Текст книги "Хогвартс. Альтернативная история."

Автор книги: Amargo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 72 страниц)

Глава 38

В первое октябрьское воскресенье я стоял в очереди на выход из Хогвартса, сжимая в руке подписанное Снейпом разрешение. К этому времени у меня скопилось достаточно денег, чтобы купить себе новую одежду, и первым делом я собирался отправиться по магазинам. Старик Филч пристально изучил разрешение и подпись декана, разве что не обнюхав листок, и вернул его мне с явным выражением досады на лице – ему бы, конечно, хотелось, чтобы разрешение оказалось подделкой, и Амбридж, ставшая теперь, помимо прочего, еще и министерским инспектором («Ну, что я вам говорила!», победно заявила Полина, прочитав висевший на стене приказ о ее назначении), позволила бы ему придумать для меня какое-нибудь изощренное наказание.

Одним из главных достоинств моих товарищей было умение не задавать вопросов тогда, когда их задавать не следовало. Нотт слегка удивился, заметив меня в очереди, но подходить не стал и возобновил свой негромкий разговор с Малфоем, который за весь месяц ни сказал мне ни слова и старательно избегал смотреть в мою сторону. Пирс и Полина явно не желали ничьей компании и просто кивнули мне, когда я выходил из ворот на дорогу, по которой полтора месяца назад следовал за Снейпом на встречу с Темным Лордом. Сейчас дорога была покрыта приятно шуршавшей под ногами коричневой листвой, а в воздухе витал запах сырой земли и дыма от костров, которые профессор Спраут жгла неподалеку от теплиц. Торопиться было некуда – в запасе оставалось целых полтора часа, которые я намеревался посвятить трате лежавших в рюкзаке галеонов.

Поход по магазинам закончился тем, что я избавился от значительной части своих денег, купив ботинки, куртку, пачку бумаги и несколько холстов на подрамниках. С трудом запихнув покупки в рюкзак, на который было наложено заклятье расширения, я отправился на поиски «Кабаньей головы». Время еще оставалось, но я хотел придти пораньше, чтобы осмотреть место прежде, чем туда заявятся гриффиндорцы – так, на всякий случай.

Заметить трактир было нетрудно – над входом болталась ржавая вывеска с изображенной на ней отрубленной кабаньей головой. Я сразу же вспомнил «Повелителя мух», зачитанного в свое время до дыр, и усмехнулся: неужели под боком у Дамблдора устроили свой притон дьяволопоклонники?

Внутреннее убранство вполне соответствовало ржавой вывеске – полутемное, закопченное помещение, старые деревянные столики и стулья, подозрительные личности, все как один отвернувшиеся от света, что проник в трактир, когда я открыл дверь. Я любил такие места. Здесь было куда лучше, чем у Розмерты.

Бармена за стойкой не наблюдалось. Я положил рюкзак за самый дальний столик, подошел к стойке и уселся на высокий табурет. Вертеть головой в таких местах было не принято: на меня никто не смотрел, и я в свою очередь никого не разглядывал – по крайней мере, в открытую. Пока не подошел бармен, я размышлял, что бы мне заказать.

Наконец, из задней комнаты появился высокий пожилой мужчина; я скользнул взглядом по его засаленному фартуку и вернулся к исследованию выставленных на витрине пыльных бутылок. Бармен стянул со стойки грязное скомканное полотенце, накинул на плечо и выудил откуда-то мутный стакан.

– А у вас есть кофе? – спросил я, повернувшись к бармену. Тот покосился на меня и пробурчал:

– Сикль.

Я положил перед собой монетку и теперь с любопытством смотрел на недовольного бармена, который достал некогда бывшую белой чашку, блюдце со сколотым краем, сыпанул туда ложку коричневого порошка из банки без надписи и снова исчез в задней комнате.

В этот момент дверь в трактир отворилась, и в полутемное помещение зашли Грейнджер, Уизли и Поттер. Они нерешительно остановились на пороге, недоуменно осматриваясь, а потом заметили меня.

– Вон столик, – сказал я, махнув рукой в дальний угол, где на стуле лежал мой рюкзак. Гриффиндорцы молча направились туда, а я подвинул к себе чашку с коричневым порошком, который пах чем угодно, только не кофе.

