Текст книги "Сквозь замочную скважину (СИ)"

Автор книги: Angie Smith

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 61 страниц)

Понять предназначение этой речи было несложно. Ханна достаточно чётко сформулировала свои мысли, чтобы донести до Джеймса один конкретный посыл, – она устала и больше не желает поддерживать этот контракт, чего бы ей это не стоило. Ханна Асад была готова умереть.

– Вы хорошо понимаете, о чём просите? – впервые за время этого разговора Мориарти засомневался в искренности его собеседницы.

– О, Джеймс, поверьте, я всё очень хорошо понимаю, – Ханна могла и не произносить этого – её уверенность в правильности происходящего читалась в холодном взгляде больших карих глаз, которым она одарила Мориарти. – В серванте позади вас есть небольшая фарфоровая шкатулка в форме розы. Внутри лежит ампула стрихнина. Сама я не могу её взять. По всему дому расставлены камеры, – она одним небрежным жестом указала на дальний угол комнаты, из которого на них смотрел небольшой чёрный объектив. – Эта стерва следит за мной каждую свободную секунду. Подойдите туда, словно хотите рассмотреть стоящее в рамке фото, и возьмите ампулу. Дальше я справлюсь сама.

Предусмотрительность Ханны, её твердая уверенность в том, что она собирается сделать, вместе с полным отсутствием страха перед смертью делали её немного более безумной в глазах Мориарти.

– Предлагаете убить вас? – Джим с сомнением покосился на Ханну, словно намекая, насколько странной является её просьба.

– Для вас это принципиально? – с лёгким раздражением уточнила она.

– Нисколько, – Джеймс ухмыльнулся, подаваясь немного вперёд. – Но я так и не узнал у вас кое-что. Думаю, это будет достойной платой за вашу кончину.

Сконфуженный взгляд Ханны едва не заставил Джеймса рассмеяться. Впервые на его памяти он встречался с человеком, который с истинным нетерпением ждал собственной смерти.

– Что ещё вы хотите услышать? – спросила она с раздражением.

– В одном из ваших писем вы упомянули, что недавно общались с Зейдом. Примерно месяц назад. Не поделитесь темой беседы?

Ханна покосилась на письма, что теперь лежали на её подставке для еды, и тихо ответила:

– Да, вы правы, Зейд приходил ко мне месяц назад. Хотел обсудить кое-какие вопросы касательно прав на активы.

– При этом он упоминал некую компанию под названием «ARES inc.»?

Мориарти знал – он попал в точку. Эта женщина годами управляла активами Асада, она не могла не знать о его грязных делах, особенно когда они досягают такого размаха.

– Так вы уже знаете о ней, – констатировала Ханна, вытягивая из конверта старое фото.

– Да, – сказал Мориарти. – И ещё я знаю, что дела у этой компании сейчас так себе.

– Да, Зейд говорил, что из-за новой политики ЕС ему всё сложнее вести бизнес, – Ханна призадумалась, рассматривая потрёпанный снимок. – Знаете, это странно…

– Что?

– В конце я спросила, что он намерен со всем этим делать, – Ханна отставила снимок, переводя взгляд на Мориарти. – И Зейд почему-то вспомнил свою первую миссию, на которую его взяли талибы. Это был штурм американского посольства в Кабуле.

– Американского посольства? – переспросил Мориарти.

– Да, Штаты в то время приняли распоряжение об отправке миротворческих миссий на территорию Афганистана и ввели санкции на торговлю оружием.

– Почему он это вспомнил? – Джим не улавливал логику, он пытался понять ход мыслей Асада, делал тщетные попытки найти в его словах какой-то скрытый смысл, но выходило из рук вон плохо. Возможно, причиной тому было то, что в этих словах, в сущности, не было никакой логики.

– Не знаю, – пожала плечами Ханна.

Их беседа закончилась примерно в полдень, когда громадные напольные часы где-то в глубине дома пробили 12 ударов, а настырная Тина успела несколько раз ворваться на веранду, напоминая «госпоже Асад» про её процедуры. В последний раз, когда это случилось, Ханна едва ли впервые за весь их разговор дала волю эмоциям и выгнала горничную, так и не дослушав привычную тираду о «сбившемся режиме». И Мориарти был благодарен ей за её резкость.

