Текст книги "Не та профессия. Тетрология (СИ)"

Автор книги: Семён Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 79 страниц)

Глава 24

Туалетно-душевой комплекс. Мужская половина.

– Аспан, ты уже? – спрашивает худого старосту группы крепкий, светловолосый, высокий курсант, о котором известно только то, что он родом из Северного Полесья. Его полустертый баронский жетон почти не читается. Сам он крайне немногословен в общении и держится особняком. – Уже полчаса душ занимаешь.

– Да сейчас, никак не ототру, – зло отвечает голый Бажи-младший, ожесточенно оттирая под напором воды форменку от робы. – И откуда они только такое взяли… ни отмыть, ни отстирать… Похоже, надо просить дядю прислать Контрольную комиссию. Чтоб закончить весь этот вертеп поскорее.

– Волосы надо стричь короче, а лучше вообще брить налысо, – проводит ладонью по почти лысой голове барон из Полесья. В ряду душевых напротив освобождается место и он направляется туда, становясь под душ прямо в форме и снимая её под душем на ходу. – Причём бриться надо везде… тогда и мыться легче, и запахи не держатся… А навоз – что навоз… Навоз как навоз. Обычный навоз, из-под коров. Только свежий, не прелый ещё. Потому и маркий такой.

– У тебя что, был опыт уже? – зло смеётся Аспан, рассматривая на свету манжет робы на предмет оставшихся загрязнений. И, не дожидаясь ответа, продолжает. – Сделали из нас чёрт знает кого… последних крестьян так не унижали.

– Ну, положим, они и сами намазались, – возражает один из стоящих под душем рядом. – А сам Пун – тоже дворянин. Так что, об унижении я бы не говорил. Но неприятно, да…

– Графу неуместно марать руки об это! – вскидывается со своего места Аспан. – А в следующий раз что придумают?

– Это ты никогда сам ополчение не тренировал, – бормочет полесский барон, споро смывая с себя все следы «маскировки» и явно привычными движениями отстирывая под напором воды форменную робу. – И красного медведя никогда не скрадывал. Если возле логова выводок караулить, ещё и когда мать с медвежатами, то медвежий навоз – самое первое дело, чтоб схорониться. Пойди его разыщи только… А иначе никак, запах выдаст. Медведь – тварь хитрая, учует – зайдёт со спины. И поминай как звали. Либо снимутся и уйдут, вообще не подходя к логову… Кстати, именно этот навоз в сравнении с медвежьим – мелочи жизни. И, почитай, романтичный букет запахов… А учат как раз нормально. Вполне сообразно вашему невеликому опыту. Ещё и возятся, деликатничают, как с детьми. «ДЕЛАЙ, КАК Я» вон соблюдают, даже удивительно…

– У тебя что ли опыт большой? – всё тем же злым тоном отгрызается Бажи, пытаясь неумело смыть пятно, которое плохо отстирывается.

– Да уж поболе твоего, сынок, – снисходительно кивает полесский барон, который за это время успел раздеться, вымыться, застирать робу, развесить её на разделителе и теперь откровенно наслаждается тугими струями чистой тёплой воды.

– Ты это кому сейчас сказал? – багровеет Аспан, мгновенно напрягаясь. – Ты вообще в курсе, кто я?

– Да мне посрать, – спокойно пожимает плечами полесский. – Ты такой же человек, как и я. Который, правда, ни с ополчением в строю не стоял. Ни в лесу ни шагу сам не делал. Ни зверя своими руками за горло не держал. Ну, разве кролика, – полесский с сомнением во взгляде окидывает тщедушную фигуру Аспана Бажи.

– Ты ищешь неприятностей с графским домом Бажи? – продолжает заводиться Аспан.

– Срали, мазали, кидали… Можешь и Дом позвать. Сдюжим. – Сплёвывает под ноги полесский барон и начинает натягивать на себя мокрую робу. Мокрая одежда неудобна для одевания, но барон справляется на удивление ловко и быстро. – Если не понимаешь, для чего это всё – давай. Егози. Только сдаётся мне, ты не о деле сейчас думаешь. А о гоноре своём любимом.

– А для чего это всё? – тихо спрашивает барона стоящий под соседним душем смуглый парень, перебивая желающего что-то сказать Аспана.