Из задней комнаты появился бармен с металлическим чайником, из носика которого поднимался пар. Он зыркнул на меня и склонил чайник над чашкой. Я не отводил от него взгляда, не обращая внимания на разлетавшиеся во все стороны брызги кипятка.

– Кончай таращиться, – негромко проговорил бармен, развернулся и снова скрылся в комнате. Кто-то сидящий на другом конце стойки забарабанил пальцами по темному дереву. Я осторожно принюхался к пару, поднимавшемуся над чашкой.

– А можно сахар? – спросил я, когда бармен вернулся. Тот поставил передо мной коробку с посеревшими от времени кубиками рафинада и отошел к посетителю, нетерпеливо постукивавшему по столешнице. Я положил себе два куска, подхватил чашку и отправился за дальний столик, где меня ожидали гриффиндорцы.

– Ну чего? – спросил я, усаживаясь на стул в самом углу.

Никто мне не ответил, поскольку к нам уже направлялся бармен. Чтобы избежать возможных неприятностей и больше на него не пялиться, я обратил свой взгляд на кофе. Размешать сахар было нечем, так что я вытащил из крепления палочку и наколдовал себе ложку. Медленно помешивая адский напиток, я наблюдал за гриффиндорцами. Гермиона заметно нервничала, Уизли озирался по сторонам, а Поттер смотрел на стол перед собой, будто хотел прожечь в нем еще одну дырку.

Наконец, бармен принес им сливочное пиво, вернулся к себе за стойку протирать стакан, и я вопросительно взглянул на Гермиону – в конце концов, это она меня сюда пригласила.

– Дело в том, – начала Гермиона не слишком уверенно, – что… в общем, сейчас подойдет еще пара человек…

– Мне уже доставать палочку? – спросил я.

– Что? – удивилась Гермиона, но потом поняла, что я имел в виду. – Нет, нет конечно!.. Кстати, Луна тоже собиралась придти! – вдруг воскликнула она, будто хотела этим удержать меня на месте. Уизли фыркнул. Я решил обойтись без выяснения отношений – в конце концов, к октябрю все, кому надо и не надо, были в курсе, что Линг Ди встречается с Луной Лавгуд, и хотя эта точка зрения не имела под собой никаких реальных оснований, я не собирался без конца объяснять, что мы просто общаемся.

Не успели мы сделать и нескольких глотков, как в «Кабанью голову» ввалилась целая толпа народа – в основном гриффиндорцы, но я заметил несколько человек из Равенкло и Хаффлпаффа. Судя по всему, для Поттера такое нашествие тоже оказалось полной неожиданностью.

– Это что, пара человек? – проговорил он потрясенно. Я быстро склонился к его уху и прошептал:

– Если ты намерен устроить здесь пресс-конференцию на тему «Как я встречался с Темным Лордом», я буду все отрицать, понял?

Поттер удивленно взглянул на меня и так же тихо ответил:

– Да никто из них не верит, что он вернулся! И вообще, речь не об этом.

– А о чем? – потребовал я, но вокруг уже усаживались люди, а мрачный бармен вытаскивал из закромов древние запасы сливочного пива. Я нашел глазами Луну и кивнул ей. Она улыбнулась и показала мне большой палец. «Да что они еще задумали?», в панике подумал я, стараясь не смотреть на остальных, поскольку уже поймал на себе несколько подозрительных взглядов, в том числе и от Захарии Смита, который, кажется, имел на Слизерин большой зуб.

А потом встала Гермиона, и очень скоро мне стало не до Захарии Смита.

– … И нам кажется, что для роли преподавателя лучше всего подойдет Линг, – заканчивая речь, она неловко указала в мою сторону, – потому что он лучший и по чарам, и по защите, и, насколько я знаю… – Гермиона виновато посмотрела на меня, – уже прошел программу пятого курса. Короче говоря, мы должны быть готовы, причем не только к экзаменам, но и вообще… потому что Волдеморт действительно вернулся.

«Ну, Гермиона, – думал я, пытаясь соблюсти лицо и делая вид, что ничуть не удивлен услышанным. – А нельзя было предупредить заранее? Что у гриффиндорцев за мода такая на тайны и неожиданности?»

