Текст книги "Сквозь замочную скважину (СИ)"

Автор книги: Angie Smith

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 61 страниц)

Глядя на парня, Ева снисходительно улыбнулась, пересилив накатившую волну боли.

– Я не умру, Лоренс, – сказала она, едва ли веря в собственные слова. – Не беспокойся. Как видишь, его люди мне ни по чём…

– Нет, ты не понимаешь! – вскрикнул он, перебивая Еву. – Дело не в его людях, а в том, что Зейда теперь охраняет всё ваше правительство.

– И с чего ты это взял?

– Я слышал, как он говорил с каким-то мужчиной – британцем, судя по акценту и манерам. У него ещё было такое необычное имя. Кажется, его звали Майн. Майкл…

– Майкрофт, – тихо сказала Ева и Лоренс в ответ утвердительно кивнул.

«Блять», – мысленно выругалась Брэдфорд.

– Он приезжал к нам… – Лоренс запнулся, – к Зейду на его виллу в Швейцарии несколько недель назад. Они долго говорили об этом ужине и я не смог расслышать всё, но напоследок тот мужчина сказал, что теперь Зейду не о чем беспокоиться, потому что он находиться «под протекцией британского правительства».

Как бы не хотела Ева поддать сомнению слова Лоренса, она понимала, что они с высокой вероятностью были той самой суровой правдой, которая многое расставила на свои места. Понятен стал мотив сделки с МI-6, что совершенно внезапно стала поставлять «АРЕСу» своё оружие, прояснилась и причина наличия Холмса, обычно далёкого от светских сборищ, в числе гостей этого проклятого ужина. И, казалось бы, всё стало на свои места, вот только Еве не было от этого ни на йоту спокойнее.

Весь их слаженный план вдруг рассыпался на мелкие осколки, превращаясь в затяжную суицидальную миссию – одну из тех, в которых непременно умирают самые отчаянные и решительные из солдат.

– Дьявол… – выругалась Ева.

Её взгляд упал на дверь в самом конце коридора – ту самую, через которую она ещё минутой ранее собиралась убраться из этого здания. Теперь, когда в мыслях, наконец, наступила ясность, Брэдфорд явственно понимала, что этому так и не суждено случиться. Впрочем, она всё ещё могла спасти Лоренса.

– Ладно, – Ева взглянула на напрягшегося Клемана, изо всех сил стараясь скрыть собственную панику. – Похоже, я не смогу сопроводить тебя до самого конца, поэтому вот, держи, – она покопалась во внутреннем кармане кителя и протянула ему ключи от своей старой Шкоды вместе с пластиковым пропуском. – Карточку покажешь при выходе. Моя машина в самом конце парковки – синяя «Шкода», номер 1970. Жди меня там, а если через сорок минут я не вернусь – заводи мотор и уезжай отсюда. Всё понял?

Лоренс непонимающе смотрел на вещи в своей руке, и Ева уж было подумала, что вот сейчас он опять разразится своей юношеской истерикой, умоляя её пойти с ним, но парень лишь молча кивнул, спрятав полученный пропуск в карман штанов. В какой-то момент Брэдфорд уже была готова отпустить его прочь, но мимолётный взгляд на худощавую, беззащитную фигуру заставил её сделать, возможно, самую авантюрную вещь.

– Ах да, и ещё вот это, – сказала Ева, вкладывая в тощую ладнь парня свой новый Браунинг.

На лице Лоренса отразился испуг. Он заворожено рассматривал блестящее дуло пистолета, несмело сжимая металлическую рукоять. Браунинг казался чем-то инородным в его руках, чем-то грубым, неправильным.

Внезапно Клеман перевёл свой взгляд на Еву и тихо произнёс:

– Но я не знаю, как…

– Стрелять? – предположила Брэдфорд. – Просто целься и нажимай на курок. Главное – не сильно промахивайся, там осталось немного патронов.

Это было, пожалуй, худшее из возможных напутствий, и Ева это знала. Ей не хотелось, чтобы этот парень стрелял, но ещё больше она боялась, что он окажется совершенно беззащитным перед очередным амбалом из числа людей Асада и так и не сможет выбраться живым из этого дворца. Поэтому она всё же не приняла назад свой пистолет, а лишь крепче сжала его в руке у испуганного Клемана.

