Текст книги "Цвет сверхдержавы - красный. Восхождение. часть 3 (СИ)"

Автор книги: Сергей Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 111 страниц)

   – Из Афин получены... как бы это назвать... телерепортажи, – сказал Кузнецов. – Сейчас их в телецентре монтируют, после демонстрации привезут посмотреть.

   – Очень хорошо, – одобрил Никита Сергеевич. – Посмотрим обязательно.

   Видеозаписи он просмотрел вечером, вместе с министром обороны Гречко и адмиралами Кузнецовым и Горшковым. Монтажёры на телевидении постарались от души. Получилось невероятное зрелище, смонтированное под классическую музыку: полёт на сверхзвуке, на предельно малой высоте, стремительно несущийся навстречу пейзаж, и в конце – быстро растущее в прицеле здание, окно, разрастающееся во весь экран, звук бьющегося стекла, вспышка – и тьма.

   – Надо бы эти фильмы всей стране по телевидению показать, – предложил Хрущёв. – Это же гордость нашего флота и достижения военной промышленности.

   – Думаю, с показом лучше год-два повременить, – возразил Гречко. – Чтобы раньше времени не сообщать противнику о наших возможностях. А вот через год или два, когда у нас уже появятся более новые системы, и как раз выйдут в запас те ребята, что сейчас служат, можно будет и показать.

   Высадка мобильных групп вертолётами с вертолётоносца «Ярославль» началась около 15.00, а в 17.00 корабль вошёл в порт Пирей и высадил основную часть морпехов на подготовленный плацдарм. К вечеру морская пехота уже контролировала южную часть Афин.

   С севера и северо-запада на город под прикрытием артиллерийского огня наступали танки путчистов. И это были уже не устаревшие «шерманы», а вполне современные «паттоны» М47. С 1949 по 1959 год американцы поставили греческой армии целый арсенал оружия, в том числе – 190 лёгких танков М24 Chaffee и 300 средних М47 Patton. С начала 1958-го начали поставлять и ещё более современные М48, но после событий сентября 1958 г поставки были прекращены.

   (В реальной истории с 1958 по 1967 г были поставлены 550 танков М48)

   Танки М48 были частично сосредоточены на границе с Турцией, и их экипажи в перевороте не участвовали, а М47, распределённые по всей стране, мятежники подтягивали к Афинам.

   После нескольких часов сплошных потерь и неудач путчисты перегруппировались. Добравшемуся до ближайшей воинской части генералу Спантидакису удалось подтянуть к Афинам артиллерию. Две батареи заняли позиции и начали обстреливать город. К вечеру 1 мая сложилась отчасти патовая ситуация. Танковые войска и артиллерия были на стороне мятежников. Группы Сопротивления были вооружены только стрелковым оружием, гранатомётами, безоткатными орудиями и лёгкими миномётами. Их поддерживала авиация и флот, но без тяжёлого вооружения справиться с танками на открытой местности было непросто.

   Жители, оказавшись под огнём, в панике покидали город. Многие бежали на рыбачьих лодках и небольших судах, другие уходили в сельскую местность на юго-востоке полуострова Аттика.

   Для «решения вопроса» с королевской династией был разыгран целый спектакль, в котором участвовали две группы Сопротивления.

   Одна из групп захватила бронетранспортёр мятежников. На разгромленном в результате попадания ракеты армейском складе они взяли чистую, не измазанную кровью армейскую форму и снаряжение, переоделись, и подъехали к королевской вилле «Психико», где скрывались на время переворота члены династии – королева Фредерика, 20-летний принц Константин и две греческие принцессы – 22-летняя София и 18-летняя Ирина. О героической смерти короля Павла от рук путчистов уже объявили по радио. Помехи на радиочастотах периодически прерывались.

   Вторая группа, более многочисленная, в обычной гражданской одежде, ждала в засаде. Переодетые в армейскую форму коммунисты разыграли «нападение мародёров на королевскую виллу», которую охраняло отделение солдат и личная охрана королевской семьи.

