Текст книги "Сквозь замочную скважину (СИ)"

Автор книги: Angie Smith

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 61 страниц)

Вбегая в комнату, Брэдфорд закрыла за собой дверь на замок и резко обернулась к Камилле, вызывая искреннее непонимание своими действиями. Горничная как раз закончила собирать её чемодан. Она не слышала того, что случилось, – слишком далеко был Ганс, и слишком громкой была трель весёлой детской пьесы, которую сейчас слушала Грета…

«Чёрт, Грета», – вспомнила Ева.

– Нам нужно убираться, – обратилась она к Камилле. – Ганс мёртв. Люди, что гнались за мной, убили его. Надо забрать Грету и уносить отсюда ноги как можно скорее.

Сконфуженная Камилла теперь казалась разбитой. В глазах отпечатался шок, дыхание сбилось, а руки, сжимающие до этого коробку с Евиными лекарствами, предательски задрожали.

– Я не понимаю… – шептала она, сдерживая рвущуюся наружу истерику. – В каком смысле, мёртв?

– Мне жаль, Камилла, – сказала Ева, надевая пальто. – Но у нас нет времени на рыдания. Пошли, – она проверила обойму револьвера, который вручил ей Ганс, после чего медленно открыла скрипучую дверь. – Скажи мне, где Грета?

– Она в гостиной, на первом этаже.

Камилла держалась сзади. Они шагали синхронно – так, словно были отражением друг друга. Из-за громкой музыки, что доносилась снизу, не было слышно почти ничего – ни шагов, ни шёпота, ни собственных мыслей, которые были направлены на одну лишь цель – выбраться из дома.

– Ок, – прошептала Ева, останавливаясь у лестницы. – Спустимся вниз и попробуем добраться до чёрного выхода. Ты сможешь утихомирить Грету?

– Да… – Камилла нервно кивнула. – Да, наверно.

– Хорошо. Держись за мной.

Один медленный шаг, и они оказались на высокой деревянной лестнице. Слева за стеной находился холл, а справа – длинный коридор, что вёл прямиком к чёрному выходу. Ева помедлила. Даже сквозь богомерзкую трель проигрывателя она слышала, как хлопнули двери парадного входа, и Гасан со своими людьми вошёл в дом. Выглянув из-за угла, она оказалась закрыта высоким деревянным шкафом. С этого укромного места Ева могла наблюдать за тем, как ухмыляющийся Гасан шагает вдоль холла, раздавая поручения своим людям.

– Ральф – второй этаж, Ричи – прошерсти гостиную и кухню, а вы двое… – он умолк, глядя на арку, ведущую в гостиную, откуда медленной поступью вышла Грета. – Кто тут у нас? – ухмыльнулся Гасан.

Реакция его головорезов была молниеносной. Как только перед ними показалась Грета, все они до единого выставили перед собой оружие.

– Босс, это она? – спросил один из мужчин – Ричи, кажется, – стоящий ближе всего к Гасану.

– Нет, придурок, – рявкнул Асад, оборачиваясь к своим людям. – Опустите стволы.

– Это – его жена, – шепнул высокий светловолосый солдат, которого Ева успела приметить ещё у гаража.

– Жена? Что с ней, Тиль?

– Она больна, – ответил солдат, после чего сделал несколько шагов вперёд. – Грета, стой там и делай всё, что скажет этот мужчина.

– Грета, да? – спросил Гасан, поравнявшись с солдатом. – Есть ли ещё кто-то в этом доме, кроме тебя?

Грета молчала. Она переминалась с ноги на ногу в своём длинном старомодном платье, словно одержимая из того известного ужастика. Ева замерла. Она крепко сжала плечо Камиллы, отрицательно мотая головой. «Даже не вздумай», – шепнула одними губами Брэдфорд, предупреждая непоправимое.

– Ну? – не выдержал Гасан.

– Ты, – ответила Грета.

Асад оскалился. Он пристально взглянул на Грету, словно пытался разглядеть искры безумия, сверкающие в её глазах. Солдат, стоящий рядом, лишь испуганно наблюдал за тем, как Гасан обнажил свой пистолет и направил его на Грету.

Часы на стене мерно отсчитывали последние мгновения спокойствия.

