Текст книги "Не та профессия. Тетрология (СИ)"

Автор книги: Семён Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 79 страниц)

Глава 36

В колледж добираюсь уже за полночь. Хлопани ждёт меня в номере:

– Приветствую, ученик. Я взял ужин и на тебя в вашей столовой, – он кивает на стол, на котором стоит поднос с едой.

Мне неловко. Особенно после того, как мысленно сравниваю его с деятелями на сегодняшнем полигоне.

– Спасибо большое, мастер. – Кланяюсь под углом в сорок пять градусов. Ловлю одобрительный взгляд со стороны Хлопани. – Поесть сегодня не случилось, только утром за завтраком.

– Принимай душ и садись есть, – трёт ладони мэтр. – А я кофе выпью. Сегодня занятие совместим с твоей едой.

– Даже не знаю, как благодарить.

– Пустое, – взмахивает рукой он. – Я знаю и Арт Академию, и их полигон. Когда мне сказали, что ты там, сразу стало понятно, что будешь поздно, на своих двоих и голодный…

– Мастер, стесняюсь спросить. А вы сами мою еду сюда поднимали?

– Конечно нет! – удивляется Хлопани. – Попросил помочь на раздаче, сопроводил их сюда. Открыл своей пластинкой. Они разрешили с условием, что ты посуду перед завтраком сам вернёшь.

– Ещё раз спасибо огромное!

Посуду я конечно верну. Она тут мало что не коллекционная. Видимо, для дворян.

За ужином, Хлопани разъясняет мне пару наших профильных фишек, их я должен буду отрабатывать в свободное время самостоятельно. Затем он долго замеряет каким-то своим методом мой резерв, долго что-то прикидывает, выводя каракули на бумаге. Потом выдаёт:

– У тебя очень неплохой прогресс. О твоей готовности лечить я судить не могу: не мой профиль, хе-хех. А в медицине, насколько я понимаю, кроме силы важна ещё и техника… Но у нас, только за счёт силы призыва, ты уже можешь… О-го-го что по идее должен будешь смочь. Скажем, через недельку…

– Вы сейчас о чём?

– А, да, – отрывается от своих каракулей мэтр, поднимая взгляд на меня. – Через несколько дней пойдём с тобой во второй магический. Будем тебе показывать стихийников. Валери, кстати, с ними не договорился.

– Так как мы туда попадём? – удивляюсь.

– Мы с тобой туда попадём по моей заявке. А твой первый курс нагло упал нам на хвост, – сердится Хлопани. – пользуясь тем, что мы с Валери знакомы лично.

– Так это не курс упал. Это подполковник Валери воспользовался вашей добротой и продавил на ваших плечах свою выгоду, – улыбаюсь я.

– А я что говорю… Варвар не меняется…

* * *

На следующее утро, прикинув с Пуном расстояние, решаем отправиться на учебные стрельбы бегом.

После завтрака, Валери сопровождает нас на примыкающий к колледжу склад, где находятся специально подготовленные по нашим требованиям учебные мины.

По дороге, как все уже догадались, отрабатываем сразу несколько упражнений. Прокачку медицинского резерва раз, сама пробежка с грузом два, ну и третье – транспортировка уже вполне реальных боеприпасов. Пусть и в учебной версии.

Последнее, кстати, имеет и глубокое прикладное значение, особенно с психологической точки зрения. Курсанты должны лично принести, снарядить, зарядить, и напоследок отстрелять. Весь боезапас. Чтоб понять, насколько мало патронов, мин и снарядов человек может унести на себе. В следующий раз, сегодняшняя пробежка им будет напоминанием: в случае реального выхода, лучше пожертвовать едой. Но взять на несколько мин больше.

На полигон нас пропускают не сразу. Уже другая пара дворян, но так же с жетонами навыпуск, и с теми же пренебрежительными лицами, тормозит всех нас перед входом.

Наш первый курс, в отличие от местных, дворянские жетоны носит под одеждой, да и прибыли мы сюда все в робе. Пун в своё прочёл целую лекцию о вреде выпячивания статуса на границе. Барон Дайн, попросив слово, подтвердил слова Пуна, дополнив их некоторыми деталями, понятными лишь исконно дворянскому сословию. Все прониклись, и стараются учиться не выделяться.

Какое-то время уходит на поиск Пуном майора, затем на согласование списка всех проходящих.

