Текст книги "Сквозь замочную скважину (СИ)"

Автор книги: Angie Smith

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 61 страниц)

– Джулс уже в пути. Видимо, переговоры прошли удачно.

И, только когда тема коснулась непосредственно её, Ева начала вникать в суть разговора.

– Так вы из Англии? – поинтересовался Филип.

– Меня выдал акцент?

– Молчаливость, – хохотнул он. – Все вы, британцы, немы, как рыбы. Не сочтите это за грубость, порой, это даже очень хорошо.

– Мне просто стоило немного освоиться здесь. Новая страна, новые люди…

– О, понимаю, – он утвердительно кивнул. – У вас период акклиматизации. Вы ещё успеете привыкнуть к Франции, уж поверьте. Когда вы прилетели?

– Сегодня с утра.

– Прекрасно. Бывали здесь раньше?

– Только по работе.

– Рутина портит всё впечатление от страны, не находите?

– Да. Ещё как.

Формальный обмен любезностями нисколько не напрягал Еву, но Филип, по-видимому, весьма устал от подобных разговоров, отчего воспользовался первым удобным моментом, чтобы покинуть их с Мориарти компанию.

– Прошу прощения, мне нужно отойти. Осваивайтесь, – он махнул официанту с шампанским и отошёл к выходу. – Да, Джулс…

Когда высокая фигура Филипа скрылась за аркой, Ева глубоко вздохнула. Она взяла бокал шампанского, что ей протянул Джеймс, и сделала небольшой глоток.

– Какой-то он…

– Фальшивый? – предположил Мориарти.

– Да. На все сто процентов. Они здесь все такие?

– Большая часть.

– А я уже и забыла, как меня тошнит от таких раутов, – Ева вновь отпила из своего бокала и продолжила блуждать взглядом по холлу, пока не приметила подозрительно знакомое лицо. – Джеймс, что здесь делает министр внутренних дел Швейцарии?

– Ты же не думала, что это простой благотворительный вечер, где будут обсуждать проблемы выбросов в атмосферу и глобального потепления? – Мориарти взял Еву за предплечье и ненавязчиво заставил её повернуться. – Взгляни левее. Там, рядом с брюнеткой в красном платье, стоит начальник управления внутренней безопасности Турции. Немного дальше, у окна, бывший руководитель ЦРУ мистер Клайд Престон со своей очередной подругой. Это не просто светский раут, Ева, а умело замаскированные торги, в которых главными лотами будут военные тайны и целые партии нелегального оружия.

Подобная картина вовсе не увлекла Еву, а, скорее, прибавила поводов для волнения. Ведь она целых три года вертелась в подобных кругах, что сейчас можно отнести к минусам, которые лишь усложняют её положение.

– Как мило, что ты сказал об этом только сейчас, – с раздражением шепнула Ева.

– Это ничего не меняет.

– Кроме того, что меня здесь попросту могут узнать. Ты не в курсе, может, здесь есть кто-то из MI-6, давно я что-то не видела этих ребят?

– Ты думаешь, я не проверил список гостей? – Мориарти скептически глянул на Еву.

– Ну да, ты всё предусмотрел… – её упрёк оборвал громкий возглас со стороны. Это был Филип, что щеголял к ним с привычной улыбкой на лице, покручивая в руке свой сотовый.

– Кажется, мой брат задержится. Это ничего. У него с детства раздор с пунктуальностью. Как вам вечер? На самом деле, я не фанат всего этого светского фарса, но, порой, этому дому нужна встряска, как и мне, впрочем. А вот, собственно, и организатор всего этого – Луиза, – Ева проследила за взглядом Филипа и узрела статную высокую женщину, что шла им навстречу. Она не была одета броско и не походила на большинство здешних девушек, но одной своей осанкой смогла выделиться из всех гостей. В её взгляде читался немой упрёк, который предназначался, скорее всего, Филипу.

– Фил, – голос её был низким и проницательным, от такого даже Клеман-младший тушевался, как нашкодивший ребенок. Но его выдавал только взгляд, лицо же всё ещё выражало низменную радость. – Я думала, месье Вонг хотел с тобой побеседовать.

