Текст книги "Хогвартс. Альтернативная история."

Автор книги: Amargo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 72 страниц)

Снейп поднял голову и спросил:

– И все же, мистер Ди, может, вы немного напряжетесь и подумаете, чем бы вы хотели заниматься после окончания школы?

– Мне кажется, об этом еще рано думать, – ответил я. – Как я могу знать, что будет через два года и чем я тогда захочу заняться?

Снейп вздохнул.

– Возможно, вы решите связать свою жизнь с живописью? – спросил он.

Перо Амбридж оторвалось от бумаги, и она посмотрела на меня с новым интересом.

– Живопись – мое хобби, я не хочу делать его профессией, – ответил я.

– Так значит, вы художник? – спросила Амбридж. Я кивнул.

– Как это необычно! – проговорила она, растянув губы в улыбке. – Любопытно было бы посмотреть ваши работы.

– Не советую, – холодно бросил Снейп. – Раз уж вам пришлось не по душе убранство моего кабинета, работы мистера Ди вам понравятся еще меньше.

Амбридж покосилась на банки с заспиртованными тварями, в ярком свете шара казавшимися мертвее обычного, и промолчала. Снейп снова вздохнул.

– Ну хорошо, профессиональным живописцем вы становиться не хотите, – сказал он, всем своим видом демонстрируя желание поскорее закруглить этот нудный разговор. – Назовите хотя бы область… может, есть какое-то направление, которое привлекает вас больше остальных, какая-то сфера деятельности?

– Есть одна область, – проговорил я нерешительно, словно сомневаясь, следует ли выносить на люди свои тайные мечты. Но мне хотелось поскорее исчезнуть отсюда, заодно освободив Снейпа от неприятной обязанности слушать бред учеников и терпеть присутствие Амбридж, а потому я отважился закончить фразу.

– Иногда мне хочется связать свою жизнь с духовной сферой, – сказал я. – То есть стать монахом.

Флакончик замер, прижатый к столу указательным пальцем. Снейп и Амбридж, как по команде, подняли головы и посмотрели на меня с одинаковым выражением крайнего изумления. «Как я вас!», довольно подумал я.

– Простите… вы сказали – монахом? – медленно повторила Амбридж, словно плохо расслышала мои слова. Я снова кивнул.

Кажется, директор не знала, что на это можно ответить. Однако удивление на лице Снейпа быстро сменилось привычным недоброжелательством. Он оставил флакончик в покое, положив его у стопки книг, и с недовольным видом уставился на меня.

– Вы слишком увлеклись тибетской мистикой, – проговорил он. – Это, конечно, интересное чтиво… в таком возрасте, как ваш… но я бы не советовал погружаться в него настолько глубоко, чтобы всерьез рассматривать возможность поступления в монастырь. Такие надежды абсолютно наивны и беспочвенны.

Я не понимал, серьезно ли он это говорит или издевается, а потому решил не отвечать, изобразив на лице смущение. Снейп, знавший меня пять лет, только скептически усмехнулся.

– В следующем году вам придется оставить как минимум один предмет, – сказал он и, не успел я и рта раскрыть, тут же добавил: – Историю нельзя. Советую оставить магических животных, поскольку вы все равно не посещаете уроки, и астрономию, где у вас дела хуже некуда. Вряд ли она пригодится вам в будущем. Руны…

– Нет, только не руны, – быстро сказал я. – А уход и астрономию можно исключить.

– Ладно, – сказал Снейп и глянул на Амбридж. – У меня всё.

– Пожалуй, у меня тоже, – кивнула ошеломленная Амбридж, не делая никаких попыток свериться со своими бумажками. Я встал, схватил с пола рюкзак и быстро покинул кабинет, чтобы не дать ей возможности вспомнить про отряд Дамблдора и поинтересоваться, какими такими судьбами меня в него занесло.

