Текст книги "Сквозь замочную скважину (СИ)"

Автор книги: Angie Smith

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 61 страниц)

– Никак, – сказала она. – Всё, что я знаю: эти документы не имеют никакого отношения к тебе.

– А к дяде? – тут же спросил Клеман.

– Не знаю, Лоренс, – устало вздохнула Ева.

Взгляд Лоренса выдавал все его сомнения. Он ей не верил, и это выводило Еву ещё больше, чем нескончаемый поток вопросов, на которые она в силу объективных причин просто не могла ответить.

– Вы ведь врете, Ева, – не вопрос – скорее уж констатация факта.

– Зачем мне врать тебе? – спросила Ева, подходя к Лоренсу. – А особенно сейчас, когда ты оказался в самой опасной компании в мире. Ты ведь не глупый парень, Лоренс, и прекрасно всё понимаешь. Не зря же ты сейчас мониторишь секретный правительственный чат… – она опустила взгляд на вибрирующий от входящих сообщений сотовый и улыбнулась. – Ну, или не такой уж секретный.

– Откуда вы… – Лоренс поражённо взглянул на Еву.

Ева взяла из его рук телефон, и Лоренс не сказал на это ни слова. Он лишь молча смотрел на то, как она с улыбкой листает переписку, останавливаясь на некоторых сообщениях. Стоило, наверняка, сказать, что весь этот диалог – лишь проделки ФБР-овского бота, который так любит вводить в заблуждение юных хакеров. Пока они читают «совершенно секретную» переписку Клинтона и Обамы, где-то на другом конце света на их адрес уже выписывают штраф с пятизначной суммой. По правде говоря, сперва Ева и вправду поверила, что мальчик докопался до каких-то стратегически важных данных, но это было не больше, чем детская шалость, подвластная, однако, далеко не всем программистам, а особенно – таким юным.

– Пора бы этим янки уже придумать нормальный способ кодировки сообщений, не находишь?! – усмехнулась Ева, отдавая Лоренсу телефон.

– Ну да.

– Откуда ты научился ломать такие сложные системы?

– Папа. Он с восьми лет учил меня писать коды. Сначала это были простые программы, а потом… ну, в общем, это и не я ломал. Папа подарил мне одну программу из своих личных запасов. Она называется «Хамелеон». Позволяет следить за перепиской из скрытого аккаунта.

Теперь было понятно, как именно этот парень прознал о документах. Залезть в частную переписку сложно, но вполне реально, а особенно при наличии такой волшебной программы, которая чуть ли не сама открывает тебе доступ к персональным данным.

«И не маловат ли ты для таких забав, Лоренс?!» – подумалось Еве.

– Боже… – выдохнула она, – я ведь поняла, что даже не знаю, сколько тебе лет.

На такое заявление Лоренс лишь нервно повёл плечами, ответив давно заученной мантрой:

– Пятнадцать. С половиной. Я знаю, что выгляжу младше, дядю всё время это веселит.

– Для пятнадцатилетнего парня у тебя неплохие задатки, – и теперь Ева на все сто процентов не лукавила. У Лоренса было много собственных странностей, вроде назойливой дотошности, но в то же время он был далеко неглупым парнем с благими намерениями и не лучшим окружением.

– Ева, – позвал её Лоренс, когда Брэдфорд бродила среди рассаженных лилий, – а откуда вы знаете, как выглядит правительственный чат?

– Скажем так, я там бывала. Неоднократно, – Ева улыбнулась. – И, Лоренс, я знаю, что тебе сложно мне поверить, но я, правда, мало что знаю о тех документах. Не думаю, что они предназначены для наших с тобой глаз.

Какое-то время Лоренс молча всматривался в Евины глаза, наверняка, надеясь найти в них хоть какой-нибудь подвох. Затем он согласно кивнул, буркнув себе под нос что-то вроде: «Да, понимаю», и побрёл к высоким декоративным пальмам.

