Текст книги "Сквозь замочную скважину (СИ)"

Автор книги: Angie Smith

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 61 страниц)

– А какого рода будет эта подготовка?

– Я очень надеюсь, что ты хоть что-то смыслишь в экономике. Не хотелось бы учить тебя азам.

– Курс экономической теории я прошла. Но это было черт знает, когда. Я больше по части политики…

– Тебе надо знать всё, что должен знать незаурядный современный бизнесмен. Но ещё лучше ты должна быть осведомлена о Ларсе Трумане и о том, чем он занимается. Нужно точно знать, на что давить во время переговоров. В противном случае, или тебя убьет он…

– Или ты, – договорила Ева. – Я помню условия договора.

– Чудно.

– Я в предвкушении «прекрасных» двух недель… – вздохнула она.

Её сон был тревожным и слишком коротким. Ей снились длинные коридоры, что всё никак не кончались. Чувство постоянной опасности вело Еву вперёд, но когда она дошла до конца бетонного лабиринта, то обнаружила лишь тупик. В тот же миг дверь справа от неё со скрипом отворилась. Что было за порогом той тёмной комнаты, Ева так и не узнала. Она проснулась в тот самый момент, когда во сне должна была шагнуть во мрак. Полшестого – старые внутренние часы дают о себе знать. Она всё ещё слишком мало спит.

На кухне было пусто. Дом в предутренней темноте казался куда меньше, чем днём. Еве даже подумалось, что, завесь кто-то все эти огромные окна тёмными шторами, здесь стало бы намного приятнее жить. Ева любила раннее утро. Это было время, когда ты только-только осознаешь начало нового дня и ещё не должен куда-то бежать. Кофе в такое время кажется особенно вкусным. Ева пила крепкий американо за столом, закинув ноги на соседний стул. В одной руке она держала чашку с кофе, а в другой – свой сотовый. За последние несколько дней ей стали приходить зашифрованные сообщения от Морана. Он спрашивал о том, как всё движется и нет ли каких-то проблем. Ева писала, что всё прекрасно, даже не задумываясь, как плохо она врёт. Сейчас она вновь ждала его сообщения, ведь это единственное, что отвлекает, единственное, о чём Ева ещё хочет думать. Но телефон молчал.

Когда часы показали полвосьмого, Ева поднялась и пошла исполнять свою уже привычную утреннюю рутину: приготовила Джеймсу кофе. Она не знала, когда началась эта странная традиция и почему она прижилась. Это было настолько же закономерно, как и рефлексия Мориарти. Джеймс был пунктуальным – это Ева уяснила достаточно быстро. Он не опаздывал не потому, что считал это дурным тоном. Единственное, что ещё имело вес в жизни Мориарти, – это время. Он не разбрасывался свободными минутами и предпочитал следовать точному расписанию, отчего иногда походил на педантичного клерка из огромного офиса. К завтраку Джеймс всегда спускался в восемь часов утра. Ева даже не обращала внимания на то, как он садился за стол, брал в руки телефон или газету и отвлеченно начинал пить кофе. Ещё одной особенностью Джеймса Мориарти было то, что он полностью отказывался от еды. «Не может же он жить на чертовой солнечной энергии», – думала Ева, но потом вспоминала, что большую часть своего времени Джеймс проводил вне дома, где вполне мог пообедать, не обременяя себя её обществом.

– Так, с чего начнётся это обучение? – спросила она у Мориарти, сидя напротив за широким обеденным столом.

– Книги.

– Попросишь меня прочитать целую прорву литературы и написать реферат?

– Это не Кембридж, – укоризненно напомнил Джеймс. – Ты должна не просто на время запоминать, а знать так, словно это все время лежало в твоём уме.

– Насколько я поняла, ты хочешь создать иллюзию того, что я – какой-то гений бизнеса, который знает больше, чем написано во всех книгах и статьях, чтобы Труман поверил мне и решил начать сотрудничество. Я права? – Ева глянула на Мориарти в ожидании хоть какой-то реакции на её вопрос, но Джеймс молчал, и она расценила это, как согласие. – А потом ты подставишь и обанкротишь его, слив все деньги на офшорный счет и втоптав его репутацию в грязь.