– У него возникли неотложные дела. У нас ещё достаточно времени, чтобы обсудить всё, – их диалог напоминал некую скрытую, но весьма напряженную борьбу, словно тот, за кем будет последнее слово, окажется победителем и получит в качестве приза задетое самолюбие соперника. «Эти двое явно друг друга недолюбливают», – думала Ева. – Ты уже знакома с Джеймсом и его супругой Евой?

– Не представился случай. Очень приятно, Джеймс, Ева. Я – Луиза Клеман, супруга Джулса.

– Рад познакомиться, миссис Клеман.

– Прошу, просто Луиза, – она впервые улыбнулась, что вышло весьма неправдоподобно. – В этом доме постарайтесь забыть о лишнем официозе.

– Тогда Джулса лучше было не приглашать, – с сарказмом сказал Филип, после чего обратился к Еве. – Он жуткий сноб.

– Филип! – похоже, Луизе многого стоило сохранение обладания в компании брата своего мужа.

– Луиза? – невинно спросил Клеман.

– Месье Вонг, похоже, уладил все свои дела, – она взглянула в сторону коридора.

– Он подождёт.

– Не думаю.

– Это верно. Расслабься, Лу, и поменьше думай, может, тогда проявится твой хвалёный шарм, – Филип бесцеремонно похлопал её по плечу и поспешил откланяться. – Прошу меня простить. Неотложные дела. Джеймс, мы ещё побеседуем, ну, а вам, мадам, хорошего вечера, – он фривольно подмигнул Еве и удалился в другой конец зала.

– Джеймс, мне только что звонил Джулс. Он просил вам кое-что передать. Не могли бы вы… – она резко умолкла и взглянула на Еву. – Простите, Ева, это конфиденциальный разговор.

– О, конечно, – понимающе улыбнулась Ева.

– Мы ненадолго. Наслаждайтесь вечером.

Ещё одна лукавая улыбка, и Ева осталась в гордом одиночестве среди толпы людей. Впрочем, долго она в холле не оставалась. Мельком осмотревшись, Ева поставила бокал с шампанским на столик у стены и пошла к выходу в коридор. Там было куда менее шумно, а тихая ненавязчивая музыка из холла туда почти не доносилась. Подловив момент, когда поблизости никого не оказалось, Ева подошла к арке, что вела на лестницу, и заглянула через неё. Ей необходимо было понять, как добраться до третьего этажа. Единственный путь – лестница. Но это могло быть весьма рискованно при определённых обстоятельствах. Каждые несколько минут этими ступенями слонялись официанты, уборщицы и дворецкие, что могли запросто её заметить. В идеале, к лестнице должны вести двери, но даже простая арка в случае с Евой оказалась просто подарком судьбы. Она отделяла второй этаж от лестничного пролёта, что усложняло видимость на том участке. Стоит быть тихой и осмотрительной – тогда всё выйдет… Её размышления оборвал толчок в плечо. Ева встрепенулась и резко обернулась.

– Простите. Не хотела вас напугать.

Прямо перед ней сейчас стояла Хлоя – та самая подруга Филипа. Она была немного ниже Евы, отчего казалась ей совсем уж молодой. По правде говоря, этой миловидной, но больно недалёкой блондинке было немногим меньше Евы – всего двадцать пять. Судя по той скудной информации, которой обладала Брэдфорд, Хлоя была несостоявшейся актрисой, что решила реализоваться в писательстве.

– Да ничего, – отмахнулась Ева. – Вы что-то хотели?

– Честно говоря, это бред, но, если вы не против… – она улыбнулась и поправила свою незатейливую причёску. – Я никогда не общалась с британкой. У вас такой забавный акцент.

Сдержать смех было сложно, но Ева смогла пересилить себя. Люди, вроде Хлои, её вовсе не раздражали. Они были завсегдатаями таких мероприятий и могли здорово поднять настроение.

– Как британка могу сказать о вас то же самое.

– И почему все говорят, что вы снобы, – прямолинейности Хлое было не отнимать, и Еву это слегка выбивало из колеи. Ей уже приелся прилизанный учтивый тон, с которым к ней здесь обращались, но к подобному она, всё же, не была до конца готова.

– Снобами мы становимся после чашечки крепкого Earl gray, утренней порции овсянки и разговоров о глубине прозы Уайльда.

