Текст книги "Хогвартс. Альтернативная история."

Автор книги: Amargo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 63 (всего у книги 72 страниц)

– Его можно понять, – ответил я. – У него родители пострадали.

Аберфорт поджал губы. Конечно, он знал их по Ордену.

– И осталась одна старая бабка, – проговорил он, наконец. – О ней бы лучше подумал. – Поскольку я молчал, Аберфорт продолжил:

– Ну а сам ты что, действительно собираешься под начало к Тейлору?

– Видимо, да.

Аберфорт встал, взял кочергу и начал ворочать дрова в камине. Притихший было огонь разгорелся с новой силой. Я посмотрел на девушку. Она наблюдала за Аберфортом все с тем же рассеянным выражением лица. Налив себе еще чашку, я повернулся к нему, чтобы узнать, не составит ли он мне компанию, и увидел, что бармен уже не занимается камином, а смотрит на какой-то предмет у себя в руке. Через секунду он положил его на каминную полку и произнес:

– Они взяли Поттера. Он в подвале Малфоев.

Я едва не выронил из рук чайник. Они поймали Поттера? Будь я уверен, что Аберфорт поймет меня правильно, то запрыгал бы по комнате от восторга. Наконец-то! Наконец-то настоящее дело, а не дурацкие тролли, не Кэрроу и не Лонгботтом с его сходками!

Я вскочил со стула и занял позицию лицом к выходу.

– Ты что это удумал? – предостерегающим голосом произнес Аберфорт.

– Наведаюсь к ним в подвал, – ответил я, вынимая палочку и вызывая в памяти образ Поттера.

– Тебе туда не попасть – на доме наверняка куча охранных заклятий…

– Если пройдет патронус, то и я пройду.

Сосредоточившись, я вызвал патронуса и сразу направил его к цели. Когда почти два года назад я посылал патронуса к Снейпу, он вошел в его дом беспрепятственно, и я не знал, были ли на нем какие-то заклятья или нет. Сейчас я понимал, что охрана будет – Малфои не могли не защищать свой дом, особенно если туда периодически наведывался Волдеморт.

Через пару секунд двигавшаяся энергия патронуса, которую я ощущал частью сознания, увязла в довольно плотной сопротивляющейся среде. Однако сопротивление быстро пропало – я даже не успел встревожиться, – и передо мной возникла невероятно яркая серебристая стена, изрезанная трещинами, изъязвленная мелкими дырками, покрытая пылью и царапинами. Ориентир был неважный, но я надеялся попасть в подвал не благодаря внешним ориентирам, а благодаря патронусу, использовав его, словно стрелу с нитью, к другому концу которой был привязан сам. Я аппарировал в тот момент, когда в поле моего зрения очутилась стена. Охранная система пропустила меня почти без задержек, хотя последний этап перемещения проходил заметно медленнее. Возможно, она приняла меня за окончание энергии патронуса, а может, помогли знакомые ей поля Метки.

После полутемной комнаты Аберфорта помещение, в которое я попал, казалось слишком светлым. Под потолком парили маленькие шары-лампочки. Прямо передо мной патронус вытягивал длинную голову, с интересом наблюдая за борьбой двух людей: Гарри Поттер одной рукой крепко держал Рона Уизли, в страхе глядящего на патронуса, которого прежде он никогда не видел, а другой зажимал ему рот.

– Линг! Вот здорово!

Я резко обернулся. Справа от меня стояла Луна. Если бы не голос, вряд ли я бы сходу ее узнал. Она похудела и выглядела белой в свете шаров; одежда износилась, джинсы были серыми от пыли.

– Как ты здесь оказалась? – поразился я.

– Меня на вокзале схватили, – ответила Луна. – Как заложницу, чтобы повлиять на папу.

– На вокзале? – несколько секунд я пытался сообразить, каким образом она попала сюда из тюрьмы и причем здесь вокзал, а потом меня словно громом поразило. – На вокзале? Зимой?

Луна кивнула.