Глава 43

Май пролетел незаметно – казалось, только мы начали сдавать профессорам свои курсовые, как уже подошла пора экзаменов. Несмотря на все свои страхи, я все же успел написать курсовик по зельеварению и сдал его вовремя, однако, в отличие от пяти-шести свитков, которые вручали Снейпу остальные ученики, я положил ему на стол специально наколдованную толстую тубу, где лежало ровно двадцать свитков, которые, как я очень надеялся, он не станет читать слишком внимательно. Предэкзаменационная суета на время отвлекла меня от внутренних переживаний, в природе которых я так и не разобрался. В этот раз даже финал по квиддичу не вызвал у пятого курса такого интереса, как это случалось раньше. К тому же, мы снова продули Гриффиндору.

Получив расписание экзаменов, я с облегчением увидел, что история в нем стоит последней. К чарам, зельям и трансфигурации я решил вообще не готовиться, чтобы больше времени уделить предметам, с которыми у меня возникали основные проблемы. Всерьез подумывая наложить на себя какое-нибудь подходящее заклятье для лучшего запоминания информации, я очень вовремя услышал предостережение Снейпа относительно использования жульнических методов, поскольку всех нас будут проверять на наличие саморазворачивающихся шпаргалок, заушных подсказчиков и тому подобных приспособлений. Я не знал, станет ли комиссия проверять нас на заклятья, но лишний раз решил не рисковать – что если опять все пойдет не так, как планировалось?

– Не понимаю, что ты волнуешься? – спрашивал меня Нотт, прижимая к себе учебник по трансфигурации, с которой у него были вечные проблемы. – Подумаешь – история! Кому она нужна? Даже если ты сдашь на тролля, за все остальные предметы все равно получишь «превосходно» или «выше ожидаемого».

– Если я сдам историю на тролля, Снейп меня тут же в него превратит, – отвечал я. – Он меня уже предупредил.

Оценки по остальным предметам меня не слишком волновали. «Уход за магическими животными – ерунда, – думал я. – Не зря же я четыре лета горбатился тут с Хагридом. С гербологией тоже дела не так уж плохи…» Немного тревожили руны, но, поскольку они не являлись основной дисциплиной, я был морально готов получить по ним «удовлетворительно», ни капли не расстроившись.

За три дня до начала сдачи С.О.В. в мою голову не влезало больше ни единого слова. В сотый раз изучив расписание, я подумал, что предметы, вызывающие во мне наибольшие сомнения, стоят в конце, а потому, прежде, чем устраивать последний мозговой штурм, надо сдать хотя бы несколько экзаменов.

Первыми в списке стояли чары. Поскольку члены экзаменационной комиссии видели нас впервые и не знали, кто на что способен, на практической части меня попросили всего-навсего пролевитировать вазу, увеличить кролика, заодно сделав его полосатым, как зебру, и наложить на воду кипятящее заклятье. Уже у двери я едва увернулся от разлетевшихся во все стороны небольших глиняных шариков, в которые Гойл, вот уже десять минут сидящий за столом перед какой-то пожилой дамой, превратил яичную скорлупу. Выскочив в коридор, я встретил там настороженного Пирса.

– Что это за грохот? – поинтересовался он, слушая, как глиняные шарики барабанят по стенам и дверям.

– Гойл, – кратко ответил я.

Пирс поднял бровь.

– Кто ж его так?

– Это не его, это он. Превратил скорлупу в шрапнель. Сам, наверное, не знает, что сдает… Да ерунда, не парься, все будет хорошо, – я хлопнул его по плечу. – Обстановка там вполне рабочая, сидят такие стариканы, очень дружелюбные, кстати.

По лицу Пирса было заметно, что он мне не верит и поскорее хочет сам убедиться в миролюбии экзаменаторов. Я отправился на улицу, а Пирс потащился обратно в комнату, где оставались те, кого еще не вызывали в Большой зал.

Трансфигурация оказалась не сложнее чар. Я лихо превратил хомяка в большой будильник, который тотчас затрезвонил, отчего сидящие рядом подскочили, а пожилой экзаменатор, не требовавший от меня подобных тонкостей, немедленно начал строчить что-то в лежащей перед ним ведомости. Решив не искушать судьбу, остальные задания я выполнил как полагалось, не проявляя инициативы и не демонстрируя чрезмерного рвения.