Из всех возможных клише по поводу британцев Еве вспомнились только эти три, что её весьма позабавило. «Чай, овсянка и порция гиперфилософии – то, что нужно, чтобы окончательно добить меня сейчас».

– Оскар Уайльд? – переспросила Хлоя. – Люблю его книги.

– Не сомневаюсь.

– Он же гей, да? – внезапно спросила она.

До этого момента Ева полагала, что удивлять своими внезапными фразами её способен только Мориарти. Она очень жалела, что недооценила любопытство и прямолинейность Хлои, за что и поплатилась наихудшим поворотом в разговоре, что только можно было представить.

– Вроде, да, – едва выдавила из себя Ева, превозмогая удивление.

– Раньше я думала, что все геи – хорошие писатели почти, как Уайльд. Но они больше любят разговаривать, – Хлоя опустила взгляд на сцепленные в замок руки и резко взвыла. – Чёрт!

– Что?

– Я… – она вздохнула, – опять забыла.

– Что забыли?

– Суб… – Хлоя на миг призадумалась, – ординацию, у вас же так это называют?

– Смотря, о чём вы.

– Простите, – она виновато улыбнулась, – мой английский не так хорош. Это на французском я могла бы с вами болтать хоть целую ночь.

«Боже, храни английский язык!» – воскликнула мысленно Ева. Ей хотелось смеяться и одновременно улепётывать как можно дальше от этой беспардонной молодой особы. Нечто притягательное в ней таки было, что, впрочем, слабо компенсировало абсолютное отсутствие такта.

– Ничего… – Ева попыталась изобразить снисхождение, но получилось скверно.

– А откуда вы? – резво перевела тему Хлоя.

– Из Брайтона.

Невероятная радость охватила Еву в тот миг, когда эта барышня, наконец, перестала разглагольствовать на тему геев в мире литературы. Всё же не зря она готовила эту маленькую автобиографию.

– Это недалеко от Лондона?

– Чуть ближе, чем Париж, – с улыбкой ответила Ева.

– У вас с Джеймсом разные акценты, – Хлоя немного прищурилась, словно прямо сейчас мысленно сравнивала манеру речи Мориарти и Брэдфорд.

– Он из Ирландии.

– Филип называл Джеймса прогрессивным человеком. Он хочет работать с ним.

И вновь эта девушка сказала нечто совершенно неожиданное. Но на этот раз её слова заинтересовали Еву, а не вызвали лёгкий шок.

– Да, похоже на то.

– Возможно, если они заключат сделку, мы будем видеться чаще. Вы мне нравитесь, Ева.

Какая радость, что ей не пришлось отвечать ничего на эту фазу. С улицы послышался чей-то грубый голос, что звал Хлою, и ей пришлось покинуть компанию Евы. Как только эта безумная девица вышла за дверь, Брэдфорд охватил приступ смеха. Она едва смогла сдержать улыбку от того, насколько же эта Хлоя наивная и странная особа. Пожалуй, слишком странная.

Вернувшись в холл, Ева застала Джеймса за разговором с каким-то незнакомым ей мужчиной. Разумно посчитав, что не стоит отвлекать его от беседы, она пошла к столику с напитками, чтобы взять себе бокал чего-нибудь безалкогольного. Пунш был не лучшим выбором, но, в конце концов, ей же не обязательно его пить. Стоит только делать вид. Краем глаза Ева заметила, как к столику приближается кто-то ещё. Она обернулась и встретилась взглядом с Луизой Клеман.

– О, Ева. Как проходит вечер?

– Неплохо, – выдохнула Ева, выбирая первый попавшийся бокал с пуншем.

– Вы же только что говорили с Хлоей?

– Да, довелось.

– Полагаю, теперь вам не стоит объяснять, почему у нас с Филипом такие натянутые отношения, – если Ева при упоминании пассии младшего Клемана сдержано улыбнулась, то Луиза – наоборот – помрачнела. – Эта девушка, как пиявка, что присосалась к банку крови. В этом обществе таких много – они недалёкие, но ушлые и достаточно подкованные в мастерстве вешать лапшу на уши.

– У каждого свои цели, – пожала плечами Ева.

– И даже у вас? – внезапный вопрос застал её врасплох.

