Текст книги "Цвет сверхдержавы - красный. Восхождение. часть 3 (СИ)"

Автор книги: Сергей Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 111 страниц)

   Хрущёв помнил о печальном итоге северокорейского эксперимента по расширению пахотных земель в горных районах, и счёл необходимым предупредить Кима.

   – Вот как? – лидер Северной Кореи не смог скрыть своего удивления. – Это очень важно. Спасибо. Но ведь вы не только о сельском хозяйстве хотели поговорить?

   – Да, верно. Нужно найти те сферы деятельности, которые могут приносить вашей стране ощутимую прибыль, – сказал Никита Сергеевич. – Смотрите. Ваш внутренний рынок ничтожен? Надо выходить на внешние рынки. Мало капитальных ресурсов? Их надо восполнить заимствованиями и внешней финансовой помощью. Сейчас КНДР не находится в изоляции, как сразу после 1953 года. У вас есть выход на рынок ВЭС, объединяющий два миллиарда человек.

   – Большинство из которых бедны, как церковные мыши, – сдержанно усмехнулся Ким. – Крупнейший рынок одежды – Индия – для нас закрыт, там своя мода и свои производители. То же самое и с Китаем. Мы можем поставлять нашу продукцию в СССР и страны Восточной Европы, разве что.

   – Это уже немало! В СССР 200 миллионов жителей, если хотя бы десятую часть из них одеть в корейскую одежду, – заметил Хрущёв. – Но не надо ограничиваться одеждой. Смотрите, что вы могли бы производить, помимо точной механики и компонентов ЭВМ – посуду, бытовую технику, сантехнику, бытовую электронику – радиоприёмники, телевизоры, проигрыватели, велосипеды, мопеды, мотоциклы и квадроциклы, а по мере развития индустрии можно замахнуться и на автомобили. И ещё один весьма выгодный для вас вариант – судостроение.

   Он перечислил всё, что, как он знал, производила в будущем Южная Корея.

   – Судостроение? – Ким явно был удивлён. – В Корее?

   – Да, именно, постройка судов на экспорт. На сегодняшний день технологии судостроения ни разу не «хай-тек», как выражаются на Западе, освоить их вам вполне по силам.

   Никита Сергеевич помнил, что Южная Корея с конца 80-х в «той» истории держала 3-е место в мире по тоннажу экспортного судостроения, и не видел препятствий, чтобы КНДР не могла бы сделать то же самое.

   – Сейчас СССР, Китай, Индия и Индонезия вынуждены заказывать суда большого тоннажа за границей, а это дорого. Мы вынуждены покупать подержанные танкеры и переделывать их в контейнеровозы, – продолжал Хрущёв. – Для начала, почему бы корейцам не заняться именно переделкой танкеров в контейнеровозы? Это не потребует больших капитальных вложений на начальном этапе, но вы уже будете получать прибыль с каждого перестроенного судна. Затем, вторым этапом, можно построить в КНДР несколько крупных верфей и сопутствующих производств, по сути дела, сформировать тот самый судостроительный производственный кластер, о котором мы говорили ранее.

   – Понимаю, – Ким был озадачен и напряжённо соображал. – Но у нас нет опыта в судостроении, нет специалистов…

   – Специалисты есть у нас, – ответил Никита Сергеевич. – Обучить ваших не так уж трудно. Мы сейчас модернизируем судостроение на нашем Дальнем Востоке, строим новый судостроительный завод в Большом Камне. Можем принять туда ваших специалистов на стажировку.

   Ещё одна возможность – сейчас Индонезия срочно строит собственную индустрию судостроения. Им в ближайшее время уже потребуются тысячи небольших каботажных судов, чтобы после ухода голландских колонизаторов не потерять транспортную связность страны, из-за нарушения перевозок между островами. Вы можете очень неплохо в этом поучаствовать, наработать опыт. Понятно, не стоит ожидать, что КНДР сразу начнёт строить танкеры и контейнеровозы по 50 тысяч тонн. Начать стоит с малого.

