Текст книги "Цвет сверхдержавы - красный. Восхождение. часть 3 (СИ)"

Автор книги: Сергей Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 111 страниц)

   Были разрушены в основном колокольни церквей и старые дома, со слабыми несущими перегородками, или сложенные из камней, которые своим весом раздавили сотни людей. В Консепсьоне двухкилометровый дорожный мост через реку Био-Био частично обвалился, осложнив дорожное сообщение с городами Коронель, Лота, Швагер, Ласакете, Арауко на побережье залива Арауко.

   Через полчаса произошёл второй толчок, потом ещё и ещё – всего «форшоков» перед основным землетрясением в этот раз было пять, в течение следующих 11 часов. (см. Б. Каррыев «Вот пришло землетрясение» глава «Мегалоземлетрясение в Чили, 1960 год»). Старые стены, многие здания с серьёзными повреждениями, но ещё стоящие, что кое-как выдержали первый удар, обрушились. На этот раз обошлось без многочисленных жертв – от разрушений при первом толчке погибло около 200 человек. После первого удара люди выбежали из сильно пострадавших зданий на открытые места – площади, парки и на широкие улицы.

   Из-за оборванных электропроводов появилась опасность возникновения пожаров в любой момент. В пострадавших городах нарушилось водоснабжение, но в трубах ещё какое-то время оставалась вода. Отсутствие напора воды осознали не сразу. Люди в устоявших зданиях поначалу продолжали думать, что всё нормально, и сочли, что случилось несерьезное, маленькое землетрясение. В полдень в Консепсьон из Сантьяго прибыла помощь с медикаментами и продуктами.

   Это было то самое, грандиозное Чилийское землетрясение 1960 года, точнее, самое его начало, предварительный удар. К нему в СССР тоже готовились заранее. Дипломатические отношения с Чили на тот момент отсутствовали. Они были прерваны 21 октября 1947 г по инициативе чилийской стороны. Как и предполагал Хрущёв, проамериканский чилийский «президент», по сути – диктатор Хорхе Алессандри, и слышать не хотел о допуске советских учёных на территорию страны.

   К чилийскому побережью была направлена комплексная экспедиция, состоявшая из океанологического судна, несшего батискаф «Посейдон» и «подводный дом», танкера снабжения, гидросамолёта и дирижабля. Официально учёные занимались многофакторным исследованием морского дна, которое включало в себя и сейсмологическую съёмку, и гидрографию, и изучение морской фауны.

   Экспедиция изучала не только чилийское побережье – она прошла вдоль всего тихоокеанского побережья Центральной и Южной Америки, и вышла к берегам Чили в начале мая. Тогда же к экспедиции присоединился начальник Камчатской комплексной экспедиции СОПСа АН СССР, он же директор Камчатской геолого-геофизической лаборатории Борис Иванович Пийп. На него была возложена основная миссия прикрытия – он должен был изучить сейсмограммы от 21 мая, а специально приставленному к экспедиции резиденту 1-го Главного управления КГБ предстояло убедить учёных перестраховаться и отправить предупреждение чилийцам.

   В отличие от ситуации в Марокко, где природа отвела людям неделю после первых толчков, в Чили первый же удар оказался очень силён и повлёк серьёзные разрушения, а основной толчок должен был последовать через 1,5 суток. Поэтому на раскачку времени не было.

   Утром 21 мая, как только сейсмометры на дне океана зафиксировали первые два толчка, Борис Иванович, как научный руководитель экспедиции, проконсультировавшись с резидентом и запросив согласие Москвы, отправил телеграмму с предупреждением о возможном повторении землетрясения чилийскому диктатору Алессандри. Затем, «для верности», он напрямую обратился по радио к населению Чили, предупредив о возможности повторных, очень сильных толчков в ближайшие дни.

   Переводчик зачитал по радио инструкцию по поведению в сейсмоопасных районах в период угрозы землетрясений. Основной мерой по спасению населения было нахождение людей вне капитальных построек как можно дольше. Также население было предупреждено об опасности цунами. Людям рекомендовалось уйти на возвышенности и оставаться там до тех пор, пока сейсмическая буря не утихнет.

