355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Семён Афанасьев » Не та профессия. Тетрология (СИ) » Текст книги (страница 55)
Не та профессия. Тетрология (СИ)
  • Текст добавлен: 2 декабря 2020, 14:30

Текст книги "Не та профессия. Тетрология (СИ)"


Автор книги: Семён Афанасьев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 79 страниц)

Глава 19


По предполагаемому маршруту побега второго «невидимки» несёмся по горам, как конь Алтынай.

Рысящий впереди пашто из Бамиана успевает следить за маршрутом (в некоторых местах тропа имеет причудливые разветвления по принципу лепестков ромашки); предупреждать об опасных местах тех, кто идёт следом; весело напевать что‑то под нос время от времени; забрасывать в рот полоски вяленого мяса, которым его угостили туркан.

И о чём‑то вполголоса спорить с идущим сразу следом за ним Актаром.

Меня больше удивляет Актар, который ухитряется удерживать с нами единый темп (хоть и шагает налегке). А ведь он уже в возрасте…

Время от времени делаем привалы, но совсем ненадолго.

На каком‑то очередном этапе идущий первым проводник вдруг становится на четвереньки и начинает в прямом смысле ползать вокруг участка поверхности два на два, сплошь усеянного гравием:

– Он шёл тут! – возвещает «снизу» донельзя довольный представитель Бамиана. – Один человек, как вы говорили, не наш…

– А как давно прошёл? – перевожу ему вопрос Алтынай, чтоб упереться в его красноречивое сожаление.

– По камню не видно, когда. Понятно лишь, что он тут шёл.

Ободрённые найденными следами (хотя кроме местного их никто и не заметил), мы даже чуть прибавляем темп, в надежде сократить разрыв.

При планировании маршрутов, Хамид из Бамиана, с высоты опыта, указал более и менее вероятные пути выдвижения нашего преследуемого со словами:

– Если он идёт один, а сам не отсюда, то пойдёт по этой или по этой дороге. Вот по этой не пойдёт точно, тут надо идти минимум вдвоём.

– Какая из двух дорог короче? – уточнил Актар, поскольку все эти весьма приблизительные схемы естественно не учитывали ни рельефа, ни перепадов высот.

Старейшина Бамиана уверенно ткнул в одну из линий.

_________

Годы брали своё.

К своему великому сожалению, Актар чувствовал: таким, как был в молодости, ему уже не стать. Несмотря на то, что из груза ему не доверили ничего, он едва поспевал за местным проводником, которого в молодые годы наверняка заткнул бы за пояс.

Впрочем, все старики так думают, посмеялся над самим собой про себя Актар.

Он бы, возможно, и не пошёл бы. Но по дочери степного Хана все её намерения читались, как на ладони (оставаясь, по недосмотру Всевышнего, секретом лишь для её брата), а отпускать её в сопровождении молодых пашто, без кого‑то из старейшин, было бы неправильно, по целому ряду причин.

Обсуждать причины своих решений Актару ни с кем было не нужно и, выяснив у Хамида наиболее вероятный путь (по которому скрылся беглец), Актар просто уведомил Атарбая, что идёт вместе с ними.

Преследуемый, однако, пёр по тропе, как будто был местным.

Или как будто шёл не первый раз, подумал Актар на второй половине пути (когда стало очевидно, что настигнуть беглеца до долины может и не получиться).

Понятно, что одному идти по горам проще и быстрее, чем нескольким (особенно если одна из них – женщина), но уже через несколько часов Актар преисполнился уважением к слуге Султана: Алтынай, поддерживаемая братом, на скорость шага никак не влияла. Тормозил всех лишь он сам, будучи стариком (хотя тот же проводник старался этого не показывать).

Явно науськанный Хамидуллой, бамианец снижал скорость каждый раз, когда видел, что Актар краснеет и начинает дышать с хриплым присвистом.