   – Это интересная идея, очень интересная, – с лица Кима, наконец, сползла привычная маска безразличия. – Я пришлю наших специалистов для подробных консультаций.

   – Отлично. А я дам указания нашим министерствам судостроения и внешней торговли плотно сотрудничать с ними, – ответил Хрущёв.

   – Договорились, – согласился Ким. – Мне бы ещё хотелось обсудить расширение нашего сотрудничества в области атомной энергетики и обороны. КНДР постоянно подвергается давлению со стороны империалистических кругов США, в Южной Корее и Японии размещены немалые американские воинские контингенты. Они, кстати, угрожают, в первую очередь, вам, а не только КНДР. В этой части мы могли бы быть полезны друг другу.

   Наше сотрудничество в ядерной области пока ограничивалось подготовкой специалистов. Но вы понимаете, что нашей основной целью является строительство современной атомной энергетики и обеспечение ядерной безопасности нашей страны. Пока у КНДР не будет собственного ядерного оружия, мы не сможем чувствовать себя в безопасности.

   Хрущёв помнил, что лидер КНДР в «той» истории провозгласил политику «строительства социализма с опорой только на собственные силы», известную как «чучхе», после обострения политических отношений с маоистским Китаем, а затем и с СССР. Хотя Советский Союз «там» не разрывал отношений с КНДР полностью, масштабы сотрудничества после 1960 года сильно сократились.

   – Очень хорошо понимаю вас, товарищ Ким, – ответил Никита Сергеевич. – Мы были в той же ситуации лет десять-двенадцать назад. Но строительство предприятий для полного ядерного цикла, от добычи и обогащения урана, до непосредственного производства ядерных боеприпасов – дело крайне затратное и длительное. При том, что вам понадобятся ещё и средства доставки, а это – технологии не менее сложные, если говорить о ракетах хотя бы средней дальности. Наши специалисты, оценивая экономические возможности КНДР, считают, что ваша страна не потянет одновременно атомный проект и общее развитие экономики. Я бы рекомендовал вначале вложиться в укрепление экономики, элементарно накормить народ, дать ему почувствовать основные преимущества социализма, а потом уже заниматься атомным проектом, точнее – его военной и производственной частью.

   – Это было бы разумно в более спокойной обстановке, – ответил Ким Ир Сен. – Но мы постоянно испытываем империалистическое давление. В таких условиях оборона становится первостепенным делом.

   – Да, я разделяю ваши опасения.

   Хрущёв понимал, что Ким изрядно сгущает краски и нагнетает обстановку «осаждённой крепости» – у южнокорейского режима Ли Сын Мана и тех, кто должен был сменить его уже в апреле 1960 года, не было ни желания, ни возможности атаковать КНДР, обладавшую заметно более сильной армией, тем более, что в Северной Корее находился немалый китайский контингент.

   Даже при поддержке американцев южнокорейской армии не удалось бы победить, и сами американцы хорошо это понимали, но продолжали оказывать политическое давление на КНДР, именно с целью подорвать её экономику. Отчасти им это удавалось. Ким Ир Сен никак не мог избавиться от опасений по поводу возможного американского вторжения. Поэтому Никита Сергеевич действовал, используя уже испытанную тактику – говорил Киму то, что тот хотел и ожидал услышать.

   – Что, если нам с вами подойти к решению проблемы с противоположной стороны? – предложил Хрущёв.

   – То есть? – не понял Ким.

   – Американцы размещают на территориях своих союзников собственное ядерное оружие, которое может быть применено в случае конфликта, – пояснил Никита Сергеевич. – Почему бы и нам не поступить похожим образом? Мы могли бы передать армии КНДР тактические ракетные комплексы, которые позволят сдержать атаки американских и южнокорейских войск в случае агрессии. Специальные боевые части для них нуждаются в особом режиме хранения, обслуживания и охраны, для этого будет логично иметь на территории КНДР базы, где будут размещены небольшие контингенты советских войск, только для охраны и обслуживания ядерных боеприпасов.