– То есть ты была не в Азкабане? Ты все это время была здесь? – я указал на серые стены подвала, в котором не было даже маленького окошка. Луна махнула рукой:

– Ничего, я была не одна, мы с мистером Олливандером… – она кивнула на лежащего в углу человека, которого я до сих пор не замечал, и продолжала говорить что-то еще, но этих слов я уже не слышал. Меня охватило такое бешенство, какого я прежде никогда не испытывал. Значит, целых три месяца она сидела вот в этом каменном мешке, в холоде, грязи и темноте?! «Малфоям не жить», подумал я с такой яростью, что из палочки, словно из газовой горелки, вырвался длинный язык пламени. Почуявший мое настроение патронус прыгнул к двери и начал кусать металлическую ручку. Я направился к выходу, готовый порубить на кусочки всех, кого встречу в доме, но дорогу мне преградил Поттер.

– Стой, подожди, – проговорил он. Я оттолкнул его. Это оказалось несложно – за прошедшие месяцы он явно не поправился. Патронус упрямо грыз железо. Поттер схватил меня за руку.

– Ты можешь отсюда аппарировать? Можешь их вытащить? Вытащи их, потом вернешься…

– Сначала я кое-кому снесу здесь башку, – процедил я, снова отпихивая его в сторону.

– Нет! – ко мне подбежала Луна. – Линг, не надо!

– Вытащи их, – повторил Поттер, не выпуская моей руки, – Луну, и Дина, и мистера Олливандера, а потом возвращайся. Там наверху Беллатриса, а у нее – Гермиона.

– Вот дьявол! – в досаде я стукнул патронуса палочкой, и тот с оскорбленным шипением растворился в воздухе. – Ладно. Куда аппарировать?

– К моему брату, – тут же сказал Рон, до сих пор державшийся от патронуса подальше. – К Биллу и Флер. Они живут в Тинворте, в коттедже у моря…

Я помнил Билла Уизли и был уверен, что и он меня не забыл. Подойдя к лежащему в углу Олливандеру, я опустился на одно колено и взял его за руку. К моему удивлению, старик, до сих пор не открывавший глаз и, казалось, находившийся без сознания, крепко вцепился мне в запястье. Сидевший неподалеку Дин Томас, которого я бы тоже не узнал, не назови Поттер его имя, подобрался ко мне и молча взялся за руку выше ладони Олливандера. Наконец, Луна крепко ухватилась за мое предплечье, и я, сконцентрировавшись на образе Билла Уизли, взмахнул палочкой, снова вызывая патронуса.

Выбраться из дома Малфоев оказалось проще, чем в него попасть. Патронус беспрепятственно прошел охранные поля и в следующую секунду уже стоял вблизи небольшого двухэтажного дома, окруженного редкими невысокими кустами. Нам четверым потребовалось немного больше времени, чтобы переместиться следом, и я тут же замерз, почувствовав пробирающий до костей холодный влажный ветер, лучше всего говоривший о том, что мы аппарировали благополучно.

Луна и Дин поднялись на ноги, собрался встать и я, однако Олливандер все еще держал мою руку в своей. Его хватка оказалась удивительно крепкой, несмотря на общее болезненное состояние. Я положил палочку на землю, собираясь разжать его пальцы, и вздрогнул: Олливандер смотрел на меня, широко раскрыв глаза, с выражением то ли ужаса, то ли потрясения, а может, того и другого сразу.

– Я тебя помню, – хрипло прошептал он, – помню, помню…

Я вскочил, резко выдернув руку, и невольно сделал шаг назад. От этих слов и взгляда мне стало не по себе. Когда-то, оказавшись со Снейпом в лавке Олливандера, у меня возникло смутное ощущение, будто мы с ним действительно встречались, но до сих пор я ни разу не вспоминал о том эпизоде и был уверен, что прежде никогда его не видел.

– Линг, ты как? – спросила Луна. Я обернулся к ней, потом посмотрел на стоявший неподалеку дом. Что бы там ни помнил Олливандер, надо было возвращаться за Поттером, но здесь нас, судя по всему, еще не заметили, и я не мог оставить их одних, без оружия, не проверив, кто в этом доме живет на самом деле. Взяв палочку, я убрал патронуса, разгуливавшего по краю утеса, и быстро направился к входным дверям.

Идя к дому, я слегка позавидовал Биллу, который обитал в таком замечательном пустынном месте, создающем иллюзию полного отсутствия цивилизации. Дом Уизли был здесь не единственным: я разглядел еще несколько разбросанных по побережью таких же небольших коттеджей, однако людей не заметил. Кое-где мне попадались выложенные из камней концентрические узоры с посаженными в центре растениями. Обойдя один такой круг, я вышел на каменную дорожку, ведущую к дверям коттеджа, и ускорил шаг.

