Текст книги "Цвет сверхдержавы - красный. Восхождение. часть 3 (СИ)"

Автор книги: Сергей Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 111 страниц)

   – Но американцам знать об этом не обязательно, – посмеиваясь, закончил Серов.

   – Так что, Мария Дмитриевна, я всё-таки рассчитываю видеть вас министром здравоохранения? – спросил Хрущёв.

   – Ну, раз такая ситуация сложилась... тогда, конечно, – кивнула Ковригина, соглашаясь.

   – Вот и хорошо. Иван Александрович, твои ребята для Марии Дмитриевны информационную подборку сделали?

   – Само собой, – степенно кивнул Серов. – Сейчас, Мария Дмитриевна, мы с вами съездим в Информационно-Аналитический Центр, где обрабатывается полученная нами информация. Заодно я вас должен проинструктировать по соблюдению мер безопасности. Сами понимаете, информация о предупреждении из 2012 года – это такая бомба, которая может разнести всю мировую политическую систему и привести к третьей мировой войне. Поэтому меры безопасности мы принимаем беспрецедентные...

   15 марта 1960 г Сергей Владимирович Курашов был снят с должности министра здравоохранения СССР, и направлен руководить санаторно-курортными лечебными учреждениями. Министром здравоохранения была назначена Ковригина Мария Дмитриевна (АИ).

   Пока готовились перестановки в Минздраве, Хрущёв успел посетить Институт атомной энергии. Там ему показали образцы ионных и плазменных двигателей, о которых говорилось на совещании, предметно и подробно рассказали о ведущихся в институте работах по созданию перспективных реакторов, об исследованиях физики плазмы, как чисто теоретических, так и прикладных.

   – У нас ещё одна работа проводится, Никита Сергеич, – сказал академик Арцимович, когда экскурсия подходила к концу. – И там наметился прогресс. Готов работающий экспериментальный образец, который мы хотели бы вам показать. Изделие небольшое, его можно посмотреть в действии, но уже не в лаборатории, а в опытовом ангаре. Чтобы на полигон не ездить...

   – Это какой образец? – заинтересовался Первый секретарь.

   – Рельсотрон.

   – Ого! Экспериментальный, говорите? Вообще-то экспериментальный образец мне Мстислав Всеволодович ещё в 55-м году показывал.

   – Это уже другой уровень эксперимента, Никита Сергеич, – пояснил академик Александров. – В 55-м вы видели лабораторную установку. Сейчас это далеко ещё не готовый образец оружия, но значительно ближе к нему.

   – Ведите! – решительно повернулся к выходу Хрущёв.

   Его провели на нижние этажи, долго водили по коридорам, наконец, открылась дверь, и Первый секретарь оказался в большом ангаре. Вдоль стен выстроилось мигающее сотнями разноцветных огоньков научное оборудование, а в центре ангара, ближе к внутренней двери стоял БТР-152.

   – Бронетранспортёр? – удивился Хрущёв.

   Лев Андреевич Арцимович показал на пулемётную турель. На ней был укреплён агрегат, который Никита Сергеевич вначале принял за необычный, прямоугольного вида пулемёт.

   (В дальнейшем описании нет ничего фантастического, описывается рабочий образец малой мощности, приблизительно аналогичный этому: https://geektimes.ru/post/266128/ В статье указана мощность 27000 Дж, на канале https://www.youtube.com/channel/UCCyJF66176hT8hIt0x0RWKw/videos сообщается, что мощность увеличена до 35000 Дж.)

   – Это – экспериментальный образец небольшой мощности, – пояснил Арцимович. – Когда мы столкнулись с очень быстрым износом рельсов на лабораторной установке, много времени ушло на подбор наиболее подходящих пар материалов – для рельсов и для поддона снаряда. Рельсы, понятное дело, пришлось делать медные, там важна проводимость, а вот поддон снаряда сделали из алюминия, и это оказалось решающим фактором для успеха.

   – Это почему? – тут же заинтересовался Первый секретарь.

