Текст книги "Хогвартс. Альтернативная история."

Автор книги: Amargo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 72 страниц)

…Глядя на Хагрида, который изливал на меня очередную порцию жалоб на коварство Люциуса Малфоя и горевал о судьбе Клювокрыла, который вскоре должен был отправляться в Лондон на финальные слушания, я пил чай и все никак не мог сосредоточиться на том, что Хагрид мне рассказывал. Гермиона наводила для него справки по аналогичным процессам прошлого, но Хагрид беспокоился, что на слушаниях перед большим количеством народа он все забудет, перепутает и только испортит дело. Я как мог пытался его поддержать, но получалось это плохо. Хагрид являл собой живой пример того, как может навредить излишняя привязанность. По моему мнению, гиппогрифа надо было давным-давно, еще до начала судебных разбирательств, увести подальше в лес и забыть к нему дорогу.

Наконец, распрощавшись с Хагридом, я вышел на улицу. Уже стемнело, но в замок возвращаться не хотелось. Я направился к опушке побродить по глубокому снегу. Скоро придет тепло, и он растает, а я любил зиму и хотел, чтобы она задержалась подольше.

Упав на спину в глубокий сугроб, я уставился в сине-черное безоблачное небо с яркими звездами. В этом году все шло как-то не так. Мне вспомнились слова Дамблдора о том, что я никого не подпускаю к себе слишком близко. Верно, думал я, а зачем их подпускать-то? Мне и так хорошо. Надежно. Я отвечаю за себя и больше ни за кого… Улыбаясь, я раскинул руки и запустил их в снег, пытаясь докопаться до земли. Неожиданно мои пальцы наткнулись на что-то горячее. Я выдернул руку из сугроба и повернулся на бок.

– Эй! – сказал я. – Там кто-нибудь есть?

Ответа не последовало, и я начал разгребать снег.

– Аккуратнее! – послышался голос снизу. Я обрадовался:

– Привет! Что-то вас давно тут не было!

Снег рядом со мной начал активно таять, и вскоре я увидел голую землю и яркого, переливающегося огненными всполохами магматического питона, выползавшего из своей норы. Он поднял голову и посмотрел на меня.

– А зачем нам тут бывать, – сказал питон. – Ты, кажется, не слишком дорожишь нашим общением.

– Прости, – я почувствовал укол совести. – Я не могу сейчас просить Хагрида покупать мясо – у него совсем другие заботы. Но я попробую достать его на кухне… если хочешь.

– Мы не попрошайки, – заметил питон.

– Я ничего такого не имел в виду, – смутился я.

– Ладно-ладно, – питон, кажется, удовлетворился моим смущением. – Расскажи лучше, что здесь делают дементоры?

– Здесь опять были дементоры? – внутри меня все перевернулось. – Но им нельзя заходить в лес, они должны патрулировать только Хогсмид и окрестности!

– Объясни это им, – ответил питон. – Что же они забыли так далеко от Азкабана?

– Сириуса Блэка, – сказал я. – Это такой преступник, он от них сбежал.

– Сбежал от дементоров? – Питон был удивлен. – Хм, вряд ли ему можно ставить это в вину.

– Вас они тоже достают? – поинтересовался я. – Вы тоже что-нибудь чувствуете, когда дементоры подходят слишком близко?

– Приятного в них, конечно, мало, но кое-кого из ваших это не смущает, – заметил питон. – Шастают по лесу, будто это их угодья.

– Что значит – шастают по лесу? – удивился я. – Погоди, ты случайно имеешь в виду не оборотня?

– Оборотня? – переспросил питон с не меньшим удивлением. – У вас опять завелся оборотень?

– Опять?!

– Ох уж эти люди… – заворчал питон. – И куда вы только смотрите… Всё звезды считаете, а что под носом происходит – в упор не видите.

– Ну пожалуйста, расскажи, – умоляющим голосом произнес я. – Здесь уже бывали оборотни?