Скоро выяснилось, что в своих предположениях и опасениях я ошибся. Едва я занес руку, чтобы постучать, как дверь распахнулась, и в грудь мне уткнулась палочка, которую держал Билл Уизли, с большим недружелюбием смотревший на меня сверху вниз. Из-за его спины выглядывала встревоженная Флер.

– Вижу, узнал, – усмехнулся я.

– Ты что здесь делаешь? – негромко, но требовательно спросил Билл.

– Вот, привел тебе гостей.

Флер проговорила:

– Там на пляже кто-то есть.

– Иди в дом, – сказал жене Билл, однако та его не послушала.

– Твой брат Рон вместе с Поттером сидит сейчас в подвале у Малфоев, – продолжил я, – и пока ты держишь меня на мушке, их шансы на спасение уменьшаются с каждой секундой.

– Ты Пожиратель, – ответил Билл и слегка надавил на меня палочкой. – Зачем тебе им помогать?

– Ради острых ощущений, разумеется.

– Там девушка! – Флер протиснулась между мужем и дверью и устремилась к Луне.

– Флер, стой! – Уизли все еще не убирал палочку, поэтому я не рисковал совершать резких движений.

– Это Луна Лавгуд, мистер Олливандер и еще один парень с нашего курса, – сказал я Биллу. – Кончай свою панику – мне пора назад.

– Билл! – крикнула Флер за моей спиной.

– Убери палочку, – теряя терпение, проговорил я. – Тебя что, ищут?

– Ищут весь Орден, – ответил Билл, опустив, наконец, оружие. Я обернулся. К нам подходили Луна и Дин Томас. Уизли распахнул перед ними дверь, и Дин молча зашел внутрь, а Луна задержалась, чтобы поздороваться с Биллом. Когда тот отправился к Флер, Луна взяла меня за руку и очень серьезно сказала:

– Обещай, что ты не сделаешь того, о чем говорил в подвале.

– Ну нет, – я вновь почувствовал прежнюю ярость. – Этого я обещать не буду.

– Там было не так ужасно, как ты думаешь, – продолжала уговаривать меня Луна. – Я часто поднималась наверх, в ванную, не все время сидела в темноте, и эльфы нам помогали, приносили хорошую еду…

– Ты только послушай себя! – изумился я. – Что ты говоришь! Нашла кого защищать, этих… – я запнулся, подбирая слова, – этих ублюдочных, трусливых гномов!

– Когда в доме бывает Сам Знаешь Кто, еще и не то сделаешь, – Луна заглянула мне в глаза. – Я их простила, Линг…

– А я – нет! – Идущий к дому Билл, подле которого плыл на носилках Олливандер, посмотрел на меня с подозрением. – Бред, это какой-то бред! Что ты их оправдываешь, их подлость и трусость! Надо же, они пускали тебя в ванную! Ну давайте им памятник за это отгрохаем!..

– Обещай, что никого не убьешь, – потребовала Луна, однако прежде, чем я успел ответить, мою левую руку обожгло так же, как это было вечером в Рождество. На краткий миг она оказалась охвачена жаром, хотя и гораздо более слабым, чем несколько месяцев назад. Возможно, большее расстояние уменьшало эхо, но суть от этого не менялась: Малфои вызвали Волдеморта.

– Ну вот, они призвали Темного Лорда! – в досаде воскликнул я. Ситуация серьезно осложнялась, а Луна все еще держала меня, не собираясь отпускать.

– Линг, обещай! Ведь убийство раскалывает душу колдуна…

– Да это выдумка! Выдумка и пропаганда, чтобы вас пугать!

– Это не пропаганда и не выдумка, – проговорил подошедший к нам Билл. Он открыл дверь, и Флер указала на нее носилкам, которые неторопливо исчезли в дверном проеме. – Кого ты собираешься прикончить на этот раз?

Его лицо до сих пор несло на себе следы встречи с оборотнем, хотя раны давно зажили и затянулись. Второй раз за сегодняшний вечер я испытал чувство зависти: на теле Билла оставалась память о его сражениях. Мои же шрамы свидетельствовали скорее о глупости, чем о доблести.