   Сильное землетрясение 21 мая послужило для чилийцев хорошим шоком. Продолжавшиеся в течение 11 часов после первого удара повторные толчки не давали людям расслабиться. К предупреждению советских учёных прислушались. Весь день 21 мая и большую часть суток 22 мая жители страны постарались как можно меньше находиться под крышей. Это спасло много жизней. Правительство Чили было вынуждено отправить специальных представителей, чтобы попросить международной помощи.

   Параллельно велась и политическая подготовка. Расходы на гуманитарную помощь пострадавшим от землетрясения в Марокко были значительными, и Хрущёв стремился переложить часть затрат по мероприятиям в Чили на богатые западные державы. Никита Сергеевич приложил все силы, чтобы «продавить» подписание на саммите в Париже протокола о присоединении США, Великобритании и Франции к Международной спасательной службе. Это удалось сделать, соглашение было подписано за считанные дни до стихийного бедствия, обрушившегося на Чили.

   О произошедшем землетрясении Хрущёву доложили, когда он беседовал в советском посольстве с Морисом Торезом, Жаком Дюкло и Жанеттой Вермерш. Через несколько минут у него в кармане зазвонил телефон. Телефонистка посольства спросила:

   – Товарищ Первый секретарь, на проводе президент Эйзенхауэр. Могу я вас соединить?

   – Конечно, – Хрущёв повернулся к стенографистке Надежде Петровне Гавриловой. – Товарища Суходрева позовите пожалуйста.

   Виктор Михайлович Суходрев в период переговоров обычно всегда был рядом или в соседней комнате. Никита Сергеевич вручил переводчику свой телефон:

   – Эйзенхауэр на проводе, переводите.

   – Господин Первый секретарь.

   – Господин президент. Рад слышать. Чем обязан?

   – К сожалению, повод не слишком приятный. Вам уже доложили о землетрясении в Чили?

   – Да, господин президент. Там недалеко работает наша научная экспедиция, сообщение пришло незадолго до вашего звонка.

   – Как я понял, землетрясение достаточно сильное, – продолжал Айк. – Поскольку нас теперь связывает соглашение о Международной спасательной службе, и все мы сейчас удачно находимся в одном городе, предлагаю ненадолго собраться и скоординировать наши действия по оказанию помощи пострадавшим.

   – Согласен, помочь чилийскому народу необходимо, – ответил Никита Сергеевич. – Где и когда?

   Встретиться договорились там же, где проходил четырёхсторонний саммит. Перед выездом Первый секретарь получил сообщение по фототелеграфу с борта экспедиционного судна. Борис Иванович Пийп представил свой отчёт, с приложенными к нему сейсмограммами. Он сообщал о жертвах и разрушениях в городе Консепсьон, но большая часть его сообщения содержала научную информацию. В конце отчёта Пийп предупредил, что возможны новые толчки, и сообщил, что будет отправлять всю информацию по мере её поступления.

   Хотя Борис Иванович об этом и не подозревал, отправку такого отчёта Хрущёв с Серовым запланировали заранее, ещё в период подготовки экспедиции. Получив послание Пийпа, Никита Сергеевич распорядился отправить в Японию предупреждение о возможном цунами, а также поручил послу Виноградову разыскать французского вулканолога Гаруна Тазиева и передать ему копию отчёта Пийпа.

   – Пийп с Тазиевым очень хорошо сработались в Агадире, – пояснил Хрущёв, – Если, как пишет Борис Иванович, толчки ещё будут продолжаться, можно получить весьма ценную научную информацию. Думаю, Тазиев будет весьма заинтересован.

   Закончив эти неотложные мероприятия, Никита Сергеевич отправился на встречу с лидерами НАТО. Когда Хрущёв с сопровождающими лицами приехал, его уже ждали Эйзенхауэр, де Голль и Макмиллан.

   – Приветствую вас, господа!

   – Господин Первый секретарь, прошу вас.