– Ева… – из его уст норовили сорваться совершенно наивные напутствия, но Лоренс так и не позволил себе закончить предложение.

– Всё в порядке, – улыбнулась ему Брэдфорд, отступая назад. – Просто скажи мне напоследок, где, чисто теоретически, Зейд любит принимать здесь гостей?

– Третий этаж, – уверенно ответил Клеман. – Его комната была прямо над моей.

– Спасибо, Лоренс. А теперь беги.

Она ушла из длинного коридора, не оборачиваясь, и лишь в миг, когда позади послышался звук закрывающейся двери, в её мыслях поселилось спокойствие. На полпути к выходу, Ева остановилась у тела одного из военных и выхватила из кобуры заряженный армейский Брауниг – один из подарков британских спецслужб. Сняв пистолет с предохранителя, Ева двинулась вперёд, прокладывая себе путь через темные коридоры южного крыла.

По дороге к соседнему корпусу ей, на удивление, не попалось ни одного патруля из военных, что можно было по праву считать удачей. Все люди Асада словно испарились из здания, хотя Брэдфорд знала – если всё шло по плану, то благодаря сигналу, который послал на их рации Мориарти, они сейчас должны были мчаться к самому дальнему углу дворца, оставляя эту сторону без должной охраны. Тишина тёмной лестницы и пустынный холл, что соединял две части Версаля, заставили Еву ускорить шаг. Она хотела успеть прежде, чем случится непоправимое. Эхо её шагов отбивалось от высоких стен и утопало в тишине безлюдных коридоров. Бежать было по прежнему трудно – нога изнывала от перманентной боли, которая в какой-то миг превратилась в константу её состояния. Кровь больше не заливала белоснежную форму, застыв бурыми подтёками на бедре, но Ева понимала – одно неверное движение и неглубокая рана вновь откроется, вызывая новый приступ адской агонии. Приходилось быть осторожной.

Преодолев большую часть пути, Брэдфорд пришлось остановиться у входа к длинному, по королевски пышному коридору. Его стены сверкали золотыми орнаментами из лепнины, имитирующей ветки дикого плюща, что словно настоящий, живой оброс точно по контуру ростовые картины с изображением французской знати. Это место казалось истинным воплощением роскоши. Ослепляющее своей красотой и буйством красок, оно кардинально отличалось от серости нижних этажей, где приходилось оставаться младшему Клеману.

Карты пожарных выходов, что схематически описывала ближайшие окрестности, тут не нашлось, но Ева и без неё весьма быстро определила ту самую комнату, в которой предположительно должен был остановиться Асад. Она, подобно каморке Лоренса, находилась в самом конце длинного ослепительно белого коридора – там, где сейчас с оружием наготове стоял один из охранников Асада. Остальные, вероятнее всего, сейчас бежали к тому месту, куда был послан сигнал тревоги, что изрядно упрощало задачу.

Ева уже приготовилась было сделать первый выстрел, вытянув перед собой пистолет, как вдруг на её плечо опустилась чья-то ладонь. Дрожь прошла телом, словно слабый статичный разряд, и Брэдфорд резко обернулась, ожидая встретиться лицом к лицу с очередным вооружённым до зубов амбалом, но позади оказался Мориарти – нервный, помятый в пылу драки, но всё ещё живой.

– Джеймс…– выдохнула Ева. – Как ты меня нашёл?

Мориарти нервно хмыкнул, уводя их немного дальше от выхода к коридору.

– Отследил по сообщениям местной охраны, – он сделал паузу, бегло осматривая окрестности на предмет очередного патруля из людей Асада, после чего укоризненно взглянул на затихшую Еву. – Я не буду спрашивать, к чему была эта смертельная прогулка на пару с Лоренсом Клеманом и откуда у тебя это, – Мориарти указал на кровавое пятно, что тянулось от середины её бедра до самой голени.

