Текст книги "Цвет сверхдержавы - красный. Восхождение. часть 3 (СИ)"

Автор книги: Сергей Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 111 страниц)

   Для согласования предстоящего визита Н.С. Хрущёва во Францию отправились сразу два члена Президиума – Дмитрий Трофимович Шепилов и Кирилл Трофимович Мазуров. Допуска к «Тайне» они не имели, но у Шепилова были связи в дипломатических кругах, а Мазурова Никита Сергеевич отправил ему в помощь, как «крепкого хозяйственника» и хорошего организатора. В складывавшейся обстановке это было не лишним качеством.

   В связи с отсутствием в стране Первого секретаря и Председателя Совета министров, общее руководство операцией было возложено на министра обороны Гречко, ответственным за действия сил флота был военно-морской министр Кузнецов.

   Как и ожидалось, примерно за неделю до основного удара стихии сейсмометры, установленные советской научной экспедицией, начали регистрировать подземные толчки, пока ещё относительно слабые, но их сила постепенно нарастала. В четверг, 25 февраля, Гарун Тазиев и Борис Иванович Пийп, переправленные вертолётом в Рабат, через советское посольство попытались связаться с властями Марокко и предупредить о возможности крупного землетрясения. Однако ни центральные, ни местные власти их предупреждению по-настоящему не вняли. С помощью советского посла в Марокко им даже удалось пробиться к королю Мухаммеду. Учёные рассказали королю о признаках приближающегося землетрясения. Король вежливо послушал их несколько минут, а затем дал распоряжение одному из своих чиновников выслушать гостей, после чего распорядитель объявил, что аудиенция закончена. Пийп и Тазиев переговорили с несколькими чиновниками, но результат был неизменно один и тот же. Арабы, с которыми они пытались обсудить ситуацию, лишь молитвенно складывали руки и с традиционным фатализмом отвечали: «Иншалла!» или «На всё воля Аллаха». Казалось, что им было всё равно, погибнут ли несколько тысяч человек, или останутся в живых.

   Поскольку экспедиция была совместной от Академии наук СССР и Военно-морского флота, Борис Иванович Пийп, как её научный руководитель, получил приказ немедленно докладывать обо всех находках, открытиях и происшествиях командованию ВМФ СССР. Столкнувшись с нерасторопностью и откровенным нежеланием марокканских чиновников принимать какие-либо меры предосторожности, Пийп отослал шифровку в Москву.

   28 февраля к Агадиру с севера подошла эскадра Черноморского флота, следовавшая в Гану. Накануне, после прохода эскадры через Гибралтар, к ней присоединился пришедший с Северного флота вертолётоносец «Ярославль» (бывш. «Teseus») c крейсерами и эсминцами охранения, а также атомная подводная лодка К-3. Ранее, в Средиземном море в состав эскадры вошёл авианосец «Николаев» (бывш. «Bulvark»), со своими кораблями эскорта. Адмирал Чалый получил радиограмму из Москвы:

   «Научная экспедиция, работающая в районе западного побережья Марокко, сообщает о продолжающихся уже неделю подземных толчках. Район в целом не считается сейсмоопасным, однако толчки постепенно усиливаются. По мнению вулканологов, это может быть признаком приближающегося сильного землетрясения. Будьте готовы изменить график похода в случае необходимости. Возможно, придётся участвовать в оказании помощи пострадавшим из числа местного населения. В случае стихийного бедствия установите контакт с командованием французской военно-морской базы для координации совместных действий.

   Кузнецов»

   Адмирал Чалый приказу не удивился. Приказ есть приказ, надо его выполнять. Он распорядился снизить скорость и следовать к Канарским островам в ожидании дальнейших указаний.

   Французы с местной ВМБ вышли на связь первыми, запросили, куда и с какой целью следует эскадра. Адмирал приказал ответить, что корабли под его командованием идут с дружественным визитом в Гану. Французы вроде бы успокоились, во всяком случае, больше вопросов не задавали.