   Они обменялись традиционными рукопожатиями, и Айк, хитро улыбаясь, спросил:

   – Господин Хрущёв, мы тут с коллегами отметили, что вы удивительно своевременно подписали нас на участие в Международной спасательной службе. Просто как в воду глядели. Может быть, вы научились предсказывать землетрясения?

   Никита Сергеевич, вздохнув, ответил:

   – Если бы это было так, господин президент, я постарался бы «подписать» вас ещё перед землетрясением в Агадире. В Чили, к счастью, вряд ли будет слишком много жертв, всё-таки это не самый населённый регион, и рождаемость там заметно пониже, чем в Марокко.

   – Всё так, но уж очень необычное получилось совпадение, – заметил Макмиллан. – Наводящее, так сказать, на размышления…

   – Может быть, это было испытание вашего геофизического оружия? К примеру, ваши учёные целили в Йеллоустоун, но промахнулись? – Эйзенхауэр задал вопрос с улыбкой, но глаза президента внимательно следили за реакцией Первого секретаря.

   – Нет, господин президент, такого оружия у нас нет, и человечество, полагаю, ещё долго не сможет поставить себе на службу столь мощные силы, – ответил Хрущёв.

   – Гм… А можем ли мы доверять вашим утверждениям в подобном вопросе? – не унимался Макмиллан. – Да и ваша научная экспедиция как-то очень уж своевременно оказалась в районе, где произошло землетрясение.

   Хрущёв развернул карту Тихого океана:

   – После Агадирского землетрясения я консультировался с нашими специалистами, в том числе – с Борисом Ивановичем Пийпом, научным руководителем экспедиции. Он объяснил мне, что всё побережье Тихого океана, и западное и восточное, представляет собой сплошную сейсмоопасную зону, – Первый секретарь указал карандашом примерные границы Тихоокеанской плиты. – В эту зону попадают Япония и Индонезия на западе, и всё западное побережье Северной и Южной Америки. С Японией и Индонезией у нас по изучению землетрясений налажено взаимодействие на постоянной основе, а вот с американскими и латиноамериканскими странами такого сотрудничества ещё нет, по разным политическим причинам.

   Агадирское землетрясение показало, насколько опасным может быть любое движение земной коры. Поэтому мы и послали экспедицию для изучения сейсмики на западном побережье обеих Америк. Так уж вышло, что до Чили она добралась как раз в мае.

   Что же до домыслов о тектоническом оружии, доверять или не доверять – каждый решает для себя сам, – улыбнулся Никита Сергеевич. – Могу сказать одно: по такой большой цели, как Йеллоустоун, наши учёные не промахнулись бы.

   Теперь уже Хрущёв внимательно следил, как вытянулись лица у западных политиков.

   – Кхм... убедительно... – пробормотал Эйзенхауэр.

   – Браво, господин Первый секретарь! – одобрил де Голль. – Господа, шутки шутками, но, пока мы тут упражняемся в остроумии, люди в Чили подвергаются серьёзной опасности. Давайте займёмся делом.

   – Да, раз уж мы все на это подписались, – проворчал Айк.

   Президент поднялся, выпрямился, и несколько патетическим тоном произнёс:

   – Господь всемогущий послал испытание не только народу Чили. Это – испытание и для нас. Всевышний желает проверить, могут ли представители рода людского, облечённые властью в своих странах, и представляющие 4 самые великие нации мира, хотя бы ненадолго отринуть свои споры и разногласия, чтобы вместе противостоять стихии. От нашего согласия сейчас будет зависеть многое в будущем.

   Выдав сей спич, выдержанный в духе отцов-основателей США, президент сел. Макмиллан демонстративно изобразил аплодисменты, несколько раз хлопнув в ладошки, де Голль тоже воспринял речь Айка одобрительно:

   – Силы природы бросили нам вызов, и мы должны принять его с честью.

