Текст книги "Хогвартс. Альтернативная история."

Автор книги: Amargo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 72 страниц)

Глава 25

Вечер первого сентября прошел как никогда сдержанно. Увидев своих однокурсников, я едва узнал их. Пирс убрал длинные волосы в хвост; Нотт выглядел мрачным, что было для него не характерно, а настроение Флетчера, напротив, казалось деланно приподнятым. Без особого энтузиазма поприветствовав друг друга, мы уселись за стол и промолчали почти весь вечер. Весть о Тремудром турнире не застала моих товарищей врасплох, но, насколько я мог судить, никому из них не было до него особого дела. Лишь придя в спальню и распаковав свои вещи, они, наконец, немного разговорились.

– Ну, что делал летом? – спросил Нотт, посмотрев на меня без своей обычной ухмылки.

– Стадион ремонтировал, – ответил я.

– Тогда, пожалуй, я туда не пойду, – наконец, усмехнулся Нотт. – Ну а ты? – спросил он Флетчера.

– Фигней страдал, – сказал тот. – В августе съездили в Италию, видели Колизей.

– И как? – спросил я.

– Большой, – только и ответил Флетчер.

Разговор явно не ладился, и я не понимал, что произошло, пока не решил поинтересоваться, как им понравился квиддичный чемпионат.

– Были на финале? – спросил я. Все трое как по команде подняли головы и посмотрели на меня. Ну конечно, вот в чем дело…

– Это ты поэтому такой мрачный? – спросил я Нотта. Тот прищурился и едва ли не полушепотом проговорил:

– Не вижу поводов для радости!

– Зато у Малфоя радости полные штаны, – спокойно заметил Пирс, удобно устроившись на кровати.

– Малфой ничего не понимает! – ожесточенно, но тихо ответил Нотт, обернувшись к Пирсу. – Он избалованный маменькин сынок. Но когда его припечет, он узнает, как играть во взрослые игрушки.

– Твой отец не хочет возвращаться к Темному Лорду? – спросил я Нотта.

– Хочет, не хочет, кого это волнует! – раздраженно ответил он. – Или ты с ним, или ты труп. Но он боится! Это отвратительно – видеть, что твой родной отец чего-то боится!

– Слушай, он взрослый мужик и сам решит, как ему быть, – проговорил я. – От того, что ты за него здесь переживаешь, ничего не изменится. И если – а точнее, когда, – Темный Лорд возродится, твой отец разберется, что ему делать. Не надо об этом сейчас думать. Расслабься и учись.

– Ну конечно, так мне сразу и полегчало, – огрызнулся Нотт, но было видно, что он немного успокоился. – И еще этот Хмури… аврор чокнутый.

– О, Хмури! – воскликнул Пирс, будто только что о нем вспомнив. – Говорят, его стараниями пол-Азкабана сидит.

– Зато он наверняка свое дело знает, – сказал я. – По крайней мере, судя по виду.

Улегшись на кровать, я взял листок с расписанием. В Большом зале у меня не было никакого желания узнавать завтрашние предметы, но сейчас я пожалел, что не посмотрел его прямо там.

– Мы что теперь, по субботам учимся? – недовольно произнес я, и все мгновенно полезли в карманы за расписаниями.

– Ах ты сволочь! – воскликнул Нотт, облегченно вздыхая. Флетчер покачал головой:

– Ну и шуточки у тебя. Меня чуть инфаркт не хватил.

– Я не шучу! – возмутился я и ткнул им под нос свой листок, где напротив субботы стояло два предмета: чары утром и зелья вечером.

– Вижу, Снейп тебя простил, – сказал Нотт, усмехаясь. – Ты так переживал, когда он на тебя дулся, а теперь переживаешь, потому что будешь посещать дополнительные уроки?

– Ну не в субботу же! У меня Хагрид, рисунки… – Я сунул листок в ящик тумбочки. – И вообще, почему только зелья и чары? А где трансфигурация?

