Текст книги "Хогвартс. Альтернативная история."

Автор книги: Amargo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 72 страниц)

Глава 29

Началась весна, и наша горка постепенно растаяла. Экзамены неуклонно приближались, но большинству учеников было не до них – через пару дней после последнего экзамена должно было произойти финальное испытание Тремудрого турнира. После внушения, сделанного ему Дамблдором, Хагрид вернулся к работе и перестраивал стадион, сооружая на поле нечто вроде лабиринта. Наши занятия с Добби проходили чуть более активно после того, как я нашел в библиотеке монографию какого-то средневекового колдуна, детально описывавшего принципы применения магии нечеловеческими созданиями. Большая часть информации была посвящена истории и легендам, но кое-что оттуда оказалось вполне применимо на практике. К сожалению, об аппарации там не оказалось ни слова.

Однажды после завтрака я пришел на кухню, немного задержавшись из-за Хмури, который высматривал кого-то, шастая по первому этажу, и застал у нашей подсобки гриффиндорцев – Поттера, Уизли и Грейнджер. Они о чем-то болтали с Добби и остальными эльфами.

– Привет, – сказал я не слишком дружелюбно, покосившись на Добби, чье выражение лица говорило об эйфории от пребывания в обществе Поттера. Гриффиндорцы поздоровались в ответ. Они стояли рядом с укрытой полотенцем пьяной Винки, на которую неодобрительно посматривали столпившиеся вокруг эльфы.

Судя по всему, я пришел в самый разгар политических дебатов: Гермиона произносила речь о том, что эльфам было бы гораздо лучше на свободе, поскольку тогда они будут получать деньги за свою работу и иметь право на выходные и отпуск. Эльфы отнеслись к ее словам довольно враждебно и попытались вытолкать с кухни всю компанию, что для этих услужливых существ было крайне нехарактерно. Гермиона, удивленная таким отпором, в отчаянии взглянула на меня:

– Линг, скажи им! – Будто я хоть раз утверждал, что эльфы должны обрести свободу! – Они ведь даже не понимают, что теряют! Они имеют право!..

Я сказал Добби, что сейчас вернусь, и вышел с гриффиндорцами в коридор.

– Послушай, Гермиона, – сказал я негромко. – Ты же разумный человек. Неужели ты не понимаешь, что ведешь себя как последний миссионер?

Грейнджер в недоумении покачала головой.

– Ты совершаешь типичную ошибку, – сказал я. – Ты считаешь свою культуру единственно верной и пытаешься навязать ее принципы чужой культуре.

– Но это не одно и то же! – воскликнула она. – Они же находятся на положении рабов!

– Это с твоей точки зрения, – ответил я. – Эльфы смотрят на свою ситуацию иначе.

– Потому что их сотни лет угнетали!

– А ты хочешь изменить их психологию, сформированную сотнями лет угнетения, одной гневной речью?

Гермиона промолчала, явно расстроенная отсутствием поддержки.

– Мне пора, – сказал я и нажал на грушу.

– Слушай, – нерешительно проговорил Поттер. Я обернулся. – Насчет Сириуса…

– Что с ним? – мне стало немного не по себе. – Надеюсь, его не взяли?..

– Нет-нет, – Поттер отрицательно покачал головой. – Наоборот. С ним все в порядке. Я, собственно, это и хотел сказать. Подумал, что раз ты… кстати, а как ты это сделал?

– Что – это? – не понял я.

– Ну, узнал, что он не виноват, что его подставил Хвост?

– Какой еще хвост?

– Петтигрю, крыса.

– А… Это случайно произошло, – сказал я, не желая вдаваться в детали. – А Люпин разве ничего не говорил, когда вы в хижине встречались?

– Он рассказал, но как-то непонятно, – ответил Поттер. Я посмотрел на Гермиону – она-то наверняка все поняла. Грейнджер, однако, не собиралась мне помогать.

– Спонтанная легилименция, – произнес я, вздохнув. – Со мной иногда такое случается.