   В предупреждении местного населения большего эффекта удалось достичь путём распространения слухов через «базарное радио» и местное духовенство в Агадире. С муллами в мечетях города была проведена разъяснительная работа. Вняли опять-таки не все, но некоторые муллы начали призывать людей с началом Рамадана проводить ночи на открытом воздухе. На базары запустили дервишей, которые после каждого подземного толчка пугали местных жителей «гневом Аллаха». Им помогали несколько местных улемов, занимавшихся проповедями «исламского социализма», в контакте с соответствующими структурами Коминтерна. Слухи, распространяемые на базарах через местных женщин, подействовали даже лучше. Распространялись не просто предупреждения об угрозе, людей предупреждали, что, пока не прекратятся подземные толчки, ночевать надо под открытым небом. Предупреждению последовали, конечно, не все, но многие прислушались. 29 февраля около полудня в Агадире случился довольно сильный подземный толчок, самый мощный из всех предварительных, многие испугались и в этот вечер решили провести ночь на улице.

   Пока велись все эти приготовления, в Марокко с большим успехом шли гастроли советского цирка. Представления давали прямо на площадях и улицах, чтобы их могло видеть как можно большее количество народа. Советские артисты выступали в Рабате, Касабланке, Эль-Джадиде, Марракеше, и 28 февраля прибыли в Агадир. Каждой цирковой труппе были приданы несколько «сопровождающих лиц» – офицер МЧС, переводчик с арабского, врач и 5-6 человек с десантной спецподготовкой в качестве охраны. (АИ)

   27 февраля в мусульманском мире начался Рамадан, поэтому все выступления с этого дня начинались после захода солнца. Чтобы собрать побольше народа, 29 февраля около 21.00 по улицам Агадира, проходящим через старые мусульманские кварталы, наиболее уязвимые для землетрясения, послали местных «гонцов», которые вместе с артистами приглашали людей на представление. Проводить выступления решили сразу в нескольких местах, за городом, чтобы не создавать большую толпу в одном месте. Детей и молодёжь собирали на цирковые представления в парках, на пустырях, людей постарше зазывали послушать праздничную проповедь на площадях возле мечетей. Улицы заполнились народом, большая часть населения заинтересовалась выступлениями артистов из далёкого и неизвестного Советского Союза. В домах оставались, по большей части, древние старики, которым трудно было выходить из дома.

   Цирковые представления начались около 22.30, сразу на нескольких площадках. На 23.30 был назначен большой фейерверк. Много зрителей собралось, чтобы его посмотреть. Начало фейерверка затянули минут на 5, проверяли пиротехнику. В 23.35 в небе расцвели первые вспышки салюта. Дети взвизгнули от восторга, народ ещё продолжал подтягиваться к местам представлений.

   В 23.40 город потряс мощный удар. По описаниям очевидцев, «землю как будто выдернули из-под ног». По свидетельствам иностранных туристов, в гостиницах на побережье «Свет погас, и была полная темнота. Мы просто сидели, не зная, что происходит», «Комната, казалось, вертелась вокруг нас, а затем потолок рухнул, и стены обвалились».

   (Из статьи BBC http://news.bbc.co.uk/onthisday/hi/dates/stories/february/29/newsid_3829000/3829809.stm)

   Люди, находившиеся на открытой местности, падали. Все здания в старинных районах Founti, Kasbah и Yachech рассыпались кучами мусора и битого кирпича. Все, кто оставался внутри, погибли. В несколько более новом районе Talbordjt было разрушено около 90 % строений. Районы, построенные французами, такие, как Front-de-Mer, пострадали чуть меньше, там рухнуло около 60% зданий, остальные пошли трещинами. Тем не менее, сотни европейцев оказались похоронены в кучах скрученных балок, колонн и разбитых плит перекрытий. Целые районы города были разрушены, тысячи людей убиты на месте, и, что ещё более трагично, тысячи других были заживо погребены под кучами строительного мусора. Всего за 15 секунд старый Агадир перестал существовать, рассыпавшись, как домик, сложенный из кусочков сахара.

   (подробности по http://earthquake.usgs.gov/earthquakes/world/events/1960_02_29.php)

   Сила землетрясения составила 5,7 балла по шкале Рихтера. Впечатляющие масштабы разрушений были следствием расположения эпицентра землетрясения в поверхностных слоях прямо под городом.

   Однако, благодаря тому, что очень много людей находились на открытой местности, наблюдая фейерверк после цирковых представлений сразу в нескольких районах города, число жертв оказалось заметно меньше, чем могло бы быть.

   (АИ. В реальной истории в результате землетрясения 15 000 человек погибли, ещё 12 000 были ранены, общее население города составляло на тот момент около 35000 человек.)