   Возле виллы произошёл короткий, но жестокий бой, в результате которого охрана виллы была уничтожена. Нападающие ворвались внутрь. Принц Константин был убит на месте первыми же выстрелами, следующая очередь досталась королеве. Принцесс схватили и вытащили наружу, для немедленного употребления, «мародёры» в армейской форме начали грабить виллу.

   В этот момент к вилле подъехала на грузовике вторая группа коммунистов, в обычной одежде. Бронетранспортёр подожгли выстрелом из гранатомёта, «мародёров» обстреляли из штурмовых винтовок, после чего они «в панике» побросали награбленное, отпустили принцесс, и разбежались.

   Режиссура спектакля была непритязательна и рассчитана на двух великосветских дурочек, коими и являлись вышеупомянутые принцессы. При обсуждении вариантов в Кремле сошлись на том, что убивать их было бы негуманно, а от живых принцесс может быть больше пользы, чем вреда. Однако же психологический импринтинг оказался мощный – девушки на всю жизнь запомнили, что изнасиловать их хотели солдаты ультраправых мятежников, а спасли – обычные рабочие, да ещё и коммунисты, судя по их разговорам.

   Команду «освободителей» возглавлял высокий шатен, которого все звали «товарищ Иоаннис». Он плохо говорил по-гречески, и с небольшим акцентом – по-английски.

   Принцессы были в шоке, их пришлось приводить в чувство. Вилла горела, подожжённая взрывом гранаты.

   – Ваши высочества, вам лучше поехать с нами, мы отвезём вас в безопасное место, – сказал «Иоаннис». – По предместьям бродят банды мародёров, вроде тех, что мы отогнали.

   Девушек отвезли в советское посольство, остававшееся островком мира и стабильности посреди моря огня и крови, в которое превратился ещё вчера мирный и благополучный город. Там им оказали первую помощь, в основном – психологическую, никаких физических повреждений у них не было. Затем их переправили на остров Крит, остававшийся под контролем лояльных подразделений греческих ВМС.

   Пока высадившаяся в городе морская пехота занималась уничтожением мятежников, офицеры и матросы греческого флота были заняты организацией огневой поддержки, снабжения и гуманитарными операциями. В Афинах было много иностранцев, которым необходимо было обеспечить безопасную эвакуацию. Особенно много было американцев – гражданского персонала, а также жён и детей военнослужащих из военной миссии. Все они были сильно напуганы происходящими событиями, впервые в жизни оказавшись под обстрелом.

   Всех иностранцев греческие моряки свозили в район Elliniko, где прямо в черте города был аэродром с полосой достаточной длины для посадки пассажирских самолётов. Туда садились советские Ил-18 и американские L-1049 Constellation, на которых к утру следующего дня все гражданские лица были эвакуированы.

   Ночью в Афины вернулся Андреас Папандреу. Политик хорошо осознавал, чем рискует, но легитимной центральной власти в стране не осталось, и он взял на себя ответственность за нацию. Его обращение от 2 мая о создании переходного правительства национального спасения было восторженно принято большинством мирного населения Греции. СССР, страны Варшавского Договора и ВЭС в тот же день признали его правительство. Вечером 2 мая о признании переходного правительства Папандреу объявил президент Франции де Голль. Путчисты несколько раз пытались передать в эфир своё заявление, но каждый раз его после первых же слов глушили радиопомехами.

   Чувствуя, что победа ускользает из пальцев, мятежники организовали несколько попыток наступления на позиции законного правительства. На их стороне было абсолютное превосходство в тяжёлых сухопутных вооружениях – танки и артиллерия. Чтобы сдержать натиск путчистов, из Югославии и Албании были переброшены вертолёты, обычные Ми-4, с неуправляемыми ракетами, и вооружённые первыми образцами противотанковых управляемых ракет Ми-4Ш. Это был первый случай боевого применения новых советских вертолётов.