Прежде чем уйти, Джеймс исполнил своё обещание. Он без лишних ужимок прошёл под объективом камеры, показательно рассматривая какие-то старые статуэтки, что пылились в серванте. На нижней полке он нашёл ту самую фарфоровую шкатулку и, достав оттуда ампулу, принёс её Ханне. Джеймс хотел было вручить ей яд, но, глядя на её дрожащие руки, он понял, что эта отчаянная женщина вряд ли справится с поставленной задачей.

– Позволите налить вам чаю? – обратился он к Ханне, и та лишь молча кивнула, глядя на то, как Мориарти наполняет её чашку. – Немного сахара, – сказал он, разламывая стеклянную ампулу и засыпая в чай белый кристаллизованный порошок.

Передав чашку слегка поражённой Ханне, Джеймс откланялся. Он не стал размениваться на пустые благодарные возгласы, ведь понимал, что это не совсем уместно по отношению к человеку, который в течение суток должен очутиться на смертном одре по его собственной милости.

Молча удалиться было лучшим решением, которое он мог принять. Тина проводила Джеймса до двери, стараясь держаться на расстоянии. Похоже, замечание Ханны не осталось незамеченным. Прежде чем захлопнуть за ним дверь, горничная сдержанно улыбнулась и пожелала Джеймсу хорошего дня. И в её словах не было ни капли искренности. Садясь в машину, Мориарти в последний раз окинул взглядом небольшой двухэтажный коттедж на излучине реки, после чего завёл мотор и покинул это забытое богом место.

***

Первое, что сделал Джеймс после визита к Ханне, – покинул, наконец, Гессен. Люди Асада будут искать его, в этом нет никаких сомнений. Случившееся в Хайдельберге поставило крест на его конспирации. Впрочем, Джеймсу было уже слишком поздно скрываться. Он впервые сделал открытый шаг в их затянувшейся подпольной войне и ни на секунду не сомневался в его правильности. Осталось теперь понять, что же предпримет его соперник.

Пересекая Рейнланд-Пфальц, Джеймс раз за разом прокручивал в уме то, что ему сказала Ханна. Его не заботило прошлое Асада, сколь бы безумным и компрометирующим оно не казалось. Гораздо больше Мориарти заинтересовали реплики о штурме американского посольства. Тогда, в середине девяностых, ситуация в Афганистане только накалялась. Вмешательство США должно было придушить местные террористические группировки, но, по факту, это было похоже на тыканье палкой в осиный улей – любое движение в сторону демократии сопровождалось новой волной терактов и бомбардировок по мирному населению. Если сведения Ханны точны, то примерно в то же время Асад стал промышлять торговлей оружия. Американские санкции были для него, как кость в горле.

«И что же ты сделал? – спросил мысленно Джеймс. – Ты взорвал их представительство».

Спустя час пути, он понял, что две бессонные ночи не прибавили ему сил, а потому пришлось съехать с трассы и остановиться в небольшом городке, под названием Триер, вблизи люксембургской границы. Выбрав для ночлега самый непримечательный из всех имеющихся отелей, Мориарти оставил машину на подземной парковке и отправился на заселение. В голове набатом звучали слова Ханны Асад, а перед глазами стояла картина пылающих руин американского посольства.

Происходящее в реальности казалось странным диафильмом: кадры сменялись так быстро, что уставший мозг попросту не успевал следить за их порядком. Джеймс не улавливал, когда сырые стены парковки сменились приятным сдержанным интерьером отельного лобби, а в его руках оказался стандартный формуляр с личными данными. Назойливые мысли не утихли ни на йоту.

– Всё в порядке, сэр? – спросил молодой парень, стоящий за стойкой рецепции.

«Нет», – вопил внутри женский голос – далёкий, но всё ещё слишком знакомый.

– Да, – ответил Джеймс, передавая заполненный формуляр.