Присутствующие в молчании рассматривали меня так, словно видели впервые, а потом Смит произнес:

– С чего ты взяла, что Сама-Знаешь-Кто вернулся?

Подобных сомнений в его собственных словах – и словах Дамблдора, – Поттер стерпеть не мог, и между ними разгорелся ожесточенный спор. Постепенно разговор сместился на иные, далекие от предложенных занятий темы, но я был этому лишь рад, поскольку получил время обдумать происходящее, а заодно доставить Гермионе несколько неприятных минут в отместку за такой сюрприз, сверля ее недовольным взглядом, отчего она сидела как на иголках и старательно отворачивалась, глядя на собравшихся так, словно искала у них поддержки.

Наконец, когда к всеобщей беседе подключилась Луна, обвинившая Фаджа в создании армии гелиопатов, я понял, что еще пять минут, и все просто-напросто забудут о причине проводившегося собрания. Гермиона придумала полезную штуку, и было бы обидно, если из-за всеобщей неорганизованности идею прокатят. Я встал, и разговоры быстро стихли.

– Значит так, – сказал я негромко, но решительно. – Я буду краток и не отниму у вас – а заодно и у себя, – много времени. Во-первых, я не стану преподавать вам защиту, – Гермиона издала тихий стон, тут же прикрыв рот ладонью. – Объяснять, почему – долго и скучно, однако у меня есть альтернативная кандидатура на должность вашего учителя – Поттер, прошу любить и жаловать, – я хлопнул его по плечу, отчего он слегка вздрогнул. – Судя по тому, с чем он столкнулся за предыдущие четыре года, ему вполне по силам справиться с этой задачей, да и вам будет легче учиться у того, кому вы доверяете. – Я понимал, что Поттеру, каким бы чокнутым его не выставляла пресса, собравшиеся верили больше, чем любому из слизеринцев, пусть даже «лучшему по чарам и по защите». – Во-вторых, что касается Волдеморта… – я переждал ответную реакцию на это имя некоторых слабонервных особ и продолжил: – Как бы вы ни хотели отсрочить неизбежное, как бы вам ни нравились те колыбельные, что ежедневно поет Министерство через «Пророка», Темный Лорд вернулся, и вам придется это принять. Поверьте мне как слизеринцу – мы о таких вещах узнаём первыми.

Собравшиеся не отважились ни высказаться, ни возразить, и даже Смит на этот раз промолчал. Сказать мне было больше нечего, так что я сел обратно и придвинул к себе остывшую чашку.

Судя по тому, как разворачивалась дальнейшая дискуссия, я все рассчитал правильно: с Поттером в качестве будущего учителя обсуждение занятий пошло значительно легче. Я перестал вслушиваться в беседу, сосредоточившись на остатках мутной жижи, которую бармен выдавал за кофе, однако был вынужден снова подняться с места, чтобы не перекрикивать окружающих, когда речь зашла о месте проведения занятий.

– Все, что вы тут предлагаете, полный абсурд, – заявил я притихшим ученикам. – Ни библиотека, ни класс, ни поляна в Запретном лесу не уберегут вас от Амбридж – не такая уж она и дура. В качестве компенсации за свой отказ я поделюсь с вами информацией о месте, в котором последние годы тренировался сам и которое до сих пор никто не обнаружил. Однако мне нужны гарантии, что никто из тех, кто туда придет, не растрепет о нем кому ни попадя, поэтому в данный момент я не буду вам о нем сообщать. Сперва обсудим гарантии, а уже потом – место встречи.

– Да, – с явным облегчением подхватила Гермиона, – я тоже думала… о гарантиях, – она полезла в рюкзак и вытащила оттуда лист пергамента. – Полагаю, всем нам имеет смысл поставить свою подпись… это будет означать, что мы не расскажем о нашей идее ни Амбридж, ни кому бы то ни было еще.

Нельзя сказать, что идея Гермионы вызвала всеобщее воодушевление. Я и сам не стал бы светиться в таком списке, будь у меня какой-то другой способ застраховать свой тренировочный зал от обнаружения, однако выбора не было, и я, равно как и все остальные, написал свое имя на гермионином пергаменте.