На следующий день, когда мы шли с гербологии на защиту, нас догнала Полина Мазерс.

– Всем привет. Ты куда? – спросила она Пирса.

– На защиту, – ответил тот.

– А я как раз с нее. Слушайте, этот Шизоглаз – просто чума! – заговорила Полина, идя рядом с Пирсом и глядя на нас с нескрываемым восторгом. – Он, конечно, чересчур нервный, но он такое нам показывал – обалдеть не встать!

– И что же он вам показывал? – спросил я недоверчиво. Полина полушепотом ответила:

– Круциатус!

– Что?! – хором воскликнули мы с Пирсом. – Это же Непростительное!.. Оно запрещено!

Мимо с явным интересом на лице прошествовал Малфой со свитой.

– Иди давай, – холодно бросила ему Полина, и Малфой беспрекословно заторопился дальше. Меня всегда поражало, как она может сочетать в себе, казалось бы, совершенно несочетаемые качества. Ее род прослеживал своих предков едва ли не до Клеопатры и ветвился по всей Европе и Азии, но несмотря на то, что никто из семьи Полины не был помешан на своей древности, напрямую не занимался политикой (впрочем, крупный бизнес и политика – одно и то же), и редко кто из британских представителей этого рода учился в Слизерине, в Полине, обычно открытой и дружелюбной девочке, иногда пробуждался дух могучих колдовских предков, и она могла строить окружающих одним своим взглядом. Даже Снейп, судя по ее довольным рассказам, обходился с ней на уроках весьма вежливо.

– Он показывал на пауках. Наверное, и вам покажет, – продолжила Полина. – Ну ладно, у меня сейчас Макгонагалл. Еще увидимся.

И она исчезла в боковом коридоре. Нотт проводил ее подозрительным взглядом.

– Разыгрывает, небось, – скептически сказал он.

– Скоро увидим, – ответил Пирс.

Слизеринцы толпились у дверей в класс по защите от темных искусств, тихо переговариваясь. О репутации бывшего аврора Хмури здесь были наслышаны все. Наконец, профессор запустил нас внутрь и с шумом проковылял к своему месту у доски.

– Итак… – тяжело сказал он, оглядывая класс своим огромным всевидящим оком. – Слизерин. Что ж, будет очень интересно познакомиться.

Он раскрыл журнал и начал перечислять фамилии, то и дело спотыкаясь на именах детей бывших Пожирателей.

– Гойл… Где тут Гойл? А, вот он ты. Вижу-вижу. Вылитый папаша. И мозгов не больше… Крэбб! Так, поднимись-ка… тебе полезно… Малфой, – Хмури пристально осмотрел Малфоя с ног до головы, и с того мгновенно слетели последние остатки спеси. – Еще один старый знакомец… Ладно, опусти руку… Нотт! – Нотт спокойно поднял руку, но было видно, что он ожидает подобного же отношения. – Интересно, интересно… Как это вас всех в один класс понапихали?..

Напротив фамилии Пирса Хмури сделал паузу.

– Пирс, – сказал он и осмотрел класс. Пирс, сидевший вместе со мной за последней партой, поднял руку. – Ты случаем не сын Клайва Пирса?

– Да, – сказал Пирс.

– Видел я твоего отца в деле, – проговорил Хмури с непонятной интонацией. Пирс молчал. – Мастер, мастер, ничего не скажешь… Я тогда подумал – хорошо, что он не с Волдемортом, и жаль, что не с нами.

Пирс усмехнулся. Вращающийся глаз Хмури замер.

– Знаешь, – сказал аврор и сделал пару шагов по направлению к нашей парте. В классе повисла звенящая тишина. – У каждого рано или поздно наступает момент, когда приходится решать, на чьей он стороне. Поверь, однажды он наступит и у твоего отца. А теперь… – глаз описал очередной круг, – я скажу вам пару слов о том, чем мы сейчас займемся. Такой контингент, как вы, наверняка знает о Непростительных заклятьях все, что надо и не надо, так что останавливаться на них подробно я не буду. Я только покажу, как это выглядит в реальности, а не в восторженных рассказах ваших родителей. Давай-ка, иди сюда, – он указал пальцем на Пирса. – Выходи, не бойся.