– Чтоб выжили там, куда попадём. – Неожиданно серьёзно отвечает барон. – Судя по всему, погранцам что-то известно. И о месте, и о противнике. У нас вот в своё время…

Аспан отталкивает смуглого парня и подходит вплотную к барону:

– Ты с кем таким тоном разговариваешь, шваль?

Барон усмехается, накрывает широкой ладонью лицо Аспана и сильно толкает его к противоположной стене. Аспан отлетает назад, ударяется спиной об стенку, падает на одно колено и удивлённо смотрит на барона:

– Ты соображаешь, что сейчас сделал?

– Да поболе твоего, сморчок. – Серьёзный взгляд барона не вяжется с его детским веснушчатым лицом. – Я ведь в курсе, кто тогда этих шестерых придурков на хавилдара натравливал. Которых потом высекли, как… Жаль, узнал я поздно. Но думал, ты уймёшься. А ты решил удила закусить? Так я сюда учиться пришёл. И если такое говно, как ты, будет мне учиться мешать, то я тебя, сучок, сам с навозом смешаю и в этом самом навозе притоплю. Усёк? Вместе с твоим Домом.

Аспан вскакивает и, скользя по мокрому полу, подлетает к барону. Замахивается, пытаясь ударить того открытой ладонью по лицу, но барон отклоняется назад и ладонь Аспана звонко впечатывается в бортик душевой кабинки.

– Раздайся море, говно плывёт. – Комментирует барон действия Аспана, нависая над ним. – Али сказать чего хотел?

– Дуэль! Здесь! Сейчас! – зло цедит Аспан, растирая ушибленную руку.

– Ага, щ-щас! Не бзди жаром, а то угоришь, твоё графское достоинство, – смеётся полесский. – Ты б уставы, что ли, почитал. Перед тем как к бунту подстрекать.

– Баронишко, ты не сильно ли много на себя взял? – к полесскому подходят ещё два человека из компании Аспана. – По миру пойти захотел? С графами решил повоевать?

– Да мне всё равно, с кем, – пожимает плечами полесский. – Я коронный вассал. Не вы мне баронство жаловали, не перед вами мне и ответ держать. Это что до моих родовых возможностей… А что до личных и до дуэли… Новый Устав, о котором Пун говорил, не только этот малохольный не читал, – барон кивает на подходящего Аспана. – А и вы, дурики, тоже. Зря. Только кулаки в конфликтах, никакого оружия. – И барон подносит сжатый кулак настолько близко к носу Аспана, что тот отшатывается.

Двое его спутников бросаются на барона, не сдерживая себя более.

* * *

Когда я подхожу к туалетно-душевому комплексу и вижу, что там происходит, автоматически перехожу с шага на бег.

Здоровенный парняга, судя по виду, из Полесья, как и я, отмахивается от Аспана Бажи и ещё пары каких-то его товарищей. Ещё две пары, очевидно, сочувствующие с обеих сторон, сцепились друг с другом рядом.

На руке полесского – небольшой порез, очевидно, от сломанного ножа, похожего на кортик, лежащего рядом. Либо от его второго брата-близнеца, которым размахивает один из товарищей Аспана Бажи. Лица Аспана и его соратников украшают синяки, ссадины. Полесский очень грамотно маневрирует, всё время выстраивая их в одну линию и не давая напасть с разных сторон. Бажи со-товарищи, видимо, в обычной драке не сильны, поскольку даже с таким преимуществом ничего полесцу сделать не могут.

Как же именно сейчас и здесь не хватает Пуна. Моя позиция может трактоваться как необъективная поддержка своего.

– Смирно! – ору, подлетая к свалке и расталкивая первокурсников, окруживших дерущихся.

Полесец, Аспан и один из его друзей команду выполняют. Второй «воюющий» на стороне Бажи, пользуясь тем, что полесский здоровяк замер, пытается ткнуть его своей ковырялкой. Полесский плавно скручивается, но нож успевает пропороть борозду на его рёбрах. Впрочем, на этом успех «команды Бажи» заканчивается: полесец «надевает» лоб противника на свой правый локоть и тот падает едва не замертво. Роняя нож.