– Джеймс, я… – порция нелепых оправданий так и не была сказана, ведь где-то вдали послышался тихий шерох – очевидно, охранник Асада решил сделать небольшой обход, – что заставило Еву умолкнуть.

– Поговорим об этом позже, – шепнул Мориарти. – Сейчас у нас есть дела поважнее – нужно остановить моего брата от отчаянной попытки самоубийства.

Его слова застали Еву врасплох. Она взглянула на Джеймса своими широко распахнутыми глазами, которые на миг утратили свой искусственно-голубой блеск, и спросила:

– Ты знал?

Её вопрос был встречен с безрадостной ухмылкой.

– Догадался поставить прослушку на его телефоне.

Не сказать, чтоб ответ Мориарти удивил Еву, – она уже свыклась с обоюдным недоверием, которое воцарилось меж ним и Дауэлом, пусть и надеялась, что эта поездка немного осадит их затянувшуюся вражду.

– Милые же у вас отношения, – протянула Брэдфорд.

– Какие есть, – ответил Джеймс, перезаряжая свой Глокк.

Спустя мгновение они уже покинули уютную тьму холла и направились в сторону ослепительно-белого коридора. Ева смотрела строго вперёд, стараясь не думать о том, что их ждёт впереди, но с каждым новым шагом ощущение неизбежности конца охватывало её мысли. Портреты французских монархов, обвитые золотым плющом, становились всё ближе, а чувство тревоги нарастало.

Хотелось верить, что Марк Дауэл не совершит ошибку.

***

Когда пришло время покидать большой зал, Марк понимал, что это дорога в один конец. Он нервно поглядывал на рубку звукорежиссёра, где сейчас должен был находится его брат и жалел, что не может хоть как-то проверить, идёт ли всё у них с Евой по плану. Странная паранойя не отпускала Дауэла с того самого момента, когда они с Джеймсом отправились в путь к Версалю. Вся эта длинная дорога прошла для Марка в совершенно бесполезных, но откровенно навязчивых самокопаниях, которые не прекратились даже в тот миг, когда он пересёк черту дворца и в числе других гостей этого пира во время чумы занял своё место в большом зале.

Сидеть там было невыносимо. Приходилось улыбаться в лицо людям, которые когда-то с содроганием боялись его, главу одной из лучших мировых спецслужб, а теперь лишь молча презирали, тихо перешептываясь за своими столами. Дауэл чувствовал себя чужим на этом празднике смерти, но виду не подавал, продолжая театрально скалиться в ответ на нелепые шутки швейцарского премьера, который, похоже, знатно перебрал с местным шампанским. Но всё это утратило вес в тот самый миг, когда молодой парниша – один из прихвостней Асада – закончил свою наигранную тираду и позвал на сцену настоящего хозяина этого вечера.

Его речь была короткой и весьма запоминающейся, если судить по реакции сидящих в зале. Асад считал себя героем, что должен очистить это мир от сорняков войны и анархии. Забавная метафора в стиле раннего Вергилия позабавила Дауэла и заставила напрячься сидящего на тройку рядов выше Майкрофта Холмса, который за всё то время, что вещал Зейд, ни на миг не оторвал взгляда от сцены. Даже для такой вездесущей паскуды, как Снеговик, Асад со своими имперскими амбициями оказался не по зубам. Он переломил эту систему в тот миг, когда главный человек британского правительства услужливо позволил ему подорвать добрую половину руководства ЕС. И как бы Холмсу не хотелось оставаться на коне, как бы он не кривился от малейшей лжи с уст Асада, он должен был признать, что проиграл. Ему никогда не хватит смелости пойти против установленного порядка, он не анархист. В отличие от Марка, которому больше нечего терять.

Тост, с которым Асад закончил свою речь, был встречен громкими возгласами и бурными аплодисментами, и Дауэлу, пусть и без особого энтузиазма, но всё же пришлось поддержать этот наигранный порыв. Как только Зейд сошёл со сцены, к Марку подбежал его юркий секретарь и с режущим ухо баварским акцентом попросил следовать за ним к выходу. Марк в последний раз кинул взгляд в сторону затемнённых окон режиссёрской рубки, после чего поднялся с места и медленно пошагал в сторону двери.