– В общих чертах ты мыслишь в правильном направлении.

– На хрена тебе для этого я? Найми любого актера или дай на лапу какому-то ушлому предпринимателю, чтобы он сделал всё это без лишних усилий.

– Я уже говорил: у тебя есть обязанности, что…

– К чёрту обязанности, к чёрту тот договор! – она едва не перешла на крик, вовремя подавив в себе этот порыв. Не пробивная логика Джеймса её выводила. – Ты осознаешь, что моя ошибка будет стоить слишком многого? Я – не экономист, не переговорщик и, уж тем более, я – не изворотливая сука, что умеет красиво играть не свою роль.

– Твои бывшие друзья из MI-6 могли бы с тобой поспорить, – заметил Джеймс. В противовес раздражению, что пропитывало каждое слово из уст Евы, тон Мориарти казался слишком безучастным и спокойным. – Сколько раз ты подставляла кого-то перед руководством, чтобы прикрыть махинации с документами? Если бы ты была плохим оратором, то твоё начальство бы прикончило тебя, поверив словам того парня из отдела связи. Ты прошла пятичасовой допрос…

– Это другое, – возразила Ева. – Я спасала людей. У меня была мотивация, причём, всё впервые не упиралось в деньги. Они ссылали десятки солдат на суицидальные миссии только потому, что это было выгодно правительству. Им нужны были громкие заголовки в «Гардиан». В том случае меня даже не призывали к миссии или, когда мой уровень доступа был достаточным, просили разработать целый сценарий для убийства двадцати парней. Приходилось делать всё, что было возможно, чтобы спасти хоть часть из них. Журналистам все равно плевать: десять или двадцать людей погибли во время рейда. Это лишь цифра на бумаге.

– Не делай из себя героя, Ева.

– Я и не пытаюсь. На десяток спасённых припадали сотни погибших.

В тот же миг Джеймс со стуком поставил чашку на стол, словно обозначая точку в тираде Евы. Он был из тех людей, что всегда имели собственное мнение по любому поводу, и, чаще всего, оно было наиболее рациональным. Сухость и прагматизм смешались в Джеймсе Мориарти с остротой ума и повадками инфантильного психа, что давало на выходе безумно расчётливую и умную личность.

– Невозможно спасти всех, – он говорил это без сожаления, как самый обычный факт, который нужно принять. – Твоя проблема в линейности. MI-6 – зло, что убивает невинных в угоду правительственным интересам, а ты – сопротивление, что идет против укоренившихся законов. Красивые сказки. Подобный сценарий больше подходит к сопливым книгам для подростков, чем к жизни.

– О, прекрасно, теперь ты объясняешь мне, что мир не делится на черное и белое, как ребёнку.

– Я не вижу в твоих словах нужной рациональности, и, хотя, я бы предпочёл другое определение, ты – ребёнок, Ева. Несмышлёный, маленький человек, что барахтается в собственных проблемах и принципах, воспринимая мир в диапазоне из двух цветов. Плохое или хорошее, черное или белое, эгоизм или альтруизм – это понятия, что давно уже изжили себя. Они не применимы сейчас просто потому, что линейны в своей основе. Не существует лишь двух точек зрения, всегда есть нечто посередине.

– Так вот, как это действует, – твоя эта власть. Ты просто никогда не принимал чью-то сторону, будь то терроризм или бизнес.

– Верность – наивная сказка, в конце которой тебя все равно предадут.

– И поэтому ты предаешь сам.

– Я лишь использую возможности. Система рынка универсальна, так почему бы не применить её к жизни. Мы делаем только то, что нам выгодно. Поэтому, когда мне выгодно будет убить Клемана и объединить наши активы, я сделаю это.

– Разумно.

– А теперь вернемся к подготовке. Нужные книги есть в твоем кабинете.

– В моём?

– Да. Соседняя дверь справа от твоей комнаты. Список, в каком порядке, что читать, тоже там. Начни сегодня. Я хочу, чтобы ты знала всё, что нужно об инкотермс.