Гербология прошла лучше некуда. По странному стечению обстоятельств, рассказывать мне пришлось о том самом бешеном молочае, который я целый год выращивал в теплице и в конце концов был вынужден обнести защитными барьерами, поскольку никто, включая профессора Спраут, не мог пройти мимо без того, чтобы не схлопотать одну-две ядовитых иглы или коварный шлепок по коже жгучим усиком.

– Я тут понаблюдал за вами пару дней, – неожиданно сказал мне один из экзаменаторов, принимавших у нас защиту от Темных искусств. – Работаете вы быстро, легко, к тому же невербальными, можете явно больше, чем показываете… Не собираетесь в аврорат? Нам нужны такие люди.

– Честно говоря, я пока не думал о своей карьере, – дипломатично ответил я. Мужчина понимающе кивнул.

– Ну да, пятый курс, совсем другое в голове… Что ж, увидимся на зельеварении, мистер Ди.

На обратном пути я встретился взглядом с Амбридж. Она слышала наш разговор и явно была не в восторге от возможных перспектив увидеть меня среди министерских работников. «Не дождетесь, – зло подумал я, выходя за дверь. – Авроры – это те же полицейские. Чтобы я, да стал полицейским? Ни за что!»

В пятницу, сдав утром руны, а вечером – с относительной легкостью, – астрономию, я начал активно готовиться к истории. Однако, несмотря на несколько дней перерыва, никакие дополнительные сведения по этому невероятному предмету так и не смогли уложиться у меня в голове. «Что ж, будь что будет, – думал я, уныло разглядывая помещенную в конце учебника хронологию событий европейской истории магии. – В конце концов, какие-то вещи я запомнил… „Удовлетворительно“ меня вполне устроит, как бы там Снейп не возмущался».

На экзамене по зельеварению я решил лишний раз не демонстрировать свои таланты, поэтому варил уже знакомое мне общее грибное противоядие в традиционном стиле, без отклонений от рецепта, однако, несмотря на все свои старания, все равно закончил работу раньше других и был вынужден отнести свой флакон на стол экзаменаторам, поймав на себе внимательный взгляд того, кто спрашивал меня об аврорате.

В среду у Слизерина было окно, и те, у кого еще оставались силы, проводили этот день в библиотеке. Перед тем, как погрузиться в мир войн и политики, я решил развеяться и полдня проболтал с Луной, сидя на бревне перед озером, где купались счастливчики с младших курсов.

В библиотеке я взял несколько дополнительных пособий, написанных более человеческим языком, чем учебник, и незаметно для себя погрузился в чтение одной из книг, где речь шла о знаменитых магах-полководцах 18–19 веков. Автор явно интересовался этой темой, а потому писал вдохновенно и живо. Я так зачитался, что мадам Пинс умудрилась меня не заметить, выгоняя из зала пятикурсников и семикурсников. Наконец, когда она уже собиралась покинуть библиотеку и отправляться спать, я оторвался от книги и с удивлением обнаружил, что едва не оказался заперт в читальном зале на всю ночь.

– Вы что, прятались? – возмущенно спросила мадам Пинс, принимая у меня книги.

– Нет конечно! – удивился я. – Сидел на своем обычном месте…

– Я вас не видела, – покачала головой библиотекарша, распихивая формуляры по кармашкам. – Все, быстро идите к себе и постарайтесь хорошенько выспаться. Сколько экзаменов у вас осталось?

– Один, история, – обречено вздохнул я.

– Ничего, справитесь, – попыталась подбодрить меня мадам Пинс. Я в сомнении пожал плечами, попрощался и отправился вниз.

Идя по проходу к лестнице на первый этаж, я услышал приближающийся шум, словно где-то неподалеку бежали несколько человек. Вжавшись в стену и спрятавшись в тени, я увидел, как по главному коридору быстрым шагом проследовало несколько мужчин в тяжелых черных мантиях. Рядом с ними семенила Амбридж. У всех наготове были палочки.