Зрелище вокруг не то, чтобы впечатляло Еву, – нет, оно скорее вызывало в ней то самое, давно похороненное чувство ностальгии. У её отца был невероятных размеров сад, в котором Ева проводила большую часть своих каникул за изучением основ ботаники. Её день начинался далеко не с милого семейного завтрака. Мать всегда была занята магазином, и у неё просто не оставалось времени на то, чтобы заниматься готовкой, а от еды их гувернантки Еву просто таки воротило. Поэтому, после соблюдения привычного утреннего ритуала гигиены, она выбегала из дома и неслась в сад к отцу, чтобы выслушать очередную лекцию о пользе натуральных удобрений или о самых редких разновидностях шафрана.

Шагая вдоль длинной тропы, окружённой самыми разными сортами роз, Ева буквально слышала голос отца, доносящийся из дальних уголков её памяти.

«Не бойся замарать руки, Ева. Садовник не должен бояться грязи», – повторял он раз за разом, подпуская дочку к клумбам.

«Эти стебли нужно срезать наискось, – приговаривал отец, подходя к розам, – чтобы вместо сухого старого стебля весной выросло несколько молодых».

Увлёкшись своими воспоминаниями, Ева вовсе и не заметила, как рядом с ней вдруг оказался Лоренс.

– Могу я спросить у вас ещё кое-что? – спросил он с лёгкой неуверенностью.

– Смотря, что именно.

– Это касается моей матери… – заговорил парень, но вдруг где-то издалека послышался громкий басистый голос, выкрикивающий что-то на французском. – Чёрт, – протянул Лоренс.

– Что такое? – непонимающе спросила Ева.

– Это – Лео, мой охранник и, по совместительству, личная нянька.

Спустя несколько мгновений неподалёку послышался хлопок стеклянной двери и вскоре из-за угла вышел высокий амбал, который всё кричал на французском:

– Месье Лоренс! Все уже собрались.

– Да иду я! – раздражённо рыкнул парень.

– Пойдём, – сказала Ева. – После обеда ещё поболтаем.

– Это вряд ли… – буркнул Лоренс, направляясь вслед за своим охранником.

К удивлению Евы, Лео не повёл их знакомым обратным маршрутом к гостиной. Напротив же, он пошагал совершенно в другом направлении, и сопровождающим его пришлось молча плестись следом. Шагая вдоль очередного ответвления извилистого коридора, Ева всё думала, насколько огромен этот дом. В таком легко можно заблудиться, свернув не туда. Но их проводник, похоже, отлично знал, куда идёт, а потому уже совсем скоро они все вышли к обеденному залу, большую часть которого занимал громадный овальный стол, высеченный из мрамора.

Вокруг уже сидело с два десятка гостей, из которых Ева с лёгкостью узнала Клемана, чету Риттеров, Гасана и главного в этом всём вычурном цирке – Зейда Асада, восседающего на другой стороне стола. Его окружали самые разные личности арабской национальности – члены «Эла-Илат», от одного взгляда которых становилось не по себе. Сидя рядом со своим главарём, они напоминали церберов – адских гончих, что стерегли властителя преисподней. При малейшей оплошности эти личности запросто могли прикончить каждого, кто показался бы им хоть немного опасным. Все остальные люди были не знакомы Еве: возможно, кое-кого из них она могла мельком увидеть на балу или в документах Луизы, но ни имён, ни рода их деятельности Брэдфорд не знала.

Ей было выделено место рядом с Джеймсом и какой-то чересчур улыбчивой парочкой немцев. Только присев на стул, Ева заметила перед собой небольшую именную табличку с её инициалами, бокал вина и накрытую металлическим клошем тарелку. Ей всё хотелось спросить у Мориарти, что, чёрт подери, всё это значит, но её опередил голос Асада, который теперь поднялся со своего места.