– Был один, и не так чтобы очень давно, – ворчливо продолжил питон. – Учился в вашем замке.

– А, это наверное профессор Люпин, – догадался я. – Между прочим, с тех пор прошло наверное лет двадцать!

– Вот я и говорю – недавно, – сказал питон. – Но я имел в виду не оборотня. Бродит тут одна ваша парочка – кот с собакой. Будто всё им нипочем.

– Нам нельзя держать собак, – заметил я. – Котов можно, а собак нельзя. Наверное, они из Хогсмида.

Питон снова заворчал:

– Знатоки, ну знатоки… Сами не знают, кто у них живет. Кот – ваш, мы видели, как он выходит из замка и в него же возвращается. А пес – он тоже здесь учился, как и тот оборотень. Раньше они вместе гуляли, а теперь он кота себе в дружки взял. С ними тогда еще кто-то был – то ли лось, то ли олень… и мелочь какая-то, нам на закуску, – питон засмеялся.

Я молча переваривал услышанное, пытаясь перевести этот поток змеиного сознания в понятную для себя логику.

– То есть этого пса тут держали раньше, как Клыка? Он жил у Хагрида?

Питон поднял голову и посмотрел на меня. По его телу пробежали темно-красные разводы.

– Человеческий детеныш, ты плохой ученик, – с легким раздражением произнес он. – Ты совсем не понял, что тебе сказали.

– Не понял, – согласился я. – Так объясни, чтобы было понятно!

– Думай сам, – ответил питон и развернул свои кольца. – А теперь я отправляюсь на охоту.

– Удачи, – пожелал я ему и встал со снега. Только сейчас я почувствовал, что продрог до костей. Вытащив палочку Левиафана, я наложил на себя согревающее заклятье – как раз хватит, чтобы дойти до замка. Несмотря на начало весны, ночи были морозными, и я не находил в себе сил обдумать сказанное питоном до тех пор, пока не добрался до горячего душа. Стоя под жесткими струями воды, я старался разобраться, что же имел в виду мой собеседник, однако картина не вырисовывалась, и, недовольный своими шаткими умозаключениями, я решил подумать об этом как-нибудь в другой раз. В конце концов, кому какое дело, если по Запретному лесу шастают замковые коты и неизвестные собаки…

Глава 22

Весна, наконец, вступила в свои права, и мое настроение немного улучшилось. К собственному удивлению, я так поднаторел в астрономии, что профессор Синистра начала хвалить меня за успехи. Мне стало ясно, отчего Пирс так увлекался этим предметом. Иногда мы поднимались на Астрономическую башню поглазеть в телескопы, поболтать о черных дырах, инопланетянах и летающих тарелках. Время от времени к нам присоединялись Полина и Нотт.

– Почему, если инопланетяне существуют, мы их ни разу не видели? – с сомнением в голосе спросил как-то Нотт, направляя телескоп на далекие горы. – Здесь же все время кто-нибудь торчит и таращится в небо. Могли бы уже сто раз заметить.

– Может, видели, да не говорят, чтобы дураками себя не выставить, – предположил я, пытаясь настроить расфокусированный прибор.

– Вообще-то магглы часто их видят, – сказал Пирс, который поднялся сюда, чтобы показать Полине какую-то особо выразительную спиральную галактику. – Я смотрел один фильм, где рассказывается, как американцы летали на Луну и видели там инопланетян. И еще астронавты, которые летают на станции вокруг Земли, регулярно наблюдают их корабли. Только об этом запрещено говорить. Вроде как военная тайна.

– А вдруг это инопланетные волшебники? Вдруг они научились летать в космосе? – спросил я. – Мы, например, можем аппарировать на Луну?

– Что за дикая мысль, – фыркнул Нотт. – Если даже ты сможешь аппарировать, чем ты там будешь дышать?

– Надену скафандр.