– Ладно, – вздохнул я. – Никого не буду. Можете продолжать им сочувствовать и наслаждаться своим великодушием.

– Какой же ты все-таки упрямый, – сказала Луна с заметным облегчением, выпуская мою руку. Раздосадованный, я направился подальше от дома, чтобы вызвать патронуса и вернуться, наконец, в подвал, однако не успел дойти до конца каменной дорожки, как услышал громкий хлопок аппарации, а спустя несколько секунд – еще один.

Глава 66

Настенные лампы в комнате Аберфорта погасли, каминный огонь едва теплился, и портрет девушки вновь был погружен в темноту. После пронизывающего ветра побережья здесь казалось жарко и душно. Аберфорт все так же сидел на кровати и от нечего делать листал мою папку, придвинувшись чуть ближе к гаснувшему камину и приподнимая каждый рисунок, чтобы получше его рассмотреть. Когда я появился, он бросил на меня косой взгляд и вернулся к своему занятию.

Я наложил на себя заклинание, чтобы поскорее согреться, и потрогал чайник. Он был почти холодным, и мне пришлось вскипятить воду магией. Хотя в этом случае вода быстрее теряла тепло, вряд ли она успеет остынуть прежде, чем я ее выпью.

– Долго меня не было? – спросил я, приготовив себе чай и усевшись на стул рядом с камином.

– Минут сорок, – сказал Аберфорт.

Чтобы задать следующий вопрос, мне потребовалось собраться с духом; вопрос не имел смысла, ответ на него я знал и так, однако не спросить не мог. К тому моменту моя чашка опустела, а Аберфорт досмотрел рисунки.

– Зачем ты прислал Добби?

– Тебя все нет и нет, – ответил Аберфорт, откладывая папку. – Подумал, ты застрял где, или Малфоям попался.

– Малфоям! Да я их даже не видел, – проговорил я. – Но если б увидел… – Я замолк, погрузившись в яркие видения сцен, которые могли бы в этом случае произойти. Аберфорт выждал время и спросил:

– Что, не надо было присылать?

– Не знаю, – я поставил чашку на стол. – Если б не прислал, все было бы по-другому.

Тогда все действительно сложилось бы иначе. Поттер не стал меня дожидаться, выбрался из подвала за Гермионой, и вернись я, мне бы пришлось подниматься следом. Схватка с Малфоями означала разоблачение, хотя я был уверен – нет, даже не уверен, а просто знал: случись эта драка, я бы не пощадил никого. Перед лицом гнева здравый смысл умолкал, хотя ему было что возразить на такую абсурдную самоуверенность. Там собрались не просто какие-то колдуны – там была Беллатриса, которая ни за что бы не отступила и постаралась меня убить. Кроме того, выйди я из подвала, путь в Хогвартс оказался бы закрыт, и на меня объявлена охота. А что потом? Устроить в Хогсмиде диверсию? Искать вместе с Поттером крестражи? Нет, Аберфорт все сделал правильно. Не пришли он Добби, я оказался бы в очень неприятной ситуации. Да и не один я.

…Первое, что бросилось мне в глаза, когда Поттер аппарировал от Малфоев – меч Гриффиндора в руках раненого гоблина. Еще одна загадка обрела разрешение, еще несколько вопросов получили ответы.

– Мне пора возвращаться, – сказал я Поттеру, склонившемуся над телом Добби, – но сначала нам надо поговорить.

Поттер не отреагировал, поглощенный созерцанием мертвого эльфа. Кто-то унес в дом гоблина и меч, и мы временно остались одни.

– Слушай, Гарри, то, что я хочу тебе сказать, связано с этим мечом, так что удели мне пару минут.

Поттер, наконец, поднял голову.

– Хорошо, – сказал он и встал. Мы отошли в сторону и остановились подле большого замысловатого узора, в центре которого Уизли посадили несколько растений. Начинало темнеть; с севера надвигалась снежная туча. Возможно, в Хогсмиде уже шел снег.

– Ну, что? – спросил Поттер почти равнодушно.

– У Темного Лорда есть один верный человек по имени Тейлор, – начал я. – Может, ты о нем слышал?