Уже на противоположных отрогах хребта зоркие глаза молодых пашто заприметили едва заметную точку внизу, ближе к горизонту:

– Вот он! – воскликнул проводник, поддержанный одним из людей Актара.

– Хорошо идёт, – задумчиво пробормотал Атарбай, тут же подтянувшийся сзади и вставший за плечом Актара, прищурившись от бьющего слева солнца. – Теперь до города точно не достанем…

– В городе могут быть свои сложности, – помолчав, всё же решился сказать старейшина вазири. – Там наместник из туркан, и у нас о нём отзываются плохо.

– А когда пашто о туркан отзывались хорошо? – безразлично пожал плечами Атарбай, – наш город не считаем.

– Тоже верно, – вздохнув, согласился Актар.

Добравшись наконец до стен города, пешие путешественники не бросились отдыхать. Вместо этого, рассыпавшись на группы, сговорились о том, кто куда идёт (расспрашивать знакомых).

Понятно, что первыми надлежало посетить рынки, постоялые дворы, караванные стоянки и личных знакомых, которые у кое‑кого из пашто здесь водились.

_________

Второй неизвестный, ухитрившийся сбежать от нас, в других местах явно мог бы претендовать на лавры марафонца.

Несмотря на наличие Актара среди нас, темп получается держать такой, что впечатлило даже меня. Не сказать, чтоб нагрузка была запредельной, но и лёгкой прогулкой переход не стал. Правда, я периодически тратил силы на Алтынай…

Но у других, в отличие от меня, и целительского резерва нет. Видимо, у них какая‑то местная адаптация в плане гемоглобина в крови, надо будет при случае поинтересоваться у доктора Лю.

Добравшись до города, выслушиваем краткий инструктаж от Актара, сопровождаемый комментариями проводника из Бамиана. В принципе, Актар делит город на сектора, оговаривает места для связи и распределяет, кто куда пойдёт для дальнейших поисков.

Нам с Алтынай и десятком туркан предсказуемо достаются несколько рынков и десяток улиц с мехмун‑сараями. Почему‑то на этой стороне Хиндукуша и сам город больше (чем «наш»), и жизнь в нём намного оживлённее.

Кстати, по словам проводника, резиденция местного наместника всей провинции находится именно в этом городе.

Оставшись только «в кругу своих», Алтынай быстро делит десяток соплеменников на тройки и распределяет наш сектор уже между нами.

После чего берёт меня за руку и предсказуемо направляется на один из базаров.

– Я почему‑то так и думал, что улицы с гостевыми домами ты не выберешь, – смеюсь.

– У маленького хана должны быть свои небольшие преимущества от личной власти, – философски замечает Алтынай, увлекая меня в сторону рыночных рядов.

_________

Вообще‑то, Алтынай давно хотела побродить по такому базару одна. Но остаться в чужом городе без компании Атарбая тоже было немыслимо.

В конце концов, она выбрала промежуточный вариант. Она специально чуть отстала в базарной суете, поскольку существовали вещи, которые в его присутствии она не то что покупать, а даже смотреть не собиралась.

Бабки города и Разия просветили её на тему кое‑каких деликатных деталей женской одежды. Теперь настало время попробовать это всё найти, примерить и купить…

По идее, потеряв её, Атарбай должен продолжать ходить по этому же базару, а увидеть его в толпе, с его‑то ростом, будет несложно.

Да где же тут эти треклятые ряды «для женщин»… Ткнувшись к нескольким человекам, Алтынай с удивлением обнаружила, что на туркане здесь не говорит вообще никто.

Ещё через какое‑то время её же собственная идея о покупке обновок перестала ей казаться такой уж удачной.

– Дети Хана не сдаются, – грустно вздохнула Алтынай сама себе и пошла на второй круг, осматривать базар.

_________

– Вот это место, – Юсуф приветливо кивнул местному подавальщику и прошёл к самому лучшему дастархану, с которого открывался вид на площадь. – Для меня это место всегда держат свободным, не позволяя его занимать никому другому.