– О чём вы?

Луиза покрутила в руке бокал с красным вином и задумчиво улыбнулась.

– Ева, я в браке уже почти двадцать лет и прекрасно могу отличить любовь от делового соглашения. Так, какие у вас цели?

– Я стремлюсь к спокойной жизни, – и это был первый правдивый ответ, что слетел с уст Евы в этот вечер. Она хотела спокойной жизни, мечтала навсегда избавиться от того груза, что тащила за собой в последние несколько лет. Но, видимо, судьба не спешила поворачиваться к ней лицом.

– Тогда вы выбрали не того мужчину.

– Пока меня всё устраивает.

– Нет, вы не похожи на них, – Луиза отрицательно помотала головой, глядя на Еву. – От вас веет отчаянием. Это чувство, как и любые другие, – большая редкость здесь, среди всех этих фальшивок и копий многочисленных копий.

– Я должна поблагодарить вас? – поинтересовалась слегка растерянная Ева.

– Это не комплимент, Ева. Вас быстро сломают здесь.

– Предлагаете стать бесчувственной алчной машиной?

– Нет. Наоборот, будьте собой. Это же прекрасно, если вам не нужно сутками изображать немую статую без мозгов и эмоций.

– Ну что ж, – вздохнула Ева, – наверное, мой муж слишком уважает меня, чтобы просить о подобном.

– Лучше бы он вас любил, – с досадой сказала Луиза. – Хотя, едва ли кто-то в этой комнате хоть что-то смыслит в любви.

Она залпом допила остаток вина, поставив бокал на стол, и развернулась к гостям, выискивая кого-то взглядом.

– А что, если я скажу, что он любит меня? – отозвалась Ева.

– Тогда вы окажетесь ещё глупее, чем Хлоя.

Луиза ушла, так и не услышав тихое Евино «чёрт». Брэдфорд взглянула на часы и поняла, что время действия куда ближе, чем ей казалось. Оттягивать было уже некуда, а потому Ева пыталась найти Джеймса. Когда она разглядела его среди толпы, в холле послышались громкие возгласы, люди загудели, как стадо. Пробираться мимо них было сложно. Каждый то и дело норовил зацепить её локтём или кончиком туфель. Когда Ева добралась к Мориарти, он лишь ухватил её за руку и прошептал:

– Джулс Клеман здесь.

Приступ паники – внезапный и совершенно неконтролируемый – охватил Еву. Она вцепилась в ладонь Мориарти с такой силой, словно хотела раздробить ему кости. Джеймс ощущал, как она напряглась, отчего и сказал:

– Прекрати. У нас ещё есть время. Скоро Джулс и Филип должны будут произнести торжественную речь. Это хороший момент, чтобы незаметно исчезнуть отсюда. А пока натяни улыбку поубедительнее.

Когда Джулс Клеман прошёл мимо них, Еву слегка передёрнуло. Это был не страх, скорее, накатившее волнение. Этот человек был совершенно не похож на своего брата и от того казался куда более мудрым и рассудительным. Его волосы тронула лёгкая седина, а вокруг глаз виднелись морщины. Какая-то неизвестная опасность крылась за этим холодным взглядом. По мере того, как Джулс приближался к импровизированной сцене, на которой всё это время играли музыканты, Джеймс уводил Еву всё ближе к выходу из холла.

– Уходи сразу, когда начнут аплодировать, – тихо сказал Мориарти, глядя на Клеманов.

Ещё несколько секунд Джулс шептал что-то Филипу, после чего подошёл к микрофону, и люди зашлись в аплодисментах. Ева незаметно проскользнула мимо двух девушек, и вмиг её силуэт скрылся в тени коридора.