– Теперь мы все в сборе и можем, наконец, начать этот не столь торжественный, но важный обед. Алекс, на правах хозяина дома, любезно позволил мне сказать небольшую вступительную речь. Итак, мы с вами сейчас находимся на грани одного важного решения, которое в состоянии принести всем нам выгоду. Ведь для чего ещё человечество продолжает воевать друг с другом? Сколько бы солдат не гибло в условном Афганистане или Ираке, сколько бы мирного населения не попадало в эти смертельные жернова, мы не перестанем воевать до тех пор, пока это ещё будет хоть кому-то выгодно. Попытки вмешиваться в эту единогласную монополию чреваты последствиями, и иногда мнимые миротворцы получают ответный удар в виде 11 сентября. И так будет со всеми, кто их поддержит. Все, кто сомневается или боится, все, кто верит в сказки о мире во всём мире, очень быстро встретятся с ответным огнём в свою сторону. И в память об этих людях я предлагаю выпить за тот самый сказочный «мир», который мы вскоре разрушим. За мир, господа, – он поднял бокал и отсалютовал гостям, после чего опустошил его до дна.

После мгновенного замешательства примеру Асада последовали все – и даже Лоренс, который теперь сидел рядом с дядей. Ева не хотела пить, но понимала, что под пристальным вниманием Зейда и всей его братии у неё просто нет другого выхода, а потому она тоже сделала несколько глотков из своего бокала.

– Сиди смирно и не рыпайся, – шепнул ей Мориарти под шум звенящих о мрамор бокалов.

До Евы едва дошёл смысл сказанных им слов, как вдруг рядом с ней раздался хриплый стон. Затем был глухой удар, и в миг, когда она обернулась на звук, на стол повалились два тела той самой улыбчивой немецкой парочки. Изо рта женщины, что сидела в непосредственной близости к Брэдфорд, вытекала кровь, её глаза были открыты, и в них больше не осталось жизни. Ева оцепенела от ужаса. Машинально под столом она нашла руку Джеймса и вцепилась в неё с такой силой, что едва ли даже самое сильное землетрясение смогло бы заставить её отпустить его ладонь. Глядя на ещё тёплые тела, Ева слышала, как рядом падали навзничь многие гости этого обеда. В мыслях поселилась паника, а мозг всё время подсовывал один и тот же возможный сценарий: вот она сидит себе на стуле и ощущает, как терпкий привкус вина становится ядом во рту, желудок прожигает агоническая боль, которая совсем скоро доводит её до края – мгновенной смерти.

Но шли минуты. За столом царила тишина, разбавляемая чьими-то громкими вздохами. Сердце заходилось в бешенном ритме, и Ева буквально ощущала его биение внутри себя, словно где-то в районе груди ей установили какой-то чересчур быстрый метроном. Никто так и не решился заговорить, а потому слово вновь взял Асад.

– Что ж, с миром покончено. А теперь, пока наша любезная прислуга убирает со стола весь лишний мусор, предлагаю вам взглянуть на свои фирменные блюда. Поднимите крышки, господа.

Один за другим гости снимали металлические клоши, открывая для себя отнюдь не изыски местной кухни, а диковинные «подарки» от самого Асада. У Филипа это был серебряный медицинский скальпель с именной гравировкой и прикреплённой запиской: «Для хирургической точности и рассудительности». Риттер получил складное серебряное зеркало, напоминающее один большой изящный кулон, в котором вместо стекла было выгравировано «Обернись». Посыл был очевидным, и он бы даже смог позабавить Еву, если бы не дичайшее впечатление от произошедшего несколькими минутами ранее. Мориарти достался небольшой платиновый паук со сверкающими бриллиантовыми глазами. В записке была цитата одного небезызвестного детектива, что в точности описывала сущность Джеймса. В ответ на такой презент Мориарти лишь усмехнулся. Но страннее всего было Лоренсу, который едва отошёл от шока, когда обнаружил на своём блюде самый настоящий нож, сверкающий своим угрожающе острым лезвием. К подарку прилагалась записка: «Тебе стоит научиться защищаться от проблем, а не убегать от них».

Осталось не так много тех, кто ещё не раскрыл свои «презенты», и в их числе была Ева. Она всё смотрела на своё отражение в отполированном клоше и думала о том, что ей совершенно не хочется принимать ничего от кого-то столь мерзкого и жестокого, как Асад. В прочем, как и в случае с вином, у неё не было особого выбора – или открываешь эту чёртову крышку или оказываешься в компании тех бедолаг, что теперь покоились в одном из холодных погребов Риттера.