Две пары, дерущиеся рядом, мою команду игнорируют. Их разнимаю, не мудрствуя, кулаками, попадая кому куда придётся.

Через пять – десять секунд подобие порядка восстановлено.

Полесский здоровяк, с потёртым баронским жетоном на груди, немного кривится, проводит ладонью по порезу на рёбрах, зачем-то слизывает кровь с ладони и морщится ещё сильнее.

– Is alles oké? – спрашиваю его первого, наплевав на все условности.

– Ja, bedankt, meneerHawildar, – отвечает он. – Met mij gaathet goed.

Как же в эту минуту не хватает Пуна. Он, как дворянин, сейчас бы очень пригодился.

По уставу, двоим красавцам с ножами полагается однозначно петля. Пусть и после определённых разбирательств, которые в данном случае будут крайне недолгими.

Но такой крутой загиб в первый же день обучения ставит крест на самом обучении. С высокой долей вероятности. Как мне кажется.

С другой стороны, если брать по дворянским правилам, то им также ничего хорошего не светит. Однако тут я не знаток, возможны варианты.

Спускать на тормозах такое нельзя категорически: это верный путь к неуправляемости процесса обучения и всего первого курса.

Передавая дело дальше по инстанции, я расписываюсь в собственном бессилии, как инструктор. Тоже не вариант.

Какой-то сплошной затык со всех сторон…

Мы, конечно, предполагали с Пуном подобного рода трения. Даже где-то на них рассчитывали, чтоб выявить свои потенциальные «точки опоры». Но против нас сыграли местные стереотипы: какие-то ковырялки, типа ножей, никто не предусмотрел. Хорошо ещё, без потерь… Пара порезов на моём «земляке» – не в счёт.

Всё бы ничего. Если бы не эти ковырялки.

Видимо, бог всё-таки есть. Или кто-то на его месте, кто слышит мои молитвы.

В эту минуту, повторяя мой путь и распихивая всех подряд, на арене появляется Пун. Который тут же берёт процесс в свои опытные руки.

– Всем не участвовавшим, продолжать приводить себя в порядок. – Почти свистящим шёпотом командует он, и его команда тут же выполняется. Большинством. – Участники конфликта, подойти ко мне.

К нам подходят Аспан, его товарищ, ещё пара курсантов с одной стороны; и здоровенный полесский парняга с потёртым жетоном на груди плюс пара его друзей со второй.

Восьмой участник, налетевший лбом на локоть полесца, лежит между группами, как разделительная линия.

– Что здесь произошло? По очереди. Курсант Аспан, первый. – Командует Пун.

Аспан смотрит в землю, но ничего не говорит. Я вижу его обычные багровые всполохи ненависти, которые, впрочем, никак не отражаются на его лице.

– Курсант Дайн, что произошло? – поворачивается Пун к полесцу.

– Отработка упражнений, господин джемадар. – Спокойно отвечает здоровяк. – Тренировка.

– Имеете претензии к противоположной стороне? – Пун продолжает сверлить взглядом моего «земляка».

– Никак нет, – так же спокойно отвечает тот.

– Благодарю вас, курсант, – коротко кивает Дайну Пун, исчерпывая тем самым все возможные негативные варианты развития событий на текущий момент. Которых я так опасался.

В этот момент появляется Лю, которая за считанные минуты отлечивает всех пострадавших, включая неудачного владельца уцелевшего ножа.

– Господин джемадар, вам ещё нужна моя помощь? – спрашивает через плечо Лю, заканчивая возиться с последним пострадавшим.

– Благодарю, госпожа майор, дальше мы сами. – Вежливо ломает в ответ комедию Пун. – Всем заканчивать приводить себя в порядок! Курсант Аспан и вы двое, за мной.

Через полминуты, зайдя за угол душевого комплекса, Пун тормозит и тихо командует:

– Стоять. Смирно.

Затем подходит к тройке Аспана вплотную и, глядя каждому по очереди в глаза, тщательно выговаривает слова, не повышая голоса:

– Господа, я очень разочарован. Если бы вы уже не огребли своё, сейчас я бы лично продолжил с вами начатое курсантом Дайном. Это первое и последнее индивидуальное предупреждение. Если подобное повторится ещё раз, и вы лично, либо ваши вассалы, Аспан, повернут любое оружие против своих, все трое будут болтаться в петле не позднее заката. Я понятно объясняю?