   – Алюминий при выстреле подплавляется и служит очень хорошей смазкой, защищающей медные рельсы от износа, – пояснил академик. – Сейчас мы произведём выстрел, и вы сами всё увидите.

   – Погодите, погодите... А как же мне говорили, что нужна огромная мощность, как у атомной электростанции, какой-то там уни... генератор...

   – Униполярный генератор? Это один из возможных вариантов. Для мощных образцов мы рассматриваем использование взрывомагнитного генератора конструкции товарища Сахарова, или твердотопливного МГД-генератора, а здесь используется обычная батарея конденсаторов, заряжаемая от бензинового генератора внутри кузова бронетранспортёра, – ответил Лев Андреевич.

   Он показал Первому секретарю батарею из нескольких десятков мощных конденсаторов, каждый был чуть меньше гранёного стакана. Конденсаторы были скреплены простой и прочной алюминиевой конструкцией, установленной на изоляторах в кузове БТР.

   – Мы постепенно добавляем к батарее всё больше конденсаторов, чтобы понять предел работоспособности этой схемы, – пояснил Арцимович. – Пока дошли до 35 тысяч джоулей. Это слишком мало для настоящего оружия, но для исследовательских целей годится.

   – А чем эта штуковина стреляет? – поинтересовался Хрущёв.

   Арцимович показал Первому секретарю «снаряд» – U-образный брусок алюминия, к которому был прикреплён стальной оперённый стреловидный сердечник.

   – Если просто вставить снаряд между рельсами и дать ток, снаряд расплавится и никуда не полетит, – пояснил академик. – Чтобы он полетел, мы при выстреле предварительно разгоняем снаряд сжатым воздухом примерно до 80 километров в час. После этого он влетает между рельсами, и тут подаётся электричество из батареи конденсаторов. Снаряд зажат между рельсами очень плотно, чтобы обеспечить хороший контакт. При прохождении тока алюминий плавится, ток идёт такой силы, что кабели к контактам рельсов пришлось крепить легко соскальзывающими зажимами, иначе их обрывало. Так их хотя бы обратно прицепить можно. Сейчас всё сами увидите.

   (В роликах хорошо видно, как при выстреле мотает питающие кабели https://www.youtube.com/channel/UCCyJF66176hT8hIt0x0RWKw/videos)

   Арцимович вручил Хрущёву защитные наушники, и сам надел такие же:

   – Наденьте, это не пушка Гаусса, бабахает не хуже обычного орудия.

   Мишенью служил большой брикет вещества, напоминающего желтовато-коричневый желатин.

   – Химики постарались, сделали для баллистических экспериментов мягкий желатиновый композит, соответствующий по механическим свойствам человеческому телу, – пояснил академик. – Это чтобы по свиным тушам не стрелять, как раньше делали.

   Он поднялся по обычной приставной лестнице, вложил снарядик в приёмную камеру рельсотрона, затем спустился и проверил наводку. Прицеливание осуществлялось телекамерой, объектив которой был укреплён на оружии, а основная электронная часть, соединённая с ним кабелем, располагалась в забронированном объёме. Изображение выводилось на телевизор, стоявший рядом с БТР на столике. На экране телевизора Никита Сергеевич видел кусок баллистического геля, рельсотрон был нацелен примерно в его центр.

   – Готовы? – спросил Лев Андреевич. – Тогда смотрите.

   Хрущёв поправил наушники, надвинув их поплотнее на уши. Арцимович нажал кнопку на выносном пульте.

   Ангар осветила ослепительная вспышка, из «ствола» рельсотрона вылетело сияющее пламя и сноп искр от расплавленного алюминия, заклубилось облако светло-серого дыма, тяжёлый удар хлестнул по ушам, быстро остывающие капельки металла, жёлто-оранжевым светящимся ливнем пролетели далеко вперёд и весело запрыгали по полу. Кабели, присоединённые к рельсотрону, сорвало, они чёрными щупальцами взметнулись в воздух, а затем упали на переднюю броневую заслонку бронетранспортёра. Никита Сергеевич увидел, как заколыхался коричневый желатин мишени.

