Текст книги "Цвет сверхдержавы - красный. Восхождение. часть 3 (СИ)"

Автор книги: Сергей Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 104 (всего у книги 111 страниц)

                Известия о разгроме банды Рахманкул-хана, и, особенно, о принятии Читрала в состав РСФСР, были восприняты в континентальной Западной Европе – безразлично, в Великобритании и США они вызвали реакцию, близкую к бешенству. Советский представитель в ООН Валериан Александрович Зорин, однако же, резонно возразил, что США только-только присоединили к себе Гавайские острова на правах 50-го штата. Он также указал, что Читрал находится не в Европе, и его присоединение к СССР не нарушает Ялтинских и Потсдамских соглашений о нерушимости послевоенных европейских границ.

                В ответ на выпады американского посла при ООН Джеймса Джерри Уодсворта, сменившего Генри Кэбот Лоджа в сентябре 1960 года, Зорин резонно заявил:

                – Оставьте свои двойные стандарты, господин Уодсворт. Вы только что присоединили Гавайи. Вы прекрасно знаете, что Советский Союз находится в своём праве, и может поступить точно так же. Народная республика Читрал присоединилась к СССР в результате законно проведённого референдума об изменении политического строя и государственного статуса, и его результаты никто не сможет оспорить.

                В США в этот период шёл процесс передачи власти от президента Эйзенхауэра к вновь избранному президенту Кеннеди, и всерьёз заниматься делами какого-то мизерного горного королевства, находящегося у чёрта на рогах ни у уходящего президента, ни у приходящего, особого желания не наблюдалось. После нескольких дней консультаций ООН признала присоединение Читрала к СССР внутренним делом обоих государств (АИ).

                #Обновление 07.05.2017

23. Обновление флота.

  В 1960-м году в СССР продолжалось обновление состава военно-морского флота. Вошли в строй 2 последних крейсера, заложенных по проекту 68бис и достроенных как проект 70П – «Варяг» и «Владивосток». Крейсеры отправились на Тихоокеанский флот. С их вводом в строй количество крейсеров ПВО проекта 70П достигло 7, ещё 14 были переоборудованы по проекту 70К с сохранением части артиллерийского вооружения (АИ, см. гл. 04-17).

                Начатая ещё сразу после войны реконструкция судостроительных заводов в 1956-57 годах получила «второе дыхание» после образования ВЭС и роста объёма морских перевозок. Одновременно со строительством новых кораблей проводилась масштабная модернизация промышленности, призванная обеспечить возможность постройки крупнотоннажных судов на имеющихся заводах, и одновременно шло строительство нового судостроительного кластера на Дальнем Востоке. Новые заводы строились в бухте Большой Камень и в Советской Гавани.

                Строительством крупных кораблей в этот период особо не увлекались – из крупного строили только авианосец «Минск», вертолетоносцы «Архангельск» и «Киев». Вертолетоносцы спроектировали с учётом опыта эксплуатации трофейных британских авианосцев, и строили «по гражданским нормам», на базе корпусов гражданских судов. Эти вертолётоносцы не имели ничего общего с крейсерами проекта 1123, они были построены как универсальные десантные корабли-доки, хотя при решении ими противолодочных задач в док-камере вместо высадочных средств размещались малые патрульные катера. Для выполнения противолодочных задач они оснащались вертолётами ПЛО, сначала – Ми-4М, впоследствии заменёнными на Ка-25, а затем и на Ка-27 (АИ). Вертолётоносцы так же получили гидроакустический комплекс с выдвижной антенной большого размера, и буксируемой протяжённой антенной, зенитно-ракетные комплексы М-1 с размещением ракет в общей УВП справа в носовой части, реактивные бомбомёты, торпедные аппараты для запуска противолодочных торпед, а впоследствии – ракетоторпед. Вертолётоносцы оснащались складными причальными мачтами для дозаправки и обслуживания противолодочных дирижаблей (АИ).

