Текст книги "Сквозь замочную скважину (СИ)"

Автор книги: Angie Smith

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 61 страниц)

Ева вздохнула и, отбросив в сторону пропуск, пошагала к выходу из спальни. Тем временем за окном французская провинция медленно погружалась в сумерки. Вдали зажигались огни соседних посёлков, в которых до глубокой ночи кипела жизнь, было слышно пение цикад и шелест листвы от порывов тёплого южного ветра. Спокойствие и умиротворённое блаженство царили в этом уголке мира, который Еве в скором времени придётся покинуть. Но думать об этом совершенно не хотелось.

Миновав узкий коридор, Брэдфорд вошла в гостиную, где по разным углам, словно чёртовы дети, расселись Мориарти и Дауэл. Один, Джеймс, расположился напротив старенького телевизора, что теперь вещал об очередном скандале с британской знатью в лице королевской семьи, другой же восседал за столом смежной кухни, попивая недавно сваренный Евой кофе. Оба они почему-то умолкли, завидев вошедшую в комнату Брэдфорд.

– Что-то случилось? – спросила Ева, подойдя к старой газовой плите, на которой стояла незамысловатого вида кофеварка.

Налив себе оставшиеся пол унции кофе, которое по вкусу больше напоминало палёный пластик, Брэдфорд вновь глянула на молчавших мужчин. Её взгляд остановился на Дауэле, что то и дело пялился на свой сотовый. Тот мельком взглянул на Мориарти, после чего разблокировал телефон и протянул его Еве.

– Сама взгляни.

На экране сотового высветился скрин статьи из местного новостного портала. Заголовок гласил «Уже три машины подверглись нападению на подъезде к Версалю», а снизу были прикреплены фото сгоревших дотла автомобилей, каждый из которых как один был похож на неприметную белую Джету, что довезла их от Шеврье до самого пригорода Труа. Они уже несколько раз меняли номера, но это никак не спасало от периодических хвостов и внезапных нападений со стороны людей Асада. Вот только то, что Ева видела сейчас, значило лишь одно…

– Нужна ещё одна машина.

– Уже, – сказал Дауэл, протягивая ей ключи. – Я поговорил с хозяином дома и он согласился одолжить нам несколько машин из своего проката. Нужно будет разделиться. Асад поставил своих людей на въезде в Версаль, поэтому поедешь окольными путями. Тебе в любом случае нужно быть там раньше нас.

Ева задумчиво покрутила в руке брелок с эмблемой «Шкоды», после чего сунула его в карман и с тихим вздохом сделала ещё один глоток мерзкого кофе.

– Летиция просила подъехать ко входу к восьми утра, – сказала она словно в подтверждение слов Дауэла.

В последние несколько дней Ева получила, по меньшей мере, десять писем и пять слишком долгих звонков от своей непосредственной работодательницы, каждый из которых в конечном итоге сводился к очередному повторению строгого свода корпоративных правил «Афины» и обсуждению деталей предстоящего ужина. Всякий раз завидев на экране сотового уже знакомый номер Еве хотелось выключить телефон или, что куда надежнее, разбить его о чёртову бетонную стену. Но она этого так и не сделала.

От чего-то захотелось курить.

– Выедешь до рассвета, – вдруг отозвался молчавший всё это время Джеймс. – Чем раньше – тем лучше.

– Хорошо, – кивнула невпопад Ева.

– Попробуй заехать с западной стороны по трассе А12, – сказал Дауэл. – Это пока единственное место, где не было нападений.

Ева вновь утвердительно кивнула, словно заевшая детская игрушка. Ей не хотелось говорить, не хотелось размышлять о бренности собственного положения, а поэтому она сделала последнюю попытку взбодриться и отпила ещё немного кофе. Скривившись от мерзкого вкуса обугленной пластмассы, Ева без раздумий вылила остатки бурой жидкости в умывальник. Под взглядом Марка она пошагала к одному из кухонных шкафов в дальнем углу комнаты и выудила оттуда припрятанную в коробке для соли пачку сигарет. Внутри услужливо оказалась дешёвая зажигалка, которую Марк успел купить на одной из заправок.