Когда это утрясаем, начинается повторная эпопея, разрешение на провоз собственных учебных боеприпасов.

– Для чего вам это необходимо? – Какой-то секунд-лейтенант с ленцой указывает на наш запас, который мы тащим на себе.

– Ваше руководство не подтвердило наличие у вас необходимого количества боеприпасов необходимой маркировки, – безмятежно отвечает Пун, одетый как и все, в робу без знаков различия. – Если хотите, давайте сбегаем к начальнику полигона.

Бежать секунд-лейтенанту не хочется, потому нас в итоге пропускают.

Вначале провожу всех по периметру, показывая позиции и объясняя упражнения. Пун идёт следом за мной вместе со всеми, слушая меня на общих основаниях.

Затем делим курс на расчёты, расчётам присваиваем номера.

Расчёты объединяем в две группы.

Расходимся, в разные концы, чтоб не мешать друг другу, и занимаем двумя группами разные рубежи. Принесённые с собой мины делим поровну между позициями.

Расположив курс осваиваться на позициях, беру по пять расчётов из каждой группы и веду всех на склад. Где меня ожидает крайне неприятный сюрприз.

Мои пломбы частично нарушены, кто-то явно ковырялся в обслуженной мной вчера технике.

Вынужденно подзываю давешнего унтера:

– На этой трубе сорван поворотный механизм. На этой – горизонтирующий. Будьте добры, замените эти трубы на соответствующие. В течение пяти минут жду нормальный инструмент. – Смотрю на унтера сверху вниз из-за разницы в росте. – Вчера я лично приседал тут до ночи, вот мои личные пломбы. Они сорваны. Мы с вами договаривались о том, что их никто не трогает.

Говорю спокойно, без вызова, стараясь быть максимально конструктивным. Хотя вести себя охота совсем иначе.

– Для вас и это сгодится, – явно нарывается унтер, не двигаясь с места и спокойно глядя на меня снизу вверх.

Ну что ж, не буду его разочаровывать.

– Зачем вы сейчас сознательно затеваете конфликт? – спрашиваю его, пытаясь скопировать спокойный тон Пуна как можно ближе к оригиналу. – Не заставляйте меня…

– И это сойдёт, – перебивает меня унтер, продолжая смотреть в глаза.

Прикидываю быстренько свои действия. «Съехать на базаре» – не вариант. Во-первых, самоуважение. Это всё, что у меня осталось в обоих мирах.

Во-вторых, он просто позорит меня перед курсантами. Они смотрят на меня с ожиданием. Ещё чуть-чуть, и оно перерастёт в брезгливость.

Бежать сюда два десятка километров, чтоб молча утереться…

А ведь мне их не только учить (кстати, именно доверие ко мне, как к инструктору, он сейчас и подрывает). Мне их, возможно, как минимум на практике ещё на задачи водить.

Унтер спокойно смотрит на меня, видимо, не ожидая того, что я сейчас сделаю.

В его глазах, я – не дворянин. Явно второй сорт. Который должен знать своё место и, в соответствии с ним, пытаться что-то ему доказывать, в надежде на снисхождение барина к холопу.

Но мне на местные сословные заморочки плевать.

– Три. Два. Один. – Досчитав, без затей вгоняю кулак в его нависающее над ремнём брюхо. С ожидаемым результатом.

Возможно, он когда-то и представлял из себя что-то серьёзное, но как артиллерист. Лично мне на кулаках он вряд ли был соперником даже раньше, до того, как разъелся, словно боров. Плюс, в своём текущем теле, я ощутимо выше и тяжелее большинства окружающих меня людей. Спасибо Атени за генетику.

Унтер предсказуемо приседает в коленях и сгибается, судорожно хватая ртом воздух.

Жду около минуты. Наблюдая за его эмоциональным фоном, что называется, ловлю за хвост догадку:

– У вас просто нет рабочих труб в необходимом количестве? – По его эмоциональному отклику, вижу его молчаливый ответ.

– Ты не в себе, сержант? – хрипит скрюченный унтер. – Да я тебя…

– Вот же твари… Какие же вы твари.

Мне сейчас почему-то вспоминается отсутствие Второго кирассирского на позициях в Ужуме из опыта Атени, которое потом было оправдано неготовностью людей и техники. Видимо, и там тоже был такой же товарищ. Пожалуй, даже не один.