   Первые сообщения о случившейся катастрофе начали поступать по радио уже через несколько минут, с испанских рыболовных судов, стоявших в гавани Агадира. Испанские моряки сообщали о прохождении сильной приливной волны, и массовых разрушениях в городе. Затем пришло подтверждение с французской военно-морской базы, и с исследовательского судна советской океанологической экспедиции. Сейсмометры по всей Европе также зарегистрировали подземный толчок.

   Адмирал Кузнецов ожидал сообщения в штабе ВМФ. Получив радиограмму, он приказал немедленно связаться с находившимися в Париже Шепиловым и Мазуровым, а сам позвонил по ВЧ министру обороны Гречко:

   – Андрей Антоныч, это Кузнецов. Только что получены сообщения из нескольких источников. В районе марокканского города Агадир произошло сильное землетрясение, замечены широкомасштабные разрушения, вероятны многочисленные жертвы среди мирного населения. Предлагаю задействовать МЧС СССР, согласно ранее разработанному плану, для оказания помощи пострадавшим.

   – Действуем по плану оказания помощи в чрезвычайных ситуациях, – распорядился Гречко. – Поднимайте своих, у вас же там эскадра где-то рядом. А я объявляю тревогу и извещу американцев, что это не начало третьей мировой войны.

   Текст телеграммы для Пентагона был уже заготовлен и лежал на столе перед министром обороны. Приказав передать его в США по прямой линии связи, министр снял трубку «вертушки» и объявил тревогу для военно-транспортной авиации, войск гражданской обороны и МЧС, а также для ВДВ. По всем каналам связи был передан заранее условленный кодовый сигнал.

   Учения Сил быстрого развёртывания ВЭС были приостановлены. В соответствии с заключенным при образовании СБР ВЭС межгосударственным соглашением, общее командование СБР на период чрезвычайной ситуации взял на себя командующий ВДВ СССР Василий Филиппович Маргелов.

   Адмирал Кузнецов через спутниковую систему связи передал сообщение в Париж, Мазурову и Шепилову. Вскоре пришёл ответ:

   «Пытаемся связаться с министерством иностранных дел. Ночь, всё закрыто. Вряд ли удастся что-то организовать раньше утра»

   Адмирал тут же отправил сообщение:

   «Попробуйте связаться с французским министерством обороны, их уже известили. Я разворачиваю к Агадиру эскадру, идущую на учения в Гвинейский залив. Надо выяснить, знает ли о случившемся президент, и предложить французам скоординировать наши действия. Сообщите французам, что наша транспортная авиация готова помочь перебросить французские спасательные части. Постарайтесь связаться с президентом.»

   В это время в Албании уже готовили к взлёту дирижабли, подняли по тревоге ожидавшие там резервные части ВДВ, грузили и заправляли топливом транспортные самолёты Ан-12.

   Кузнецов отправил приказ на эскадру:

   «Город Агадир разрушен мощным землетрясением. Приказываю отложить проведение учений, изменить курс и следовать к побережью Марокко, для оказания помощи пострадавшим. По прибытии установить контакт с французским командованием, действовать совместно, в тесном сотрудничестве.»

   Французские моряки с военно-морской базы уже начали спасательную операцию. Примерно через час первые грузовики с морскими пехотинцами начали пробиваться через завалы на улицах в разрушенные районы города. В Агадире царил хаос, из-под руин тут и там были слышны стоны раненых и придавленных.

   Собравшиеся на площадях уцелели, но были перепуганы происходящим. В этот момент руководство толпой взяли на себя приданные цирковым труппам «сопровождающие». Им удалось организовать зрителей, большинство из которых находились в шоке и полной растерянности. Несколько случаев паники пресекли десантники из числа «групп сопровождения». Всё освещение в городе погасло, в этот момент очень пригодились цирковые прожекторы, питавшиеся от автономных бензиновых генераторов. Под руководством офицеров МЧС десантники разделили зрителей, собрали вместе женщин и детей, организовали мужчин в отряды и повели их на разборку ближайших завалов.

   Половина ночи – примерно 6 часов сразу после землетрясения – была наиболее тяжёлой для пострадавших. Помощи не было никакой – её ещё не успели организовать. Французская морская пехота с трудом пробивалась сквозь завалы, продвигаясь очень медленно.

   Министр обороны Гречко пытался связаться через посольство с марокканским королём. Рабат не отвечал – видимо, там ещё все спали, и никто не решался разбудить монарха.