– Он сейчас у себя, – говорила Амбридж. – Берите сразу и не церемоньтесь. Возмутительное…

Однако к этому времени они уже начали спускаться вниз, и что так возмущало Амбридж, я не расслышал. Вытащив свою палочку, я тихо последовал за ними, держась на расстоянии одного пролета и надеясь, что никого по пути не встречу. «К кому это они идут? – встревожено думал я, прислушиваясь к доносившимся снизу неясным голосам. – Если Амбридж служит Темному Лорду, значит, с ней Пожиратели? Или все же авроры?» Кем бы эти люди ни были, добравшись до первого этажа, они направились к выходу. Я осторожно шел за ними, стараясь не вылезать на свет факелов, как вдруг, когда последний незнакомец уже исчез в вечерней темноте, на лестнице послышались торопливые шаги. Я нырнул в одну из ближайших ниш, укрывшись за рыцарскими доспехами. Спустя несколько секунд мимо меня пронеслась разъяренная Макгонагалл. Входная дверь распахнулась, и с улицы донеслись чьи-то крики, треск вырывавшихся из палочек молний и рев Хагрида.

Так вот за кем они явились! Вшестером на одного! Я выскочил из-за доспехов и быстро направился к дверям, уверенный, что успею обездвижить пару-тройку авроров, прежде чем они сообразят, что к чему, но добрался только до поворота к входным дверям. Кто-то схватил меня за плечо и с такой силой рванул обратно, что я едва не упал.

– Марш назад!

Конечно, это был Снейп – только он мог вцепиться в руку так, что через несколько секунд она немела и теряла всякую чувствительность.

– Там Хагрид! – возмущенно крикнул я. – И Макгонагалл! А их шестеро!..

Но Снейп не обратил на эти слова никакого внимания. Он буквально швырнул меня в ближайший класс, захлопнул за собой дверь, махнул в ее сторону палочкой, накладывая то ли запирающее, то ли заглушающее заклятье, а потом развернулся ко мне с перекошенным от злости лицом. Я не успел ничего сказать, все еще ошеломленный его внезапным появлением, однако декан не дал мне возможности собраться с мыслями.

– Как только вы дадите Амбридж хотя бы малейший повод, она немедленно исключит вас из школы, – яростно заговорил он, не сводя с меня глаз. – Если бы вы посмели вмешаться, то уже завтра утром стояли бы с вещами по ту сторону ворот! На ее запрос о вашем исключении министерство пришлет документы в течение часа, а в этой ситуации… – он указал палочкой на дверь, – от Азкабана вас уберег бы только возраст! Препятствование исполнению министерского приказа, умышленное нападение на авроров!.. О чем вы думаете, черт подери! Дамблдора нет, вам никто не поможет, а как только вы окажетесь на улице – как только покинете Хогвартс и выйдете за ворота – вас встретят, сразу же. Вас будут ждать. Вы и так едва не вылетели отсюда из-за того идиотского списка, в который имели глупость внести свое имя – формально Амбридж могла исключить всех, кто в нем находится, и в первую очередь вас!.. Впрочем, – его голос стал вдруг вкрадчивым и привычно спокойным, – возможно, вы сами хотите такой развязки? Я в любой момент могу сообщить Темному Лорду, что вы желаете его видеть…

Теперь я понимал, как чувствует себя муха, попавшая в паутину – чем больше дергаешься, тем ближе пауки.

– Что ему надо? – спросил я, не слишком надеясь на ответ. Снейп изучающе посмотрел на меня.

– Как я уже сказал, вы можете встретиться с ним лично и услышать, что ему надо, от него самого.

Я молчал. Снейп направился было к двери, но у меня еще оставались вопросы.

– Профессор, – проговорил я, – если вы знали, что я на заметке у министерства, почему не сказали об этом мне?

Снейп медленно повернулся, и я вздрогнул. Сейчас, в эту секунду, в нем промелькнуло нечто такое, чего прежде я никогда не замечал, а возможно, просто не хотел видеть. Когда-то он был Пожирателем Смерти, и даже если теперь стоял на стороне Дамблдора, качества, позволившие ему примкнуть к Волдеморту и сделать выбор не в пользу защиты магического сообщества, а в пользу войны с ним, войны жестокой и лишенной всякого смысла – эти качества никуда не делись, только спрятались глубже, тщательно скрытые от посторонних глаз.