Нурислан предусмотрительно промолчал о том, что огромный знак высшего лица Провинции, висевший прямо на груди Юсуфа, способен освободить не то что один стол, а и вообще всё заведение. Возникни у наместника такое желание.

– Распоряжусь я, – твёрдо обозначил наместник, подзывая подавальщика. – Я хорошо осведомлён об особенностях их кухни и о талантах их поваров…

Заказанный обед, с точки зрения Нурислана, был бы впору десяти человекам, а не паре. Как по количеству блюд, так и по размеру каждого из них.

Не желая никого обидеть, он с усилием пропихивал в себя толику с каждой тарелки, но уже дойдя до половины наименований понял, что больше не лезет.

– Благодарю, насытился, – вопреки правилам этикета, честно признался он. – С вашего позволения, не будем делать вид, что боимся друг друга обидеть.

– Никаких проблем, – радушно помахал рукой Юсуф. – Согласен. То, что не съедим, можно будет отдать страже: наблюдая за нами, они‑то к еде даже не притрагиваются. А говорят, ничто так не пробуждает аппетита, как чужой обед, ха‑а‑аха‑ха…

– Что за стража? – Нурислан аккуратно посмотрел по сторонам, но намётанный взгляд ни за что не зацепился.

– Вы же не думаете, что в этих диких местах я гуляю без охраны? – развеселился наместник. – И говоря о дикости мест, я имею ввиду населяющий их народ более, чем окружающую природу…

– Я не вижу охраны, – признался ещё через полминуты Нурислан, мысленно перебрав все возможные варианты.

– Подметальщик. Водоносы. Во‑о‑он тот гуляющий торговец. – Перечислил собеседник. – Но вы правы. Не зная города и этой площади, можно и не заметить.

– Склоняю голову в восхищении, – ничуть не соврал Нурислан под сдержанное удовлетворение, отразившееся на лице собеседника.

– А эт‑т‑то что такое? – глаза Юсуфа непроизвольно раскрылись, а само лицо выражало крайнюю степень удивления.

Повернув голову в направлении его взгляда, Нурислан чуть не подавился очередным блюдом: прямо через площадь, сверкая знаком Семьи Хана на груди (надетом, как и у наместника, на манер западного медальона, поверх одежды), прямо к ним шагала дочь Хана Степи.

– А это и есть мой преследователь, – быстро справился с удивлением Нурислан.

– Это и есть та ваша дочь Хана? Как звать? – быстрым шёпотом выпалил наместник, скользя масляным взглядом по приближающейся девочке.

– Да, это и есть она. Звать Алтынай, насколько мне известно.

Нурислан, отвечая на вопросы, одновременно прикидывал, что делать: то ли бежать, сломя голову, как того требовали инстинкты. То ли обуздать привычки и довериться новому знакомому.

– Считайте, что ваши вопросы с ней решены, – внимательно следя за шагающей к ним через площадь дочерью Хана, сально причмокнул губами Юсуф. – Это даже лучше, чем мне виделось в самых смелых ожиданиях. Ещё и азиатка… Да не нервничайте вы так! – видимо, от неглупого чиновника не укрылись внутренние метания Нурислана. – Моя охрана уже видит её, а необходимые команды знаками я им отдал. НЕ ВОЛНУЙТЕСЬ, – последние слова были произнесены кричащим шёпотом, если так сказать будет уместно.

– Прошу прощения за то, что обращаюсь к старшим мужчинам первой, – подошедшая, ничуть не смущаясь, уселась без спроса за стол к Нурислану и Юсуфу. – Уважаемый, я вижу на твоей груди знак Наместника Провинции. Меня зовут Алтынай, из рода Дулат. И я к тебе вот по какому делу…

Девчонка бросала при этом на Нурислана нечитаемые взгляды.

А сам Юсуф мало что не пожирал её, как минимум мысленно.