Я стою за спиной Пуна, на всякий случай внимательно глядя на троицу. Которая молчит в полном составе. Зря. С Пуном такие номера не проходили и раньше, а уж теперь-то…

– Очень жаль, – тихо говорит Пун и бьёт кулаком в живот Аспана. Который падает на колени и начинает хрипеть. – Я понятно объясняю? – Пун поворачивается к первому из друзей Аспана.

– Так точно, – медленно отвечает тот.

Странно. Ненависти ни в нём, ни во втором оставшемся на ногах я не вижу.

– Так точно, – рефреном повторяет и второй после того, как Пун поворачивается к нему с тем же вопросом.

– Можете идти, – командует Пун двойке друзей Аспана. Или вассалов?

Те удаляются.

Пун присаживается на корточки возле Аспана и начинает вещать своим спокойным замогильным свистящим шёпотом:

– Курсант Аспан, пожалуйста, дайте мне хоть одну причину, почему я не должен поступить с вами в соответствии с уставом. Подстрекательство к неподчинению. Оружие против своих. Да просто игнор меня. Вам известна хоть часть моей репутации? Вы верите мне, что будете сегодня же болтаться в петле прямо на плацу? И никакие родственники вам не помогут, если сейчас, когда я досчитаю до конца, я не услышу такой причины?

Пун, не мигая, смотрит пару секунд на Аспана, потом говорит:

– Пять. Четыре. Три. Два…

– Вы понятно объясняете. – Хрипит Аспан. – Больше не повторится.

* * *

– Пуняра, ты сегодня как нельзя вовремя, – тихо говорю за обедом, сидя с Пуном за одним столом. Обедаем, понятно, вместе с первым курсом. – Я просто не знал, что делать. Куда ни кинь – везде клин. Прощать нельзя. Наказывать нельзя. Тянуть время нельзя. Ещё и Дайн тоже из Полесья. Скажут, что я необъективен… Что-то это инструкторство тут не по мне. Я бы сегодня не смог, так как ты. Не знал что делать. – Честно признаюсь, глядя в глаза Пуну.

– Худой, ты сейчас всё усложняешь. – Пун безмятежно уплетает мясное рагу. – Устав – это, конечно, здорово. К сожалению, в этом дворянском паучатнике голым Уставом действительно можно всё свести в пропасть. Твоя проблема в том, что ты слишком привык рассчитывать только на себя. И не видишь вокруг людей, готовых тебе помочь. Например, таких, как Дайн. По нём же было видно, что он скажет и что сделает. Да и наша помощь ему была не нужна. Нужно было всего лишь дать помочь тебе тому человеку, который хотел и мог тебе помочь. Надо было просто передать слово и право следующего хода ему. Что я и сделал.

– Ты лучше меня, как командир, Пуняра. – Смотрю ему в глаза. – Особенно во всяких этих скользких психологических ситуациях. Да и не первый это раз. И ты сам это знаешь.

– Худой, ты просто слишком здоровый, – тихо смеётся Пун, глядя украдкой по сторонам. – Тебе никогда не нужно было проявлять изворотливость ума, особенно в острых ситуациях. Потому что тебе хватало силы. Ты привык рассчитывать на своё здоровье. А я – маленький, худой и невзрачный. Я вынужден уметь мыслить быстро. Ты доел? Погнали… Если б ты подумал чуть быстрее и дольше, ты бы и сам додумался…

Не буду спорить с Пуном, что мог бы и не успеть додуматься. Я пока никак не привыкну, что в этом обществе являюсь официальным вторым сортом. Видимо, сумму поправок на местный менталитет мне ещё нужно накопить.

– А откуда ты знаешь, кто чей вассал? ещё и по именам всех? – продолжаю допрашивать Пуна, выходя из столовой.

– Ты что, личные дела вообще не читаешь? – удивлённом смотрит на меня Пун, широко открывая глаза.

Глава 25

– Упс, промашка. – Скромно отвожу глаза. – Чё-то я это как-то упустил.