Поттер отрицательно покачал головой.

– Темный Лорд доверяет ему больше, чем многим другим – по крайней мере, так мне рассказывали. Хотя это очень сильный и опытный боевой маг с большим послужным списком, Лорд не использует его для поиска членов Ордена или выслеживания магглорожденных. Тейлор со своими людьми сидит в Хогсмиде и патрулирует деревню и окрестности, будто это какая-нибудь военная база. Дементоры контролируют все входы и выходы из школы, а за Запретным лесом присматривают пауки…

Поттер бросил быстрый взгляд поверх моего плеча. Я обернулся. К нам торопливо направлялся Билл.

– В общем, рано или поздно тебе придется вернуться в Хогвартс, – закончил я, с сожалением пропустив все детали и объяснения, поскольку не хотел, чтобы Уизли вмешивался в разговор.

– Как ты о нас узнал? – спросил Поттер, словно весь мой рассказ прошел мимо его ушей. – Кого я видел в зеркале?

– Темный Лорд все еще присылает тебе сны? Он может добраться до твоего сознания?

Поттер провел рукой по лицу. Какая бы связь между ними не была, она, похоже, сохранялась, и я очень надеялся, что уроки Снейпа все-таки не прошли для Поттера впустую. В любом случае, об Аберфорте я ему рассказывать не собирался. Рядом остановился Билл. Мне очень не понравилось выражение его лица. Уизли вполне могло придти в голову задержать меня, тем более что у Поттера явно копились вопросы. Конечно, мне бы хотелось попрощаться с Луной, но обстановка накалялась, и задерживаться я не мог.

– А меч? – вдруг спросил Поттер. – Ты ведь что-то знаешь о мече…

– Ничего, – ответил я. – Ничего я не знаю. Меня вообще здесь нет. – Уизли в нетерпении переступил с ноги на ногу, и я покрепче сжал палочку. – Короче говоря, для правильных выводов тебе хватит информации… так что удачи.

Не знаю, слышал ли он последние слова, поскольку в этот момент я аппарировал и через несколько секунд стоял за много миль от морского берега, на втором этаже «Кабаньей головы», в тепле и темноте.

– И где он? – спросил Аберфорт.

Кого он имел в виду – Добби или Поттера? Возможно, это я должен был определить сам, своим ответом, но безопаснее было свернуть разговор и возвращаться в Хогвартс. Я гостил у Аберфорта больше часа, и если об этом узнает Тейлор – а он наверняка узнает, – то сможет укрепиться в своих подозрениях, сравнив время моего визита со временем побега Поттера.

– Ну так что, – бодро сказал я, – берешь рисунки?

Аберфорт посмотрел на меня долгим, неприветливым взглядом. Я ждал обычного ворчания или простого ответа на вопрос, но он все с тем же угрюмым выражением лица проговорил:

– Знаешь, кого ты мне сейчас напомнил? Моего брата. Те же в точности манеры – недомолвки, уклонения, секреты… Я тебя за дурака никогда не считал, думал, ты с ним достаточно пообщался, чтобы понять: он не такой, каким его рисуют восторженные поклонники. Уж ты-то должен был это видеть! – Аберфорт хлопнул ладонью по ноге. – Что тебе до его амбиций и представлений? Зачем тебе вся эта тайная возня? Ты ведь жизнь свою губишь за то, что тебе даже не близко! Я не говорю, что с этими, – Аберфорт кивнул на окно, имея в виду бродивших по Хогсмиду Пожирателей, – у тебя одна дорога – если б не Альбус, ты бы свою Метку не получил. Но я ни за что не поверю, будто он убедил тебя в своей правоте, что тебе и впрямь есть дело до магглов, магглорожденных, до Поттера с его друзьями… Можешь ничего мне не рассказывать, – он махнул рукой, – объясни только, для чего тебе это? Чем он заморочил тебе голову?

– Ты так его не любишь? – спросил я.

– Я его знаю, – с неожиданной силой сказал Аберфорт, постучав себя по груди. – Он мой брат, и тут ничего не попишешь, но я знаю и тебя…

– Не знаешь, – перебил я. – То есть знаешь, конечно, но не до конца. Иначе ты бы не считал, что все это я делаю ради него, или что он заморочил мне голову, или втянул… Ладно, хорошо, пусть втянул, но зато дал мне такие возможности, которых не было бы при любом другом раскладе.