– Ты природный легилимент? – с некоторым испугом спросила Гермиона. Я кивнул, изучающе разглядывая своих собеседников. Судя по всему, никто, кроме Грейнджер, не знал, что это такое. Вот и хорошо.

– Все, пока, – сказал я, – иначе я ничего не успею.

Я снова надавил на грушу, дверь открылась, и я вернулся на кухню, где рядом со спящей Винки меня дожидался Добби. «Что ж, – думал я, проходя мимо столов и не спуская с Добби глаз, – раз уж сложилась подходящая ситуация, самое время узнать, что тебя связывает с Поттером».

В мае, совершенно не вовремя, когда до экзаменов оставалось всего ничего, меня в очередной раз охватили сомнения в том, что занятия в Выручай-комнате имеют хоть какой-то смысл. Я выучил множество разнообразных заклинаний, но, как и в окклюменции, следовало выбрать несколько наиболее эффективных и развивать владение ими, чтобы в случае чего не перебирать в голове всё, что я знаю, лишь тратя понапрасну время. Я пытался представлять ситуации, в которых мне может понадобиться то или иное заклинание, но все они казались умозрительными и маловероятными. Из-за кучи заданий я перестал посещать Выручай-комнату и не испытывал особого желания изучать что-либо новое.

А потом у меня возникла очередная безумная идея. Сперва я даже испугался, не были ли это происки Хмури, который каким-то образом внушил мне отчаянную мысль испытать на себе Crucio, пыточное заклятье, но потом решил, что для Хмури это было бы слишком – кроме истории с Малфоем-хорьком, он никому из учеников не причинил вреда. Идея с Crucio преследовала меня неотступно, и в конце концов я пообещал себе, что решу проблему, когда сдам экзамены – в любом случае, сейчас у меня не было ни единой свободной минуты, учитывая степень, до которой я запустил некоторые предметы.

– Я не сдам историю, – сказал я Пирсу, когда мы отправлялись на экзамен. – Не знаю, как не завалил астрономию – повезло с вопросом про сверхновые.

– А со Снейпом и Флитвиком ты еще занимаешься? – спросил Пирс.

– К счастью, нет, – ответил я. – В мае были последние уроки.

– Толк-то от них есть?

– С Флитвиком вроде есть, – не покривив душой, ответил я. Мы добрались до середины книги, приступив к артефактам средневековья, времени, когда искусство создания всяких волшебных предметов достигло своего расцвета. Хотя поначалу мне было непросто запоминать столько теоретических знаний, постепенно я втянулся. Поскольку Флитвик не разрешал ничего записывать, наши уроки неплохо тренировали память, что очень пригодилось на обычных занятиях, особенно по истории. Теперь мне оставалось рассчитывать лишь на то, что вопросы коснутся тем, содержание которых я запомнил хотя бы отчасти.

Со Снейпом, как всегда, все было сложнее. Настроения для урока легилименции у него так и не возникло, а во время последних занятий профессор, казалось, думал о чем-то совсем ином. Помимо этого, он ни разу не оценил мою работу, и я не имел ни малейшего представления, насколько хорошо или насколько плохо у меня получается.

Кажется, в этот раз фортуна снова была на моей стороне – на экзамене по истории я ответил на большую часть вопросов и вполне мог рассчитывать на положительный балл. До третьего испытания Тремудрого турнира оставалось два дня, и я решил не медлить – если я собираюсь испытать на себе Crucio, делать это надо тогда, когда внимание окружающих сосредоточено на ожидании финала.

Некоторое время я носился с мыслью о том, чтобы и в этот раз попросить Снейпа – в конце концов, согласился же он на Imperio. Но Круциатус – совсем другое дело: речь шла об осознанном стремлении причинить другому боль. Вряд ли Снейп при всей его жестокости к ученикам способен на то, чтобы с удовольствием мучить студента собственного факультета. К тому же, я представлял, какое у профессора будет лицо, попроси я его применить к себе Crucio. Вдруг он решит, что после экзаменов я окончательно свихнулся? Нет уж, как-нибудь сами справимся.