Пун резко тормозит, разворачивая меня за рукав лицом к себе; затем пристально смотрит мне в глаза около секунды, потом серьёзно говорит:

– Худой, ты точно в порядке? А что ещё ты забыл сделать, как инструктор?

– Пуняра, тут такое дело… – Врать другу не хочется, но правда тоже не слишком вероятно звучит. Потому решаю ответить обтекаемо. – Я ж без сознания пару месяцев валялся. Говорят, ещё и контузия. В общем, провалы у меня в памяти. Я лично твою Лю спрашивал, можно ли что-то с ними сделать. С провалами, то есть. Она ответила, не сейчас и не на этой базе. Так что, не знаю, что ещё я забыл сделать… И раз уж такой разговор, скажи мне, где я эти личные дела беру. Чтоб прочесть в подробностях…

Пун с полсекунды смотрит сквозь меня, потом отвечает скороговоркой:

– Зря раньше не сказал. Понято, принято… Дай подумаю секунду… – он снова улыбается во все тридцать два, – м-да, кому расскажи. Худой, ты же и так всю жизнь был тормозом. А теперь, после этой контузии… – Дальше Пун давится беззвучным смехом, втыкая свой указательный палец мне в живот.

– И не надо так мерзко хихикать, мелкая мышь, – бормочу, стеснительно потупившись. – Я ж не со зла. Я по тупости. Это как Валери сказал, знаешь? Говорит, чтоб правильно задать вопрос, надо знать половину темы. А я – тут помню, тут не помню, тут рыбу заворачивали… Откуда я знаю, что мне ещё у тебя спрашивать надо?

– Ладно, мне всё ясно, это мы перекашляем. – резюмирует через секунду Пун. – На первое время, будешь мне представлять список тех действий на день, которые считаешь обязательными. Вторым списком – перечень задач, которые за день не завершить, но тоже обязательные. Например, твои занятия по медицине и по специальности. Начнём с этого – потом, глядишь, втянешься, и хотя б обязательный минимум усвоишь. Бывало и похуже… Слышь, Худой, а у тебя только про прошлое провалы в памяти? Или и сейчас случаются?

– Всё, что после госпиталя, помню посекундно. В красках и деталях. – Отвечаю, глядя Пуну в глаза. – То, что было в госпитале, не помню вообще. По крайней мере, первые три месяца. То, что было до госпиталя, помню, если речь о событиях, людях, происшествиях, местах. Но что касается абстрактного – типа инструкций или наставлений – думаю, что помню всё. Пока, как сейчас, не столкнусь с моментом, как этот. Когда вроде всё очевидно и на поверхности, а потом оказывается, что слона-то я и не приметил.

– Ну-у-у-у, тогда всё не так плохо. Худой, а что с физическими кондициями? С моторикой движений, с координацией? – сводит брови вместе Пун, явно с напряжением ожидая ответа.

– Так, два момента… Первый. Вот я сейчас вижу, что ты напрягся. Расслабься и выдохни. Значит, я снова чего-то не помню, да? Второй момент: на полосе препятствий всё отлично. По «болоту» пропрыгал, кажется, даже быстрее норматива. Ниткой в иголку попадаю с первого раза.

– Слава Великой, – расслабляется Пун. – Тогда всё в норме… Не парься. Я именно сейчас напрягся не потому, что ты что-то забыл. Вообще нет. У меня просто план есть один, ты в нём мне понадобишься в полном ажуре. Ты о нём не знаешь, не напрягайся, – улыбается Пун. – Тебе на эту тему сейчас пока ещё нечего вспоминать.

– А вот сейчас я отлично помню, что ты суеверный. И никаких своих планов никогда не озвучиваешь, «Во имя Великой», – передразниваю Пуна.

Пун в ответ смеётся и кивает, ничего не говоря вслух.

– Вон идёт Лю, в конце аллеи, – говорит Пун через полчаса, когда мы наблюдаем за тренировкой курса на полосе препятствий. – Устроим маленькое совещание. Пошли в беседку, оттуда вся полоса видна, я проверял.

– Ты мне не ответил, где я дела беру посмотреть. – Напоминаю Пуну разговор получасовой давности.