   Помимо них, мы могли бы разместить в КНДР наши зенитные ракеты и истребительную авиацию для прикрытия основных городов и промышленных объектов. Сейчас у нас уже имеются зенитно-ракетные комплексы среднего радиуса действия С-75, и разрабатывается комплекс большой дальности. То есть, КНДР уже на первом этапе получит защиту от возможного вторжения. Имея такое прикрытие, вы сможете спокойно развивать свою экономику, а затем, укрепив её, займётесь строительством индустрии полного атомного цикла, – предложил Хрущёв, понимая, что от своего плана корейский лидер всё равно не откажется.

   По сути, он предлагал Киму советский «ядерный зонтик», но тот даже не сразу поверил, какое невероятное предложение ему сделали:

   – Вы хотите разместить на нашей территории своё ядерное оружие? – переспросил Ким Ир Сен.

   – Скажем так – не хотим, но, исключительно ради вашего спокойствия, могли бы, – ответил Никита Сергеевич. – Американские базы в Японии и Южной Корее мы достанем оперативно-тактическими ракетами и ракетами средней дальности и со своей территории, а уже скоро наши новые БРСД достанут и базы США на Филиппинах. У вас мы могли бы разместить именно тактические заряды, для отражения непосредственного вторжения агрессии на территорию КНДР. Можно также установить береговые ракетные и артиллерийские комплексы, и минные заграждения, для защиты от высадки десанта.

   Под такой защитой корейский народ мог бы развивать промышленность и сельское хозяйство, не напрягая все силы в попытках обеспечить ядерную безопасность страны. Безусловно, я не призываю вас отказаться от идеи создать собственное ядерное оружие и средства доставки, это ваше право, как суверенной страны. Обладание ядерным оружием в современном мире – необходимость для сохранения суверенитета перед лицом угрозы империалистических держав. Но с нашей защитой вы могли бы не так торопиться и не напрягать все силы нации для решения этой задачи.

   – Понял, – ответил Ким. – Это крайне интересное для нас предложение. Я согласен.

   – Хорошо. Давайте поручим специалистам и дипломатам проработать детали соглашения, – предложил Хрущёв. – Но это ещё не всё, что я хотел вам предложить по атомной тематике.

   – Да? – заинтересовался Ким. – Я слушаю.

   – Самый затратный этап наработки ядерных материалов – это обогащение урана, – продолжал Хрущёв. – Сборка зарядов по сравнению с обогащением – мелочи. Получение плутония из урана в реакторе – много дороже сборки, но тоже несравнимо с обогащением. Я предлагаю вам пойти к цели с конца.

   Для начала пусть ваши специалисты освоят сборку зарядов из готовых компонентов. Мы предоставим расщепляющиеся материалы. Затем они освоят проектирование и конструирование зарядов, разработку ядерных реакторов – размножителей и чисто энергетических. К этому времени ваша экономика достаточно окрепнет. Мы поможем с постройкой атомных электростанций, поставим вам корпуса реакторов, тепловыделяющие сборки, робототехнику для перегрузки топлива, научим ваших специалистов их собирать и эксплуатировать.

   На этом этапе КНДР уже сможет получать собственный плутоний из советского урана и собирать на его основе спецбоеприпасы. Аналогично поступим и со средствами доставки. Сначала передадим вам тактические ракеты, научим их эксплуатировать, дальше всё будет зависеть от политической обстановки. Мне представляется, что после появления у вас тактического ядерного оружия противники уже задумаются, и придут к выводу, что нападать на КНДР им обойдётся себе дороже.

   А уже когда вы освоите собственное производство плутония, к тому времени корейская экономика будет в достаточной степени развита, чтобы можно было взяться и за обогащение урана.

   – Это хорошо, – согласился Ким.