– Как ты её нашла? – растерянно спросил Дауэл.

– Ты всегда хреново умел прятать заначки.

Забыв разом все уроки хороших манер, которые ей внушали с далёкого детства, Ева уселась на столешницу и зажгла сигарету, делая глубокую затяжку. В голове по прежнему крутились мысли о завтрашнем дне – фото сгоревших машин, ключи, Летиция, чёртов Версаль, – всё это казалось форменным безумием. Впрочем, никак иначе её жизнь теперь и не назовёшь.

– Помнится, ты была против курения в доме, – усмехнулся Дауэл.

– Похрен, – фривольно выдохнула Брэдфорд, бросив Марку полупустую пачку вместе с зажигалкой. – Всё это уже не имеет никакого значения.

Комната наполнилась сизым дымом, сквозь который Ева пыталась проглядеть экран старенького телевизора, что опять вещал новости о предстоящем приеме. Журналисты строили догадки о местоположении, кто-то отчаянный даже пытался дозвониться до секретаря Асада, пока другие оккупировали две основных резиденции Зейда – виллу у Женевского озера и усадьбу на окраине Хайдельберга. В один миг экран телевизора погас и запредельный шум французских новостных сводок, наконец, утих. Ева с Марком уставились на Джеймса, который отбросил пульт и вдруг поднялся со своего кресла.

– Уже уходишь? – спросил его Дауэл, выдохнув облако дыма.

– Нужно доработать код, – ответил Мориарти, после чего обратился к Еве. – А тебе стоит собираться. Осталось не так много времени.

– Да, хорошо, – ответила в лёгком замешательстве Брэдфорд.

Как только за Мориарти закрылась дверь, Ева словно вышла из оцепенения. Она затушила окурок о ржавую раковину и с недоумением спросила у Дауэла:

– Что с ним?

Марк лишь пожал плечами, докуривая свою сигарету, и с привычным безразличием заключил:

– Не знай я Джеймса, я бы сказал, что у него невроз. Но, скорее всего, это своеобразная форма проявления заботы.

От его слов Еве вдруг захотелось рассмеяться. В мире хватало слов, чтобы соотнести их с загадочной личностью Мориарти, но «забота» уж точно не входила в этот богатый список. Как и любое проявление чувств, забота была чуждой для Джеймса – всё это просто отторгалось его насквозь пропитанной прагматизмом натурой. Хотя нечто в его голосе, а скорее в том мерзком поучительном тоне, с которым он в последнее время обращался к ней, всё же заставило Еву усомниться в своих убеждениях.

Однако это, как и миллион других побочных мелочей, казалось сейчас совершенно неважным.

Просидев на кухне ещё несколько долгих минут, Ева покинула комнату на том самом моменте, когда Марк вновь попытался заговорить о своём плане. Слушать то, что она уже и так знала, не хотелось от слова «совсем», а поэтому Брэдфорд взглянула на часы, что показывали пол одиннадцотого вечера, и со вздохом отправилась в спальню. Ей осталось каких-то полтора часа до того, как она планировала покинуть природный парк «Orient Forest» и направиться в сторону Версаля, а поэтому она решила последовать совету Джеймса и начать собираться.

С собой Ева взяла не так уж и много вещей – рабочую форму «Афины», которую ей выдала Летиция, паспорт и пропуск на имя Элизабет Беннет, а так же механический титановый клинок – единственное оружие, что сможет пройти все уровни проверки, уготованные людьми Асада. От накативших нервов Ева то и дело поправляла небольшую самодельную цепочку, что висела у нее на шее: старая серебряная цепь осталась ещё со времен её пребывания в Британии, а вместо кулона на ней болталась небольшая металлическая флешка, хранившая в себе весь компромат, который у них имелся на Зейда Асада. От чего-то Ева совершенно не хотела таскать её в карманах сумки или курточки – куда безопаснее, если эта вещица поистине континентальной важности будет под рукой.