   – Люди подвергаются опасности не только в Чили, – добавил Никита Сергеевич. – Вот отчёт научного руководителя нашей экспедиции товарища Пийпа, – он раздал каждому из политиков по копии отчёта. – Господин президент, вы уже беседовали с ним ранее, во время нашей с вами встречи на Санторини. (30 сентября 1958 г АИ, см. гл. 03-11)

   – Да, помню, – подтвердил Эйзенхауэр. – Это тот джентльмен, что предупредил нас об опасности Йеллоустоунского супервулкана. Весьма компетентный специалист.

   – Именно, – согласился Хрущёв. – Он пишет, что весьма вероятны повторные толчки. Возможно, не менее сильные, или даже более. В этом случае весьма вероятна угроза цунами на Гавайских островах и в Японии. Японцам мы уже отправили предупреждение, вам стоит позаботиться о Гавайях.

   – Безусловно. Благодарю вас, господин Хрущёв, – Айк озабоченно пролистал отчёт. – Тут всё на русском, – он повернулся к секретарю. – Отдайте на перевод, срочно.

   – Не было времени переводить, отчёт получен менее часа назад, – пояснил Никита Сергеевич.

   – Господин Хрущёв, вы разбираетесь в том, что здесь написано? – спросил Эйзенхауэр.

   – Нет, для меня это – высокая наука, как и для вас. Но мы в СССР привыкли руководствоваться выводами учёных.

   – Передайте предупреждение о возможном цунами на Гавайи, – распорядился президент. – Свяжитесь с Национальной геологической службой, пусть выработают подробные рекомендации. Основная мера защиты, как я помню – держаться подальше от побережья и забраться на холмы хотя бы метров на 50 – 100 выше уровня моря. Запастись питьевой водой и продуктами питания, на случай разрушения инфраструктуры.

   – Итак, что мы можем сделать для чилийцев? – спросил де Голль. – По опыту наших совместных действий в Агадире – необходимо вывести людей на улицы, на период возможных повторных толчков. Собрать гуманитарную помощь, медикаменты, продукты питания, опреснительные станции для водоснабжения, и срочно отправить в Чили.

   – Опреснители я беру на себя, – заявил Эйзенхауэр. – Это тяжёлое оборудование, а у нас есть С-133 Cargomaster, на 45 тонн груза. Они быстрее ваших дирижаблей, господин Хрущёв, и лететь им из США ближе. Продукты питания мы тоже обеспечим. От СССР очень пригодились бы новые медикаменты и эти ваши... м-м-м, как их... аппараты для лечения сложных переломов, я видел их на выставке. Ваш мобильный госпиталь тоже очень пригодился бы. Я был внутри – это просто замечательно. Мы сейчас пытаемся сделать подобное, но до вашей технической оснащённости, по части медтехники, ещё не дошли.

   – Это мы организуем, – пообещал Хрущёв. – Проблема в том, что чилийский диктатор Алессандри отказал нашим учёным в доступе для изучения сейсмических особенностей страны. Полагаю, он откажет и нашим врачам. Дипломатических отношений с Чили у нас нет, это всё осложняет ещё больше. А грамотный анализ ситуации серьёзными специалистами-вулканологами и сейсмологами там сейчас необходим.

   – Я попробую связаться с мсье Тазиевым, – предложил де Голль.

   – Это было бы очень к месту, – согласился Хрущёв. – Вот его номер телефона, – он передал французскому президенту листок из блокнота с номером Тазиева. – Мы отправили ему копию отчёта товарища Пийпа, но просить его отправиться в Чили мне было неудобно, он всё же французский гражданин.

   Де Голль тут же позвонил Гаруну Тазиеву. Французский вулканолог выразил готовность немедленно вылететь в Чили.

   – Мы уже готовим спецрейс грузового самолёта Ту-115, с лекарствами, перевязочными материалами, продуктами питания. Самолёт может сделать промежуточную посадку в Париже и взять на борт господина Тазиева, – предложил Никита Сергеевич. – Нам очень пригодилась бы возможность посадки в Дакаре и, наверное, во Французской Гвиане, для дозаправки.