– И что за место? – спросил кто-то из Хаффлпаффа.

– Это вам скажут ближе к делу, – ответил я. – Поттер или кто-нибудь еще. Здесь я ничего говорить не буду.

Наконец, более-менее уладив все вопросы, студенты начали расходиться. Поттер, однако, остался за столом, дожидаясь, пока все остальные покинут «Кабанью голову». Видя, что он не идет, Грейнджер с Уизли, собравшиеся было вставать, положили сумки на место и выжидающе уставились на Гарри. Когда, наконец, трактир опустел, Поттер поднял на меня глаза и спросил:

– Почему ты отказался?

Судя по виду, Гермионе тоже не терпелось услышать ответ. Один Уизли выглядел крайне довольным таким поворотом событий. «Волдеморт бы во мне разочаровался, – подумал я, представив случившееся его глазами. – С его точки зрения, у меня была реальная возможность обрести власть над двумя десятками человек. Он бы такого шанса не упустил».

– Прежде всего потому, что мне это не интересно, – ответил я. – Каким бы заклинаниям я вас учил? Ступефаям, Петрификусам и Экспеллиармусам?.. Я освоил их на втором курсе. Думаешь, большое удовольствие заниматься такой ерундой на пятом?

Уизли утратил свой довольный вид, а Поттер был заметно уязвлен.

– Во-вторых, люди, которые сюда пришли, не испытывают большой любви к нашему факультету, – продолжал я, – и с психологической точки зрения им будет значительно проще исполнять твои указания, нежели мои. Мне они станут внутренне сопротивляться, потому что я слизеринец. А ты – гриффиндорец, так что в этом смысле у тебя получатся более эффективные уроки, – я усмехнулся. – Ну и в третьих… даже если бы я хотел преподавать и наплевал бы на психологию… у меня просто нет времени. Мне вон один Снейп задал написать курсовик в двадцать свитков, да и остальные загружают по хуже некуда…

– Двадцать свитков?! – в ужасе воскликнула Гермиона.

– Ни хрена себе! – проговорил потрясенный Уизли. – Это поощрение или наказание?

– Наказание, – ответил я. – И поэтому в мои интересы на данный момент входит быть послушным и хорошо учиться.

Это было действительно так. В сентябре я побывал в Выручай-комнате всего три раза, и то лишь для того, чтобы не растерять приобретенных навыков, а не чтобы научиться чему-то новому. Практики мне хватало на занятиях с Флитвиком – магия стихий, пусть даже на том простом уровне, на котором мы ею занимались, в перспективе вполне могла бы соперничать с некоторыми тибетскими заклинаниями, так что я временно оставил мысль о дальнейшем углублении в визуальную магию и сосредоточился на чарах.

Гриффиндорцы уже подходили к дверям, когда я нагнал Гермиону и придержал ее за плечо.

– На пару секунд, – попросил я. Уизли демонстративно остановился, но Гермиона махнула ему рукой, и он, состроив недовольную физиономию, вышел на улицу вслед за Поттером.

Мы вернулись за столик, подальше от бармена, периодически косившегося в нашу сторону, и я тихо спросил:

– Скажи мне, Гермиона, каким образом та писулька у тебя в рюкзаке сможет гарантировать безопасность моего места?

Гермиона покраснела.

– Ну… – начала она, но я ее перебил:

– Что за чары?

– Ты почувствовал, да? Пожалуйста, не говори никому…

– Не почувствовал, а догадался, – проговорил я. – Не волнуйся, это нормальная страховка, любой бы так поступил. Просто ответь – это гарантирует, что никто из подписавшихся не настучит и не растрепет?

Гермиона покачала головой.

– Нет, не гарантирует, – сказала она. – Но если кто-нибудь проболтается, мы узнаем, кто это был.

– Прекрасно, – вздохнул я, с сожалением осознав, что теперь мне придется рассказывать про Выручай-комнату без каких-либо гарантий и с риском однажды лишиться возможности ходить туда, если кто-нибудь сдаст Амбридж всю компанию. – Ведь есть же заклинания, которые не позволили бы делиться этой информацией…

– Теперь ты не расскажешь, где твое место? – расстроено спросила Гермиона.