– Для того, чтобы аппарировать, ты должен четко знать, куда хочешь попасть. Если ты никогда не был на Луне, то как выберешь себе место?

– По фотографии, – ответил я. – Но хотя бы теоретически это возможно?

– Скорее всего, нет, – проговорил Пирс. – Если бы это было возможно, на Луне наверняка бы уже возникли поселения волшебников.

– Ты же сам говорил, что там инопланетяне, – заметила Полина, отрываясь от телескопа. – Помнишь, ты рассказывал, что там какие-то их базы, постройки и тому подобные объекты? Возможно, они не пустят земных волшебников, даже если мы сможем аппарировать на Луну.

– Что эти инопланетяне вообще на ней забыли? – скептически усмехнулся Нотт. – Там же один камень, пыль да кратеры.

– Сырье, – пояснил Пирс. – Полезные ископаемые. Может, они там шахты бурят и добывают какой-нибудь никель.

– Я бы аппарировал на Марс, – сказал я, присаживаясь на длинную лавку в центре площадки с телескопами. – Говорят, там пирамиды, как в Египте, и горы высотой двадцать километров.

– Нет на Марсе никаких пирамид, – улыбнулась моей наивности Полина. – Это оптическая иллюзия. Марсоходы там вообще ничего интересного не обнаружили.

– Зато они составляют карту, чтобы однажды Ди осуществил свою мечту и аппарировал на Марс в скафандре, – усмехнулся Пирс. – А мы будем за тобой наблюдать, вот с этой башни.

– Спорим, ты загнешься там в течение минуты, – оптимистически заявил Нотт. – Тебя даже скафандр не спасет.

– А спорим, волшебники способны выживать на таких планетах даже без скафандров? – сказал я. – Я придумаю специальные заклинания, которые приспособят мой организм к жизни на Марсе, и тогда понадобится только моя волшебная палочка.

– Трент, нам еще руны надо делать, – напомнила Полина. Пирс кивнул и сказал:

– Точно. Нам еще делать руны. Только пока никуда без нас не аппарируйте, ладно? – Он кивнул мне и Нотту, и они с Полиной скрылись за дверью, ведущей на лестницу. Нотт покосился на меня:

– Что значит – делать руны?

– Асвинн нам сейчас рассказывает про Старший Футарк, – объяснил я. – Что значит каждая руна, как ее читать, да как она работает… Мы должны сами изготовить себе набор рун, потому что они хорошо служат только тогда, когда человек сам их делает. То есть надо выбрать подходящее для себя дерево, сделать из него такие квадратики, а на них выжечь руны. Это типа зачета перед экзаменом.

– Везет, – сказал Нотт. – Не слишком вас там напрягают, на этих рунах.

– А что у тебя с арифмантикой? Вроде ты тоже не жалуешься…

– С арифмантикой все в порядке. Оказалось не так плохо, как пророчил Флетчер. Изучаем всякие пропорции, золотые сечения, числа Фибоначчи и тому подобные штуки. – Заметив выражение моего лица, Нотт расхохотался. – Хватит тебе напрягаться! Между прочим, ты как художник должен знать про такие вещи.

– Это еще почему? – удивился я. – Я просто рисую, зачем мне числа?

Нотт состроил загадочную рожу и сказал:

– А я вот знаю, почему. Ладно, может, пойдем уже отсюда, а то и правда прилетят какие-нибудь лунные волшебники и утащат нас к себе на базу.

Приближался квиддичный матч, и Хогвартс в очередной раз стал вместилищем спортивных страстей. Это мне было только на руку – всеобщий ажиотаж отвлекал внимание преподавателей, и я мог больше времени проводить в тренировочном зале. Размышляя о своем патронусе, я пришел к выводу, что он мог бы пригодиться мне как спарринг-партнер – он отлично двигался, был агрессивным, и убить его было невозможно, поскольку он и так не живой. Но для того, чтобы отрабатывать на нем заклинания и технику боя, его надо было хотя бы немного приручить. Полистав книги по дрессуре драконов, я не вынес из них ничего полезного. Интеллект моего патронуса был, конечно же, значительно выше интеллекта рептилий. К тому же, отталкиваясь от того, что он был моей темной половиной, а значит, обладал какими-то чертами моего характера, мне предстояло не выдрессировать его, как животное, а убедить в необходимости сотрудничества.