Застегивая сумку, Брэдфорд ещё раз осмотрелась – комната сдалась ей необычайно пустынной, словно всё, что придавало ей лоск и уют, исчезло вместе с её скудными пожитками. Часы пробили полночь, когда Брэдфорд в последний раз закрыла за собой дверь спальни. В коридоре она заметила свет, исходящий из соседней комнаты. В небольшом проёме приоткрытой двери она увидела тёмную фигуру Джеймса, который привычно отбивал чечётку по клавишам своего ноутбука, сидя за небольшим рабочим столом. Рядом с ним лежал разобранный дробовик – один из тех, которые им удалось конфисковать у людей Асада по дороге из Шеврье. Джеймс работал даже на самом кануне их отчаянной миссии. Конечно, он уедет куда позже Евы – они с Дауэлом отправяться в Версаль ближе к обеду, чтобы успеть к началу торжественной части ужина. Но даже имея возможность поспать и дать своим расшатанным нервам несколькочасовой отпуск Мориарти продолжал изнурять себя полуночной работой. Это раздражало и покрывало Еву войти в его спальню и захлопнуть наконец тот чёртов ноутбук, отрезая любые пути к отступлению. Но она так и не решилась это сделать.

Ей не хотелось задерживаться там дольше, чем положено, а потому Ева резко отпрянула от двери, подхватывая сумку, и направилась к выходу. С Дауэлом она встретилась в прихожей – он прильнул к экрану своего сотового и что-то неистово печатал, абстрагировавшись от реальности. Ева не стала его отвлекать и бросив короткое «Прощай» покинула дом в самом сердце густого дубового леса.

Старенькая «Шкода», что досталась ей по милости Марка, оказалась не столь плоха, как Ева предполагала. Топлива, что в ней было, хватило бы по меньшей мере на две сотни миль, чего вполне достаточно, чтобы доехать до Версаля. Спутник показывал пробки на главных трассах, ведущих к пригороду Парижа, – из-за аварий, устроенных людьми Асада, большинство центральных магистралей парализовало, и это слегка беспокоило Еву. На выезде из заповедника она свернула с автобана на просёлочную дорогу, что должна была вывести её к Провену – следующему после Труа большому городу на пути к Парижу. Оттуда путь тянулся через небольшие посёлки параллельно межгородской магистрали А18, на которой несколькими часами ранее люди Асада сожгли дотла очередной «Фольксваген». Теперь там, судя по новостным сводкам, работает местная полиция и Ева никак не хочет попадаться им на глаза.

Приятная безмятежность ночи отступала с каждым новым километром. Чем ближе Брэдфорд подъезжала к Версалю, тем оживлённее становился трафик на улицах. Кое-где виднелись мерцающие вывески круглосуточных ресторанов, а на горизонте то и дело мелькали красне огни заправок «Total», которыми были усеяны все мало-мальски значимые местные дороги. И без того долгий путь растянулся едва ли не на пять часов из-за невозможности заезжать на центральные магистрали. Скоростные ограничения вкупе с полуразбитыми просёлочными дорогами заставляли замедляться, а взгляд то и дело опускался на зеркало заднего вида судорожно ища «хвост». Но никаких подозрительных машин Ева так и не разглядела вплоть до Сенарского леса у самой черты Парижа, где ей впервые довелось заехать на автобан, дабы не потеряться в хитросплетениях местных объездных путей.

Примерно с того самого момента она стала замечать подозрительного вида автомобили, стоящие по обе стороны трассы – они могли быть похожими на обычных патрульных, но Ева ещё не утратила здравый рассудок, а потому рядом с каждым из них старалась ехать максимально осторожно и непринуждённо. На трассе она чувствовала себя уязвимой – зажатая меж высокими бетонными стенами эта дорога больше напоминала громадный мышиный лабиринт, в конце которого вместо заветного сыра была авария с летальным исходом.