Получив ключ от своего номера, он хотел было направиться к лифту, но странный импульс, лёгким разрядом прошедший по телу, заставил остановиться. У стойки рецепции Джеймс заметил стеллаж с международной прессой. Среди всех именитых изданий его внимание привлёк свежий выпуск «Die Welt» с красноречивым заголовком:

«БРИТАНИЯ ДЕРЖИТ ОБОРОНУ:

Министр иностранных дел Объединённого королевства высказался в поддержку инициативы демилитаризации».

Осознание пришло уже в номере. Чем дольше Джеймс вчитывался в текст статьи, тем шире становилась его улыбка. Медленно, но верно части паззла складывались в его голове. События двадцатилетней давности полупрозрачной вуалью накладывались на реалии настоящего, и становилось видно сходства. Тогда Америке пришлось поступиться своими амбициями и пойти на переговоры. И пусть это затишье не продлилось долго, оно дало Асаду, как и многим другим, возможность найти обходные пути, продолжая зарабатывать на той затянувшейся войне. Это был компромисс между закостенелой демократией и истинной анархией, единственный выход, который оказался выгодным обеим сторонам. Что ж, судя по всему, история повторялась. Британия была не намерена голосовать против инициативы Совета ЕС, а это значит лишь одно – Зейд Асад получил новую цель.

Это будет дерзкий ход – жестокий, кровавый и, несомненно, действенный. Исходя из последних интервью британского правительства, Объединённое Королевство берёт курс на намеренный пацифизм, что никак не входит в планы одного из главных потребителей продукции их военной промышленности. Асад всадит им нож в спину и одним ловким ударом перевернёт ход этой истории.

«Кроме денег и продажных политиков нас объединяют три вещи: история, вера и традиции», – сказала однажды Тереза Нассау, и кажется, Мориарти уже понимал, куда придётся последний выстрел из этой смертельной обоймы.

Он просидел до глубокой ночи, пытаясь собрать воедино все имеющиеся детали. В связи с приближающимся саммитом вся новостная лента была переполнена интервью и прогнозами аналитиков. От обилия информации легче не становилось, ведь всё это было не больше, чем переливанием из пустого в порожнее. Какой прок от статистики, что требует перераспределения средств, в чём смысл разгоревшихся уличных протестов в Италии и Франции в поддержку мирных реформ, зачем сотням политологов взывать к благоразумию участников саммита, если его исход давно уже был предрешён одним не в меру властным идеалистом, который возомнил себя центром этой чёртовой вселенной.

Но, отбрасывая десятки пустых по своей сути статей, Мориарти всё же смог наткнуться на нечто интересное. Пока вся Европа спорила о правильности реформ, Люксембург выступил в поддержку Великобритании и принял активную позицию в обсуждении деталей саммита. К статье было прикреплено интервью Терезы Нассау с представителем «The New York Times». Она казалась сильнее теперь, когда опасность того, что Асад навсегда осядет в Европе, была особо высока. Бледная кожа приобрела краску, а некогда потухший взгляд теперь пылал искренней и неподдельной яростью, обращённой ко всем, кто поддерживает Зейда Асада и его убийственные требования.

«Мы на распутье, – говорила Тереза. – Тот союз, что был создан десятилетия назад, теперь оказался разделён на два враждующих лагеря, которые могут никогда не найти компромисс. Крича о квотах и потерянных деньгах, многие политики сейчас забывают кое-что важное: мы принимаем этот закон не для того, чтобы наполнить собственные карманы. Нам нужны лучшие социальные гарантии для населения, нужна достойная медицина и хорошая инфраструктура. И не только в центрах, где любят обитать особо громкие популисты, но и на периферии, там, куда они никогда не забредут. А без дополнительных средств это сделать невозможно. Поэтому мне бы очень хотелось обратиться ко многим нашим политикам и попросить их перестать думать так, словно у их виска приставлен чей-то пистолет».

Её слова заставили Джеймса улыбнуться. Ещё месяц назад он едва ли мог сказать, что у этой, убитой горем женщины всё в порядке с рассудком. А уж после их первого и последнего разговора он и вовсе поставил крест на её личности. Теперь же, глядя на то, с какой неистовой силой она бросается против Асада, Джеймс ощущал иррациональное ликование. Всё же приятно осознавать, что ты не один на этом поле боя.