   Опознавательные знаки на них были нанесены греческие, в кабинах сидели как советские, так и югославские, и греческие лётчики, из числа тех, кого успели подготовить для полётов на транспортной версии Ми-4. С помощью вертолётов удалось остановить первые, самые опасные танковые атаки. Затем мобильные группы греческой морской пехоты, на мотоциклах и квадроциклах, действуя согласно тактике британских подразделений «Desert Rats», «сели на хвост» отходящему на перегруппировку противнику, и сумели нанести танкам путчистов некоторые потери при помощи ручных гранатомётов.

   Для экипажей танков юркие мотоциклисты оказались трудной мишенью, они слишком быстро перемещались, и имели преимущество при передвижении по пересечённой местности. Твёрдая почва Греции позволила колёсным машинам сохранить маневренность, на вспаханные поля они не совались. Потери среди мобильных групп оказались минимальными, и несопоставимыми даже с эффектом беспокоящих действий, которые они вели.

   Перелом в конфликте наступил 3-4 мая, когда мобильные мотоциклетные группы и авиационная разведка сумели выявить склады горючего и боеприпасов, используемые танковыми войсками путчистов. После сентября 1958 года снабжение греческой армии претерпело серьёзные изменения. Поставки боеприпасов и запчастей для «паттонов» из США прекратились в связи с фактическим выходом страны из НАТО. Танки большую часть времени стояли в парках, для сбережения моторесурса. Количество боеприпасов для них было крайне ограниченным – по подсчётам путчистов, попавшим в руки правительственных войск после разбора завалов в руинах здания министерства обороны, выходило по 1,5 боекомплекта на танк.

   Запущенный 30 апреля спутник фоторазведки отснял территорию Греции, авиация провела уточняющую съёмку. Спускаемый аппарат спутника приземлился в Казахстане, плёнку проявили и передали информацию о целях в штаб греческих ВВС.

   Часть складов была уничтожена ракетами в первые же часы после начала воздушного наступления. Большую часть складов разбомбила греческая авиация, по нескольким крупным нефтебазам отработали ракетами Х-20 стратегические бомбардировщики Ту-95. Танковые подразделения путчистов, таким образом, оказались на голодном пайке по боеприпасам, и ограниченном – по топливу.

   В ходе конфликта с Турцией в сентябре 1958 г для вооружения интербригад в Грецию были переброшены со складов в СССР около 100 танков ИС-3. После победы они были переданы греческой армии и, по понятным причинам, сосредоточены в Восточной Греции, на линии соприкосновения греческих и турецких войск. Зону проливов охраняли совместно советские и греческие войска. Снабжение здесь было не в пример лучше.

   1 мая часть греческих танков ИС-3 по согласованию с советским правительством была снята с охраны зоны проливов и направлена на юг. По ходу движения к Афинам танкисты мимоходом выбили из Салоников 3 армейский корпус мятежников, уничтожив около 20 танков, и быстро продвигались дальше, направляясь в Аттику.

   2 мая с Чебаркульского полигона в Грецию грузовым дирижаблем был доставлен для испытаний в боевых условиях единственный опытный образец тяжёлого танка «объект 770», вооружённого 130-мм пушкой. Идею отправить его на испытания в боевых условиях предложил лично Андрей Антонович Гречко. Он вычитал в документах в ИАЦ, что Хрущёв в «той» истории отменил тяжёлые танки, и решил, таким образом, обеспечить себе неопровержимые аргументы для сохранения этого технического направления.

   4 мая на подступах к Афинам произошло танковое сражение. Мятежники сумели собрать для штурма города очень серьёзную группировку войск, в том числе почти 150 танков «паттон», наступавших на город при поддержке артиллерии. Остановить такую армаду только силами авиации и вертолётов было крайне сложно. К середине дня 4 мая танки путчистов вошли в предместья Афин. Здесь их наступление предсказуемо затормозилось – из каждого окна в наступающие машины летели реактивные гранаты. Попадали, впрочем, далеко не все.