Патронус отлично запоминал содержание наших встреч. Впрочем, если учитывать, что он являлся частью меня, у него была моя память, так что это быстро перестало меня удивлять. Скоро я понял, что патронусу доставляет определенное удовольствие меряться со мной силами: он принял условия игры и перестал стараться меня убить. Однако заставить его четко слушаться моих приказов или проникнуть в сознание, чтобы увидеть мир его глазами, мне пока не удавалось.

К сожалению, отрабатывать заклинания на патронусе оказалось невозможно – они на него попросту не действовали. Конечно, размышлял я, он ведь не живой – плесень в нем не вырастет, потому что у него нет внутренних органов, а материальность его иная, нежели моя. Золотистые нити тибетских заклятий растворялись в его фиолетово-черном теле, не производя ровно никакого эффекта. Плеть тоже не причиняла моему патронусу заметного вреда – по крайней мере, после ее ударов все его конечности оставались на месте, – однако огненные прикосновения он чувствовал, а потому я худо-бедно мог удерживать его на расстоянии.

Сражаться с патронусом было тяжело – он двигался с удивительной скоростью, и мне приходилось выкладываться по полной программе. Обычно к концу наших тренировок я едва держался на ногах. Но патронус тоже кое-чему учился. Однажды я пропустил его выпад, и тяжелая лапа сбила меня с ног. Я отлетел к стене, выронив палочку. Патронус склонился надо мной, приблизив к лицу зубастую морду.

– Это будет нечестно, – сказал я ему, загнав страх поглубже и медленно садясь на полу. – Сейчас же отойди. Я возьму палочку, и мы продолжим.

Патронус недовольно зашипел, однако в следующую секунду отскочил в центр комнаты. Едва сдерживая ликование, я схватил палочку и вызвал плеть. Несмотря на мое кажущееся превосходство из-за наличия оружия, мне редко удавалось попасть по быстрой твари.

В день матча замок опустел, и я воспользовался затишьем, чтобы без особых предосторожностей добраться до Выручай-комнаты и подольше поработать. В первой части своего занятия я изучал очередное тибетское заклинание, накладывая его на мышь размером с небольшую собаку, а затем, наконец, вызвал патронуса.

Этим вечером все у нас шло просто замечательно. Кажется, патронус тоже это чувствовал: он позволил мне отработать на нем огненный щит, чего не происходило раньше – каждый раз, когда я выставлял перед собой раскрученную определенным образом плеть, превращавшуюся в огромный круглый щит из-за быстрого вращения, патронус забивался в угол и ждал, пока я его уберу. Однако на этот раз он активно нападал, несмотря на то, что столкновение со щитом явно причиняло ему неприятные ощущения. Наконец, я убрал щит и отогнал патронуса подальше. Матч наверняка давным-давно кончился, и пора было прекращать занятия, хотя такая физическая нагрузка уже не казалась мне особо тяжелой, и после небольшого перерыва я был готов заняться чем-нибудь еще.

Патронус замер в другом конце комнаты. Я наблюдал за ним, а он – за мной. Он казался достаточно спокойным, и я попытался ощутить его энергии. Обычно, когда я делал это раньше, патронус сразу же начинал на меня нападать, но сейчас он лишь раскрыл пасть и согнул руки в локтях, будто готовясь к прыжку. На всякий случай я поднял плеть, но патронус больше не шевелился. Не теряя связи с его энергиями, я скользнул чуть глубже и неожиданно почувствовал, что он не сопротивляется. Еще секунда, и я увидел мир его глазами.