– Думаешь, я такая сволочь? – поинтересовался я, немалым усилием воли загнав поглубже вспыхнувшую обиду. – Скажу, разумеется.

– Линг, я не это имела в виду… – Гермиона совсем запуталась, но мне не хотелось выслушивать ее извинения. Кажется, с точки зрения гриффиндорцев учиться в Слизерине было едва ли не то же самое, что иметь на руке Темную Метку – или, как минимум, такие качества, которые способствовали ее получению.

Я кратко объяснил, что за место использую для своих занятий, как его найти и, самое главное, как в него попасть, а потом попросил заранее сообщать мне о времени проведения уроков, поскольку не хотел однажды придти на тренировку и увидеть перед собой битком набитый зал, где целая толпа пятикурсников изучает какое-нибудь Protego.

Глава 39

В ноябре, наконец, вернулся Хагрид. Когда в одно из воскресений он впервые появился на завтраке, мы едва поверили своим глазам.

– Кто это его так отделал? – пробормотал Пирс.

– Может, какой-нибудь зверь? – предположил Нотт.

– Дракон, – сказал Флетчер. – С таким только дракон справится.

Я знал, что первым делом к Хагриду рванут гриффиндорцы, поэтому отложил свой визит на середину недели. В то время я был по уши занят письменными и практическими работами, нагружая себя до такой степени, что вечерами буквально приползал в спальню и без сил падал на кровать, бросая рюкзак с книгами и свитками на пол. Я чувствовал, что если у меня будет больше свободного времени, с моим настроением случится непоправимое. Может, во всем виновата физическая усталость? Или психическое переутомление? Я просто не позволял себе отдыхать. Учебные дни были заняты уроками и библиотекой, в субботу я пропадал у Флитвика и Снейпа, посещая между занятиями теплицу, где наблюдал за быстро растущим молочаем, к тому времени уже не раз умудрившись словить его ядовитые колючки, а по воскресеньям ходил к Добби, с которым мы теперь больше болтали, нежели занимались магией. Добби интересовался эльфийской историей, а я безуспешно пытался отыскать причины и механизмы магической привязанности этих существ к людям.

Желай я бывать на тренировках чаще, у меня все равно не хватило бы на это ни времени, ни сил. Все они теперь уходили на занятия с Флитвиком. Поначалу я недоумевал, как мы станем изучать магию стихий в его захламленном кабинете, однако профессор в очередной раз удивил меня. На третьем или четвертом занятии, когда Флитвик, наконец, решил перейти к практической работе, он достал из шкафа небольшой механизм, напоминавший сложную систему маятников, настроил его, взмахнул палочкой, и в следующую секунду все четыре стены его кабинета стремительно начали удаляться. Спустя несколько мгновений комната Флитвика обрела размеры Большого зала.

Я потрясенно озирался по сторонам.

– Ага! – подмигнул мне профессор и резво соскочил со стула. – Никогда такого не видели?

Интересно, где бы я мог такое увидеть! Я покачал головой.

– Полезная вещица, – профессор указал палочкой на прибор. – Комплекс расширяющих заклятий в совокупности с преобразователем четырехмерного континуума позволяет создавать вот такие эффекты увеличения пространства… до разумной степени, конечно. Хотя в определенном смысле, Линг, все это… – Флитвик повел вокруг рукой, – существует только для нас с вами и поэтому отчасти является ложным представлением.

– Иллюзией?! – поразился я.

– Верно, – профессор был очень доволен произведенным впечатлением. – Если сюда кто-нибудь войдет, пространство мгновенно схлопнется, поскольку периметр разомкнется. Ну да ладно, давайте-ка работать. Я тут подумал… с огненной стихией вы и так дружите, так что мы ее оставим на потом…

«Конечно, чтобы не изучать Адский огонь», подумал я.

– … и начнем, пожалуй, с воздуха. Воздух и огонь – стихии одного порядка, и принципы работы с ними схожи, о чем вы, конечно же, давно знаете, так что никаких серьезных проблем у вас возникнуть не должно. Соорудите-ка мне малую прямую воронку. Читали теорию?