Последнее, что запомнила Ева из своей длительной поездки, – это рассвет, который она встретила на подъезде к аэропорту Орли. Сюда уже через каких-то несколько часов будут слетаться сливки европейской знати, щеголяя новенькими частными джетами в истинном параде тщеславия. Дальше вплоть до самого Версаля тянулись километровые пробки, вызванные бурным потоком клерков, что ехали из пригорода в столицу, дабы успеть к началу рабочего дня. Никто из этих людей, отчаянно сигналивших стоящим впереди машинам, не догадывался, что именно произойдёт в каких-то двадцати милях от них этой ночью.

Тревога окутала мысли Евы. Она старалась не смотреть по сторонам, хотя понимала – здесь, у самого Версаля людей Асада куда больше, чем было в Сенаре.

Обойти пробки удалось только к седьмому часу утра, когда появился заветный поворот на трассу А12, а вдали уже виднелись широкие парковые аллеи дворцового комплекса. Старенькая «Шкода» рассекала идеально ровную французскую магистраль, которая вела её прямиком к заветной цели. Завидев на горизонте указатель «Версаль – 1,5 км.» Ева выдохнула. Она откинулась на спинку сиденья и впервые за все долгие часы своей поездки смогла позволить себе не оглядываться судорожно в зеркало заднего вида, а просто ехать вперёд. Здесь не было больше блокпостов или бесконечных пробок. Дорога к Версалю оказалась пустынной и спокойной. Она простиралась мимо небольшого озера и какого-то локального стрельбища, пока не упёрлась в громадного вида ворота – не центральные, нет, – это был въезд для служебной техники и обслуживающего персонала. Рядом находилась парковка, где Еве было велено оставить свою машину и дожидаться того времени, когда придёт Летиция, чтобы провести её внутрь. Самой же Брэдфорд даже при наличии пропуска вход на территорию был заказан.

Вскоре, когда палящее летнее солнце поднялось над французским пригородом, а Ева всё же решилась выйти со своего автомобиля, она смогла рассмотреть во всей красе громадный дворцовый комплекс, окутанный лабиринтом из парковых аллей, гигантских размеров фонтанов и россыпи из декоративных деревьев, что тянулись вдаль до самого горизонта. Само здание – дитя французского барокко – сверкало позолотой крыш и ослепляло своими резными мраморными ставнями. В памяти Евы мерцали кадры из новостной хроники двадцатых годов, где из северного крыла триумфально выходили главные амбассадоры мира своего времени – Джордж, Клемансо, Орландо и Вильсон [1], – подписавшие минутами ранее Версальский договор.

«Какая всё-таки ирония», – подумалось ей.

Спустя почти сотню лет в этом месте должна состояться встреча совсем уже другого толка – на кону вновь окажется судьба сотен миллионов людей, вот только намерения у каждой из сторон будут совершенно другие. Сказки о мире во всём мире остались в далёком прошлом – погребённые в окопах двух мировых воен и прижжённые огнём локальных распри.

Засмотревшись на здешние пейзажи Ева едва не упустила из виду шагающего ей навстречу долговязого парня в белоснежной форме су-шефа. Отпрянув от капота машины, она окинула беглым взглядом парнишу и с изумлением отметила, что ему не больше двадцати пяти. Выправка гражданского и привычная для здешних краёв поспешная манера ходьбы поубавили её волнения. Это был всего лишь заурядный работник кухни – такой же, как и она в этой ситуации.

– Эй, – окрикнул он её, подходя ближе. – Ты что здесь делаешь?

– Жду, пока меня пустят внутрь, – ответила Брэдфорд. – Я – Элизабет Беннет, работаю здесь на кухне, – Ева протянула мужчине свой пропуск.

Он пристально осмотрел её карту – скорее всего, это было сделано не по собственной воле, а по указке начальства, ведь по виду парня можно было легко сказать, насколько сильно он плевал на эту формальную рутину и на личность Брэдфорд в частности. Лёгкое волнение прошлось волной по телу Евы, как только парень перевёл свой взор от карточки на неё, но это мимолётное чувство быстро исчезло, как только он заговорил.

– Британка, точно, – пробубнил себе под нос парень. – Ну что ж, добро пожаловать. Элизабет Беннет, – он вернул ей пропуск. – Пошли.