Она оказалась прямо у лестницы, когда услышала голоса, доносящиеся со второго этажа. Это были две горничные, что несли подносы с закусками на фуршетный стол. Из их слов Ева, что спряталась меж высокой лестницей и стеной, смогла разобрать всего несколько фраз, вырванных из контекста. Ей было понятно лишь то, что большая часть прислуги сейчас внизу. Это немного упростило ситуацию. Когда горничные прошли мимо и скрылись из поля зрения, Ева решилась выйти из тени и на свой страх и риск начала пониматься вверх по лестнице. Она долго думала, как избавиться от шума, что создают каблуки, и единственным возможным решением было просто оставить их в укромном месте. Её платье было слишком длинным, чтобы это заметить. Ступив босыми ногами на мраморные ступени, Ева подобрала подол платья и зашагала вверх. На пролётах было слишком темно, отчего разглядеть её тень было сложно. Самой сложно задачей оказался второй этаж. Оттуда изредка доносился шум, и Ева понимала, что ей нужно подобрать идеальный момент, чтобы промелькнуть незамеченной. Когда из холла донёсся невероятный шум, что слился с аплодисментами, она поняла, что второго шанса уже не будет, и ринулась вверх, прямиком к двери на третий этаж. Её сердце стучало со скоростью реактивного двигателя, а ноги подкашивались от волнения. Взглянув на часы, чтобы хоть как-то отвлечься от скверных мыслей, она поняла, что осталось всего полчаса до того момента, как Джулс должен будет подняться и выпить дозу лекарства. Мориарти говорил, что он никогда не делает этого на публике. Вероятнее всего, это связанно с побочными эффектами в виде головокружения и лишним вниманием, которое вызывают медикаменты в руках медийной личности.

Шагая вдоль длинного коридора, Ева вспоминала все детали их с Джеймсом бесед, чтобы сузить число комнат. На третьем этаже было гораздо холоднее и темнее, даже цветовая гамма стен и мебели казалась слишком отталкивающей. Комнат тут было немного, и ни одна из них не оказалась запертой – глупая привычка Филипа, что осталась ещё со Штатов. Он ненавидел замки, – однажды сказал Джеймс. Джулс часто сетовал на то, что его брат поддался пагубному влиянию запада и стал забывать семейные традиции. «Что ж, мне это только на руку», – ответила тогда Ева.

Она стояла напротив самой западной двери и размышляла о том, правильный ли сделала выбор. Было ещё две комнаты: первая с видом на дорогу и вторая, немного севернее, что, скорее всего, была гораздо меньше, исходя из расстояния между дверьми. Оставалась только эта, и Ева всем сердцем и душой надеялась, что она не заперта. Она потянулась к ручке и легко повернула её. Замок щелкнул, и дверь легко поддалась натиску, впуская Брэдфорд в тёмную спальню. Быстро осмотревшись, Ева приметила небольшой саквояж и чёрный кейс, что лежали на кресле у кровати. Видимо, Джулс решил остаться здесь на некоторое время. Она зажгла прикроватную лампу и поспешно открыла саквояж. Там, на самом верху, оказалась стопка сменной одежды, зарядное устройство, духи и другой бытовой хлам, что мешал ей разглядеть искомый пузырек с лекарством. Только открыв едва заметный в тусклом свете внутренний карман, Ева нащупала рукой пластиковую упаковку. Она была уже открыта, не доставало больше половины таблеток. Проделать несложную комбинацию из действий, чтобы заменить лекарство ядом, удалось быстрее, чем Ева предполагала, и, уже спустя несколько минут, в её сумке покоилась упаковка с Хлорталидоном, а на столе Джулса, в миске с фруктами, лежал небольшой тюльпан, сделанный из плотной черной бумаги – символ синдиката, с которым конкурировали Клеманы. Ева вновь взглянула на часы, прежде чем покинуть комнату. Прошло чуть меньше десяти минут с тех пор, как она исчезла из холла. Необходимо было торопиться.

Она пробежала коридор третьего этажа и замедлилась, лишь когда приоткрывала дверь, чтобы глянуть, не идёт ли кто-то по лестнице. Там оказалось пусто, но Ева не решилась бежать, сломя ноги.

Она стала прислушиваться, пытаясь понять, не приближается ли кто-нибудь со второго этажа к лестнице. Не было слышно ни цокота каблуков горничных, ни тяжелых шагов дворецких. Пришлось идти как можно ближе к стене, чтобы её не было видно из арки на втором этаже. Как только Ева миновала первый лестничный пролёт, то услышала громкий женский хохот откуда-то из глубины коридора. Она не решилась заглянуть и проверить, а только шмыгнула к противоположной стене и, как можно быстрее, понеслась к тому месту, где оставила свою обувь. У неё оставалось от силы пять секунд с учётом скорости ходьбы этой женщины и расстояния от конца коридора до выхода на лестницу. Всё это время Ева пыталась не думать ни о чём, кроме сухих фактов и расчётов. Она не могла поддаваться панике, только не сейчас. Уже стоя в тени лестницы и провождая взглядом полную дамочку с подносом, Ева смогла выдохнуть более или менее спокойно. Её туфли всё так же стояли там, где она их оставила, а поблизости никто не ошивался.