Это было странное, ни на что не похожее ощущение. Я словно раздвоился, осознавая себя одновременно в двух концах комнаты. Мой патронус не различал цветов, и его зрение было иным, отличным от человеческого, значительно более совершенным. Судя по всему, он прекрасно видел в темноте, поскольку все источники света представлялись ему сверкающими, почти слепящими серебряными пятнами. Его восприятие отличалось необычайной четкостью: на гладких с моей точки зрения каменных стенах ему были видны многочисленные трещины, выбоины и зазубрины. Столь же отчетливо я видел и себя, сознавая едва ли не каждый волосок на голове и нити, из которых была соткана одежда. Мне захотелось рассмотреть себя поближе, и я попытался сдвинуть патронуса с места. Тот нехотя сделал пару шагов и остановился, издав недовольное шипение. Это было потрясающе, но все же гостеприимством злоупотреблять не следовало. Я покинул его сознание и улыбнулся.

– Спасибо, – сказал я патронусу. – Ты классный.

Тот шагнул мне навстречу. Невольно я повторил его движение. Мы осторожно приблизились друг к другу; патронус склонился ко мне, и я коснулся рукой его длинного вытянутого черепа. Мои пальцы ощутили не твердую поверхность, а легкое покалывание иной формы энергии, чрезвычайно плотной, но, тем не менее, не похожей на обычное непроницаемое материальное тело.

Наверное, это было странное зрелище, хотя его некому было наблюдать. Краем сознания я понимал, что смотрю сейчас на самого себя, причем дважды: патронус был частью меня точно так же, как и я был частью патронуса. Однако воспринять это целиком было крайне сложно. Наконец, патронус отстранился и отошел в сторону.

– Я пойду, – сказал я негромко. – Уже поздно… Увидимся завтра.

Я махнул палочкой, и патронус исчез. Вздохнув, я поплелся к выходу. Только сейчас мне стало понятно, как страшно я устал.

К этому времени стояла глубокая ночь. Очень осторожно, чтобы не нарваться на Пивза, Филча или миссис Норрис, я начал спускаться в подвалы. Проходя по длинному коридору третьего этажа и уже почти добравшись до поворота к лестнице, ведущей вниз, я услышал какой-то странный топот и вжался в стену, отчетливо понимая, что кто бы это ни был, меня заметят.

Через секунду из-за поворота вылетело огромное лохматое черное существо. Я похолодел. «Собака, – пронеслось у меня в голове, – та самая, что болтается по лесу с котом!» Собака мчалась так быстро, что не сумела вовремя затормозить на повороте, проскользила лапами по каменному полу и врезалась в стену напротив. А потом случилось удивительное.

Ударившись о камни, собака начала трансформироваться. Хотя трансформация длилась считанные секунды, мне казалось, что все происходит будто в замедленной съемке; возможно, необычной четкости восприятия способствовало то, что недавно я побывал в сознании патронуса. Пес изогнулся и начал вставать на дыбы, меняя строение скелета и тканей тела. Вместо шерсти на нем появилась серая разодранная одежда, вместо собачьего черепа – человеческая голова с длинными, спутанными волосами. Возникший человек не заметил меня, поскольку стоял спиной, но мне не нужно было видеть его лицо, чтобы понять, кто это. Еще миг, и Сириус Блэк обернулся, словно почувствовав мое присутствие.

…Казалось, его сознание само затягивает меня внутрь. Возможно, это было последствием анимагической трансформации, но такая степень раскрытия напоминала смерч, засасывающий в себя все, с чем соприкасается. Даже если бы я хотел, то не смог бы сопротивляться. Несколько секунд мы стояли, не сводя друг с друга глаз. Наконец, Блэк вздрогнул и попятился назад по коридору. Я с облегчением прервал контакт. Видя, что я ничего не предпринимаю, он развернулся и побежал прочь, быстро скрывшись в темноте.

