Текст книги "Цвет сверхдержавы - красный. Восхождение. часть 3 (СИ)"

Автор книги: Сергей Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 111 страниц)

   Препятствием для авиации часто являются облака, закрывающие склоны гор, из-за чего рейсовые самолёты даже в начале следующего столетия летают в Читрал нерегулярно и часто вынуждены ждать хорошей погоды. В периоды ненастья в аэропортах иногда скапливается до тысячи человек на рейс.

   В настоящее время – на начало 1960 г – регулярного авиационного сообщения с Читралом ещё не существует», – уточнял в записке Серов.

   «Летом долина оживает и является идеальным местом для экстремального спорта на горных реках и других видов туризма. Природа Читрала весьма красива – контраст зеленых полей, голых бурых склонов и заснеженных гор отмечал Рерих: «...Гилгит и Читрал берегутся особо. Если трудно идти на Ладак, то Гилгит и Читрал всегда под особым запретом. Лиловые и пурпурные скалы, синева снежных вершин.»

   (фото долины Читрал http://nativepakistan.com/photos-of-chitral/)

   Читрал граничит на юго-западе с долинами Калаш Бирир, Бумберет и Рамбур, плотно засаженными растительностью и гигантскими ореховыми и фруктовыми деревьями, окутанными виноградными лозами.

   Также, по свидетельству шерпа Тенцинг Норгея, проводника нескольких европейских экспедиций в Гималаи: «В этой части страны много драгоценных камней, и они попадались нам на каждом шагу, только я не знал тогда, что они так дорого стоят. Не знали этого и местные жители – они отдавали свои находки в обмен за несколько пачек чая или другие продукты. Я привез с собой в Дарджилинг несколько таких камней. Увидев их, местные купцы пришли в страшное возбуждение и сказали, что камни драгоценные. Друзья уговаривали меня вернуться в Читрал, добыть побольше камней и разбогатеть на их продаже.»

   Эти три долины населены народом калаш, который, по их собственному преданию, произошел от войск Александра Македонского. Этот народ заметно отличается своей культурой и верой от населяющих основную долину Читрала народности дард, мусульманского вероисповедания. Язык калаша не имеет письменности и представляет собой древнюю форму санскрита с заимствованиями из языков соседних народов.

   (алфавит для калаша был разработан только в начале 21 столетия)

   В отличие от соседей-мусульман, калаши исповедуют собственную политеистическую религию. Их пантеон имеет немало общих черт с реконструируемым древне-арийским пантеоном. Утверждения некоторых журналистов, что калаши поклоняются «древнегреческим богам», безосновательны. В то же время около 3 тыс. калашей – мусульмане. Переход в ислам не приветствуется калашами, пытающимися сохранить свою родовую идентичность. По мнению специалистов-этнографов, калаши не являются потомками воинов Александра Македонского, а североевропейская внешность части из них объясняется сохранением изначального индоевропейского генофонда в результате отказа от смешения с пришлым неарийским населением. Наряду с калашами, подобными антропологическими характеристиками обладают также представители народа хунза и некоторые этнические группы памирцев и персов.

   Учёные относят калашей к белой расе. Лица у многих калашей – чисто европейские. Кожа белая в отличие от пакистанцев и афганцев. У калашей глаза голубые, серые, зеленые и очень редко карие. В настоящее время из-за участившихся смешанных браков с местным мусульманским населением среди них всё чаще встречаются люди обычной для Пакистана наружности.

   Ещё одна особенность, которая никак не вписывается в общую для мусульман Пакистана и Афганистана культуру и быт. Калаши всегда изготавливали для себя мебель и пользовались ею. Они едят за столом, сидя на стульях; – излишества, которые никогда не были присущи местным «аборигенам» и появились в Афганистане и Пакистане только с приходом англичан в ХVIII-ХIХ веках, но так и не прижились. А калаши испокон веков пользовались столами и стульями... (источник http://avator1.livejournal.com/15898.html)

   (По более поздним сообщениям, калаши верят также в единого бога-творца, которого называют Дезу, возможно, это – искажённое Deus. Учитывая большое количество гуманитарной помощи, поступающей к ним из Греции, можно предположить, что это – относительно позднее влияние греческих миссионеров, и традиционная политеистическая религия постепенно утрачивается. Источник http://www.oracle-today.ru/articles/65286/)

   Из-за собственной веры народ калашей с конца 19 века подвергался репрессиям со стороны мусульманских фанатиков. В указанный период калаши также населяли область Нуристан, и их общая численность составляла порядка 200 тысяч. После завоевательного похода Абдурахман-Хана в 1885 г их осталось не более 5 тысяч в трёх изолированных долинах в области Читрал. Калаши, населявшие Нуристан, были полностью вырезаны афганцами.

   До 1955 г Читрал являлся независимым княжеством. Правитель Читрала носит титул «Мехтар». С 14 октября 1954 г официально правителем княжества после смерти отца считается несовершеннолетний принц Мухаммад Саиф уль-Мульк Насир, 1950 г.р. В настоящее время правление осуществляет регент Шахзада Асад ур-Рахман.

   До 28 июля 1969 Читрал считался частью Пакистана только номинально. Из-за множественных политических проблем пакистанскому руководству было не до затерянной высоко в горах долины, доступной 4 месяца в году.»

   Далее в записке шли уже непосредственные выводы Серова:

   «Чтобы избежать превращения Читрала в очаг наркопроизводства и исламского фундаментализма, сейчас самое подходящее время, чтобы взять долину под контроль СССР. Первые шаги для этого уже сделаны. В ходе разведки трассы линии электропередач Единой энергосистемы ВЭС, советские геологи и этнографы, а также специалисты по сбору информации, проникли в Читрал и установили контакты как с правящим в княжестве регентом ур-Рахманом, так и со старейшинами из числа местного населения (АИ).»

   Никита Сергеевич хмыкнул, отметив понравившийся ему эвфемизм Серова – «специалисты по сбору информации».

   – Написал бы просто – добывающие офицеры, – усмехнулся Первый секретарь.

   «Также, с учётом местных особенностей, к операции были привлечены проповедники «исламского социализма». Проводится агитация и образовательно-разъяснительная работа с населением княжества, как с преобладающей народностью дард, так и с народом калаш. Идеи «исламского социализма» в связи с общей бедностью и общинным характером быта местного населения оказались весьма популярны.

   В долинах, где компактно проживают представители народности калаш, советскими специалистами по согласованной с регентом ур-Рахманом программе гуманитарной помощи, построены три школы, при участии местного населения разработан алфавит калашского языка на основе кириллицы с добавлением нескольких букв для обозначения звуков санскрита, отсутствующих в русском языке, составлена программа обучения для начальных классов, в настоящее время переводится и адаптируется к местным условиям советская программа для средней школы.

   Организованы три медицинских пункта с фельдшерским обслуживанием, в долине Бумберет на базе типового контейнерного полевого госпиталя развёрнут медицинский стационар на 120 лежачих мест. Организовано комплексное медицинское обслуживание населения по символическим для Пакистана ценам. Приём больных ведут советские врачи, они же обучают младший медперсонал из местных.

   Советизация местного населения проводится исподволь, ненавязчиво, с полным уважением к местным обычаям, традициям и верованиям. Для работы в калашских селениях подбираются специалисты с внешностью, похожей на местных – преимущественно блондины или шатены с серыми или голубыми глазами, на вид неотличимые от калашей, мужчины отпускают бороды. Советские специалисты изучают местные языки, что значительно облегчает контакты с населением.

   С народностью дард работают специалисты из среднеазиатских республик СССР, главным образом – из Таджикистана.

   Население принимает наших специалистов очень доброжелательно, снабжает их продуктами питания и водой бесплатно, в благодарность за медицинское обслуживание и обучение.

   Регент ур-Рахман уведомлён о визите советской делегации в Афганистан, и выразил заинтересованность в личной встрече с советским руководством. (АИ)

   Не менее важной представляется возможность объединения Афганского Бадахшана с Горно-Бадахшанской автономной областью Таджикистана. Работа с местными исмаилитами также ведётся, к ней привлечены представители исмаилитов из советской части Бадахшана. В Афганском Бадахшане проводить аналогичный комплекс мероприятий сложнее, из-за опасений спровоцировать негативную реакцию у администрации Захир-Шаха.

   Представляется целесообразным провести с Захир-Шахом беседу с целью выяснить его отношение к идее изменения существующих границ Афганистана и Пакистана, создания на их территории единых государств пуштунов и белуджей. В случае положительного результата имеет смысл оказать поддержку «великодержавным амбициям» пуштунов и Захир-Шаха. Это поможет в последующем организовать передел Кашмира договорным путём, без индо-пакистанской войны.»

   Этот абзац серовской записки Никита Сергеевич обвёл красным карандашом и пометил восклицательным знаком. Выводы Ивана Александровича весьма точно ложились на результаты обсуждения кашмирского вопроса с Неру.

   После зелени тропиков горная страна показалась всем серой и негостеприимной, погода была промозглая, холодная, только начиналась весна. Хрущёв посетил построенные с нашей помощью хлебозавод, госпиталь, домостроительный комбинат, затем долго беседовал с королем Мухаммедом Захир Шахом и его дядей – премьер-министром Сардар Мухаммедом Даур-Ханом. С королем Афганистана Захир Шахом у Никиты Сергеевича сложились по-настоящему дружеские отношения.

   В ходе этого визита Хрущёв решил сам посмотреть на Афганистан. В 50-х и 60-х, при Захир-Шахе Афганистан отнюдь не был страной диких вооружённых людей в чалмах и с автоматами. Разумеется, была «зона племён», не подчиняющаяся центральной власти, где местные пуштунские племена вели почти первобытное хозяйство. Но те районы, что контролировались правительством, выглядели иначе. В 1960-ых годах почти половина населения Афганистана имела доступ к медицинскому обслуживанию. В Кабуле действовал исследовательский центр по производству вакцин. Центральное правительство Афганистана проводило различные программы развития сельской жизни, медсестер посылали на джипах в отдаленные деревни, чтобы лечить жителей от таких заболеваний, как холера.

   В Кабуле был вполне современный университет, где обучались не только мужчины, но и девушки. Они получали профессии врачей и медсестёр. Женщины здесь делали карьеру в медицине, ходили в кино, учились. Заводы в пригородах производили ткани и другие товары. В пригороде Кабула на швейной фабрике шили одежду. Электричество для завода и города вырабатывала гидроэлектростанция, построенная Германией в начале 50-х. В стране царил закон и порядок, а правительство могло осуществить крупные проекты по развитию инфраструктуры, например, по строительству гидроэлектростанций и дорог.

   В кинотеатрах Кабула показывали голливудские и советские фильмы. В городе работали книжные магазины, ходили автобусы, в музыкальных магазинах продавались пластинки с записями современной музыки, женщины и дети во вполне европейской одежде свободно гуляли по городу и в городском парке. В домах образованных афганцев была мебель, а в Кабуле работали мебельные магазины. (Это не фантастика – http://www.spletnik.ru/blogs/vokrug_sveta/61903_afganistan-50-kh-i-60-kh-godov)

   Глядя на всё это, Никита Сергеевич в ужасе думал о том, что через 30 лет всё это рухнет под натиском радикальных исламистов. Если Советский Союз не примет меры.

   Разумеется, не стоило идеализировать режим Захир-Шаха. Уровень коррупции в Афганистане был невероятный. На одном из приемов в королевском дворце заговорили о патриотизме, и один из высокопоставленных афганских царедворцев рассказал, что по инициативе короля, чтобы поддержать экономику, чиновники в большинстве своём отказываются от жалованья.

   – На что же они живут? – удивленно воскликнул один из наших.

   – На взятки, естественно, – благодушно пояснил афганец, – на жизнь с лихвой хватает, а еще и государство обирать – непатриотично.

   Вот такой необычный был тогда в Афганистане патриотизм.

   С Захир-Шахом Хрущёв обсуждал не только строительные проекты. В 1950-х король уже столкнулся с сепаратистскими выступлениями пуштунов, и, пользуясь случаем, попросил Никиту Сергеевича о поставках партии стрелкового оружия и боеприпасов. Помощь Хрущёв обещал, при этом высказав некоторое удивление:

   – Странно, Ваше Величество, вы ведь, кажется, сами пуштун по происхождению, почему же ваши соплеменники выступают против вас?

   – Я бы сказал: не против меня, а за создание единого и независимого Пуштунистана в границах расселения пуштунских племён в Афганистане и Пакистане. Я же, как король всех афганцев, вынужден бороться против таких выступлений, – пояснил Захир-Шах.

   – У наших бюрократов есть поговорка: «Если чего-либо нельзя избежать, надо это возглавить», – Никита Сергеевич произнёс фразу с улыбкой, но при этом внимательно следил за реакцией собеседника.

   Захир-Шах не смог скрыть удивления:

   – Вы предлагаете мне возглавить пуштунское восстание? Но это означает – начать войну с Пакистаном! В 47-м мы уже пробовали объединить пуштунские районы Афганистана и Пакистана, но неудачно.

   – В 47-м у Пакистана было много военных, обученных англичанами, с боевым опытом, а у вас не было никакой поддержки извне, – ответил Хрущёв. – С тех пор многое изменилось. Если мы с вами и с Неру придём к соглашению, мы сможем скоординировать наши действия. Представьте себе одновременное восстание пуштунов и белуджей в Пакистане, поддержанные действиями вашей армии, нажим индийской армии на границе Пенджаба, Синда и Азад-Кашмира, захват индийцами региона Гилгит-Балтистан и поддержку Индией бенгальских сепаратистов в Восточном Пакистане. От Пакистана уже клочья полетят. Разумеется, Советский Союз окажет Афганистану и Индии политическое содействие в ООН, а может быть – и не только политическое. Смотря как мы договоримся. Англичане в этих краях напакостили изрядно, как и везде, по всему миру. Нынешние границы проведены ими без всякого учёта реального расселения племён и народов, люди одной национальности искусственно разделены, люди разных национальностей и вероисповеданий вынуждены жить вместе. Было бы логично провести границы иначе, по сложившимся границам мест проживания народов.

   – Но как на это отреагирует мировое сообщество? – спросил Захир-Шах. – Те же британцы?

   – У британцев сейчас достаточно проблем в экономике, – махнул рукой Никита Сергеевич. – Империя постепенно разваливается, они тщетно пытаются хотя бы задержать этот процесс. Им будет не до вас. Да и всему миру, в общем, тоже. Вот если Советский Союз сунется в Афганистан или Пакистан, вся эта иудопротестантская кодла немедленно поднимет вой, что-де «красные начали агрессию». А на бунтующие племена пуштунов, с точки зрения Европы – где-то на краю света, никто и внимания не обратит, пока в процесс не ввяжется одна из великих держав, либо Индия.

   – Вот именно, как ещё поведёт себя Индия? – задумался король

   – Индии развал Пакистана однозначно придётся на руку, тут и гадать нечего, – успокоил Хрущёв. – Поддерживать вас напрямую Неру не станет, но и мешать не будет. Разумеется, в обмен на кусок Кашмира... скажем, Гилгит-Балтистан.

   – Вполне возможно... – задумчиво протянул Захир-Шах. – Мне нужно спокойно всё обдумать. Вы не возражаете продолжить разговор завтра?

   – Безусловно, такие вопросы с кондачка не решаются, – согласился Никита Сергеевич.

   Вечером бортрадист правительственного самолёта принял неожиданную радиограмму. Пользуясь удачным случаем присутствия советского лидера в соседнем Афганистане, Шахзада Асад ур-Рахман, регент королевства Читрал, пригласил Хрущёва посетить его страну. Разумеется, эта инициатива была подсказана регенту кем-то из людей Серова, или из агентов Коминтерна, проникших в королевство вместе с русскими геологами или инженерами.

   «К сожалению, горные перевалы ещё завалены снегом. Добраться до нашей столицы сейчас можно, разве что, на одном из тех величественных воздушных кораблей, что парят в облаках», – в цветистой восточной манере писал регент ур-Рахман.

   Хрущёв не колебался ни минуты. Он тут же продиктовал ответ, в котором с благодарностью принял приглашение.

   – Отправьте радиограмму как можно скорее, – попросил Первый секретарь.

   Беседа с Захир-Шахом о возможном переделе границ получила продолжение на следующий день. Поначалу, как принято на Востоке, разговор шёл ни о чём. Король поинтересовался, хорошо ли отдохнул его высокий гость, нравится ли ему афганская кухня, посетовал на традиционно отвратительную ранней весной погоду. Лишь после этого обычного для мусульман длительного вступления заговорили о деле.

   – Вы меня здорово зацепили своим вчерашним... предположением, не буду говорить – предложением, господин Хрущёв, – признался король. – Свободный, единый и независимый Пуштунистан был бы достойным делом всей моей жизни. Но в моей стране много племён и даже сект. Таджики, белуджи, опять-таки, нуристанские и бадахшанские исмаилиты...

   – Почему бы не предоставить им независимость и возможность самим решать свою судьбу? – предложил Никита Сергеевич. – Я более чем уверен, что небольшие народы предпочтут оставаться в составе Афганистана, или, правильнее будет сказать – Пуштунистана. Белуджи, возможно, захотят создать свой, независимый Белуджистан, а может – и присоединятся к Афганистану.

   – Белуджи – сунниты, как и афганцы, и всегда тяготели к нам, а не к шиитскому Ирану, – пояснил Захир-Шах.

   – Тем более, возможно, имеет смысл создать в будущем федерацию или конфедерацию Пуштунистана и Белуджистана, либо, наоборот, предоставить белуджам независимость, – ответил Хрущёв.

   – Таджики и бадахшанские исмаилиты тоже, выходит, такие же разделённые народы, – продолжал Захир-Шах. – Только вторая и большая их половина живёт в вашей стране. Думаю, если предоставить им право самоопределения, они, скорее, захотят присоединиться к советскому Таджикистану и советскому же Бадахшану, не так ли?

   – Если эти народы выскажут подобное желание, мы, безусловно, рассмотрим такую возможность, – осторожно ответил Никита Сергеевич. – Но побуждающим действием, согласно советским законам, должна быть только воля народа, а никак не принуждение того или иного правителя.

   – Не уверен насчёт таджиков, а вот исмаилиты однозначно предпочтут объединение с советским Бадахшаном, – заметил король. – Учитывая все те притеснения, что они терпели со времён Абдурахман-хана, который огнём и мечом искоренял исмаилитскую и прочую ересь...

   – Насколько я знаю, правоверные мусульмане не жалуют исмаилитов? – намекнул Хрущёв.

   – В переписях населения народности Памира обычно называют таджиками, – пояснил Захир-Шах. – Однако два народа сильно не любят друг друга. Таджики обычно говорят об исмаилитах так: «Памирцы никакие не мусульмане. Где это видано, чтобы правоверные молились дважды в день и употребляли алкоголь! Ни один из нас не выдаст свою дочку замуж за такого еретика». К тому же их женщины не закрывают лиц, что в традиционном исламе невозможно.

   – Ну, в Кабуле я видел немало женщин без чадры, – заметил Никита Сергеевич.

   – Так то в Кабуле! – улыбнулся Захир-Шах. – Кабул – столица, просвещённый, почти что европейский город!

   – Да, я был весьма впечатлён вашими достижениями, – вставил Хрущёв.

   – А в дальних кишлаках женщина без паранджи шагу не сможет ступить за стенами дома, – закончил свою мысль король.

   – У нас таких ограничений нет, – пояснил Никита Сергеевич. – Мужчины и женщины имеют равные права, никто не может запретить женщине получить образование и устроиться на работу. Кстати, жители Горно-Бадахшанской автономной области, которых вы называете исмаилитами – одни из наиболее образованных граждан советской Средней Азии. В тех краях наибольший среди наших среднеазиатских республик процент людей, получивших высшее образование.

   – О том я и говорю, они, скорее, присоединятся к вам, чем останутся в составе Афганистана, то есть, будущего Пуштунистана, – заметил король.

   – А так ли важны для вас эти исмаилиты? – спросил Хрущёв. – Раз для правоверных мусульман с ними даже по одной дороге ходить невместно, почему бы не отпустить их на все четыре стороны?

   – Гм... Возможно... возможно... – пробормотал Захир-Шах. – Если бы, к примеру, Советский Союз поддержал создание Пуштунистана... – он не договорил, но намёк был более чем прозрачный.

   – Такая поддержка возможна, – согласился Никита Сергеевич. – Вопрос лишь в форме и характере этой поддержки. Одно дело – поддержка на чисто политическом и информационном уровне, например, в газетах и на уровне дипломатов, скажем, в ООН, другое дело – материальная, или даже непосредственная военная поддержка...

   – Мы с вами, как два матёрых лиса, ходим вокруг курятника, – неожиданно рассмеялся король.

   – Я слышал, что это в местных обычаях, – парировал Хрущёв.

   – Что есть то есть... Давайте поговорим по-европейски, начистоту, – предложил Захир-Шах. – Предположим, восстание пуштунов начнётся. Какова будет реакция СССР?

   – Пока от вас не будет официальной просьбы о помощи, Советский Союз будет считать события внутренним делом Афганистана и будет настаивать на невмешательстве других стран, – твёрдо ответил Никита Сергеевич. – В том числе и в ООН.

   – Если мы обратимся с просьбой о помощи, на какой уровень поддержки мы можем рассчитывать? – продолжал король.

   – Вводить войска мы не станем, – однозначно ответил Хрущёв. – Дела афганцев должны решаться самими афганцами. Мы можем поставить оружие, боеприпасы, обеспечить воздушную разведку. Прислать своих военных инструкторов, обеспечить бесперебойную связь, в том числе – спутниковую, через космос, в любой точке Афганистана и Пакистана.

   – Уже неплохо, – кивнул Захир-Шах. – Что вы хотите взамен?

   – Ваханский коридор, – так же решительно ответил Никита Сергеевич. – И вы не трогаете Читрал.

   – Ваханский коридор? Зачем он вам? – удивился король.

   – Чтобы перекрыть возможный доступ банд с территории нынешнего Пакистана и Кашмира в Горный Бадахшан и Таджикистан в целом, – Хрущёв, разумеется, не стал говорить о наркотрафике, шедшем через Ваханский коридор и Читрал, начиная с 1979 года.

   – – Понятно, – согласился Захир-Шах. – В таком ключе это звучит разумно. А Читрал? Кому он вообще нужен? Нам эти еретики точно ни к чему, пуштуны там не живут, это дардская территория.

   – Ну, раз там нет правоверных пуштунов, нам и еретики сгодятся, – улыбнулся Никита Сергеевич. – Вам от них всё равно толку немного.

   – Согласен, – покивал король. – Только вот... в Ваханском коридоре у меня летняя резиденция. Летом там не жарко, не то что в пыльном и раскалённом Кабуле.

   – Разумеется, вы сможете отдыхать там сколько и когда захотите, – тут же гарантировал Хрущёв. – Район вашей резиденции будет пользоваться правом экстерриториальности.

   – Годится, – согласился Захир-Шах. – Если же нам понадобится большая помощь, чем только авиаразведка – это возможно?

   – Авиаудары на оперативную глубину. Возможно, если договоримся – даже непосредственная авиационная поддержка. Советский спецназ также может организовать разнообразные проблемы и неприятности для пакистанцев, например, поддержать сепаратистов в Синде. Там сейчас достаточно активны коммунисты, а значит, можно рассчитывать и на помощь Коминтерна. А это, считайте, общемировая политическая поддержка, митинги солидарности с борьбой афганского народа по всему миру, активное противодействие империалистической пропаганде, – ответил Никита Сергеевич. – Но это обойдётся дороже.

   – Бадахшан? – предложил король.

   Никита Сергеевич не мог не отметить мысленно, что Захир-Шах хотя и сделал по-королевски щедрое предложение, но – по принципу: «Возьми, Боже, что мне негоже». В уплату за будущую поддержку он предложил регион, населённый не правоверными мусульманами-таджиками, а еретиками-исмаилитами, видимо, решив сбагрить их «заезжему гяуру». Сама судьба отдавала в руки советскому народу богатейший район Памира.

   – И Нуристан, – поднял ставки Хрущёв. – Не весь Бадахшан, а его восточная и южная часть, населённые исмаилитами. Западная часть Бадахшана, где живут в основном таджики и пуштуны, пусть останется за вами. В обмен на поставки оружия, боеприпасов, авиатехники, и подготовку лётчиков афганских ВВС.

   Захир-Шах даже опешил от неожиданности:

   – Немало...

   – Так мы и дадим ещё больше, – ответил Никита Сергеевич. – Имея современные ВВС и армию, вы получите южный Пуштунистан и Белуджистан. Мы на них не претендуем. И у вас будет возможность передвинуть границы Афганистана на юг и восток, совместив их с границами исконных пуштунских территорий. Больше того, вместе с Белуджистаном вы получаете выход к морю, а это – широчайшие возможности торговли со всем миром, экспорт своих полезных ископаемых и других товаров.

   Захир-Шах в сомнении потёр подбородок:

   – Это было бы очень неплохо... Даже замечательно... Но обучать лётчиков – дело долгое, тем более – на реактивных самолётах.

   – Конечно, – согласился Хрущёв. – Но формирование и оснащение советской техникой собственных воздушных сил позволит вам пригласить наших лётчиков для пилотирования этих самолётов.

   – Наёмники? – сообразил Захир-Шах. – Теперь понимаю. Да, с такой профессиональной поддержкой это предприятие выглядит вполне реализуемым. Опознавательные на самолётах будут афганские, соответственно, никто не сможет обвинить Советский Союз в агрессии против Пакистана. А кто там в кабине сидит – поди разбери...

   – Вот именно, – усмехнулся Никита Сергеевич. – Есть также чисто деловое предложение. В Пакистане и Индии англичанами построена обширная железнодорожная сеть. В России ещё в 1857 году появились проекты соединения железных дорог нашей страны с дорогами Британской Индии. В 1916-м предлагали начать строительство ветки через Кушку, Герат и Кветту в нынешний Пакистан, но из-за войны и революции – не срослось. Почему бы нам с вами не построить такую дорогу?

   – Польза для СССР и Индии от такой дороги очевидна, – подумав, произнёс Захир Шах. – Но какая польза от неё будет Пуштунистану?

   – В вашей стране много полезных ископаемых, – подсказал Никита Сергеевич. – Вы могли бы озолотиться сами, и поднять жизнь народа на современный уровень. Но доставить тяжёлое горнодобывающее оборудование без железной дороги крайне трудно. Почему англичане этого и не сделали. Построив дорогу, мы с вами смогли бы совместно добывать руду на афганской земле, вывозить в СССР на переработку, а в будущем – построить и обогатительные фабрики прямо здесь, а прибыль от продажи различных металлов и прочих ископаемых делили бы поровну.

   – Понял, – улыбнулся король. – Интересная идея. Я над этим подумаю и сообщу своё решение. Вот теперь мне понятно, почему вы решили поддержать идею Пуштунистана.

   – Это одна из причин, – слегка улыбнулся в ответ Хрущёв.

   – Считайте, что мы договорились, – утвердительно кивнул Захир-Шах. – Но Бадахшан и Нуристан в обмен только на военную поддержку – это много. Есть ещё одно дело, в котором вы можете оказать существенную помощь моему народу. Я слышал, что вы строите в Таджикистане и Туркменистане большую оросительную систему. Собираете воду со склонов гор и направляете на поля?

   – Верно. У нас начата большая программа освоения пустынь, – подтвердил Хрущёв.

   – Я хочу, чтобы будущий Пуштунистан был не пустыней, а цветущим садом, – заявил король. – Пусть ваши инженеры и агрономы помогут нам построить современную оросительную систему, со сбором талой воды с гор, и научат, как сделать пустыню плодородной. Строить мы будем сами, от вас нужен проект, оборудование и руководство работами. В этом случае я согласен уступить вам Бадахшан и Нуристан, раз уж Пуштунистану отойдёт большая часть пакистанской территории. И никакой коммунистической агитации. Идёт?

   – Договорились, – коротко ответил Первый секретарь, протягивая руку, и король Афганистана пожал её.

   Результатом этого разговора стало соглашение о сотрудничестве СССР и Афганистана в области народного хозяйства. О каком-либо секретном дополнительном протоколе речи не шло – Хрущёв знал, что любые подобные документы рано или поздно выплывают на свет.

   #Обновление 25.07.2016

   Для посещения Читрала советской делегации пришлось сменить транспорт. 4 марта в аэропорту Кабула пришвартовался дирижабль, не из правительственного авиаотряда, а обычный «Киров» в пассажирском варианте.

   На киле дирижабля были нанесены большие красные звёзды с белой и красной каёмкой, а на бортах кто-то изобразил огромный серп и молот во всю немалую высоту оболочки. Зубастую пасть на «морде» пассажирских дирижаблей не рисовали, а чтобы не пугать местных жителей, вместо неё догадались изобразить дружелюбную улыбку и цветок подсолнуха «в уголке рта». Выражение нарисованных «глаз» над «улыбкой» тоже сделали более добрым, чем обычно.

   – Это – чтобы кто-нибудь из местных с перепугу не пальнул снизу, – пояснил командир экипажа.

   Скалистый окоём Читрала со стороны Пакистана закрывала плотная облачность. Над Нуристаном и Читралом несколько советских Ан-8 распылили реагент, облака пролились дождём и рассеялись, открыв дирижаблю беспрепятственный путь на северо-восток. Первую половину пути, над афганской территорией, Никита Сергеевич ещё раз перечитывал записку Серова и дополнительные документы, но когда впереди и левее замаячил высочайший из местных «семитысячников» – Тиричмир, колосс высотой 7708 метров, окружённый белыми языками ледников, а за ним – сверкающие под лучами солнца вершины Гиндукуша, любопытство взяло верх. Хрущёв поднялся на лифте этажом выше, в килевую балку, и вышел на обзорную галерею левого борта. На самолётах он летал часто, а вот на дирижаблях, из-за их малой скорости, полетать почти не доводилось.

   Полёт на дирижабле был совершенно другим, несравнимым по ощущениям. Воздушный корабль плыл над горами, купаясь в белых клочьях редких облаков. Тиричмир медленно и величественно проплывал вдалеке слева, за ним виднелись заснеженные клыки Гиндукуша. К счастью, со стороны Нуристана горы были заметно ниже. Но дирижаблю всё равно приходилось обходить высокие пики, держась над ущельями. Внизу среди голых каменистых склонов, покрытых пятнами снега, внезапно раскрывались глубокие узкие долины, где виднелись следы деятельности человека – расчерченные как по линейке прямоугольники полей, коробочки строений, ещё не начавшие зеленеть заросли садов.