Один. Кролик из пьесы убежал от своего охотника. Музыка утихла, после чего заиграла сначала, словно её кто-то нарочно зациклил.

Два. Грета впервые на памяти Евы громко, заливисто рассмеялась. В своём истерическом порыве она и вправду напоминала одержимую, что выпустила наружу своего внутреннего демона.

Три. Ева намертво вцепилась в руку Камиллы, сдерживая её от порыва наброситься на Гасана. В глазах горничной она видела опасную ярость.

Четыре. Рука белокурого солдата, стоящего рядом, потянулась к Асаду, чтобы остановить его. Мужчина был напуган, а во взгляде его читалась немая мольба прекратить этот жуткий цирк.

Пять. Прогремел выстрел. Отсчёт был закончен.

У Евы словно случилось дежавю. Она смотрела в безжизненные глаза Греты и понимала, что эта смерть, в большей мере, её вина. И от этого никуда не скрыться. Совесть выжигала в памяти новые имена погибших от её фатальных ошибок. Ганс, Грета – теперь они были лишь воспоминанием, которое утонуло в море крови. Их имена отпечатались на громадной мемориальной доске, название которой – жертвы Евы Брэдфорд.

Она взглянула на Камиллу и мгновенно протрезвела от скорбных мыслей. Их цель оставалась прежней – нужно было бежать, сколько бы тел не осталось позади. Они должны спастись любой ценой. Осталось только придумать, как воплотить столь наивную мечту в жизнь. Их было пятеро, если считать Асада. Двое пройдутся первым этажом, ещё один проверит лестницу, а оставшиеся двое осмотрят внешний периметр. Стрелять придётся в любом случае. Главное – выбрать нужный момент.

Из-за стены послышались шаги. Люди Асада разбрелись по периметру дома, и Ева не стала ждать, пока кто-то настигнет их. Она взяла Камиллу за руку и, перебравшись через перила, зашагала с ней вдоль пустынного коридора. Это было похоже на танец. Параллельно с ними вдоль комнат вышагивал один из головорезов Гасана, и всякий раз, когда они оказывались у приоткрытой двери или арки, Еве приходилось замедляться. Она старалась идти в такт грузным шагам мужчины, прячась в тени ниш и выступов в стенах, что попадались в тёмном коридоре. Музыка слегка приглушала её поступь, но Ева всё равно старалась быть осторожной.

Заветная дверь оставалась в пяти ярдах, когда её шеи коснулось холодное дуло пистолета. Стоящая впереди Камилла успела лишь вскрикнуть, обернувшись к Еве. Мужчина позади уже взвёл курок и, как полагала Брэдфорд, надменно усмехнулся.

– Брось пистолет, дорогуша, – сказал он хриплым грубым голосом.

– Конечно, – сказала Ева, опуская руки, сжимающие оружие.

Расстояние между ними было не больше полтора фута. Она не промахнётся, если будет действовать чётко и уверенно – так, как учил в своё время Себастьян. Согнув руки, сжимающие револьвер, Ева медленно, словно невзначай, выдвинула ногу назад, смещая центр тяжести. Один сильный замах – и её локоть впечатывается в солнечное сплетение стоящего позади мужчины. Он пятится назад. Ева разворачивается и, припечатав одной рукой его ладонь к стене, выбивает из неё заряженный Магнум. Второй рукой она взводит курок своего карманного револьвера и стреляет точно в лоб.

Теперь в их импровизированном танце прибавилось остроты. Мужчина из соседней комнаты появился практически мгновенно. Его пуля едва не зацепила медлительную Камиллу, но Ева успела оттащить её за приоткрытую кухонную дверь.

– Они здесь, – кричал кто-то вдалеке. – Босс, сюда.

Ева прислонилась спиной к стене неподалёку от двери, прислушиваясь к шагам из коридора. С другой стороны, прижимая к себе стеклянную вазу, стояла Камилла. Им стоило ждать, пока их убийца всё же решится открыть дверь. Скрип половиц становился громче. Он был близко.

Щелчок замка, несколько коротких мгновений, отведённых на замешательство, сильный удар гранённой вазой, который пришёлся точно на затылок, падение и, как итог, – выстрел в голову и мгновенная смерть.

