарей. По обе стороны от дороги на мили вперёд тянулось бесконечное поле, укутанное тьмой прохладной июньской ночи. Несколько раз сквозь сумрак прорезались яркие лучи круглосуточных заправок, а на особо оживлённых перекрёстках и съездах на их пути встречались одинокие встречные машины. Долгая дорога убаюкивала и Ева отчаянно хотела заснуть, вот только боль – тянущая, жгучая боль, что пронизывала её ногу, так и не дала ей нормально отдохнуть.

Несколько одинаковых по своей невзрачности посёлков промелькнули в окне, прежде чем под одним из высоких фонарей показался заветный указатель «Париж – 5 км.». На подъезде к городу трафик изрядно оживился – на дорогах стало в разы больше машин, а мелкие пробки, которые им так и не удалось миновать, слегка продлили их путь.

Чтобы свободно пересечь Париж, пришлось проехать пару периферийных районов, больше похожих на промзону, прежде чем перед ними показался съезд на заветную центральную улицу. Широкая дорога тянулась параллельно Сене и пронизывала большую часть города, заканчиваясь центральным районом. Минуя мелькающие по правую руку бетонные мосты и развязки, что подобно тонким цепям соединяли два берега реки, Ева глядела на огни дальних округов Парижа, что вздымались ввысь одинокими башнями-небоскрёбами, и пыталась запечатлеть в своей памяти панораму этого дивного города. Это отвлекало от боли и помогало забыть о тягостных мыслях, что тревожили её всё время этой недолгой поездки.

Адрес, который назвал Лоренс, находился в Тампль – одном из районов в исторической части города, за несколько кварталов от Музея Пикассо. Квартира, что принадлежала Луизе Клеман, располагалась в вычурном высотном здании на самом конце бульвара Сент Клер, что прослыл средоточием всех сливок местной парижской богемы.

Они припарковались за квартал оттуда в небольшом тёмном проулке, что выводил прямиком к Центру Жоржа Помпиду. Старенькая «Шкода» скрылась в тени двух непримечательных жилых домов, оставаясь незаметной для шагающих мимо редких прохожих. Ева вышла из машины, бросив Джеймсу, что скоро вернётся, и слегка неуклюже пошагала навстречу Лоренсу, который теперь стоял в самом конце улицы, заворожено смотря куда-то ввысь.

– Она там, твоя квартира? – спросила Ева, проследив за его взглядом, что упирался в верхние этажи весьма презентабельного жилого комплекса.

– Да, – выдохнул Лоренс, опуская свой взгляд на Брэдфорд. – Спасибо. За всё, что вы сделали для меня.

Он развернулся к ней лицом и как-то уж больно несмело протянул руку, чтобы попрощаться, чем вызвал у Евы снисходительную улыбку. Она не стала ждать, пока в этом парне проснётся уверенность, и, осторожно подаваясь навстречу, сжала его в крепких объятиях. Взирая на тёмные подъезды здешних жилых кварталов, Еве до боли хотелось, чтобы в этот миг одна из массивных металлических дверей отворилась и с противоположной стороны улицы им на встречу вышла Луиза Клеман – живая и невредимая. Она бы смогла позаботиться о Лоренсе, сумела бы уберечь его юное сознание от скверных последствий этого длинного, кровавого вечера… Но её здесь не было.

Грудь сдавило от досады и Ева закрыла глаза, отгоняя навязчивые мысли.

Она так и не расцепила объятия, ощущая, как щуплое, слабое тело в её руках содрогается от слёз. Этот мальчик не умел рыдать, в его семье наверняка был пункт в воспитании на счёт этого, а потому он лишь тихо трясся, выплёскивая разом все накопившиеся эмоции. Хотелось успокоить его и сказать, что всё будет в порядке, но это бы оказалось гнусной ложью, а потому Ева продолжала молча обнимать его, позабыв на миг о жгучей боли.

В миг, когда Лоренс отпрянул от неё и Брэдфорд смогла увидеть его покрасневшее от слёз лицо, она отчаянно захотела остаться с этим парнем ещё хоть на миг. Но делать это было категорично нельзя, а потому Ева бросила короткое «Удачи» и медленно попятилась назад, пока тихий окрик не остановил её на полпути к машине.

– Ева, – позвал её Клеман, протягивая ей тот самый новый Браунинг, который она вручила ему в Версале. – Вы забыли это.

– Оставь себе, – сказала Брэдфорд. – Теперь он твой.

Он ещё какое-то время стоял посреди улицы, неловко сжимая в руках пистолет, но вскоре поспешно спрятал его за пояс штанов и рушил в сторону высотного дома. Ева в последний раз взглянула ему вслед, после чего села в машину и с громким вздохом повалилась на спинку сиденья.

Старая «Шкода» выехала на шумные улицы, покидая уютную тишину жилых кварталов, и умчалась на Юг – обратно к широкой центральной дороге, что оглушала своим гулом сотен встречных машин и ослеплял ярким светом LED-билбордов. Здешние районы были ей не знакомы – они проносились за окном, сливаясь в единый блюр, в котором не было видно чётких линий и силуэтов – только тьму и полосы придорожных огней, что неоновыми змеями тянулись вдоль всего их пути.

Глядя на эту блёклую картину парижских окрестностей Еве не хотелось думать ни о чём – ни о суматошном, безумном прошлом, что осталось в Версале, ни даже о смутном, совершенно туманном будущем, что представляло собой одну большую неизвестность. Её ум наконец познал блаженство спокойствия и умиротворённости, не распыляясь на решение сотни невыполнимых задач одновременно. И это было прекрасно.

