Текст книги "Не та профессия. Тетрология (СИ)"

Автор книги: Семён Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 79 страниц)

Немного подумав, второго номера отправляю на ближайший пик: при наблюдении с него, мертвые зоны отсутствуют. А корректировщик на хорошей позиции нам понадобится. В связных амулетах на этом выходе дефицита нет, так что попробуем максимально удивить спешащих в гости.

Если я хоть чуть-чуть понимаю в оперативной обстановке, вместе с «группой поддержки» с той стороны ждём ещё и пару терций.

Глава 43 (конец)

Миномёты сюда тащили без шаровых плит, чтоб взять больше запас мин.

До подхода «группы поддержки» с той стороны, успеваем оборудовать несколько позиций на разные случаи: выдалбливаем в разных местах по паре углублений для лафета и одно поглубже – для шаровой пяты казённика.

Успеваем даже пристрелять некоторые сектора: все маршруты с той стороны ведут к нам по двум параллельным тропам плюс третьим маршрутом – под скальным козырьком. Самым неудобным для нас является третий маршрут, поскольку до обеих троп мы достаём со всех позиций, а наш корректировщик видит всю обстановку чуть сбоку и из-за нашей спины.

Третьим маршрутом к нам можно подойти почти вплотную, оставаясь в мёртвой зоне. Видимо, в качестве компенсации, третий маршрут является неудобным не только для нас, а и для идущих по нему: он проходит по крутому склону, и риск сорваться на нём гораздо больше. Достаточно просто не так поставить ногу.

К сожалению, все прочие возможные места для организации заслона подходят ещё меньше. С учётом неудобства третьего маршрута, данная позиция почти идеальна.

За корректировщика не опасаюсь вообще: и по моей оценке, и по предыдущему опыту Атени, работа миномёта с закрытой позиции здесь вообще и для Кименистана в частности – высшая математика. Для начала, чтоб что-то сделать корректировщику, его наличие нужно заподозрить, чего пока не случалось. Рано или поздно это, конечно, станет известно как элемент методики, но точно не сегодня и не сейчас.

А чтоб корректировщика обезвредить, нужно вообще пройти заслон, состоящий из нас. Этого собираюсь не допустить уже я.

* * *

Наверное, этот выход с курсантами первого курса во многом можно счесть авантюрой. Но лично у меня, если задуматься, и вариантов-то не было.

Во-первых, лично мне важно было понять, что случилось с семьёй Атени (или правильнее сказать, с моей семьёй тоже?).

Теперь понял. Лучше бы не узнавал…

Во-вторых, если разобраться, некоторые курсанты этого первого курса вполне нормально смотрелись бы даже в той армии, не то что здесь. Хоть и тот же Дайн. Или Кхиеу, которая очень мало говорит, но умеет как бы и не больше меня, просто в других областях.

В-третьих, Декан с Валери откровенно решили пободаться за власть. И, пользуясь возможностью, «приподняться» на горячей информации и подгрести под себя побольше влияния.

Если бы речь шла о ком-то ещё, я бы тысячу раз подумал. Но именно они – чуть не единственные из дворян, не считая Пуна, которые оценивают человека адекватно и сопоставимо с моей системой ценностей. А не глядят на личность сквозь призму сословной разницы.

Пун дворянин ещё тот, так что Валери с Деканом – самые адекватные. С точки зрения моих ценностей, усиление их влияния – это только плюс, грех не поспособствовать даже просто из соображений социального прогресса. Мне лично тоже есть за что им сказать спасибо, так что посодействовать сам бог велел.

Ну и четвёртое, на закуску, там мне рассказывал старший брат. В молодости его занесло в сборную Союза по дзю-до (у нас в республике он был чемпионом республики). Брат стал свидетелем разговора, когда к старшему тренеру сборной подошёл кто-то из инструкторов ЦК:

– А почему этих набрали? Ты уверен, что они смогут хотя бы Европу выиграть в этом году? – брезгливо и с недовольным лицом спросил тот деятель. Говорили, он хотел впихнуть в сборную кого-то из родни, но тот кандидат не потянул режима.