Как жаль, что столь налаженный план испортила простая формальность. За дверью был не один человек, а двое, от чего весь славный сценарий посыпался с первых секунд.

Один из головорезов ринулся к Еве, которая, не теряя из виду противника, зашагала назад, надеясь, что её возникшая секундой ранее идея сработает. Не успел парень взвести курок, как в его голову полетела найденная неподалёку сковородка. Это простое движение сбило мужчину с толку, от чего Ева получила несколько мгновений, чтобы вытянуть перед собой револьвер и выстрелить в сердце. Парень попятился назад и, уже спустя секунду, повалился на пол, испуская последний вздох.

Другой мужчина набросился на Камиллу, и, к огромному удивлению Евы, она нисколько не растерялась. Возможно, это были последствия бурлящего в крови адреналина, а, может, остатки скопившейся злобы, но горничная не стала ждать, когда на неё наведут ствол. Практически мгновенно она метнула в сторону нападавшего стеклянную вазу. Мужчина отвернулся и на миг потерял координацию, что дало Еве фору. Она, едва закончившая со своим нападающим, вновь взвела курок и выстрелила в спину шатающемуся головорезу. Ещё один выстрел в голову – и парень упал трупом на землю рядом с перевёрнутым в пылу драки столом.

– Ты в порядке? – в ответ на Евин вопрос Камилла лишь быстро кивнула. – Тогда пошли.

В коридоре было чисто. Со второго этажа доносились голоса Асада и того самого белокурого солдата. Они направлялись к ним, а это значит, что Еве пора торопиться. Она схватила Камиллу за руку и потащила к выходу. Ярд за ярдом они преодолевали расстояние до двери. Над головой шаталась одинокая ржавая лампа – точно тот светильник, что ослеплял Еву своим ядовитым свечением в её укромной коморке последний месяц. Шаги позади становились громче, а заветная свобода – всё ближе. Коснувшись хромированной ручки, Ева ощутила невероятную лёгкость внутри. Она дёрнула дверь на себя, но ничего не произошло. Первая мысль – самая очевидная – она дёрнула слишком слабо. Затем она пробовала ещё и ещё, пока до неё не дошло…

– Она заперта, – прошипела Ева, продолжая истязать дверную ручку. – Какого чёрта?

– Она была открытой, клянусь…

– Была, – послышался голос Гасана, и Ева медленно обернулась. – Здравствуй, Ева.

Асад со своим ручным псом подходили всё ближе, пока он не остановился в пяти ярдах от них с Камиллой. Оба они держали в руках оружие, готовые в любой момент пустить его в ход. Одинокая лампа, пошатывающаяся от сквозняка, освещала их лица – суровые и огрубелые. В глазах Гасана плясали черти. Он был явно доволен собой, загнав Еву в ловушку.

– Гасан, – поприветствовала его Брэдфорд.

– Долго же пришлось искать тебя, чтобы познакомиться лично.

– Я всегда была здесь, – Ева волновалась. Она пыталась затянуть этот разговор, мельком оглядывая коридор на наличие отступных путей. В голову лезли совершенно безумные мысли, включающие в себя тонну риска, пару унций свинца и щепотку непроглядной тьмы.

– Забавно, правда? – усмехнулся Асад. – Мои лучшие люди целый месяц вылавливали тебя в этих лесах. А ты была здесь – в гостях у доморощенного психотерапевта и его больной жены.

– Что тебе от меня нужно?

Чем дольше тянулся этот разговор, тем реальнее казались безумные мысли. Нужно лишь набраться терпения и выждать подходящий момент.

– Давай поговорим об этом, когда ты опустишь оружие.

Ева улыбнулась уголком губ. Свободной рукой она сжала ладонь спрятавшейся за её спиной Камиллы, давая понять, что скоро придётся действовать резко и незамедлительно.

– Непременно, – тихо сказала она, прижимая Камиллу ближе к себе.

Занесённая в примирительном жесте рука резко выпрямилась, дуло было направленно вверх и, спустя миг, прогремел выстрел. С потолка посыпались искры разбитой лампы, а в длинном коридоре воцарилась тьма. Убийственный танец продолжался. Ева развернулась вместе со стоявшей позади Камиллой и буквально втолкнула их обеих в небольшую смежную комнату, резко закрывая за собой дверь.