Медленно подняв клош, Ева уже предвкушала увидеть там какую-то совершенно нелогичную дребедень, вроде очередной драгоценной статуэтки, но её ожидания оказались ложными. На металлическом блюде лежал небольшой конверт из плотной бумаги. На нём не было ни имени «отправителя» ни каких-либо завуалированных философских указаний, как у других гостей за столом.

– Миссис Мориарти, – донёсся до неё голос Асада. – Вы можете открыть его здесь или сделать это в одиночестве. В конце концов, это письмо адресовано только вам.

– Тогда я, пожалуй, дождусь подходящего случая, чтобы прочесть его в одиночестве.

– Хорошо… Что же, всё это – отличительные знаки, которые определяют вашу принадлежность к нашей «Семье». В девяностых мы предпочитали символичные рисунки на теле, но столь грязное дело изжило себя, так что я подумал выбрать нечто уникальное, отображающее вашу натуру. Ну что ж, с официальной частью мы покончили, так что стоит перейти к более насущным делам. Начнём со сметы…

Весь остаток этого напряжённого обеда прошёл за обсуждением самого безумного и, в то же время, продуманного до мелочей плана, который в ближайшей перспективе должен был привести к новой войне на Востоке. На сей раз, в силу множеств внутренних конфликтов и повсеместного социального неравенства, целью стала Сирия. Гражданская война назревала там достаточно давно и теперь, когда обстоятельства сами благоволят этому, нужен всего лишь какой-то катализатор – одна упавшая шашка домино, что потянет за собой длинную цепную реакцию. Изначально в качестве возможного варианта был предложен теракт мирного жилого района, который, вполне вероятно, спишут на местную группировку анархистов, покрываемую властью. Но эта версия отпала практически сразу в силу своей сложности. В конечном итоге, все сошлись на мысли об убийстве – не показательном, но достаточно резонансном, чтобы вывести людей на улицы. А уж дальше, если всё пойдёт по плану, приверженцы Асада смогут подбрасывать масла в огонь разными вызывающими заявлениями в СМИ и прочим арсеналом грозной машины пропаганды.

Самым сложным моментом во всём обсуждении было утверждение итоговых сумм – такого себе прайс-листа для начала военного конфликта. Ни Мориарти, ни Клеману не нравились те цифры, которые предоставили приспешники Асада. Слишком уж раздутыми были все эти расходы на транспортировку и таможенное оформление. В итоге, всё едва не кончилось оглушительной ссорой, пока в дело не вмешался Алекс Риттер, предложивший собственную помощь с логистикой, чтобы уменьшить сумму общих растрат.

Вся эта беседа была пропитана цинизмом и истинной, нечеловеческой жестокостью, с которой Асад и его окружение обсуждали столь ужасное событие, как гражданская война. Ева за весь разговор не проронила и слова – она лишь прислушивалась и пыталась понять, каких граней безумия может достигнуть человек, опьянённый собственной властью. Для Клемана, Риттера и Мориарти это всё, наверняка, напоминало разговор о погоде за поздним завтраком – настолько просто они обсуждали события мирового масштаба.

По окончании обеда Асад завёл разговор с Риттером, который, по его словам, подготовил для всех них какой-то впечатляющий сюрприз. Лоренс вместе со своим охранником покинули дом ещё до того, как гости засобирались расходиться. Совсем скоро большой мраморный стол опустел: братия Асада, не считая Гасана, молча удалилась; жена Риттера спешила на самолёт в Берлин; парочка австрийских аристократов, что не попали под раздачу во время того жуткого тоста, сослались на неотложные дела в министерстве. В обеденном зале остались только Ева с Джеймсом, Зейд, Филип и Алекс. Глядя на всю эту честную компанию, Клеман с улыбкой сказал:

– Пришла пора небольшого сюрприза, да, Алекс?

– Не слишком ли много «сюрпризов» для одного раза?

– Мы же не можем скрывать от наших партнёров то, на что тратятся их деньги. Что скажешь, Джеймс, не против взглянуть на новый товар?

– Да, если там есть, на что смотреть.

– Не сомневайтесь, мистер Мориарти, мы вас не разочаруем, – Асад ядовито улыбнулся.