                При выполнении задач ПЛО вертолётоносец становился центром информационно-ударной сети из вертолётов, патрульных катеров, самолётов береговой авиации ПЛО и дирижаблей, одновременно поддерживая постоянную связь с объединённым командованием ПВО / ПЛО / ПРО страны, сформированным в начале 1962 года (АИ). Всего предполагалось построить 6-8 таких вертолётоносцев, которые затем, после увеличения дальности полёта баллистических ракет на подводных лодках противника, можно было бы использовать как десантные.

                Продолжалось строительство эскортных кораблей, которых с развитием морских перевозок между странами ВЭС требовалось всё больше. В основном строили сторожевые корабли проекта 159. Основным эсминцем в этот период был принят проект 61И (АИ, см. гл. 03-12). Головной корабль «Комсомолец Украины» был заложен по проекту 61И 15 сентября 1959 года на заводе № 445 в Николаеве и спущен на воду 31 декабря 1960 года. Его сдача флоту планировалась на конец 1962 года.

                В качестве перспективного эсминца взамен забракованного из-за недостаточного водоизмещения проекта 58 был выбран проект 1134, но в значительно изменённом варианте. При его обсуждении возник спор, так как таких крупных эсминцев, водоизмещением более 7 тысяч тонн, у нас тогда не строили.

                – Ничего себе эсминец! – весьма непосредственно отреагировал главком ВМФ Сергей Георгиевич Горшков, – Это уж, скорее, крейсер получится!

                – Почему? – возразил Хрущёв. – Вот у вас крейсера проекта 68бис, они же 70 К и П, по 18 тысяч тонн, считаются лёгкими, а тут вы, Сергей Георгиевич, семитысячник хотите крейсером объявить. И что? Боксёрскую классификацию для крейсеров примем? Крейсер «в весе пера»?

                Никита Сергеевич прекрасно понимал подоплёку реплики Горшкова – офицерам на крейсерах полагалась другая норма «денежного довольствия», т.е. более высокая зарплата. Он помнил, что в «той» истории летом 1962 года, воспользовавшись эффектными результатами стрельб, его «развели» на переклассификацию ракетных эсминцев проекта 58 в крейсеры, хотя они со своими 4340 тоннами стандартного водоизмещения на крейсер не тянули ну совсем никак.

                Перед совещанием он беседовал с адмиралом Кузнецовым, который глубоко изучал по присланным документам «будущую историю» ракетных флотов СССР и США. Кузнецов рассказал, что у американцев будет похожая история с большими фрегатами, оснащёнными ракетным оружием, которые затем переклассифицируют в крейсеры. («Южная Каролина», «Калифорния» и д.р.)

                Раскусив намерения Горшкова, Никита Сергеевич продолжил свою мысль:

                – Я Николаю Герасимовичу уже говорил по этому поводу (АИ, см. гл. 04-17), и сейчас повторю – старые артиллерийские эскортные корабли небольшого размера для переоснащения ракетным оружием подходят плохо. Ракеты – оружие мощное, но и габаритное при этом. Вон, на эсминцы 30-го проекта ЗРК М-1 воткнули едва ли не с мылом. (Там же). На эсминцах 56 проекта тоже накувыркались с размещением ракет, и всё равно толковых ракетных кораблей из них не вышло. Поэтому предлагаю к подбору водоизмещения кораблей подходить с учётом дальнейшей модернизации, учитывая, что электронные приборы будут постепенно уменьшаться в габаритах, а вот ракету сделать одновременно мощной, быстрой и маленькой вряд ли получится.