По факту это было дезертирство.

Без их тяжёлого вооружения, мы тогда держались, сколько могли. Но дуэль бультерьера и алабая – это дуэль легковеса против супертяжа. С заранее предсказуемым результатом.

Не могу мысленно не сравнить его с нашим уоррентом Вальтером. Готовым, кажется, ко всем ситуациям, как лично, так и вверенным имуществом, и даже личным составом.

Уже молчу, что я лично приводил эту технику в порядок вчера до позднего вечера.

Ну и дома… Нас на марше должны были сопровождать мотострелки. Которые тоже почему-то не появились.

Армии разные, но ситуации почему-то поразительно схожие.

– Ну тогда не обижайся, болезный… – уже безэмоционально обращаюсь к этому унтеру, показательно выпячивающему свой баронский жетон.

Видимо, у меня накопилось достаточно того, что я мечтал высказать всем причастным и в Ужуме, и дома.

Ну и за «сержанта» отдельный спрос. Как ни кинь, по местным реалиям, это прямое оскорбление. Ещё и при подчинённых. Потому дальше действую крайне неконструктивно.

Бью унтера по пузу ещё пару раз. Пока меня не останавливает какой-то незнакомый секунд-лейтенант, видимо, начальник унтера, появившийся откуда-то с улицы:

– Немедленно прекратить! Что происходит?

– Разучиваем вместе наименования воинских званий. Вместе с порядком обеспечения учебных занятий. – Отвечаю, отступая на шаг и намеренно игнорируя правильное обращение к старшему по званию.

– Немедленно прекратить! – цедит недолейтенант, – Отставить занятия! Сейчас будем разбираться, что вас тут не устраивает.

– Не бзди жаром, а то угоришь… – отвечаю деревенской поговоркой своей местной родины.

Недолейтенант выпучивает глаза, как камбала, глядя на меня, и набирает побольше воздуха. Видимо, готовясь к ответной тираде.

Но в этот момент в дверях склада возникает Пун, явно сообразивший по нашему отсутствию, что что-то пошло не так.

– Отставить прекращать занятия. Господин хавилдар, разрешите, – Пун, просёкший обстановку, неслышно «притёк» сзади и вклинивается между мной и артиллеристами. – Господин секунд-лейтенант, пожалуйста, занимайтесь своими людьми. И не нужно вмешиваться в процессы подготовки подразделений, которые вам не подчиняются.

– Вы не видели рукоприкладства вашего нижнего чина? – поворачивается недолейтенант к Пуну. – И его хамства в наш адрес?

– Я не только видел рукоприкладство. Я ещё и слышал его причину. У меня отличный слух. – Как обычно, ничего не выражающим тоном отвечает Пун.

Он, кстати, в курсе, что я тут вчера до ночи ишачил. Я сам ему рассказал об этом по дороге сюда в подробностях и красках, чтоб поржать вместе.

– И вот с этой причиной будем разбираться уже мы с вами. Поскольку это прямой саботаж с вашей стороны. – Продолжает Пун, подходя вплотную к лейтенанту и упираясь глазами ему в переносицу.

Впрочем, Пуна разницей роста давно не смутить.

– Кто вы такой? Представьтесь, – нехотя бросает секунд-лейтенант, окатывая Пуна взглядом, полным презрения.

– Джемадар погранвойск, – холодно улыбается Пун, извлекая из-под робы жетон и намеренно подавая его под нос лейтенанту так, чтоб тот отшатнулся назад. – Будьте добры, отдайте полагающееся воинское приветствие и представьтесь по форме.

Лейтенант какое-то время пытается оценить статус Пуна. По форме погранвойск того вообще легко заподозрить в офицерстве без дворянства.

– Секунд-лейтенант, тебя заклинило только сейчас или ты всё время дурак? – почему-то решает обостриться Пун. – Имени у тебя нет, раз язык в жопу втянуло. Руки, видимо, больные. Раз устав не соблюдаешь. Пожалуйста, поясни лично мне, на каком основании для наших учебных занятий ваш унтер собирается выдавать стволы с неработающими прицельными механизмами? Вы сознательно играете на понижение нашей боеспособности? Или искренне дебилы? – Пун берет лейтенанта за верхнюю пуговицу, ещё больше нагнетая напряжёнку.

– Что вы себе позволяете?! – багровеет лейтенант.