Я кивнул и отошел от стола, чтобы не разворотить его в случае неправильного исполнения заклинания. Мастера работы со стихиями умели ощущать каждую из них ментально, подобно тому, как все остальные чувствуют их физически, но поскольку мастером я не являлся, мне потребовалось довольно значительное время, чтобы сосредоточиться и попытаться представить внутри себя силу стихии воздуха. После этого я взмахнул палочкой и очертил перед собой небольшой круг, произнеся нужное заклинание. Невидимый круг быстро превратился в воронку небольшого размера, и мои волосы зашевелились от движения втягивающегося в нее воздуха.

– Теперь поставьте ее, – потребовал Флитвик. Я снова взмахнул палочкой, но вместо того, чтобы переместиться из горизонтального положения в вертикальное, воронка рванула вперед, словно выпущенная из лука стрела, и наверняка врезалась бы в далекие книжные шкафы, если бы Флитвик не остановил ее легким, почти небрежным движением палочки.

«И это только малая воронка, – размышлял я, идя после занятия на обед. – А что будет, когда он попросит большую?»

Однако в ноябре воронки и смерчи подчинялись мне значительно лучше, и Флитвик, судя по виду, испытывал определенное удовольствие, видя мой прогресс, чего нельзя было сказать о профессоре Снейпе, уроки с которым выматывали меня до такой степени, что после них я сразу ложился в кровать и спал не меньше двенадцати часов.

От мрачного настроения, грозящего прорваться из глубин, где я всеми силами его удерживал, меня отвлекала Луна. В течение недели мы виделись не слишком часто, встречаясь обычно по воскресеньям, после обеда. Поначалу я думал, что такое навязанное мне со стороны общение будет тягостным, однако все сложилось как нельзя лучше. Луна не была болтушкой, и большую часть времени мы просто гуляли на улице, отдыхая от учебы, особенно если погода оказывалась дождливой, поскольку в такое время там обычно никого не было. Журналы ее отца, какими бы странными ни выглядели опубликованные в них материалы, оказались увлекательным чтивом и немного охлаждали мои вскипающие из-за субботних занятий со Снейпом мозги. Вскоре после встречи в «Кабаньей голове» Луна дала мне фальшивый галеон, объяснив, что на ребре монетки будут появляться даты сбора студентов в Выручай-комнате, а сам галеон в момент изменения числа потеплеет.

– Надо было предлагать кандидатуру Гермионы, – сказал я, вертя галеон в руках. – Протеевы чары, кто бы мог подумать…

Я достал палочку и проделал в монете отверстие. Подобрав с земли ветку, я превратил ее в металлическую цепочку, вдел в галеон, повесил на шею и вновь запахнул куртку, набросив на голову капюшон. Приближалось время ужина; мы сидели на каменной скамье неподалеку от озера и глядели на темные воды, по которым барабанили капли дождя, вздувая крупные пузыри.

– Теперь буду знать, когда туда не надо приходить, – продолжил я, взглянув на задумчивую Луну.

– У нас уже было одно занятие, – сказала она. – Мы изучали Expelliarmus.

– Ну и как? – спросил я. – Получилось?

– Пока похвастаться нечем, – ответила Луна, пожимая плечами. – Думаю, Гарри сможет нас чему-нибудь научить, хотя в первый раз все слишком нервничали. Знаешь, как мы теперь называемся?

– Боевые Комары… то есть Единороги, – предположил я. – Смертоносные Палочки. Пожиратели Жизни.

– Отряд Дамблдора, – ответила Луна, улыбаясь. – Сокращенно ОД.

– Как? – в ужасе переспросил я. – Отряд Дамблдора? Да вы в своем уме?

– По-моему, очень точное название, – возразила Луна. – Мы же на его стороне…

– Название не должно быть точным, оно должно быть абстрактным! – воскликнул я. – Именно для того, чтобы никто не догадался, на чьей вы стороне. А так вы и себя подставите, и директора. Отряд Дамблдора! Это ж надо додуматься!