Им нужно было пройти полдома, чтобы добраться до парадного входа. Другого пути не было. Пока Камилла баррикадировала дверь, Ева успела перезарядить свой револьвер и выстроила в голове примерный план побега. В соседней комнате, которая оказалась длинной тёмной столовой, было пусто. Они пройдут через неё и попытаются выйти к гостиной, минуя коридор. Оттуда остаётся каких-то пару ярдов до двери. План выглядел простым и не до конца продуманным, но сейчас ничего более вразумительного в голову не приходило, а потому Ева решила полагаться на собственную смекалку.

Камилла шла рядом, когда они начали свой променад по дому. Позади слышались крики Асада, который уже практически выбил хилую деревянную дверь. Зазвенели слетающие металлические петли. Ева успела развернуться и захлопнуть за ними дверь, когда Гасан ворвался в смежную комнату и прогремел первый выстрел. Они бежали, что есть сил, минуя длинную столовую, освещаемую блёклым лунным светом, что проникал туда сквозь большие деревянные окна. Следующим блокпостом был коридор. Ева приоткрыла ведущую к нему дверь и осмотрелась, пытаясь разглядеть что-то в кромешной тьме. Гасан совершенно точно был позади них, и, судя по шуму, там же оставался и тот солдат, который пришёл с ним.

Схватив за руку Камиллу, Ева вышла из столовой и повела их мимо кухни прямиком к гостиной. Во всеобщей суматохе она практически не различала звуков – крики, скрежет металла, скрип дверей и гулкие шаги – всё это смешалось для неё в единую мерзкую мелодию, которая венчала их побег из этого проклятого дома. Единственное, чего ей хотелось, – покинуть эти стены, забраться в машину и укатить в неизвестность.

Они были у порога, когда Камилла повалилась на землю. Она не могла идти дальше. В её бедре застряла пуля. Из раны тонкой струёй сочилась кровь, а крик боли рвался наружу с каждым малейшим движением ноги. Камилла пробовала что-то сделать, она стиснула челюсть, чтобы не закричать во всё горло, делала тщетные попытки встать, но ничего не получалось.

– Нужно идти, – кричала ей Ева. – Давай, хватайся за меня, я попробую…

– Нет, я… – она запнулась, – я не могу, прости…

Позади раздался грохот. В нескольких дюймах от лица Евы со свистом пролетела пуля, которая с точностью до миллиметра встретила свою цель. Камилла замертво повалилась на пол. Ева смотрела на стоящего в проходе солдата, и ей казалось, что всего на миг она узрела жалось в этих глазах. Но это было лишь наваждение, которое она достаточно быстро от себя отогнала. Чтобы покончить с ним, хватило двух выстрелов – первый был сделан наотмашь, от злости и попал в плечо, а второй прошёл насквозь, рассекая грудную клетку.

Глаза защипало от слёз. На руках у Евы всё ещё лежала бездыханная Камилла – такая молодая и светлая, как чёртов ангел. Её безжизненные глаза устремились в потолок, и от взгляда в них захотелось кричать – кричать от тоски, от скорби по каждому из тех, кто умер сегодня по её вине. Вытерев перепачканное кровью лицо, Ева потянулась дрожащей рукой к Камилле и прикрыла её веки.

– Прости, – тихо шепнула она в пустоту.

Встать было трудно. Ноги не слушались, а в голове звенело от звуков выстрелов. Пришлось опереться на стоящий рядом комод, чтобы не потерять равновесие. Прижавшись спиной к стене, она прислушивалась к тяжелым шагам, сотрясающим тишину коридора. Асад был близко, она могла видеть его приближающуюся фигуру в отражении высокого стеклянного серванта, стоящего напротив двери. Он ступал медленно и вальяжно, словно шёл по сцене навстречу главной награде в своей жизни. У актёров был Оскар, у музыкантов – Грэмми, а у Гасана Асада – Ева, желательно, бессознательная, обездвиженная, чтобы поменьше брыкалась, пока он будет волочить её из одного ада в другой.

– Ева, Ева… – напевал Гасан. – Я ведь всего лишь хотел поговорить.