– А что бы это изменило? – тихо спросил Снейп. – Что бы вы сделали, знай вы об этом с самого начала?

Я не нашелся, что ответить.

– Решайте, мистер Ди, – холодно бросил профессор, развернулся, на ходу махнул палочкой, снимая заклятье, и исчез за дверью.

Я опустился на первый попавшийся стул, не делая ни малейшей попытки привести в порядок взбудораженные мысли и чувства, просто ожидая, когда они в конце концов улягутся, и можно будет спокойно разобраться в том, что сейчас произошло. Но так можно было сидеть до утра. Я попытался отстраниться от царившего внутри хаоса и посмотреть на все со стороны, глазами той своей части, что всегда оставалась невозмутима, иронична и знала больше, чем мое обыденное сознание.

Что именно так меня взволновало? Неужели то, что засевшие в министерстве люди Волдеморта ждут моей ошибки, чтобы при первой же возможности вытурить из школы и доставить хозяину? Вот уж нет. Что бы там ни говорил Дамблдор, но узнав, что Темный Лорд боится смерти, я действительно в нем разочаровался, сколь бы сильным волшебником он не был, и уж точно не боялся его. Но тогда что?

«Все просто, – с горечью думал я. – Снейп не доверяет мне, иначе не стал бы говорить, что может легко устроить встречу с Волдемортом. И это его „решайте“ – после полутора лет еженедельной окклюменции!.. Он ведь должен знать меня как никто другой!»

«А может, он знает? – подала голос та невозмутимая часть, что когда-то посмеивалась над сотворенным мной Круциатусом. – Может, он знает тебя гораздо лучше, чем ты знаешь самого себя, и именно поэтому не склонен доверять?»

Я стиснул руками голову. Неужели это правда? Неужели Волдеморт действительно увидел во мне родственную душу? Я нашел в себе силы усмехнуться – а ведь верно, моя душа тоже расколота, как и его… Поднявшись со стула, я покинул класс и спустился в гостиную. Огонь в камине почти потух, лампы едва светили, но по темным углам, несмотря на поздний час, еще жалось несколько парочек, резко вздрогнувших при моем появлении. Не обращая на них внимания, я добрался до спальни, где Флетчер в отчаянии просматривал учебник, пытаясь напоследок запомнить хоть что-нибудь еще, и улегся в постель, уверенный, что проворочаюсь без сна еще несколько часов, если не до самого рассвета.

На историю я пришел не выспавшийся, обиженный и злой, одновременно досадуя на себя за эти неуместные эмоции. Необходимо было сосредоточиться на вопросах экзаменационного теста, список которых лежал передо мной на столе, но вместо этого я снова погрузился в переживания. Наконец, спустя десять минут, я собрался с мыслями и, стараясь не обращать внимания на тяжесть, лежавшую на сердце, начал писать ответы. Возможно потому, что утром я совершенно не думал об экзамене – по большому счету, мне стало на него наплевать, – сейчас у меня довольно легко получалось отвечать на вопросы, практически не испытывая трудностей с извлечением из памяти нужной информации. В конце концов я так увлекся, что поначалу не обратил внимания на внезапно возникшую за спиной суету, а когда обернулся, то увидел, как один из экзаменаторов выводит из зала Поттера. Ученики переглядывались и хихикали. Кто-то из комиссии негромко постучал палочкой по столу, и все тут же стихли, уткнувшись в свои пергаменты.

Дописав ответ на последний вопрос: «Назовите даты, причины и основные сражения Третьей германо-испанской магической войны», я свернул пергамент, и как раз вовремя – пожилой экзаменатор поднялся со стула и объявил, что время вышло, и все должны отложить перья. Посмотрев, как наши ответы улетают к преподавательскому столу, я поднялся и скорее направился на улицу, не желая ни с кем общаться.