Их аудиенция с Зейдом должна была состояться в одном из кабинетов этого непомерно большого здания. Путь пролегал через длинный, слабоосвещённый коридор, упирающийся в широкий зал, устеленный сверкающим мрамором. На другом его конце находилась витиеватая лестница, уводящая во тьму верхних этажей Версаля. Не сказать, чтобы Марк был особым ценителем архитектуры рококо, но даже его скептический взгляд мог уловить особую, по-своему притягательную эстетику этого места. За время их короткого променада, который в конечном итоге закончился внушительных размеров читальной комнатой на самом краю очередного вычурного коридора, Зейд не проронил ни слова. Он лишь указывал путь, продолжая время от времени поглядывать на свой платиновый «Rolex».

По обе стороны их всё время окружали люди из личной охраны Асада – судя по специфическим татуировкам, украшавшим их руки, это были ливийские наёмники. Шутить с такими чревато весьма прискорбными последствиями. В миг, когда они с Асадом вошли в приятный полумрак читальной комнаты и позади послышался хлопок двери, Марку изо всех сил захотелось, чтобы Джеймс смог всё же запустить третью фазу их плана.

– Присаживайтесь, – сказал вдруг Зейд, указывая на два изящных кресла, стоявших в самом центре комнаты

Они расположились друг напротив друга, усевшись рядом с небольшим кофейным столиком, на котором одиноко примостился чайный сервиз. Марк с восхищением наблюдал за Асадом, что чувствовал себя по-хозяйски комфортно даже в таком вычурном и отнюдь не предназначенном для жизни месте, как Версаль. Палац был выбран не спроста – этот отголосок монархии в сердце европейской демократии стал символом власти, да притом абсолютной и непоколебимой. Всё в этом здании – от сверкающей золотом лепнины до вздымающихся ввысь зеркал, обрамляющих добрую половину здешних залов, подпитывало самолюбие Асада, раздувая его эго до поистине континентальных масштабов.

– Юрген сказал, вы хотите предложить мне сотрудничество, – заговорил Зейд. – Что ж, я весь во внимании.

Асад по хозяйски откинулся на спинку кресла и одарил Марка одним из своих пристальных взглядов. Этот жест наверняка вводил в ступор многих его шавок, думал Дауэл расплываясь в едкой улыбке.

– Меня интересует участь в проекте «Баал», – уверенно сказал он.

– В качестве кого? – заинтересованно спросил Зейд.

Его презрительный тон слегка раздражал Дауэла, но он продолжал держать марку, подавляя рвущееся наружу желание спустить в Асада весь магазин его небольшого револьвера, что хранился во внутреннем кармане пиджака вместе с пачкой «Бенсона».

– Партнёра, эксперта, штатного советника – служба в разведке сделала меня мультизадачным, – и если уж осталась в его заготвленной речи хоть капля правды, то это была она.

Дауэл не считал себя семи пядей во лбу, но уж в умении быть полезным ему не было равных – эту простую истину он осознал для себя ещё в начале своей карьеры в Цирке. Таких, как он, ненавидели в Форин Офисе и яростно отторгали на Даунинг-Стрит, но прикончить не могли, ведь знали, что вместе с одним Дауэлом умрёт и всё его наследие, что выражалось в самой важной валюте современности – в знаниях.

– Просто блеск, – театрально воскликнул Асад. – Научите нас, как выгодно сбывать списанное в утиль оружие?

– Для всего нужен определённый талант, – усмехнулся Дауэл.

Хриплый, низкий смех сорвался с уст Асада и Марк на миг оцепенел. Он никогда прежде не видел, чтобы кто-то мог так смеяться. В этом жесте не было ничего от живого человека – лишь животный рокот, который приводил в праведный ужас любого, кто его услышит.

– Занятный вы человек, Марк, – заговорил Асад, прочистив горло. – В Парламенте вас называют предателем.

– Это – самое лестное, что они могут обо мне сказать, – заключил Марк, скривившись.

– Ваше правительство считает, что вы едва ли не самолично виновны в том чудовищном взрыве, который произошёл в Женеве, – в словах Асада слышалась издёвка.