   Он, разумеется, понимал, что план Хрущёва прочно привязывает КНДР к советским поставкам материалов, оборудования и технологий на последующие 20-25 лет. Но это был реальный шанс быстро обезопасить страну от возможности американского вторжения, а затем и вывести её экономику как минимум на уровень регионального лидера. Альтернативой вырисовывались чрезвычайное напряжение сил всего народа, неизбежная бедность и международная изоляция, как минимум на последующие 30-40 лет, возможно – и дольше.

   Никита Сергеевич, в свою очередь, рассчитывал, что реализация его плана позволит СССР держать Северную Корею на «коротком ядерном поводке» в ближайшие 15-20 лет, а к тому времени ситуация может измениться в любую сторону.

   – Ваш план мне нравится, товарищ Хрущёв, – осторожно сказал Ким Ир Сен. – Но я хочу ясно представлять, что вы попросите взамен?

   – Суда. В итоге я рассчитываю, что КНДР в достаточной мере разовьёт свою промышленность в целом и судостроение в частности, чтобы создать на своей территории мощнейший в регионе судостроительный кластер и обеспечить ВЭС крупнотоннажными танкерами, балкерами и контейнеровозами, – ответил Первый секретарь. – Наши судостроительные мощности либо расположены в закрытых морях, куда затруднён проход крупных судов, либо заняты строительством кораблей для военно-морского флота. Восточный судостроительный комплекс ещё строится, и даже когда он будет построен, его предприятия не смогут покрыть потребностей всего Экономического Союза.

   А для грузоперевозок внутри ВЭС уже требуется больше крупных судов, чем может построить сейчас советское судостроение. Дальше ситуация будет только усложняться. Поэтому я вынужден отдавать часть заказов по судостроению даже в капиталистические страны. Так не лучше ли построить мощную индустрию судостроения в социалистической стране, чем кормить капиталистов?

   – Вот с этим я согласен целиком и полностью, – едва ли не впервые за весь разговор Ким Ир Сен удовлетворённо улыбнулся, и Никита Сергеевич почувствовал, что настороженность у его собеседника спадает, уступая место доверию.

   – Тогда будем считать, что мы предварительно договорились? – спросил Хрущёв.

   – Да, – подтвердил Ким. – Министры иностранных дел уточнят детали, но принципиальное согласие, полагаю, достигнуто.

   – Вот и хорошо. Понятное дело, доставку вооружения постараемся как можно дольше держать в секрете, иначе США устроят большую пропагандистскую истерику по этому поводу, – предупредил Никита Сергеевич.

   – Конечно, – кивнул Ким. – Корейцы за время войны научились хорошо маскировать технику. Но долго держать факт поставок в секрете так или иначе не удастся. Нам ведь нужно будет проводить учения.

   – А мы и тут обхитрим американцев, – предложил Хрущёв. – Пусть ваши военные приезжают к нам и устраивают учения вместе с частями Советской Армии, на наших полигонах и используя нашу технику. А ваши пусковые установки тактических ракет пусть хранятся на складах. Зато в случае начала военных действий, не дай бог, конечно, американцев и их южнокорейских прихлебателей будет ждать большой сюрприз.

   – Годится, – согласился Ким Ир Сен.

   –А вот зенитные ракеты и береговые комплексы, наоборот, можно и на параде показать, – подсказал Никита Сергеевич. – Пусть враг знает, что народ Кореи не беззащитен и готов устроить агрессорам тёплую встречу.

   – Разумно, – едва заметно усмехнулся Ким.

   Разработку конкретных предложений по 'международному разделению труда' решили поручить профильным специалистам, согласование позиций всех стран, как обычно, было возложено на министров иностранных дел и послов. После каждой сессии ВЭС дипломатам предстояло много работы – они превращали принципиальные решения и договорённости, принимаемые лидерами на совещаниях, в детально проработанные межгосударственные соглашения по каждому вопросу. Сейчас им предстояло подготовить документы по сотрудничеству в сфере производства высокотехнологичных компонентов, а также – производства простейших сельскохозяйственных механизмов, и различных растительных масел.