Последние силы покинули Джеймса в третьем часу ночи. Закрыв ноутбук, он ещё какое-то время просидел на кровати, пытаясь собрать мысли воедино, но вскоре бросил это совершенно бесполезное занятие. Под звуки отдаляющихся полицейских сирен глаза закрылись, и Мориарти, наконец, позволил себе провалиться в сон.

***

На часах было около полдевятого утра, когда в номере раздалась трель звонка. Джеймс, едва успевший проснуться, машинально потянулся к сотовому, но тот молчал. Звонили на стационарный телефон, что был подключён к отельной сети. Мориарти был уверен, что не просил разбудить его, а других причин, чтобы названивать ему с утра пораньше, он не видел. Разве что…

– Кто это? – спросил он, снимая трубку.

– Доброе утро, мистер Мориарти, – раздался низкий басистый голос на той стороне провода. – Зейд Асад хочет встретиться с вами.

Мориарти прикрыл глаза и безрадостно усмехнулся. Чего-то подобного стоило ожидать, и Джеймс это понимал, однако до этого момента в нём ещё теплилась наивная надежда, что у него ещё есть время.

– Неужели?! – протянул он в своей излюбленной манере.

– Мы у входа в отель, мистер Мориарти, – продолжил с напором мужчина. – И лучше бы вам спуститься.

– Или?

На той стороне трубки послышался тихий смех.

– Или нам придётся подняться к вам.

«Кто бы сомневался?!»

– Не стоит утруждаться, – заверил Джеймс. – Я сейчас спущусь, – и в трубке послышались короткие гудки.

Мориарти отложил телефон и взглянул в ростовое зеркало, висящее на противоположной стене. Он в срочном порядке должен был решить, что делать дальше. Идти на поводу у Асада не хотелось, но его взыгравшие амбиции сейчас не совсем уместны. Эти люди, в любом случае, доставят его своему боссу, иначе тот попросту снесёт их головы. Разница лишь в том, в каком состоянии Джеймс прибудет к Асаду. Наименьшее сопротивление было единственным реальным выходом.

Пути назад не было, а потому Джеймс накинул пальто и поспешно покинул номер. У парадного входа в отель его уже ждали двое рослых мужчин восточной внешности, стоящих рядом с чёрным Лексусом.

– Куда мы направляемся? – спросил Мориарти, садясь в машину.

– К аэродрому, – ответил один из мужчин, занявший соседнее сидение. – Там находится вертолёт, на котором вы полетите в Лозанну. Господин Асад ждёт вас на своей вилле.

Большая часть их дороги прошла в полной тишине. В какой-то момент Джеймсу показалось, что эти мужчины получили какую-то негласную установку не заводить с ним никаких лишних разговоров. Что же, если это так, то он даже рад. Ему было о чём подумать во время этой недолгой поездки. Мориарти понимал, почему Асад хочет его видеть, но он совершенно не представлял, каков будет исход их беседы. Если этот дальновидный псих хотел бы убрать его, то к чему все эти церемонии?! Он бы вряд ли тратил своё драгоценное время на очередной труп в копилке. Убирать людей куда легче на расстоянии – уж Джеймс об этом знал наверняка. Тогда, скорее всего, Асад хотел пойти на компромисс. Вероятно, он уже успел оценить последние его деяния и едва ли остался от них в восторге. Мориарти был для него как самая острая кость в горле, которая однажды, несомненно, вспорет его изнутри. Вести беседы с таким, как он, себе дороже. Уж легче прикончить.

Тем временем, машина медленно выехала за черту города и влилась в бесконечный автомобильный поток местного автобана. Джеймс смотрел на пролетающие мимо бетонные стены, продолжая всё глубже погружаться в собственные мысли. На фоне хрипело радио, а мужчины, что везли его, перекидывались короткими репликами на арабском – что-то о погоде, насколько смог разобрать Мориарти. Впрочем, ничего особо примечательного за всё это время он так и не услышал.

Когда машина свернула к открытому аэродрому, Джеймс, вероятно, впервые за эту поездку обратил внимание на вид за окном. На широкой взлётной площадке неподалёку от пары частных джетов стоял большой вертолёт с ярко красной эмблемой «ARES inc.» – очередное порождение чрезмерно раздутого эго Асада.

Автомобиль остановился в нескольких ярдах от трапа, позволяя Джеймсу как можно лучше рассмотреть то, на чём ему придётся пролететь сотню миль.

– Ваш транспорт, мистер Мориарти, – сказал мужчина, открывая перед ним дверцу машины. – Счастливого пути, – лукаво усмехнулся он.

Пилот вертолёта оказался куда более учтивым и даже захотел провести с Джимом короткий инструктаж, на что Мориарти лишь ухмыльнулся и пристегнул себя, надевая радио-наушники. Рядом с ним в салоне сидел ещё один человек Асада – молодой коренастый парень, который не проронил ни слова за всё то время, что они летели. Джеймс, впрочем, и сам был не в духе для пустой болтовни.

Перелёт оказался куда дольше, чем он предполагал. Они летели в сторону Женевского озера, а точнее – его швейцарской части. Путь пролегал через западную Францию, в которой сейчас царила непривычно солнечная погода. Облаков практически не было, и Джеймс мог видеть, как внизу проносятся бесконечные поля Большого восточного региона, как холодный северный ветер гнёт деревья дижонских лесов, а яркое полуденное солнце утопает своими лучами в мелких озёрах Бургундии.

Странные мысли стали посещать его голову при виде Французской периферии. Мориарти думал о Еве и о том, какая же ей уготована роль во всём этом цирке. В том, что она будет каким-то образом задействована в попытках Асада ему угрожать, не было никаких сомнений. И всё, чего желал Мориарти, это того, чтобы он смог с ней поговорить. Ему нужно знать, что она жива – иначе ни о какой сделке не могло быть и речи.

В последние двадцать минут полёта Джеймс прислонился к спинке своего сиденья и мерно созерцал пустоту. Ему осточертели французские пейзажи, а гул вертолёта давил на мозг похуже любого заурядного трёпа. Мориарти закрыл глаза и тяжело вздохнул. Его громкое дыхание отдавало шипением в наушниках, и сидящий в кабине парень впервые за всё это время одарил Джеймса пристальным взглядом. Мориарти ощущал, как на него пялятся, а потому медленно открыл глаза, подарив своему соседу наполненный откровенным безразличием взгляд.

Вскоре, на горизонте показалось неимоверных размеров озеро. Окружённое Западными Альпами, оно сияло на солнце, словно гранёный бриллиант и казалось бесконечным, уходя гораздо дальше, чем мог увидеть человеческий глаз. Вертолёт пошёл на снижение и, спустя несколько минут, сел на широкой поляне, прямо у дома Асада. Мужчина, сидевший рядом, вышел первый и молча провёл Джеймса к парадному входу виллы. Мориарти даже не удивился, что этот дом был самым громадным в округе. Он уже, кажется, смирился с нездоровой гигантоманией Зейда. Но, всё же, стоит отметить, несмотря на свой слегка несуразный фасад вилла открывала неплохой вид на округу. Находясь у подножья горы, она выходила своими окнами прямо к берегу Женевского озера, вокруг которого мелкой россыпью раскинулись небольшие элитные посёлки. Ещё одним несомненным плюсом этого места была невероятная тишина – никакого назойливого шума машин, никаких полицейских сирен или толпы прохожих. Умиротворение в чистом его виде.

В доме Джеймса встретил местный дворецкий, что учтиво указал ему путь на террасу, где его уже ждал Зейд. Вся эта прогулка имением Асада должна была, наверняка, произвести на Мориарти какое-то впечатление, но ему было откровенно плевать на все эти вычурные картины, которыми были увешаны стены, и обилие дорогой утвари, что, по его мнению, лишь захламляла столь большое пространство.

На террасе оказалось достаточно ветрено. Асад ждал его за большим мраморным столом, переговариваясь о чём-то с сидящим рядом Филип Клеман. О присутствии последнего Мориарти не предупреждали, да, впрочем, это, в любом случае, ничего бы не поменяло.

– Джеймс! – воскликнул Асад. – Рад видеть. Как долетел?

– Прекрасно, – ответил без особого энтузиазма Мориарти.

– Чудно. Присаживайся, – Зейд указал на стул напротив.

Мориарти покосился на напрягшегося Клемана, который, похоже, был не в восторге от его компании, и без лишних слов занял предложенное место.

– Чем обязан? – спросил он, намереваясь упустить лишние условности.

Асад лишь откинулся на спинку стула и с улыбкой протянул:

– Расслабься, Джеймс. Чаю? – он кивнул парню с подносом, что стоял у двери, и тот мигом принялся раскладывать сервиз.

– Пожалуй, нет, – Джеймс осторожно отодвинул чашку с чаем.

Мориарти не был параноиком, но, вспоминая, чем закончился последний обед в компании Асада, он решил упустить часть с напитками.

– Не волнуйся, – хохотнул Асад. – Я не собираюсь тебя травить. Попробуй, Джим. Мой знакомый прислал мне его из Непала.

К чаю Джеймс так и не решился притронуться, но вот занятный дизайн чашки его заинтересовал. Форма у неё была слегка кривоватой, даже ассиметричной, что, впрочем, не убавляло её изящности, а сам желтоватый материал, из которого она была выполнена, казался прочнее камня. Он чем-то напоминал слоновую кость, только немного жестче… Осознание пришло к нему практически мгновенно.

– Какой занятный сервиз, – сказал Джеймс, покручивая в руках свою «чашку».

– Нравится? – Асад горделиво улыбнулся. – Никогда не думал, что из такого дерьма, как Риттер, может выйти нечто столь утончённое.

Мориарти тихо засмеялся. Делать из врагов столовую утварь – как это, всё-таки, поэтично… и даже немного, самую малость, практично. Клеман же, похоже, не разделял всеобщего веселья. Филип нервно закашлялся, брезгливо отбрасывая свою чашку на стол. Лицо его стало бледным, как у мертвеца, а глаза были на выкате. Джеймсу казалось, ещё чуть-чуть, и у него случится сердечный приступ.

– Это… – слово «кость» утонуло в его громком дыхании.

– Ты прав, Зейд, – ухмыльнулся Мориарти, отпивая немного из чашки. – Замечательный чай.

– Я же говорил, – сказал Асад с нескрываемым наслаждением. Совсем скоро тон его стал гораздо жестче. – Итак, вернёмся к делу. Как долго ты намерен это делать?

– Что именно? – спросил с лёгким замешательством Джеймс.

– Играть у меня за спиной. Втайне переставлять фигуры на шахматной доске.

Мориарти хмыкнул. Было слегка нелепо слушать жалобы о собственной подпольной игре от человека, который всё это время творил истинную анархию, попутно пытаясь его прикончить.

– Тебе претит мысль, что кто-то может быть на шаг впереди? – поддел его Мориарти. – В этой игре не я установил правила, Зейд, а ты. Если бы ты хотел играть по-честному, то не устроил бы этот цирк с убийствами и погонями.

В ответ Зейд понимающе закивал.

– Все печешься о своей Еве? – спросил он с пренебрежением, и от его слов внутри Мориарти что-то оборвалось. На миг он ощутил собственную слабость, почувствовал, как незримые тиски сжали грудную клетку. Но это была лишь блажь, которую он сумел отогнать. – Это славно, Джеймс, – продолжил Асад. – Преданность нынче на вес золота, особенно, когда на кону твоя собственная жизнь, – он отпил немного чая, вызывая очередную бурную реакцию у Клемана, после чего задумчиво произнёс:

– Знаешь, у меня к тебе вопрос: Зачем ты здесь?

– Ты сам меня позвал, – ответил Мориарти.

Асад всё смотрел на него с лёгким прищуром и загадочно улыбался. Джеймс видел, как под этим пристальным взглядом тушевались его верные подопечные, ведь он внушал им страх, он доказывал Асаду, что тот выше остальных, поскольку даже без слов может заставлять человеческие сердца замирать в ужасе. Джеймс его не боялся, и это, похоже, стало камнем преткновения в их беседе.

– Лицом к лицу с врагом, который в любой момент может нажать на спусковой рычаг и снести тебе голову, – проговорил он в патетичной манере. – Что же такого должно быть в этой барышне, чтобы ты согласился прийти навстречу со смертью?

Попытки манипуляции в исполнении Зейда были весьма занятными, но Мориарти они не цепляли. Этот человек слишком глубоко погряз в собственном болоте из принципов, чтобы суметь давить на чьи-то чувства.

– Почему ты полагаешь, что дело в ней? – поинтересовался Джеймс.

– Я видел, как изменился твой взгляд после упоминания Евы Брэдфорд, – Асад взглянул ему в глаза, словно ища там остатки того мимолётного чувства, что давно уже утонуло в омуте безразличия. – Занятно, наверное, я единственный в этом мире, кто действительно лицезрел твоё волнение, Джеймс.

– Ты путаешь волнение с удивлением, – спокойно отрицал Джеймс. – Мимолетная сконфуженность, не более. Волнение гораздо тоньше, его тональность чуть выше, интонация надорванная, дыхание – чаще всего, сбитое из-за нарушенного сердечного ритма. У гипертоников, вроде тебя, и вовсе дар речи пропадает. Буквально, – он сделал небольшую паузу и показательно взглянул на часы. – О, кажется, должно было подействовать.

– Что? – удивлённо спросил Зейд.

– Вчера я наведывался к твоей матери. Мы с ней немного поболтали, и под конец я оказал ей кое-какую услугу – избавил от страданий, так сказать. Щепотка стрихнина в чай уже должна была сделать своё дело.

Вот оно – волнение в своём истинном обличии. Руки Зейда потряхивало в лёгком треморе, глаза расширились, а дыхание сбилось. Он едва смог выдавить из себя тихое надрывное рычание:

– Ты…

Джеймс опустил руку на стол, резко подался вперёд и, не разрывая зрительного контакта с ошеломлённым Зейдом, прошипел:

– Я знаю, что ты хочешь показать мне, Зейд. Прошу, – он театрально скривился. – Но не думай, что мне не будет, чем тебе ответить.

Слова Джеймса немного отрезвили Асада. Он сумел совладать с собственными эмоциями, и на смену всепоглощающему волнению пришла подавленная злость. Мориарти мог поклясться, что практически ощущал её терпкие флюиды, витающие в воздухе.

– Думаешь, я убил ее? – спросил Асад. – Я бы не поступил так глупо, ведь это бы развязало тебе руки. А мне гораздо спокойнее, пока они находятся цепях. Дамир! – окрикнул он своего помощника. – Покажи ему.

Спустя считанные мгновения, к ним подбежал молодой худощавый парень, который всё это время словно ждал своего выхода. Он поставил на стол планшет таким образом, чтобы все трое: Асад, Мориарти и Клеман могли видеть то, что происходило на экране. Несколько секунд – и зияющая чернота сменяется помехами, из-за которых медленно проявляются очертания какой-то комнаты. Посреди неё на стуле сидела девушка – её взгляд был устремлён к объективу, и совсем скоро среди пёстрой ряби проявилось лицо. То самое лицо.

– Ева, – обратился к ней Асад. – Рад видеть тебя.

Он ещё говорил ей что-то, и Мориарти не стал вмешиваться в их беседу. Пусть этот псих насладится долей власти, что у него ещё осталась. Джеймс всё всматривался в Евино лицо, отмечая каждый шрам, каждую вмятину и гематому, что рассекали бледную кожу. Он словно смотрел на другого человека – тощую, едва проступающую тень былой, хорошо знакомой ему личности. И всё, чего ему сейчас хотелось, – это всадить в Асада всю обойму своего Вальтера – по пуле за каждый удар, что его приемный сынок нанёс Еве.

Зейд объяснил Брэдфорд условия их с Джеймсом сделки, сделав это с привычным пренебрежением, после чего обратился непосредственно к Мориарти:

– Поговоришь со своей подопечной, Джим?

Джеймс лишь утвердительно кивнул в ответ и тихо заговорил:

– Ева.

– Джеймс, – с укором заговорила она, – только не говори, что ты согласился?!