   – Разрешение дано, – тут же ответил де Голль, затем сказал в трубку Тазиеву:

   – Мсье Тазиев, собирайтесь, русские посылают в Чили самолёт с медикаментами, вы можете полететь на нём. О времени вылета мы вас известим дополнительно.

   Выслушав ответ, президент повесил трубку и отдал несколько распоряжений своему секретарю.

   – Соберите команду врачей-травматологов, для отправки в Чили, и побеспокойтесь о чилийских визах для них и для мсье Тазиева. Организуйте снабжение топливом для русских трансатлантических рейсов в Дакаре и в Кайене, – закончил де Голль.

   – Спасибо, господин президент. Есть ещё одна проблема, – продолжил Хрущёв. – Так как у нас нет дипломатических отношений с Чили, будет сложно получить разрешение для посадки нашего самолёта, к тому же, возможно, потребуется не один рейс.

   – Этот вопрос мы решим с помощью нашего посла в Чили, – ответил Айк.

   Он повернулся к госсекретарю:

   – Мистер Гертер, поручаю вам наладить постоянное взаимодействие с русскими и чилийскими дипломатическими службами и обеспечить чилийские визы для экипажей самолётов с гуманитарной помощью, врачей, и учёных.

   – Всё будет сделано, господин президент, – ответил Гертер, – Но тут есть законодательная проблема. Если у СССР нет дипломатических отношений с Чили, то официально советские граждане не смогут получить чилийские визы.

   – Так проявите находчивость! – рявкнул Айк. – Можете надавить на этого диктатора, если понадобится, я разрешаю. Можете выдать русским загранпаспорта граждан США, с какой-нибудь дополнительной записью, например – «временный паспорт, выдан по личному распоряжению президента». Нам сейчас некогда соблюдать все формальности.

   – Наши специалисты в Агадире подсчитали, что количество жертв в городе могло достичь 15 тысяч человек, если бы не вовремя принятые нами и русскими меры, – произнёс де Голль. – Я согласен с господином Эйзенхауэром, в чрезвычайной ситуации можно поступиться формальностями, важнее действовать максимально эффективно.

   – Сейчас наша радиостанция с экспедиционного судна постоянно передаёт предупреждения на частоте чилийской новостной радиостанции. – сообщил Никита Сергеевич. – Наши специалисты призывают население выходить из домов и больше времени проводить под открытым небом, на холмах и возвышенностях, на случай новых толчков и удара цунами. Это может спасти много жизней.

   – Да, в Агадире именно из-за праздника удалось спасти несколько тысяч человек, –подтвердил де Голль. – Счастливое стечение обстоятельств.

   – Только не забывайте, что Чили находится в южном полушарии, и это далеко не тропическая страна, – напомнил Макмиллан. – Там сейчас начало зимы, и долго находиться под открытым небом люди не смогут. В результате землетрясения уже разрушено очень много жилых домов, множество людей остались без жилья. Если толчки повторятся, или, что того хуже – тряхнёт не возле Консепсьона, а где-нибудь в другом районе, ситуация усугубится ещё больше.

   – Господин премьер совершенно прав, – поддержал его де Голль. – Господин Хрущёв, я видел у вас совершенно фантастические образцы сборных домов, в том числе – из морских контейнеров, и эти замечательные гранёные купола. Вот если бы их перебросить в Чили, чтобы хотя бы временно разместить пострадавших под крышей?

   – Это возможно, но тут есть проблемы, – ответил Никита Сергеевич. – Контейнеры довольно объёмны, на существующих контейнеровозах много их, тем более – быстро, не привезёшь. По воздуху контейнеры в достаточном количестве тоже перебросить не получится. Хотя из них можно быстро собрать по готовым проектам временные общежития в 3-4 этажа. Купольные дома вообще-то индивидуальные, на одну семью. У нас в стране они нарасхват. Конечно, мы выделим какое-то количество, но не сможем выделить слишком много.

   – В такой ситуации полагаю, будет вполне уместным селить по несколько семей в доме, пока правительство Чили не сможет как-то поправить ситуацию, – подсказал де Голль. – Я видел эти дома, они настолько просторны и удобны, что временно там можно разместить две, а то и четыре семьи.