   Для производства и торговли всеми видами масел решено было создать межгосударственное объединение 'Маслоэкспорт', англоязычное название – 'United Oil' – как обычно, предложил Неру. В рамках его деятельности планировалось увеличение объёмов производства в Югославии, Албании и южных республиках СССР оливкового масла, в Индонезии – пальмового масла, а также 'экспортный круговорот' масел – пальмового из Индонезии в Китай, Индию и Западную Европу, подсолнечного и топинсолнечного из СССР в Китай и Индию, оливкового из Югославии и Албании в СССР.

   #Обновление 05.09.2016

   Согласно достигнутым двусторонним договорённостям с КНДР, министерство сельского хозяйства СССР предоставило северокорейским коллегам информацию по гидропонике и проекты вертикальных ферм. Параллельно этому, уже летом 1960 г первые группы корейских рабочих и инженеров прибыли на советские и индонезийские судоверфи для изучения судостроительных технологий и приобретения практического опыта работы. В городах Чхонджин, Вонсан и Нампхо с помощью Советского Союза, ГДР и Польши началось строительство судостроительных заводов. (АИ)

   В апреле 1960 года начались поставки в КНДР советских зенитных и береговых ракетных комплексов, а также самоходных установок береговой артиллерии, новых фронтовых истребителей и перехватчиков. На аэродроме южнее города Тхэчхон обосновался сводный истребительный авиаполк советских ВВС. Он стал базой для нового Центра боевого применения ВВС КНДР. Здесь советские лётчики-инструкторы проводили интенсивную боевую учёбу с северокорейскими военными лётчиками, переучивая их на новые типы самолётов. (АИ)

   В обстановке строгой секретности в КНДР были доставлены несколько дивизионов тактических неуправляемых ракет 2К4 «Филин» и к ним ядерные боевые части к ракетам 3Р2, мощностью около 10 килотонн. Дальность у них была небольшая, поэтому их разместили в тщательно замаскированных хранилищах вдоль границы с Южной Кореей.

   В соответствии с условиями двустороннего соглашения, корейцы не имели доступа на базы хранения спецБЧ, их охрана и обслуживание производились частями 12 управления КГБ. Тренировки корейского персонала проводились на габаритно-весовых и технологических макетах. В случае вторжения американских или южнокорейских войск на территорию КНДР приказ на применение спецБЧ по наступающим войскам должен был отдать Ким Ир Сен. Но на всякий случай для боеголовок был предусмотрен ещё один код разблокировки, передаваемый по приказу Главнокомандующего ВС СССР, через советский спутник связи. Об этом коде Ким Ир Сена вначале решили не предупреждать.

   Однако с «Филинами» произошёл конфуз. На первых же совместных с корейцами учениях, проводившихся на советском полигоне, выяснилось, что ракета 3Р2 летит «примерно туда», куда её наводили. Очень «примерно». Имея круговое вероятное отклонение от 500 до 1000 метров, уничтожить противника, особенно – хорошо окопавшегося, было сложно. Сказалась традиция поставлять союзникам только вооружение предыдущего поколения.

   О «конфузии» доложили Хрущёву. Никита Сергеевич разозлился:

   – Вы что творите, олухи? – отчитывал он министра обороны Гречко. – Как я теперь Ким Ир Сену в глаза смотреть буду? Поставили союзнику негодное дерьмо! С тем же успехом можно было спецБЧ в средневековую катапульту зарядить! Дайте корейцам современный комплекс!

   После такой нахлобучки военные забегали, как ужаленные. Вместо «опозорившихся» 2К4 «Филин» в КНДР были отправлены дивизионы новейших, модернизированных 2К6М «Луна». Эти ракеты несли спецБЧ в те же 10 килотонн, но были значительно более точными. (АИ, о 2К6М «Луна» было сказано в гл. 03-14. В реальной истории КНДР получила установки 2К6 «Луна» в период 1965-67 гг).