То, что экзамены, наконец, закончились, нисколько меня не утешило. Бессознательно я выбрал своей целью дом Хагрида, который, как выяснилось утром, сбежал вместе с Клыком – наверняка к своему братцу-великану. Макгонагалл, в которую доблестные авроры выпустили несколько оглушающих заклятий, отправили в Мунго. «И после этого они предлагают мне идти в аврорат! – думал я, бродя по опушке леса в надежде встретить питонов, чтобы узнать новости о Хагриде. – Да чтоб мне провалиться, если я когда-нибудь соглашусь!» Устав от бесцельной прогулки, я улегся в траву, и живая, теплая земля словно впитала в себя все мои мрачные мысли. Отвлекшись на ползающих и летающих повсюду насекомых, я не заметил, как солнце начало садиться, а небо – приобретать темно-синий оттенок. Приближался ужин, и надо было возвращаться в замок.

Во дворе мне не попалось ни одной живой души – судя по всему, времени было больше, чем мне казалось, и все уже сидели в Большом зале. Подойдя к входной двери, я протянул руку, чтобы ее открыть, как вдруг та распахнулась, и мне навстречу выскочила Гермиона. Ее лицо светилось такой решимостью, что я невольно подался назад. Увидев меня, Гермиона вытаращила глаза.

– Кабинет! – едва слышно шепнула она, не задерживаясь, спустилась по ступенькам и целеустремленно направилась к хижине Хагрида.

Не успел я что-либо сказать или сделать, как увидел выходящего за ней бледного Поттера в испачканной сажей мантии и Долорес Амбридж, на лице которой было написано хищное торжество. Поттер молча покосился в мою сторону и последовал за Гермионой. Амбридж не обратила на меня никакого внимания, полностью поглощенная своими жертвами.

Несколько секунд я смотрел, как они идут к Запретному лесу, а потом бросился внутрь. В такой ситуации Гермиона могла иметь в виду только один кабинет – кабинет Амбридж. Что бы Амбридж не задумала, это было плохо, а значит, и в кабинете меня не ожидало ничего хорошего.

Спустя минуту я уже стоял перед дверью новой директорской. Все мое подавленное настроение исчезло, как дурной сон – столько энергии я не чувствовал в себе со времен аппарации от Темного Лорда. Краем сознания отметив, что то, что я собираюсь сделать, никак не вяжется с улыбкой, непроизвольно возникавшей у меня на лице, я крепко сжал палочку и распахнул дверь.

Достаточно было увидеть полузадушенного Крэббом Лонгботтома, чтобы сработали рефлексы, которые я оттачивал предыдущие несколько лет в схватках с пнями, богомолами и патронусом. Первым я выстрелил в Малфоя, который стоял совершенно открытым и не успел даже вскинуть палочку. С Крэббом, пытавшимся добраться до своего оружия, отпихивая мешавшего ему Невилла, тоже не возникло проблем, а к тому времени, как тот упал на пол, плененные гриффиндорцы уже освободились и вовсю бились со своими охранниками. Я захлопнул дверь – не хватало только, чтобы наша возня привлекла внимание, – и, повернувшись, увидел, как Джинни мастерски исполнила Мышиный сглаз: мелкие черные твари, тучей вылетевшие из палочки, набросились на нашего шестикурсника Уоррингтона, обездвижить которого Ступефаем смог бы теперь даже Лонгботтом.

Только когда все члены Инспекционной дружины оказались на полу, я заметил, что среди пленников Амбридж была и Луна.

– Как ты тут оказался? – удивленно спросила Джинни, забирая со стола несколько палочек. Вместо ответа я указал на дверь – дружинники хоть и были неподвижны, но все прекрасно слышали. Гриффиндорцы поняли меня и один за другим быстро покинули кабинет. Я отлевитировал на стол разбросанные по полу палочки своих однокурсников, вышел в коридор и захлопнул за собой дверь.

– Встретил на улице Гермиону и Поттера с Амбридж, – проговорил я. – Вас что, из-за ОД замели?

– Нет, не из-за ОД, – ответила Луна. – Гарри хотел поговорить через камин с каким-то Сириусом, но не знаю, удалось ему или нет…

– С Блэком? – удивился я и посмотрел на Рона. – Зачем вдруг?