– Вот-вот, – Аберфорт погрозил мне пальцем. – Так он тебя и завлек.

– Ну и что? – Я пожал плечами. – Он пользовался тем, что было под рукой, и не стал дожидаться, пока его опередят конкуренты. А если ты настолько хорошо меня знаешь, то должен понимать – мне нравится. Мне интересно.

– Это-то я понимаю, – проворчал Аберфорт. – Мальчишкам нравится война – правда, до первого боя, когда все начинается всерьез и по-настоящему, когда рядом с тобой умирают друзья, а тебе надо лезть под зеленые молнии.

– Первый бой у меня уже был, – ответил я, – и даже второй, так что зелеными молниями меня не напугать… Между прочим, ты зря думаешь, что мне нет дела до происходящего. Если я не разбрасываю по школе глупые листовки, не провоцирую Кэрроу и здороваюсь с Пожирателями, это не значит, что я одобряю их режим. Не надо считать, будто у меня нет никаких моральных представлений.

– А вот Альбус именно так и считал, – заметил Аберфорт.

– Неправда! – удивился я.

– Правда-правда, – Аберфорт кивнул. – То есть представления у тебя, конечно, есть, но они – как текст из скучного учебника. Ты знаешь, что плохо, а что хорошо, но не чувствуешь этого здесь, – он снова похлопал себя по груди. – У тебя нет нравственного стержня, предела, за который ты никогда не дашь себе переступить. Ты знаешь это «хорошо» и «плохо», но не применяешь к себе, а потому с равным успехом можешь быть и с ними, и с нами, и вообще с кем угодно.

Я молчал, потом встал, снял со спинки стула мантию и набросил ее на плечи.

– Твой брат ошибся, – произнес я. – Но я подумаю над тем, что ты сказал.

Вечером за преподавательским столом в Большом зале царила мрачная тишина. Кэрроу и Снейп тоже почувствовали вызов и находились не в лучшем расположении духа, вероятно, уже зная о том, что стряслось в доме Малфоев. Я постарался как можно скорее покончить с едой и возвратился в комнату, где забрался на кровать и вновь открыл папку со старыми рисунками. Среди них я отыскал портрет Дамблдора шестилетней давности и положил перед собой, чтобы им вдохновиться и лучше понять ход мыслей, которому он следовал.

Сейчас я уже не был так уверен в ошибочности мнения Дамблдора. Пожалуй, он оказался почти прав, если Аберфорт действительно повторял, а не вольно трактовал слова покойного директора. Однако Дамблдор мог думать что угодно – меня его невысокая оценка не задевала. Независимо от наличия морального стержня, свою сторону я выбрал и не намеревался, словно флюгер, подстраиваться под более сильный ветер. Хотя почему, если моя нравственность столь сомнительна, Дамблдор был уверен, что выбирая, я предпочту его, а не Волдеморта, о чем сам мне однажды сказал?

И вот, когда я уже много минут смотрел на портрет, вспоминая наш старый разговор, меня вдруг осенило. Как я мог подумать, что Дамблдор станет рисковать и посвящать в свои тайны ненадежного человека, который не определился, на чьей он стороне, да еще и лишенного всяких моральных ограничений? Дамблдор не разрешал мне выбирать – де-факто никакого выбора не было. Он только испытывал мою преданность, желая убедиться, что когда наступит время, я сделаю все как надо, и для этого у меня достаточно сил.

Я даже удивился, почему такой простой ответ не приходил мне в голову раньше. Снейп. Конечно, все дело в нем, в той роли, какую он играл в моей жизни. Дамблдору не требовалось убеждать меня в моральной правоте своей позиции. Ему было все равно, как я отношусь к магглам, магглорожденным или Гарри Поттеру. Он лишь хотел быть уверен, что как бы ни повернулась моя судьба, что бы мне ни предлагали и чем бы ни соблазняли, я останусь рядом со своим учителем, а значит, на стороне Дамблдора.

Просто невероятно. Кто другой смог бы придумать и просчитать такую комбинацию, увидеть то, чего в тот момент не видел и не понимал я сам? «Что еще ты обо мне знаешь? – думал я, глядя на Дамблдора. – И что еще мне только предстоит узнать?»