   На случай серьёзного конфликта на аэродроме севернее города Уссурийск была развёрнута эскадрилья транспортных самолётов Ан-12, переоборудованных по варианту «воздушный старт». Они были вооружены оперативно-тактическими ракетами 9М76 «Темп-С» с дальностью до 900 километров. (АИ, см. гл. 03-14). Пуск ракет они должны были проводить над территорией КНДР, где были оборудованы «позиционные районы» с комплектами радиомаяков-ориентиров. Один из районов пуска располагался возле города Чхонджин. Этими ракетами простреливалась вся территория Южной Кореи.

   Ещё несколько дивизионов уже наземных пусковых установок «Темп-С» по договорённости с Гао Ганом разместили вблизи Шанхая. Оттуда новые ОТР доставали до американской базы на острове Окинава. Остальная территория Японии без проблем простреливалась с территории советского Дальнего Востока более дальнобойными, пусть и менее точными ракетами Р-5.

   Сессия Координационного Совета ВЭС завершилась подписанием предварительных соглашений и протоколов о намерениях по обсуждавшимся вопросам. Подписание итоговых документов назначили на летнюю сессию. Лидеры государств распрощались тепло, удовлетворённые достигнутыми договорённостями. Впереди советскую делегацию ждала Бирма, а затем – Индонезия.

   Визит в Бирму был, коротким, и скорее, ознакомительным. В 1955-м Никита Сергеевич уже был в Бирме, тогда ещё вместе с Булганиным. Сейчас он с удовольствием наблюдал первые признаки прогресса, проявившиеся за пока ещё недолгое время руководства страной Коммунистической партии Бирмы во главе с Такин Тан Туном. В ходе визита руководители двух стран обсудили ряд вопросов двустороннего сотрудничества.

   Такин Тан Тун показал Хрущёву заложенные в конце 1958 года при участии советских специалистов плантации хлебного дерева, предложил заключить торговое соглашение о поставках бирманского риса и муки хлебного дерева в обмен на советские сельхозмашины. Его особенно заинтересовали мини-сажалки для механизированной посадки риса, и станки для производства искусственного риса из крахмала, уже применявшиеся в Китае.

   В этот период под руководством советских специалистов в Бирме строился технологический институт. Никита Сергеевич осмотрел строительство, пообщался с советскими и бирманскими строителями, посадил во дворе института первое дерево на месте будущего институтского сада, возложил венок на могилу выдающегося деятеля национально-освободительной борьбы Бирмы Аунг Сана, погибшего в 1947 году, встретился с членами правительства Бирмы.

   В ходе беседы с бирманскими министрами, Хрущёв не удержался от очередного предложения:

   – Вот, летели мы над вашей прекрасной страной, я смотрел в иллюминатор, и любовался. А заодно, обратил внимание – как много у вас больших и малых рек, особенно в нижнем течении Иравади, вся её долина изрезана реками. Также заметил на реках множество лодок – то есть, они вовсю используются как транспортная система.

   Я понимаю, Бирма – страна небогатая, полноценную контейнеризацию всего транспорта прямо сейчас не потянет. Но в мультимодальной системе перевозок есть своего рода предварительная ступень – паллетовозы. Это и суда, и автомобили, и железнодорожные вагоны. Паллета – это такой поддон, обычно – деревянный, а для тропиков удобнее пластмассовый, он не гниёт. На него складывают небольшие партии грузов для доставки конечному потребителю. Перегружать их можно автопогрузчиком, возить при перевалке – на ручной тележке, вся эта техника в СССР и ГДР уже выпускается. Погрузчик можно сделать и безмоторный, с ручной лебёдкой. Будет не так эффективно, но дёшево, на первых порах – более доступно.

   Само производство поддонов можно наладить в небольших мастерских по всей стране, пока, на первых порах, они будут деревянные, с пропиткой от гниения, потом можно будет перейти на пластмассовые. Заодно создадите много рабочих мест.

   Возить паллеты с грузом по рекам можно будет на тех же лодках и баржах, если их немного переделать, а в порту Рангуна (сейчас называется Янгон), товары, отгружаемые на экспорт, можно на тех же паллетах грузить в контейнеры. Контейнерный терминал в Рангуне будет весьма к месту. Что скажете, товарищ Такин?