Тренер тогда выстроил всю команду в шеренгу, провёл этого работника партийных органов вдоль строя и сказал:

– Смотри внимательно. Это и есть сборная страны. И других советских людей у нас в стране нет и не будет. Работать надо с теми, кто есть, если хочешь медалей. А не мечтать о каком-то идеальном личном составе, который можно только воспитать, и только собственными усилиями.

Я эту историю запомнил. И на всех этапах жизни, даже уже командуя, очень хорошо помнил эту формулу.

* * *

– Маршрут 1. Две терции. Около сотни сопровождения, считать точно? Одна труба Брауна в сборе.

– Точно считать не надо. Как именно идут?

Наш корректировщик, забравшийся на самый верх, уже начал работу, ориентируя нас по обстановке.

Сотня – это достаточно много. Две терции – это ещё сильнее, чем сотня, если говорить о мощности залпа. Каждое из этого всего по отдельности представляет более чем серьёзную опасность для одного неполного расчета с одним новичком-корректровщиком.

Но это если по отдельности. Если же они действуют вместе, они действуют по уставу, и тут уже появляются варианты. Спасибо ландшафту, рассыпным строем тут наступать негде.

Внимательно следим за амулетом.

– Порядок движения: полусотня. Первая терция. Четверть сотни. Вторая терция. Четверть сотни. Дистанция между идущими нулевая. Скорость движения: примерно пятьдесят саженей в минуту. ВНИМАНИЕ. Первая полусотня проходит ориентир 1. МОЖНО!

Этот сектор у нас пристрелян. Быстро выдаём серию тремя минами на втором заряде и, пока они ещё находятся в воздухе, лихорадочно меняем позицию.

Миномётов у нас два, но опыт учит, что запас всегда лучше беречь до последнего.

– Есть накрытие! Первая полусотня – 5! Даже -7. Первая терция – водник и воздух!

– Что они делают сейчас?

– Врассыпную. Отошли назад, совещаются.

– Достать можем?

– Нет. Там скальный козырёк. Высылают пару на разведку.

– Как идёт разведка?

– Лезут на превышающие, по обе стороны от тропы.

Если бы это было не тут, а там, если бы у меня было чуть больше людей, то даже целая рота, топающая по ущелью и не выставляющая наблюдателей по ходу движения на превышающих высотах, была бы тут и похоронена. Даже одним миномётом. Вопрос запаса мин.

Вместе с тем, и тут всё идёт неплохо: каждые отыгранные нами полчаса прибавляют шансов обеим нашим двойкам на успешный выход к своим.

– Первый наблюдатель слева от вас. Через полминуты будет наверху, увидит вас.

Сюда я ещё не примерялся. Даю первый пристрелочный учебной миной. Почти правильно. Незначительная поправка. Вторая мина рвётся прямо на высотке, сбивая вниз первого из наблюдателей.

– Второй топчется на месте. Что-то машет своим вниз, они ему. Так, продолжает движение. Справа от вас, через полминуты будет наверху.

Со вторым кандидатом в разведчики повторяем тот же номер.

В итоге, получается пат: их рота вперед двигаться не может, а мы не можем уйти с позиции. В ожидании взаимных действий проходит ещё с полчаса.

– Рассредоточиваются. Делятся на 2 группы. Разбиваются на 2 маршрута. Вторая терция идёт по 2.

– Место терции в группе?

– Не вижу. Рассредоточились.

– Что по 1 маршруту?

– 100 саженей до пристрелянного участка. 70.30. Можно!

До третьего маршрута на той стороне пока не додумались. По хорошему, наши проблемы начнутся тогда, когда оппоненты догадаются, что по третьему маршруту им грозит только сорваться вниз. А наш огонь им сквозь скальный козырёк повредить ничем не может.