   – Вряд ли жители Чили так уж избалованы жилищными удобствами, чтобы в такой ситуации капризничать, – поддержал его Макмиллан. – Сейчас они будут рады любому жилью.

   – Верно, – согласился Хрущёв. – Эти наборы сборных домов занимают относительно немного места в разобранном состоянии, и достаточно лёгкие для доставки по воздуху. Я распоряжусь направить их в Чили несколькими дирижаблями.

   – Лучше бы самолётами, – посоветовал Эйзенхауэр. – Дирижабли довольно тихохоходны, а тут срок идёт на часы.

   – У нас может оказаться недостаточно транспортных самолётов с требуемой дальностью полёта для такой переброски. Мне нужно уточнить у военных.

   Самолёты Ан-12 пошли в войска только в прошлом году, и их ещё не успели построить достаточно много.

   – Я намерен организовать полноценный «воздушный мост» из Соединённых Штатов в Чили, – заявил президент. – Я в курсе, что вы начали переоснащение своей транспортной авиации современной техникой относительно недавно, и ваши самолёты предназначены в основном для действий в Евразии, у них недостаточная дальность для трансатлантических перелётов.

   – Мы оборудовали их системами дозаправки в воздухе, – ответил Никита Сергеевич. – Но заправщикам надо откуда-то взлетать.

   – А совместимы ли системы дозаправки ваших и наших самолётов? – спросил Айк.

   – Систему со телескопической штангой, насколько я знаю, ещё только внедряют (АИ), – пояснил Хрущёв. – Сейчас мы используем систему «шланг-конус», как у вас на флоте, но вряд ли наши штанги на самолётах совместимы с вашими конусами.

   – Давайте подключим инженеров, пусть подумают, как их совместить, – предложил президент. – Ваша и наша системы принципиально похожи, надо лишь придумать, как поставить ваши конусы на заправочные шланги наших самолётов. Нужен какой-то переходник, только и всего. Тогда любой наш заправщик сможет дозаправить ваши самолёты в любой точке маршрута. Вплоть до участия заправщиков с авианосцев, если понадобится.

   – Думаю, не понадобится, – Макмиллан развернул карту. – Смотрите. До Афин ваши самолёты долетят беспрепятственно. Одну эскадрилью заправщиков я предлагаю посадить в Дакаре, вторую на нашей базе на острове Вознесения, а третью, например, в Рио. Пусть военные прикинут по дальности. Получится полноценный воздушный мост.

   Де Голль тоже посмотрел на карту:

   – Я распоряжусь открыть для советских самолётов воздушный коридор над территорией Алжира, а далее над бывшими французскими владениями вы сейчас можете лететь беспрепятственно до самого Дакара. В Алжире и Дакаре для вас будет предусмотрена дозаправка на земле, и в воздухе.

   – Вы правы, господин премьер, – согласился Айк. – Так и сделаем. Соединённые Штаты предоставят заправщики и топливо. Безвозмездно, разумеется. Если же возникнет необходимость быстрой переброски тяжёлых грузов, которые не могут поднять ваши Ан-12, через тот же воздушный мост мы можем прислать наши «Каргомастеры».

   – Отлично, господин президент, – кивнул Никита Сергеевич. – Будем иметь в виду.

   – У меня есть ещё одна идея, – добавил де Голль. – Господин Первый секретарь, я видел у вас контейнеры, переделанные в жилые помещения. А как происходит такая переделка?

   – Поначалу у нас брали готовые контейнеры и устанавливали внутрь набор из съёмных стен, потолка, и пола, – рассказал Хрущёв. – Под деревянные панели закладывались трубы, проводка, и утеплитель – несколько слоёв минеральной ваты. Сейчас конструкцию усовершенствовали, теперь от контейнера в ней остался только каркас стандартного габарита и соединительные элементы (фитинги) по углам. В них устанавливаются готовые стеновые панели, с окнами-стеклопакетами, трубами, проводкой и утеплителем. Такая комната-контейнер собирается за полдня, а то и за пару часов. Потом их можно устанавливать по отдельности, или соединяя несколько жилых блоков между собой, до четырёх этажей. В этом случае используются дополнительные малогабаритные блоки с лестницами внутри. Внешние габариты блоков и панелей унифицированы, панели взаимозаменяемы, можно в любой стене устроить дверь или одно-два окна.