   Такин Тан Тун выслушал Первого секретаря с интересом:

   – Мы с удовольствием займёмся модернизацией нашей транспортной системы, – ответил бирманский лидер. – Но скажу честно – сами мы даже эти поддоны грамотно сколотить не сможем. То есть, сначала всё будет сделано хорошо и точно по советским образцам, но объяснить нашим ремесленникам, что такое стандартизация и серийное производство, и зачем делать поддоны одинаковыми, будет очень непросто. Постепенно рабочие начнут 'улучшать' конструкцию и лепить кто во что горазд. Поэтому было бы хорошо, если бы вы прислали хотя бы несколько инженеров, или даже техников, которые обучили бы наших специалистов соблюдать технологию и обеспечили контроль качества.

   – Понимаю вас, товарищ Такин, – согласился Никита Сергеевич. – С этими проблемами мы сталкиваемся повсеместно, и не только в Азии. Специалистов вам пришлём. Надо будет составить проект модернизации Рангунского порта. Когда проект будет готов, подключим дипломатов и подготовим договор.

   Вечером в советском посольстве был устроен приём, в ходе которого Хрущёв беседовал со старейшим общественным деятелем Бирмы, лауреатом Ленинской премии мира Такин Кодо Хмаингом.

   В ходе перелёта в Индонезию самолёт советской делегации пересекал экватор. Заведующий Отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС Леонид Фёдорович Ильичёв, человек заводной и увлекающийся, придумал и организовал 'праздник Нептуна'.

   Он сделал себе накладную бороду из швабры, надел на голову бумажную корону с блестками, к палке от швабры приделал трезубец, и в таком виде явился перед Хрущёвым. В свите Нептуна ему с удовольствием подыгрывали главный редактор 'Правды' Сатюков, главный редактор 'Известий' Аджубей и заведующий отделом печати МИД СССР Михаил Аверкиевич Харламов, и даже сам Андрей Андреевич Громыко. Министр иностранных дел даже нарядился в ярко-красный спасательный жилет, хотя явно чувствовал себя в нем неудобно, и натянуто улыбался. Сам же Ильичев откровенно наслаждался всем этим действом. Хрущёв тоже охотно включился в игру, подписывал шутовские удостоверения, угостил Нептуна стаканом томатного сока и попросил разрешения лететь дальше. Нептун разрешил.

   Пока советская делегация была в Бирме, президент Сукарно вернулся в Индонезию, чтобы подготовиться к визиту советского лидера. Туда же, по договорённости с Хрущёвым, направился и председатель Госсовета КНР Гао Ган.

   Прибыв в Индонезию, Никита Сергеевич убедился, что Коминтерн зря времени не терял. В руках у нескольких встречающих он заметил газеты с крупным портретом незнакомого ему китайца, в траурной рамке.

   – Кто-то из ваших министров умер? – спросил он у Сукарно.

   – К счастью, не из моих, – ответил президент. – Вчера в Сингапуре какой-то китаец застрелил недавно избранного премьер-министра Ли Куан Ю. (АИ)

   – Ого! Вот так, прямо, взял и застрелил? – изобразил искреннее удивление Хрущёв. – За что же его так?

   – Ли Куан Ю в последнее время взялся активно наводить порядок, бороться со взяточниками на всех уровнях, – пояснил Сукарно. – Видимо, кому-то из деловых людей Сингапура такая активность нового премьера не понравилась.

   – И что, убийцу поймали?

   – Насколько я знаю, нет, – покачал головой Сукарно. – Говорят, он затерялся в толпе китайцев. Хотя точных данных у меня пока нет, возможно, это лишь слухи, и на самом деле всё было не так.

   – Кто же его заменит на посту премьера? – спросил Никита Сергеевич.