Их машина неспешным ходом рассекала ночной Париж, минуя несколько прибрежных округов, прежде чем покинула шумную суматоху центральной дороги и вьехала на узкие улочки Отель-де-Виль. Обогнув с западной стороны большое здание на самом краю жилого квартала, Джеймс остановился у одного из сотни одинаковых подъездов, что выводил к небольшой квартире под самой мансардой.

«Круг замкнулся», – подумала Брэдфорд, глядя на окна её первого конспиративного жилища в их долгом путешествии по Европе.

Ева перевела свой взгляд на Джеймса, что как раз припарковал машину, поставив её на ручник, и теперь молча всматривался во тьму тихих жилых кварталов. Впервые она не знала, что сказать, ведь с досадой осознавала – на этом их безумное приключение длиною почти в год закончено. С этим знанием возник вопрос – абстрактный и уж больно философский, он был единственным, что она смогла из себя выдавить, превозмогая досаду.

– И что дальше? – спросила осторожно Ева.

– Сперва нужно сделать что-то с твоей ногой, а потом…

– Нет, ты не понял, о чём я, – оборвала она Мориарти на полуслове. – В глобальном смысле, что будет дальше?

Джеймс перевёл свой взгляд куда-то вдаль – туда, где их узкая улочка делает крюк, сворачивая в сторону ещё одной такой же тихой дороги, и с едва уловимым отчаянием сказал:

– Хотел бы я знать. Работа и жизнь, наверняка.

– Жизнь… – вторила Ева, пробуя на вкус это слово.

Теперь, когда мир замочной скважины остался где-то в далёком прошлом, а в мыслях воцарился покой, оно обрело совершенно иной смысл. Жизнь – это не только физическое существование, и даже не работа, которая в какой-то миг нам её заменяет. Жизнь – это люди, шагающие рядом с нами по этому пути. Кто-то покидает нас, оставаясь приятным воспоминанием прошлого, иной вдруг застывает на месте, не в состоянии больше нести своё бремя. А кто-то остаётся с нами…

– Вместе, если ты этого хочешь.

Ева улыбнулась, чувствуя как телом проходит приятное тепло – это жизнь вливается в неё, словно вода в опустошённый сосуд.

– Это единственное, чего я действительно хочу, – сказала она.

Над Парижем, как и над всей бескрайней Европой, властвовала ночь. Тёплый южный ветер раздувал грозовые тучи, и звёзды одинокими огнями озаряли небо. Утихали отголоски былых сражений, а старые раны больше не отдавали тупой болью – они заживали. Наступил покой.

Война закончилась и с рассветом в этих краях, как и в жизни Евы, воцарится заветный мир.

КОНЕЦ!

________________

Итак, это – конец. И коль уж дальше нас ждёт лишь крохотный и больше формальный эпилог, я хотела бы сказать своё заключительное слово здесь – в самом конце нашего с вами длинного пути жизнью Евы Брэдфорд. Пусть эта работа выходила хаотично, в редкие времена моего ментального и физического спокойствия, пусть она оказалась в три раза больше предполагаемого мною размера, пусть была местами затянутой и не шибко логичной, она сохранила то, что было важно для меня, а именно – последовательную и долгую историю развития двух (а теперь – трёх) главных персонажей. Не могу оценивать свои собственные работы, а потому оставляю за вами право сказать – какой была эта история. Для меня – это что-то родное, что-то больше, чем просто фик.

Напоследок хочу обратится ко всем, кто всё же сумел пробраться сквозь километры текста, и оказался у этой конечной точки в истории: спасибо вам. Вы чертовски крутые. Спасибо за каждый комментарий – короткий или длинный, конструктивный и не очень, грустный или веселый. Все они мне дороги. Спасибо за каждый миг, проведённый за чтением моей работы. Спасибо за “публичную бету”. Спасибо за невероятно неожиданные награды за работу (до сих пор смотрю и, как идиот, улыбаюсь, не веря своей удаче). СПАСИБО ЗА ВСЁ.

И отдельную благодарность хочу выразить тем особым человекам, которые по воле случая оказались у истоков этой истории: Алена – ты чудо, я даже не знаю, сколько нервов и терпения нужно, чтобы вычитать все эти полотна текста и при том вникнуть в сюжет и дать просто таки прекрасный фидбек на каждую, даже самую маленькую, главу. Спасибо тебе!

Ангелина, я знаю, что мои работы не раз пошатывали твою хрупкую психику, я знаю, что моя рефлексия и часовые голосовые в полночь часто нарушали твой сон, поэтому я просто не могу не сказать: спасибо, просто огромное человеческое спасибо, что продолжаешь поддерживать меня.

Алина, мы с тобой знакомы почти вечность, и не первый раз я обращаюсь к тебе со страниц своей работы. Я благодарна тебе, что продолжаешь читать и критиковать, благодарна за всё!

Ну что, ребята, до встречи в эпилоге. А на этом наш путь сквозь замочную скважину закончен.

Комментарий к Глава 5.3 Ветер сквозь замочную скважину

[1] Дэвид Ллойд Джордж, Витторио Орландо, Жорж Клемансо и Вудро Вильсон – политики, которые в 1919 г. Подписали Версальский мирный договор, знаменовавший собой окончание Первой Мировой Войны.