Для своего эксперимента я выбрал неработающий туалет на втором этаже, где обитало занудливое привидение по имени Плакса Миртл. Мало ли, рассуждал я, вдруг что-нибудь выйдет из-под контроля? Если я останусь в Выручай-комнате, кто меня найдет? А здесь есть Миртл, если что, она сообщит… Вечером я прокрался в туалет и уселся на пол рядом с большими раковинами. Миртл немедленно повисла рядом.

– Ты зачем это сюда пришел? – спросила она.

– Скоро увидишь, – ответил я. – А пока не мешай.

Заинтригованная Плакса Миртл отлетела к туалетным кабинкам. Я постарался сосредоточиться. Прочитав пару энциклопедических статей о пыточном заклятье, я преисполнился убеждения, что смогу реализовать свою идею хотя бы отчасти – совсем не обязательно желать себе серьезных мучений. Можно просто пожелать небольшую боль… или среднюю… Направив на себя палочку, я представил, что хочу причинить себе некоторые страдания, и подумал: «Crucio».

Но ничего не произошло. Я не почувствовал даже легкого укола. «Crucio!» – вновь подумал я, однако результат и на этот раз оказался нулевым. Еще минуту я бился с самим собой, а потом, рассвирепев из-за собственной трусости, вскочил и заорал на весь туалет:

– Crucio!

Плакса Миртл, все это время терпеливо за мной наблюдавшая, подпрыгнула аж до потолка, и в ту же секунду во мне начала расти боль. Она возникла в области солнечного сплетения, сперва даже какая-то ласковая, мягкая, и постепенно распространилась по всему телу. Словно зачарованный, я следил за тем, как она заполняет мои внутренности, проникает в ноги, руки, шею и голову, как впивается в позвоночник, будто обхватывая его обжигающими руками. Сила ее росла с каждой секундой, но пока я мог терпеть. Не позволяя себе впадать в панику, я стоял, направив на себя палочку, и ждал, что же будет дальше. «И это все? – с некоторым разочарованием подумал я. – Не слишком-то…» Но не успел я додумать мысль до конца, как мое тело оказалось словно охвачено пламенем. Я не мог представить, что при такой силе боли можно контролировать свое поведение. Мозг отказывался подчиняться, хотя краем сознания я понимал, что заклятье надо снять. Руки не слушались, ноги тоже – я уже не стоял, а лежал на полу. Миртл куда-то исчезла. Кажется, я заполз под раковины и прижался к холодной стене, однако из сознания пропадали целые куски, и в следующей сцене я уже боролся с какими-то людьми, которые пытались вытащить меня из-за труб. В конце концов им это удалось, после чего в следующем фрагменте осознанного бытия я лежал в полутемном помещении, не в силах пошевелиться. Огонь, пожиравший меня изнутри и снаружи, продолжал свою адскую работу. Однако, несмотря на все эти хаотичные события, какая-то часть моего «я» смотрела на происходящее со стороны, не испытывая ни малейшей тревоги, спокойная и даже в чем-то довольная – ну как же, у меня ведь получилось… «Ты этого хотел, – думала та часть, не обращая внимания на боль, – ты этого хотел. Впредь желай осторожнее – или без возражений принимай все, что к тебе приходит».

Я очнулся от холода. Вокруг было темно. Обведя глазами просторное помещение, я заметил тонкий лучик света, указывавший на дверь, за которой кто-то находился. Я попытался встать, но едва смог шевельнуть рукой. В голове было пусто, словно оттуда выкачали все воспоминания. Сосредоточившись, я нащупал одеяло и с трудом отбросил его в сторону. Приподнялся на локте, спустил с кровати ноги и сел, согнувшись едва ли не пополам под тяжестью собственного тела. «Что за ерунда происходит? Где я вообще? Надо добраться до двери…» Опираясь о край, я сделал попытку встать, но предательские ноги меня не удержали, и я свалился на пол, ударившись головой о соседнюю кровать.