Тот насуплено молчал, утирая текущую с разбитой губы кровь, и явно не собирался мне отвечать. Вместо него заговорила Джинни.

– Ты видел, куда они пошли? – спросила она.

– Видел. – Я развернулся и направился к лестнице на первый этаж. Молчащие гриффиндорцы и Луна последовали за мной.

– Понимаю, что все это страшная тайна, – сказал я Джинни, когда мы оказались на улице и зашагали к Запретному лесу, – предназначенная только для посвященных, но может, вы снизойдете до того, чтобы поведать ее простому смертному? Зачем Поттер хотел видеть Блэка?

– Он думает, что его схватил Сам-Знаешь-Кто, – ответила Джинни. – И совсем необязательно язвить.

Я хотел спросить, с чего это вдруг он так решил, но промолчал, понимая, что уж на этот вопрос мне вряд ли ответят. Какое-то время мы быстро шли к Запретному лесу, но потом я не выдержал и все же поинтересовался:

– Ну и что? И где в результате оказался Блэк?

– По крайней мере, дома его нет, – неохотно произнес Уизли. – Куда мы идем-то?

– Прямо, – я зажег Lumos и осветил палочкой лесной сумрак. – Может, заодно наткнемся на Хагридова братца.

– А что, Хагрид тебе о нем рассказывал? – удивился Рон.

Я хотел спросить, неужели, по его мнению, только Гриффиндор имеет право на такие подробности из личной жизни нашего лесничего, однако ситуация не располагала к долгим пререканиям. Мы встали на опушке, вглядываясь в лесной сумрак и пытаясь определить, в какую сторону лучше двигаться.

– Нет, он мне не говорил, – ответил я, помедлив.

– Тогда откуда ты знаешь?

– Змеи рассказали, – я, наконец, выбрал направление и пошел вперед, взяв правее от тропинок и знакомых путей. Некоторое время все молчали, а потом Луна спросила:

– Значит, у Хагрида есть брат?

– Теперь есть, – ответил я. – Да такой, что наводит шороху на весь лес. Своротил Гнилую опору, понимаешь ли…

– Что своротил? – со смешком переспросила Джинни.

– Гнилая опора – нечто вроде змеиной школы, – объяснил я. Еще с минуту мы двигались в полной тишине, как вдруг откуда-то из темноты до нас донесся страшный рев.

– Нам туда! – воскликнул я и рванулся было вперед, но Джинни ухватила меня за руку – к несчастью, именно за то место, которое покрылось синяками после вчерашней встречи с мастером зелий. Я мысленно выругался.

– Погоди, если там этот великан…

– Значит, нам точно туда!

Я не мог отсиживаться в безопасности. С каждым шагом в меня будто вливались потоки жизненной силы. От былого уныния и депрессии не осталось и следа. Мысли о подстерегавших впереди чудовищах буквально грели душу, наполняя сердце таким восторгом, что, казалось, ни дамблдоровские подарки, ни удачи на уроках, ни даже встречи с патронусом не сравнятся с ним по глубине и силе воздействия.

Вскоре рев стих, и мы пустились дальше. Через несколько минут, когда я уже всерьез подумывал о том, чтобы вызвать для обыска окрестностей патронуса, до нас донеслись негромкие голоса, и за ближайшими деревьями мы обнаружили Поттера с Гермионой, споривших о чем-то тихо, но ожесточенно. Когда мы появились из темноты, они вздрогнули.

– А где Амбридж? – поинтересовался я, осветив ближайшие кусты. – Где вы ее закопали?

– Амбридж утащили кентавры, – ответила Гермиона, взяв у Джинни протянутую ей палочку.

Я усмехнулся, представив себе Амбридж верхом на Бейне.

– А как они вас не тронули? – удивилась Джинни.

Гермиона пустилась рассказывать, какая драма разыгралась тут десять минут назад, а я тем временем следил за Поттером, который явно не разделял всеобщего воодушевления по поводу избавления от ненавистной чиновницы.

– Что там с Блэком? – спросил я у него. – Где Волдеморт его прячет?

Поттер помедлил, но ответил:

– В Министерстве, в Отделе тайн.