   – Пойдёмте смотреть, – пригласил академик, сняв наушники.

   Хрущёв и Арцимович подошли к мишени. Академик подобрал оплавленные части алюминиевого поддона.

   – Видите, как оплавились? Внутри пришлось вставлять разрезную керамическую втулку, чтобы при выстреле стальная стрелка не сплавлялась с алюминием. Видите, в толще геля сквозной канал?

   Брикет желатина был пробит насквозь, канал с рваными краями проходил по всей его толщине, края выходного отверстия вывернулись наружу.

   – А где стрелка? – спросил Никита Сергеевич.

   – Вот, – Арцимович показал на толстую доску, поставленную позади брикета геля.

   Стальной заострённый сердечник почти пробил её и застрял, зацепившись стабилизаторами. Они тоже глубоко ушли в дерево, наконечник стрелки торчал с другой стороны доски.

   – Если стрелять только алюминиевым снарядом, он из-за своей необтекаемой формы быстро теряет скорость. Дальность получается маленькая. Стрелка имеет минимальное сопротивление воздуха, поэтому летит заметно дальше, – пояснил Лев Андреевич.

   – Впечатляет! – одобрил Хрущёв. – Теперь ясно, куда народные деньги ушли. До боевого образца, конечно, ещё далеко. Заряжать надо не вручную, да и с кабелями что-то решить нужно. Если их после каждого выстрела надо вручную на контакты цеплять, это явно не боевой образец. Ну, и дальность, конечно, маловата...

   – Нет, она и дальше стрелять может, просто ангар не такой большой, – ответил Арцимович. – Но в целом – да, тут ещё много работы предстоит.

   – А на сколько выстрелов хватает рельсов? – спросил Никита Сергеевич.

   – Они не изнашиваются практически, но на них постепенно налипает расплав алюминия, – пояснил академик. – Следующим снарядом часть алюминия снимается, но не весь. Блок рельсов сделан быстросъёмным, после примерно 50 выстрелов мы его снимаем и прошлифовываем, удаляя алюминий, а в это время ставим запасной. Понятно, что полсотни выстрелов до замены ствола для боевого оружия – слишком мало. Будем работать.

   – Дела у вас идут, как я вижу, – похвалил Хрущёв. – Держите меня в курсе, очень интересную работу вы проводите, Лев Андреич. Спасибо вам за интереснейшую экскурсию.

   #Обновление 15.08.2016

7. «Mare Nostrum».

   Первый послевоенный этап экономического сотрудничества с Францией начался ещё в 1955-м соглашением с компанией «Ситроен», (АИ, см. гл. 01-33) и продолжился после визита французского премьера Ги Молле в мае 1956 г. Французы строили для СССР суда для торгового флота, СССР продавал во Францию новейшие комплектующие для электронной техники (АИ), две страны реализовали сложный проект развёртывания системы цветного телевидения в совместно разработанном стандарте SECAM. (АИ частично, в реальной истории SECAM разрабатывался с 1956 по 1967 г, было 3 последовательных версии стандарта.)

   Визит де Голля в 1959-м открыл новый этап отношений, став прологом ещё более тесного взаимодействия. Начали с простого: заключили соглашение об упрощении визового режима для туристов. Теперь граждане Франции и стран ВЭС, выезжая в турпоездку в страны – партнёры на срок до 30 дней, получали вкладыш с визой к внутреннему паспорту прямо в турагентстве при покупке тура, обходясь без загранпаспорта. Для граждан СССР проверяли место работы – многие работали на закрытых предприятиях, поэтому в турагентство необходимо было представить справку, что выезжающий не является носителем государственных секретов. Таковым носителям выезд не был полностью заказан, просто оформление выезда было более сложным – каждый случай приходилось рассматривать индивидуально.