Как позже сказал Джеймс, речь шла о большом складе оружия вблизи Граца, что принадлежал компании Риттера. Несмотря на все уговоры они с Мориарти поехали отдельно от Асада и Клемана, что вновь решили испытать на здешних просторах частный вертолет Филипа. Впереди их скромной колоны машин был Риттер, который любезно согласился показать дорогу до склада. Чуть дальше от него ехал Гасан, а в самом конце – они с Джеймсом.

Пока Мориарти следил за дорогой, пытаясь не упустить из виду в резвом потоке машин чёрный «Порше» Риттера, Ева всё вертела в руках небольшой конверт. Время от времени она подносила его к окну, пытаясь просветить содержимое, но бумага была слишком плотной. Смотреть на этот «подарок» совсем скоро надоело. Сколько бы Ева не угнетала себя тревожными мыслями о том, какой презент мог бы подсунуть ей Асад, она понимала, что открыть конверт всё-таки придётся. И лучше уж сделать это до того, как они прибудут на склад.

Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы настроить себя на нужный лад, после чего Ева стала медленно и крайне аккуратно открывать конверт. Единственное, что она сделала, дабы уберечь себя от потенциально опасного содержимого, так это приоткрыла боковое стекло машины и старалась держать письмо подальше от лица.

Первое, что увидела Ева, раскрыв конверт, – небольшой герметичный пакет, внутри которого было запечатано несколько ярко-розовых таблеток. Сколь бы пристально она не рассматривала их, в этих пилюлях не было ничего необычного.

– Как думаешь, что хотел сказать этим Асад? – спросила она у Джеймса, показывая таблетки.

Мориарти понадобилось всего мгновение, чтобы окинуть быстрым взглядом содержимое пакета, после чего он вновь уставился на дорогу. Ева волновалась. Она с опаской ждала того момента, когда Джеймс огласит свой вердикт.

– Думаю, это не он выбирал подарок, – сказал Мориарти, сворачивая за Риттером на узкую грунтовую дорогу.

– А кто тогда?

– Тот, кто хотел отомстить за смерть своего брата. Не узнаёшь эти таблетки?

– Чёрт, – шепнула Ева.

Всего один взгляд на таблетки – и в её памяти всплыл образ покойного Джулса Клемана – её первого задания на новой работе. Он утратил весь свой лоск, всю мощь и уверенность. В воображении Евы Клеман лежал посреди своей комнаты, в луже собственной крови, а вокруг него словно брызги краски, разлетелись крохотные ядовито-розовые пилюли. Эти таблетки были точь-в-точь такими же, как те, которые ей пришлось подсыпать в пузырёк с лекарством в Марсельской усадьбе Клеманов. Медленно, но верно Ева начинала понимать значение этого подарка. Его выбрал не Асад – нет, это слишком прямо для него, слишком просто и… пугающе. Только один человек мог вручить ей эти пилюли, и это – Филип Клеман.

«Он знает», – подумала Ева.

– Загляни в конверт, – сказал Мориарти, – там должна быть записка.

Ева едва ли уловила весь смысл его просьбы, однако по какой-то дивной инерции повиновалась ей и трясущимися руками нашла раскрытый конверт. Джеймс был прав, внутри посылки оказался небольшой клочок бумаги, сложенный вчетверо.

– «Надеюсь, моё вино пришлось вам по вкусу», – прочитала вслух Ева. – Сука…

Письмо выскользнуло из её рук и полетело куда-то вниз. Ева прикрыла глаза и прислонилась к спинке кресла, сохраняя последние капли спокойствия. Руки больше не тряслись, голову не разрывали сотни противоречивых мыслей, отступили страх и гнетущее неведение. Впервые за этот день Ева понимала всё четко и ясно.

– Ты пила вино? – спросил Джеймс.

– Да.

– Много?

– Несколько глотков.

– Ясно…

Они вошли в крутой поворот, заезжая в небольшой посёлок у самого подножья Альп. Ева больше не следила за дорогой – ей это было незачем, а потому она не понимала, где они сейчас и как долго им ещё петлять по этим узким просёлочным дорогам. Её слегка укачивало, в животе ощущалась лёгкая тянущая боль, которая теперь могла значить всё, что угодно.