– Лентяев порют. Ленивых собак секут. За саботаж в иных местах вообще трибунал. А то и… не затягивая волокиту. – Пун по-змеиному смотрит ему в глаза. – Ваш унтер дважды оскорбил хавилдара до начала конфликта. И один раз просаботировал наши занятия.

Тут уже лейтенант пытается залепить Пуну пощёчину, означающую вызов на дуэль; но Пун делает два подшага, назад-вперед, пропуская богатырский замах лейтенанта, и сбивает его с ног кулаком в висок.

– Я так понимаю, нормальных труб у них нет? – спрашивает Пун меня, не поворачивая головы.

– Судя по эмоциям унтера, нет, – отвечаю, размышляя, что делать дальше. – Твари. Я ведь вчера всё опечатал после того, как привёл в порядок.

Своего труда в этой ситуации жаль больше всего.

– Значит, будем упражняться на том, что есть, – не задумываясь, резюмирует Пун, не обращая больше внимания на секунд-лейтенанта с уоррентом. – Курс, ко мне! Вот эти трубы с нормально работающими механизмами. Вторая группа, переместить ваши ящики и эти, рабочие, стволы к нашей позиции…

Через несколько минут, «эвакуировавшийся» со склада недолейтенант появляется в сопровождении уже капитана.

– Джемадар, что вы себе позволяете?! – с места в карьер начинает истерику капитан, пытаясь наехать на Пуна.

– Вы и дальше будете ходить по одному, выяснять отношения? – вежливо поворачивается к нему Пун. – Вместо того, чтоб устранить последствия собственной халатности и дать нам нормально тренироваться?

Капитан, имея за спиной недолейтенанта и пузатого унтера, пытается намекнуть Пуну на какие-то силовые варианты решений, но мне это всё надоедает. Да и заниматься давно пора.

Перемигнувшись с Пуном, еще раз даю волю рукоприкладству, благо разница в габаритах позволяет.

* * *

Наконец, период предварительных ласк с местными закончен, и мы приступаем к тому, зачем явились.

Первая группа, первый расчёт. Ребята старательно выбрали позицию. Разложились, прикинули расстояние. Изготовились.

– Давайте без команды, – машет им Пун, улыбаясь мне и отходя подальше.

Выстрел.

И едва покинувшая ствол мина взрывается прямо над головами "стрелков". А позицию старательных курсантов вместе с их стоящими по соседству товарищами накрывает ошмётками навоза.

По местной магической технологии, учебные мины представляют собой силовой каркас, который взрывается больше с голографическим эффектом, чем с реальным. Моментально испаряя куда-то все твёрдые части.

Местной учебной миной нельзя даже травмировать, это плюс. Она специально так и изготовлена. Но вот начинить её можно всем, чем душа пожелает. Что и было сделано добросовестными хозяйственниками нашего уоррента Вальтера.

Дождавшись, пока ругань на позиции стихнет, мы с Пуном подходим к горе-стрелкам.

– Самое первое правило. Видимо, вы забыли, – лучезарно улыбается Пун.

Соседняя группа, не попавшая под раздачу, смеётся во всю, наблюдая эту картину. Через некоторое время начинают смеяться и сами «пострадавшие».

– Курсант Ран, что именно вы сейчас забыли и нарушили?

– Не располагать позицию под деревьями. – Сконфуженно отвечает Ран, который руководил данной операцией. – Мина цепляется за ветки и взрывается прямо над твоей собственной позицией.

– Именно, – улыбается Пун. – Если бы это была реальная ситуация, и не учебная мина…

Пун делает паузу, давая всем время проникнуться возможными последствиями.

– Пожалуйста, смените позицию. Учебная цель всё та же.

– Зато теперь все запомнят, что так делать не нужно, – смеётся Пун, радуясь нашей с ним придумке.

Я с ним согласен. С иллюстрациями, всегда доходит быстрее и запоминается лучше.

* * *

А ещё через полчаса местный капитан возвращается с поддержкой в виде десятка вооружённых курсантов-артиллеристов и меня ведут на местную гауптвахту.

Глава 37

Я бы мог с ними и не идти. Но в этот раз капитан был достаточно адекватен, хоть и не без злорадства.

Да и этот десяток поддержки, вижу по эмоциям, далеко не горит желанием обостряться. Из оружия они явно больше привычны к церемониальному холодному, а не к боевому огнестрельному.

