Текст книги "Сквозь замочную скважину (СИ)"

Автор книги: Angie Smith

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 61 страниц)

– Мне нужен свежий взгляд, – объяснил Мориарти. – Можешь считать, что таким образом я ввожу тебя в курс дела.

– Так что это за бумаги? – спросила Ева, раскрывая массивную папку.

– Эти документы мне передала Луиза Клеман.

– Ого, – Ева и не ожидала, что эти данные дойдут до неё, а теперь, просматривая страницы бесконечных отчётов и сводок, она уже пыталась прикинуть навскидку, что же скрывают в себе эти бумаги. – Так здесь всё, что натворил Филип Клеман у тебя за спиной?

– Большая часть. Ищи информацию на человека по имени Зейд.

– Хорошо, – Ева захлопнула папку и отложила её в сторону. – А теперь расскажи мне о том, где и когда мы встречаемся с Филипом Клеманом.

– Это будет свадебный бал. Предположительная дата – семнадцатого января.

Где только ей не приходилось бывать во время этой поездки: на светских раутах, военных полигонах, в гостях у откровенных психов и даже на месте колоссального взрыва. Но вот свадебный бал – это что-то новенькое. В голове у Евы уже выстраивалась приблизительная последовательность действий по подготовке к такому нетривиальному мероприятию, и, судя по тому, что бал уже семнадцатого, ей придётся здорово помотаться по незнакомому городу, чтобы выполнить все пункты из своего импровизированного списка точно в срок.

– Уже через пять дней, – вздохнула Ева. – Ладно, тогда мне нужно подготовиться.

– Не беспокойся. Единственное, что от тебя потребуется там, – это умение танцевать.

В один миг все мысли о подготовке к балу выветрились из головы вместе с предвкушением, оставив после себя лишь зияющую черную пустоту. Сперва Еве вообще показалось, что она ослышалась, но это было лишь банальное самовнушение, и вот, уже спустя доли секунды к ней пришло осознание.

– Ты издеваешься? – спросила она с искренним недоверием.

– А похоже? – невозмутимость Мориарти означала лишь одно – он говорил это абсолютно всерьез. – Какие-то проблемы?

«Да, чёрт подери, ещё какие!» – хотелось закричать Еве, но она обошлась лишь сдержанным ответом:

– Нет, совершенно никаких.

– Чудно.

В момент, когда за Мориарти захлопнулась дверь её номера, Еву объяло отчаяние. Она вдруг ощутила себя той самой десятилетней девочкой, которой пришлось идти на первый факультатив по бальным танцам в частной школе Труро и пытаться побороть особенности своего собственного тела, которое совершенно точно не было создано для танцев. Спустя несколько неудачных попыток повторить за преподавательницей, Ева вполне разумно заключила, что бал за факультатив ей погоды не делает, и в тот же день решила для себя, что будет всячески игнорировать все эти танцы.

И ей это удавалось просто прекрасно до того самого момента, когда от банального умения танцевать стала зависеть её работа.

– Пиздец, – прошептала Ева, устало прикрывая рукой лицо.

Нужно было думать, как выходить из ситуации. Поначалу были идеи осилить всё самой – всё же, в эпоху интернета это не так сложно сделать. Но у неё оставалось всего пять суток, а на повестке дня кроме танцев числилась огромная работа с бумагами и попытки связать все данные по Зейду Асаду воедино. И всё это требовало времени.

В конечном итоге, спустя десять минут совершенно пустых размышлений, Ева сокрушительно призналась самой себе, что выход у неё остался всего один, и он находится за дверью соседнего номера. И если уж не выйдет получить от Мориарти дельный совет, он, по крайней мере, сможет узнать правду. А этот человек, сколь бы циничным психом он не казался, всегда ценил человеческую открытость.