   Согласно заключённому в 1959-м договору, туристы из стран ВЭС могли ездить не только во Францию, но и в страны Французского Союза, например, на остров Мартиника, и на Мадагаскар, хотя столь далёкие туры особым спросом не пользовались – лететь через океан пока что приходилось с промежуточными посадками, получалось долго и дорого. Лазурный берег для наших туристов тоже оказался дороговат. Французы могли посещать в упрощённом режиме не только СССР, но и другие страны ВЭС. (АИ)

   Куда большим спросом пользовались туры на греческие острова – причём как в СССР, так и во Франции. Вопреки распространённому мнению, далеко не вся Франция имеет благословенный тёплый климат, и те же парижане, бретонцы и нормандцы с удовольствием начали ездить летом и осенью в Югославию и Албанию, а также летать на острова греческого Архипелага. Тем более, что туры были дешёвые, и к этому времени уже начала оформляться туристическая инфраструктура.

   Никита Сергеевич на совещании в Совете министров, когда обсуждались вопросы туризма и внешней торговли, предложил не просто строить новые гостиницы:

   – Учитесь мыслить и действовать комплексно, – заявил на совещании Хрущёв. – Учитесь у наших военных разработчиков. Они как делают? Разрабатывают не по отдельности скажем, самолёт, и ракету, а единый комплекс – оружие, систему наведения и носитель. А кто вам мешает применить подобный комплексный подход к внешней торговле? Вот, мы тут обсуждаем греческий заказ на строительство сети гостиниц для туристов на Крите. Так и предложите грекам не просто пять или десять гостиниц построить!

   Предложите им сразу удлинить взлётно-посадочную полосу аэропорта в Ираклионе, чтобы через год-полтора он смог принимать не только Ил-18 и Ту-110, но и Ту-114! Предложите им в довесок к каждой гостинице несколько автобусов туристического класса, наших ЗиС-127, для доставки пассажиров из аэропорта, опять же – ЗиС-118 «Юность», как экскурсионные, и для подвоза малых групп туристов, «Ситроены ID» в варианте «универсал» – в качестве такси, «Барханы» – для местностей со сложным ландшафтом. Туда же продавайте нашу кухонную технику, телевизоры в номера, мебель...

   Дальше – туристов развлекать надо! Предлагайте прогулочные подводные лодки, снаряжение для подводного плавания, катера, катамаранчики с велосипедным приводом, водные лыжи, воздушные шары-прыгуны, монгольфьеры, прогулочные дирижабли. Мыслите шире, предлагайте больше. Всё сразу не купят, но если не предложить, то не купят и того, что могли бы купить.

   Комплексный подход быстро сделал строительство туристической инфраструктуры высокодоходным источником валюты.

   Второй шаг был чуть сложнее – в основных туристических центрах СССР открыли курсы для повышения квалификации персонала «Интуриста». Среди преподавателей были французские специалисты, они обучали наших премудростям гостиничного бизнеса, учили, как правильно организовать сервис. В Союзе даже открыли несколько ресторанов французской кухни, а счёт более мелких «бистро» к началу 1960 г шёл уже на сотни. Эти «предприятия общественного питания» оформлялись как кооперативы в сфере обслуживания населения, в соответствии с принятым законом «О кооперации». (АИ)

   С января 1960 года правительство Франции ввело в оборот новый, «тяжелый» франк. Это привело к уменьшению инфляции, стимулированию экспорта из страны и сделало французскую валюту конвертируемой. (Реальная история, денежная реформа де Голля, после которой несколько поколений французов, спрашивая цену, уточняли: «Это в новых франках?») Для удобства туристов и упрощения экономических расчётов межгосударственным соглашением с 1960 г был установлен фиксированный курс рубля и франка, более того, в курортных зонах Французского Союза было разрешено хождение советского рубля, как мировой резервной валюты наравне с французским франком. Соответственно, французский франк, так же, как и национальные валюты стран ВЭС, начали принимать для обмена в сберкассах и обменных пунктах аэропортов на советских курортах по утверждённому курсу в пределах оговорённого соглашением валютного коридора. (АИ)