Дай волю, разложил бы прямо на столе, с неожиданной брезгливостью подумалось Нурислану.




Глава 20


Несмотря на относительно «читаемую» обстановку и за столом, и в откровенных намерениях наместника, Нурислан немного волновался.

Одно дело – предварительные договорённости; другое дело – жизнь и реальность.

Тем более что в следующий момент девка упёрлась взглядом в самого Нурислана:

– Ты был в главном городе соседней провинции?.. Ты был там на складе с рыбой?.. Ты брал коней из загона Хана?.. Тебе знаком человек, который остался с рыбой и конями на стоянке в Бамиане?..

Эти и другие вопросы сыпались, как просо в казан из мерной плошки, причём девчонка явно не ждала на них ответов.

Разумеется, Нурислан бы ей и сам ничего не ответил, изо всех сил выдерживая каменное лицо. Но за какие‑то несколько минут, во‑первых, местному наместнику стало известно многое из того, о чём сам Нурислан бы с удовольствием промолчал (будь у него выбор).

Во‑вторых, пугало то, с какой скоростью каким‑то дикарям стали известны в подробностях и методы работы, и некоторые её результаты, и вообще т а к о е, после чего Нурислана от догадки даже в пот бросило: за столь короткое время (что прошло с момента изъятия рыбы из амбара и коней из загона), установить всю цепь событий, как и связь с оставшимся в Бамиане товарищем, могла только системная служба.

Аналогичная службе Нурислана, только с другой направленностью работы. «А поскольку догонять всегда тяжелее, чем убегать; получается, они по уровню нас даже превосходят?» – Нурислан плюнул на мелочи и позволил себе даже покраснеть от напряжения, выдавая недюжинные мыслительные усилия в текущий момент.

Обстановку разрядил, как ни странно, Юсуф. Игнорируя девку, он обратился к Нурислану:

– Она что, считывает, «да» или «нет» будет ваш мысленный ответ?!

Любопытство и научный энтузиазм в глазах наместника были так сильны, что Нурислан нехотя пробормотал:

– Вероятнее всего, да. По ту сторону Хиндукуша, в среде вождей и старейшин встречаются люди, которые видят, правду ли ты говоришь. Если предположить, что это всё равно что «да» и «нет», а она ещё и дочь хана… Такая вероятность не лишена оснований.

– Какой чудесный экземпляр! – повторно восхитился наместник, мало что не облизывая степнячку прямо за столом.

– Передай мне кровника. – Девчонка, видимо, что‑то такое почувствовала, потому что напряглась и перешла к делу. – Если нужно, его вина будет доказана более обстоятельно. Но его нельзя отпускать.

– Видишь ли, дорогая маленькая девочка, – наместник отломил кусок лепёшки и тупым сервировочным ножом намазал на неё толстый слой измельчённого нута со специями. – В этой провинции никто не смеет указывать Наместнику, что ему надлежит делать. Уже не говоря о том, что выдача соотечественника чужим на Востоке невозможна.

Юсуф явно наслаждется моментом и самим фактом разговора с женщиной, понял Нурислан. Вместо того, чтоб… Вот же больной придурок!

Нурислан воровато оглянулся по сторонам. Некоторые из столов рядом, за низким каменным барьером, были заняты, и звонкий голос девки (а также проговариваемый ею текст) могли слышать и окружающие. Понятно, что явно никто не покажет, как он прислушивается к разговору за столом самого Наместника. Но это же не отменяет того, что содержание разговора будет тщательно препарировано, проанализировано и отложено про запас, как потенциально полезные в будущем знания.

Нурислан с досадой даже цокнул языком. Хотя в присутствующих вокруг заподозрить туркан было и сложно (скорее даже невозможно), но и в самом Нурислане можно было легко ошибиться насчёт народа, из которого он происходил. Внешность показателем не является…

Наместника, к сожалению, такие детали волновали мало.