   К отражению атаки подключились и корабли греческого флота. Артиллерия с эсминцев снова открыла огонь по наступающим войскам. Крупнокалиберные снаряды, падая рядом с танками, выводили их из строя, а в случае прямого попадания «паттоны» разваливались.

   Греческие истребители не могли эффективно атаковать танки в городе, и тогда их перенацелили для ударов по складам горючего. Мобильные группы морской пехоты обеспечили целеуказание. После ряда ударов авиации по складам, у путчистов осталось только топливо в баках танков и цистернах топливозаправщиков.

   Во второй половине дня с северо-запада подошли танки ИС-3 правительственных войск. Их было всего 50, да ещё – единственный «объект 770». Они атаковали с ходу, врубившись стальным клином в тыл отошедшим для перегруппировки и заправки танкам мятежников. Путчисты заметили катящийся на них стальной вал, и успели развернуться. Начался встречный танковый бой, при соотношении сил примерно 1:2,5. Накал сражения был на уровне битвы под Прохоровкой. Хотя ИСов было значительно меньше, их превосходство в бронировании и мощности пушек оказалось подавляющим. Сказался и относительно высокий силуэт «паттонов», в которые было легче целиться. Численное превосходство мятежников, скучившихся для дозаправки, оказалось не столько преимуществом, сколько бедой. Как объяснили потом танкисты из экипажа «770-го»:

   – Эти олухи пошли кучей, ну, мы и начали в эту кучу х…ячить. Их много, в кого-нибудь да попадёшь.

   Итогом двухчасового боя был феерический разгром войск путчистов. Было сожжено более 100 «паттонов» и 22 ИСа. Остальные танки мятежников, оставшись без боекомплекта и топлива, сдались. «Объект 770» уничтожил из своей 130-миллиметровки более 20 «паттонов», но под конец боя сломался, и бил с места, пользуясь превосходством в дальнобойности и бронировании. Поджечь его путчистам так и не удалось – 4 ИСа прикрывали его с боков и сзади, а лоб и башню «770-го» 90-миллиметровые пушки «паттонов» не пробивали.

   Место поломки танка было окружено двойным кольцом подбитых «паттонов», краска на стволе пушки обгорела, но «770-й» вышел из боя победителем. Его вывезли на полуприцепе, и отправили на ремонт.

   После этого разгрома, оставшись без боеприпасов и топлива, потеряв более половины средних танков, мятежники, наконец, осознали, что им не светит. По всей Греции подразделения путчистов начали сдаваться мобильным группам правительственных войск. В отдалённых гарнизонах младшие офицеры просто арестовывали своих командиров и передавали их местным властям. Наведение порядка заняло ещё дней пять-шесть. К 10-му мая конституционный порядок в Греции был восстановлен.

   Андреас Папандреу объявил по радио о благополучном подавлении мятежа, и предложил народу Греции высказаться на референдуме, какую форму правления греки хотят иметь в стране в дальнейшем. Референдум был проведён 5 июня. Большинство населения высказались за упразднение монархии и введение парламентской республики.

   Столица Греции сильно пострадала в результате боёв, в провинции разрушений почти не было, пострадали в ходе штурма только Салоники, и было множество пожаров на армейских складах, по которым отработала авиация. Взрывы и пожары на складах боеприпасов продолжались 2 недели, тушение пожаров было невозможно из-за опасности для пожарных. Пламя пытались тушить, сбрасывая воду с самолётов пожарной авиации, как во время лесных пожаров, но толку от этого оказалось мало.

   Уже начиная с 7 мая, жители приступили к восстановлению города. Из СССР прибыл транспортный корабль с несколькими тысячами тонн оконного стекла, привезли также бульдозеры и различную строительную технику для разборки завалов.