   Туристов надо было на чём-то возить, и тут как раз к месту подоспели советские авиалайнеры Ил-18 и Ту-110, пошедший на экспорт с удвоенной фирменной туполевской «четвёркой» в обозначении – под индексом Ту-104-4. В 1959 году новые советские авиалайнеры начали осваивать регулярные рейсы в Индию, Индонезию, на Ближний Восток, в Египет, Югославию и Албанию, в Грецию и на острова греческого Архипелага, на Кипр и Крит. «Эр Франс» для ознакомления закупила по два экземпляра Ил-18 и Ту-110, и в течение 1959 года использовала их в режиме опытной эксплуатации. Самолёты заслужили достаточно высокую оценку у французов, особенно – Ил-18. После перекомпоновки пассажирского салона уровень шума внутри самолёта уже не мешал пассажирам наслаждаться полётом, а удобство и простоту управления французские экипажи оценили по достоинству.

   Теперь «Эр Франс» вела переговоры с Министерством внешней торговли о закупке следующей партии самолётов. Компания также закупила несколько «Боингов-707» – контракт на их поставку был заключён и оплачен ещё в 1955 году. Однако французы с нетерпением ждали ввода в коммерческую эксплуатацию Ту-114. Их лётчики уже проходили обучение в Москве, под руководством наиболее опытных советских экипажей осваивали новый для них лайнер.

   Эксплуатационные испытания Ту-114 планировалось завершить в 1961 году, однако основные недостатки самолёта были заранее известны, и так же заранее устранялись. Его надёжность и безаварийность не вызывала сомнений, и Хрущёв убедил Туполева сократить эксплуатационные испытания на год.

   Де Голль воспользовался открывшимися возможностями и тоже предложил на продажу свои самолёты – «Caravelle» фирмы Sud Aviation. Это были среднемагистральные лайнеры небольшой вместимости – 55-56 пассажиров в первой версии, и до 80-то в варианте «Caravelle III», появившемся в декабре 1959 г. СССР закупил несколько «Каравелл». Одну отдали для изучения в ЛИИ. Французский лайнер оказался полезен в части ознакомления с западной культурой проектирования и обслуживания пассажиров на борту. Остальные самолёты передали «Аэрофлоту», для эксплуатации на местных линиях.

   Близкое знакомство специалистов «Аэрофлота» с современной европейской техникой пошло на пользу и эксплуатантам, и конструкторам. «Аэрофлот» получил опыт эксплуатации западных самолётов, и теперь более грамотно оформлял технические задания на разработку новых самолётов, и требования на доработки уже выпускающихся образцов. Теперь у Андрея Николаевича Туполева уже не получалось спихивать «Аэрофлоту» свои разработки «как есть», под лозунгом: «Берите, что дают». Туполев ворчал, что «эксплуатанты нынче стали слишком грамотные и требовательные.» Нашим переговорщикам из Минвнешторга удалось также договориться с «Эр Франс» после начала поставок Ту-114 «обменять» один из них на «Боинг-707», это было бы тем более полезно для сравнительной эксплуатации.

   Также на созданной в 1959 году совместном предприятии «Airbus Industrie» началось проектирование авиалайнера нового поколения, но эту работу планировали завершить к 1965 году. Сотрудничество начали с размахом, в совместный концерн вошли несколько ведущих французских авиапроизводителей и советские КБ Туполева, Ильюшина, Яковлева. Чтобы избежать в будущем возможных проблем из-за участия Франции в НАТО и предполагаемого давления со стороны США, французская сторона юридически представила всю программу как инициативу частных фирм, а государственная поддержка была налажена через специально созданный «Общественный фонд развития экономики» (Fonds de développement économique communautaire), под видом частных пожертвований. (АИ)

   С конца 1959 года Франция покупала в СССР оборудование спутниковой навигации системы «Циклон», французское телевидение получало прогнозы погоды с советского, индийского и югославского метеоспутников, рассчитываясь за них в валюте.