– Вы были правы, почтенный Нурислан, она действительно более чем приятна внешне, хотя и азиатка. Беру. Это будет одним из лучших украшений моей коллекции в этом году…

Слюни мало не текли по подбородку Юсуфа. Нурислану где‑то стало ещё более противно и омерзительно: во всех остальных сферах, перед ним сидел муж наверняка немалой учёности, трудолюбия и аккуратности. Не спесивый, в меру строгий с подчинёнными, действительно надёжный в качестве партнёра и работника.

Эх‑х‑х, почему бы его было не назначить наместником вместо т о г о п а ш т о, мелькнуло на задворках сознания у Нурислана.

Но слабость у данного человека была более чем осязаемая: женщины.

Впрочем, если он даже родственницу Султана в рабыни сумел заполучить, и ему за это ничего не было…

В статусе женщин, замеченных им на женской половине Дворца, Нурислан ничуть не сомневался. То, что он демонстративно закрывал глаза, не значило, что он не «вникал внимательно в обстановку» по дороге до дворика с колодами.

По едва заметным деталям увиденного во Дворце, Нурислан мог с уверенностью сказать: Юсуф давал выход всем своим тёмным граням именно там, на женской половине. Он явно получал удовольствие и от причиняемой им женщинам боли, и от женских страданий (возможно, не только физических), и от собственной безграничной власти над своими рабынями (возможно, среди встреченных по дороге были и жёны, но от рабынь он явно ничем не отличались – это Нурислан заметил точно. Глаза, как говорится, зеркало души).

– Ты что, совсем ничего не опасаешься? – нахмурила тем временем брови девчонка. – Тамга Султана тебе не указ?

– Ты абсолютно права моя дорогая маленькая девочка, – губы ещё недавно приятного и сдержанного в делах службы Юсуфа расплылись, словно разварившиеся абрикосы в отваре нерадивого повара. – Я совсем ничего не опасаюсь. В моей провинции есть только один хозяин, и это Я.

– Надо быть очень смелым человеком, чтоб говорить вслух такие вещи, – твёрдо сказала девчонка, глядя в глаза Наместнику.

Тот, спокойно выдержав её взгляд, тут же вернул себе предыдущий приветливый тон товарища по работе и повернулся к Нурислану:

– Не опасайтесь, дорогой Нурислан. Эта дикая Орда кочевников вам не страшна. По крайней мере, на моих землях.

Вот же напыщенный идиот, ругал про себя «товарища» Нурислан, на чём свет стоит. Хорошо, что само его имя не являлось чем‑то, способным повредить (да и менялось оно очень легко, одним росчерком пера). Но общаться т а к, с кем‑то из второй курьерской службы Султаната, в людном месте… наплевав на даже тени правил, принятых в общении такого уровня… Досада Нурислана в этот момент не знала границ.

Девчонка, назвавшаяся восточно‑турканским именем «Алтынай», попыталась молча встать из‑за стола.

А в следующую минуту Нурислан удивился по‑настоящему.

Юсуф каким‑то плавным (почти змеиным) движением перетёк на шаг в сторону, встав на одно колено. И его кулак расчётливо и резко ударил девчонку в затылок.

Та без слов повалилась лицом вперёд.

Хорошо, что войлок и ковёр здесь на всей площадке мягкие, некстати мелькнуло у Нурислана.

Наместник тем временем уже делал жесты бегущей к нему со всех сторон негласной охране:

– Взять, – указал он на лежащее в ногах тело. – Доставить ко мне во дворец, на женскую половину. Сдать на руки Шахнозе. По дороге обязательно зайдёте с ней в суд – пусть там сами подберут ей обвинение. На усмотрение судьи. Потом её вместе с обвинением ко мне, я всё подпишу.

В следующее мгновение крепкие хмурые парни, изображавшие на площади народ различного рода занятий, исчезли вместе с девчонкой.