                Давайте сделаем этот корабль таким, чтобы он мог быть чем-то вроде универсального эскортного корабля, чтобы и задачи противовоздушной и противолодочной обороны мог решать достаточно уверенно, и при этом не имел больших ограничений по мореходности, и по обитаемости был удобен для экипажа, вроде как эсминец 41-го проекта. Тогда, последовательно модернизируя эти корабли, мы сможем их строить достаточно долго. Ракетных крейсеров у нас сейчас аж 21 штука более-менее новых, меньше, конечно, чем у американцев, но пока хватит. А вот эскортных кораблей нужно побольше – это же главные рабочие лошадки флота. Давайте пока на них и сосредоточимся.

                Проектирование корабля проекта 1134 было начало, таким образом, на 2 года раньше. Главным конструктором проекта был назначен Василий Фёдорович Аникиев. Разработка технического проекта заняла всего полгода, с декабря 1959-го до середины 1960-го. (В реальной истории – с декабря 1961 до середины 1962-го). Понимая, что разработка перспективного ЗРК «Шторм» может затянуться, Хрущёв настоял, чтобы корабли 1134 проекта сразу оснащались существующими и уже более-менее отлаженными ЗРК М-1 и М-2, с ракетами 9М38Р и РД конструкции ОКБ-8 Люльева, размещаемыми в установках вертикального пуска.

                – Ракеты у Льва Вениаминовича получились очень удачные, – пояснил свою мысль Первый секретарь, – и будут модернизироваться и дальше. Это будет наша основная флотская зенитная ракета, да и на суше она послужит. Вот попомните моё слово, у американцев с 58-го разрабатывается похожая ракета, как там её?

                – «Тартар», Никита Сергеич, – подсказал Люльев.

                – Вот! Она самая! Я думаю, из неё потом может вырасти целое семейство зенитных ракет, за счёт постепенного улучшения электронной аппаратуры.

                (RIM-24 «Tartar» стала родоначальником семейства ЗУР «Standart», используемых до сих пор)

                – Вот и нам нужно получить что-то подобное. А радиоэлектронную часть и антенное хозяйство можно будет постепенно заменять в ходе последовательной модернизации, – закончил свою мысль Хрущёв.

                Первый секретарь воспринимал и корабли, и подводные лодки, и стратегические бомбардировщики в основном как платформу для запуска всё более совершенного ракетного оружия. В этой роли образцы, созданные в конце 50-х, могли прослужить ещё 50-60 лет. (Так и происходит, например, с бомбардировщиками B-52 или Ту-95)

                В качестве «главного калибра» для проекта 1134 Владимир Николаевич Челомей делал противокорабельную ракету П-35. За её основу взяли «лодочную» П-6, немного укоротили её и сделали новый, более эффективный воздухозаборник с центральным конусом для генерации скачков уплотнения. Для вооружения новых кораблей и перевооружения уже построенных разрабатывалась малокалиберная зенитная артиллерия с автоматическим наведением орудий с помощью радиолокатора, работающая в едином контуре управления с зенитно-ракетными комплексами, под управлением бортовой ЭВМ (АИ частично, см. гл. 04-17). В этот период был разработан ряд спаренных башенных артустановок с автоматическими пушками малых калибров: 30-мм АК-230, 57-мм АК-725 и 76-мм АК-726. Также тульское КБ приборостроения разрабатывало 6-ствольную 30-мм пушку для перспективной системы АК-630.

                Много строилось различных ракетных катеров, малых ракетных кораблей, сторожевых кораблей и катеров, тральщиков и прочего «москитного» флота. Эта мелочь требовалась как для патрулирования собственных прибрежных вод, так и хорошо шла на экспорт, особенно после того, как запустили в серию ПКР П-15, которой оснащались эти ракетные катера.

                В этот период строилось также много подводных лодок. Количество их разномастных проектов было радикально сокращено. Шло массовое перевооружение флота новыми дизельными подводными лодками 641-го проекта, предназначенными для замены лодок проекта 611. Первая лодка была заложена 3 октября 1957 года и передана флоту 25 декабря 1958 года. При этом было отменено проектирование и строительство целого зоопарка дизельных лодок с крылатыми и баллистическими ракетами – проекты 644, 651, 665, АВ-611, 629, сокращено количество лодок проектов 613 и 633. Сэкономленные ресурсы и время были использованы для тщательной доводки новых атомных подводных лодок. Испытательные пуски крылатых ракет проводились с оборудованных пусковыми контейнерами надводных кораблей.