Они прошли на территорию Версаля сквозь едва заметный проход немного поодаль основных ворот. На входе им встретился мужчина в военной форме – охранник, – который просканировал их пропуски и, смерив Еву своим бесстрастным взором, смиренно отступился, пропуская их внутрь дворцового комплекса. Ступая за долговязым парнем она чувствовала себя ребёнком, что вдруг проник на территорию взрослых – всё здесь от каменных стен дворца впереди до журчащих фонтанов по обе стороны их дороги казалось непомерно громадным. Этот мир был искажённым, чуждым для неё – человека по другую сторону баррикад. Рассматривать окрестности не хотелось, ведь все здешние красоты только отвлекали от мыслей о насущном – о плане Марка Дауэла, который хоть и казался безумным, однако оставался единственной альтернативой в сложившихся обстоятельствах.

– Меня зовут Паскаль, – отозвался вдруг парень, когда они подошли к одному из служебных входов в северное крыло. – До приезда шефа ты будешь находиться в моём подчинении. Исполнять будешь только то, что я тебе скажу. Самодеятельностью заниматься не советую.

Они вошли в узкий сырой коридор, что венчался парой весьма древнего вида дверей по обе стороны, и выводил к белоснежному кухонному залу – небольшому и весьма тесному пространству, в котором сейчас кропотливо трудились несколько десятков поваров. Одни работали над заготовками для запланированных блюд, другие мариновали мясо, ну, а кто-то и вовсе прибирался, наводя порядок на своей рабочей поверхности. Всё это напоминало хаотичный, но из-за этого не менее завораживающий танец, аккомпанементом которого был стук ножей и звон посуды, что сопровождались тихими перешёптываниями персонала. Ева не всматривалась в лица, не пыталась сдаться для них своей – она здесь всего на несколько часов и отнюдь не для того, чтобы готовить рататуй.

Паскаль всё же не упустил возможности заявить о её присутствии и в тот самый миг, когда парень с металлоискателем – очередной охранник – прекратил проверять Еву, он познакомил её с работниками кухни.

– Господа, хочу представить вам Элизабет Беннет – она будет работать с нами на этом ужине.

Это неловкое и излишне официозное представление заставило весь персонал на миг умолкнуть и обратить свой взор на Еву. Они ждали от неё каких-то слов, чего-нибудь отличительного, но всё, на что была способна Ева – это короткий кивок.

После того, как всеобщий ажиотаж вокруг её персоны стих и люди продолжили свой суматошный танец, Паскаль отвёл её к тому самому месту, где Брэдфорд предстояло провести остаток этого дня. Небольшая металлическая столешница в самом углу кухни рядом с раковиной и массивной металлической дверью предназначалась для мойки и нарезания овощей.

– Занятие не сложное, но, поверь, даже здесь можно облажаться, – сказал Паскаль. – Пока будешь тут, а ближе к вечеру поставим тебя на сервировку. Там как раз не хватает рук, – закончив свой инструктаж он вдруг положил свою тощую ладонь на плечо Евы и, наклонившись, сказал:

– Летиция должна была тебя предупредить, но я повторю ещё раз: то, что происходит за стенами этой кухни, не должно тебя волновать. Здесь за тебя отвечаю я, ну, а там, – он указал на большую двустворчатую дверь, что вела, по всей видимости, к основному залу, – там тебе уже никто ничем не поможет. Тебе всё ясно?

– Вполне, – ответила Ева.

Прежде чем приступить к той самой рутинной части своего задания Ева прошла в узкую комнату, больше напоминающую кладовую, и переоделась в белоснежную форму «Афины». Двубортный китель был ей великоват, но в целом выглядела она вполне правдоподобно, и это немного успокаивало. Ева догадывалась, что там – за стенами этой кухни, – здание кишит людьми Асада, которые сейчас активно готовят здешний зал к торжественному ужину. Любая малейшая оплошность с её стороны позволит им раскрыть её личность, а это значит лишь одно – нужно смиренно играть свою роль, пока не наступит подходящий момент покинуть эту кухню и запустить следующую фазу плана.