Однако Луна полагала, что имя подходит идеально, и в конце концов я решил ее не разубеждать. «Впрочем, – размышлял я, – по сравнению с Орденом Феникса, Отряд Дамблдора – это еще куда ни шло». Впервые услышав это название от Люпина, я едва сдержал скептическую усмешку, подумав, что в Дамблдоре, вероятно, есть немного от Локхарта.

… В ту последнюю ночь на площади Гриммо мне не спалось. Часов до трех я читал утащенные с чердака книги, а когда понял, что больше информации мне в голову попросту не влезет, вернул их в ящик комода, рассчитывая, что после моего отъезда Кричер их уберет, и отправился на кухню поразмышлять над прочитанным, а заодно выпить чаю. Однако выяснилось, что бессонница была не у меня одного. Неподалеку от очага друг против друга сидели Блэк и Люпин. Между ними стояла темная высокая бутылка, а рядом – два стакана из прозрачного фиолетового стекла; стакан Люпина был наполовину полон, стакан Блэка – почти пуст.

– О, еще один полуночник! – воскликнул Блэк, увидев меня в дверях. – Ну садись, раз пришел, – он махнул рукой, приглашая меня за стол. Я поставил чайник на горячую плиту, достал чашку и налил в нее заварки.

– Готов к неприятностям? – весело поинтересовался Блэк, когда я сел у очага в ожидании, пока нагреется вода.

– К каким на этот раз? – спросил я.

– Ну как же! – Блэк откинулся на спинку стула и вытащил из пачки очередную сигарету. Люпин молча смотрел на свой бокал, и я чувствовал, что своим неожиданным появлением прервал их разговор. Впрочем, наговориться они еще успеют, решил я и перевел взгляд на Блэка. – За что это Снейп на тебя так взъелся? Он Молли прямо допрос устроил после собрания.

– Ах, это…

Будь Блэк один, я бы рассказал ему про стимулятор, но присутствие Люпина, который целый год был моим преподавателем, не располагало к излишней откровенности.

– Вообще-то он правильно рассердился, – сказал я. – Я там один состав варил, который он запрещал…

– Запрещал? – удивился Блэк. – Чтобы старина Нюниус да запрещал варить зелья?

– Сириус! – укоризненно произнес Люпин, но Блэк не обратил на него внимания.

– Яд какой-нибудь?.. – рассуждал Блэк. – Нет, вряд ли – ему бы это только понравилось. Может, приворотное зелье, а, Линг? – Он подмигнул мне и ехидно улыбнулся.

– Сириус, прекрати, – сказал Люпин. В эту секунду чайник засвистел, и я поднялся, чтобы налить в чашку кипятку. Покопавшись в шкафу, я обнаружил там коробку с печеньем и вернулся за стол, намереваясь больше слушать и меньше говорить, поскольку вся эта беседа рано или поздно могла оказаться добычей Снейпа, имевшего привычку выуживать из моей головы наименее приятные воспоминания, и мне совершенно не хотелось обсуждать с Блэком школьные прозвища зельевара.

– А что! – сказал Блэк, наливая в свой бокал вина. – Мы, знаешь ли, с твоим профессором ста-арые знакомые… Может, он думает, что я теперь по гроб жизни должен быть ему благодарен? – обратился он к Люпину, и тот, очевидно, понял, о чем идет речь, поскольку вздохнул и покачал головой:

– Ничего он не думает, Сириус, и давай уже оставим эту тему…

Я размешивал ложкой сахар, понимая, что лучше помалкивать и вести себя как можно незаметнее. Однако Блэк снова обернулся ко мне.

– Кстати, ты так и не ответил на вопрос, – сказал он.

– На какой?

– Который я задал тебе на собрании Ордена.

– Да что за орден-то? – решил я воспользоваться случаем. – Все только и говорят – орден то, орден сё…

Во взгляде Блэка читались откровенные сомнения.

– Зачем тогда говорить слово «орден», если вы не хотите, чтобы я о нем знал? – с досадой произнес я.

– Орден Феникса, Линг, – сказал Люпин. – Дамблдор основал его в первую войну с Волдемортом.

– Зачем? – удивился я. Блэк поднял брови, но Люпин был само спокойствие.