Когда она вышла под яркий свет холла, то явственно ощутила тот самый контраст между холодным и тёмным третьим этажом, что больше напоминал вычурный склеп, и этим просторным и весьма уютным помещением. Первым делом Ева решила отыскать Мориарти. Ей понадобилось несколько минут, чтобы увидеть его в весьма поредевшей толпе. Он стоял рядом с Джулсом и Филипом и о чём-то тихо беседовал. При взгляде на старшего Клемана руки Евы непроизвольно начинали дрожать. Тяжело смотреть на человека, когда точно знаешь его дальнейшую судьбу. Но она пересилила себя и подошла к Мориарти, пытаясь выглядеть как можно непринуждённее.

– Джеймс, прости, что отвлекаю…

– Ева? – он взглянул на неё, и всего на мгновение в его взгляде промелькнуло нечто совершенно неожиданное – это было облегчение.

– Вы, как никогда кстати, Ева, – улыбнулся Филип.

– Миссис Мориарти, – Джулс учтиво кивнул в знак приветствия. – Джулс Клеман, – представился он.

– Ева, – она буквально ощущала ту искреннюю и неподдельную власть, что излучал Джулс. Его манера речи – медленная, плавная, размеренная – отвлекала, притупляла внимательность и уволакивала человека подальше от любых внутренних подозрений и волнений. Джулс Клеман пускал свои корни в вашем сознании, дурманя его лучше любого искусного фокусника с его дешёвыми трюками. Капля психологии, море ума и обаяния – и вот перед вами один из самых опасных и влиятельных людей во всей Западной Европе.

– Ты что-то хотела? – слова Мориарти оборвали ту странную и весьма отягощающую зрительную связь, что возникла меж Джулсом и Евой.

Она вмиг отряхнулась от этого наваждения и сказала ту самую ключевую фазу, о которой они ранее условились.

– Да, звонили из Лондона.

– Какие-то проблемы?

– Вроде того.

– Извините, – невзначай бросил Джеймс в сторону Клеманов и повёл Еву в другой конец зала – туда, где практически никто не мог их услышать. Они остановились у большой сюрреалистичной картины и с напускным спокойствием продолжили беседу.

– Всё в порядке? – он использовал наиболее нейтральную фразу, чтобы не вызвать никаких подозрений.

– Да.

– Тогда уймись и попытайся взять себя в руки.

Еве не хотелось спорить с Джеймсом, как бы паршиво она себя не чувствовала. Ведь, если принять во внимание сложившиеся обстоятельства, он был прав. Вот только кроме Джулса Еву тревожила ещё одна слишком гордая и любопытная особа, что буквально минуту назад показалась в толпе.

– Меня беспокоит Луиза, – прошептала Ева.

– А что с ней не так?

– С ней образ дурочки из Брайтона не прокатил.

– Что она тебе сказала?

– Ничего существенного. Кажется, она считает, что я с тобой из-за денег.

– В этом есть доля правды, – сказал Мориарти, – ну, а Луиза – не самый заурядный человек.

– О чём вы с ней говорили до приезда Джулса?

– Она всего лишь передала мне слова своего мужа.

– Какие слова?

– О том, что сделка отменяется. Он не подпишет контракт. Но это уже не так важно.

Они стали ждать. До полуночи оставалось всего пять минут, когда Джулс покинул холл. Ева напряглась, но всё же продолжила свой разговор с японским дипломатом. Они беседовали о чём-то совершенно несущественном, и через какое-то время Брэдфорд уже перестала следить за нитью разговора. Она отрешенно отвечала на вопросы, касающиеся Киотского протокола, и думала, что этот парень, похоже, единственный, кого ещё волнует окружающая среда здесь, среди всех этих политиканов и бизнесменов.