Её слова могли прозвучать грубо и вызвать закономерную злость, но Мориарти понимал – она не хочет упрекать его, нет. Она, скорее… волновалась, что ли. И Евино волнение было совершенно иным – оно венчалось тёплой, совершенно иррациональной заботой и отдавало тупой болью в том месте, где у Джеймса, похоже, зарождалась душа.

– Я ещё не дал окончательного ответа, – ответил он максимально правдиво.

На мгновение изображение на экране пошло полосами, и Джеймс совершенно не заметил, как в глазах Евы появились слёзы, а на лице отобразилась просто таки вселенская скорбь. И вдруг Мориарти ощутил что-то совершенно странное и непривычное для него – грудь сжималась, дышать стало сложно, а в мыслях, словно заевшая пластинка, мелькала одна и та же фраза:

«Ну же, скажи, где ты? Где ты?» – и так миллион, миллиард раз, пока драгоценные секунды уплывали в никуда.

– Джим, прошу тебя, не поступай глупо, – просила Ева. – Не делай то, о чём будешь жалеть. Вспомни чёртов Будапешт и ту богом забытую тюрьму. Будь внимательным. Не повторяй своих собственных ошибок. Если ты думаешь, что от твоего решения что-то изменится…

И Мориарти отпустило. Он едва сдержался от довольной улыбки, ведь, наконец, во всей той сентиментальной околесице, что несла Ева, появился смысл. Он никогда не бывал в Будапеште и, уж тем более, в местной заброшенной тюрьме, но Асаду об этом знать не обязательно, не так ли?!

– Я поступлю так, как считаю нужным, – ответил с показательной строгостью Джим.

– Как обычно… – хмыкнула Брэдфорд, отводя взгляд.

Между ними повисло молчание. Ева смотрела куда-то в сторону, туда, где, вероятнее всего, стояли её местные надзиратели, а Джеймс с искренним удовольствием повторял в уме услышанные слова. «Будапешт, заброшенная тюрьма – немного не то место, где мы должны были встретиться, но какая уже разница?» – размышлял он.

– Я думаю, этого достаточно, – вклинился Зейд. – Видишь, Джеймс, она жива и полна энергии. Слега потрёпана, но это не мешает ей пререкаться. Надеюсь, такой аргумент достаточно убедителен для тебя?

И у Джеймса в который раз не было причин отказывать.

– Да, – ответил он.

– Сука, – донеслось из планшета перед тем, как оборвалась связь.

Зейд молчал, довольно попивая чай, а Филип, похоже, чувствовал лёгкую неопределённость. Его взгляд метался от Асада к Мориарти, прежде чем остановился на последнем, и Клеман таки решился заговорить:

– Ну, так что, по рукам?

– Да, по рукам, – сказал Мориарти.

***

Условия сделки были простыми – Джеймс не суётся в дела Асада, держится подальше от Женевы, и Ева остаётся живой. Никаких подводных камней и подпольных игр. По правде говоря, Мориарти был немного разочарован этой сделкой. Он действительно ожидал чего-то большего – все эти преследования, взрывы, путешествие на частном вертолёте зарождали в нём предвкушение чего-то действительно масштабного. Под конец их беседы Асад и вовсе казался каким-то выдохшимся, что ли. Он мало говорил, предоставляя больше свободы своему ручному псу Клеману, и Джеймс не мог его осуждать в тот миг. Пытаться переменить систему – тяжкий труд, особенно, когда приходится каждый день избавляться от надоедливых ушлых союзников, что не прошли испытание временем. В конечном итоге, их сделка даже не была закреплена письменно – лишь устное согласие, которое накладывало на обе стороны одинаковые обязательства.

Мориарти покинул усадьбу уже к четырём. Отказавшись от очередной поездки на частном вертолёте с той ужасающей эмблемой «Ares inc.», он одолжил у Асада одну из его машин и поехал по направлению к французской границе. Трасса была практически пуста, а потому Мориарти особо не волновался о проблемах с полицией, доставая сотовый. Ему нужно было сделать два стратегически важных звонка, один из которых совершенно противоречил его принципам. Именно поэтому он отложил его на потом, набирая номер своего давнего знакомого в венгерской разведке.