   Военная прокуратура возбудила дело по факту мятежа высшего генералитета и приступила к расследованию. Первые аресты провели сами же армейские офицеры, осознав, что стали жертвами политического экстремизма своих командиров. Так, младшими офицерами были арестованы начальник штаба 9-й пехотной дивизии бригадный генерал Одиссеос Ангелис, и начальник генштаба генерал-лейтенант Афанасиос Фронтистис. Генералу Григориосу Спантидакису, одному из главных действующих лиц переворота, удалось скрыться.

   Затем, в ходе расследования, были объявлены в розыск, и впоследствии арестованы многие высокопоставленные военные, как действующие на момент переворота, так и в отставке. Повязали таких деятелей, как военный теоретик, полковник Аристоменис Антонакис, известный своим антикоммунизмом; начальник службы безопасности генерал-майор Гогусис, автор преступного плана «Перикл»; глава Национальной разведывательной службы KYP генерал-лейтенант Александрос Натсинас; правые политики – бывший адъютант короля Георга II, генерал-майор в отставке Константинос Вассос и полковник в отставке Константинос Маниадакис.

   При разборе завалов на месте рухнувшего здания министерства обороны строители обнаружили не один десяток сейфов с документами. По приказу нового начальника генштаба, генерал-лейтенанта Константиноса Маргаритиса, до путча – начальника штаба ВВС, каждый сейф вскрывали в присутствии понятых, описывали и тщательно изучали его содержимое. Один из найденных сейфов принадлежал бывшему начальнику генштаба Фронтистису, а до него – тоже бывшему начальнику генштаба Константиносу Девасу.

   При изучении содержимого сейфа выплыли на свет важнейшие, разоблачающие правый заговор документы, неопровержимо свидетельствовавшие о существовании в Греции тайной военизированной организации, по существу – секретной армии, носившей наименование «Греческие диверсионные группы». Вдохновителем их организации и одним из непосредственных руководителей в документах был назван генерал-лейтенант Константинос Девас.

   В тех же документах было указано, что подобные секретные армии существуют под разными названиями во всех странах НАТО. В Норвегии они именовались ROC, в Дании – «Абсалон», SDRA8 в Бельгии, «Гладио» – в Италии. Официально целью существования этих армий была организация партизанской борьбы в случае советской оккупации Западной Европы, но реально они использовались для борьбы с левой и левоцентристской оппозицией, причём борьба проводилась абсолютно незаконными, террористическими методами.

   Секретные армии были неподконтрольны правительствам и парламентам стран, в которых они действовали, и подчинялись непосредственно комитету по специальным операциям НАТО. Обучение, тренировки и снабжение производились при полном содействии ЦРУ и английской разведки SIS. Участие Великобритании в создании этих секретных армий в конце 40-х оказалось едва ли не большим, чем США.

   По совету эмиссара Коминтерна избранный вскоре после референдума премьер-министром Андреас Папандреу не торопился публиковать результаты расследования. Греческая прокуратура обменялась информацией с советской разведкой, у которой уже было составлено большое досье на секретные армии «Гладио». Решено было обнародовать эту информацию в наиболее удобный момент, когда скандал мог нанести репутации НАТО максимальный урон. У греческого народа уже накопился длинный счёт к НАТО, не меньший, чем к ЦРУ.

   Информационному обеспечению операции по подавлению переворота в Греции было уделено особое внимание. Папандреу-младший привёз из Парижа несколько десятков репортёров европейских газет и телевидения. Им была предоставлена возможность осмотреть тюрьмы и стадионы, куда путчисты свозили арестованных из числа левой оппозиции, побеседовать с освобождёнными из тюрем людьми. Репортёры были в шоке от множества похожих свидетельств о преступлениях хунты. Люди показывали им следы пыток, рассказывали о случаях убийств и жестокого обращения. Труп Георгиоса Папандреу ещё висел вверх ногами на стадионе, когда туда вместе с матросами греческого флота приехали первые европейские репортёры, его вынимали из петли под объективами телекамер.