– Я не боюсь, – произнес Пирс и подошел к первой парте. Хмури положил ему руку на плечо и обратился к классу:

– Заклятие Imperio означает полный контроль над мыслями и действиями субъекта. Именно пребыванием под этим заклятьем оправдывались ваши драгоценные родственнички тринадцать лет назад в зале суда. И не надо смотреть на меня такими глазами, Малфой. Ищи себе дураков в другом месте. Итак, – Хмури похлопал Пирса по плечу. – Сейчас мы посмотрим, как оно работает в реальности. – Он взглянул на Пирса и негромко проговорил: – Если против – так и скажи.

Мне подумалось, что уроки Слизерина с Хмури будут, по всей вероятности, аналогом уроков Гриффиндора со Снейпом. Разумеется, Пирс ответил:

– Не против.

Хмури отошел за учительский стол, направил на Пирса палочку и негромко сказал:

– Imperio.

Пирс стоял, и на лице у него постепенно возникала улыбка. Хмури пристально смотрел ему в затылок, словно чего-то ожидая, но Пирс был спокоен, будто на него и не было наложено никакого заклятья. Наконец, Хмури махнул палочкой и с восхищением в голосе произнес:

– Тебя, наверное, отец учил?

– С самого детства, – ответил Пирс, обернувшись к профессору. – Так что вам надо было стараться сильнее.

– Молодец! – рявкнул Хмури, и девочки, сидевшие слева от меня, вздрогнули. – Садись. Что ж, придется показать на ком-нибудь другом, а то вы по своей наивности решите, что этому заклятью нетрудно сопротивляться.

Следующей его жертвой стал Гойл, который, конечно же, не продержался и секунды и продемонстрировал перед классом какой-то зажигательный танец. Все это было бы смешно, если б не было так грустно.

Круциатус и Аваду Хмури все-таки не стал демонстрировать на учениках, достав банку с ползающими внутри пауками, о которых говорила Полина. Остаток урока мы посвятили общей теории проклятий и контрпроклятий, и закончился он вполне мирно.

Известие о том, что после обеда Хмури превратил Малфоя в хорька, облетело весь Хогвартс, вызвав в основном смех, фразы типа «он это заслужил» и очередные восторги в адрес аврора. Видимо, в качестве компенсации за пребывание Хмури в школе, Снейп, предпочитавший пореже пересекаться с новым профессором, наверняка знавшим его со времен бытности зельевара в Пожирателях, теперь вовсю отыгрывался на гриффиндорцах, вызывая радость на лицах «пострадавших» от руки преподавателя защиты.

– Сегодня мы варим Правое зелье, – негромко произнес Снейп на нашем первом занятии. – Кто назовет мне его состав и назначение?

Я знал, но благоразумно помалкивал. Как всегда, руку вытянула Гермиона, однако Снейп по своему обыкновению ее проигнорировал. Наконец, Пирс сделал неохотный жест, означающий, что ему есть что сказать.

– Мистер Пирс, – полувопросительно сказал Снейп, очевидно радуясь, что ему не придется выслушивать гриффиндорскую тараторку.

– Правое зелье предназначено для воодушевления воинов перед битвой, – сказал Пирс. – То есть оно настраивает человека, идущего сражаться, на то, что сражение, в котором он участвует, того стоит. Видимо, это для тех ситуаций, когда он не слишком-то в это верит…

– Проблемы этики можно опустить, – прервал его Снейп. – Подобные вопросы решают не зельевары. Но по сути верно. А теперь состав.

Пирс перечислил составляющие, и Снейп указал на котлы:

– Можете приступать.

Мы начали свои приготовления, но не успел я разжечь горелку, как услышал над собой негромкий голос профессора:

– Мистер Ди, я даю вам полчаса на то, чтобы сварить это зелье другим способом. После этого вы получите второе задание. Конечно, если у вас все завершится успешно.