– Конкретно сейчас – у Лю лежат в комнате, в нашем здании. Как у старшего преподавателя профильных дисциплин, – думая о чём-то своём, машинально отвечает Пун.

– Странно. Я думал, у Валери. Как у начальника курса.

– Должны были лежать у него. Он отбыл ко дворцу, по своим родовым заморочкам. После того эпизода, когда вы с ним дуэтом выступили на дуэли, – поясняет Пун. – На время отсутствия, дела у следующего в иерархии. Я их как раз читал.

– Пуняра, так ты что, у доктора всю ночь дела читал? – доходит до меня комизм ситуации, после чего я замираю на месте, выпучив от удивления глаза.

– Выдохни, Худой, – смеётся Пун, вполсилы бросая мне в живот кулак. – Не только дела читал… И кстати, она – отличная жена. Для понимающего мужчины.

– Ты зачем мне это говоришь, лилипут? – с опаской кошусь на него.

– Чтоб ты вопросов не задавал насчёт моих намерений и насколько у нас всё серьёзно. – Серьёзно отвечает Пун.

– Да у меня и в мыслях не было тебе вопросы задавать, не моё дело. – Снова удивляюсь. – Кстати, я думал, что тот факт, что она здорово старше…

– Дурак ты, Худой, – смеётся Пун. – Вернее даже не дурак, а просто чужой. У нас женщины Жонг’Гуо, да ещё под знаком Жао… – глаза Пуна приобретают какой-то странный оттенок, мечтательно закатываясь. – В общем, ты не поймёшь. – Закругляет объяснения Пун. – Скажем, лично меня она переживёт. Несмотря на разницу в возрасте. И выглядеть всегда будет прекрасно, она же целитель. О такой только мечтать, да и то не всем. Это перевожу тебе на понятный тебе язык.

– А её дети?

– А что дети? – не понимает Пун. – Если есть дети, значит, как женщина она в порядке. Рожает удачно.

– Да я не об этом… Я о том, как ты с ними ладить будешь.

– Дурак ты, Худой, – снова беззлобно смеётся Пун. – Если мужчина любит женщину, он любит и её детей, как своих. А если кого-то искренне любишь, да ещё и своих детей, то никаких проблем в отношениях не возникает.

– И откуда ты только такой мудрости набрался, – бормочу.

– У нас это любой пацан знает. Это у вас, варваров, всё не как у людей… Прости, Худой.

– А ты её любишь? – спрашиваю серьёзно. Потому что лично ей, как человеку, очень симпатизирую. – Уже? Так быстро.

– Разумеется! – удивлённо смотрит на меня Пун. – А как можно не любить женщину Жонг’Гуо, целителя, свободную, ещё и Жао? Если сам холост?

М-да. Чего-то я ещё недопонимаю в этом мире.

– Кстати! Постеснялся спрашивать при Декане. Пуняра, а чего ты от принцессы-то отказался? Тогда во дворце, когда, как я понял, тебя за неё за обедом сватать пытались? – я хотел спросить ещё тогда, когда об этом услышал, но выбирал момент поудобнее. – Страшная?

– Да нет, нормальная, – неожиданно смущается Пун. – Ну, для ваших женщин нормальная… Худой, я тебе врать не хочу, но боюсь, что ты обидишься, если скажу правду.

– А мне с чего обижаться? – искренне удивляюсь я. – Да говори, не томи! Меня-то ты чем обидишь? Я ей не друг, не родственник, не отец. Интересно мне! Рассказывай.

– Ваши женщины, бывает, не бреют волосы на теле, раз. – Начинает загибать пальцы Пун, ускоряя речь при виде приближающейся Лю. – А проверять такое у принцессы – сам понимаешь… Ещё и заранее…

В этом месте я не могу сдержать смех, а Пун продолжает:

– Второе – волосы в носу. Меня лично вырубает… А у вас они есть. И третье. Худой, вот теперь не обидься. Вы, как раса, словно буйволы. Крепкие, выносливые, надёжные, по-своему красивые. Особенно друг для друга… Но мы – как газели. Изящнее и грациознее. Мне не нужна жена – тяжеловоз, брёвна таскать… Ещё и блондинка, с голубыми глазами. Бр-р-р-р… какая мерзость… Это я не про тебя, Худой! Ты ж мне не жена. Мне нужна хрупкая газель! Которая будет услаждать мой взгляд и скрашивать мою унылую жизнь своим присутствием рядом, идя со мной рука об руку в этом несовершенном мире. Это перевод, у нас так говорят, – смущается в конце Пун, быстренько закругляясь. Поскольку к нам подходит Лю.