– Вот тварь! – пробормотал я, вновь пытаясь подняться. В эту секунду темное помещение прорезал свет – дверь распахнулась, и кто-то быстро подошел ко мне. Опираясь о поданную руку, я забрался в постель и взглянул на человека, который мне помог. На лице женщины была написана целая гамма чувств, наиболее ясным из которых была тревога.

– Как ты? – спросила она, накрывая меня одеялом.

– Не знаю, – хрипло ответил я. – Можно воды?

Женщина скрылась в своей комнате и через секунду вернулась с полным стаканом. Я выпил все до дна и откинулся на подушку. Женщина вновь исчезла и больше не возвращалась. Надо поспать, вяло подумал я и закрыл глаза.

Мне показалось, что прошло всего несколько секунд – только я закрыл глаза, и вот уже открыл их снова, – но на этот раз в помещении было светло: поблизости горело несколько настенных ламп. Неподалеку от моей кровати стояли, негромко переговариваясь, три человека. Одним из них была недавно помогавшая мне женщина, двумя другими – высокий седобородый старик в причудливой фиолетовой мантии и мужчина в черном с длинными волосами. За столь короткое время я вряд ли мог успеть хорошо отдохнуть, но когда попробовал сесть, тело откликнулось с гораздо большей готовностью, чем в предыдущий раз. Как только я зашевелился, троица умолкла и повернулась ко мне. Женщина смотрела встревожено и немного сочувственно. Переведя взгляд на седобородого, я понял, что здесь меня не ожидает ничего хорошего – его взгляд был суровым и пронизывающим, как северный ветер. Длинноволосый глядел спокойно и безо всякого выражения.

Седобородый старик подошел ближе, и я на всякий случай отодвинулся к подушке.

– Как вы себя чувствуете? – довольно прохладно спросил он. Я покачал головой:

– Да вроде нормально.

– Хорошо, – сказал старик, оглядев меня с головы до ног, укрытых полосатым одеялом. Судя по выражению лица, ничего хорошего он перед собой не увидел. – Было бы очень интересно послушать ваш рассказ.

Я искренне удивился:

– Какой рассказ?

– О том, что произошло в туалете, – проговорил старик. Видимо, на лице у меня отразилось всё изумление, что я испытал при этих словах, потому что черноволосый мужчина вдруг сорвался с места и оказался по другую сторону кровати.

– Погодите, – сказал он старику и посмотрел на меня. – Вы помните, как вас зовут?

Еще бы я не помнил! Что за идиотский вопрос?

– Конечно, – я пожал плечами.

– Ну и как?

Я молчал. Меня вдруг охватило странное ощущение. Я понимал, что знаю свое имя, но не мог произнести его даже мысленно. Имена этих людей я тоже знал, равно как и то, кто они такие, но вся информация попряталась в таких укромных уголках мозга, что добраться до нее не представлялось возможным. Судя по всему, от меня остались одни эмоции.

– Я помню, – упрямо сказал я. Мужчина посмотрел на старика.

– Это пройдет? – спросил тот. Мужчина скривился:

– Должно. Вопрос времени.

– Вы можете что-то сделать?

– Думаю, пока не стоит ничего предпринимать. Лучше, если он вспомнит самостоятельно…

– Я помню! – возмутился я. – Только сказать не могу!

Мужчина усмехнулся. Старик покачал головой.

– Как не вовремя, – проговорил он и отвернулся. Отчего-то меня охватила жгучая обида. Я опустил глаза, стараясь не выдать своих чувств, но тут дверь в конце длинного прохода, по обе стороны которого стояли пустые кровати, распахнулась, и в помещение вошел еще один человек, от чьего вида на меня нахлынула настоящая паника. Пока он ковылял по проходу, я шарил под подушкой и матрасом, потом рванул ящик тумбочки, но и там не нашел того, что искал. Черноволосый мужчина с некоторым недоумением наблюдал за моими действиями. Я уставился на него и проговорил:

– Где моя палочка?