Некоторое время я стоял, переполненный своими и чужими эмоциями, а потом сорвался с места и, уже ни от кого не таясь, помчался вниз.

Добравшись до подвалов, я остановился перед дверью, ведущей в покои Снейпа, и бешено заколотил в нее кулаком и ногой. Секунды казались минутами; я уже думал, что он никогда не подойдет, но вот дверь распахнулась, и на пороге возник Снейп в черной ночной пижаме. Не дав ему возможности что-либо сказать – а судя по выражению лица, сказать он собирался очень многое, – я выпалил, тыча рукой куда-то в сторону:

– Там Блэк! Там Сириус Блэк! Пожалуйста, скажите мне код от горгульи! Дамблдор просил!.. Мне нужен код!

Несмотря на эту сногсшибательную новость, Снейп разозлился еще сильнее.

– Молчать! – рявкнул он и раскрыл дверь пошире. Я замолчал, подпрыгивая от нетерпения. Неужели он не понимает, что мне срочно нужно поговорить с директором?

Снейп выглянул в коридор, будто Сириус Блэк мог притаиться где-нибудь в слизеринских подвалах, а потом перевел взгляд на меня.

– Теперь еще раз и спокойно, – сказал он.

– Я шел, а там – Сириус Блэк! – заторопился я, немного сбавив тон. – Он на меня посмотрел, и я все увидел, а потом он убежал, а я к вам, потому что не знаю кода горгульи…

– Да какого еще кода! – опять рассердился Снейп.

– Ну пароля! – крикнул я. Мерлин, что за тормоз!

Снейп достал откуда-то из-за двери свою мантию, накинул ее на плечи и ворчливо сказал:

– Ладно, поднимайтесь к директору. Код!.. Это что вам, пользовательская программа?..

Не успев толком удивиться его осведомленности в маггловских технологиях, я развернулся и побежал к лестнице. Однако несмотря на все свое желание, мне не удалось забраться на седьмой этаж, с которого я десять минут назад спустился, в том же быстром темпе. Я приковылял к горгулье, валясь с ног от усталости, и прислонился к стене, пытаясь отдышаться после путешествия по двум десяткам высоких лестниц. Горгулья недоверчиво покосилась на меня и отпрыгнула в сторону. Все еще задыхаясь, я поднялся к кабинету директора (хоть здесь лестница движется сама!) и постучал в темную дверь.

Снейп уже был в кабинете. Он успел переодеться, как и Дамблдор, который стоял у окна, внимательно наблюдая за тем, как я захожу и закрываю за собой дверь.

– Что ж, – сказал он без предисловий. – Мы вас слушаем, Линг. Только не торопитесь, рассказывайте все по порядку.

– Я шел, – начал я, решив не уточнять, откуда и куда, – по коридору третьего этажа, и тут вижу – собака! Это оказался Сириус Блэк…

– Причем здесь собака! – взъярился Снейп, но Дамблдор остановил его:

– Северус, давайте сперва выслушаем…

– Собака, – упрямо повторил я, глядя на Снейпа. – Черная, лохматая собака. Которая потом превратилась в Сириуса Блэка. Он же анимаг.

Дамблдор и Снейп переглянулись – судя по всему, об этом они слышали впервые.

– Теперь ясно, как он сбежал из Азкабана, – задумчиво проговорил Дамблдор. – И что же произошло дальше?

Только я раскрыл рот, как дверь распахнулась, и в кабинет вбежала профессор Макгонагалл. Увидев меня, она замерла, и тревога в ее взгляде сменилась настороженностью.

– Полагаю, Минерва, вы хотели сообщить нам, что в замок проник Сириус Блэк, – миролюбиво произнес Дамблдор. – Мы как раз обсуждаем это с мистером Ди, который по случайному совпадению оказался свидетелем этого проникновения.