– Ну вот, одна ваша проблема решена, любезный Нурислан, – как ни в чём не бывало, приветливо улыбнулся Юсуф.

Снова превращаясь в нормального человека, не вызывающего ни рвотного рефлекса, ни желания вымыть после общения с ним руки.

И ведь его охрана до чего хорошо маскируется, в который раз подумал Нурислан. Не знал бы, так и не догадался бы. Но вместо этих мыслей, вслух он сказал:

– Почтенный Юсуф, а вы не боитесь оставаться без охраны? Вы же всех отправили… – Нурислан не договорил, указав взглядом на отходящую от площади в виде луча улицу, по которой скрылись люди наместника.

– Я и сам ещё кое‑что могу, – всё так же приветливо повторно улыбнулся собеседник.

До чего разительная разница в одном и том же человеке, подумал Нурислан, внешне своих мыслей никак не выказывая.

– Например, чтоб сжечь всю эту площадь, мне достаточно времени десяти биений вашего сердца. – Продолжил Юсуф. – Да и неожиданно напасть на меня, сопровождаемого сотрудником второй курьерской служб Трона, совсем непросто. Не правда ли?

– Да, – коротко кивнул Нурислан.

– Знаете, дружище, а ведь хорошее настроение и удачные дни весьма поднимают аппетит! – на ровном месте оживился чиновник, потирая ладони. – Эй, ещё плова! – крикнул он подавальщику. – Только не такого, а с курагой, изюмом и черносливом!..




Глава 21


Вообще‑то, Алтынай, конечно, не права… Не такой уж я мелкий ростом, чтоб меня можно было легко «не заметить» среди местного народа. И если она технично «потерялась» где‑то по дороге внутри базара, значит, сделала это вполне осознанно.

Зачем было меня на этот базар тогда тащить?

С другой стороны, если вспомнить об их женских посиделках, то боюсь даже представить, что именно ей в уши могли напеть изощрённые мозги местных «красавиц» преклонного возраста, особенно по части косметики, женского белья и так далее… Может, я зря закипаю: у нас с ней секретов друг от друга хоть и нет, но какие‑то вещи, вероятно, ей комфортнее и рассматривать, и покупать в одиночестве. Уже молчу, что здесь, в отличие от «там», войти с женщиной в женскую примерочную в принципе невозможно. Если говорить совсем по букве закона, прелюбодеяние и смертью может караться. А что к нему могут приравнять местные, одному богу известно.

Я вот помню, там , в одном из развесёлых эмиратов, в центре многомиллионного города упекли однажды в кутузку на год парня и девчонку из Британии, учившихся в тамошнем универе. За то, что в порыве чувств поцеловались в губы на открытой площадке ресторана.

Вот так просто. Поцелуй – и сразу тюрьма. Оскорбление общественной нравственности потому что.

Тут, конечно, всё несколько иначе, но не факт, что в нужную сторону. Кое‑какие мысли по поводу «классики жанра» навевает хоть и более поздняя литература, написанная уже потомками Алтынай (если можно так выразиться), совсем в другие годы. Тем более, как оказалось, казнь в той книге была напрасной: никакого прелюбодеяния не было, имел место навет .

Если у Алтынай есть деликатное желание подыскать себе местные варианты шёлковых бикини (или их аналогов), чтоб в жару, без людей вокруг в степи, ни в чём себе не отказывать… Ну пусть ищет, не буду мешать.

Хотя, могла бы и сказать мне, чтоб я времени как дурак не терял.

Прикинув, что бояться ей тут некого, что человек она непростой, решаю не тратить времени и заняться делом. Пойду найду «наших», потом город деликатно прочешем.

Где‑то в окрестностях уже должна быть вторая сотня туркан, посланная сюда обходными путями, на всякий случай. Алтынай, отправляя «резервную» сотню в обход, руководствовалась двумя соображениями. Первое – чтоб не ставить на дыбы долину Бамиана и прочие окрестности (перемещением таким масс вооружённого народа). Второе – что‑то типа учебно‑тренировочного похода для «молодых», которым пора отёсываться побыстрее (в свете выбывания большей части взрослых мужчин её народа, "дай бог здоровья" Султану).