– Палочка? – удивленно переспросил он.

– Да, палочка! – крикнул я, чем тут же привлек внимание седобородого. – Палочка моя где?!

Человек, приближения которого я так боялся, с усмешкой наблюдал за моими тщетными попытками найти свое оружие. Он подошел к старику и остановился рядом. Без палочки я чувствовал себя совершенно беззащитным и испытывал невероятную досаду, что остальные не понимают, какую угрозу несет этот новый гость.

– Слышал, кое-кто тут применил Непростительное? – довольным голосом пророкотал вошедший. Старик посмотрел на него с явным неодобрением.

– Ничего, оклемается, – хмыкнул тот. – На себя всегда так: закольцовывается, и самому не снять… Амнезия, небось, а, Снейп?

– Амнезия, – напряженно ответил черноволосый и покосился на меня. «Палочку», прошептал я ему одними губами.

– Да верните вы ему палочку, – с усмешкой сказал человек, вращая во все стороны свой огромный глаз. – Может, быстрее вспомнит.

Старик бросил взгляд на черноволосого, и тот полез в карман. «Вот кто тут главный», подумал я, глядя на старика. Мужчина вытащил палочку и протянул ее мне. Я схватил оружие и направил на глазастого. Тот и бровью не повел.

– Ну-ну, – сказал он, постучав тростью по полу. – Чего тебе еще привиделось?

– Мне ничего не привиделось, – ответил я, не спуская с него глаз. – Вы и сюда шпионить пришли? Никак не можете оставить меня в покое?

– Работа такая! – с готовностью откликнулся тот. – Приходится, знаешь ли, послеживать… Заклинания-то хоть помнишь, а то как драться собрался?

Меня пронзил холодный ужас – заклинания! А вдруг я забыл их вместе с именами и другой жизненно важной информацией? Я лихорадочно попытался вспомнить хоть что-нибудь, озираясь по сторонам, будто там могли находиться какие-то подсказки, но память тела не подвела – рука сама проделала все, что нужно, заряжаясь моей паникой, и через секунду огненная плеть прочертила в воздухе изящную петлю, упав на пол рядом с кроватью. Черноволосый шарахнулся прочь, старик потянулся к карману мантии. Только мой противник остался доволен и расплылся в страшноватой улыбке.

– Прекрасно! – сказал он и вытащил свою палочку. – Ну давай, выходи!

Меня не надо было уговаривать. Я спрыгнул с кровати, не обращая внимания на то, что в руках Снейпа и старика тоже оказались палочки. Плеть потащилась за мной по полу, оставляя на камнях черный след. Я был босиком, в одних пижамных брюках, но никакого холода больше не чувствовал.

На обезображенном шрамами лице была написана неприкрытая радость, когда я осторожно вышел в проход между кроватями.

– Посмотрим, посмотрим, – сказал он, подбираясь ближе. – Где ж ты такому научился?

– Здесь, – кратко ответил я, помахивая плетью.

– Хмури, – предупреждающим голосом произнес старик. – Что вы задумали?

– А вот увидите, – ответил Хмури.

Он сделал молниеносный выпад палочкой, но я легко отбил заклинание. Stupefy, детский сад просто! Но Хмури и не думал останавливаться. Заклинания из его палочки вылетали, словно пули из автомата, в основном несложные, отбить которые не представляло никакого труда. Плеть сжигала их в тот же момент, когда касалась разноцветных молний оглушающих и разоружающих или пересекала направление движения невидимых легких проклятий. Видя, что такой номер не пройдет, Хмури перешел на более серьезные заклинания.