Пока нас продолжают штурмовать по первым двум. Мы в ответ даём им дойти до пристрелянных мест, затем сериями по 3 мины выбиваем идущих первыми. Остальные откатываются назад.

Таким образом развлекаемся ещё часа два, постепенно выбивая личный состав противоположной стороны. Если бы ещё запас мин позволял, я бы мог удержать тут и батальон: скорость движения по этому рельефу не позволяет противнику преодолеть простреливаемую зону бегом. А если они топают шагом, мы беглым огнём успеем выкосить всю группу. Не позволив им даже выйти на участок, с которого они нас могут видеть.

К сожалению, долго такое везение продолжаться не может, что в итоге подтверждает наш корректировщик:

– Часть отправили маршрутом 3. Отсюда не вижу ни скорости движения, ни количества идущих. Терция идёт с ними.

– Можешь вычислить, отняв тех, кого видишь?

– Будет очень приблизительно: не могу точно посчитать трупы. ВНИМАНИЕ: готовят трубу!

Кажется, сейчас наши визави с той стороны будут пытаться нас нащупать вслепую, без корректировки. Этого можно не опасаться.

На случай необычной догадливости командира противника, пишу в амулет:

– Прячься. Могут пройтись по твоей горе.

Миномёт противника начинает работать, окучивая очень широкое пространство без какой-либо системы. Пара выстрелов приходится и на горку нашего корректировщика.

– Цел?

– Да, я между валунами. Будем отвечать?

– Да. Их расчёт видишь?

– Да.

– Даю пристрелочный.

Я примерно вычислил координаты расчёта противника, пристрелочный даю дымной миной.

– Недолёт 35. Вправо 25.

Беру поправку:

– Второй пристрелочный.

– Правее. Ушло в пропасть.

– Всё. Понял.

И даю серию из пяти мин по примерным координатам расчёта «уступом». На третьем выстреле, слышим несколько хлопков.

– Есть накрытие.

Больше мне ни корректировщик, ни напарник помочь ничем не могут. Как только по третьему маршруту к нам вплотную подберутся первые «гости», наше положение резко ухудшится. Нужно будет срочно отходить на вторую позицию, оставляя первый миномёт тут.

Впрочем, со второй позиции потерроризировать противника тоже должно получиться.

Терция вместе с сопровождением, сколько бы их ни было, третьим маршрутом будет карабкаться сюда ещё как бы не около часа. За это время я успею сделать, что нужно.

– Следуй намеченным маршрутом к месту встречи на нашу сторону, – отправляю корректировщику, затем добавляю находящемуся рядом товарищу Дайна. – Я дальше сам. Маршрут к месту встречи помнишь?

– Да.

– Вот тебе амулет, у меня есть запасной. Удачи.

Товарищ Дайна смотрит на меня несколько долгих секунд, потом кивает и неторопливой рысью исчезает за поворотом тропы.

А я остаюсь готовиться к встрече терции.

Место неплохое. Есть вторая запасная позиция. Есть пара заготовок и одна идея.

Минируем нижний миномёт…

* * *

Термязский высокогорный учебный центр. Специальный отдел.

Присутствуют начальник специального отдела, его заместитель, трое сотрудников, двое курсантов Первого магического колледжа и неопределённой внешности человек в форме медслужбы Кименистана.

– Пожалуйста, представьтесь полностью, – начальник специального отдела обращается к более высокому курсанту, явно старшему в паре.

– Курсант Первого Магического Колледжа Дайн, – пожимает плечами высокий.

– Мне нужно понимание вашего титула и полномочий за рамками колледжа, – явно извиняющимся тоном поясняет начальник специального отдела. – Мы сейчас идём на нарушения. Для того, чтоб держать этого человека в расположении, мне нужно понимание оснований. Вражеский офицер с магическими способностями… По инструкции, мы его должны немедленно отправить в отряд, предварительно исключив использование им его специальных способностей. Вы настаиваете, что мы ждём вашу вторую пару, с ещё таким же. При всём уважении к вашему результату, я бы не хотел подвергать опасности своих людей. Есть чёткие инструкции.