Ну и надо понимать, что для кочевника такой моцион – не в тягость.

Приняв решение пойти поглядеть «своих» в оговоренных местах, делаю последнюю попытку обнаружить Алтынай, после чего ухожу на поиски второй сотни.

_________

Примечание.

Параллельный Бамиану проход – чистый вымысел.

_________

Один из молодых пашто, пришедший вместе с Актаром, разыскал на базаре кое‑кого из дальней родни.

Хорошо, что случилась такая оказия, как поход сюда: ещё их деды были родными братьями, причём от одних матери и отца (а не от разных жён).

Родственник, являющийся братом по крови в каком‑то колене, был искренне рад увидеть представителя единой когда‑то семьи, пришедшего с той стороны гор. К сожалению, торговлю закрыть он не мог (кормить семью надо, плюс лавка на паях с кое‑кем, не он один хозяин), но этого и не требовалось.

Много ли надо пуштуну из горного клана? Кусок горячей лепёшки, пиала свежезаваренного чая. И долгая беседа, неспешная, как шаг караванного верблюда по пескам Регистана.

Случилось так, что некоторые события военного характера разбросали ещё их дедов по разные стороны перевалов, и связь между коленьями семьи поддерживалась исключительно через посредников.

Хоть так; хорошо, что не прервалась.

Файсал поначалу опасался, не придётся ли он не ко двору со своими изъявлениями родственных чувств; тем более что лично он брата никогда и не видел (как и его родителей, только издалека вёл счёт всем потомкам этой ветви родни, вести о которой дед старательно собирал и хранил).

Действительность убрала опасения в первый же момент. После того, как он назвал своего отца и деда, брат вскочил, обнялся по обычаю и вообще повёл себя так, как будто они никогда не расставались.

Уже через четверть часа Файсал сидел у родственника в лавке, прихлёбывал чай с лепёшкой и рассказывая, как оказался тут.

Вопреки намерениям, обмен новостями о семейных делах не занял и пяти минут: эти живы, этих схоронили. Эти здоровы, эти не очень. Эта замужем, этот женат третий раз.

– Слушай, а как у вас там вообще хозяйство ведётся? – задал‑таки вертевшийся на языке вопрос брат. – У нас говорят, что у вас там чуть не голод через год последнее время?

– Было и такое, – кивнул Файсал, расплескав часть чая из пиалы на лепёшку.

Которую, впрочем, тут же отправил себе в рот.

– До последнего времени, – продолжил он. – У нас же ещё часть земель на равнинах отдали пришлым туркан, ты знал?

– Слыхали, но не подробно, – подтвердил родственник. – И что, стало меньше еды?

– Поначалу и такое было, – не стал отрицать Файсал. – Но совсем недавно старейшины сговорились с туркан, теперь у нас с ними есть совместные дела. Я в Совет Города не вхож, но голода не опасаемся.

– Что придумали? – живо заинтересовался родственник.

– Во‑первых, рыбу ловим. Что ни говори, еда.

– В голодный год и не такое съешь, вдобавок не харам, – согласно кивнул брат.

– Во‑вторых, овощи какие‑то растить затеяли. Урожая пока не было, но нашим старикам что‑то такое показывали в Орде. Сам Актар говорит, что главное полгода прожить. А там… – солидно поводил подбородком Файсал. – Ну и у туркан оказались бараны в излишке…

– Как такое может быть?! – неверяще перебил брат. – Когда это баранов бывает излишек?!

– А вот не скажи. У них они чуть другой породы, они с собой их привели… Пастбища нужны побольше, чем нашим. А часть их мужчин, весьма значительную, Султан отправил куда‑то в поход. И с концами.