– Свидетелем? – подозрительно переспросила Макгонагалл, подойдя ко мне едва ли не вплотную и не сводя с меня строгого взгляда. – Интересно было бы послушать, при каких обстоятельствах это произошло. Блэк забрался в спальню Гарри… думаю, нам необходимо обыскать замок.

– Сэр, не надо его обыскивать, – я повернулся к Дамблдору. – Я еще не все рассказал.

– Присядьте, Минерва, – Дамблдор указал на кресло. Макгонагалл уселась на краешек и с недовольством покосилась на Снейпа. Наверняка она решила, что он здесь, чтобы меня защищать. Ну конечно, защитил один такой!

Дамблдор кивнул, чтобы я продолжал.

– Ну вот, – сказал я, не слишком обрадованный перспективой делиться своими тайнами с Макгонагалл, которая, судя по всему, до сих пор не могла простить мне знания парселтанга. – И когда он превратился, то…

– Что значит – превратился? – перебила меня Макгонагалл.

– Это значит, что Сириус Блэк – незарегистрированный анимаг, принимающий форму черной собаки, – спокойно объяснил Дамблдор. Брови Макгонагалл поползли вверх, но она ничего не сказала.

– Когда он превратился, – чуть настойчивее продолжил я, раздражаясь из-за постоянных перебивок, – то обернулся и увидел меня. И мы… как бы это объяснить… в общем, он оказался открыт – наверное, это побочный эффект трансформации, – и я… ну… в общем, получил доступ в его сознание.

– Это называется легилименция, – прошипел Снейп.

– Да, легилименция, – кивнул я, не осмеливаясь смотреть на Макгонагалл. Дамблдор спросил:

– И что же вы увидели в его сознании?

– Немногое, – ответил я. – Но, по крайней мере, я узнал, зачем он приходил.

– Это и так ясно! – фыркнула Макгонагалл. – Он проник в спальню Гарри. Его видел Рон Уизли!

Я мысленно воздел глаза к потолку – тоже мне, свидетель!

– Так зачем же он сюда приходил? – спросил меня Дамблдор.

– Он ищет Питера, – сказал я. – У него еще такая странная фамилия, вроде Погорю…

– Петтигрю?! – воскликнул Снейп, мгновенно утратив свой невозмутимый вид. – Но Петтигрю погиб!..

– Он не погиб, – ответил я. – Как раз наоборот, это он устроил тот взрыв, который приписывают Блэку. К тому же, – добавил я мстительно, – Сириус Блэк, оказывается, был посажен в тюрьму безо всякого суда и следствия. То есть не было официального судебного разбирательства, не было заведено дела и не было предоставлено адвоката. Я, конечно, не знаю всех тонкостей магического судопроизводства, но магглы позволяют себе такие грубые нарушения только если в их стране – тирания и полицейский произвол! Каким бы ужасным ни был преступник, он имеет право на суд, а учитывая, что стакана воды с сывороткой правды было бы достаточно, чтобы признать Блэка невиновным, мне остается только догадываться, почему это ваше министерство так быстро упекло его за решетку.

Дамблдор, Снейп и Макгонагалл молчали. У директора было отрешенное выражение лица, будто он пребывал где-то далеко и даже не слышал моей гневной речи. Снейп, напротив, присутствовал полностью – он сверлил меня черными глазами, в которых отражался огонь камина, но был больше сосредоточен, нежели разозлен.

– Абсурд! – сказала, наконец, Макгонагалл. – Если это правда, зачем он проник в спальню мальчиков? Мистер Ди, а не мог он, скажем, как-то обмануть вас, заставить поверить в то, чего на самом деле не было?

– Не мог, – ответил я, – потому что он меня не видел, а когда обернулся, было уже поздно. Все случилось очень быстро; я и сам не ожидал, что проникну в его сознание.

Дамблдор, наконец, вышел из задумчивости, посмотрел на меня и спросил:

– Вы видели, где он сейчас скрывается?