   – Вообще-то Ли-Куан Ю пришёл к власти как представитель Объединённого фронта, который его партия ПНД организовала совместно с сингапурскими коммунистами, – ответил Сукарно. – Если товарищ Лим Чин Сион не растеряется, то вполне сможет занять пост премьера.

   – Так надо ему помочь, – предложил Хрущёв. – Давайте пригласим товарищей Айдита и Семауна, вопрос важный и безотлагательный. У меня есть некоторые соображения по поводу Сингапура, и Индонезии в них отводится ключевая роль, как и Китаю.

   Сукарно немедленно заинтересовался. Тут же послали за Семауном, Генеральный секретарь ЦК компартии Индонезии Дипа Нусантара Айдит был среди встречавших. Касым Джон Семаун, представитель Коминтерна в Индонезии, как оказалось, тоже был в аэропорту.

   Ломать график торжественной встречи не стали, договорились побеседовать подробнее перед торжественным обедом в честь советской делегации. Хрущёв вполголоса сказал Семауну, хорошо знавшему русский язык:

   – Вам надо срочно связаться с руководством сингапурских и малайских коммунистов, пусть не теряют времени и берут власть в свои руки, сейчас как раз удобнейший момент. Мне надо будет встретиться с товарищами Лим... как там его... и вторым, из компартии Малайи...

   – Лим Чин Сион и Чин Пен, – подсказал Семаун. – Встречу я вам организую в ближайшие день-два.

   Программа визита в Индонезию предусматривала как общее знакомство со страной, посещение Национального университета, острова Бали, общение с народом, так и серьёзные переговоры с президентом Сукарно. Поездка заняла несколько дней, но самая важная встреча состоялась у Хрущёва на острове Бали, в резиденции президента. Бали был выбран для этих переговоров намеренно, туда не пустили никого из репортёров.

   Ещё до поездки на Бали президент Сукарно рассказал Хрущёву о своих планах выбить Британию и Нидерланды из их колониальных владений на островах, и попросил обеспечить его советским оружием. Никита Сергеевич помнил, что в 'той' истории Индонезия добилась ухода колонизаторов, практически не задействуя полученное от Советского Союза вооружение, а распорядиться полученным не сумела. Поэтому он с ответом не спешил, высказался уклончиво:

   – Это возможно. Но я хотел бы сначала побеседовать с руководителями местных компартий. У меня есть план, который позволит Индонезии добиться своих целей с меньшими затратами, и не вступая в открытую конфронтацию с такими мощными странами, как Великобритания, но его выполнение всецело зависит от того, как примут этот план лидеры компартий Индонезии, Малайи и Сингапура. Потерпите пару дней, мой друг, думаю, вы не будете разочарованы.

   Заинтригованный Сукарно с трудом дотерпел до совещания на Бали. Во встрече, помимо него, участвовал премьер Госсовета КНР Гао Ган (АИ), Генеральный секретарь компартии Индонезии Айдит, Генеральный секретарь компартии Малайзии Чин Пен, и срочно прибывший в Индонезию для переговоров со-основатель сингапурской Партии народного действия Лим Чин Сион. Сукарно также привёл на совещание министра иностранных дел Субандрио, с советской стороны во встрече принял участие Андрей Андреевич Громыко, а Гао Ган, по примеру покойного Чжоу Эньлая, (АИ) сохранил пост министра иностранных дел за собой.

   Лим Чин Сион прибыл на Бали тайно. Накануне отлёта он был избран руководством Объединённого фронта премьер-министром вместо трагически погибшего Ли Куан Ю. По рекомендации советника из Коминтерна, Лим сделал заявление, в котором подчеркнул, что будет придерживаться курса, начатого Ли Куан Ю, независимо от своей партийной принадлежности и убеждений, прямо гарантировал неприкосновенность частной собственности, 'приверженность идеалам свободы и демократии'. Это был необходимый реверанс в сторону Запада. Заяви он сразу о планах построения в Сингапуре социализма по советскому образцу, британцы, имевшие на острове военные базы, вмешались бы моментально. На том сингапурский социализм и закончился бы.