   – Х…й с ним, пусть дрыхнет дальше! – раздражённо рявкнул маршал, снял трубку «вертушки» ВЧ и передал Маргелову:

   – Василий Филиппыч, с Марокко связаться пока не могу. Дирижаблям взлёт по готовности, самолёты поднимайте, когда будет связь с французским командованием.

   В это время отряды, сформированные из местного населения, и французская морская пехота уже начали доставать из-под обломков первых пострадавших. Пока они ещё работали без контакта друг с другом, пробиваясь в пострадавшие районы с разных сторон. Врачи, приданные под видом «сопровождения» цирковым труппам, оказывали первую помощь извлечённым из руин раненым. Для учёта погибших и организации похорон привлекли муллу из городской мечети, сначала одного, потом ещё одного, и так далее, по мере продвижения вглубь руин, от одной мечети к другой.

   Василий Филиппович Чалый установил связь с командованием французской военно-морской базы, и передал сообщение:

   «Имею приказ изменить курс и следовать в Агадир для оказания помощи пострадавшим при стихийном бедствии. Готов сотрудничать на всех уровнях. Прошу принять меры по обеспечению безопасного входа подчинённых мне кораблей на рейд.

   Командующий эскадрой Черноморского флота СССР вице-адмирал Чалый»

   Предупредить французов было необходимо – внезапное появление советской эскадры на рейде военно-морской базы великой державы, да ещё входящей в НАТО, в момент такого стресса, могло повлечь любые последствия. Адмирала успокаивало одно – по докладу разведки, ядерного оружия, готового к применению, у французов на тот момент ещё не было, и опасаться, что кто-то шарахнет с перепугу по эскадре, пока не стоило. Тем не менее, адмирал отправил первым невооружённое госпитальное судно, приказав ему идти полным ходом. Боевые корабли тоже увеличили ход, оставляя тихоходные транспорты снабжения за кормой.

   Под утро советская эскадра была уже на подходе к Агадиру. Адмирал получил сообщение, что из Албании подняты по тревоге самолёты советской военно-транспортной авиации с мобилизованным медперсоналом и запасом медикаментов для пострадавших. Военно-морской министр приказал совместно с французскими военными обеспечить приём самолётов в аэропорту города. Василий Филиппович отправил в Агадир на вертолёте офицера связи и переводчика, для установления первоначального контакта с французским командованием.

   Французы встретили помощь советских моряков с явным облегчением. В порту Агадира в этот момент стоял авианосец «Лафайетт», его команда уже участвовала в спасении людей, но фронт работ был гигантский, и помощь нескольких тысяч человек с советской эскадры пришлась как нельзя кстати.

   Советские дирижабли поднялись из Албании за час до рассвета. Лететь до Агадира даже напрямую через пустыню им предстояло около 25 часов, поэтому решили не рисковать и рассчитали график полёта так, чтобы приземляться в светлое время суток. Самолёты Ан-12 могли покрыть то же расстояние за 5 с половиной часов, их тоже решено было поднимать с рассветом. В это время госпитальное судно «Терек» уже ошвартовалось в порту Агадира, а идущая следом эскадра входила на рейд.

   Шепилову с Мазуровым удалось среди ночи дозвониться во французское министерство обороны. После долгих объяснений с дежурным офицером, и переключений по цепочке Шепилова соединили с заспанным министром национальной обороны Франции Пьером Гийома. Тот не сразу понял, какого чёрта от него хотят в два часа ночи какие-то русские, и прежде всего спросил:

   – Что случилось? Это объявление войны?

   – Нет, чёрт подери! Это предложение помощи! – ответил уже изрядно раздражённый долгим ожиданием Шепилов. – В Агадире сильное землетрясение, много пострадавших. Ваши моряки оказывают помощь раненым. Мы тоже можем помочь, если вы заинтересованы в нашем содействии.

   – Надо доложить президенту… – Гийома, наконец, проснулся и начал соображать. – Он встаёт рано утром, без него я не могу принять такое решение…

   – Дмитрий Трофимыч, скажите ему, пусть пока поднимает по тревоге Иностранный Легион в Алжире, прикажет им готовиться к перелёту, а мы обеспечим самолёты, – подсказал Мазуров. – Передайте, что самолёты были задействованы в учениях, и готовы взлететь из Албании на рассвете.

   Выслушав Шепилова, французский министр замолчал на несколько секунд, а затем ответил:

   – Я вас понял. Ждите звонка. Пусть ваши самолёты вылетают. Я сообщу в Алжир, чтобы им разрешили посадку и дозаправили. Как только я переговорю с президентом, я вам перезвоню.