– Аластор! – услышал я тонувший в треске молний голос старика, но тот не обратил на него никакого внимания. Проклятия и заклинания, которые теперь в меня летели, сжигались либо не все, либо не целиком, и мне приходилось уворачиваться от града остаточных следов, прорывавшихся через плеть, чертившую в воздухе причудливые узоры. В пылу борьбы у нескольких кроватей в пределах моей досягаемости оказались срезаны ножки и спинки. Воздух наполнился грохотом падающей мебели и запахом жженого металла. В конце концов под неистовым напором Хмури я закрылся огненным щитом, и все выпущенные заклинания отразились от него, полетев назад. Аврор, Снейп и Дамблдор мгновенно выставили щитовые заклятья, прикрыв ими целительницу, пребывающую в ужасе от царившего в ее владениях хаоса… Дамблдор?!.. Вот черт!

Я снял щит и убрал плеть. Мерзкий Хмури все же добился своего! Ему не пришлось ни накладывать на меня Imperio, ни залезать в голову. Я сам выложил ему все свои тайны – ему и директору. С ненавистью я смотрел на аврора, запихивавшего палочку в карман. Дамблдор пытался успокоить мадам Помфри, уводя ее под руку в кабинет. Снейп продолжал держать свою палочку. Он явно был потрясен увиденным, но быстро принял случившееся как факт и теперь ждал развязки. Хмури, наконец, разобрался со своим оружием и направился к выходу. Я стоял, не шевелясь. Поравнявшись со мной, он вдруг остановился и похлопал меня по плечу.

– Ничего, – тихо проговорил он. – Потом еще спасибо скажешь.

И заковылял дальше.

Я починил покореженные кровати и уселся на свою, оставшуюся невредимой. Снейп продолжал внимательно следить за мной. Глянув на него, я уныло сказал:

– Думаете, я на вас нападу?

Профессор ничего не ответил, но, помедлив, убрал палочку в карман.

– Вы вспомнили? – негромко спросил он, подойдя и остановившись рядом. Я кивнул. Снейп не стал уточнять, поверив на слово. Дамблдор все еще оставался в кабинете мадам Помфри, наверняка убеждая ее никому ничего не рассказывать. «Такие уж у него манеры, – подумал я горько, – загадки, тайны, головоломки, дурацкие секреты…» Снейп присел напротив.

– Я этого не видел, – задумчиво проговорил он, и сперва я не понял, что профессор имеет в виду. – Вам все же удалось кое-что от меня скрыть.

– Ах, в этом смысле… – я бросил на него быстрый взгляд. – Получается, что да.

Мы помолчали. Наконец, Дамблдор покинул кабинет и подошел к нам. Как ни странно, теперь он выглядел вполне довольным. На его лице была легкая улыбка, словно битва, разыгравшаяся здесь несколько минут назад, вывела его из мрачного расположения духа и настроила на благодушный лад.

– Идемте, Северус, – сказал он миролюбиво. – Мистер Ди пробудет здесь еще пару дней, пока мадам Помфри не убедится, что с ним действительно все в порядке.

Снейп поднялся. Я осторожно посмотрел на директора и декана. Неужели вот так все и закончится?

– Днем финал, надо хорошенько отдохнуть, – добавил Дамблдор и направился к двери. Финал будет этим днем? Я похолодел.

– Я что, сутки был в отключке?

Снейп посмотрел на меня сверху вниз.

– Примерно, – нехотя ответил он, перевел взгляд на Дамблдора, шествующего по проходу к двери, и вдруг сел обратно на кровать.

– Зачем вы это сделали? – резко прошептал он. – Круциатус! Как вы только до такого додумались!

– Просто хотел понять, – тихо ответил я. – Я же на себя, не на кого-то…

– На кого-то! Этого еще не хватало! У вас дикие, опасные идеи, которые раньше никому и в голову не приходили!..

– А Хмури вон знает про закольцованные Crucio.

– Хмури – сумасшедший!

– Северус! – позвал Снейпа Дамблдор, и профессор вновь поднялся. Уже не глядя на меня, он быстро прошел между кроватями и догнал директора. Оба они покинули больничное крыло, и я остался один.

– Значит, я тоже сумасшедший, – проговорил я. – Но похоже, Дамблдор совсем не возражает.