– Как действуют эти таблетки? – спросила Ева, всматриваясь в виды заснеженных гор.

– Без подготовки они будут разъедать организм гораздо медленнее. Часы, а, возможно, даже – дни.

– Понятно, – кивнула Ева, не отрывая взгляда от крутого горного склона. – А лекарство…

– Действенного антидота пока нет.

Такой ответ был непривычно искренним для Мориарти. Обычно он выбирал куда более завуалированные формулировки или просто изящно врал, не оставляя места для лишних расспросов. И от этого Ева едва ли не рассмеялась. Она уж и не верила в искренность кого-то, вроде Джеймса.

– Зато это правда, – усмехнулась Ева. – В отличие от всего, что ты мне говорил последние три месяца.

– Ты решила сейчас выяснить отношения?

– А когда ещё? – Ева не могла сдержать в себе нервной улыбки. – Если мне осталось несколько часов… или дней, то лучше всё прояснить сейчас.

– Давай отложим этот разговор ненадолго, – попросил Джеймс, останавливая машину. –Похоже, мы приехали.

Впервые Ева решилась оторваться от рассматривания местных красот и взглянуть вперёд. Узкая заснеженная дорога, по которой они ехали вот уже четверть часа, упиралась сейчас в какой-то военный блокпост, ограждающий въезд к пункту их назначения. К машине Риттера, что стояла у самих ворот, подошёл молодой солдат. Через несколько мгновений их беседы он согласно кивнул и побежал на свой пост, а дверь перед машиной Алекса медленно отворилась.

Военное хранилище Граца было поистине огромным: в самом его центре располагались два больших склада с оружием ближнего и дальнего боя, рядом находился ангар с наземным транспортом, возле которого они с Мориарти смогли припарковаться. По всей округе сновали сотни военных, и это нагоняло чувство тревоги. Ева понимала, что при малейшей оплошности любой из их группы сможет превратиться для этих людей в живую мишень. На периферии сознания ещё маячили мысли о подарке Клемана, вызывая неприятное чувство, разливающееся спазмами от живота и вплоть до грудной клетки. Возможно, сыграл банальный Плацебо, вполне вероятно, что её – самого близкого к Мориарти человека – никто так и не решился отравить, однако ощущения боли были реальными, сколько бы Ева не убеждала себя в обратном.

– Станет плохо – дашь мне знать, – сказал Джеймс, выходя из машины.

Ева смогла встать на ноги и даже вполне спокойно пошла вслед за Риттером и Гасаном, что направлялись к дальнему складу. Рядом шёл Мориарти. Брэдфорд всё чаще ощущала на себе его взгляд, и ей становилось от этого не по себе. Внутри зарождался страх – глупый и иррациональный, он не давал ей мыслить здраво. Ева боялась встречи с Клеманом, который, по словам Алекса, уже давно прилетел и ждал их вместе с Зейдом. Она не хотела смотреть в глаза человеку, который подписал ей смертный приговор – слишком диким это было, но обратного пути нет.

Всё происходящее казалось какой-то садистской пыткой, в которой ей уготована роль загнанной в угол жертвы. Вокруг возвышались заснеженные горные хребты, растянувшиеся до самого горизонта, а впереди маячила высокая красная дверь военного ангара, рядом с которой стояли две мужские фигуры. И пусть первым к ним подошёл Асад, Ева словно и не заметила его присутствия. Всё её внимание было приковано к Клеману, что теперь медленно шагал им навстречу.

– Опаздываешь, Алекс, – поддел он Риттера.

– Погода ни к чёрту, – отмахнулся Алекс. – Ну что, пойдёмте? Нам сюда.

Внутри бетонный ангар казался ещё больше, чем снаружи. Вдоль серых стен тянулись ряды металлических контейнеров и коробок с разными маркировками; чуть дальше были разложены ручные гранаты, прибывшие сюда прямиком из Израиля, а поодаль входа можно было разглядеть стойки с противотанковыми ракетами и торпедами немецкого производства, которые Риттеру подарили его «близкие друзья из Бундестага».