   Ан-12 взлетели из Албании в расчётное время и через приблизительно 3,5 часа приземлились в Алжире. К этому времени всё уже было решено. Пьер Гийома перезвонил в советское посольство утром, около 6.30:

   – Бонжур, господа. Это Гийома. С вами будет говорить президент.

   К чести де Голля, он очень быстро осознал масштабы трагедии и принял решение сразу:

   – Господин Шепилов, я очень благодарен вам за действенную поддержку, – сказал президент. – Сейчас нужно как можно быстрее организовать переброску медперсонала и спасателей. Идея господина Мазурова перебросить в Марокко части нашего Иностранного легиона на ваших самолётах может спасти много жизней. Конечно, у нас есть и свои транспортные самолёты, но ваши уже в воздухе, на них мы успеем быстрее.

   – Мы могли бы перебросить ещё больше людей на наших транспортных дирижаблях, – предложил Шепилов.

   – Думаю, ещё больше уже не нужно, там ведь и наши и ваши моряки участвуют, ответил де Голль. – Вот ваших врачей и медикаменты примем с благодарностью.

   – Врачи, медикаменты, комплекты передвижных госпиталей в Агадир отправлены. А как там с обеспечением питьевой водой? – подсказал Мазуров.

   Шепилов передал его вопрос президенту.

   – С водой в Африке всегда плохо, – ответил де Голль. – А в сложившейся ситуации, полагаю, будет тем более напряжённо. Вы можете чем-нибудь помочь?

   – Скажите ему, что можем отправить опреснительную установку, но ей нужно электричество, – снова встрял Мазуров.

   – Да, это было бы очень кстати, – подтвердил де Голль, услышав предложение Мазурова в переводе Шепилова. – С электричеством – ну, разве что установить её возле нашей базы, и кинуть оттуда кабель. В любом случае – спасибо, пришлите установку, а запустить её на месте наши специалисты вместе с вашими сумеют.

   Ещё раз благодарю вас за солидарность и оперативность, господа. Сейчас я вынужден заняться срочными делами, постараюсь встретиться с вами, как только позволит ситуация.

   Президент закончил разговор, но тут же перезвонил министр обороны Гийома.

   – Господа, я дал указания Иностранному Легиону. Легионеры ожидают ваши самолёты на аэродроме. Мы вам весьма признательны за вашу помощь, и свяжемся с вами, как только сможем.

   Ближайший к алжирской штаб-квартире Легиона в Сиди-бель-Аббасе аэродром был слишком мал, чтобы принять большое количество транспортных самолётов, поэтому несколько подразделений легионеров в течение 2-х часов отвезли на грузовиках в Оран, где аэродром позволял принимать любые самолёты. Солдатам объявили, что их срочно перебрасывают в Марокко, для спасения пострадавших от стихийного бедствия. О землетрясении в Легионе уже было известно из радиопередач. Легионеров несколько удивило, что для выполнения задачи командование не привлекло никого из этнических немцев, которых в Легионе всегда служило достаточно много (по разным оценкам от 35% до 60%, хотя последняя цифра, скорее всего, завышена).

   По аэродрому Орана, гудя моторами, рулили транспортные «Норатласы». Однако их было слишком мало, чтобы перебросить всех легионеров, что тряслись в казавшейся бесконечной колонне грузовиков, растянувшейся на несколько километров по пыльной дороге. Солдаты недоумевали, зачем подняли по тревоге столько людей, если их не на чем везти?

   По команде офицеров легионеры выгрузились из машин и построились вдоль рулёжной дорожки. Через несколько минут началась погрузка. «Норатласы» брали только 45 человек десанта. Один за другим они отрывались от земли и уходили за горизонт. Оставшиеся на аэродроме легионеры недоумевали, не понимая, сколько им придётся ждать.

   Высоко с неба донёсся иной звук – низкий и могучий рёв турбовинтовых двигателей. Подняв головы, солдаты увидели группу четырёхмоторных транспортных самолётов, идущую строем «колонна звеньев». Легионеры были немало удивлены – большинство из них узнали силуэт нового русского транспортного самолёта Ан-12. Ещё больше они удивились, когда самолёты прошли «по коробочке» вокруг аэродрома и один за другим приземлились.