– Перевозки? Хорошо, что-то о них я точно знаю. Придётся восполнить пробелы. Но у меня один вопрос: что именно я буду предлагать Ларсу Труману?

– В 2008-м, когда кризис повально рушил экономику, представители пятидесяти крупных мировых компаний решили начать разработку одного спорного проекта. Суть его заключалась в том, что путём незначительных изменений в законодательстве ключевых стран (что при наличии денег и связей вполне возможно) и полной монополизации возможно обеспечить себе зону свободной торговли на мировом рынке. Они решили косвенно объединиться в одну крупную глобальную компанию и торговать товарами по трансферным (то бишь, внутренним) ценам. Это вроде глобального теневого рынка, повалить который в то время не составляло особого труда.

– К чему ты клонишь?

– Ларс Труман хочет прибыль. Деньги – всё всегда упирается в то, чтобы заработать максимум денег и не тратить много усилий. Ты предложишь ему аналог этой схемы: более реальный и конструктивный в условиях современного рынка.

– И ты думаешь, что человек, который буквально живёт этой чёртовой экономикой, клюнет на такой утопический бред.

– Всё зависит от того, как ты это преподнесёшь. Любой бред можно с лёгкостью выдать за правду.

– То есть, ты не отрицаешь, что эта затея – бред?

– На то и расчёт.

– Можешь объяснить?

– Старина-Ларс не очень-то преуспевает в последнее время и держится за счёт старых связей и, что для нас более важно, авторитета. Когда в совете директоров пойдёт слух, что Труман решил положить всё на кон заведомо провальной идеи, ему конец. Ну, а когда ты добудешь то, что мне нужно – его банковские реквизиты, он фактически станет банкротом.

– Ты хочешь уничтожить его?

– Именно, – вдохновенно сказал Джеймс.

– Знаешь, я даже представить не могу, какие должны быть причины, чтобы совершить такое.

– Тебе достаточно знать, что они весьма весомые.

– Любишь же ты говорить загадками…

Ева в последний раз взглянула на Мориати и вышла из-за стола. Её кабинет оказался весьма уютной укромной комнатой, где было без лишних слов хорошо. Множество книг заполняло здесь пространство и создавало совершенно иную атмосферу, нежели та, что царила во всём доме. Большинство изданий на полках были на французском и итальянском языке. В основном – это художественная литература, мало интересовавшая Еву. Совсем иное дело – книги, что стояли стопками на столе. Из них, что удивительно, всего несколько было непосредственно посвящено экономике. Большая часть – общеобразовательная ересь, как её обозначила Ева. Психология, математика, философия, будто она – чёртов профан. В списке, что прилагался, книги чередовались по достаточно странной схеме. Рядом, порой, указывались главы и страницы, которые нужно прочесть. Отдельное место было отведено информации о самом Трумане, коей было весьма немало.

– Что ж, начнём с первого пункта, – пробубнила Ева, хватая верхнюю книгу из стопки.

Ева ещё со времен университета выработала для себя схему, по которой она учит материал. Помогала сосредоточенность и несколько простых визуализаций. Продуктивность работы определяло не то, сколько материала ты запомнишь, а то, сколько из этого тебе реально понадобится. Она не могла обучиться всему, но на необходимом для себя уровне знала программирование, психологию и владела несколькими языками. Восполняя для себя некоторые пробелы, Ева пыталась действовать так, как раньше. Это было не столь легко, ведь за несколько лет вынужденного аскетизма и сосредоточенности на одном роде занятий многое успело забыться, а старые навыки истрепались со временем. Начинать было тяжело. Несколько глав тянулись так долго, словно в её мозгу закончилось топливо и он пытается выжать из себя последние силы, чтобы обработать всю информацию. Она читала о машинах, отчего странные ассоциации всё чаще посещали ум Евы. Когда день подошёл к концу, она успела прочесть лишь половину из того, что планировала. Саднящее чувство неудовлетворенности собственной работой раздражало Еву настолько, что она решила обойтись этой ночью двумя часами сна (если повезет). На улице уже вовсю царила ночь, когда телефон на столе завибрировал, оповещая о новом сообщении.