– Но мы ведь оба знаем, что это не так, – парировал Дауэл.

Их разговор напоминал ментальный спарринг, в котором не было победителя. Они бросались фразами-ударами, стараясь найти ту самую слабую точку, которая позволит обезоружить оппонента, но натыкались на стену из безразличия. Марк чувствовал напор Асада, его ярое желание доминировать во всём, даже в чёртовой формальной беседе, которая медленно переходила рамки учтивого разговора ни о чём.

Захотелось курить, но было ещё слишком рано.

– Чаю? – вдруг предложил Зейд, указывая на кофейный столик.

Глядя на неровные очертания белёсых чашек, непривычную форму и дивные витиеватые узоры, что в хаотичном беспорядке украшали их края, Дауэл широко улыбнулся.

– Не откажусь, – выдохнул он с фальшивим жеманством. – Из кого на этот раз будем пить, господин Хасан?

Зейд на миг замер с чайником в руках, но совсем скоро лёгкое замешательство на его лице сменилось едкой ухмылкой.

– Французский партнёр, – ответил он. – Тонкая работа.

Асад протянул Дауэлу чашку с чаем и Марк осторожно принял её, вдыхая лёгкий аромат мелиссы и мяты, что струился в воздухе вместе с тёплым паром. Прежде чем попробовать, Дауэл невзначай осмотрел чашку со всех сторон, стараясь высмотреть какие-то явные следы яда или любого другого вещества, что могло оказаться в его напитке. Ничего подобного он, к своему счастью, не заметил, а потому, отбросив лишнее жеманство, сделал небольшой глоток.

– И что мне сделать, чтобы не оказаться на его месте? – спросил Марк, покрутив в руках чашку.

– Будьте лояльным и не увлекайтесь сотрудничеством с моими врагами, – ответил Зейд

– Звучит, как тост, – сказал Дауэл, показательно сделав ещё один большой глоток.

Беседа тянулась неспешно, но её накал немного поубавился. Асад продолжал попивать чай, небрежно рассказывая детали проекта «Баал» и время от времени делая колкие выпады в сторону прошлого Дауэла, которые тот с переменным успехом отбивал. Меж ними продолжала существовать незримая стена, что заставляла держать безопасную дистанцию и не позволяла этим людям хоть на секунду утратить самообладание. Былая профессия научила Марка общаться с самыми отборными ублюдками этого мира, но даже для него этот затянувшийся разговор оказался той ещё пыткой.

При виде едкой ухмылки Асада, что расплывалась на его лице всякий раз, когда речь заходила о военном арсенале, накопленном за несколько месяцев функционирования проекта «Баал», Дауэл вспоминал Женеву. Перед его глазами раз за разом мелькал взрыв, уносящий жизнь сотен невинных людей. Он буквально чувствовал запах гари и плоти, что заглушал собой пахучий аромат чая, ощущал, как под ногами трясётся земля, а взрывная волна отбрасывает его на несколько ярдов назад, осыпая градом из осколков. В такие моменты было особенно тяжело слушать надменные речи Асада и продолжать улыбаться, ведь изнутри рвался отчаянный крик боли.

В остальном же всё было в лучших традициях европейской знати – долго, нудно и не сказать, чтобы очень информативно.

Время уплывало с немыслимой скоростью в этой тёмной комнате, и вот на одиннадцатом часу вечера, когда их беседа как-то внезапно ушла в сторону военных действий на Ближнем Востоке, Зейд вдруг умолк, так и не закончив начатый рассказ, уставившись на экран своего сотового. Карие глаза пробегались по строчкам текста, а весь его вид выдавал лёгкое замешательство.

– Что-то не так? – осторожно поинтересовался Марк спустя несколько минут гробовой тишины.

Его вопрос словно не сразу дошёл до Асада, пробираясь через тернии его навязчивых мыслей, а потому понадобилась пара секунд, чтобы Зейд оторвал взгляд от сотового и, заблокировав экран, с наигранной лёгкостью ответил:

– Да нет, всего лишь технические проблемы с аппаратурой. Ничего, о чём стоило бы беспокоится, – отмахнулся он. – Так о чём мы говорили?