Он улыбался – скалился так искренне, словно сказал какую-то остроумную шутку. Переступая тело солдата, Гасан даже не взглянул на него, будто бы это был опрокинутый стул или другая домашняя утварь. Ева видела его отражение так чётко, что могла до миллиметра определить, где сейчас находился Асад. У неё была всего одна попытка, и лучше бы ей не промахнуться.

– Катись к чёрту, – рыкнула Брэдфорд, выглядывая из-за стены и стреляя в то место, где стоял Асад.

Осечка. Пуля пролетела в нескольких дюймах от Гасана и продырявила стену. Асад успел увернуться и спрятался за одной из ниш, меняя магазин в своём Браунинге. Теперь Ева не могла видеть его.

– Прости, дорогуша, но у меня нет времени на игры.

С этими словами в комнату залетела металлическая шашка. Гостиную стал заполнять ядовитый дым. Глаза слезились, дышать было сложно, из-за чего Ева прикрыла лицо воротником пальто. Густая серая дымка сужала обзор. Ева пыталась найти выход, но не видела ничего, кроме размытых силуэтов, в которые обратилась комната. Она брела наугад, минуя преграды из дивана, стола и каких-то разбросанных на полу вещей, пытаясь не споткнуться.

Дурман ударил в голову, спутывая мысли. Приглушённый выстрел настиг её у порога гостиной. Ева повалилась на землю рядом с холлом, ощущая, как тянет в пояснице. Горячая кровь заливала спину, и становилось тяжелее оставаться в сознании. Цепляясь за выступающие из старого пола доски, она пыталась ползти вперёд, но мир словно отдалялся от неё. Комната утопала в густой белой дымке, унося с собой ту самую заветную свободу, к которой так стремилась Ева.

– Ну, наконец-то, – услышала она голос Асада перед тем, как погрузилась в белое непроглядное небытие.

Комментарий к Глава 2. Ева. Альпы

[1]”Мизери” – роман авторства Стивена Кинга, рассказывающий историю известного американского писателя, который, по воле случая, попадает в аварию на зимней дороге и, проснувшись, оказывается в доме своей ярой поклонницы.

[2]”Волшебник страны Оз” – американский музыкальный фильм-сказка 1939 года (в главе – радио-версия), производства студии «MGM» , самая известная экранизация романа 1900 года «Удивительный волшебник из страны Оз». Заглавная песня в фильме – “Somewhere over the Rainbow” в исполнении Джуди Гарленд (Дороти Гейл).

[3]Афобазол – “мягкий” транквилизатор, применяемый при таких симптомах, как нарушение адаптации, общее тревожное расстройство, бессонница, неврастения, нейроциркуляторная дистония и т.д.

[4]Wer sind Sie, Frau? (нем.) – Кто вы, госпожа?

[5]Nein, Greta! Steh dort! (нем.) – Нет, Грета! Стой там!

[6]Was machst du hier? Willst du mich toten? – Что ты здесь делаешь? Хочешь меня убить?

[7]«Kronen Zeitung» – крупнейшая австрийская газета, близка к социалистическому лагерю

[8]«Kurier» – австрийская газета правого толка

Песня, упоминающаяся в главе:

Flanagan and Allen – Run Rabbit Run (англ. Беги, кролик, беги)

========== Глава 2. Джеймс ==========

Он словно окунался в холодную воду, раз за разом закрывая глаза. Сумрак тесной квартиры под мансардой сгущался вокруг Джеймса подобно черной речной глади, и сквозь пелену мыслей было видно, как реальность за окном рябит слабыми волнами. Жёсткие пружины старого кресла больно врезались в спину. Руки вцепились в подлокотники, а шея изрядно затекла из-за отсутствия даже малейшего движения. Он напоминал статую – не изящную, не сияющую бронзовым напылением, как те, которые возводили в его родном Дублине. Джеймс был похож на огрубелый обломок мрамора, из которого когда-то давно высекли изваяние, отдалённо напоминающее человека. Пустые глаза упёрлись взглядом в стену, на которой был приклеен один единственный белый кусок плотной бумаги с написанными на нём инициалами «З.А.».