Лю насмешливо окидывает нас взглядом по очереди и говорит, бросая ироничные взгляды на Пуна:

– Вообще, у целителя высшей категории органы чувств развиты в среднем в три раза лучше, чем у обычного человека.

Теперь тормозит Пун, потому логичный вопрос задаю я:

– Что, и слух тоже?

– Слух в первую очередь, – серьёзно отвечает Лю. – Потому что диагностика работы сердца, его пороков, органов дыхания – это всё слух… В общем, слух усилен в первую очередь.

Она снова иронично смотрит на Пуна, который становится краснее багровой свёклы.

Тут Лю что-то говорит ему на их наречии, и Пун в момент преображается. В эмоциональном плане, напряжение покидает его со скоростью звука, а сам он начинает сиять, как начищенный пятак. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтоб догадаться, что под санкции он не попал. Видимо, всё сказанное им было ею встречено благодушно.

Дай им бог всего.

Направляемся в беседку, я пропускаю их вперед. Десяток шагов они проходят, взявшись за руки, как дети. Иду за ними следом, стараясь не смотреть на них уныло: Лю наверняка этот может почувствовать.

* * *

Курс продолжает усердно штурмовать полосу препятствий, а мы располагаемся в беседке. Отсюда всё видно плюс удобный стол и скамейки, должны же быть какие-то плюсы в должности инструктора.

– Задача. Довести первый курс до физических кондиций норматива второго класса. – Начинает Пун, раскладывая на столе из планшета какие-то листы. – Как быстро это можно сделать?

– Что входит в нормативы вашего второго класса? – сводит брови Лю, выбирая из пачки листов, выложенных Пуном, нужный, и вчитываясь в него.

– По-хорошему, достаточно оставить только бег, бег с грузом, бег с грузом в горах. И силовая выносливость. – Пун терпеливо ждёт, пока Лю дочитает до конца список требований.

– Единого стандарта по времени подготовки не будет, – выносит приговор Лю, дочитав список до конца. – Очень сильно будет зависеть от личного состояния каждого. Кто-то сможет выполнить уже сейчас, – добавляет она, глядя с полминуты на курсантов. – Немногие, но после пары дней тренировок – смогут. Кто-то через пару недель. Кто-то – не один месяц тренировок.

– Это можно магически нивелировать? Подтянуть их всех к одному уровню с вашей помощью? – спрашиваю я.

– Теоретически да, но практически мне придётся заниматься каждым курсантом отдельно. Выводя параметры его организма на заданные величины. – Задумчиво теребит пальцем листок Лю. – Это всё равно что целительская работа. С каждым индивидуально. Просто отклонением в каждом случае будет дельта между текущим состоянием и нормативным. Её можно устранить моими методами, но, повторюсь, индивидуально. А это непонятный расход времени, поскольку в каждом случае он свой.

– Здравствуйте, господа, разрешите вас приветствовать. – Неожиданно раздаётся голос со стороны заднего входа в беседку, на который мы даже не смотрим.

Мы, как по команде, оборачиваемся и видим сухонького добродушного старичка в мешковатой одежде, похожей на нашу робу. Ну или на китайскую одежду, какой её изображали в фильмах о древнем Китае там.

– С кем имеем честь? – подбирается Пун, делая шаг навстречу старичку так, что Лю оказывается у нас с ним за спиной.

– Меня зовут К‘хла Пан, – улыбается старичок, коротко кивая головой. – Хлопани, по-местному.

После его слов, Лю уверенно отодвигает удивлённого Пуна, теперь становясь между Пуном и старичком. Затем складывает вместе руки, кланяется на угол примерно в тридцать градусов и говорит:

– Мы рады приветствовать вас, мэтр. Но ждали вас несколько позже.

– Неисповедимы пути под светилами, – вежливо отвечает старичок, не прекращая улыбаться и отзеркаливая все её движения.