– Для более эффективной борьбы, – объяснил он. – На Министерство особой надежды не было и в те годы: оно сдавало позицию за позицией, его наводнили тайные Пожиратели и те, кто им сочувствовал. А в Орден пришли люди, которым Дамблдор доверял… и которые доверяли друг другу.

Блэк фыркнул. «Конечно, Петтигрю», подумал я.

– … В общем, это было чем-то вроде тайного общества – тайного как для Волдеморта, так и для Министерства, – закончил Люпин. – И правда, похоже на гоблинов-революционеров, – усмехнулся он и посмотрел на Блэка.

– Значит, Снейп учил тебя окклюменции? – неожиданно спросил тот. Я кивнул.

– А чему еще?

– Пожалуйста, перестань устраивать допросы, – проговорил Люпин.

– Я не устраиваю допросов, – ответил Блэк, не сводя с меня глаз. – Просто меня немного тревожит, что в Хогвартсе будет уже два человека, которые общаются с Волдемортом… скажем так, на дружеской ноге. Дамблдор говорил, ты способный колдун, а Волдеморту в его теперешнем положении ой как нужны такие люди. Да к тому же, Слизерин… – Блэк сделал выразительную паузу. – Дамблдор излишне доверчив, это всем известно.

– А ты склонен к негативной оценке, – недовольно сказал Люпин.

– Значит, против меня, помимо визита к Волдеморту, играет лишь то обстоятельство, что я слизеринец? – спросил я, решив, что хватит уже отмалчиваться. – Негусто.

– Давай посмотрим, – сказал Блэк и ткнул сигарету в тарелку-пепельницу. – Слизеринец-змееуст… – он загнул указательный палец, – природный легилимент… ускоренный курс по основным предметам… Нюниус тобой лично занимается…

– По указанию Дамблдора, – тут же вставил Люпин.

– …Ну и, конечно, личное приглашение Темного Лорда как результат всех вышеперечисленных достоинств, – закончил Блэк, проигнорировав слова Люпина. Я пожал плечами, не видя в его умозаключениях никакой логики, и взял из коробки круглое печенье.

– А еще мной занимается профессор Флитвик, – сказал я спустя пару секунд. – Он тоже Пожиратель?

Но Блэк занялся своим бокалом, и я, наконец, приступил к чаю, успевшему уже слегка остыть. «Что за идиотскую кличку они придумал Снейпу? – размышлял я, пока пил чай, активно жуя печенье за печеньем. – И вообще, это глупый, ненужный разговор, который ничего не проясняет и никого ни в чем не убеждает»…

Люпин сделал несколько глотков вина и поднялся, бесшумно отодвинув стул.

– Пойдем, Сириус, – сказал он, однако тот не двинулся с места.

– Иди, отдыхай, – ответил Блэк, – а мы еще посидим, правда? – Он бросил на меня быстрый взгляд. Люпин наклонился и забрал со стола полупустую бутылку. Блэк только усмехнулся.

– Не засиживайся, – посоветовал мне Люпин и, помедлив секунду, вдруг спросил:

– Кстати, ты освоил заклинание патронуса?

– Освоил, – улыбнулся я. – Спасибо за тот урок.

Люпин легко кивнул, в последний раз посмотрел на Блэка и покинул кухню.

Мои предположения, что после ухода Люпина Блэк закидает меня вопросами, не оправдались. Кажется, у него совершенно пропало желание разговаривать. Он задумчиво курил, изредка поглядывая на меня, но так больше ни о чем и не спросил. Допив чай, я вернулся к себе в комнату, пребывая в растерянности от состоявшейся беседы и не понимая, что все это значило и зачем было нужно. Вероятно, эти посиделки следовало бы поскорее забыть, но отношение Блэка меня неожиданно задело. Я не ждал благодарности за то, что оправдал его перед Дамблдором и остальными – в конце концов, наша встреча в коридоре была случайностью, – однако, как мне представлялось, она вполне могла свидетельствовать о моей честности, а ведь Блэк, по сути, намекал на обратное… Периодически возвращаясь в мыслях к разговору на кухне, я сам оказался виноват, что на занятии перед самым возвращением Хагрида в школу Снейп уцепился за «аромат» связанных с той беседой эмоций и вытащил воспоминание на свет, о чем наверняка тотчас пожалел.