– А здесь у нас мины, – сказал Алекс, указывая на большие металлические коробки с маркировкой Американских вооружённых сил. – Эти красавицы прилетели сюда из Штатов несколько месяцев назад. А эти, – он подошёл к открытой коробке, – прибыли вчера от наших британских партнёров. Тут есть магнитные мины и парочка фугасных бомб, но это так – мелочи. Всё лучшее из их арсенала находится здесь, – он похлопал по большому чугунному контейнеру. – Твои любимые «Банши», Филип.

Рассказ Риттера мало интересовал Еву. Он, наверняка, мог часами бродить этим ангаром и воздавать хвалу себе любимому, показывая лучшие образчики военного ремесла, которые ему удалось накопить для воплощения их безумного плана. Но среди тысяч металлических коробок, под завязку набитых боеприпасами, оказался один контейнер, который Ева не могла ни с чем спутать. На нём была классическая метка МІ-6 – «Лев и Единорог под единой короной Британской империи». Именно там находились хорошо знакомые ей «Банши».

– Вы уже разобрались с ними? – спросил Клеман.

– Наши ребята пока работают. Они приехали всего два дня назад.

– Хорошо.

– А что с М-16? – поинтересовался Асад.

– Они уже здесь, – довольно ответил Риттер. – Готовы к транспортировке.

– Превосходно, Алекс.

Из-за нарастающей боли вся их беседа для Евы слилась в бессвязный поток слов, в которых было сложно найти хоть долю смысла. Желудок сводило спазмами, а в грудной клетке словно разгоралось настоящее пламя. Ева мельком взглянула на Джеймса, после чего будто невзначай взяла его за руку. Она сжала его ладонь так сильно, как только могла, в надежде, что Мориарти поймёт её простой посыл.

– Ну что, будем решать или… – Алекс выдержал небольшую паузу, после чего многозначительно взглянул на Джеймса.

– Ждёте моего ответа? – спросил Мориарти.

– Да, – ответил Риттер. – Изволь уже хоть что-нибудь нам сказать!

– Алекс…

Похоже, что ни Асаду, ни Клеману не была по душе столь резкая смена настроения, но их попытки осадить Риттера оказались напрасными. За своей напускной гостеприимностью этот мужчина скрывал целый фонтан злости, который теперь готов был выплеснуть на всех окружающих.

– Что «Алекс»?! – выкрикнул Риттер. – Работа стоит. Всё это давно уже могло пойти на Тартус**, а не простаивать здесь. Но мы должны ждать, пока один небезызвестный псих решит свои проблемы!

Ева старалась уловить каждое слово из речи Риттера, но нарастающая боль помутнила сознание. Едва ли она выдержит ещё хоть минуту в этом сыром, холодном складе. Всё, что она отчётливо слышала, – это голос Мориарти – тихий, мерный, словно шипение змеи в лесной чаще. Легче всего было сконцентрировать своё внимание на нём и забыть обо всём окружающем шуме из голосов Асада, Клемана и Риттера.

– Хочешь воевать, Алекс? – тон Мориарти был непривычно спокойным, из-за чего Алекс слегка замялся.

– Что? – нелепо переспросил он.

– Ты меня слышал.

Мориарти напирал на Риттера. Он не давил на него криком или угрозами – это было бы слишком глупо в сложившейся ситуации. Легче и гораздо более разумно было провоцировать его, доводя своим иррациональным спокойствием.

– Я давно уже согласился на это, – ответил Риттер. – И многое сделал, чтобы вся эта авантюра выгорела.

– Да-а, – насмешливо протянул Мориарти, – ты прав, ты очень много сделал. Я бы даже сказал, что из тебя бы вышла неплохая секретарша – превосходно исполняешь чужие указания.

– Хочешь задеть меня этим? – рыкнул сквозь зубы Алекс. – Я исполняю свою часть сделки, Мориарти. В отличие от тебя я не разучился играть по-честному.

– Так вот оно что, – оскалился Джеймс. – Не доверяешь мне, Алекс?