– Пасти некому? – догадался городской родственник, ещё не до конца утративший сметку прошлых поколений.

– Угу. Так туркан с нашими белуджи сговорились, а те частично нас подрядили. В общем, до той весны поголовье дотянем. Так что, голода пока не боимся, – содержанный оптимизм Файсала не укрылся от родственника.

– Не понятно только, что вам с тех баранов, которые в собственности туркан, – заметил хозяин лавки. – Или они что, с вами поделятся?

– У них сейчас дочь Хана правит. Она многое делает не так, как их старики до того, да и наши тоже… Но пока все, кто с ней, сыты и здоровы, – осторожно подбирая слова, поведал Файсал. – Не скажу, что у нас прямо хозяйство с ними совместное, но городская стража наполовину из них состоит, наполовину из нас. И знаешь, город доволен. Рыбу, кстати, тоже они нам показали, как ловить. А что до дочери Хана, чуть не забыл…

Файсал, оглянувшись по сторонам, вытащил из пояса один золотой и пустил его по полу лавки в сторону брата:

– Это тебе. Дед сказал часть платы вам оставить.

– Что за плата? – брат растерянно поднял монету, убрал её в кошель и изобразил полнейшее непонимание.

– Вот за этот поход. Вдобавок, Нурулла же в страже сейчас служит, им жалование платят.

– Нурулла – это старший твой брат? А сколько платят у вас в страже?

– Угу, старший. – Затем Файсал наклонился и прошептал что‑то на ухо родственнику.

– Да ну?! – не поверил тот. – Вот просто за работу стражником?!

– Зачем мне тебя обманывать? – обиделся Файсал. – Дед именно потому и сказал отдать монету вам здесь. Нам там пока хватает…

– Спасибо, – ошарашенно протянул родственник, качая головой.

В поле его зрения попало что‑то необычное, потому что в следующий момент он вытянул руку и удивлённо пробормотал:

– Ты только погляди!

В дальнем углу площади какой‑то богато разряженный туркан двинул кулаком по затылку девчонку, которую тут же подхватили на руки подскочившие люди.

– Вот паук, тварь, да будь он проклят, – забормотал родственник. – Это наш наместник, опять кого‑то к себе поволок! И ведь не боится греха, пёс… – Лавочник повернулся к брату и его следующие слова застряли в горле.

Файсал, широко раскрыв рот, пробормотал:

– Это она! Это и есть дочь Хана туркан! Это я с ней сюда пришёл! Да как же так… Где у вас стража?!

– Тс‑с‑с, сядь, – неожиданно жёстко приказал родственник. – Сядь и слушай. Наместник из туркан, из их Столицы. Не знаю, известно ли это у вас, но у нас из‑за этого почти вся стража сейчас – тоже из тех же туркан. Насколько я знаю, с вашими они далеко не всегда ладили… Есть тонкость. По их давней традиции, они всегда и всюду тянут за собой родню. Стоит хоть кому‑то из них дослужиться до десятника, особенно в базарной страже, здесь денег больше… как через три месяца весь десяток – его родичи, и уже со всем десятком надо общаться на туркане, потому что нашего языка могут даже не понимать.

Файсал быстро схватывал. Возможно, в силу сложившейся ситуации.

– Получается, на базарную стражу надеяться нельзя?

– Вообще на городскую, – подтвердил родственник. – Наших среди них нет, а в дела между ветвями туркан нам встревать никто не позволит. И ты прослушал. Вон тот в лазоревом халате – наместник. Кто из стражи, ещё и туркан, – пренебрежительно выплюнул последние слова родственник, – осмелится ему перечить? Что до женщин, то он постоянно …

_________

Ещё через минуту Файсал уже вовсю нёсся в направлении дома, в котором остановился Актар. Старик предусмотрительно показал всем своим, где его искать, и отправился отдохнуть после дороги (давшейся именно ему тяжелее прочих, из‑за почтенного возраста).




    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю