Текст книги "Цвет сверхдержавы - красный. Восхождение. часть 3 (СИ)"

Автор книги: Сергей Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 111 страниц)

   Когда передатчик был собран, Оксана сама ещё раз проверила все соединения, и включила прибор. Засветилась лампочка. Проверка на контрольном стенде показала, что передатчик работает в соответствии с документацией. Только после нескольких проверок передатчик установили в корпус спутника и закрыли крышку. Перед закрытием Оксана, Дэвид, Сьюзанн, Энн и все пионеры, участвовавшие в сборке спутника, расписались изнутри на крышке корпуса.

   – Сейчас он вылежится до завтра, – сказала Оксана. – Завтра мы его включим и ещё раз проверим, а потом повезём его на космодром, и там проверим ещё несколько раз, перед запуском.

   – О! А ведь нас тоже пригласили на космодром! – ответил Дэвид. – Мистер Хрущёв обещал нашему дедушке показать нам, как запускают спутник.

   – Наверное, он наш спутник и имел в виду, – догадалась Оксана. – Его должны запустить вместе с другим спутником, одной ракетой.

   Вот тут уже удивились Джон и Барбара Эйзенхауэр, наблюдавшие за ходом работы с гостевых мест за барьером, обрамлявшим рабочую площадку.

   – Так это не макет? – спросил Джон. – Эта штуковина по-настоящему полетит в космос?

   – Конечно, – серьёзно ответила Оксана. – Мы работаем по заданию Главного конструктора товарища Королёва. Через этот спутник будет идти связь между детскими коммунами всего Советского Союза.

   Джон и Барбара переглянулись.

   – Я вообще думала, что это у вас игра такая, – призналась Барбара. – Ещё удивилась, надо же, как всё серьёзно и похоже на настоящую лабораторию.

   – Это не игра. Здесь всё взаправду. Мы сами этот спутник проектировали, вместе со студентами из Бауманки, и сами его сделали, – рассказала Оксана. – Я участвовала в разработке передатчика, а вообще над проектом работали пионеры со всего Союза.

   – А обычные игры у вас бывают? – спросил Джон.

   – Конечно. Каждый день, – Оксана повернулась и посмотрела на часы. – Вот сейчас мы как раз успеем искупаться перед ужином. Пойдёмте?

   Пока внуки президента в «Артеке» принимали участие в сборке «пионерского спутника», Эйзенхауэр с Хрущёвым посетили Иркутск, а затем прибыли в резиденцию на берегу Байкала, для переговоров. Здесь к Никите Сергеевичу присоединился сын Сергей, в некоторых беседах заменявший профессионального переводчика. Переговоры велись и в зале резиденции, и во время прогулок по окружающему её парку. На прогулках профессиональные переводчики шли в нескольких метрах позади. Пока разговор шёл на отвлечённые темы, Никита Сергеевич просил переводить сына, если же беседа касалась политических вопросов, он подзывал Виктора Михайловича Суходрева, а президент – своего переводчика. Сергей в этих случаях отходил и шёл сзади.

   Эйзенхауэр вёл себя сверхосторожно. Впервые войдя в зал переговоров, украшенный лепными гипсовыми розами и другими масонскими символами, президент и бровью не повёл. Он уже насмотрелся на эту символику и в Москве, и в Ленинграде. Не среагировал он в момент первой встречи и на опознавательное рукопожатие Сергея, которого готовили к операции вместе с отцом. Лишь во время очередной прогулки, когда беседа зашла о посещении Ленинграда, об Исаакиевском и Казанском соборах, президент вдруг спросил:

   – Господин Хрущёв, вы ведь атеист?

   – Официально – да, – Никита Сергеевич тут же насторожился.

   – Официально? – переспросил президент. – То есть, на самом деле...? – он умышленно не закончил фразу.

   – Вы только посмотрите вокруг, – уклончиво ответил Хрущёв. – Какая красота! Кто-то ведь должен был всё это создать?

   – Так вы верите в Высшую Сущность? – рискнул спросить Эйзенхауэр.

   – В Великого Архитектора Вселенной? Конечно.

   – А вы, молодой человек, – президент повернулся к Сергею. – Вас тоже коснулся свет знания?

   – Да, но я лишь в начале долгого пути, – так же осторожно ответил Сергей, сообразив, что наконец-то начался тот разговор, ради которого его задействовали в мероприятии.

   – Но почему вы, господин Хрущёв, молчали раньше, например, в прошлом году, в Кэмп-Дэвиде? – спросил Айк.

   – Мы не были уверены в обоснованности такого шага, – ответил Первый секретарь. – Не было уверенности, что нас поймут правильно. Кроме того, правила братства запрещают раскрывать себя, ради безопасности, в том числе и за пределами границ страны. К примеру, очень немногие видели тот барельеф в моём кабинете. Обычно вместо него висит портрет Ленина, и лучезарную дельту я на столе постоянно не держу.

   – Уф-ф... – Эйзенхауэр шумно выдохнул, как будто сбросил с плеч тяжёлый груз. – Я уже неделю гадаю, то ли это – провокация вашего Кей-Джи-Би, то ли реальная попытка контакта...

   – Конечно, провокация, – ухмыльнулся Никита Сергеевич. – Агенты Кей-Джи-Би за каждой травинкой прячутся, тут вообще каждый комар в округе как минимум в звании майора...

   Айк расхохотался, чувствовалось, что его отпустило сильнейшее нервное напряжение.

   – Комары, говорите? – он улыбнулся. – Я перед поездкой прочитал эссе нашего писателя-фантаста, Хайнлайна, он только что вернулся из поездки по вашей стране. Не могу сказать, что я во всём с ним согласен, хотя, конечно, он видел больше меня.

   Что меня особенно заинтересовало – это полярная лиса на службе полиции. Вы их как-то по-особенному натаскиваете?

   – Полярная лиса? – переспросил Хрущёв. – А-а! Песец! Нет, тут, скорее, расчёт на фольклорный образ песца, известный в народе. Если пришёл песец – юлить и сопротивляться бесполезно. Поможет только явка с повинной.

   – Гм... я всегда считал, что у вас в России основной фольклорный образ – это медведь? – удивился президент.

   – Медведь, волк, заяц, лиса – это всё герои русских народных сказок, – улыбнулся Никита Сергеевич. – Но язык и фольклор живут и развиваются самостоятельно. Сейчас в поговорках чаще упоминаются не заяц и медведь, а жаба, песец и белочка.

   Айк несколько минут помолчал, собираясь с мыслями:

   – Когда мы были в Лениграде, – сказал президент, – меня поразило, как много там символов истинного знания. В Москве их тоже много, но весь центр Ленинграда как будто построен в едином стиле, понятном только для посвящённых. Лучезарная дельта на фронтоне Казанского собора, фигуры Исиды и Урании на Адмиралтействе, две колонны перед Храмом – напротив крепости (Айк имеет в виду Стрелку Васильевского острова), фигура Исиды на одной из колонн, и компас под её рукой, указующий на Восток... (см. фильм «Тайна вольных каменщиков» https://www.youtube.com/watch?v=bAILURVjCFY)

   – Ничего удивительного, – пожал плечами Хрущёв. – Пётр Первый, основатель Петербурга, был посвящён и принят в члены Великой ложи Англии. Архитекторы, приглашённые им для строительства города – Тома де Томон, Монферран, Бетанкур – тоже были посвящёнными высоких степеней...

   Эти имена он заучивал долго, понимая, что перепутать нельзя.

   – А кстати, какая степень у вас, господин Хрущёв?

   – Мастер, но это чисто номинально. Среди нас есть братья, посвящённые в куда большей степени, чем я.

   – Понимаю, – кивнул президент. – Теперь мне вообще многое понятно.

   – Пасьянс сошёлся? – улыбнулся Никита Сергеевич.

   – Именно! Жаль только, что так поздно. Скольких жертв можно было избежать!

   – Их можно было избежать и без этого. Например, строго соблюдая достигнутые договорённости, – заметил Первый секретарь.

   – Но мы же считали вас варварами, мечтающими разрушить цивилизацию! Кто мог предположить, что в недрах варварского коммунизма зреет зерно истинного знания? Кстати, какова ваша настоящая цель?

   – Коммунизм не большее варварство, чем капитализм, а цель наша – та же, что и у вас. Мы с вами идём к одной цели, хотя и очень разными путями, – ответил Хрущёв.

   – Вы выбрали очень уж окольный путь, на мой взгляд, – произнёс президент.

   Ирония судьбы заключалась в том, что каждый из них, говоря об «одной цели», вкладывал в это выражение совершенно разные, противоположные понятия.

   – Иногда окольный путь приводит к цели быстрее, чем более прямой, – туманно ответил Первый секретарь. – Дорога к Храму с Севера пролегает иначе, чем с Запада.

   – Пожалуй... Нужно учитывать, что ваш народ живёт в других природных условиях, много более суровых, и это оказывает определённое влияние на характеры и восприятие, – президент задумался. – Кстати, а какое пожелание вы загадали там, у фонтана в Сталинграде?

   – Советский Союз всегда последовательно выступает за мирное урегулирование конфликтов, мирное сосуществование народов и различных политических систем, – ответил Никита Сергеевич. – Как коммунист, что я ещё мог пожелать, кроме мира и процветания наших народов?

   – Это было бы замечательно, – согласился Айк. – Я всё думаю, сможем ли мы с вами договориться? Прийти к соглашению?

   – Возможно, – Хрущёв неопределённо пожал плечами, потом сделал Сергею знак отойти и подозвал переводчиков. – Для этого каждый должен сделать шаг навстречу. Почему бы для начала каждой из сторон не накрыть пусковую кнопку колпачком и запереть её на ключ?

   – Это было бы разумным решением, но это не так просто, – согласился Эйзенхауэр. – Нас очень беспокоит ваша система автоматического запуска ракет, этот ваш «Периметр». Компьютеры несовершенны, в них может произойти сбой, и тогда они дадут ошибочный приказ о пуске.

   – Если произойдёт ошибка, я могу отменить запуск, – ответил Никита Сергеевич. – Если же война всё-таки случится, и ваш первый удар уничтожит нашу систему государственного и боевого управления, система «Периметр» обеспечит нанесение ответного удара, чтобы агрессор не остался безнаказанным.

   – Но почему вы считаете нас агрессорами?

   – А чьими базами окружён Советский Союз? Марсианскими? Чьи бомбардировщики постоянно летают с атомными бомбами вокруг наших границ? Нанайские, что ли? – буркнул Хрущёв.

   – Мы лишь защищаемся от коммунистической агрессии... – начал Эйзенхауэр.

   – Вот если бы ваши базы окружали вашу собственную территорию, это была бы защита, – ответил Никита Сергеевич. – Пока же они окружают нашу страну, и на защиту это как-то мало похоже.

   – Но мы защищаем наших европейских союзников!

   – Да на хер они нам сдались, союзники ваши? – возмутился Хрущёв. – Не будем мы вторгаться в Европу! Если, не дай бог, начнётся, мы их просто сожжём тактическими ракетами, при ударе по вашим базам, и пусть там уцелевшие от радиации дохнут, разве так трудно это понять?

   Эйзенхауэр сглотнул и замолчал. Несколько минут собеседники шли рядом.

   – Я полагаю, – продолжил наконец, президент, – нам пора подумать о разработке комплекса мер, которые могли бы сделать наше сосуществование более безопасным. Меня тоже беспокоит засилие военных и связанных с ними корпораций. Они сливаются всё теснее, превращаясь в единый военно-промышленный комплекс.

   В этот момент президент искренне делился своими опасениями, Хрущёв знал это, и поспешил поддержать его:

   – Конечно, ваши корпорации доят государственный бюджет, причём наверняка ещё и обманывают на каждом шагу, дерут втридорога за каждую мелочь, которую можно купить в обычном магазине за пару центов. Им выгодно противостояние между нашими странами, и пока возможность доить бюджет через военные заказы сохраняется, «холодная война» будет продолжаться.

   Чтобы её закончить, необходимо бросить корпорациям другой кусок, такой же жирный, но менее опасный для человечества. А в перспективе даже более выгодный.

   – Что вы имеете в виду? – тут же спросил Айк.

   – Это могла бы быть совместная программа освоения космоса, – предложил Никита Сергеевич. – Смотрите.

   Он достал блокнот, нарисовал несколько концентрических окружностей.

   – Это мне наши учёные объясняли. Вот это, в середине – Солнце. Первая планета – Меркурий, она наверняка очень богата тяжёлыми металлами, ведь Солнце своими лучами выжгло там все лёгкие элементы. Дальше – Венера. На Меркурий и Венеру нам пока не сунуться, слишком жарко. Вот это – Земля и Луна. За ней – Марс. А вот за орбитой Марса лежит пояс астероидов. То ли обломки разрушенной планеты, то ли стройматериал для несформировавшейся, учёные ещё разбираются.

   – Да, мне тоже говорили об этом, – вспомнил Эйзенхауэр.

   – Это богатейшая кладовая, которая только и ждёт, когда человечество доберётся до неё и сможет использовать в своих интересах. Ресурсы Земли велики, но в сравнении с ресурсами всей Солнечной системы они – ничто, – пояснил Хрущёв. – Чтобы освоить богатства пояса астероидов, понадобятся столетия и гигантские затраты, но и приз в результате будет невообразимо большим.

   Имея добывающую промышленность в поясе астероидов, мы смогли бы строить прямо там космические корабли для освоения спутников планет-гигантов – Юпитера, Сатурна, Урана. По предположениям некоторых специалистов, на спутнике Сатурна Титане углеводородов может быть на порядок больше чем на Земле. Представляете, вот это – достойная усилий всего человечества работа на тысячелетия вперёд, а не возня по обе стороны Атлантики, как сейчас – кто кого раньше укокошит.

   – Прежде всего, – заявил Эйзенхауэр, – мы должны разработать и заключить договор о космосе, чтобы распространить на него нормы международного права. Я считаю, необходимо любыми путями избежать милитаризации космоса, размещения ядерного оружия на Луне и других небесных телах. Космос должен быть мирным, а его ресурсы – принадлежать всему человечеству. Мы могли бы взять за основу уже заключённый договор о ресурсах Антарктиды, и доработать его с учётом космических особенностей.

   – Согласен, – подтвердил Никита Сергеевич. – Конечно, разработка такого договора может занять не один год, но ведь и освоение космического пространства только-только начинается. Очень важно на самом раннем этапе заложить его правовую основу. Причём сделать это надо грамотно, чтобы этим договором не отрезать важнейшие возможности для освоения космоса – я имею в виду мирное использование ядерной энергии в космическом пространстве. Другого столь мощного источника у нас не будет, полагаю, ещё долго.

   – Да, начинать работу надо уже сейчас, – согласился президент. – Я дам указания Госдепартаменту, и надеюсь на понимание и сотрудничество советской стороны.

   – МИД СССР будет принимать активнейшее участие в подготовке договора, – пообещал Хрущёв. – Я собираюсь в этом году посетить сессию Генеральной Ассамблеи ООН. Мы с вами могли бы встретиться ещё раз, и обсудить вопросы договора и сотрудничества в космосе уже в рамках Объединённых Наций.

   – Договорились, – Айк протянул руку Первому секретарю, и Никита Сергеевич пожал её, скрепляя соглашение.

   Президент с супругой вновь встретились с сыном, невесткой и внуками на космодроме Байконур. Эйзенхауэр и Хрущёв прилетели на космодром из Иркутска, Джон с Барбарой и детьми – из Симферополя.

   К прилёту гостей на космодроме подготовили небольшую выставку, прямо в МИКе. Здесь выложили ракеты Р-7 и «Союз-2.1», а также боевые Р-9 и ГР-1, макет космического корабля 1К «Север» – на выставку поставили его самый ранний вариант, ещё без теплозащитного покрытия на спускаемом аппарате. Сергей Павлович Королёв, рассказывая о представленной технике, так и сказал:

   – Как видите, корабль находится на достаточно ранней стадии отработки, на нём ещё даже теплозащиты нет. Но работа идёт согласно плану.

   Разумеется, американцы следили за советскими запусками спутников фоторазведки, но они не могли точно установить форму самих спутников или их спускаемых аппаратов. На экране радара спутник выглядел обычной точкой. Показ раннего варианта корабля был дополнительной дезинформацией, чтобы создать у противника ложное впечатление о сроках и темпах продвижения советской пилотируемой программы. Королёв, Келдыш и Хрущёв не сомневались, что по возвращении в Штаты Эйзенхауэр будет очень подробно обсуждать всё увиденное с руководителями NASA.

   В качестве «вишенки на торте» выложили пустой корпус термоядерной бомбы, той самой «кузькиной матери», что рванула над Новой Землей в июле 1958-го (АИ, в реальной истории – 30 октября 1961 года)

   Хрущёв рассчитывал на то, что президент не слишком хорошо разбирается в конструкциях ракет. В МИК пустили только самого Эйзенхауэра и членов его семьи, всех сопровождающих попросили пройти в летнее кафе неподалёку. Фотоаппараты тоже попросили оставить у входа.

   Увидев «царь-бомбу», Эйзенхауэр остановился и пробормотал:

   – Господь всемогущий, ну и чудовище... Это такая же, что вы взорвали в позапрошлом году?

   – Она самая, – подтвердил Хрущёв.

   Айк с величайшим почтением обошёл вокруг бомбы, а затем долго и подозрительно рассматривал лежащую на ложементах ракету ГР-1. Как и предполагал Никита Сергеевич, президент явно принял третью ступень ракеты за корпус боевой части, рассчитанной на доставку заряда «царь-бомбы». В действительности, грузоподъёмности ГР-1 не хватало, чтобы забросить заряд такой массы, но Эйзенхауэр не мог быть в этом уверен после чисто визуального осмотра. Да и никто не мешал советским учёным сделать заряд немного поменьше мощностью и массой.

   – При испытании мощность бомбы уменьшили наполовину, – сообщил Первый секретарь. – Сняли какую-то там оболочку, урановую, что ли. Чтобы самим себе окна не побить.

   – Я так понимаю, что эта ракета рассчитана на доставку такого же заряда, как в этой бомбе? – спросил, наконец, президент.

   – Это – секретная информация, – улыбнулся Хрущёв. – Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть её.

   – Fuck... Если эта штуковина прилетит, мало не покажется... О'кей, господин Первый секретарь, я думаю, мы уже подошли к краю пропасти достаточно близко, чтобы, наконец, остановиться.

   – Я рад, что вы это понимаете, – ответил Никита Сергеевич. – Её ведь можно и в кобальтовую оболочку обернуть. Мощность будет поменьше, зато запомнится надолго.

   Пока руководители государств осматривали экспозицию, персонал космодрома и стартовая команда заканчивала проверку носителя и обоих спутников. Внуков президента тоже позвали посмотреть, как полноправных участников сборки. Оксана деловито проверила оба передатчика и электросистему спутника, то и дело сверяясь с протоколом проверки и щёлкая тумблерами на контрольной панели стенда. Каждая операция фиксировалась записью в журнале проверки.

   В этот раз предполагалось вывести на вытянутую эллиптическую орбиту одновременно очередной спутник «Молния» и «пионерский» спутник. Орбиты должны были немного отличаться, чтобы спутники не мешали друг другу. Для этого к «пионерскому» спутнику приделали дополнительный разгонный блок, позаимствовав в этом качестве блок разведения боевых частей от «лодочной» баллистической ракеты 3М23 (АИ, см. гл. 04-04)

   Запуск был ответственный, поэтому Королёв сам приехал на космодром, чтобы руководить им лично. Гостей проводили в специально построенный на случай визита иностранных делегаций гостевой бункер. Уже у самого выхода из МИКа навстречу гостям вдруг выехала необычная машина, напоминающая тумбу примерно метровой высоты, на колёсиках. Сверху на тумбе стоял поднос с напитками. Не доезжая метров пять до гостей, аппарат остановился. Охрана заученно выбежала вперёд, прикрывая президента и Первого секретаря – мало ли что.

   – Что это? – удивлённо спросил президент.

   – Это? Уборщик автоматический, – отмахнулся Королёв. – Робот, в общем. Молодёжь наша экспериментирует, систему управления планетоходом на нём отрабатывают.

   Выслушав перевод, Эйзенхауэр спросил:

   – Планетоход? Робот для исследования планет?

   – Да, работа на перспективу. Второе и основное применение – автоматизированная уборка больших помещений – например, вокзалов или аэропортов. Корпус и шасси у планетохода, конечно, будут отличаться, но внутренние системы, приводы, управление могут быть частично унифицированы, – рассказал Главный конструктор.

   – А сейчас он что, официантом подрабатывает? – улыбнулся Хрущёв.

   – Вроде того. Я смотрю, они к типовому шасси уборщика кофеварку пристроили.

   Внутри робота что-то щёлкнуло, и металлический голос произнёс:

   – Добро пожаловать на космодром Байконур. Рад вас приветствовать. Прошу угощаться напитками на ваш вкус.

   – Йопт, оно ещё и говорит!

   – У него магнитофонная система, её можно программировать на ходу, по радио, или передавать сигнал напрямую, через динамик.

   Все обступили робота и несколько минут разглядывали его.

   – Надоели их шуточки, – Сергей Павлович вполголоса пожаловался Хрущёву, – Представляете, на той неделе, к примеру, решил переобуться в туфли полегче. А шнурки от туфлей лежат с ними рядом, ровненькие такие, как по линейке нарисованы. И вот эта тумба железная мне с прискорбием сообщает...

   Первый секретарь откровенно хрюкнул, с трудом сдерживая смех. Королёв слегка подозрительно посмотрел на него и продолжал:

   – ...с прискорбием сообщает, что при уборке пола шнурки из ботинок засосало в пылесос, после чего их пришлось выгребать из кучи пыли, отстирывать и гладить. Но вот манипуляторов для вдевания шнурков в ботинки ему не приделали, вследствие чего он не смог выполнить свои обязанности как полагается. О чем смиренно просит прощения и выражает надежду на расширение материальной базы технического отдела для изготовления и прикручивания таких нужных ему манипуляторов, а то ни глаз себе протереть, ни бампер почесать! Шутники, мать их...!

   Айк налил себе чашечку кофе из кофеварки, повернулся к Первому секретарю и произнёс:

   – Я такие штуки только в голливудских фильмах видел. (Например, https://www.kinopoisk.ru/film/82646/)

   – Пока у вас роботы в кино снимаются, у нас они уже готовятся работать в народном хозяйстве, – ответил Хрущёв. – Сергей Палыч, а когда такие уборщики в серии появятся?

   – Устройство системы управления довольно простое, ей можно оборудовать уже существующие уборочные машины с ручным управлением, – ответил Королёв. – Вся логика сделана на обычных реле и транзисторах. (см. схемы управления робота КИН, см. Гордин А.Б. «Занимательная кибернетика» стр. 12-18 http://radio-hobby.org/modules/news/article.php?storyid=1106) Чисто технически в серию можно будет запустить, полагаю, уже в следующем году.

   Приглашённые вышли на улицу и направились к бункеру, на ходу разглядывая стоящую на стартовом столе ракету.

   – Гм, а ведь это другая ракета, не SS-6, которую нам показывали, – заметил Эйзенхауэр. – Она больше на ту, боевую похожа, только с боков ещё дополнительные ступени приделаны.

   – Верно, – ответил Королёв. – Два спутника имеют большую массу, поэтому и выводить их придётся более мощной ракетой. Это – «Союз-2.3», с дополнительными ступенями.

   Гости спустились в бункер. Для безопасности он был полностью заглублён в землю. Никаких смотровых щелей не было, изображение с телекамер транслировалось на большой киноэкран через проекционный кинескоп. Звуки старта передавали внешние микрофоны. Команды предстартовой подготовки передавались по радио. Наконец, пошёл отсчёт времени.

   Когда двигатели ракеты включились, земля под ногами, казалось, слегка вздрогнула. Ракета, слегка качнувшись на тройном столбе пламени, оторвалась от стартового стола и устремилась ввысь. Старт был мощный, совсем не похожий на виденный ранее Хрущёвым в фильмах величественный неторопливый подъём Р-7. «Союз-2.3» унаследовал динамику старта от своего военного прототипа, он стремительно рванулся вверх, словно убегая из-под удара.

   Тщательная отработка и проверка носителя сделали своё дело – старт прошёл без происшествий и нештатных ситуаций. Техника отработала как часы. Оба спутника вышли на расчётные орбиты.

   Дэвид Эйзенхауэр, внук президента, был доволен больше всех. Он поучаствовал в сборке настоящего спутника, побывал на космодроме, видел старт настоящей русской ракеты. Старт своих, американских ракет, он видел и раньше, во Флориде, но вот похвастать личным присутствием на старте русской ракеты из всех американских школьников мог пока что только он и его сёстры.

   Визит американского президента, его поездку по стране и, совместно с Первым секретарём ЦК – на Байконур, транслировало Центральное телевидение. Часть репортажей показывали в прямом эфире, часть в записи, прямой эфир обычно повторяли вечером, сразу после 9-часовых новостей. В эту хронику попал и запуск «пионерского спутника». Вся страна с удовольствием наблюдала, как при появлении пионеров со спутником у Эйзенхауэра на несколько секунд отвисла челюсть. Чтобы не компрометировать гостя, в газетах такие фотографии не печатали, но они сохранились в архивах, и гораздо позже, лет через ...дцать, «всплыли», став основой многочисленных фотомонтажей и юмористических коллажей.

   Помимо телевидения, статьи и репортажи о запуске «пионерского спутника» и участии в его подготовке внуков президента появились в советской, а затем и в иностранной прессе. «Комсомольская правда» и другие детские издания опубликовали интервью с участниками разработки спутника, а также расписание его пролётов над территорией СССР, и рабочие частоты, на которых можно было общаться, используя спутник как ретранслятор.

   Провожая гостей, Никита Сергеевич условился о следующей встрече с президентом, во время визита на сессию Генеральной Ассамблеи ООН. Первый секретарь мог гордиться итогом переговоров. Переиграв ситуацию, он сумел не допустить нового витка «холодной войны», инициировать новый этап технического сотрудничества между СССР и США, и в то же время запутать политических противников, дезинформировав их сразу по нескольким направлениям.