   В космической области стороны сосредоточились на совершенствовании конструкции метеоспутника. К двустороннему сотрудничеству СССР и Франции в создании метеоспутника следующего поколения присоединилась ГДР, вызвав этим предсказуемое недовольство Госдепартамента. Этот спутник был больше и тяжелее первого, нёс больше научной аппаратуры и рассчитывался на более длительные сроки эксплуатации.

   Первый запуск собственной французской ракеты-носителя лёгкого класса «Диамант» ожидался не ранее 1965 года, поэтому вместо строительства пусковой площадки для неё на космодроме Байконур решено было сосредоточиться на строительстве совместного космодрома во Французской Гвиане. К концу 1959 года проектирование стартового комплекса для ракеты «Союз-2.1» на базе Р-9 было завершено, и с января 1960 г на будущем космодроме Куру началось строительство первой пусковой площадки. Этот стартовый комплекс был проще и много дешевле монстроподобного пускового стола Р-7, так как новый «Союз» не надо было держать «за талию». (АИ)

   В 1959-м году Франция продолжала закупать в СССР электронные компоненты для ЭВМ. Основным покупателем стала «Compagnie des Machines Bull» – французский производитель ЭВМ, из-за «перекосов» в структуре ещё несовершенной европейской полупроводниковой промышленности отчаянно нуждавшаяся в комплектующих для своей продукции. Менеджеры «Bull» первоначально смотрели в сторону американских комплектующих производства «General Electric» и других фирм, но Минвнешторг и МЭП СССР сделали французам предложение, от которого те не смогли отказаться – более совершенные и быстродействующие компоненты высокой степени интеграции по более низкой, чем у американцев, цене. О том, что для СССР это уже продукция предыдущего поколения, менеджерам «Bull» не сказали, чтобы не топтаться на нежном и ранимом самолюбии «лягушатников» грязными русскими кирзачами.

   Пришлось, впрочем преодолевать неожиданное препятствие. Советские корпуса микросхем («Посол», «Вага 1Б», «Трапеция», «Тропа» и т.п.) были полностью оригинальны, тогда как в зарубежной технике ГИСы, микросборки и транзисторы были стандартизированы документами ISO, IEC, ANSI, EIA, NEMA, а с 1958 года и JEDEC. Поэтому был проведён значительный объём работ по внедрению в производство международных решений в сфере корпусировки интегральных схем. Поставлявшиеся во Францию логические элементы были упакованы уже в соответствии с действующими спецификациями JEDEC.

   В тот же момент СССР усилил своё присутствие в Международной Электротехнической Комиссии войдя в «тайный сговор» с членами ВЭС и продавливая в МЭК собственные стандарты по спецификациям «Комитета Операторов Стандартов в Микроэлектронных Отраслях Содружества» ВЭС, (аббревиатура – «КОСМОС»), одновременно вытесняя с рынка решения по стандартам EIA и JEDEC. Уже к середине 80-х основной пул стандартов, применяемых в микроэлектронике проходил по спецификациям «МЭК» и «КОСМОС». «JEDEC» прекратила свою деятельность в 1987 году. (АИ)

   В сфере автомобилестроения концерн «Citroёn Russe» продолжал наращивать выпуск линейки моделей DS и ID, разных модификаций, а также «Dyane» – облагороженная модель 2CV, получившая 40-сильный мотор от «Москвича-407», такой же, какой ставился на советско-немецкий IFA «Спутник» (АИ, см. гл. 03-17), и «Mehari» – лёгкий внедорожник с открытым пластиковым кузовом и приводом 4х4.

   Для увеличения выпуска в малых городах Калининской, Рязанской, Калужской, Брянской и Курской областей строились малые госпредприятия, выпускавшие отдельные автомобильные агрегаты по документации головных заводов. Эти комплектующие поставлялись не только на завод МЗМА, но и шли на экспорт во Францию. (АИ)

   Концерн постепенно распространял свою деятельность и на другие страны. В Бельгии с 1926 г в пригороде Брюсселя Форе работал завод по сборке автомобилей, принадлежавший созданной 31 января 1924 года фирме Sociеtе Belge des Automobiles CITROËN (SA Belge Citroёn). С 1956 года там начали собирать модель DS, производство продолжалось до 1969 г, всего было собрано более 97 тысяч автомобилей.(Реальная история) Комплектующие к ним поставлялись через Францию, но были изготовлены на заводах автоагрегатов в СССР (АИ)