– Нет, сэр, – ответил я. Дамблдор вздохнул.

– Хорошо, Линг, – сказал он. – Я прошу вас пока ни с кем не обсуждать то, о чем вы сейчас нам рассказали. Минерва, и вас тоже. До тех пор, пока мы не найдем Блэка, мальчик ни о чем не должен знать.

Я понял, что речь идет о Поттере. Это уже было неинтересно. И что они с ним так возятся?

– Идите, Линг, – произнес Дамблдор. – Поскольку ваша встреча с Сириусом оказалась такой результативной, мы, пожалуй, не будем расспрашивать, почему вы бродили по замку в час ночи. Надеюсь, сейчас вы пойдете к себе в спальню и как следует отдохнете перед завтрашними занятиями.

– Да, сэр, – сказал я и, больше ни на кого не глядя, вышел из кабинета.

Спускаясь в подвалы второй раз за эту ночь, я думал о Сириусе Блэке. Каково это – столько лет провести в тюрьме без суда и следствия, будто он политический заключенный, а не криминальный, да еще и рядом с дементорами? Что теперь будет делать Дамблдор? А Люпин? Они ведь знакомы… Ну конечно, об этом и говорил питон! Люпин, Блэк и кто-то еще, с кем они дружили, пока учились в Хогвартсе. Люпин – оборотень, Блэк – черный пес… Патронус! Я даже остановился. Вот на кого был похож его патронус! Я-то решил, что это волк, а это, оказывается, был Блэк, его старый приятель…

Я сел на ступеньки. Интересно, что скажет Люпин, когда услышит, что Блэк невиновен? Наверняка Дамблдор поговорит с ним – ведь он не знал, что Блэк анимаг, а Люпин знал, но ничего не сказал. Бедняга Люпин, теперь ему влетит… Надо будет с ним поговорить что ли… Я зевнул и прислонился к перилам. Интересно, что это был за кот? Может, миссис Норрис? Или профессор Макгонагалл? Я зажал ладонью рот, чтобы не расхохотаться. Вот было бы забавно, если б это оказалась Макгонагалл…

…Очнулся я от того, что обо что-то ударился головой. Открыв глаза, я чуть не вскрикнул: надо мной навис профессор Снейп, который тряс меня за плечо.

– Проснулись? – саркастически поинтересовался он. – И почему, позвольте узнать, вы спите на лестнице? Не осилили спуска?

Я потер голову, которой стукнулся о перила, и огляделся; действительно, кажется, я так и заснул, размышляя о Блэке и Люпине. Но это совсем не значило, что меня можно вот так бесцеремонно будить. Я поднял глаза и посмотрел на Снейпа.

– Почему вы больше не даете мне дополнительных заданий?

Снейп уставился на меня так, словно я перешел все допустимые границы.

– Потому что я не обязан этого делать! – с возмущением ответил он. – И хватит здесь рассиживаться, иначе я не стану проявлять к вам такого снисхождения, как директор, и выясню, куда это вы шастаете по ночам!

– Я не шастаю, – обиженно сказал я, поднимаясь на ноги. Снейп повернулся и молча стал спускаться по лестнице. Я догнал его и пошел чуть сзади. Мы добрались уже до третьего этажа, когда Снейп внезапно остановился и обернулся:

– Где именно вы его видели?

Я привел его к углу, из-за которого выскочил Блэк, показал место, где он превратился в человека и куда убежал потом. Снейп походил по коридору, осмотрел все статуи, колонны и стойки для факелов, заглянул в несколько классов и вернулся к лестнице.

– Теперь пошли, – сказал он. В молчании мы добрались до подвалов, и Снейп довел меня до самой двери в слизеринскую гостиную. Я назвал пароль, и дверь открылась.

– Спокойной ночи, – буркнул я и вошел полутемный холл, где горело лишь несколько свечей, да в камине мерцали алые угольки, напоминавшие глаза моего патронуса.