   Телевидения в Греции не было, и советское правительство предоставило в аренду европейской информационной миссии передвижной телецентр. В Париже временно развернули контейнерную приёмную станцию системы «Орбита» и гнали репортажи из Афин через спутник. Преступления хунты увидела вся Европа. Люди ужаснулись, увидев, что успели натворить фашисты за одну ночь.

   Репортажи из Греции, переданные по каналам информационных агентств, показывали и в США. Реакция американцев на действия хунты была крайне негативной. Среди зрителей было много ветеранов войны, освобождавших узников гитлеровских концлагерей. Увиденное не могло не вызвать в их памяти очевидные параллели с событиями 2-й мировой войны. В американской прессе появилось множество разгромных статей о греческих путчистах, высказывались требования международного суда над ними, по аналогии с Нюрнбергским трибуналом.

   Советские газеты и телевидение также посвятили немало материалов событиям в Греции. Публиковались статьи, обзорные репортажи, по итогам был снят совместный советско-греческий документальный фильм-расследование.

   В СССР итог греческому кризису подвёл Первый секретарь ЦК, выступая на сессии Верховного Совета, 5 мая 1960 г. Он рассказал депутатам некоторые подробности о сбитом американском самолёте-разведчике U-2, хотя и не упоминал о пленении и допросах пилота, а затем поведал о других кознях империалистов, в частности, о попытке переворота в Греции, а также чуть-чуть о советской помощи грекам в «противокризисных мероприятиях».

   Президент Эйзенхауэр собрал в Белом Доме совещание и вызвал отстранённого от дел директора ЦРУ Даллеса. Роль ЦРУ в греческих событиях не вызывала сомнений, она была подтверждена многочисленными свидетельствами, опубликованными в прессе. Теперь президент вознамерился во всём разобраться:

   – Мистер Даллес, – холодно произнёс Айк, бросив перед директором газету с очередной статьёй о событиях в Греции, с фотографиями жертв. – Какого чёрта творят ваши подчинённые? Да ещё перед важнейшей четырёхсторонней встречей в Париже? Как прикажете всё это понимать? Как, по-вашему, я буду отвечать на вопросы европейских политиков?

   Даллес сообразил, что у него появился шанс:

   – Сэр, операция в Греции готовилась давно, с октября 1958 года. К сожалению, после известных вам событий я был временно отстранён от руководства, и утратил контроль над ситуацией. Будь я на своём посту, я приказал бы отложить операцию, как минимум до окончания парижских переговоров. В Греции всё было готово, переворот должен был однозначно увенчаться успехом. Но из-за моего отсутствия остановить выполнение плана было некому, возникла некоторая несогласованность действий греческой стороны, ЦРУ, Госдепартамента и 6-го флота. Что и привело к провалу операции.

   Директор ЦРУ сокрушённо развёл руками и всем своим видом изобразил вселенскую скорбь. Президент не верил ему ни на грош, но, как опытный военный, он прекрасно понимал важность единоначалия при проведении любых войсковых или же специальных операций. Но формально Даллес был прав, и по лицам генерала Твайнинга и помощника по национальной безопасности Грея было видно, что они склонны ему поверить.

   – Сэр, полагаю, в данном случае директор Даллес прав, – поддержал его Грей. – Отсутствие общего командования операцией с нашей стороны, безусловно, привело к поражению. Чтобы не допускать подобных провалов в дальнейшем, было бы логично либо восстановить полномочия директора Даллеса, либо немедленно найти ему замену. Но оставлять национальную разведку без руководства немыслимо.

   Эйзенхауэр понял, что Даллес его подловил, и обратил своё поражение в победу. Раз он сам не руководил операцией – с него за провал не спросишь. Сейчас можно лишь попытаться минимизировать потери.