   В ЮАС Гарри Оппенгеймер последовал совету Никиты Сергеевича Хрущёва и начал диверсифицировать свой бизнес, решив не зацикливаться только на золоте и алмазах. «Anglo-American Co» и «De Beers» начали инвестировать средства в производство оружия. В 1959-м Оппенгеймер организовал Armaments Corporation of South Africa (ARMSCOR, в реальной истории организована в 1968 г, без участия Оппенгеймера) и наладил производство в ЮАС стрелкового оружия, а также прикупил местную компанию Stanley Motors. (АИ).

   В конце 1959 года в ЮАС, в небольшом населённом пункте Natalspruit городского округа Экурхулени, недалеко от Йоханнесбурга, в здании бывшей школы началась сборка Citroen DS, организованная Stanley Motors. Автомобили собирались из готовых машинокомплектов, по документам поставляемых из Франции, причём их собирали как с левым, так и с правым расположением руля. (Реальная история, https://ru.wikipedia.org/wiki/Ситроен_DS). Однако детали и автоагрегаты в этих машинокомплектах были изготовлены главным образом в СССР. (АИ)

   Для удобства доставки грузов из Франции в Южную Африку Оппенгеймер финансировал постройку в Дурбане современного контейнерного терминала. Контейнеры с деталями везли из Ильичёвска и Марселя, в Порт-Саиде наборы деталей объединяли, после чего образовавшиеся машинокомплекты в контейнерах везли через Суэцкий канал, вокруг Африканского рога, вдоль восточного побережья Африки в Дурбан. Несколько позже такие же контейнерные терминалы были построены в Кейптауне и Порт-Элизабет. (АИ)

   Контейнерные терминалы во Франции строили югославские инженеры, а погрузочное оборудование поставлялось из СССР и ГДР. Американцы, разумеется, были крайне недовольны. Госдепартамент едва ли не в ультимативной форме потребовал отказаться от контрактов с ГДР и закупить оборудование в США. Де Голль справедливо возмутился. Ситуацию разрядил советский посол во Франции Сергей Александрович Виноградов, рекомендовав купить у американской компании «Bobcat Co» солидную партию малогабаритных погрузчиков, «чтоб отстали».

   Так и случилось. После заключения контракта на поставку с «Bobcat Co», Госдепартамент снял своё требование, но «осадочек» у де Голля остался. Скоро он припомнил американцам и эту историю.

   Анекдотичность ситуации заключалась в том, что «Bobcat Co», среди прочих компаний, принадлежала швейцарскому холдингу, финансируемому через подставные фонды Министерством внешней торговли СССР. (АИ, см. гл. 02-25)

   Заявление Хрущёва, что советские ракеты не нацелены на французские города, но держат под прицелом американские базы и склады вооружения на территории Франции и Западной Европы, произвело большое впечатление на французского президента. Уже вскоре после его визита в Москву он одновременно потребовал ускорить французскую национальную ядерную программу, и вывести американские войска и базы с французской территории.

   Начались сложные и нервные переговоры между Госдепартаментом и чиновниками с набережной Кэ д'Орсэ. Министр иностранных дел Морис Кув де Мюрвиль настаивал на скорейшем выводе американских войск, госсекретарь Гертер пугал его «советской угрозой», утверждал, что советские танки в случае войны через два дня будут в Париже, и только американский «ядерный зонтик» способен защитить Францию.

   Первый тяжеловодный ядерный реактор во Франции заработал ещё 15 декабря 1948 года. Исследованиями в области ядерной энергии руководил созданный 18 октября 1945 г. Комиссариат по атомной энергии (Commissariat à l'Energie Atomique, CEA), во главе которого был поставлен нобелевский лауреат Фредерик Жолио-Кюри.