– Я… – Риттер не нашёл в себе слов, чтобы ответить.

Повисло гнетущее молчание.

Ева смотрела на Джеймса и пыталась понять, в какой момент эта мирная беседа о войне перешла в обмен любезностями. Боль немного отступила, но Брэдфорд чувствовала – она ещё вернётся и ударит по ней с такой силой, что едва ли её организм выдержит подобное испытание на прочность. Но сейчас лучше об этом не думать. Стоит поразмыслить о том, как выбраться из этого места, ведь, судя по всему, они с Мориарти тут ненадолго.

– Насколько я понимаю, – заговорил Джеймс, нарушая тишину, – у каждого здесь есть сомнения на мой счёт. Кроме Филипа, конечно же, – он взглянул на молчавшего всё это время Клемана и одарил его своей привычной ухмылкой.

– У вас неоднозначная репутация, мистер Мориарти, – отозвался Зейд.

– Более неоднозначная, чем у вас, мистер Асад? – иронично спросил Мориарти.

От последних слов Мориарти Еву будто прошибло током. Он раскрыл карты – назвал настоящую фамилию Зейда. Сложно было понять мотив, которым руководствовался Мориарти. Он мог блефовать, не имея никакого внятного плана, а мог всё уже давно заранее продумать. И Ева искренне надеялась, что весь этот фарс был устроен не напрасно, иначе их шансы выбраться из этого склада живыми равняются нулю.

– Я понимаю вас, Джеймс, – Асад был спокойным, хотя Ева понимала, насколько сложно столь вспыльчивому человеку держать себя в рамках. – Вы так же, как и мы, многим рискуете, заключая эту сделку. Но, думаю, со временем мы сможем найти с вами компромисс, при котором все ваши сомнения отпадут.

– Пока я его не вижу, – парировал Мориарти.

– Почему вы так отчаянно против этой сделки?

– Потому что не нахожу в ней выгоды.

– А как же старая добрая анархия? Как же ваш любимый драйв? – Асад не спрашивал – он насмехался, от чего его речь, приправленная отчётливым южным акцентом, звучала донельзя приторно мерзко. – Или вы весь остаток жизни хотите играть в «Клюидо» с тем доморощенным детективом?

В конце этой насмешливой тирады Джеймс лишь ухмыльнулся и спокойно ответил:

– Я люблю загадки, Зейд. А то, что предлагаете вы, больше похоже на нелепую шутку.

***

Сидя в машине, Ева совершенно не могла вспомнить того, как они выбрались с той чёртовой военной базы. Она всё силилась найти эти воспоминания в своей памяти, но вместо них всплывала боль – тянущая, сдавливающая и выворачивающая каждую часть тела наизнанку. Жар сменялся невероятным холодом, лёгкие горели, а дышать становилось всё тяжелее. После очередного спазма горло словно обдало едкой кислотой, а во рту появился неприятный горький привкус. На миг Еве показалось, что она онемела. Судорожно хватаясь за горло, Брэдфорд делала глубокие вдохи. Воздуха катастрофически не хватало.

Всё это было реально – каждый парализующий тело спазм, каждая вспышка боли в лёгких, каждый рвущийся наружу истошный стон. Никаких иллюзий и наивных мыслей о Плацебо не осталось. От боли хотелось кричать, что есть силы. Тело становилось тяжелее, будто в него мерно заливали свинец. Держать голову на весу было невозможно, а потому Ева откинулась назад и уставилась в темноту крыши. Она пыталась отвлечь себя хотя бы мысленно от того состояния, в котором находится, но, чем дальше они проезжали по заснеженным перевалам, тем труднее становилось контролировать поток сознания.

Лежать на заднем сидении было чертовски неудобно. Она ни черта не видела и не слышала – была таким себе начинающим коматозником, который ещё не утратил связь с внешним миром. От этого переносить боль было только труднее. Ева ощущала себя узником собственного тела. Ей хотелось вырваться из этой клетки из мышц и костей, хотелось покинуть этот душный салон и ощутить на себе лёгкое дыхание ветра. Тепло душило её, оно словно усиливало в сто крат тот жар, что волнами прокатывался по телу.