Мерно тикали пыльные настенные часы. Время близилось к полудню.

Рядом с Джеймсом на столе лежал старый сотовый. Рука тянулась к нему непроизвольно вот уже несколько дней, с тех пор как он покинул Австрию. Здравый рассудок останавливал, напоминая об опасности. Если эти люди добрались до его машины, какова вероятность, что они не прослушивают его телефон в попытках отследить. Уничтожить сотовый было бы разумной идеей, но он дал себе ещё немного времени… Он ждал звонка.

***

Прага, полдень, часовая башня.

Эти слова засели в его голове, как надоедливая попсовая мелодия. Сперва они казались пусть и далёкой, но всё же целью, которой нужно было достичь любой ценой. Но, чем ближе становилась Чехия и чем больше отдалялись Альпы, постепенно превращаясь в широкую полосу, опоясывающую небо, тем меньше верилось в правильность этой цели. По обе стороны длинной трассы то и дело вырастали бетонные лабиринты городов и мелких посёлков, которые словно сошли с обложки туристического проспекта. За окнами мелькали билборды «Риттер-индастриал» с их красноречивыми цитатами о мире и спокойствии. Мориарти становилось тошно смотреть на эти холёные пейзажи и счастливые лица на рекламных плакатах. Он ощущал во всём этом скрытую насмешку, предназначенную довести его до точки кипения.

«Прага – 121 км», – мелькнуло по правую руку от трассы.

Когда он затормозил посреди поля, то едва не столкнулся с мчащейся позади фурой. Слух резанул громкий звук клаксона. Мориарти предусмотрительно съехал с дороги и заглушил мотор. Машина застыла на обочине, будто один из тех мерзких билбордов. Глаза непроизвольно закрылись, и в голове словно что-то переклинило. Захотелось выехать на трассу, выкрутить руль влево и вернуться обратно – туда, где среди густой лесной чащи глупая, но отчаянная Ева скрывалась от тех, кто пришёл вовсе не за ней.

Мориарти безрадостно усмехнулся. Он не вернётся. Пусть подгнившая совесть выедает его до последнего, ему больше нечего делать в Альпах. Ева сама решилась на этот глупый подвиг, она сама поставила на кон собственную жизнь, чтобы спасти его. В качестве отплаты он найдёт Асада, выследит его там, где не смогли его найти ни спецслужбы ни военный трибунал, и сожжёт живьем, желательно на глазах у его преданных шавок. А, когда Ева вернётся – а она вернётся, – они отпразднуют его смерть.

Что же, это был вполне приемлемый план, и Мориарти готов был ему следовать.

Первое, что сделал Джеймс, – проверил новостные сводки в районе Нижнего Виннергофа на предмет аварий или чего-то подобного. Столь импульсивный шаг он списал на банальный интерес, не более того. Конечно же, он ничего не нашёл в десятках старых заголовков.

«Асад умеет подчищать следы», – подумал Джим и тут же одёрнул себя.

Она могла выжить. Он знал Еву Брэдфорд лучше, чем кто-либо другой и мог точно сказать: ей хватит опыта и смекалки, чтобы не попасться в руки Асаду и затеряться где-то в альпийских лесах. Нужно лишь ждать, когда она оставит позади хвост и направится в Прагу.

Но, чёрт, какая же она дура. Отчаянная, решительная дура.

Ева словно испытывала его, попадая в самые невероятные передряги. Сперва те таблетки и её почти состоявшаяся кончина, а теперь… Теперь она, похоже, изголодалась по чувству опасности и прыгнула прямо в сердце бури, отводя удар от Мориарти. И он бы с радостью поблагодарил её за такой отчаянный жест, но Джим даже не был уверен, жива ли ещё Ева и смогут ли они хоть когда-нибудь встретиться.

Он завёл мотор и вновь выехал на трассу, когда с неба заморосил холодный дождь. Путь до Праги занял два с половиной часа. Ближе к чешской границе небо прояснилось, и на смену мерзкой мороси пришёл ясный весенний день.