   Первый пятилетний план развития французской атомной индустрии, принятый Национальным собранием в июле 1952 г., носил подчеркнуто мирный характер, хотя и предполагал строительство предприятия по промышленному производству плутония. Развитию атомной отрасли способствовало также обнаружение вблизи Лиможа месторождения, содержащего значительные запасы урана.

   Лишь тяжёлое поражение под Дьен Бьен Фу заставило французских политиков и военных начать реализацию программы создания ядерного оружия, а события во время Суэцкого кризиса, когда Франция, не будучи поддержана США и достаточно быстро лишившись поддержки Великобритании, в конце концов, оказалась в одиночестве, подтолкнули их в понимании необходимости иметь ядерное оружие, чтобы считаться великой державой.

   В августе 1955 года была предложена программа строительства АЭС. Предполагалось вводить в эксплуатацию по одному энергоблоку каждые 18 месяцев, чтобы получить 800 МВт к 1965 году. 28 сентября 1956 был запущен реактор G-1 в Маркуле и выработан первый французский атомный киловатт*час.

   Решение о развитии военного компонента в правительстве Французской республики принималось, естественно, в тайне от союзников по Североатлантическому договору. 5 декабря 1956 в составе Комиссариата по атомной энергии был создан Комитет по разработке атомной бомбы, а 19 декабря 1956 утверждена программа создания ядерных сил Франции. Таким образом, де Голль, вновь придя к власти 1 июня 1958 г., унаследовал от предшественников развивающуюся активными темпами ядерную программу, которой недоставало лишь концептуальной стратегической основы. Именно де Голль смог объединить военные и политические круги для того, чтобы создать все условия для выработки национальной стратегической программы.

   За разработку французской ядерной доктрины взялись ведущие военные теоретики – генералы Галлуа, Пуарье и адмирал Сангинетт. Вскоре они разработали концептуальные положения национальной доктрины, получившей название «сдерживание слабым сильного». Основная ее суть заключалась в идее, что более слабое в военной области, но обладающее ядерным потенциалом государство может путем угрозы его применения по крупным городам сдержать сильного агрессора от развязывания войны или конфликта.

   Для де Голля принципиально важно было то, чтобы французские ядерные силы были независимы ни от американских, ни от европейских партнеров.

   В 1958 году начали строить обогатительный завод в Пьерлятте, а 22 апреля 1959 состоялся пуск промышленно-энергетической АЭС-2 в Маркуле. 3-й энергоблок Г-3 АЭС в Маркуле был запущен 4 апреля 1960 года.

   13 февраля 1960 года была проведена операция «Жербуаз блё» – на полигоне Регган во Французском Алжире было взорвано ядерное устройство мощностью около 70 килотонн. 1 апреля 1960 сработал 5-килотонный «Жербуаз бланш», затем последовал длительный перерыв на изучение результатов испытаний – до 27 декабря 1960 года, когда был взорван третий 5-килотонный заряд под кодовым именем «Жербуаз руж», и 25 апреля 1961 – четвёртый, также 5-килотонный «Жербуаз верт». Франция убедительно доказала «Большому американскому брату», что может защищаться самостоятельно.

   (Ядерные испытания Франции http://www.pircenter.org/pages/212-yadernye-ispytaniya-francii)

   Самостоятельность в ядерной стратегии предполагала и создание собственных носителей ядерного оружия. Разработка баллистических ракет для военных и космических целей во Франции началась еще в 1949 г. В 1959 г., ответственность за нее была возложена на специально созданную компанию SEREB (Societe pour I'Etude et la Realisation d'Engins Balistiques). В 1960-е гг. проводились интенсивные испытания нескольких типов баллистических ракет средней дальности собственной разработки SSBS (Sol-Sol Balistique Strategique). Первые 9 ракет SSBS-S2 в шахтных пусковых установках были поставлены на боевое дежурство 2 августа 1971 г. на плато Альбион (южная часть Франции). 23 апреля 1972 г. в строй вступили еще 9 пусковых установок. Эти 18 ракет и составили наземный стратегический компонент французских ядерных сил.