Работа оказалась не сложной – быть девочкой на побегушках Ева привыкла ещё со времён стажировки у Дауэла, и с тех пор ещё не утратила навыков натянуто улыбаться и подавлять собственные эмоции в угоду чужим заскокам. Хотя в случае с Паскалем всё оказалось куда проще – большую часть времени Ева мерно нарезала овощи и сортировала их по контейнерам, которые потом уходили обратно в холодильник дожидаться своего часа. Порою он просил её что-то принести или подать один из своих боксов с нашинкованной капустой, но больше ничего. Парень, что на первый взгляд показался ей заносчивым снобом, на проверку оказался весьма спокойным и лояльным к своим подчинённым. А Евино молчание и беспрекословная исполнительность приходились ему по душе.

Разговоров Брэдфорд не заводила, предпочитая молча исполнять свою работу, мысленно перебирая в голове все детали плана. Она старалась держаться поодаль тех, кто трудился на кухне – новые знакомства это точно не то, за чем она сюда наведалась. Поэтому когда невысокая женщина лет сорока в белоснежном кителе с надписью «Айрин» на груди подошла к ней со спины, Ева нервно одернулась, полоснув ножом по большому пальцу.

– Дьявол, – прошипела она, глядя на кровь, что хлынула из раны.

– Не нервничай так, – осадила её женщина, подавая вынутый из кармана пластырь, пока Брэдфорд пыталась промыть рану под проточной водой. – Вот, держи. Всегда ношу их с собой, когда ухожу на длительные смены. Здесь-то и спирта ни у кого не допросишься, – с усмешкой сказала она.

Ева лишь благодарно кивнула, заклеивая палец неприметным телесным пластырем. Она не понимала, что именно сподвигло эту Айрин к ней подойти, но с виду эта женщина с лёгким акцентом была уж больно учтивой для типичного работника «Афины». И это настораживало.

– Спасибо, – сказала Ева, когда рана перестала кровоточить и она наконец смогла продолжить нарезать артишоки. – Вы что-то хотели? – с опаской спросила она, когда увидела, что Айрин не уходит.

– Подай-ка мне вон те томаты, – сказала она, становясь рядом с Евой.

Двоим им едва ли хватало пространства за рабочей поверхностью, но Брэдфорд так и не решилась озвучить это. Айрин взяла одну из досок и начала нарезать томаты, складывая их по тому же принципу, что до этого использовала Ева. Нечто странное было в её поведении – то ли эта женщина пыталась помочь ей, то ли унизить, делая за неё часть работы. Странность состояла и в том, что глядя на Айрин Ева никак не могла прочесть её реальные намерения – узкие серые глаза излучали холод и полную отрешенность. Сама же Айрин – худая, складная, со своей копной густых тёмных волос – казалась Еве до ужаса знакомой, вот только она до конца не понимала, откуда.

– Что вы делаете? – спросила растерянно Брэдфорд.

– Показываю тебе, как нужно нарезать томаты, чтобы они не сгорели к чертям в духовке, -ответила слегка раздражённо Айрин. – Артишоки можешь помельче нарезать, с ними-то ничего не будет.

– Зачем…

– Чтобы ты дожила до конца этого ужина, – сказала она и фраза эта могла прозвучать до ужаса театрально, если бы не скрывала за собой суровую правду реальности, в которой Ева с каждой минутой рискует встретиться с пулей одного из головорезов Асада, что только за последний час несколько раз наведывались на их кухню проверить, как проходит подготовка. – Паскаль ненавидит, когда кто-то лажает, – вдруг добавила Айрин.

– Я это заметила, – ответила Ева.

– К слову, я – Айрин.

– Элизабет, – представилась Брэдфорд.

– Рада знакомству, – Айрин широко улыбнулась, пожимая её ладонь.

Они продолжили нарезать овощи, не проронив ни слова, пока кто-то из поваров не окликнул Айрин, сказав что-то о подгоревших медальонах. Ева смотрела ей вслед и пыталась понять то чувство, что охватило её при виде этой женщины, – это было подобно дежавю, вот только корни его тянулись в далёкое, полузабытое прошлое. Глядя на свой перевязанный палец Ева лишь мотнула головой, отгоняя навязчивые мысли. Это всего лишь плод её задурманенного опасностью сознания – не больше. С этой мыслью она продолжила мерно исполнять поручения Паскаля.