Впечатлений за день набралось слишком много. Подвал Малфоев я видел всего пару минут, и по большому счету он не слишком отличался от места, в котором я находился сейчас, а вот визит на морской берег казался чем-то фантастическим: новые места, другие лица, море, открытое, ничем не ограниченное пространство без гор и лесов… Я лег пораньше, думая, что засыпать мне сегодня придется долго, однако уснул почти сразу и спал без сновидений до тех пор, пока не почувствовал вызов Темного Лорда.

На этот раз – никаких неясностей. Вызывали меня. Я подскочил на кровати, спросонья ожидая увидеть Волдеморта прямо у своей постели, но в комнате оставалось пусто и темно. Разумеется, что ему делать здесь?

Информация о том, куда идти, появилась в сознании вместе с волной влажного жара от Метки. Одеваясь, я прокручивал в голове все, что происходило вчера днем, но не мог представить, как можно было меня вычислить. Ведь наверху был только Добби, и это его считают освободителем пленников малфоевского дома. «Значит, Аберфорт, – решил я, выходя из подвала и начиная долгий подъем на седьмой этаж, в кабинет директора. – Видимо, к нему наведался Тейлор». Палочку я взял с собой, не собираясь легко сдаваться, если только Волдеморт не пожелает убить меня сходу, без всяких лекций и предисловий. Перед седьмым этажом я очистил сознание от посторонних мыслей, успокоился и для виду исполнился легким ожиданием чего-нибудь интересного – не каждый же день Темный Лорд посещает Хогвартс. Точнее, не каждую ночь.

Прямо на пороге убивать меня не собирались. Атмосфера в кабинете была спокойной: Снейп расположился в кресле у стола, а Волдеморт занимал директорское место, предоставив портрету Дамблдора созерцать его спину. Горели свечи и огонь в камине; обитатели картин помалкивали, тревожились, но любопытствовали.

– Знаешь, почему я хотел тебя видеть? – спросил Волдеморт.

Я посмотрел на Темного Лорда, сидевшего там, где раньше видел лишь двух человек, и подумал: «Пожалуй, это справедливо».

– Да, знаю.

Волдеморт слегка улыбнулся и перевел взгляд на Снейпа.

– Вот все бы так, Северус, – сказал он. – Знали, что я хочу им сказать, еще до того, как это услышат.

В его голосе не прозвучало ни холодности, ни осуждения. Кажется, настроение Темного Лорда было неплохим.

– Что ж, – он вновь обратил внимание на меня. – Тогда, раз уж ты знаешь… – он сделал приглашающий жест. – Мы слушаем.

Я приободрился, однако, несмотря на срочную необходимость в объяснениях, в голову не лезло ничего достойного.

– Я не думал, что комендант примет это близко к сердцу, – с вежливым недоумением начал я, – и не хотел как-то обидеть его или оскорбить…

Волдеморт поднял руку, и я замолчал.

– Обидеть? – переспросил он. – Ты считаешь, что рассказывая о ваших встречах, он жаловался?

– Нет, конечно не жаловался, – ответил я. – Скорее, наоборот.

Волдеморт молча смотрел на меня, и на его лице не читалось никаких определенных эмоций.

– Скорее, наоборот, – повторил он. – Знаешь, Линг, о тебе говорят разное. Амикус, например, считает, что ты неуправляем. Комендант – что ты не по рангу высокомерен и самоуверен. А Северус… – он слегка склонил голову в сторону Снейпа, – полагает, что ты просто избалованный вниманием молодой человек. – Волдеморт сделал паузу. – Как по-твоему, кто из них ближе к истине?

Я некоторое время размышлял, а потом сказал:

– Думаю, все.

– Очень дипломатично, – усмехнулся Темный Лорд, – но я хочу услышать более четкий ответ.

– Правда, все, – кивнул я. – У каждого есть причина, чтобы так считать. Профессор Кэрроу говорит, что я неуправляем, потому что не умеет мной управлять. Мистер Тейлор привык, чтобы ему подчинялись. А профессор Снейп никогда не одобрял ученических вольностей.

Волдеморт какое-то время разглядывал меня, а потом повернулся к Снейпу.

– Ты заметил, что он сейчас сделал?