«Гостиная. Сейчас. Это важно. ДМ», – писал Мориарти.

«Что за нелепая привычка подписывать сообщения? – подумалось Еве, когда она спускалась на первый этаж. – Будто кто-то кроме Джеймса и Морана мне ещё пишет». В прочем, общение СМС куда больше прельщало Еву, нежели личные разговоры, которые, в случае с Мориати, были сродни весьма изощрённой пытки для мозга и нервной системы. Именно поэтому любые претензии к странностям переписок с Мориарти сами по себе пропадали в глубине её мыслей.

Миновав тёмный лестничный пролёт, Ева спустилась в холл, откуда прямиком пошла к той части этажа, что звалась гостиной. Там, позади низкой софы, стоял Мориарти, уставившись на экран настенной плазмы. Новостной канал показывал репортаж об открытии высотки на берегу Гудзона, которую журналисты называли вестсайдским Капитолием. Большой бетонный небоскреб с куполообразной крышей возвышался на левом берегу реки и представлял собой новую штаб-квартиру ведущей американской научно-исследовательской корпорации, чьё название Ева так и не услышала. Когда камера переместилась с репортера на сцену с трибуной, на первом плане показались двое мужчин: низкий коренастый старик Энтони Белл – владелец корпорации – и в противовес ему высокий и статный Ларс Труман. Ева узнала его с первой секунды. Его не зря называли мраморным королем – взгляд Трумана был холоден, а позиция тверда, как та самая пресловутая порода. Его речь так и не показали полностью, вставив всего несколько звучных реплик в репортаж. Когда на экране вновь замелькала заставка, Джеймс резко выключил телевизор.

– Он ещё, как минимум, неделю будет в Штатах. Открытие того здания – лишь формальный повод, на самом деле, Ларсу нужно подчистить следы, чтобы начинать новую сделку. На последнем совете директоров в который раз поднялся вопрос убытков, что растут с каждым новым зданием. Труман ретроград, он берет качеством, но такая позиция вогнала его в не лучшее положение. Ещё одна причина, чтобы отстранить его от руководительства компанией. Это нам на руку.

– То есть, мы дадим повод совету усомниться в компетентности Трумана, и они устранят его от должности, это ты имеешь в виду?

– Да, Ева, – ответил Мориати. – Как обстоят дела с поставками?

– Я почти закончила.

– Уверена? – спросил Джеймс.

– Хочешь проверить меня?

– Нет, – усмехнулся он. – В конце концов, не моя же жизнь зависит от этого.

Она закончила читать под утро. Одна ночь без сна не сильно сказалась на Еве, что привыкла не спать сутками. Двух часов почти хватило, чтобы восстановить силы. Кофе и очередная беседа с Джеймсом лишь подкрепили эффект. Сегодня она пыталась осилить психологический трактат, посвящённый депрессии, и всё время размышляла о том, зачем ей это нужно. Мориарти необходимого ответа ей так и не дал, а сама Ева предпочитала просто продолжать в былом темпе и запоминать основное.

– Это касается Трумана? – спросила Ева у Джеймса, сидя на диване в гостиной с книгой на коленях. Она решила, что стоит, порой, менять обстановку, дабы не возненавидеть тот кабинет окончательно и бесповоротно. Чтения у камина при тусклом освещении было чревато для зрения, но служило неплохой отрадой. В какой-то момент Ева даже начала получать удовольствие от того чтива, что ей пришлось штудировать. Джеймс предпочитал отвечать на её вопросы молчанием, пока углублялся в чтение очередной швейцарской газеты. Откуда он их брал – неизвестно, но при нём частенько был свежий экземпляр «Schweiz am Sonntag» или её франкоязычного аналога. Сейчас он вновь читал, методично перебирая страницы, и Ева предпочла дальнейшим расспросам молчание, просто чтобы не спугнуть это странное чувство спокойствия и умиротворённости, что вдруг возникло в ней.

***

Прошла уже неделя с тех пор, как они с Мориарти прибыли в Монако, и за то время не случилось практически ничего, кроме, разве что одной новости, что ознаменовала седьмой день обучения Евы. В восемь часов утра на её планшете высветлилось напоминание о новой статье на сайте «Forbes» с громким заголовком «Новая совладелица „Анемон групп“ трагически погибла». В ней значилось, что Луиза Клеман, которая всего несколькими неделями ранее потеряла мужа, Джулса Клемана, умерла вследствие автокатастрофы на выезде из Парижа. Причиной стали неисправные тормоза. Её сын, Лоренс, остался сиротой и перешёл под опеку своего дяди Филипа Клемана.

Ева с минуту молча смотрела на заголовок, пока не осознала: Луиза не была параноиком. Она оказалась права – Филип позаботился о том, чтобы убрать её, и теперь дело за малым – избавиться от потенциального претендента на долю в компании, то бишь, Лоренса Клемана. Ева ещё не забыла об обещании, данном Луизе. Среди вещей, на самом дне чемодана, нашелся тот самый конверт, который Клеман просила передать Джеймсу после своей смерти. Едва ли Мориарти будет влезать в чьи-то семейные распри. Судя по всему, ему откровенно плевать на то, что случится с Клеманами в будущем. Но попытка – не пытка, и стоит отдать ему тот конверт – именно так для себя решила Ева. Она нашла Джеймса в его комнате. Ожидая увидеть там очередную настенную инсталляцию, Ева сильно удивилась, осознав – это вполне заурядная спальня без излишеств и плодов маразма Мориарти.

– Доброе утро, – поприветствовала она открывшего ей дверь Джеймса. – Нужно поговорить.

– Это может подождать до обеда? У меня переговоры через полчаса.

– Нет. Прости, что отвлекаю, но это важно.

Он впустил её в комнату без лишних вопросов. Вопреки своему невыносимому нраву, Джеймс тонко понимал человеческую натуру и точно знал, когда стоит внять чьей-то просьбе. Он указал на небольшой диван у стены, и Ева присела, положив конверт на колени.

– Это касается Луизы Клеман, – начала она. – Прошу, я знаю, что вы с ней не особо ладили, но просто выслушай меня. А потом уже говори то, что думаешь по этому поводу. После смерти Джулса Луиза позвала меня на встречу. Она попросила меня передать тебе этот конверт после её смерти. Честно говоря, я считала её параноиком. После почтения той книги по психологии, я лишь убедилась в этом. Но, как оказалось, слухи о вражде двух веток семьи Клеман – вовсе не слухи. Луиза погибла вчера вечером на выезде из Парижа. Тормоза отказали, и она влетела в бетонный столб. И тогда всё стало настолько очевидным, что убеждать себя в обратном было просто глупо. Филип Клеман очень оперативно избавился от одной из своих проблем. Теперь активы «Анемон групп» полностью в его руках.

– Хм, быстрее, чем я предполагал… – задумчиво произнёс Джеймс.

– Так ты знал? – пораженно спросила Ева.

– О том, что Филип Клеман прикончит любого, кто помешает ему? По-моему, это достаточно очевидный факт. Остался только малыш-Лоренс, но убивать его сейчас рискованно и бессмысленно.

– Луиза дала мне этот конверт, потому что боялась за сына. Я знаю, что ты не любишь вмешиваться в чужие семейные дела, но дело не только в Лоренсе Клемане. Здесь то, что должно быть важным для тебя. Не знаю, может, это компромат на Филипа или ещё что-то. Просто взгляни, что там, – Ева протянула Джеймсу конверт. Мориарти стоял неподвижно слишком долго. Ева была уверена, что вот сейчас он пошлёт её ко всем чертям и прогонит, но этого не случилось. Джеймс взял конверт. Он покрутил его в руках, взглянул против света и даже понюхал, что показалось странным.

– Можешь идти, – сказал он Еве, продолжая рассматривать конверт.

Она сделала то, что должна была, исполнила свою партию в их с Луизой договоре. Теперь ей оставалось лишь дочитать одну занятную книгу по маркетингу и пройтись по биографии Трумана. Совсем скоро это странное обучение закончится, и Еву ждёт встреча с Ларсом Труманом. Это волновало её куда больше, чем судьба одного осиротевшего мальчишки.

***

В день, когда Ева перечеркнула последний пункт из списка литературы, было на удивление холодно. Она проснулась утром от того, что озноб пробивал тело. Она выбежала из комнаты, укутавшись в тёплую кофту, когда услышала стук, что доносился с первого этажа. Источник шума обнаружился быстро – это был молодой паренек с корзиной дров, что шёл в гостиную.

– Кто вы? – спросила Ева.

– Я – Энзо, мадмуазель, – отозвался он на ломаном английском. – Ваш дворецкий. Месье Мориарти попросил меня остаться и растопить камин, пока у вас проблемы с отоплением.

В гостиной оказалось куда теплее, чем в остальных комнатах. Камин был спасением от невыносимого холода, и Ева предпочитала листать последние страницы биографии Трумана поблизости к нему. Джеймс спустился позже обычного, что удивляло, ведь он всегда был слишком пунктуальным.

– Кофе остыл, – сказала ему Ева. – Я могу сделать новый, если хочешь.

– Не стоит. Я ненадолго.

– В каком смысле?

– Сегодня вечером у меня самолет. Мне нужно улететь на какое-то время в Швейцарию. Есть кое-какие дела, что нужно уладить.

– И надолго ты туда?

– Всё зависит от обстоятельств.

Ева ощущала панику, что поглощает её. Она едва-едва смирилась с тем фактом, что ей придётся встретиться с Труманом, как вдруг единственный человек, кто мог бы ей помочь в этой ситуации, покидает её на неопределённый срок. До этого момента Ева не осознавала, насколько важно для неё присутствие Джеймса во всей этой катавасии. Наивно полагая, что он будет с ней только потому, что так правильно, так необходимо, Ева постепенно забывала о натуре Мориарти. Его не заботят чужие трудности – только собственная выгода.

– Так тебя не будет здесь, а вся эта подготовка, – она глянула на стопку бумаг, – всё это для того, чтобы я могла справиться сама. Мило.

Она сжала кулаки так сильно, что ощущала впивающиеся в ладонь ногти. Отвлечься от нарастающего бессилия не удалось. Ева ощущала, насколько жалка в одиночестве и как мало весит её персона против тех, с кем имеет дело Мориарти. Легкая паника преобразовалась в глубокую саднящую рану страха и бессилия. В свое время Еве пришлось работать с террористами, она пережила несколько допросов с пристрастием в подвалах MI-6, формально умерла, но так и не смирилась с собственной слабостью. И только страх напоминал ей о том факте, что она уязвима и, в сущности, бессильна против обстоятельств. Но Джеймсу не сдалась её слабость.

Он давал ей последние установки, пока Ева стойко пыталась удержать уверенное выражение лица и не углубиться в собственные сомнения и страхи. Нечто из слов Мориарти проскользнуло мимо её ушей, но кое-какие факты Ева запомнила. Труман – педант и страдает нездоровым перфекционизмом. По части общения с людьми и переговоров он строг и прагматичен, отчего редко кто выдерживает больше часа с ним один на один. Стоит смириться с тем, что он всегда спешит и редко тратит больше пяти минут на беседу с кем-либо. Нужно говорить уверенно и конструктивно, хотя у Евы никогда не было проблем с переговорами. Джеймс оставил ей все нужные документы для Трумана вместе с большой черной коробкой, что лежала на столе в её кабинете. Там оказался деловой костюм от Westwood и записка. «Он ненавидит платья».

Труман приезжает уже завтра, и в десять утра Ева должна быть у бизнес-центра в Монте-Карло. Человек Мориарти связался с Ларсом от её имени и договорился о встрече. Ева долго не могла уснуть, пока размышляла о том, каким же будет её разговор с Труманом. Отдельные фразы из его интервью всплывали в её голове, и она пыталась понять, как нужно на них реагировать. Сон сморил её в тот же миг, когда Ева устало прикрыла глаза.

***

Они сидели в одном из тех мест, что так ненавидят богатеи: шумная кофейня в самом сердце Монако. Эта маленькая крупица реального мира в долине лоска и богатства казалась чем-то чужим, слишком диким для всех этих деловитых персон. Ева смотрела на Трумана и в упор не понимала, какого чёрта он забыл среди этой толпы пропитанных кофе хипстеров. Труман покачивался на стуле напротив окна и смотрел вдаль, туда, где неспешно бродили прохожие. Он завёл её сюда только потому, что для разговора нужно подходящее место. Но, завидев на горизонте это странное кафе, Ева поняла, что переговоров не будет.

– Что мы здесь делаем, мистер Труман?

– Разговариваем, – отстранённо ответил Труман. – Ведём беседу, если угодно.

– Почему вы выбрали именно это место?

– Я здесь отдыхаю. Так легко пропасть на время для всех, сидя в обычном кафе.

– У нас с вами переговоры, – напомнила Ева, краем глаза посмотрев на часы. Они уже минут десять бесцельно тратили драгоценное время.

– Ну конечно… – протянул Ларс, переводя взгляд на Еву. – Что вы мне предложите, мисс «я так и не знаю, как вас зовут»?

– Ева Доуз. Я представляю…

– Заткнитесь, – он перебил её так резко и бесцеремонно, что Ева едва удержалась от гневного «Какого чёрта?».

– Вы сказали, что выслушаете меня.

– Я знаю, какую компанию вы представляете. И мне это чертовски не интересно. Мне не нужен безопасный бизнес и все эти завуалированные махинации с законом. Мне не интересно почти ничего из того, что вы можете мне предложить.

– «Почти»? Что же вам тогда интересно?

– Гольф, хоккей, я же, чёрт подери, канадец, музыку люблю…

– Мистер Труман! – раздражённо воскликнула Ева.

Её уже порядком вывел этот разговор. Человек, сидящий напротив, никак не походил на того педантичного сноба, которого так страстно описывали журналисты. Он казался обычной пустышкой – простым бизнесменом, который устал от рутины и решил разнообразить свои будни сидением в кафе, где средний возраст клиентов, как минимум, в три раза меньше его собственного. Кофе, к слову, там было неплохим, но Еву мало интересовало качество американо, когда на кону стоит её работа.

– Спокойнее, Ева, – Труман словно издевался над ней, вальяжно протягивая эти слова. – В вашей жизни ещё будут поводы для нервов.

– Что вы хотите от меня, мистер Труман?

– Я хочу, чтобы вы на секунду забыли о том, кто вы есть, и представили, что вы – обычный человек. Заурядная девушка, что пришла выпить кофе перед работой в… – он взглянул через окно и указал на здание напротив кофейни, – том офисе. Представьте, что к вам подсел незнакомец, потому что возле вас единственное свободное место во всём кафе. И вы не против, потому что он не пытается с вами флиртовать. Ему нужно просто провести это утро в покое. Представили?

– Да, – слегка сконфуженно ответила Ева.

Теперь к сложившемуся образу хамоватого, ушлого предпринимателя, уставшего от жизни, прибавились ещё странные повадки, которые Ева, право, не понимала. Он говорил так тихо и размеренно, словно читал детскую сказку. Это могло завораживать, но, в случае с Евой, скорее вызывало беспокойство и тревогу.

– А теперь станьте той девушкой из офиса.

Она решила играть по его правилам, чтобы не вызвать лишней напряженности, а потому протянула руку через стол и вновь представилась:

– Ева.

– Ларс, – мужчина пожал протянутую руку.

– Выглядите устало, – словно невзначай констатировала Ева. – Тяжелая работа?

– Убивающая.

– Понимаю. Вы не отсюда, верно? Американец?

– Боже упаси. Канадец.

– Почему вы здесь?

– Через пятнадцать минут у меня встреча на другом конце города, но она бессмысленна. Я все равно откажусь.

– Почему?