Когда в глубине дома послышался громкий плач, добрая половина гостей уже успела покинуть Виллу ле Фой. Все замерли, утихла музыка, и лишь тихие перешёптывания проносились толпой. Дом в тот миг сузился до невозможного, забылась его необъятность, ведь сквозь тишину просачивались все до единого звуки. Ева отчётливо слышала, как Филип со всей силы бил кулаком о стену от злости, а Хлоя пыталась утешить рыдающую Луизу. Джулс Клеман умер, задание было выполнено.

Спустя долгие десять минут гробовой тишины, в холл влетел разъяренный Филип. Первое, что он сделал, это подошёл к Джеймсу и сказал ему что-то. На долю секунды Еве показалось, что всё провалилось и их заметили, но это было не так. Мориарти оказался рядом с ней в тот миг, когда Филип уже стоял на сцене и просил гостей оставаться в доме.

– Нам пора идти, – сказал он.

– Но Филип…

– Идём, Ева! – и она молча повиновалась его словам.

Проходя мимо коридора, Ева увидела Хлою со слезами на глазах. Она хотела сказать что-то на прощание, но сдержалась и молча последовала за Мориарти. В вертолёте Ева пыталась не смотреть на Джеймса, она не хотела видеть ликование на его лице, ей это казалось противным и неуместным. Сколько раз он уже проворачивал подобное? Как много людей полегло от его прихоти? Ответ был на поверхности, но Ева словно не хотела его замечать. Ей нравилось неведение – оно создавало иллюзию спокойствия в её сумбурной жизни.

В спальне, снимая с себя все украшения, платье и прочие вещи, напоминающие о том вечере, Ева думала, что её жизнь имеет слишком большую цену, раз её обеспечивает столь мерзкая и сложная работа. Побывать в шкуре убийцы оказалось не столь тяжело, сколь отвратительно. И пусть она не вонзала ни в кого острый нож, не решетила чужое тело свинцовыми пулями, не душила и не сбрасывала никого с крыши, её действия привели к смерти. Ева не ощущала должной вины за содеянное, она не жалела Джулса Клемана или его семью. Он ни чем не лучше тех, кто стреляет из проданного им оружия – такой же убийца с подгнившим чувством морали. Еву беспокоило лишь то, насколько легко ей далась чужая смерть. Она никогда не думала, каково это – убивать.

«Мерзко и поразительно легко», – таков был её мысленный вердикт.

На исходе ночи, когда сон таки окутал Еву своими цепкими сетями, она уже не думала о смерти.

Следующие несколько дней она провела в окрестностях Отель-де-Виль, пытаясь освоиться и отвлечься. Джеймс утверждал, что вечер не был окончанием их дел в Париже. Конечной целью был контракт, а для этого стоило пережить ещё несколько формальностей. А поскольку на этом задачи Евы заканчивались, она имела шанс согнать избыточные эмоции, блуждая улицами Парижа. Три прекрасных дня она отсыпалась, гуляла набережной Селестен и каждый день надеялась, что контракт будет подписан. Прошли похороны Джулса. Они были тихими, без пронырливой прессы и сотен едва знакомых людей. Ни Джеймс, ни Ева на них не присутствовали. Всё шло своим чередом – Мориарти помогал Филипу найти «виновных» в смерти брата, проявляя необыкновенную щедрость и доброту, как говорил Клеман. Еву впечатляло умение Джеймса выворачивать ситуацию в выгодное для себя русло, оставаясь при этом с чистой репутацией.

Однако вереницу однообразных дней, что скрашивали только прогулки Парижем и редкие беседы с Джеймсом, весьма резко и неожиданно прервал один лишь звонок. Ева уже и забыла о своём телефоне, что вечно кочевал из одной сумки в другую, как вдруг, за завтраком он разразился громкой трелью. Номер был неизвестным. Покосившись на Мориарти, что спокойно попивал кофе и читал швейцарскую газету («Где он только её взял?»), Ева подняла трубку.

– Алло. Кто это?

– Ева? Это Луиза Клеман, – от удивления Ева едва не выпустила телефон из рук.

– Луиза? Что-то случилось?

Услышав имя звонившего, Мориарти положил газету на стол и стал прислушиваться к разговору.