   Большие транспортники, куда крупнее недавно улетевших «Норатласов», по очереди съезжали с ВПП на рулёжную дорожку, проезжали по ней до конца и останавливались прямо перед строем легионеров. К ним тут же подъезжали топливозаправщики. Офицеры Легиона машинально отметили, что у русских бортинженеров были наготове переходники, позволявшие пристыковать шланг стандарта НАТО, используемый французами, к русским заправочным штуцерам.

   Последовала команда на погрузку. Всё ещё не пришедшие в себя от неожиданности легионеры повзводно занимали места в советских транспортных самолётах. Часть грузовой кабины в некоторых из них была занята грузами, помеченными знаком красного полумесяца, с надписями на русском, французском и арабском. Несколько самолётов не открыли рампы для погрузки – они были загружены советскими десантниками и сапёрами. Сразу по окончании погрузки и дозаправки самолёты снова взлетели и взяли курс на Агадир.

   Пока шли мобилизационные мероприятия, советский посол в Марокко Дмитрий Петрович Пожидаев сумел достучаться до министерства иностранных дел и передать королю Мухаммеду короткое послание МИД СССР с соболезнованиями и уведомлением, что моряки эскадры советского ВМФ уже оказывают помощь пострадавшим от землетрясения, вместе с персоналом французской военной базы. Король оказался поставлен перед фактом, но внезапную помощь принял с благодарностью. Мухаммед V был в состоянии немалого стресса. Через несколько часов, отдав необходимые распоряжения в столице, он лично вылетел в Агадир.

   Уже на подлёте он с изумлением и ужасом увидел страшную картину полного разрушения. Ещё вчера цветущий город превратился в огромную кучу мусора. В развалинах копошились тысячи людей, разыскивающих своих близких.

   Аэропорт Агадира оказался заполнен пострадавшими и военными. Король с удивлением обнаружил разгружающиеся и заправляющиеся рядом французские «Норатласы» и советские Ан-12. К ещё большему его удивлению на разгрузке плечом к плечу работали французские легионеры, моряки с французской базы и авианосца «Лафайетт», советские десантники, и матросы с советской эскадры, бросившей якоря на рейде. Советские спасатели из МЧС руководили командами местных жителей, разбиравшими завалы. Им помогала переброшенная по воздуху рота советских сапёров.

   В аэропорту был развёрнут контейнерный госпиталь, сюда свозили пострадавших со всего города. Советские и французские врачи оказывали им помощь. Раненых с переломами, внутренними повреждениями и черепно-мозговыми травмами перевозили вертолётами на советское госпитальное судно, где имелась рентгеновская установка, УЗИ, и прочая сложная медтехника. За пределами аэропорта был организован палаточный лагерь и пункты питания для уцелевших. Самолёты доставили полевые кухни, продукты питания передали французы из флотских запасов. Здесь же проводился учёт выживших.

   Ознакомившись со статистикой, король Мохаммед был в ужасе. Общее число погибших и пропавших без вести было не менее 10 тысяч человек. Раненых оказалось относительно немного – порядка трёх тысяч (вместо 12000). Среди уцелевших преобладали дети, подростки и молодые семьи. Местные чиновники объяснили королю, что большинство населения города в момент удара смотрели цирковое представление и фейерверк, собравшись на открытом месте, и потому не пострадали. Мухаммед V, услышав об этом, при всех опустился на колени и искренне возблагодарил Аллаха за то, что тот послал его народу «этих русских артистов» именно туда и в тот день, когда они оказались больше всего нужны.

   В числе погибших оказались по большей части старики. К сожалению, погибло много молодых матерей с младенцами – их мужья с детьми постарше ушли смотреть фейерверк, приказав жёнам сидеть дома с малышами. Сказались культурно-религиозные особенности ислама.

   Уже на следующий день число погибших и пропавших без вести сократилось почти на треть. Смешанные спасательные команды французов, русских и местных жителей достали из-под обломков более трёх тысяч раненых. И, к сожалению, около 5 тысяч погибших. Во второй половине дня 1 марта из СССР транспортными самолётами были доставлены 40 шагающих малогабаритных кранов-«пауков», которые с успехом использовались при разборке завалов. Утром 2 марта прибыли несколько грузовых дирижаблей «Киров», они привезли ещё один комплект контейнерного госпиталя, советский медперсонал, медикаменты, бульдозеры для расчистки заваленных улиц, и ещё 60 мини-кранов– «пауков», ещё более ускоривших разборку руин. В обломках продолжали находить раненых и мёртвые тела.