   – Гениально! – улыбнулся Айк. – Стеновые панели достаточно компактны, они же плоские. Пол и потолок – тоже. Давайте самолётами перебросим из Штатов нарезанные в нужный размер балки из стального проката, а Советы пришлют свои панели и другие комплектующие. Соберём из них дома прямо на месте.

   – Это возможно, – одобрил Никита Сергеевич. – К тому же, за счёт жёсткого стального каркаса такие дома имеют абсолютную сейсмостойкость, и могут устанавливаться на грунт без фундамента. До трёх-четырёх этажей – свободно.

   – Как раз то, что надо сейчас в Чили, – заметил Макмиллан. – У людей будет не только крыша над головой, но и ощущение, что эта крыша стопроцентно надёжная, в отличие от каменных зданий, которые рассыпаются при любом толчке. В городах можно возводить временные здания до четырёх этажей, а в сельских районах достаточно будет отдельных жилых блоков. Либо соединять их попарно вместе, чтобы получалась комната побольше, для больших семей.

   – Но тут есть одна проблема, – предостерёг Хрущёв. – Землетрясение уже охватило большую площадь, 11 провинций. Если тряхнёт ещё где-нибудь, по соседству – наши учёные считают, что такое возможно – масштаб разрушений будет ещё больше. Отстроить столько временного жилья будет непросто. Получится слишком большая нагрузка на экономику наших стран.

   Предположим, что будет разрушено жильё для 500 тысяч человек. Из расчёта 4 человека на семью, понадобится 125 тысяч жилых блоков в габарите 20-футовых контейнеров, только чтобы рассовать каждую семью в комнатушку 6 х 2,4 метра. Если брать 40-футовый контейнер, это обойдётся ещё в полтора-два раза дороже. Ни наша, ни даже ваша экономика не позволит одолеть такой масштаб работ и перевозок в сжатые сроки – ведь в южном полушарии наступает зима, – Никита Сергеевич сознательно преуменьшил масштабы разрушений в 4 раза. – Я полагаю, нам следует привлечь инженеров к поиску решений, основанных на местных трудовых ресурсах и стройматериалах. И рассмотреть возможность временной эвакуации хотя бы женщин и детей в страны Латинской Америки с более тёплым климатом, где их можно будет разместить в палатках.

   – Совершенно верно, – согласился де Голль. – Заметьте, господа, как только мы с вами временно отложили в сторону политические и идеологические разногласия, и занялись решением конкретных организационных и технических вопросов, мы пришли к согласию почти моментально. Я считаю, это хороший знак.

   – Безусловно, – подтвердил Эйзенхауэр.

   – Я предлагаю для лучшей координации действий организовать четырёхсторонний штаб, – продолжал де Голль. – Разместить его можно здесь, в Париже. Мы с вами пришли к соглашению по основным принципиальным вопросам, дальше следует предоставить дело профессионалам из гражданской обороны.

   – Это правильно, но лучше бы разместить штаб поближе к месту событий, – заметил Айк. – Например, в Сантьяго. Хотя, при этом возникает проблема с обеспечением связи.

   – Нет ничего проще, – ответил Никита Сергеевич. – У нас в составе экспедиции есть дирижабль. Небольшой, тридцатитонник, но у него отличная радиостанция, которая держит связь с Москвой через нашу спутниковую систему связи «Стрела». Это те 24 спутника, что мы вывели на орбиту прошлой весной. Сейчас они постепенно обновляются, заменяются более совершенными, которые уже могут устанавливать связь между собой и быстро передавать сообщения от одного спутника к другому. Поставим в Париже станцию спутниковой связи, можно даже ещё один дирижабль пригнать. Оба дирижабля будут работать как ретрансляторы. Штаб в Париже желателен для координации поставок, а передовой штаб для руководства спасательными работами действительно должен быть в Чили, но не в Сантьяго, а в пострадавшем районе.