– Понятно, извиняюсь за настойчивость, – быстро что-то прикидывает высокий. – А если зайдём с другой стороны? Мы уходили с территории термязского погранотряда. Начальник отряда в курсе. Вы можете связаться с ним?

– К сожалению, он лишь может подтвердить ваши личности. Но я в них и так не сомневаюсь. Содержание же и конвоирование пленных магов – совсем другое. Его юрисдикция не распространяется на территорию учебного центра. Кстати, а почему вы не вернулись обратно в отряд?

– Мой инструктор в колледже – джемадар Пун. Перед выходом, он чётко инструктировал нас. В случае успешного захвата пленных на той стороне, вести их только сюда. И налаживать взаимодействие только с вами лично, как с должностным лицом, естественно. Кстати! А если мы обратимся через узел связи к господину Пуну? Он лично своим вмешательством может помочь изменить порядок действия ваших инструкций?

Сотрудники специального отдела переглядываются между собой и неожиданно искренне смеются под удивлёнными взглядами медиков.

– Джемадар Пун, курсант, имеет весьма определённую репутацию, – начинает сквозь смех пояснять заместитель начальника. – Если попросту, репутацию отморозка. Мы все знаем его очень давно. И уж что-что, но его рекомендации по режимам конвоирования и содержания никак не являются… м-м-м, как бы поделикатнее… методикой, которую рискнёт повторить кто-то, кроме него самого!

Сотрудники специального отдела продолжают смеяться.

– Пун всегда славился тем, что ему было насрать на себя. – Откровенно продолжает объяснение начальник специального отдела. – А инструкции ориентированы не только на победу, а ещё и на сохранение личного состава.

– Ну хорошо, давайте знакомиться. – Окончательно приходит к какому-то решению высокий, доставая из-под формы жетон. – Барон Дайн, первый наследник Гронингана и Дранта. И да, вторую нашу пару тоже нужно подождать. Они не могли отстать надолго…

– … Мы же сами целители. Можем держать пленных в наркозном сне столько, сколько потребуется. – Спутник Дайна указывает рукой на медика в форме Кименистана, который крепко спит, сидя на диване.

– Как часто он будет просыпаться? – моментально реагирует начальник специального отдела.

– Не быстрее чем через шесть-восемь часов. Специфика заклинания, – бормочет Дайн, пережёвывая бутердрод, заботливо предложенный кем-то из местных. – Истощения тоже можем не опасаться. В принципе, до двух декад его так можно держать вообще без какого-то вреда для здоровья или работоспособности.

– Через декаду вы с ним будете в столице, – вежливо, но жёстко улыбается начальник специального отдела. – Нам передали с третьего поста, ваша вторая пара с ещё одним таким же прошла третий пост. В составе пары, кстати, есть женщина. Правильно?

Дайн молча кивает в ответ, не переставая есть.

– Следуют сюда с сопровождением. Предлагаю сразу по их прибытии организовать вашу общую отправку, согласно распоряжению вашего же Декана.

– Категорически не возражаем! – отвечает с набитым ртом Дайн и тянется за ещё одним бутербродом.

* * *

Первой из-под скального козырька выныривает терция. Их водник в порыва энтузиазма резко тормозит и окутывает меня облаком тумана.

Две секунды, транс, порция «грязи» в этот туман. Выйти из транса. Они недоумённо озираются. Видимо, не сообразили, с кем имеют дело.

До них чуть меньше сотни метров. Маловато даже для мины на нулевом заряде. Впрочем, лично мне терять всё равно нечего. Ставлю всё по минимумам. Выстрел.

Попадаю закономерно в склон, точка попадания метров на двадцать выше тропы, но им хватает. Они резво скрываются за поворотом, откуда слышится чей-то сдавленный вскрик. Видимо, спихнули кого-то с тропы впопыхах. Значит, следом за ними идёт и пехота.