   – Мистер Даллес, возвращайтесь к исполнению ваших обязанностей, – сухо произнёс президент. – Генерал Твайнинг, что известно о действиях красных? Они высаживали свои войска для подавления мятежа?

   – Насколько нам удалось выяснить – нет, сэр, – ответил генерал. – Со стороны правительства применялась техника советского производства, но, судя по радиоперехватам переговоров, экипажи были греческие. Возможно, были несколько военных советников со стороны красных, но это мизер, к делу не пришьёшь. Были сообщения о применении каких-то новых вертолётов, но красные в последние года полтора поставили в Грецию много различных образцов вооружения.

   – Стратегическая авиация красных применялась? Я имею в виду – массированно?

   – Наши радиолокаторы зафиксировали одиночные пуски ракет, предположительно – с Ту-95, в течение 3-4 мая, но массированной поддержкой это назвать сложно, – отрицательно покачал головой Твайнинг. – Пока неясно, что творилось в Афинах утром 1 мая, есть непроверенные сообщения о каких-то низколетящих самолётах и сильных взрывах в городе, в частности, было полностью разрушено здание министерства обороны. Но что за самолёты, и что там были за взрывы – пока неясно. Это могли быть бомбы, сброшенные истребителями греческих ВВС.

   – Выходит, как ни удивительно, но Хрущёв своё слово сдержал… – пробормотал Айк. – А что там за история с нашей военной миссией? Кто виновен в нападении на здание?

   – Сэр, мы пока не разобрались до конца, ясно одно – там был жестокий бой, – ответил Твайнинг. – Оружие применялось в основном стрелковое, ещё лёгкая артиллерия или гранатомёты, и самодельные зажигательные средства. Группы греческого Сопротивления могли применить самодельные огнесмеси, после того, что мы делали с ними в ходе контрпартизанских операций, я бы этому не удивился.

   – Сэр, я прошу дать ход этому делу, – влез в разговор Даллес. – В ходе этого штурма погибло несколько десятков граждан США, по большей части – офицеры ЦРУ. Мы не должны оставлять такие действия без последствий.

   – Учитывая, чем занимались там ваши офицеры, не думаю, что новое греческое правительство признает за собой какую-либо вину, – пожал плечами Айк. – О’кей, мистер Гертер, подготовьте ноту премьеру Папандреу. Хотя нам сложно будет настаивать на наказании виновных, учитывая, что мы сами же это и начали.

   – Сэр, есть ещё одна проблема, – заметил Даллес. – К мероприятиям была привлечена наша секретная диверсионная сеть на территории Греции. Крайне желательно сохранить её существование в тайне.

   – Что-о?! Какая ещё сеть?

   – «Греческие диверсионные группы», сэр. У нас в каждой из стран НАТО имеются небольшие, хорошо обученные секретные подразделения, на случай советской оккупации или левого переворота, – пояснил Даллес. – Естественно, что мы привлекли их к действиям.

   – То есть, чёрт подери, мы не просто финансировали и инспирировали этот переворот?! Мы ещё и непосредственно участвовали во всех этих преступлениях, подобных преступлениям нацистов, о которых уже неделю визжит вся мировая пресса?!

   – Не мы сами, сэр, технически это были греки…

   – Но нами обученные, снаряженные и финансируемые?

   – Да, сэр…

   – Fuck… Мистер Даллес, вас в детстве, случаем, не роняли? Или вы родились идиотом? – прошипел президент. – Вы предлагает надавить на греческое правительство из-за нескольких десятков шпионов, сгоревших в пожаре, тогда как эти шпионы организовали пытки и казни сотен, если не тысяч, местных граждан?