   – В Сантьяго тоже нужна структура управления, для взаимодействия с чилийскими властями, – заметил Макмиллан.

   – Сотрудничество с правительством Чили проще всего наладить через американское посольство, – порекомендовал Эйзенхауэр. – Чилийский президент прислушивается к мнению нашего посла, так его будет легче всего убедить.

   – Годится. Предлагаю остановиться на предложенной структуре: передовой штаб в Консепсьоне, основной логистический штаб в Париже и миссия связи с правительством Чили в американском посольстве в Сантьяго, – предложил Хрущёв. – На будущее ещё стоит создать при Международной спасательной службе специализированную научную организацию, которая будет обобщать опыт, полученный в ходе ликвидации аварий и катастроф Эта организация также будет вырабатывать рекомендации для населения по защите от стихийных бедствий и поведению в районах, подвергшихся природным и техногенным катастрофам. Нечто вроде НИИ, но ориентированного не столько на фундаментальную сейсмологию, сколько на прикладные проблемы.

   – Я бы добавил туда ещё и специализированное конструкторское бюро, для разработки специальной техники, спасательного снаряжения и средств оснащения для спасателей и жителей пострадавших районов, – поддержал Эйзенхауэр. – Там же можно разрабатывать конструкции сейсмостойких зданий для районов, подверженных землетрясениям.

   – Разумеется, все разработки должны регистрироваться по открытым патентам и лицензиям, и открыто публиковаться, чтобы они были доступны для всего человечества, – тут же вставил Никита Сергеевич.

   – Пусть так, – согласился Айк.

   – Да, это было бы полезно, – согласился де Голль.

   – Пожалуй, Великобритания присоединилась бы к этому начинанию, – поддержал Макмиллан.

   – У нас есть конструкторское бюро, которое занимается системами жизнеобеспечения для авиации, – сообразил Никита Сергеевич. – Думаю, можно было бы задействовать кого-то из этих специалистов. Давайте поручим министрам иностранных дел подготовить дополнительный протокол к соглашению о присоединении к Международной спасательной службе, чтобы наши договорённости были зафиксированы официальным документом.

   – Господин Первый секретарь, это же не Западный Берлин, – улыбнулся Айк. – Сейчас мы закладываем основу долговременного сотрудничества в вопросах спасения людей, и мы делаем это для всего человечества.

   – Тем более важно зафиксировать для истории каждый шаг в начале этого процесса, – ответил Хрущёв. – Рано или поздно мы дойдём до распределения финансирования между участниками, и тогда переговорщики будут цепляться за каждую букву, каждую запятую. Пусть с самого начала всё будет оговорено на бумаге.

   Первый секретарь получил запоминающийся урок с соглашением по Западному Берлину. Он понимал, что будь СССР немного слабее, западные державы немедленно отказались бы от всех своих обязательств, как это произошло в «той» истории с договором о противоракетной обороне. Но, пока безопасность Советского Союза гарантировали трёхмиллионная армия и РВСН, западные «партнёры» были вынуждены строго соблюдать заключённые договоры.

   События развернулись быстро. В тот же день в Сантьяго вылетел грузовой Ту-115, с медикаментами, медтехникой и системами переливания крови. Он сделал промежуточную посадку в Париже, взял там вулканолога Гаруна Тазиева и команду французских медиков, и направился в Рио-де-Жанейро, с промежуточной дозаправкой в Дакаре. В Рио французы пересели на прилетевший из Гватемалы Ил-18, и уже на нём долетели до чилийского Консепсьона. Пересадка оказалась необходима, т. к. и в Косепсьоне и в соседней Вальдивии длина ВПП в аэропортах не позволяла принимать самолёты Ту-114 и Ту-115.