Сперва мысль поговорить с Мориарти казалась не такой уж плохой – до того момента, как Ева не занесла кулак, чтобы постучать в дверь его номера. Отчего-то её одолело столь сильное чувство стыда и собственной никчёмности, которого она не испытывала ещё со школы. В те далёкие времена всё можно было смело списать на бушующие гормоны, что мешали рационально мыслить. Ну, а теперь, когда Ева находится в нескольких месяцах от того, чтобы разменять третий десяток жизни, она уже не могла использовать столь избитые оправдания. Дело было в её самолюбии – всё же есть у них с Мориарти что-то общее, а именно – желание всегда оставаться на коне и не падать лицом в грязь даже в самых незначительных мелочах. Вот и сейчас Еве больше всего хотелось владеть этой чёртовой ситуацией, но, увы, её от природы острый ум компенсировала невероятная неуклюжесть.

Стук в дверь был тихим, неуверенным, словно по ту сторону стоит какой-то испуганный ребёнок, а не взрослая женщина. Первые несколько секунд Еве казалось, что Мориарти не услышал его, но, как только дверь отворилась, сомнения развеялись.

– Что ещё? – спросил Мориарти, глядя на Еву с лёгким замешательством.

– Вообще-то у меня есть… – Ева запнулась, пытаясь подобрать как можно нейтральную формулировку собственной проблемы, – небольшие проблемы с танцами.

– Насколько?

– В школе меня чуть не отчислили из-за того, что я прогуливала обязательный факультатив по бальным танцам, – призналась Ева. – Так что всё печально. Ну, это я так, просто сообщаю, чтобы для тебя не стала шоком моя полная неуклюжесть.

Какое-то время Мориарти пристально смотрел на стоящую на пороге Еву. И от этого взгляда у Брэдфорд пропало всякое желание продолжать их разговор. Она надеялась, что сейчас Джеймс бросит что-то в стиле: «Это твои проблемы» и захлопнет перед ней дверь, но, к огромному сожалению Евы, этого так и не случилось. Мориарти лишь устало вздохнул и сказал:

– Заходи.

И Ева, ошарашенная таким предложением, медленно зашагала в номер. Ей нужно было срочно найти точку опоры, чтобы не провалиться под землю от нарастающего чувства стыда. Кресло у стены было прекрасным решением. Уже сидя в углу комнаты, на максимальном расстоянии от Мориарти, она заметила, что всё это время он просто стоял и смотрел на неё, предаваясь каким-то своим размышлениям.

– Что? – с опаской спросила Ева. – Ты же не хочешь меня учить?!

– А что ещё мне прикажешь делать? Если ты свалишься на какого-то посла или губернатора, у нас только прибавится проблем. Так что придётся тебе выучить хотя бы азы…

От одной мысли о том, что ей придётся брать уроки танцев у самого непостоянного и опасного человека в мире захотелось удалиться из этого номера, выпить чего покрепче и забыть о Мориарти и всех насущных проблемах.

– О, нет, – Ева выставила перед собой руку, пытаясь предупредить любые упрёки со стороны Мориарти. – Нет! Неа, забудь об этом. Лучше дай мне ещё пару стопок документов или… может тебе надо кого-нибудь незаметно прикончить? Всё, что угодно, только не танцы.

Вся эта истерическая тирада вызвала у Мориарти явное раздражение, от чего он на миг прикрыл глаза, после чего произнёс тихим, вкрадчивым тоном:

– Если ты не замолчишь, я прикончу тебя.

– Тогда мне точно не придётся туда идти…

– Ева! – рыкнул он.

– Ну, как мне ещё объяснить тебе, что это сложно для меня?! – вскричала Ева.

– Никак, – отрезал Мориарти. – Мне плевать на это. Ты будешь танцевать, – он сделал несколько шагов вперёд и стал прямо над ней. – Встань, – и это была далеко не просьба.

– О, боже… – вздохнула Ева.

– Просто встань, – сказал Мориарти уже куда более строгим тоном.

Ева решила, что куда более разумным решением будет просто внять его словам и попробовать. Ей ведь ничего не стоит попытаться научиться танцевать…

«Кроме пары тысяч потраченных в никуда нервных клеток и рвущейся наружу подавленной агрессии», – подумала Ева, прежде чем подняться на ноги.

– И что дальше? – она пыталась говорить уверенно, однако внутренние сомнения и желание испариться из этого номера мешали ей.