С задержкой в полсекунды повторяю его движение, замечая краем глаза, как то же самое делает Пун. По Пуну вижу, что он ничего не понимает, но полагается на Лю.

– Я имею честь быть наставником этого молодого человека – Хлопани уверенно тычет пальцем мне в грудь, затем, глядя на Лю, спрашивает у неё что-то на непонятном мне языке.

Судя по лицу Пуна, этого языка он тоже не знает, либо почти не знает. Вероятно, что-то отдаленно знакомое из их региона, но не родное для Пуна. Судя по тому, как напряжённо он вслушивается в каждый звук, пытаясь уловить знакомые слова.

В ответ на вопросы старичка, Лю два раза кивает, как бы говоря «да», потом один раз качает головой, говоря «нет».

– Госпожа майор, господин джемадар, прошу нас извинить. У нас с учеником есть одна совсем небольшая, но срочная проблема. Она не серьёзна, но требует скорейшего вмешательства.

Пун недовольно сводит брови. Зная его, понимаю, что сейчас начнётся битва за власть либо, в лучшем случае, мягкое взаимное прощупывание.

Старичок, судя по всему, видит это не хуже меня. Потому что ещё раз кланяется Пуну, доставая из нагрудного кармана какой-то сложенный вчетверо листок, и протягивает его Пуну:

– Господин джемадар, пожалуйста, ознакомьтесь.

Пун берёт сложенный вчетверо лист, быстро пробегает по нему глазами, удивлённо поднимает по очереди каждую бровь.

Как интересно. Такого богатства мимики я за ним отродясь не помню.

– Мои извинения, господин полковник, – Пун сворачивает лист обратно и, щёлкая каблуками, протягивает его старичку обратно. – Если возможно, сообщите, когда могу рассчитывать на хавилдара?

Старичок в ответ машет рукой, зажмуривая глаза и кивая головой. Видимо, показывая, чтоб Пун не тянулся:

– На всё Воля Великой, господин джемадар. И не нам предвосхищать Волю Её. Рассчитываю, сегодня.

– Не ожидал, что вы тоже верите в Великую, – серьёзно говорит Пун, сверля глазами старичка.

– Почему же? – удивляется тот в ответ. – Её Величие не вызывает сомнения ни у кого, разве не так?

– И у вас?

– И у нас, – уверенно кивает старичок. – Мы свято чтим её заветы, как и вы. Просто не все души, озарённые Её светом, находятся по эту сторону Предела, рядом с вами. Но лично вам нет хода туда, господин джемадар. По крайней мере, в этой жизни, – смеётся старичок. – А мы далеко не всё время проводим тут. Поскольку верим, что Она велела заботиться обо всех душах, по обе стороны Предела. Тем, кто может это сделать. Я верну вам хавилдара сразу, как только мы закончим одну небольшую манипуляцию, – продолжает старичок, пытливо глядя мне в глаза. Ростом он с Пуна, потом смотрит снизу вверх. – И вам придётся потерпеть меня какое-то время, господин джемадар. Ближайшее время мне придётся постоянно находиться рядом с моим учеником.

Пун козыряет старичку, и он с Лю возвращаются к своим бумажкам. И вопросам соответствия нормативам второго класса. А я почему-то молчу о том, что Пун теперь живёт у Лю. Судя по всему. И что вторая комната в моём полулюксе снова свободна.

Старичок упирает указательный палец мне в висок и бормочет какую-то абракадабру. Лю и Пун не обращают на нас ни малейшего внимания.

А у меня в голове вспыхивает фонтан искр, да так резко, что я теряю ориентацию. И в себя прихожу, по ощущениям, через целую вечность.

– Пять секунд, – уверенно говорит старичок, глядя мне в глаза и поддерживая меня на ногах неожиданно сильными руками. – Очень неплохой результат. Пошли проверим синхронизацию.

– По каким параметрам? – бормочу автоматически, пожалуй, даже помимо своей воли. Потому что моя воля сейчас занята кое-чем другим…

– Процент слияния. Процент отторжения. Процент совместимости. Прошу следовать за мной, ученик. – Старичок направляется к заднему выходу из беседки, я следую за ним.