Марк окинул его своим взором, примечая все мелкие детали, вроде слегка подрагивающих рук, что теперь крепко сжимали сотовый, скованной позы и взгляда – опустошённого, практически мёртвого. Всё это выдавало не просто лёгкое волнение, охватившее Асада, а истинную всепоглощающую тревогу, которая означала лишь одно – у Дауэла всё идёт по плану.

Подавляя в себе желание расплыться в самой искренней широкой улыбке Марк поудобнее устроился на своём низком кресле и сказал:

– Вы хотели рассказать мне о вашей сирийской кампании.

– Да, точно, – кивнул Асад, после чего продолжил свой рассказ о бомбардировке Дамаска, к которой косвенно была причастна его компания.

На протяжении всего их дальнейшего разговора Зейду ещё не раз приходили тревожные письма, что вводили его в состояние лёгкого исступления. Время от времени он подзывал к себе своего подопечного, что охранял их покой за дверью читального зала, и давал ему какие-то короткие указания на арабском. Мужчины говорили тихо и крайне неразборчиво, но из того, что слышал Марк, он мог догадаться что речь идёт о видео – том самом, которое Джеймс должен был запустить на главный экран большого зала. Встревоженный вид, с которым охранник то и дело возвращался в читальную комнату, чтобы сообщить очередные вести с полей, давал понять, что их небольшая уловка сработала. В зале поднималась паника, и если какое-то время назад Зейд то и дело созванивался со своими менеджерами, спрашивая об обстановке за ужином, то сейчас он всё реже обращался к своему сотовому, предпочитая вести вялые беседы с изрядно подуставшим Дауэлом.

Марк же не перенимал возможности проверить время на своих наручных часах, чтобы убедиться, что он не пропустит момент начала финального третьего акта их маленького, но весьма масштабного представления. Он до конца не понимал, как именно Джеймс даст ему понять, что всё сработало, ведь охранники Асада крайне редко мелькали перед его глазами, чаще всего оставаясь немыми статуями, что украшали коридор своим присутствием. В какой-то миг Марк даже стал ощущать иррациональное волнение, накатывавшее на него всякий раз, когда Зейд проверял свой телефон на предмет новых сообщений от службы охраны.

«Не стоит паниковать раньше времени», – мысленно повторял Дауэл, то и дело косясь в сторону выхода из этого тесного помещения.

Они обсуждали одну из провальных миссий НАТО, что обрушилась на Югославию в начале девяностых, когда за дверью комнаты раздались громкие крики, срывающиеся на отборный мат. Вскоре один из охранников Асада вбежал в читальную комнату, пренебрегая всей своей былой учтивостью, и стал судорожно пояснять своему боссу что-то на арабском, указывая на свою рацию. Зейд слушал его с выражением вселенского спокойствия. Он словно не замечал искреннего замешательства, что отразилось на лице парня, продолжая мерно кивать в ответ на нескончаемый поток совершенно незнакомых Марку слов. Под конец их беседы Асад одобрительно похлопал по плечу своего подопечного и шепнул ему что-то уж больно похожее на «Идите и разберитесь с этим сами» – типичная фраза афганских военных, которые таким образом словно снимали с себя ответственность за ту гору трупов, что следовала после очередной провальной миссии. Глядя на то, как за взбудораженным парнем захлопнулась дверь, Марк невольно взглянул на часы и с удивлением осознал, что пришло его время вступать в игру.

Своё прежнее место за небольшим кофейным столиком Зейд та и не занял, подходя к высокому панорамному окну, что открывало вид на бескрайние просторы версальского парка. Он всё смотрел куда-то вдаль, не проронив ни слова, и Дауэлу потребовалось немного времени, чтобы наконец решиться и покинуть насиженное место, подходя к стоящему подле приоткрытой створки Асаду. В воздухе повеяло влагой недавнего ливня, что остался одинокими каплями дождя, стекающими вдоль высоких окон. Глядя на местные ландшафты, окутанные мягким светом парковых фонарей, Марк небрежно достал из внутреннего кармана пачку «Бенсона» и покрутил её в руке.