                На заводе «Красное Сормово» решено было строить только дизельные лодки, так как размеры атомоходов, которые можно было там строить, лимитировались размерами речных шлюзов, через которые предстояло их проводить.

                Строящиеся лодки 641-го проекта и уже стоящие на вооружении лодки проектов 611, 613, 633 в качестве усиления вооружения получили, в дополнение к торпедам, новые крылатые ракеты «55Т», получившие в серии обозначение 3М10Т (АИ). С этими ракетами любая из старых дизельных лодок становилась носителем стратегического ракетного оружия, способным нанести удар на дистанции около 2500 километров.

                Для поражения морских целей лодки могли брать вместо части торпед сверхзвуковые ПКР «55П», в серии получившие индекс 3М10П. Недостатком этого варианта было сокращение торпедного боекомплекта. Поэтому в ЦКБ-16 Николая Никитича Исанина проводилась опытно-конструкторская работа по установке на дизельные подводные лодки ячеек УВП, либо путём врезки в корпус короткого дополнительного отсека между 1-м и 2-м отсеками, либо врезкой пусковых шахт в балластные цистерны побортно, там, где такой вариант позволяла конструкция (АИ).

                При этом была отменена на ранней стадии разработка крылатых ракет П-10 и П-20. Их предлагали разрабатывать ради подстраховки, на случай, если у Челомея возникнут трудности с доводкой П-5 и П-6. Но Владимир Николаевич со своей задачей справился хорошо, к тому же учёл подсказки, переданные из ИАЦ через ВИМИ, и добился высокой степени унификации своих изделий, не говоря уже о расширении их тактических возможностей. Его ракеты, получив радиовысотомеры и допплеровские измерители скорости и сноса, научились летать в режиме огибания рельефа местности, что позволяло им подкрадываться к цели на предельно малой высоте.

                Челомей, найдя удачную компоновку ракеты на примере П-5/П-6, взялся развивать её в целое семейство. Помимо П-35, предназначенной для вооружения эскортных кораблей, он намеревался увеличить дальность ракеты, для её применения по наземным целям. За счёт использования более экономичного варианта турбореактивного двигателя сверхзвуковая ракета, получившая наименование П-7, теперь могла поражать цели на дистанции 1000 километров, вместо 550 у П-5Д, и при этом запускалась из тех же пусковых контейнеров, что и П-5/П-6 (АИ, в реальной истории проект был отменён из-за прогресса баллистических ракет. Затем задачу увеличения дальности ПКР так или иначе пришлось решать созданием образцов П-500 «Базальт» и П-1000 «Вулкан»). Владимир Николаевич точно угадал основную тенденцию, и, помимо ядерного оснащения, распорядился уделить особое внимание варианту с обычной БЧ и высокоточной телевизионной системой наведения с лазерной подсветкой цели. Этот вариант в мае 1960-го удачно зарекомендовал себя в Греции (АИ), и теперь Челомей считал его основным.

                В этот же период шло совершенствование торпедного вооружения лодок. На базе принятой на вооружение в 1956 году торпеды 53-56 разрабатывалась акустическая самонаводящаяся модификация 53-56ВА. Подводные лодки получили также модификацию торпеды 53-57, управляемую по проводу в шланговой катушке (АИ). Параллельно разрабатывалась новая торпеда 53-61, с самонаведением по кильватерному следу. На базе торпеды 53-57 была разработана атомная торпеда 53-58 (Т-5), с ядерной боевой частью мощностью 3 килотонны, предназначавшаяся для поражения авианосных ударных соединений противника.