Время неумолимо уплывало, приближая Еву Брэдфорд и всех обитателей кухни к часу «Х» – темп работы ускорялся, но Ева этого словно не замечала. Она продолжала своё нехитрое занятие вплоть до того момента, когда стрелки настенных часов, что висели над сервировочным столом, остановились на отметке в три часа, а в кухню не вбежал один из официантов. Он подошёл к Паскалю и сказал нечто, что, наверняка, должно было остаться неуслышанным для остальных.

– Молодой господин Клеман здесь, – на выдохе произнёс запыхавшийся официант. – Луиза должна была предупредить вас…

На этой фразе Еву словно окатили холодной водой. Она оцепенела с ножом в руках не в силах пошевелиться. Ей казалось, что она ослышалась… Но эту фамилию она не могла спутать ни с чем, не взирая на самый грубый акцент, – слишком уж часто она её слышала. В этой стране лишь один человек мог именоваться «молодым господином Клеманом» – тот самый последний из своего рода, что каким-то образом сумел скрыться от нападения людей Асада на своего дядю и теперь, похоже, вновь оказался в гуще событий.

«Чёртов Лоренс», -хотелось выкрикнуть Еве, но она лишь продолжила вслушиваться в завязавшуюся беседу.

– Я помню, – оборвал официанта на полуслове Паскаль. – Шеф ещё не приехал?

Официант потёр вспотевший лоб и тихо ответил:

– Насколько я знаю, – нет. Они с господином Асадом ещё в пути.

– Ясно, – сказал Паскаль, после чего немного громче позвал:

– Айрин, подойди сюда.

Женщина, до этого занятая подготовкой маринада для утки, на миг замешкалась, вытирая перепачканные руки, после чего поспешно подошла к Паскалю.

– Да.

– У тебя всё готово? – спросил Паскаль.

Айрин замялась, оглянувшись на раскалённую духовку, в которой вот уже час томились те самые злосчастные медальоны, которые она по милости Евы едва не сожгла. Сама Брэдфорд старалась не подавать виду, продолжая отмывать несуществующую грязь из веток свежего сельдерея.

– Почти, – вздохнула Айрин. – Я уже начинаю готовить конфи, поэтому не успеваю сервировать его обед.

– Чёрт, – выругался Паскаль, – ладно, давай я сам…

И в этот миг Ева осознала, что это может быть последний её шанс убедиться в собственных догадках, а потому она отбросила лишнее жеманство и, развернувшись к Паскалю, сказала:

– Я могу помочь.

– Ты? – с недоверием спросил су-шеф.

– Да, – твёрдости в голосе поубавилось, но Ева не стала отступать., – я в любом случае уже закончила. Могу помочь вам.

Паскаль сомневался. Он долго смотрел на Брэдфорд и результаты её трудов, что громоздились на другом краю столешницы, пока его размышления не прервал тихий голос Айрин:

– Я думаю, с этим госпожа Беннет точно справится, – сказала она без тени сомнения, чем вызвала удивление не столько у Паскаля, сколько у самой Брэдфорд.

– Хорошо, – заключил су-шеф. – Приступай.

Еву переполняли смешанные чувства, когда она принялась за сервировку обеда для младшего Клемана, – ей хотелось понять, что именно Лоренс делал в Версале перед торжественным ужином Асада и каким образом это могло быть связанно с недавней гибелью его дяди, но мысли всё не складывались в единую картину. Слишком уж много неизвестных переменных. Еве срочно нужно было увидеть Лоренса. Странный инстинкт, что засел в ней ещё с далёких времён Парижа и той напряжённой беседы с Луизой Клеман, толкал Брэдфорд на отчаянные меры. Именно поэтому, закончив сервировать блюдо, что теперь примостилось на серебряном подносе рядом с чайным сервизом и парой приборов, Ева обратилась к стоящей по другую сторону стола Айрин.