– Начнём с приглашения.

Джеймс протянул ей левую руку, и Ева слегка неуверенно вложила свою ладонь в его по всем нелепым правилам, которые она помнила ещё со школы.

– Так, это было просто… – выдохнула Брэдфорд.

Всё это время она усердно старалась не смотреть в глаза Джеймса, ведь просто не хотела встречаться с тем самым пристальным взглядом, с которым он наблюдал за ней. От него становилось в разы неудобней стоять здесь и пытаться в который раз осилить то, к чему у Евы никогда не было особого таланта.

– Теперь… – он взял её правую руку и занёс вверх, крепко сжимая ладонь, – Держи локоть выше. Левую руку положи мне на плечо, – Ева следовала каждой его просьбе, пытаясь вспомнить тот мизер, что она успела узнать на занятии по бальным танцам. – Ты можешь стать ближе.

– Так нормально? – спросила Ева, сделав один шаг навстречу. Ей было жутко некомфортно находиться на таком крохотном расстоянии от Мориарти. Отвести взгляд уже не получалось, а от того Еве приходилось смотреть в его тёмные глаза и пытаться смириться с тем, что границы её личного пространства теперь не имели никакого значения.

– Да, – голос Джеймса звучал так близко, что можно было отчётливо услышать тот самый ирландский акцент, который раньше казался едва заметным. – А теперь сделай шаг назад с левой ноги.

Держать равновесие при тотальной скованности было сложно, но у Евы получалось, и в скором времени она смогла запомнить пару самых простых шагов. Этот импровизированный урок, однако, не продлился долго. В какой-то момент из-за двери послышался громкий стук и чей-то низкий голос произнёс: «Мисс Брэдфорд».

– Кажется, мой завтрак принесли, – сказала Ева, отступая от Джеймса. – Так что продолжим завтра. Или… в общем, продолжим позже, – и она буквально в одно мгновение выбежала из номера Мориарти.

***

Более неловкого опыта в танцах у Евы ещё не было. Это казалось чем-то слишком уж иррациональным – все эти попытки Мориарти научить её танцевать вальс. А потому, когда Ева принялась за изучение документов Луизы Клеман, она ощущала себя как никогда умиротворённо и комфортно.

Впрочем, всё спокойствие прошло в тот самый миг, когда перед глазами вновь замелькали дичайшие зверства, отпечатанные на глянцевой бумаге. В документах говорилось о сделках через подставные фирмы с неким Зейдом Хасаном – торговцем оружия с ближнего востока. Он занимался поставками товара от Клеманов на афганский рынок. Такой себе спекулянт в сфере военной техники. С каждой сделки этот мужчина имел минимум 10%. В переводе на фунты это было, минимум, по тысяче с каждой проданной единицы оружия. А поскольку сделки варьировались от двухсот до десяти тысяч единиц – итоговые суммы на руках у этого мужчины исчислялись миллионами.

Кроме финансовых махинаций, имя Зейда Хасана фигурировало во многих официальных и личных письмах, которые каким-то образом удалось достать Луизе. Филип о многом писал ему, порою он советовался с ним и даже приглашал на охоту в Прованс. Исходя из переписки, они казались достаточно близкими друзьями, у которых разве что именных татуировок друг друга нет. В своей привычной манере Клеман-младший жеманничал с Хасаном и ловко манипулировал их дружбой в собственных целях. В нескольких письмах непрямым текстом указывалось на устранение «нежелательной проблемы» Филипа с помощью людей Хасана. А из последней активной переписки Ева поняла, что именно люди Зейда нашли того парня, которого Филип обвинил в убийстве брата.

Самая неприятная часть этих данных заключалась в одной подшивке новостей с многочисленными пометками от самой Луизы. Это были сведения о терактах: в Афганистане, Ираке, Польше, Германии, России, Чечне и Штатах. Во всех них прослеживалась некая закономерность, которую легко можно было вычислить, сопоставив данные об использованном оружии и продажах Филипа Зейду. Уже несколько лет Клеман втайне спонсировал одного из самых опасных террористов мирового масштаба.

Осилить за раз столько информации было сложно, а потому добрую половину всех документов Ева оставила на потом. Ей ещё с час пришлось отходить от того, что она прочла: массовые убийства, теракты, казни, махинации с деньгами компании и инвесторов – и за всем этим стояли два человека – Филип Клеман и его закадычный друг Зейд Хасан (или Асад, как вам угодно).

Ближе к вечеру, когда со всеми насущными делами было покончено, Ева всё же решилась окунуться в столь ненавистный мир бальных танцев. Начала она с банальных позиций, некоторые из которых помнила ещё со школы. Выглядело это до странного смешно, а по её субъективному мнению – так и вовсе жалко, но Ева упорно продолжала вбивать себе в мозг основные движения и позиции из классического венского вальса.

Когда с матчастью было покончено, ей начало стойко казаться, что в этом вовсе нет ничего сложного. Нужно просто повторять всё за людьми на экране, держать ровно спину и не спутать шаги – вот и вся наука. На практике же вся её стойкая уверенность в собственных силах исчезла уже спустя три минуты обучающего видео. Все эти леди на паркете двигались так изящно и непринуждённо, что аж зависть брала… особенно в тот самый момент, когда Ева, спутав позиции, едва не свалилась на журнальный столик. Впрочем, несколько раз её тело всё же встретилось с полом в силу того, что горничная, похоже, слишком переусердствовала с воском, натирая деревянный паркет. И в этом, конечно же, не было ни малейшей Евиной вины.

После третьего часа перед экраном ноутбука у Евы медленно начали сдавать нервы. Она не продвинулась ни на йоту с того момента, как на видео началась работа в паре. В конечном итоге, Ева выучила три простых позиции, несколько основных шагов, набила себе синяк на ноге, едва не вывихнула лодыжку и успела проклясть всю аристократическую знать с её тупейшими традициями.

Закончив с издевательствами над старинным танцем, Брэдфорд взглянула на часы и осознала, что уже далеко за полночь. А это значит, что будет слишком опрометчиво продолжать эти мучения, исходя из того, сколько шума они создавали. Она пошла спать с мыслью о том, что ей уже точно, на все сто процентов плевать, как она танцует. И на Мориарти с его претензиями тоже плевать.

С утра Ева проснулась в приподнятом настроении и была готова даже продолжить те нелепые занятия танцами на пару с Мориарти. За окном рассеялись тучи, и вечно хмурую Вену озарил прекрасный солнечный день. Выпив кофе и прочитав ещё с пять статей о Филипе Клемане, Ева уже готова была направиться в номер к Мориарти, однако её энтузиазму помешал громкий стук в дверь.

«Похоже, проблемы сами идут ко мне», – подумала она, открывая дверь.

И опять её ожидания не оправдались. Вместо Джеймса на пороге номера стояла низкая женщина лет сорока с большим пакетом и целой кипой огромных папок. Она не смахивала на рядовую работницу отеля – на ней не было ни стандартной формы, ни даже бейджика с именем.

– Здравствуйте, – поздоровалась запыхавшаяся дамочка с явным акцентом. – Вы ведь Ева Брэдфорд?

– Да. А вы, собственно, кто?

– Я – Рене Вебер, ваш дизайнер. Ваш муж не предупредил вас о моём приходе?

– Муж?.. – Ева замялась. – Нет, не предупредил. Вы на счёт бального платья, верно?

– Да, и ещё на счёт туфель, макияжа и причёски, – протараторила женщина. – Ну, так что, впустите меня или будем здесь снимать с вас мерки?

– Да, пожалуйста.

Пока эта дамочка суетилась со своими вещами, она всучила Еве огромный каталог с платьями, где ей предстояло найти то, что она хочет. На самом деле, Еве было откровенно плевать, в чём она пойдёт на тот бал, именно поэтому она наобум ткнула в первое понравившееся платье. Так же было и с причёской, и даже с макияжем, который она предпочитала делать сама.

На любые вопросы Рене Ева отвечала «На ваше усмотрение», из-за чего их диалог напоминал разговор с каким-то недалёким роботом. Когда дело дошло до фасона и длины платья, Ева вручила дизайнеру каталог и указала, не глядя, на один незамысловатый эскиз.

– Вы же даже не смотрели на него, правда? – спросила устало Рене, складывая обратно свои пожитки.

– Просто сделайте нечто красивое, – вздохнула устало Ева. – На…

– На моё усмотрение, – закончила Рене, – я помню. Постараюсь сделать всё как можно быстрее – завтра вечером, возможно. Бал уже семнадцатого, так что придётся просто подгонять под вас готовое платье. Но вы же не против?

– Я полностью полагаюсь на вас, Рене, – Ева натянуто улыбнулась. – А теперь простите, у меня очень много дел.

Когда Рене ушла, не применив возможностью посетовать на свой насыщенный график, Ева в который раз ощутила чудовищную ненависть ко всем этим глупым традициям, к чёртовому балу и к Мориарти в частности.

***

Оставшиеся четыре дня до праздника прошли для Брэдфорд в весьма монотонном ритме: с утра к ней наведывалась Рене, предпринимая всяческие попытки пробудить в ней интерес к выбору причёски, туфель, украшений, пояса, сумочки и прочих мелочей, на которые Еве было откровенно плевать. Затем была примерка платья, которое с каждым днём становилось всё более удобным именно для неё. И, казалось бы, что ещё там нужно менять? Но у Рене всегда находилась сотня замечаний, большая часть которых так или иначе касалась Евы.

Затем шли несколько часов в компании Мориарти за обсуждением насущной информации по Зейду Асаду и параллельно с этим – уроки танцев, которые, впрочем, тоже венчались разговорами об Асаде. Кажется, Мориарти понял, что у него нет никаких шансов научить эту женщину танцевать, если он не попытается хоть как-то отвлечь её от собственных мыслей. Разговоры о террористах оказались довольно неплохим решением проблемы. И вот уже за день до назначенного срока Ева могла с уверенностью сказать, что абсолютно точно не свалится ни на кого и не встретится лицом с полом, ведь у неё достаточно неплохо получалось. Пусть это и была всего лишь имитация простых движений, которые она уже успела заучить наизусть, Брэдфорд была довольна собой.

Куда более интересной частью этого времени были те самые беседы с Мориарти, за время которых Ева успела узнать практически всё о Зейде Асаде и его группировке, а также об их связи с Филипом Клеманом. Узнав всю подноготную Асада и изучив все его недавние действия в сфере политики и бизнеса, Джеймс мог с уверенностью сказать, что от сделки с этим человеком его не ждёт ничего приятного. Как минимум, он потеряет свои деньги и драгоценное время. И ему крайне повезёт, если этот безумец не попытается убрать его, как он поступал со всеми своими прежними партнёрами.

На свадебном балу им с Евой предстояло встретить не только Клемана-младшего, но и самого Зейда и всю «Эла-Илат» (от араб. «Семья»), ведь замуж выходила его единственная дочь – Инас Асад. Избранником был молодой фривольный аристократ из числа австрийской элиты – Генрих Риттер. Его отец владел львиной долей военных заказов правительства и снабжал оружием армии Австрии и Чехии, параллельно торгуя на чёрном рынке. Немудрено, что такая видная фигура в военном ремесле привлекла внимание Асада.

***

Семнадцатое января началось с оглушительного ливня, что барабанил по крышам и ставням. Всё утро Ева провела за чтением новостей, в попытках настроить себя на весьма непростой день. Уже в обед к ней явилась Рене и начала самую муторную часть подготовки. Пока эта дамочка усердно суетилась над тем, чтобы Ева не выглядела, как выпускница старшей школы, Брэдфорд занимала себя сюжетами новостных каналов. Время от времени она всё же решалась взглянуть в зеркало и, не то, чтобы Рене делала свою работу плохо – нет, всё было более, чем чудесно, вот только Ева совершенно не узнавала человека, что смотрел на неё из отражения. Слой макияжа мог скрыть старые шрамы, что остались ещё с Неаполя, а среди локонов терялась пара седых волосков, которые мозолили ей взгляд в обычные дни. Но ни один, даже самый опытный дизайнер не сможет скрыть той безмерной усталости, что поселилась во взгляде. Хотелось убрать её, да только прибавляющиеся проблемы никак не позволяли этого сделать.

Вся подготовка закончилась ровно за час до назначенного в приглашении времени. Рене в последний раз поправила причёску и разгладила несуществующие складки на длинном светлом платье. Судя по всему, её куда больше, чем саму Еву, заботил её внешний вид. Под конец она почти насильно подвела Брэдфорд к ростовому зеркалу и с надеждой спросила:

– Ну как вам?

– Всё чудесно, – Ева попыталась как можно более искренне улыбнуться.

Похоже, её напускная радость не убедила Рене, а потому та лишь молча собрала свои вещи, и, прежде чем уйти, сказала:

– Хорошего вам вечера, Ева.

Уже через десять минут они с Джеймсом спустились в холл и сели в машину. Им пришлось петлять около получаса по Венским пробкам, прежде чем их автомобиль выехал на широкую Опернгассе, а из-за угла показался величественный оперный дворец. Когда их машина остановилась у парадного входа, Ева замялась. Ей показалось, что они немного ошиблись зданием – слишком уж тихо и немноголюдно было в округе.

Спустя несколько секунд к ним подбежал молодой паренёк и предложил отогнать машину на парковку. Он также любезно разъяснил, как им стоит добраться к месту празднования. Сама опера казалась чем-то невероятным: большой фасад украшали десятки исполинских арок и витражей в стиле барокко, а на крыше взгромоздились две медные статуи всадников. И пусть Ева считала истинным пижонством тот факт, что Асад и Риттер сняли целую Венскую оперу для свадьбы их детей, другого места для бала она просто не могла себе представить. Как снаружи, так и внутри это здание было пропитано духом той самой эпохи процветания оперного ремесла, пышных празднеств и невероятного размаха балов, что привлекали всю европейскую знать.

Пока они с Джеймсом поднимались вверх по длинной мраморной лестнице, Ева успела заприметить ещё несколько пар, идущих поодаль. Похоже, они были не единственными, кто опоздал на этот праздник жизни. Когда Ева и Джеймс преодолели лестницу, учтивый мужчина в старинной военной форме открыл перед ними массивную резную дверь и они попали в основной зал.

Помещение было по-настоящему огромным и состояло из паркета, на котором сейчас прогуливались небольшие группы гостей, мерно попивая дорогое шампанское, а также нескольких балконных ярусов, где в обычное время располагались зрители. Ева пыталась осмотреть всё помещение, но её взгляд то и дело цеплялся за какую-то пёструю мелочь, вроде невероятно яркой хрустальной люстры, что свисала с потолка, подобно большому пещерному сталактиту, и в тот же миг ощущение пространства ускользало от неё.

– Как-то это… слишком, – прошептала Ева, глядя на всю эту вычурную обстановку.

– Не суди людей за их желание сорить деньгами.

– Отнюдь, – вздохнула Ева, делая глоток шампанского.

Они стояли поодаль общей толпы, неподалёку от выхода. Судя по всему, Джеймс ожидал чего-то. Вокруг сновали толпы людей в ярких бальных нарядах. Все они разговаривали на разных языках, одни смеялись, другие громко вздыхали от накатившихся эмоций. Наблюдать за этим аристократическим сборищем было не так уж интересно, а потому, когда за спиной раздался стук закрывающейся двери, Ева практически мгновенно обернулась.

Повисла тишина, и все замерли, наблюдая за тем, как к сцене рядом с оркестром направляются Генрих Риттер и его невеста Инас. Позади них шёл Алекс Риттер со своей женой и Зейд Асад в сопровождении какой-то молодой барышни. Рядом с последним шагал одинокий молодой парень. «Гасан – сводный сын Зейда», – объяснил Джеймс. Замыкал эту славную колонну Филип Клеман со своей очередной пассией. Рядом с ним гордо шагал какой-то молодой мальчишка.

Все они теперь стояли на сцене и лучезарно улыбались в объективы десятков камер, что снимали их. Первыми к микрофону подошли Риттеры. Они достаточно долго распинались о том, как сильно гордятся своим сыном и его избранницей, не упуская момента похвастаться собственными достижениями. Ева с улыбкой наблюдала за этим парадом тщеславия. Ещё сегодня утром она читала о том, как несколько месяцев назад за устроенную пьяную драку Генриха лишили доли в отцовской компании. После такого тирады о родительской гордости звучали донельзя фальшиво.

Затем слово передали Асаду, и вот уж его слова были куда интереснее напутственных речей Риттеров.

– Я горжусь своей дочерью, – говорил Зейд. – Горжусь за её искренность, чистоту и истинную женскую силу. Я надеюсь, что этот брак принесёт всем нам немного света в нашу мрачную жизнь. Будь счастлива, дорогая, и пусть тебя и твою семью хранит бог.

Зал взорвался аплодисментами после его речи, а на лице Инас проступили слёзы. Закончив с поздравлениями, Зейд крепко обнял дочь, пожал руку зятю и удалился со сцены.

Заключительные слова принадлежали самим Инас и Генриху. Они поблагодарили родителей за столь прекрасный праздник и призвали всех гостей вдоволь насладиться этим вечером. Всё время их речи Ева наблюдала за дочерью Асада. Нечто в её виде сильно беспокоило Брэдфорд. От чего-то эта милая смуглая девушка сейчас казалась наиболее грустной персоной на этом празднике. На её лице отпечаталась фальшивая радость, а в глазах плескалась бесконечная печаль.

Как только прозвучали заключительные слова поздравительной речи, свет медленно угас, а из оркестровой ямы раздались первые аккорды вальса. Генрих и Инас вышли в самый центр зала. Одинокий софит осветил их фигуры, неспешно кружившиеся в ритме танца. Сказочная картина вызвала улыбки у гостей. Все радостно перешёптывались, отмечая какие-то глупые мелочи, вроде наряда невесты или идеальной осанки Генриха, и только Ева, похоже, смотрела не на танец, а на блестящие в свете прожектора глаза Инас. В них все ещё застыли слёзы – то ли от искренней радости, то ли от неизмеримого горя. Генрих – высокий бледнолицый блондин с ярко-голубыми глазами напоминал фарфоровую куклу, что вдруг ожила и закружилась в танце. Его улыбка была насквозь фальшивой, ведь улыбался он лишь тогда, когда замечал яркую вспышку фотокамеры.

Вскоре медленная плавная мелодия ускорилась, свет стал ярче и гости один за другим начали присоединяться к молодым в их свадебном вальсе. Завороженно наблюдая за воцарившейся атмосферой, Ева даже не заметила, как приняла приглашение Джеймса и встала рядом с ним на паркет.

– Постарайся сохранить равновесие, – прошептал Мориарти, прежде чем они присоединились к танцующим парам.

К удивлению Евы, она уже настолько привыкла ко всей этой «танцевальной атмосфере», что едва ли задумывалась над тем, как стоит двигаться. Нужный ритм подсказывала музыка, а все движения априори начинал Джеймс, как ведущий в их паре. Вопреки прежнему недовольству и полному отторжению танцев, Еве сложно было скрывать, что ей нравилось это незатейливое занятие. Возможно, она не была величайшим танцором века, однако она совершенно точно научилась держать осанку и ловить ритм, что уже было огромным прогрессом.

Всё то время, что они кружили в ритме вальса, Ева краем глаза посматривала на центр зала, где среди толпы танцующих пар мелькали Генрих и Инас. Порою взгляд натыкался на другие до боли знакомые лица: Зейд Асад и его спутница танцевали совсем близко к молодожёнам; Риттеры вальсировали чуть дальше, но благодаря своей примечательной внешности, их было крайне сложно потерять среди безликой толпы.