– Потому что у меня есть мозги и я понимаю, когда люди меня обманывают. Подделать статистику не так тяжело, но вычислить это ещё проще. Захотите кого-то обмануть – подчищайте за собой документы, Ева.

– Возьму на заметку, – именно сейчас Ева впервые увидела того самого хладнокровного, рассудительного Ларса Трумана, который был куда умнее своих потенциальных партнёров по бизнесу и не стеснялся в выражениях, чтобы донести свою правоту. За это его критиковали в СМИ и на различных форумах, именно поэтому общение с Труманом – небольшое превью ада для предпринимателей, которое в красках описывает все его круги.

– Вам не нужна работа? – внезапно спросил Ларс.

– У меня она уже есть.

– Верно, вы должны мастерски пудрить мне мозги в ближайшие несколько дней, что я здесь.

– Мой босс называет это переговорами.

– Пусть называет, как хочет. Суть та же.

– И что за работу вы мне предлагаете?

– Приходите по этому адресу, – он взял салфетку и наспех записал там название улицы и номер дома. – Это в Монте-Карло. Буду ждать вас завтра в восемь утра у «Старого гитариста».

– Зачем мне это? – она взглянула на надпись на салфетке, а затем перевела ошарашенный взгляд на Трумана. – Что вы…

– Завтра, Ева, – перебил он её. – Я, конечно, тот ещё засранец, но не могу же я доводить бедняг из Берлина до белого каления, опоздав на целых, – он глянул на наручные часы, – сорок минут. Они уже через полчаса начнут проверять, не умер ли я по дороге.

– И что мне сказать моему боссу?

– Скажите, что я заболел и не пришёл.

– Серьезно?!

– Вы же профессиональная лгунья, – сказал он, поднимаясь со стула. – Придумайте что-то.

–А-а! – она обхватила ладонями голову. – Что за…

Если и был человек, который вёл себя более странно, чем Джеймс Мориарти, то Ева уж точно не могла вообразить, что им окажется Ларс Труман. Странная помесь убитого жизнью циника и инфантильного дурака только что мелькнула перед её глазами, и всё, что смогла она сделать, это лишь потакать чужим причудам. Раньше Ева считала себя человеком, неплохо адаптирующимся в неординарных ситуациях, но сейчас, сидя в одиночестве среди толпы молодых и слишком шумных посетителей кафе со звучным названием «Lost peace», она чувствовала себя глупой, совершенно глупой.

Во время поисков парковки, на которой она оставила машину, Ева несколько раз попыталась дозвониться Мориарти, но механический голос из динамиков телефона всё повторял: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Позвоните позже или оставьте сообщение после…», и она всегда выключала на этом самом моменте, сгорая от злости. Как ей поступить? Всё идет не по плану. Труману глубоко плевать на то, что она хочет ему предложить. Вероятнее всего, он и слышать не захочет о сделке, и, как итог, Ева провалит свое второе задание, так его и не начав.

«Что ей делать?» – столь тривиальный и очевидный вопрос беспокоил её весь оставшийся день. Метание от мысли к мысли сводило с ума, в один момент Еве хотелось бросить всё, а уже через секунду она готова была вновь встретиться с Труманом и, стоически выдержав весь поток маразматических мыслей, хотя бы попытаться сделать свою работу.

Ближе к вечеру Ева попыталась детально прокрутить в голове весь их диалог с Труманом, чтобы понять, как ей стоит вести себя при следующей встрече. Странное ощущение двойственности пропало, когда она опустила последнюю часть из беседы. Труман выглядел уставшим, она не ошибалась, когда сказала это ему. В шумном кафе, по соседству с ней, он выглядел чертовски одиноко и отстранённо. Здешняя живая обстановка словно отторгала его, толкая в самый дальний угол, там, где лучше всего видно внешний мир и его беззаботную чистую красоту. Труман устал от жизни, но, в отличии от тех расточительных богатеев, что в поисках острых ощущений решаются на прыжок с парашюта или полёт в открытый космос, Ларс всего лишь покидал свою привычную среду и нырял в мир обыденности, лишённый лоска и шарма.