                Для вооружения атомных подводных лодок разрабатывалась торпеда увеличенного диаметра 650 мм. Постановление о её разработке было принято 4 марта 1958 г, и весной 1961-го ожидалось начало испытаний опытной партии на озере Иссык-Куль. Предполагалось, помимо обычной прямоходной торпеды, также разработать её телеуправляемый вариант, тоже с управлением по проводу, и самонаводящийся, с наведением по кильватерному следу.

                В программе строительства атомного подводного флота изменения были ещё более значительны. В постройке были торпедные лодки изменённого проекта 627, на конец 1960 года их было построено и сдано флоту 5 единиц: К-3, К-5, К-8, К-14 и К-52. Благодаря тщательной конструкторской отработке, строжайшей трудовой дисциплине на производстве, и отсутствию спешки работа шла даже более ритмично и быстро, чем когда людей подгоняли. У конструкторов было время на доработки, так как многие недостатки лодок первого поколения были учтены, благодаря «информации из ВИМИ», уже на этапе проектирования. Теперь не было проблем с текущими парогенераторами, значительно уменьшилась шумность и пожароопасность.

                Изучая в 1957 году информационную подборку по атомным подводным лодкам, подготовленную аналитиками ИАЦ (АИ, см. гл. 02-46), военно-морской министр адмирал Кузнецов с ужасом выяснил, что в «той» истории почти все АПЛ проекта 627 в период 1960-63 гг оказались небоеспособны. Причиной было применение в конструкции парогенераторов нержавеющей стали, которая при тех температурах и давлениях быстро выходила из строя из-за образования большого количества микротрещин.

                13 октября 1960 года во время похода в Баренцевом море на лодке К-8 была обнаружена протечка трубопроводов 1-го контура. В ходе ликвидации аварии произошёл разрыв парогенератора 2-го контура. В результате аварии экипаж получил большие дозы облучения. Аналогичные аварии повторялись 1 июня 1961 г и 8 октября 1961 г, в результате лодка 11 ноября 1961 г встала на средний ремонт и не смогла принять участие в походе к берегам Кубы в октябре 1962 г. По тем же причинам в 1962-1964 гг однотипная лодка К-14 также оказалась в ремонте, у неё полностью вырезали и заменили реакторный отсек. Похожая авария произошла во время учебного похода 4-10 апреля 1962 г на лодке К-52, из-за чего она также всю вторую половину 1962 г провела в ремонте. Радиационная авария, связанная с разрушением ТВЭЛов в реакторе, произошла в 1963 г на лодке К-5, также проходившей ремонт в период с 19 ноября 1960 г по декабрь 1962 г.

                Таким образом, все многоцелевые АПЛ первого поколения, строившиеся в тот период с невероятным напряжением всей промышленности страны, оказались непригодны к боевой службе, и встали на ремонт ровно в тот момент, когда были более всего востребованы – в момент Карибского кризиса. Хуже того, командование Северного флота, получив приказ отправить к Кубе подводные лодки, побоялось доложить, что все наличные АПЛ находятся в ремонте, и, выполняя приказ, послало для выполнения нереальной для них боевой задачи 4 дизельные лодки 641 проекта, фактически дезинформировав министерство обороны и высшее политическое руководство страны.

                Прояснив ситуацию, адмирал замучил требованиями разработчика парогенераторов Генриха Алиевича Гасанова и руководителя подводной атомной программы СССР академика Александрова, настаивая на замене нержавеющих парогенераторов на титановые.

                Первоначально требования Кузнецова из атомщиков поддерживал только Курчатов. Академику Александрову, который не был убеждён в необходимости применения дорогостоящего и трудно обрабатываемого титана, Хрущёв был вынужден отдать прямое распоряжение делать парогенераторы титановыми (АИ, см. гл. 02-08). Однако Гасанов, которому очень не хотелось переделывать только что спроектированную конструкцию и связываться с капризным и пожароопасным титаном, и после этого ещё сопротивлялся, пока, в итоге, Николай Герасимович не убедил атомщиков построить на Обнинской АЭС защищённый бетонным куполом наземный стенд для испытаний парогенераторов. На нём были проведены эксперименты для подтверждения информации о поведении нержавеющей стали в условиях высоких давлений, температур и радиоактивного облучения.