– Нам нужно встретиться, причём как можно скорее. Как насчёт кафе отеля Терминус сегодня в час дня?

– Стойте-стойте, Луиза, – поспешно перебила её Ева. – Что за дело?

– Неотложное и чрезвычайно важное. О большем сказать не могу. Это не телефонный разговор. Так как насчёт сегодня?

– Вы можете подождать буквально пять минут? Мне не совсем удобно говорить сейчас. Я перезвоню вам.

– Буду ждать, – сказала Луиза и сбросила вызов.

Ева со вздохом повалилась на стул и молча стала гипнотизировать телефон, пытаясь понять, что только что произошло. Её одолевало недоумение от произошедшего. Один короткий разговор смог ввести её в ступор и создать такое количество вопросов, от которого голова Евы буквально разрывалась.

– Джеймс, – заговорила Ева, – ты не знаешь, откуда у Луизы Клеман мой номер телефона?

– Я дал ей его.

– Зачем? – оторопело спросила она.

– Видимо, для этого, – он кивнул на телефон. – Что она хотела?

– Встретиться и поговорить.

– Так, в чём проблема?

– Зачем Луизе Клеман – женщине, которая достаточно ясно дала мне понять, что не испытывает ко мне никакой симпатии – встречаться со мной?

– Ты боишься, что она что-то заподозрила?

– Именно.

– Луиза застряла в болоте из собственных проблем и сантиментов, – Джеймс театрально скривился. – Жалкое зрелище. Сомневаюсь, что она хоть раз за последние несколько дней выходила из своего дома куда-то, кроме похорон Джулса. Так что вряд ли она представляет хоть какую-то угрозу для нас.

Пускай, слова Джеймса не сильно впечатлили Еву, она всё же прислушалась к его совету и согласилась на встречу с Луизой. В конце концов, до этого момента всё, что говорил Мориарти, оказывалось правдой, так что не верить ему было бы глупо. СМС с адресом места встречи пришла на телефон Евы практически мгновенно. Тот самый отель Терминус, о котором говорила Луиза, располагался поблизости площади Каталонь в ХІІ округе, практически на другом конце города. Выехать пришлось практически сразу после того, как Ева получила сообщение. Она слабо представляла, о чём может говорить с человеком вроде Луизы. Они были совершенно разными, что создавало множество преград на пути к взаимному пониманию. Но главным барьером для Евы всё ещё оставалось странное, переменчивое чувство вины за смерть Джулса Клемана. Ей казалось совершенно неправильным встречаться с Луизой, как минимум, потому, что она приложила руку к гибели её мужа и сейчас лишь играла свою финальную партию в спектакле Мориарти.

У входа в кафе Ева на миг остановилась и осмотрелась. За единственным занятым столиком она увидела тощую, серую, как лондонское небо, женщину. Она казалась живым воплощением горя в своей склонившейся позе, облачённая в чёрное платье. Это уже не была та Луиза Клеман, которую помнила Ева. От неё осталась лишь изнывающая оболочка. Куда-то исчез горделивый взгляд и аристократические повадки, их унесла тяжелая ноша скорби.

– Здравствуйте, Луиза, – поприветствовала её Ева, садясь напротив.

– Рада видеть вас, Ева, – она перевела свой усталый взгляд на Брэдфорд и натужно улыбнулась.

– Вы, кажется, хотели что-то обсудить.

– Не закажете что-нибудь?

– Нет, благодарю.

– Что ж, тогда перейдём сразу к делу. У меня к вам одна очень важная просьба, Ева. И от того, исполните вы её или нет, зависит судьба последнего важного для меня человека – моего сына. Вся суть в том, что моя жизнь от недавних пор не составляет большой ценности. После смерти Джулса я словно кость в горле для нашего семейства, поскольку перекрываю Филипу путь к тому, чего он так сильно жаждал последние десять лет – полного контроля над «Анемон групп».

– Полагаете, он убьёт вас?

– Это лишь вопрос времени, когда Филип разберется со смертью Джулса и вспомнит о его последней проблеме.

– И что вы хотите от меня, Луиза?

Она заглянула в свою сумочку и выудила оттуда большой коричневый конверт, положив его на стол.