Как ни печально, но эта позиция себя исчерпала. Минирую миномёт для подрыва мины в стволе через шнур и начинаю карабкаться на вторую позицию, пользуясь временным затишьем.

Скрывшись за валуном, дёргаю за шнур. Хлопок за спиной сообщает, что этот миномёт больше никому использовать не удастся.

Вторая позиция даёт возможность держать под контролем проход дальше через «горлышко бутылки» из ущелья, но она же несёт и больше рисков: простреливаемый с неё участок «выхода» – чуть меньше сотни метров. Десять секунд бегом, если по ровному и в кроссовках.

Кроссовок здесь нет, ровным тоже не пахнет, но шанс прорваться тут намного выше.

Первая позиция давала возможность тянуть время. Вторая – даёт возможность закупорить преследователей наглухо, но требуется ровная монотонная работа автомата. Без права ошибиться.

С одной стороны, любая моя ошибка сейчас будет последней: любой прорвавшийся сквозь последний простреливаемый участок свяжет меня своими действиями, и всё. Остальные по этому участку пойдут, как по проспекту.

С другой стороны, именно этот участок пристрелян мной особенно тщательно. А точность моих действий – просто одно из упражнений на точность и концентрацию, которые так любит задавать мэтр Хлопани.

Мне бы всего лишь продержаться до темноты. А там, пользуясь преимуществами своего прокачанного зрения, лично я смогу уйти.

Наши «коллеги» с той стороны во время допроса упомянули, что их раскачка резерва каким-то образом направлена на воздействие «наружу», на эти самые патогенные микроорганизмы. Усиливать параметры собственных органов они почему-то не могут.

Видимо, долгое пребывание в подобии транса даёт свои результаты. В этот достаточно неподходящий для откровений момент, на меня снисходит понимание: меня устраивает любой итог.

Когда у тебя ничего нет, это тоже сила. Мне нечего терять лично, а все те, кто мне сколь-нибудь не безразличен, от моих действий в этом мире только выиграли либо выиграют.

Эта жизнь – всего лишь игра. И если отвечаешь только за себя, важен лишь процесс.

Он же – Путь, о котором так любит рассуждать мэтр Хлопани.

Отправляя очередную мину в нужный момент в нужное место, отстранённо рассуждаю: меня устроит любой результат сегодняшнего дня.

Если получится выбраться – уйду на дембель. Открою трактир в столице, типа ЗЕЛЕНОГО КЕПИ, но немного иной. И Пуна заберу туда с собой. Со временем, у него семья, которую надо кормить. Вначале встану на ноги.

Если выбраться не получится – на всё Воля Великой.

Я по своему Пути шёл достойно. Как говорят там, мир вашему дому.

* * *

Через несколько дней в Деканате. Присутствуют Пун, Декан, Валери, Хлопани и Лю.

– Мы можем каким-то образом навести справки? – Декан непривычно эмоционален. – Остальные же выбрались все. Неужели Атени мог не вытащить сам себя?

– Оставался в заслоне, – не сразу пожимает плечами Пун, глядя в пол. – На последнем этапе, остался один. За пленными, судя по тому, что они наговорили тут, наверняка послали кого-то серьёзного. Могло просто не получиться уйти. По нашей линии, информации ноль. Район оцеплен. Лично я напряг даже нелегалов, первый раз за всё время засветил на границе статус Соратника… С узла связи полдня подтверждали Статус… – Пун тяжело вдыхает, поднимает глаза и подводит итог. – За брата переживаю не меньше вашего. Неважно, что не кровные.

– Мэтр, а вы можете сказать что-нибудь? – Коротко кивает Валери в сторону Хлопани, переглянувшись перед этим с Деканом. – Он жив? Это как-то можно определить?

– В вашем смысле, мне сказать нечего. Мы не оперируем понятиями Жизни и Смерти в вашем понимании. Скажу лишь, что моих «коллег» на той стороне на место последнего боя не вызывали. А его душу допросить пожелали бы в любом сценарии.

КОНЕЦ