                Как только выяснилось, что нержавеющая сталь в этих условиях не работает, адмирал заставил Гасанова заменить материал парогенераторов на титан. Его требования в довольно категоричных выражениях поддержал Хрущёв, который с самого начала программы развития атомного подводного флота в 1954 г настаивал на применении в парогенераторах титана. С помощью специалистов ОКБ-301 Семёна Алексеевича Лавочкина, преодолев большие технологические трудности, коллектив Балтийского судостроительного завода им Орджоникидзе освоил в 1958 г технологии механической обработки и сварки титана.

                Тщательная отработка конструкции парогенераторов, и переход на новые конструкционные материалы помогли избежать тяжёлой радиационной аварии на атомной лодке К-8 проекта 627 13 октября 1960 г, и ещё целого ряда аварий и происшествий.

                На базе многоцелевой лодки проекта 627 была разработана лодка проекта 645, имевшая реактор с жидкометаллическим теплоносителем. Разработка велась с 1952-го по 1957 й год. Главным конструктором лодки до 1956 года был начальник СКБ-143 Владимир Николаевич Перегудов, затем работы по ней вёл Александр Карпович Назаров. При её разработке также учли выявленные в ИАЦ недостатки проекта, поэтому теперь лодки проектов 627 и 645 различались меньше, чем в «той» истории. Часть технических решений с проекта 645 перешли на 627-й, в то же время от некоторых спорных моментов, вроде переноса реакторов ближе к носовой части, отказались.

                Лодка была заложена 15 июня 1958 года, её командиром был назначен капитан 2 ранга Иван Иванович Гуляев. Сложность проекта и задержки с поставками оборудования привели к сдвигу срока сдачи флоту с конца 1960 года на начало 1962-го. Для отработки совершенно нового типа реактора в Обнинске был построен испытательный стенд, на котором проводились эксперименты по изучению его поведения на различных режимах работы.

                Конструкцию реактора изменили, теперь он представлял собой заполненную свинцом стальную капсулу, в которой размещалась активная зона. Капсула помещалась в водяной бак второго контура (АИ, см. гл. 02-08). В 1959 году на стенде в Обнинске произошла радиационная авария. По результатам расследования было принято решение, что конструкция ЖМТ-реактора требует серьёзной доводки и пока не готова для установки на боевую АПЛ. В связи с этим было принято решение доводить ЖМТ-реакторы на исследовательских подводных аппаратах, а лодку 645-го проекта достроить с использованием обычного водо-водяного реактора, как в проекте 627. В процессе достройки было принято решение переоборудовать лодку в носитель диверсионных и исследовательских глубоководных аппаратов, для чего позади рубки на корпусе были приварены крепления, к которым крепились секции модульной надстройки-банкета, в углублениях которой эти аппараты могли «парковаться».

                Помимо многоцелевых лодок, для слежения за авианосцами противника и их уничтожения ВМФ СССР получал атомные подводные лодки с крылатыми ракетами. Они проектировались в ленинградском ЦКБ-18 («Рубин») под руководством Павла Петровича Пустынцева. Первоначальный проект 659 после анализа информационной подборки, составленной в ИАЦ, был кардинально пересмотрен. Теперь лодка 659-го проекта больше напоминала улучшенный проект 675 (АИ, подробнее см. гл. 02-46). Она несла не 6, а 8 ракет П-6 в поднимающихся пусковых контейнерах. В качестве дальнейшего развития системы вооружения предлагалось два пути. Первый – оснащение лодок 659-го проекта ракетами П-7 с увеличенной до 1000 километров дальностью полёта, и получением целеуказания от создаваемой глобальной информационной системы СССР через спутники-ретрансляторы.

                В этом случае снималась основная проблема лодок этого проекта – невозможность выдачи целеуказания на больших дальностях, из-за чего лодка была вынуждена долго оставаться в надводном положении, пока операторы дождутся выхода ракет на рубеж обнаружения целей их бортовыми локаторами и раздадут ракетам целеуказания по полученной от них радиолокационной картинке. Теперь лодка могла выпустить одним залпом все 8 ракет и погрузиться сразу же. Ракеты шли в район цели «стаей», ориентируясь по сигналам радиолокаторов американских кораблей, и предварительному целеуказанию от самолётов дальней морской разведки, вместе с лодками образующих морскую разведывательно-ударную систему «Успех». Радиолокационную картинку одна из ракет передавала через спутник в центр управления в Москве, или на борт ближайшего самолёта, либо дирижабля морской разведки. Там оператор распределял цели между ракетами, после чего они действовали уже полностью автономно.

                Второй путь модернизации предполагал развитие до проекта 675, который теперь планировалось вооружить дозвуковыми крылатыми ракетами 3М10Т в количестве до 32-40 единиц. Конкурентом этого проекта был предложенный Сергеем Никитичем Ковалёвым вариант с установкой в пусковых шахтах лодки 667-го проекта установок вертикального пуска для 7 крылатых ракет на каждую шахту (АИ, см. гл. 04-17, в реальной истории таким образом модифицированы для запуска 154 КР «Томагавк» 4 американские подлодки типа «Огайо»). Таким образом, лодка проекта 667 могла бы нести порядка 112 крылатых ракет с дальностью полёта около 2500 километров. За счёт меньшей длины крылатой ракеты можно было избавиться от огромного «горба» позади рубки и уменьшить водоизмещение лодки до 11500 тонн. Кроме того, этот вариант выгодно отличался почти полной унификацией с лодками 667-го проекта, оснащаемыми баллистическими ракетами.

                На конец 1960 г завод № 199 имени Ленинского комсомола в Комсомольске-на-Амуре, спустил на воду две лодки 659-го проекта из 6 запланированных – К-45 и К-59. Их сдача флоту планировалась, соответственно, на июнь и декабрь 1961 года.

                Предельно основательный подход использовался при и разработке и постройке лодок с баллистическими ракетами. Откровенно неудачный проект 658 был забракован ещё на начальном этапе, и вместо него Сергей Никитич Ковалёв разрабатывал на базе лодки 627-го проекта субмарину проекта 667, более похожую на более поздние 667БДР / БДРМ.

                Первая из них, получившая номер К-137, была сдана флоту в середине ноября 1960 г, после успешного окончания испытаний. Её командиром был назначен капитан 2-го ранга Николай Владимирович Затеев. (В реальной истории командовал первой советской ПЛАРБ К-19 658-го проекта. Хотя в АИ проект 658 отменён, лучшей кандидатуры командира для первой ПЛАРБ на тот момент найти сложно.) При проектировании лодки и ракет, как системы оружия, была поставлена задача гарантированно превзойти американскую систему «Поларис», данные по которой были известны.

                Принцип, использованный конструктором лодки Сергеем Никитичем Ковалёвым и конструктором ракеты Виктором Петровичем Макеевым, был прост, как лом. Американский «Поларис» был двухступенчатым, имел диаметр 1,37 метра, при длине 8,53 метра («Поларис» А-1) и массу 13 тонн. Ковалёву и Макееву была также предоставлена информация из ИАЦ, о том, что «перспективные американские проекты» баллистических ракет для подводных лодок имеют три ступени, диаметр 1,8-2,1 метра, длину 10-13 метров и массу 33-60 тонн, при дальности 7800-11000 км. (характеристики БРПЛ «Трайдент-1» и «Трайдент-2»)