Святые мученики ада! Другим способом? Я быстро разложил на столе все нужные ингредиенты и лихорадочно схватил учебник, размышляя над тем, что же в рецепте можно изменить и как умудриться сварить это всего за полчаса. Черные долгоносики… вместо них можно взять кое-что и посильнее, например, толченую чешую синей слепозмейки… которая, увы, не вступает в реакцию с вытяжкой из листьев липы… вот черт! Наконец, нацарапав на листке какую-то довольно сомнительную формулу, за десять минут до конца отведенного мне получаса я приступил к работе. Теперь – главное успокоиться. Осторожно положив в котел четыре глаза рыбы-собаки (при этом вспомнив Хмури), я стал ждать, что мой раствор начнет «как бы загораться внутренним огнем, демонстрируя на поверхности темно-красные узоры и воодушевляя зельевара продолжать работу». Время шло, узоры не появлялись, равно как и воодушевление. Я совсем было отчаялся, но тут, наконец, в глубине котла действительно что-то начало разгораться, и на желтоватой поверхности возникли узоры, только не темно-красные, а розоватые. Воодушевление, к сожалению, так и не пришло.

Когда над моим котлом заструился розоватый дымок, Снейп подошел ближе.

– Даже если на секунду забыть о том, что вы потратили на эту элементарную работу почти сорок минут… – начал он негромко, но и слизеринцы, и гриффиндорцы тут же оторвались от своих котлов и навострили уши. – Как вы полагаете, что станет с воином, который выпьет это зелье?

– Он выживет, – сказал я, имея в виду, что хотя зелье и вышло слишком слабым, но сделано правильно, и гипотетический воин не отравится. Снейп понял это по-своему.

– На войне важно не выживание, а победа над врагом, – сказал он, взмахнул палочкой, и мой котел опустел. Снейп посмотрел по сторонам, и все мгновенно вернулись к своим занятиям. – Идите за мной, – продолжил он и устремился к своему столу. Оказавшись рядом, он протянул мне свиток.

– Это рецепт зелья Голода. Изучите его и выполните сегодня первую ступень. На следующем уроке выполните вторую, и так далее. Работы вам хватит до Хэллоуина.

Я постарался скрыть восторг и вернулся на свое место. Зелье Голода, принятое однажды, позволяло человеку обходиться без пищи две-три недели. Варить его было долго и муторно, и помимо многочисленных ингредиентов, в него входило несколько укрепляющих заклинаний. Сегодня мне предстояло сделать основу. Колдуя над раствором, я размышлял: не для того ли Снейп поставил мне дополнительный субботний урок, чтобы я сварил этот непростой состав? До субботы оставалось каких-то два дня. Что ж, еще немного, и я все узнаю.

Субботним утром я отправился в класс Флитвика на дополнительное занятие. Однако, к моему удивлению, профессора там не оказалось. Прождав пятнадцать минут, я уже собрался идти его искать – вдруг он забыл, что должен со мной заниматься, – однако в этот момент в класс заглянул кто-то из старшеклассников Равенкло и сообщил, что Флитвик ждет меня в своем кабинете. Я потащился на седьмой этаж, испытывая непонятную тревогу. Что-то определенно происходило, но понять, что именно, было невозможно из-за полного отсутствия информации.

Флитвик приветствовал меня, сидя за полукруглым столом с лежащими на нем стопками книг и фолиантов. Повсюду в кабинете были расставлены причудливые механизмы, напомнившие мне кабинет директора.

– Присаживайтесь, Линг, – сказал он, и его серьезный, лишенный привычной веселости тон насторожил меня еще больше. Усевшись на стул, я выжидающе взглянул на профессора. Тот махнул палочкой, и мне на колени прилетел большой том в тяжелом кожаном переплете.

– Наши дополнительные занятия будут связаны с книгой, которую вы держите сейчас в руках, – сказал Флитвик. – Откройте титульный лист.