В Праге он остановился в маленькой квартирке, которую получил в награду за былые старания от бывшего министра юстиций Чехии. Апартаменты были не сказать, чтобы уютными – Мориарти давно уже избавился от большей части мебели за банальной ненадобностью, – но для временного пребывания и работы сгодятся и они. Машину пришлось оставить на ближайшей бесплатной стоянке. Джеймс не хотел иметь проблемы с краденным имуществом, а потому пересел на новый Ягуар, арендованный в первом лучшем прокате автомобилей.

***

Тем временем часы на стене мерно тикали, отмеряя третий день его одиночного путешествия. Осталось каких-то три минуты до того, как в окне, выходящем на центральную площадь, появится низкая тёмная фигура, с изумлением смотрящая по сторонам, а телефон разразиться трелью. Его старое кресло находилось у окна, и Мориарти, словно тень, навис над двухэтажной Прагой с её узкими улицами и мощеными бульварами.

Он ждал. Цель, которая до этого казалась столь чёткой и ясной, постепенно размывалась въедливыми «А что, если…». Миллиард возможностей, безумное количество случайностей и совпадений могли препятствовать её приезду в Прагу. Это мог быть пустой бак, спустившее колесо, паршивая погода, головорезы Асада… Всё, что угодно. Мориарти прекрасно знал, что такое погоня. Он хорошо помнил то мерзкое дыхание смерти, гонящее тебя вперёд, навстречу неизвестности. Он убегал, казалось бы, миллион раз. Но сейчас, когда ситуация располагает к тому, чтобы сменить личность и умчаться куда-то в Сингапур, дабы уже оттуда обновлённым человеком без прошлого и с неясным будущим решать свои многочисленные проблемы, он не сбежит. Остаться и довести начатое до конца – дело глупого, но непоколебимого принципа. Он убьет Асада. А уж от того, с Евой он это сделает или без неё, напрямую зависит характер его смерти. Если Брэдфорд не выберется из Альп, у Асада будет крайне мало шансов не познать все прелести сожжения заживо.

Часы пробили полдень. Площадь Старый город оставалась немноголюдной. У часовой башни собралось несколько зевак, ожидающих небольшого представления с медными фигурами, которое начиналось в зените дня. Евы среди них не было.

Мориарти ждал ещё час – неслыханная щедрость от него, на самом деле. Иной раз он бы уже давно бросил все надежды на то, что план сработает, и стал бы действовать по собственной инициативе, но сейчас он смиренно ждал ещё ровно шестьдесят минут для того, чтобы убедиться, – Ева не придёт.

Сотовый, лежащий на столе, полетел в стену и рассыпался на мелкие части. Легче не стало. Вслед за ним едва не полетела чашка из-под кофе, но Мориарти вовремя остановил себя. Он взглянул на ту самую стену, у которой сейчас лежали обломки его старого телефона, и увидел оставленную совсем недавно надпись. На плотной бумаге были выведены инициалы того, кому в скором времени суждено будет скоропостижно умереть.

Джеймс поставил пустую чашку обратно на стол и с громким вздохом откинулся на спинку кресла.

Захотелось курить. А лучше – ширнуться, чтобы мысли перестали звучать так громко. Мозг нужно было запустить, как заржавелый станок на заводе. В качестве топлива для него сгодился бы адреналин – не тот, что вкалывают, чтобы пробудить человека от клинической смерти, а настоящий, не разбавленный в пробирке. Но для того, чтобы достать его, Джеймсу придётся шагать по лезвию, творить неимоверные глупости… Ему никак нельзя сейчас творить глупости. Он впервые в жизни кому-то что-то искренне пообещал и собирался сдержать своё слово, во что бы то ни стало.

Убийство Людвига Нассау

Приступать к работе было сложнее, чем он мог себе представить. Факты не складывались в голове, а нужная информация ускользала от его внимания. Джеймс искренне не понимал, что именно он ищет, просматривая вкладки с венскими новостями за последнюю неделю. Сперва он думал найти где-то упоминания о Риттере или Клемане – единственных публичных личностях в том дивном сборище. Но это было бы пустой тратой времени. Асад ещё тогда за обедом в поместье Риттера предупредил всех оставаться в тени на какое-то время, пока его люди сделают всю грязную работу.

Цель Зейда как никогда ясна. Он хочет затеять войну и втянуть туда всю до мозга костей толерантную Европу. Но что предшествует столь грандиозной затее? Только смерть. Жестокая, вызывающая, дерзкая смерть, которая взбудоражит весь высший свет.