Если я упрусь, капитан будет вынужден сохранять лицо. Зная Пуна, этот вариант развития событий чреват. Не хотелось бы лишиться возможности тут тренироваться из-за межведомственных разногласий.

Чтоб не устраивать битву прямо на учебной позиции и не прерывать занятий своего курса, решаю проследовать. Там выяснить отношения и попытаться со второго раза наладить диалог. Тем более что мне абсолютно ничего не угрожает, но об этом местные не знают.

Пун вопросительно поднимает бровь, наблюдая эти манифестации, но я показываю руками, что разберусь сам. Дополнительно большим пальцем указываю на внутренний карман, в котором у нас амулеты связи. Пун кивает и отворачивается, показывая руками, что даёт мне час на разговоры.

Остыв, я понимаю, что вообще никак не отреагировать капитан тоже не может: ему со своими подчинёнными тоже дальше жить в одном коллективе. А мы все позволили себе лишнего.

Из-за этого унтера…

* * *

– Вы не совсем верно истолковали моё согласие проследовать за вами, господин капитан, – говорю ему, когда присутствующих в помещении остаётся минимум.

Маленькая комната без окон, которая плавно переходит в помещение казематного типа. Видимо, это и есть местная губа.

Из десятка местных, в эту комнату влезло только трое, да и те мешают себе стволами из-за тесноты.

– Господин капитан, я могу попросить вас уделить мне несколько минут наедине, чтоб выяснить все досадные недоразумения? – бросаю пробный шар после того, как вижу, что меня собираются проталкивать дальше по коридору без каких-либо разбирательств.

– Не положено. – Сухо отвечает капитан, продолжая свои попытки запихнуть меня дальше.

– Господин капитан, настоятельно прошу прислушаться к моим словам, – пытаюсь придать своим словам максимум вежливости и убедительности. – Я не менее вашего заинтересован в разрешении тех недоразумений, которые произошли по вине ваших подчинённых.

Очень вежливо пытаюсь дать ему возможность сохранить лицо, но, кажется, это глас вопиющего в пустыне.

Судя по всему, моё согласие проследовать за ними было воспринято как-то не так.

– В таком случае, вынужден обратить ваше внимание на ваши грубые нарушения. Вы не заполнили регистрационный журнал, – присаживаюсь на стул для посетителей, стоящий у стены. – Для чего не выяснили, как меня зовут. Каково моё звание. И имеете ли вы вообще предпринимать подобные действия в мой адрес.

Видит бог, я искренне пытался…

– Что это значит? – зависает капитан, не в состоянии быстро выбрать линию поведения в ответ на разрыв шаблона.

– Я хавилдар погранвойск. Вот документы. – Левой рукой достаю их из нагрудного кармана робы. – Сейчас я прикомандирован к первому колледжу, но из подчинения погранвойск не выведен. Вы не можете меня задерживать без согласования с моим командованием.

– До твоего командования далеко, – влезает не по годам резвый местный курсант из-за спины капитана. Видимо, тоже из непростого рода? Как и унтер? Тоже с дворянским жетоном навыпуск. А я думал, что у нас в первом магическом бардак… Тут он похлеще будет.

– И снова вы ошибаетесь, – как могу спокойнее отвечаю всем присутствующим в помещении одновременно. – Мой непосредственный начальник – джемадар Пун, он находится на позиции.

– Он нам не указ, – бурчит по инерции борзый курсант, но уже скорее для проформы.

– Господа, а как у вас с уважением к Её Августейшеству? Вы не бунтари ли часом?

А теперь они зависли всерьёз.

– Давайте заново… Вы не заполнили регистрационный журнал, – положив документы на стол, правой рукой лезу во внутренний карман. – Для чего не выяснили, как меня зовут. После этого не выяснили никаких подробностей обо мне. А кавалеров наградных знаков первой категории можно задерживать только в присутствии представителя военной прокуратуры, чином не ниже майора.

Достаю из внутреннего кармана коробок со своим КРЕСТОМ и цепляю его поверх робы под удивлённые взгляды присутствующих.