Я положил книгу на стол, расстегнул ремни, связывающие верхнюю и нижнюю части переплета, и раскрыл первую страницу. Судя по выходным данным, передо мной лежало девяносто седьмое издание «Древних и новых магических артефактов. Полная версия».

– В нашей библиотеке есть сокращенная версия, но вам она не подходит, – сказал Флитвик. – В ней нет и половины того, что приведено в полной. На наших занятиях вы будете ее читать, а в конце каждого месяца я стану принимать у вас зачет по прочитанному. Читайте так быстро, как вам удобно – главное, чтобы вы усваивали материал. Поскольку эту книгу нельзя выносить из кабинета, читать придется здесь. – Флитвик помолчал, возможно, ожидая каких-то вопросов, но их у меня пока не было, и он закончил: – Если что-то будет неясно – спрашивайте. И еще: постарайтесь не обсуждать прочитанное с друзьями. Скоро вы поймете, почему… так что если вам захочется поговорить о том, что здесь написано, обратитесь ко мне. Хорошо?

– Да, сэр, – ответил я. Уже второй человек в школе говорит мне, чтобы я ни с кем ничего не обсуждал. Что за параноики? Как будто я трепло безмозглое…

– Вот и отлично, – Флитвик слегка улыбнулся. – Ну читайте. А я займусь своими делами.

До самого обеда я читал «Древние и новые магические артефакты». В книге не было содержания с названиями глав, не было имени автора или авторов, равно как и других сведений, поясняющих возникновение этого труда. К концу занятия мне стало предельно ясно, почему в библиотеке стояла только сокращенная версия – подавляющее большинство артефактов, описанных в книге, касалось Темных искусств.

За три часа я успел прочитать и осмыслить лишь пару десятков страниц. Речь на них шла о самых старых найденных артефактах, а также о тех, что упоминались в древних хрониках. Преимущественно они относились к шумеро-аккадской культуре и чаще всего были связаны с вызовом нижних демонов.

«Они что, хотят, чтобы я научился вызывать демонов?», недоумевал я, идя в Большой зал на обед. С другой стороны, все эти первобытные мотивации наверняка прекратятся ближе к средним векам – уж там-то демонов в здравом уме никто не решался вызывать. Я был совсем не против учиться всему, чему меня могли здесь научить, будь то обычные уроки или дополнительные занятия, но причина столь повышенного внимания была непонятна и вызывала беспокойство. «Скорее всего, они просто не хотят, чтобы я оказался предоставлен самому себе, – наконец, решил я. – Они же знают, что я читаю все подряд. Наверное, удобнее держать меня в поле зрения и быть в курсе того, чем я занимаюсь, нежели пустить дело на самотек». Конечно, происходящее должно было бы вызвать во мне обиду – ясно, что мне не слишком доверяли, несмотря на то, что в Хогвартсе я не делал ничего плохого и вел себя вполне прилично. Впрочем, тот факт, что мое криминальное прошлое хорошо известно Дамблдору, не оставляло сомнений в его отношении ко мне. «Видимо, все дело в этом, – размышлял я, рассеянно накладывая салат в тарелку. – Трудовая терапия и постоянный контроль. Интересно, что в таком случае уготовил мне Снейп?»

В семь тридцать я с тяжелым сердцем постучал в дверь кабинета своего декана. Снейп впустил меня и наложил на замок запирающие чары. Не глядя в мою сторону, он опустился в кресло за столом и указал мне на стоящий по другую сторону стул.

– Прежде, чем мы начнем, – негромко сказал он, – я хочу, чтобы вы знали одну вещь: мы с профессором Флитвиком были против этих субботних занятий, но директор, несмотря на наши возражения, на них настоял. – Снейп сделал паузу, затем продолжил: – Одним из его аргументов – по крайней мере, для моих уроков, – был список литературы, которую вы прочли за последние три года. Вероятно, нас должно радовать, что в стенах Хогвартса вы не слишком увлекались легилименцией…

Я уже был готов возмутиться, поскольку применил ее в Хогвартсе лишь раз, при встрече с Сириусом Блэком, да и то не специально, однако смолчал и постарался успокоиться. Наверняка Снейп сказал это нарочно, чтобы меня позлить.