– Не против? – спросил он Асада, и тот лишь отстранёно кивнул, продолжая всматриваться во тьму июньской ночи. – Я стараюсь бросить, но всё никак не получается, – сказал Марк, доставая сигарету и прикуривая её от старенькой зажигалки. – Будете? – он протянул откырутую пачку Зейду.

Асад какое-то время пристально смотрел на вполне заурядные сигареты, словно пытаясь найти в этом всём какой-то подвох. На миг Марку даже показалось, что он откажет, но Зейд неожиданно выудил одну сигарету из немного помятой пачки и, прикурив, сделал глубокую затяжку. Сизый дым вылетел через приоткрытую створку, растворяясь в ночной тьме. Впервые Марку совершенно не хотелось продолжать их затянувшуюся игру – он желал вот так спокойно стоять у окна, наблюдая затянутое грозовыми тучами небо, и ждать, когда настанет его черёд завершить третью фазу безумного плана. Но хриплый голос Асада быстро нарушил эту хрупкую идиллию.

– Как занятно, – вдруг отозвался Зейд, так и не оторвав взгляда от ночных видов.

– О чём вы? – непонимающе спросил Марк.

Асад сделал ещё одну затяжку, словно оттягивая момент истины, и на выдохе заговорил:

– Удивительно, сколь забавной может быть жизнь. Я уже и не надеялся увидеть вашего брата и его шавку. Но, кажется, этот вечер полон сюрпризов, – от его слов Марк нервно сглотнул, едва не поперхнувшись едким сигаретным дымом. Он взглянул на Зейда с искренним изумлением, которое не могла скрыть ни одна из его привычных масок. – Ну что вы на меня так смотрите? Я навёл о вас справки, Марк. Я знаю куда больше, чем вы предполагаете.

От этих слов Дауэла невольно передёрнуло. Слишком уж часто он слышал этот откровенный бред от людей в своём былом окружении – кто-то блефовал, кто-то рассчитывал на его наивность, а кто-то и вовсе откровенно врал. Зейд же держался уверенно, он делал затяжку за затяжкой, с упоением наблюдая за тем, как прежде спокойный Марк тихо вскипал от ярости.

– Вы так считаете? – поинтересовался Дауэл, подавляя в себе желание вынуть из внутреннего кармана револьвер и разрядить весь барабан точно в надменное лицо Асада.

– В моей семье действует одно негласное правило, Марк, – заговорил Асад своим привычным непоколебимым тоном, – у нас нет друг от друга секретов.

Дауэл нервно усмехнулся, затушив сигарету о непомерно дорогой подоконник.

– В моей семье мы придерживаемся принципа рационального молчания, – сказал он, – того, который: «меньше знаешь – крепче спишь».

– Тогда я могу предположить, что ваш брат не в курсе, что вы намерены сделать? – он сделал акцент на слове «брат», словно пытался превратить его в какую-то искусную форму издёвки.

Сигарета продолжала тлеть в руках Асада, пока он не сделал последнюю затяжку, и смяв в руках догорающий окурок, выбросил его через приоткрытое окно.

– Джеймс, безусловно, смышлёный, но даже он не всевидящий, – заявил Марк.

– Оберегаете его? Как это знакомо, – на этих словах Зейд тихо закашлялся, но этот мимолётный приступ, впрочем, совсем скоро прошёл, оставляя лишь лёгкую хрипоту в его голосе. – Я, знаете ли, тоже имел вредную привычку чрезмерно опекать свою семью. Но теперь они все мертвы – гниют в семейном склепе, пока я пытаюсь навести порядок в этом мире.

– Вы-то у нас неубиваемый! – этот едкий возглас Марка знаменовал новый приступ сухого гортанного кашля, что накатил на Асада.

Пришлось подождать с минуту, пока Зейд не смог пересилить себя и, сделав глубокий вдох, продолжил свою горделивую тираду.

– Я сделал многое, чтобы стать таковым, – сказал он, превозмогая усилившуюся охриплость. – Но даже такие, как я, имеют глупость совершать ошибки. Попытка сделки с вашим братом была одной из них.

Слушать его речи становилось невыносимо – весь этот пустой пафос, гордыня и раздутое эго словно ослепляли Асада, не позволяя ему посмотреть на мир с рациональной точки зрения. Всё, что он видел, – залитое кровью поле боя, которое заменило ему реальность. Все люди, невзирая на их место в той условной иерархии, которую он создал, оставались для него врагами, что могли в любой момент пырнуть его в спину. И в этом невообразимом мировоззрении Марка Дауэла интересовал всего один вопрос:

– К чему вы стремитесь, Зейд? Где конечная цель в этом адском рейсе?

– Цель? – с усмешкой переспросил Асад осевшим голосом. – У меня нет цели, Марк. Единственное, к чему я стремлюсь, это показать миру, что война – не крайность, а хаос – самое прекрасное состояние вещей. Я готов дать людям, что сидят в том зале, истинную власть – свободу творить всё, что им угодно.

Внимая пафосным речам Асада, Марк лишь снисходительно кивал, наблюдая, как прежде пылающее жизнью смуглое лицо бледнеет от боли, а карие глаза утопают в черноте расширенных зрачков. Всё шло по плану.

– А как же ваши обещания о мире во всём мире? – поинтересовался Марк. – Я думал, вы пацифист.

– Ну мы же оба знаем, что это не так, – Асад на миг запнулся, пытаясь откашлятся, после чего с довольной ухмылкой добавил:

– Верно, господин Брук?

– Истинно так, господин Асад, – улыбнулся Марк.

Он не боялся знаний Зейда, они даже не вызывали в нём былое отвращение, как это было в случае с Холмсом. Дауэл понимал, что на этом этапе его плана ничего из того, что говорит Асад, больше не имеет значения, а всё дело в очередной волне сухого кашля, что раздирал его горло.

– Ну вот, – заявил Зейд, отдышавшись, – между нами практически не осталось секретов. Кроме того, что припрятан в вашем внутреннем кармане, – он недвусмысленно опустил свой взгляд на расстёгнутый пиджак Марка, из-под лацканов которого то и дело выглядывала рукоять револьвера.

– Какой уж это секрет, – сказал Дауэл, доставая из кармана пистолет.

Глядя на блестящее в тусклом свете настенных ламп дуло револьвера, что теперь было направлено на него, Зейд хрипло рассмеялся, и смех этот совсем скоро перерос рокотливый, громкий кашель.

– И что, ты думаешь, что вот так просто убьёшь меня? – спросил тихим голосом Асад, держась за горло.

Его тело слегка покосилось в сторону и Марк с улыбкой на устах наблюдал, как реальность медленно расплывается в стеклянном взгляде иссиня-чёрных глаз, а короткие вдохи сменяются громкими натужными попытками поймать воздух.

– А это не так уж сложно, – сказал Марк, подходя ближе к схватившемуся за подоконник Асаду. – Смотри, сейчас твоё горло сведёт спазм, – и как по мановению в тот же миг очередной вдох увенчался неудачей, вызывая судорогу и заставляя Асада медленно осесть на пол, продолжая ловить губами последние капли воздуха. – Ну вот, уже лучше.

– Какого… чёрта… – сквозь спазмы до слуха Марка доносились лишь обрывки фраз. – Эмир! – последний окрик был громче прежних, однако он всё ещё скорее напоминал хриплый шепот, чем нормальную речь, а потому так и не достиг своей конечной цели.

– Эмир тебя больше не услышит, – елейно пропел Дауэл, склоняясь над Асадом.

Он с садистским наслаждением смотрел, как мужчина, что готов был уничтожить полмира в угоду своим амбициям, корчится, изнывая от боли. Эта картина была пределом его мечтаний, пусть и цена её оказалась непомерно велика. Марку было плевать на задетые чувства Холмса, который, наверняка, прикончит его за такую дерзкую выходку, плевать на порцию новых «регалий», что на него повесит пресса. Всё, о чём он думал, – это сотни и одна загубленная жизнь, которые оборвались по воле этого психа.