– А вот и наградной лист. – Выкладываю из коробкадокументы к КРЕСТУ. – Господин капитан, я повторно прошу уделить мне наедине пару минут для выяснения всех недоразумений, имевших место между нашими подразделениями. Господа курсанты, покиньте нас, пожалуйста. – Вижу, что ситуацию пора брать в свои руки, или мы так и будем таращиться друг на друга, ни к чему не приходя.

Курсанты переглядываются между собой и собираются выходить, но в этот момент в комнату протискивается разгорячённый и уязвлённый унтер. Хм, похоже, он ожидал, что я в это время буду уже заперт?

– Господин унтер-офицер, покиньте, пожалуйста, помещение ненадолго, – говорю как можно короче, видя, что капитан продолжает «зависать».

Унтер, увидев меня на стуле, широко раскрывает глаза, затем пытается одной рукой вырвать из рук курсанта винтовку (зачем она ему в таком тесном помещении?), а второй смахивает со стола все мои бумаги.

– Похоже, спокойно договориться не получилось, – констатирую с сожалением, поднимаясь со стула.

Капитан почему-то не торопится брать происходящее в свои руки. Тон сейчас задаётся истерикой унтера, иного слова к его красной брызжущей слюнями роже подобрать не могу.

Унтер наконец отжимает винтовку из рук курсанта и, судя по решительным глазам, пытается изготовиться.

Капитан продолжает пребывать в прострации.

М-да. Благие намерения никогда ни к чему хорошему не приводят. Похоже, в этой академии какая-то своя альтернативная законодательная база.

Делаю шаг вперёд, прихватывая винтовку поверх рук унтера…

* * *

Курсантов пришлось просто вытолкать за пределы помещения. Хорошо хоть они не сопротивлялись. Дверь в помещение я запер изнутри. Капитан продолжает пребывать в подобии прострации, так как пришлось засветить и ему: он решил за унтера вступиться.

Сам виновник переполоха лежит на полу, связанный ремнём от винтовки. Я откровенно побаиваюсь его буйства и неконтролируемого истерического состояния, пусть лучше будет зафиксированным.

Пуну изложил всё кратко через амулет, от него получил подтверждение: «Принял».

Думаю, что всё закончится вот-вот, но никого нет. Пять минут. Десять.

Чтоб не терять времени, начинаю выполнять упражнения из списка мэтра Хлопани: они как раз включают практику в стрессовом состоянии.

* * *

Кабинет начальника полигона. Раздаётся короткий стук в дверь, после которого, не дожидаясь ответа, в кабинет входят несколько курсантов Первого Магического Колледжа. Стандартные робы и отсутствующие знаки различия не дают возможности определить, кто есть кто.

– Чем обязан, господа? – удивлённо спрашивает начальник полигона, сообразив, что вошедшие могут обладать сословными приоритетами, позволяющими определённую бесцеремонность.

– Барон Дайн, – коротко кивает высокий курсант, стриженый почти налысо. – Господин майор, ваш личный состав срывает занятия лично мне. Пожалуйста, помогите разобраться в ситуации.

Дайны – «цепные псы леса». Не самые богатые, не самые влиятельные, но ведущие родословную чуть не от Первого Императора. Крепко стоящие на ногах середнячки, которые во главу угла традиционно ставят рационализм и целесообразность. Если один из Дайнов просит разобраться, надо разбираться.

– А вам я чем могу помочь? – начальник полигона смотрит на остальных вошедших, поднимаясь из-за стола и пытаясь оценить обстановку.

– Мы все по тому же самому вопросу, – отвечает за остальных незаметная шатенка среднего роста. – Я по поручению маркизы Уиндолл. Она сама на позиции, – шатенка неопределённо машет рукой в сторону улицы, – не может прервать занятие. Она просит передать, что присоединяется к просьбе барона Дайна. При необходимости, сразу посетит вас лично, как только освободится…

* * *

Я уже выполнил те упражнения, что мог, и начинаю скучать, когда в запертую мною собственноручно дверь раздаются два стука без паузы и один после паузы.

Открыв засов, на пороге обнаруживаю Пуна с начальником полигона, сзади них топчутся несколько наших курсантов с Дайном во главе.

– Приношу личные извинения, – хмуро говорит мне с порога начальник полигона, видимо, разобравшись с помощью наших со всеми вводными по ситуации. – Стволы с рабочими механизмами сейчас будут доставлены из моего резерва.

– Благодарю за понимание. – Пун чётко козыряет в ответ, щёлкая каблуками. С минимальной задержкой повторяю его движение.