– Заметил, мой Лорд, – произнес Снейп. Волдеморт встал и подошел ко мне. Его тоже окружала аура опасности, но в отличие от понятной и вполне человеческой угрозы Тейлора Волдеморт напомнил мне о январской встрече с лисом: и тот, и другой были образами, масками чего-то большего, что стояло за ними и отображалось через них в нашу реальность. Магическая трансформация Волдеморта, чем бы она ни была, завела его очень далеко.

– Ну а я? – негромко спросил Темный Лорд, пристально посмотрев мне в глаза. Этот взгляд не был взглядом легилимента и не стремился проникнуть в сознание; напротив, Волдеморт словно приглашал меня войти в его разум, затягивая внутрь, как океанский водоворот затягивает в себя деревянную лодку. – Что думаю я, Линг?

Я не стал отводить глаз, однако мне стоило больших усилий остаться на границе своего сознания и не поддаться на такое неожиданное и разоблачающее приглашение.

Что мог думать обо мне Волдеморт? Что такое существо, как он, могло думать о самоуверенном, неуправляемом, избалованном, хотя и перспективном семикурснике Хогвартса?

– Ничего, – ответил я, но тут же добавил: – Пока ничего.

Водоворот исчез, и я слегка расслабился.

– Северус, проводи меня, – велел Темный Лорд и подошел к двери. Оттуда он обернулся и несколько секунд смотрел на портрет Дамблдора – без злости, без торжества, без улыбки, – но так ничего и не сказал. Снейп открыл перед ним дверь, и они оба покинул кабинет, а я, не зная, что делать, идти ли за ними или дожидаться здесь, остался в одиночестве рядом с канделябром и, по правде сказать, облегченно вздохнул.

У Темного Лорда было подозрительно хорошее настроение. Гарри Поттер, причина его многолетних бестелесных скитаний, человек, которого он так хотел поймать, ускользнул прямо у него из-под носа, однако Волдеморт не казался расстроенным. А для чего он заявился в школу? Обойдя директорское кресло, я встал напротив портрета Дамблдора. Тот выглядел задумчивым и не слишком расположенным к беседе.

– Вы знаете, зачем он приходил? – спросил я. Портреты вокруг возмущенно зашептались.

– Нет, Линг, – вздохнул Дамблдор. – Не знаю.

Другого ответа я и не ждал, но все равно должен был попытаться.

– А о чем они разговаривали до меня?

Портреты начали выражать свое возмущение в полный голос.

– Тебе лучше спросить об этом Северуса, – весьма справедливо заметил Дамблдор.

– Он приходил за крестражем? – продолжал я. – Ведь в школе есть крестраж.

– Вероятно, – сказал портрет. – Вероятно, есть.

– Значит, у Темного Лорда появился повод его забрать? Или проверить сохранность?

Портрет Дамблдора молчал, глядя на меня поверх очков, то ли размышляя над необходимостью ответа, то ли слушая своих коллег, неодобрительно отзывавшихся о моем воспитании и манерах.

– Не думаю, что у него появился такой повод, – произнес, наконец, Дамблдор, снял очки, вытащил откуда-то клочок замши и погрузился в протирание стекол. Разговор был закончен. Мне ничего не оставалось делать, как вернуться обратно к канделябру. Что же все-таки заставило Волдеморта посетить школу? Реши он поговорить со Снейпом, он бы вызвал его к себе, но Темный Лорд появился здесь, а значит то, что ему было нужно, находилось на территории Хогвартса. И это не крестраж.

Время шло, а директор все не возвращался. За окном занимался рассвет, огонь в камине потух, и по мере того, как в кабинете становилось светлее, свечи на канделябре начинали гаснуть. Вероятно, Снейп не знал, что я его жду, и отправился к себе. Я вышел из кабинета под пересуды старых директоров, возмущенных наглой молодежью, которой в их времена, разумеется, не было.

В оставшиеся до приезда студентов дни я рисовал, занимался медитациями и осваивал заклятья из книги Снейпа. Мне, конечно, хотелось узнать, о чем он разговаривал с Волдемортом, но задавать такой вопрос было верхом бестактности. Возможно, портрет Дамблдора рассказал директору об учиненном после его ухода допросе, и если бы Снейп счел нужным, то поговорил бы со мной.