Вскоре музыка утихла. Гости стали расходиться из центра зала, а большие хрустальные люстры засияли в полную мощь. Ева и Джеймс остановились и, соблюдая традицию, легко поклонились друг другу в благодарность за танец.

– Кажется, я даже смогла не упасть, – сказала с улыбкой Брэдфорд.

– И кого же стоит за это благодарить?.. – Ева уже хотела съязвить нечто совершенно нелепое, когда Джеймс взял её за руку и повёл вперёд. – Идём, побеседуем с Клеманом.

Они пересекли весь зал, стараясь держаться ближе к балкону – наименее многолюдному месту во всей опере. У столика с вином на другом конце танцпола Ева увидела улыбающегося от какой-то шутки Филипа с его новой спутницей и тем самым незнакомым мальчишкой.

– Джеймс! – воскликнул Клеман, отходя от своей темноволосой пассии. – Рад тебя видеть, дружище, – он пожал руку Мориарти, после чего взглянул на Брэдфорд. – Ева, – Филип учтиво поцеловал её ладонь. – Изумительно выглядите.

– Спасибо, – Ева натужно улыбнулась.

– Как вы? Уже успели объехать всю Европу?

– В процессе, – бросил без особой охоты Джеймс и тут же перевёл разговор в другое русло. – Не познакомишь нас?

– О, да, конечно! – Филип отступил, открывая обзор на невысокую молодую девушку, что была сейчас слишком увлечена выбором вина, и стоящего рядом с ней мальчишку. – Джеймс и Ева Мориарти, это моя невеста Миа Бонне. А этот молодой человек – мой дорогой племянник Лоренс.

– Рад знакомству, – отозвался Лоренс.

На вид парню не было и пятнадцати. Высокий, в меру своего юного возраста, Лоренс Клеман оказался точной копией своей матери: тонкие аристократичные черты лица, острые, как бритва, скулы, большие серые глаза и густая кудрявая шевелюра. Рядом с Филипом он выглядел слишком… чистым, что ли. В нём не было и доли той напускной жеманности и приветливости, с которой говорил Клеман. Однако наслаждаться компанией Лоренса им довелось недолго – совсем скоро он удалился вместе со своим охранником, пожелав дяде хорошего вечера. Глядя на то, как Клеман-младший разговаривает со своим племянником, Ева вспоминала слова Луизы.

«От этого зависит жизнь Лоренса», – говорила она, отдавая ту самую папку с документами.

Ещё какие-то три месяца назад Еве было сложно поверить в то, что такой легкомысленный и недальновидный человек, как Филип Клеман, решится на убийство члена своей собственной семьи. Теперь же, глядя на то, как он ехидно улыбается, провожая своего единственного племянника, в мысли закрадывалось сомнение, а вместе с ним – сопутствующая тревога.

– Ну что, как проходит вечер? – спросил Филип, когда Лоренс, наконец, удалился из зала.

– Неплохо, – сказала Ева.

– Танец был просто изумительным, скажи, Миа?

– А?.. – увлёкшаяся рассматриванием гостей, Миа не сразу поняла, что обращаются к ней. – О, да-а.

В тот самый момент Ева поймала себя на мысли, что чертовски скучает по Хлое.

После всех необходимых формальностей Филип и Джеймс углубились в разговор о недавних взрывах в Италии (к которым, впрочем, как Джеймс, так и Ева, были непосредственно причастны). Брэдфорд же лишь изредка вливалась в разговор, отвечая на какие-то несущественные вопросы от Филипа. Всё остальное время она занимала себя пустой болтовнёй с Мией и параллельным рассматриванием гостей. Новая пассия Клемана оказалась ещё более скучной и недалёкой особой, чем Хлоя, которая, по крайней мере, могла здорово поднять настроение. Она всё болтала о весенней коллекции Валентино и даже не замечала того простого факта, что Ева давно уже перестала её слушать.

Вскоре где-то неподалёку послышались громкие радостные возгласы, к которым присоединился Филип. Он извинился и на миг отошёл от их небольшой группы, вернувшись в компании высокого широкоплечего мужчины, в котором Ева узнала Зейда Асада.