– В Министерстве? – удивился я. – Волдеморт пробрался в Министерство?

– Да, Волдеморт пробрался в Министерство! – раздраженно повторил Поттер. – И я не знаю, как он это сделал! Но он там, а Сириус у него, так что если у вас есть идеи, как мне туда добраться, то буду благодарен за помощь!

– Как нам туда добраться, – поправил его я.

– Вот именно, – поддакнула Джинни. – Нам.

– Нам? – уставился на меня Поттер. – Нет никаких «нам»! Я отправляюсь один, а вы остаётесь здесь!..

– Ты не имеешь права указывать, что кому делать! – разозлился я. – Мне не требуется твое разрешение, я тебе не какой-нибудь домашний эльф! И между прочим, Блэк мне тоже не чужой, так что тема закрыта, а если будешь мешать, я тебя свяжу, ты и пикнуть не успеешь! Ясно?

Поттер буравил меня яростным взглядом, но помалкивал, потому что я нацелил на него палочку, все еще светящуюся Люмосом, и действительно был готов скрутить подходящим заклинанием, попробуй он только мне возразить. Остальные не спускали с нас глаз в ожидании развязки, однако, пока Поттер пытался справиться со своими эмоциями, чтобы не дать мне повода применить силу, Гермиона нерешительно произнесла:

– Линг, мы, конечно, все хотим помочь Сириусу, но как нам попасть отсюда в Лондон?

– На них, разумеется, – сказала Луна, махнув рукой куда-то за спину Гермионы. Та резко обернулась, выставив перед собой палочку, однако никакая опасность нам не угрожала. Лучи наших Люмосов выхватили из темноты ближайшие деревья, и мы увидели, как из густой чащи к нам выходит с десяток молодых фестралов, шествие которых замыкал Файтер.

К тому времени, как мы оказались в Отделе тайн, я в очередной раз убедился, что молчание – золото, и если хочешь побольше узнать, надо не спрашивать, а слушать. Оставив наших фестралов кормиться в тупике, где располагался вход в Министерство, мы, разделившись на две группы, забрались в лифт, замаскированный под обычную телефонную будку, и спустились вниз. Огромный полутемный зал встретил нас тишиной, которую нарушало лишь журчание воды в далеком фонтане. Все, кроме Поттера, были здесь впервые, а потому с любопытством таращились по сторонам, словно в музее. Министерство явно не жалело средств, чтобы произвести впечатление на своих гостей и деловых посетителей. Впрочем, сейчас здесь не было никого, кроме нас. Вдоль высоких стен выстроились позолоченные камины, а в центре зала располагался круглый бассейн со скульптурной группой, которую я решил разглядеть поближе.

– Не отставай! – полушепотом окликнула меня Джинни, и я был вынужден напомнить себе, что оказался здесь совсем не для оценки достоинств или недостатков чужих произведений искусства.

Мы вошли в лифт и спустились на девятый этаж. Похоже, Поттер знал здесь все входы и выходы – из его разрозненных фраз у меня сложилось впечатление, что весь этот путь он уже каким-то образом проходил. Остановившись перед дверью в Отдел тайн, мы несколько секунд помедлили, а потом Поттер подошел к двери, и она открылась сама собой, словно почуяв нас.

Мы оказались в большой квадратной комнате, и это была самая странная комната из всех, какие я только видел. Даже к преобразователю четырехмерного континуума профессора Флитвика можно было довольно быстро привыкнуть – в конце концов, он просто увеличивал или уменьшал внутреннее пространство помещения. Здесь же с пространством происходили гораздо более странные штуки.

Прежде всего, в комнате находилось не менее дюжины самых разных дверей – деревянных и металлических, обшарпанных и новых, будто только что с конвейера, черных, коричневых и даже красных. Некоторые были в стенах, две – в потолке и одна круглая, похожая на люк, в полу. Кроме них, две двери располагались по углам напротив: одна в правом нижнем, другая – в левом. Они были деформированы, повторяя форму стыков стен и пола, однако я был уверен, что их можно открыть точно также, как и любую простую дверь в стене.