Искать пришлось долго. В связи с обострившейся ситуацией в Европарламенте и непримиримыми противоречиями на почве оборонной промышленности, столь громкие дела, как убийства среди европейской знати, или замалчивались или искусно подавались в прессе, как естественная смерть. Об этом случае написала всего одна авторитетная венская газета, да и то выделила на всё про всё сто слов внизу первой полосы, под статьёй о серии взрывов, которые прогремели в тот день в центре Вены. Речь шла о смерти молодого люксембургского крон герцога Людвига из династии Нассау. Парень был в Вене с официальным визитом в рамках благотворительной программы «Lass es Frieden sein»*. Смерть осмотрительно списали на инфаркт, но был во всём этом какой-то подвох, и Джеймс стойко ощущал его, вчитываясь в прилизанную скорбную речь матери Людвига, Терезы Нассау. Её сыну было двадцать два года, он едва окончил Сорбонну и был вполне себе здоровым молодым парнем с разрядом по плаванью и фехтованию.

Собственный интерес заставил Джеймса покопаться в базе данных герцогской больницы, обслуживающей престол. Судя по заключению личного врача, у Людвига не наблюдалось никаких хронических заболеваний, не говоря уже о пороке сердца. Парень исправно проходил медосмотр и, по всей видимости, не собирался умирать ещё, как минимум, полвека. Но данные судмедэксперта говорят об обратном. Тело Людвига было истощено, сосуды расширены, сердце страдало от хронической аритмии, а уровень алкоголя в крови был настолько высок, словно в него залили полбочки отборного французского вина. Фото тела и детальные отчёты по вскрытию были засекречены, что наводило на мысль о странном характере смерти.

Отчаяние загнало Мориарти в тупик ближе к третьему дню без сна, в компании бесконечных отчётов и сведений, выуженных из базы данных венской полиции. Он всё смотрел на фото Людвига с того благотворительного вечера, после которого его нашли мёртвым в своём номере, и пытался найти для себя ранее незамеченные детали. Спустя какое-то время, любопытства ради Мориарти решил копнуть глубже и зайти на сайт того фонда. Стандартная процедура со взломом сервера и входом в слабозащищённую систему получилась куда быстрее, чем с правительственными сайтами, которые он просматривал ранее. В архивах сохранились детали вечера – программа и список гостей. И если первое Джеймс промотал без особого интереса, то второй пункт его заинтересовал куда больше. На третьей странице списка, спустя сто с лишним имён, перед Мориарти замаячила знакомая фамилия. Там значилось: «Хасан З. или его доверенное лицо».

Судя по отчётам охраны, Зейда среди гостей не было. Впрочем, это и не удивительно. В тот момент, когда Людвиг Нассау допивал свой последний в жизни бокал шампанского и слушал речи местных филантропов, Асад со своими прихвостнями пересекал Альпы, направляясь к военной базе в тридцати милях от Граца. Столь неожиданное совпадение могло остаться незамеченным для прессы или полиции, но Мориарти знал – всё, чего хоть косвенно касается Асад, обречено на гибель в угоду его жестоким принципам и безумным идеям.

В сети нашлось немного о сотрудничестве немецкого мецената Зейда Хасана и люксембургского благотворительного фонда «Lass es Frieden sein». В прошлом году он пожертвовал им солидную сумму денег, после чего в сторону фонда и его основательницы, Терезы Нассау, стали звучать обвинения в популизме и потаканию «восточным идеям развития». Настроение фонда резко сменилось – из организации в поддержку мира и защиты жертв войны он превратился в обособленный клуб меценатов из высшего общества, поддерживающий откровенно воинствующие взгляды. С недавних пор «Lass es Frieden sein» оказался под управлением младшего из четы Нассау, который решил реализовать себя в благотворительности. Ситуация переменилась в тот момент, когда Людвиг избавился от половины «членов-инвесторов», которые, по его мнению, не разделяли взгляды фонда. И вот, спустя почти полгода со вступления в должность руководителя, младший Нассау погибает. Прямо перед очередной зачисткой фонда от нежелательных членов.