– Ты не знаешь, где сейчас находится этот молодой господин?

– А тебе это зачем? – спросила с недоумением Айрин.

– Хочу отнести ему это.

Женщина уставилась на Еву с искренним удивлением и на миг Брэдфорд словно прошибло током. Она совершенно точно видела это выражение раньше – не здесь, не в этом путешествии. Это воспоминание было куда более давним и от того выудить его из омута памяти получалось гораздо труднее. Но Ева всё же сумела это сделать.

– Элизабет, это ни к чему, здесь целая толпа… – заговорила Айрин, но Ева бесцеремонно перебила её.

– Мне нужно отнести это ему самой, – заявила она.

Напор, с которым говорила Ева, поразил Айрин. Она смерила Брэдфорд своим изумлённым взглядом, вероятно, ожидая увидеть хоть тень сомнения в её глазах, после чего тихо спросила:

– Ты уверена?

– Да, Айрин, – отчеканила Ева. – Прикрой меня.

Айрин лишь утвердительно кивнула, опустив ещё с сотню вопросов, которые, как полагала Ева, переполняли её мысли.

Накрыв обед металлическим клошем, Брэдфорд схватила в руки поднос, и пока Айрин с изяществом уронила на пол сковороду с раскалённым маслом, она успела незаметно выбежать в приоткрытую дверь. По ту сторону её встретил очередной длинный коридор, которым то и дело сновали нервные официанты, что-то тихо бубня о нехватке времени и сжатых сроках. Ева шла вперёд лёгкой поступью, словно именно она должна была исполнить это нехитрое поручение. Её нутро жаждало осмотреть каждый уголок этого здания, впитывая его архитектуру, рисуя в голове детальную карту помещения со всеми входами и выходами, мелкими кладовыми и гигантскими залами. Но всё, что могла себе сейчас позволить Ева, – это составлять грубый набросок, оглядываясь по сторонам в поисках хоть каких-то указателей.

Единственное, что её пугало, – это совершенное непонимание того, где именно в этом лабиринте из коридоров и бесконечных дверей располагался Лоренс. Как бы Ева не осматривалась, как бы не пыталась вслушиваться в диалоги (в большей мере – грубые перепалки) здешнего персонала, никаких намёков на расположение младшего Клемана она не услышала. Эта весьма значимая мелочь заставила её пересилить себя и остановить одного из запыхавшихся официантов, который как раз направлялся в сторону кухни.

– Простите, что отвлекаю, месье – заговорила Ева спокойным ровным тоном. – Я несу обед молодому господину Клеману, но кажется, я потерялась в этих поворотах, не подскажете…

Её вопрос так и не был задан, ведь парень, что стоял напротив, по видимому не имел времени на лишний трёп, а потому оборвал Еву на полуслове и резко ответил:

– Прямо, потом на первом повороте направо. Там лестница… – парень махнул куда-то в сторону. – Он где-то на втором этаже.

Большего ей и не нужно было, а потому Ева наградила официанта самой лукавой из всех возможных улыбкой и с тихим «Благодарю» удалилась по указанному маршруту. Широкий коридор тянулся вплоть до другого конца здания, рассекая весь первый этаж северного крыла. Необходимый поворот нашёлся за каких-то десять ярдов, однако прежде чем свернуть в нужном направлении, Ева на миг остановилась, вслушиваясь в нарастающий шум.

За несколько шагов от неё располагался вход в большой зал – тот самый, где через пару часов соберутся для ужина все сливки европейской знати. Исходя из того, что успела приметить Брэдфорд, само помещение находилось в углублении – его строение больше напоминало одну из старых аудиторий прямиком из кампусов Кембриджа, чем место для торжественного приёма. Рядом со входом в зал, что венчался широкой двухстворчатой дверью, находилась странного вида комната – табличка на двери гласила, что это служебное помещение (в таких обычно сидят охранники), но Брэдфорд почти точно была уверена, что видела выходящего оттуда мужчину из числа людей Асада, который громко орал в свой служебный телефон о проблемах со здешним звуком.