                Исследования различных рецептур смесевого твёрдого топлива в НИИ-125 Борис Петрович Жуков вёл с конца 1953 года, и к 1956-му добился существенных успехов. Он использовал те же компоненты, что и американцы (АИ). Исходя из полученных данных, Сергей Никитич Ковалёв заложил диаметр пусковой шахты 2200 мм, длину шахты 15 м, и массу ракеты до 65 тонн. Лодка под такую ракету выходила предсказуемо огромной, поэтому, опасаясь возможных технических трудностей, ракетный отсек сделали наборным из отдельных секций, каждая из которых содержала по 2 ракеты, а также набор аппаратуры и механизмов для их запуска. Предполагалось, что если возникнут проблемы с водоизмещением и размерами, можно будет уменьшить количество секций.

                Когда оказалось, что подводное водоизмещение лодки составит около 18 тысяч тонн, при том, что у американской лодки «Джордж Вашингтон» оно было менее 7 тысяч, и руководство страны, и командование флота выпали в осадок. Но Виктор Петрович Макеев сделал для оснащения новых лодок трёхступенчатую ракету 3М23 диаметром порядка 2-х метров, и массой 60 тонн (АИ). При создании ракеты пришлось преодолеть множество технологических трудностей, связанных с растрескиванием и деформацией крупногабаритного твердотопливного заряда. Но к началу 1960 года, когда после первых неудачных запусков твердотопливная ракета Макеева начала летать и показала дальность 7500 километров, все поняли, что она кроет «Поларис» как бык – овцу. После тщательной отработки и улучшения характеристик твёрдого топлива, а также введения в конструкцию ракеты ступени разведения боевых блоков с жидкостным ракетным двигателем, дальность увеличилась до 8400 километров, что позволяло советским атомоходам поражать цели прямо от пирса, или из акватории Белого моря, недоступного для американских многоцелевых лодок.

                Длину лодки несколько уменьшили в носовой части, в итоге вышли на подводное водоизмещение 13100 тонн (примерно как у проекта 667 БДР). Это была уже приемлемая для начала 60-х цифра. Да, лодка получалась больше и дороже американской, но и дальность стрельбы у неё выходила едва ли не вчетверо больше, чем у субмарин противника.

                Вместо серии из 30 малых лодок неудачного проекта А615 с единым дизельным двигателем для надводного и подводного хода и химическим поглотителем углекислоты в этот период проводилась научно-исследовательская работа по использованию на неатомных подводных лодках топливных элементов в качестве основного источника энергии для подводного и надводного хода. Проводимая с конца 1953 года НИР по созданию топливных элементов дала первые результаты – Оганес Карапетович Давтян разработал в 1958 году водородно-кислородный топливный элемент мощностью 200 ватт (В реальной истории – в 1962 г, но в АИ Давтян, Фрумкин и Багоцкий получили много информации по ТЭ). После этого были разработаны и изготовлены батареи мощностью в 1 кВт, 5 кВт, для атомных электростанций для работы при максимальных нагрузках. Эти батареи топливных элементов не требовали дорогостоящих благородных металлов для своей работы. (Реальная история, см. http://uahe.net.ua/ru/articles-ru/168-istoricheskie-aspekty-razvitiya-toplivnykh-elementov-v-ukraine.html)

                Владимир Сергеевич Багоцкий и Ирина Евгеньевна Яблокова разработали аккумуляторные батареи для первого искусственного спутника, которые затем выпускались серийно и использовались на многих советских космических аппаратах. За эти работы В.С. Багоцкий в 1956 и 1957 гг был дважды удостоен ордена Трудового Красного Знамени. После запуска первого в мире искусственного спутника Земли В.С. Багоцкий был награждён Большой Бронзовой Медалью Президента Академии наук СССР, а в 1959-м ему была присуждена ученая степень доктора технических наук без защиты диссертации. (Реальная история, см. http://polit.ru/article/2012/11/29/bagotsky/)