– … и направили свои усилия на изучение окклюменции, хотя содержание вашего сознания вряд ли представляет интерес для кого бы то ни было…

– Для вас оно представляло интерес, сэр, – не удержался я, вспомнив эпизод с троллем. Как ни странно, зельевар не разозлился.

– Верно, – сказал он все тем же тихим голосом. – Я так и подумал, что именно после того случая вы решили узнать, как защитить свой разум. Что ж, сейчас мы увидим, научились вы за эти годы хоть чему-нибудь, или ваши усилия пропали даром. В принципе, именно этим мы с вами и станем заниматься. Преимущественно окклюменцией, но, возможно, поработаем и с легилименцией… если у меня будет настроение. А теперь поднимайтесь. Для начала в вашу задачу входит полностью закрыть свое сознание, не дав мне в него проникнуть. Полагаю, вы читали об этом у Ниманда…

Я встал ближе к двери, Снейп – напротив меня. Он не дал мне времени на подготовку и концентрацию – как только я повернулся к нему лицом, он направил на меня палочку и сказал:

– Legilimens!

Против его неожиданного натиска – это было уже не то плавное проникновение, которое он исполнил на первом курсе, – я выставил «стену», защиту, дававшую краткое время на то, чтобы сосредоточиться и приготовиться ко второй попытке легилимента забраться в сознание. «Стены» могли быть зрительными и шумовыми, поглощающими и отталкивающими. Моя была шумовой, то есть активировала ту область мозга, что отвечала за обработку звуков, и поглощающей, то есть черной или фиолетовой (как мой патронус). Снейп был вынужден остановиться, сбитый с толку резкими хаотическими звуками, тем самым позволив мне собраться и расслабиться. После этого я дал ему сломать защиту и пропустил дальше.

Ниманд и другие авторы учебников по окклюменции предлагали целый ряд способов полной защиты сознания, напоминая, однако, что человек должен выбрать два-три и развивать только их, чтобы при нападении не терять драгоценное время на выбор. Я практиковал два – «черное море» и «космос». В первом случае окклюмент скрывал свое сознание под гладкой поверхностью черного вязкого вещества, в котором, предположительно, должен завязнуть легилимент, решивший добраться до содержания мыслей, а во втором представлял космическое пространство, что было сложнее, поскольку легилимента приходилось удерживать подальше от галактик и звезд – островков мыслей. Мне нравился космос лишь из-за его красоты, но я не был уверен, что смогу удержать там Снейпа, а потому представил черное море.

То ли зельевар работал не в полную силу, то ли я так отчаянно сопротивлялся, но в результате его атаки оказались безуспешными. В активном противоборстве мы провели не менее десяти минут, пока Снейп, наконец, не покинул мой мозг.

Как только это случилось, я едва не рухнул на пол, так у меня кружилась и болела голова. Впрочем, профессор тоже выглядел неважно. Он сел и откинулся на спинку кресла. Я без сил опустился на стул и дрожащей рукой потянулся за палочкой, чтобы взбодрить себя заклинанием. Однако профессор предостерег меня:

– Не делайте этого. – И через несколько секунд добавил: – Скоро все пройдет.

Я послушался и стал ждать, когда же кабинет перестанет кружиться, а голова – раскалываться от боли.

– Полагаю, на сегодня хватит, – сказал, наконец, Снейп, периодически поглядывая на меня из-за черных прядей. – В следующий раз продолжим. Вы пришли в себя?

– Кажется, да, – сказал я. Голова действительно больше не кружилась, лишь немного побаливала. Не рискуя спрашивать, как у меня получилось, я попрощался и отправился в спальню. Единственное, о чем я думал на обратном пути, так это о том, чтобы лечь и на время забыть обо всем, что сегодня было, от начала и до конца.