   – Да ещё при этом может выплыть очень неприятная история с секретными диверсионными подразделениями НАТО, сэр, – добавил Твайнинг. – Учитывая, что такие подразделения у нас есть во всех странах НАТО, лучше бы не поднимать этот вопрос вовсе. Скандал может получиться эпический…

   – Господа, вы хоть раз можете сделать что-нибудь, не встав с разбегу обеими ногами в дерьмо? – саркастически спросил Айк. – Мистер Гертер, о каких-либо нотах не может быть и речи. Из-за самодеятельности наших шпионов мы вынуждены промолчать. Всё, джентльмены. Если выяснится что-нибудь ещё – держите меня в курсе. Все свободны.

   – Итак, мистер Даллес, вы предприняли две попытки сорвать Парижскую встречу, и оба раза облажались, – холодно констатировал Уильям Мартин.

   – К сожалению, господа, в разведке такое случается, – сокрушённо развёл руками Даллес. – В этот раз обстоятельства повернулись против нас.

   – Да они поворачиваются против вас, дай бог памяти, с апреля 1955 года, – ехидно припомнил Никсон. – Как раз тогда ваши китайские агенты обосрались со взрывом самолёта Чжоу Эньлая. (АИ частично, см. гл. 01-30) И после этого всё и началось. Провал за провалом.

   – Вы несправедливы, сэр, – укоризненно ответил Даллес. – Чжоу мы всё-таки убрали.

   – Угу, – саркастически произнёс Джозеф Кеннеди. – И при этом потеряли Бирму.

   – В этот раз план был продуман до мелочей, всё почти получилось, – ответил Даллес. – Несмотря на недисциплинированность греков, власть уже фактически была в руках генералов. Вот, – он передал Никсону несколько листов бумаги. – Рапорт нашего резидента в Афинах, Кэмпбелла. Они уже держали Грецию за горло, арестовали несколько тысяч левых…

   – …и ни одного коммуниста, – заметил Никсон, читая отчёт. – Немудрено, что всё пошло прахом. Кто мог их предупредить?

   – Коминтерн, – предположил Рокфеллер.

   – Скорее всего, – согласился Даллес.

   – А что делали ваши секретные диверсанты, как их там… «Гладио»? – ехидно спросил голос из самого тёмного угла комнаты. – Вы, кажется, готовили их как раз для борьбы с Коминтерном?

   – Они-то, как раз, проявили себя очень активно и дисциплинированно, – возразил Даллес. – Но в Греции ещё осталось много коммунистов и их скрытых сторонников. Турки со своим геноцидом греков, надо признать, очень сильно нам подгадили.

   – Да уж, мы веками держали русского медведя в черноморской луже, а из-за турецких и греческих козопасов красные сейчас оттяпали проливы, и теперь хрен мы их оттуда выгоним… О чём, чёрт подери, думал Айк?

   – О Йеллоустоуне, чёрт подери! – ответил Никсон. – Вам-то, сэр Виктор, может быть, и плевать, но это действительно большая петарда в заднице Америки. Хрущёв невероятно ловко разыграл политическую комбинацию, по сути – обменял информацию о Йеллоустоуне на доступ в проливы. Конечно, если бы их по-прежнему контролировали турки, этого бы не случилось. Но когда греки заняли Константинополь, всё встало с ног на голову.

   – А потом этот чёртов идиот, возомнивший себя новым византийским императором, фактически подарил проливы красным! – прошипел Даллес. – Конечно, мы с ним расквитались за это предательство, но что толку? Выбить их из проливов теперь будет очень непросто…

   – Король Павел понимал, что сам он захваченную у турок территорию не удержит, и пригласил туда русских, – пожал плечами Кеннеди. – Ловкий ход, что и говорить. Мысленно я ему аплодировал.

   – Только не просите его исполнить «на бис», – донесся ехидный смешок из угла.

   Все засмеялись, но смех вышел невесёлым.

   – Господа, смех смехом, но надо что-то делать, – заметил Рокфеллер. – Иначе наши корпорации могут потерять военные заказы. Как нам сорвать эти чёртовы переговоры?