   Зашевелились и страны НАТО – уже 1 марта на аэродроме Агадира приземлились первые самолёты с американских баз в Марокко, а также из Германии. Собственный «воздушный мост» организовали испанцы. Но советская помощь оказалась самой оперативной и действенной.

   В сложившейся ситуации на первый план вышли мероприятия по предотвращению эпидемий и заболеваний. В исламской традиции покойников не просто так принято хоронить до захода солнца. В жарком климате любой труп очень быстро становится рассадником заболеваний. Поэтому следующим по важности делом после поиска выживших в руинах и оказания помощи раненым, была организация похорон погибших. К этому активно привлекали мужчин из местного арабского населения, чтобы не усугубить ситуацию конфликтом на религиозной почве, из-за по случайности неправильно проведённого похоронного обряда.

   И без того сложное положение усугублялось отсутствием источников чистой воды. Имевшиеся в городе колодцы оказались завалены обломками домов, забиты мусором, многие из них вообще обрушились внутрь. Население было вынуждено пить ту воду, что удавалось добыть. Из СССР было доставлено несколько опреснительных установок.

   2 марта раскопки в руинах и извлечение тел погибших продолжались. Число погибших выросло до 6 тысяч человек, но всё же это было не 15 тысяч, как могло бы быть. Количество раненых увеличилось ненамного. Пропавших без вести, т. е. находившихся под обломками, согласно переписи, оставалось менее тысячи. В лагере временного размещения ежедневно проводились опросы населения, многие просто не могли найти своих родных и близких, так как всё перемешалось. Военные решили этот вопрос просто – выстроили всех «потеряшек» по обе стороны взлётно-посадочной полосы, и водили по несколько человек вдоль строя, пока их кто-нибудь не узнавал и не окликал. Таким несложным образом удалось вернуть матерям и отцам множество детей. (АИ)

   3 марта из Германии транспортными самолётами была переброшена рота «А» 79-го инженерного батальона армии США, с полным комплектом полевой инженерной техники. Её тяжёлые бульдозеры присоединились к советским сапёрам, и помогли окончательно расчистить улицы. Теперь по городу стало возможно проехать.

   4 марта основные поиски были завершены, хотя тела погибших находили при разборке завалов в жилых кварталах ещё дней десять. Но уже стало ясно, что живых найти не удастся, кроме, может быть, одного-двух, не придавленных, а заблокированных где-нибудь в подвале. Общее число погибших составило немногим более 6 тысяч человек, раненых было менее 4-х с половиной тысяч. Николай Герасимович Кузнецов отослал шифротелеграмму Хрущёву, находившемуся в тот момент в поездке. В послании он отчитался о результатах операции.

   Результаты Никита Сергеевич счёл удовлетворительными. Благодаря принятым мерам, количество погибших и раненых составляло чуть более трети от случившегося в «той» истории.

   – Наши усилия того стоили, – сказал Хрущёв, показав Косыгину расшифрованную телеграмму.

   Эскадра продолжила свой путь в Гану, где в середине марта состоялись запланированные учения. Технику, войска МЧС и десантников вывезли транспортные самолёты.

   Материальный ущерб, нанесённый городу, оценивался в 70 миллионов долларов 1960 года. Агадир пострадал так сильно, что старые районы решено было не восстанавливать. Новый город был отстроен примерно в 3 километрах к юго-востоку, лишь район New Talbordjt выстроили граничащим со старым, разрушенным районом.

   Новые здания строились уже с учётом сейсмоопасности региона. Каждое строящееся здание осматривали эксперты-строители, выдавая заключение о возможности его эксплуатации. На освидетельствование сейсмостойкости новых зданий было затрачено около 45 миллионов долларов. В городе были проложены новые, современные инженерные сети, значительно лучше разрушенных землетрясением, было высажено около 85 тысяч деревьев.

   (Из отчёта Петера Шталя, эксперта службы Physique du Globe ЮНЕСКО, Информационный бюллетень, апрель 1967 г. , Том 1, № 2)

   Совместная работа спасательных служб и военных подразделений нескольких стран при ликвидации последствий землетрясения в Агадире показала важность расширения Международной Спасательной Службы и участия в ней национальных служб спасения наиболее развитых стран. Процесс формирования МСС вышел за рамки стран Экономического Союза.