По пути на позицию, Пун тихо рассказывает:

– Решил проверить на вшивость тех, которые были в твоей группе. Ты как ушёл, я не реагирую. Они даже не достреляли, сразу собрались в кружок, что-то обсуждали. Потом подошли ко мне за разрешением выяснить, что с тобой. Для проформы подождали минут пять мою реакцию, не дождались и сами рванули. Что они там говорили, не знаю. Но майор через три четверти часа лично явился, как наскипидаренный, чуть не бегом. А тут шагать по полигону вон сколько…

– Я с губы местных курсантов вытолкал. Которые со стволами были. Видимо, они тоже до майора добрались.

– А чего ты с ними вообще с самого начала попёрся? – спрашивает Пун, не повышая голоса. – Могли же тут разобраться, тут бы им и вломили при необходимости.

– Во-первых, десять стволов, а у нас вон тела, – киваю на курсантов, не разделяя оптимизма Пуна.

– Да уж подюжали бы как-нибудь, – не соглашается Пун. – Они вон не знают, с какой стороны за ствол держаться.

– Во-вторых, ты зря думаешь, что не начали бы палить. Да и хотел с капитаном честно объясниться. Попытаться наладить контакт, чтоб сюда дальше можно было ездить. Он же из-за унтера вписался. Сам показался адекватным. Я думал, договориться получится: больно у них и полигон, и база хорошая.

– А что база? – оживляется Пун.

– У них там и восьмидесятки разобранные, только в порядок привести. И даже стодвадцатки. И настрел тут нарабатывать – гуляй не хочу. Вон сколько позиций смоделировать можно.

– А-а-а, ты в этом смысле… Теперь не знаю, дадут ли они нам сюда ходить регулярно. – Тихо посмеивается Пун.

– Самое печальное, всё бы разрулил. Наверное. Но этот унтер заскочил, как ошпаренный, всё испортил.

– Майор просил к нему вдвоём зайти после занятий. Посмотрим, что скажет.

* * *

На полигоне Академии, помимо прочего, есть даже имитация превышающей высоты. После выполнения намеченных на сегодня упражнений, у моей группы ещё остаются учебные мины. Переглядываемся с Пуном, и я объявляю перед строем:

– Там, где мы с господином джемадаром служили, есть популярная игра. Дуэль. Она является подготовительным упражнением к кое-чему более серьёзному, проводится учебными минами и обычно победитель в ней награждается ценным призом.

Курсанты слушают внимательно, больше половины излучают неподдельное любопытство. Кажется, после тренировочных стрельб, кое-кто из них начинает любить миномёт. Которому на местное безрыбье практически нет ни альтернативы, ни конкурента на тактическом уровне.

Местные учебные мины – всё равно что наш пейнтбол. Играться можно…

– У нас кое-что осталось, тут оставить нельзя, – киваю на учебные мины, принесённые с собой, – обратно не тащить нецелесообразно. Предлагаем игру.

Часть курсантов светится любопытством ещё больше, некоторые разочарованы. Ну посмотрим сейчас…

– Вас две группы. Каждая группа выбирает один расчёт из трёх человек. Дополнительно выбирает двух корректировщиков. – Подключается Пун. – Итого, команда из пяти человек от каждой группы. Старт с этого места. Первая команда идёт на закат от превышающей высоты. – Пун тычет рукой в центр полигона. – Вторая команда идёт на восход. Перемещение бегом, труба Брауна с собой. Корректировщики остаются на месте и общаются с расчётом через амулеты. Ровно через двадцать пять минут после старта, я отдаю команду вашим корректировщикам открывать огонь. Они должны передать команду вам, плюс откорректировать огонь. Через амулеты. Стреляете друг по другу, мины учебные. По пять штук на ствол. Кто проиграл – тот в навозе.

– Это всего лишь игра, – добавляю я в образовавшуюся паузу. – Добровольцы?

Если сейчас никто не вызовется, добровольцев придётся назначать. Впрочем, судя по некоторым горящим личностям, до этого не дойдёт.

От второй команды отделяется Дайн, следом за ним шаг вперёд делают ещё несколько человек. Посмотрев на них, представители первой команды тоже перестают стесняться. В итоге, желающих участвовать с каждой стороны набирается более десятка.

– Первая часть упражнения. – Голос Пуна показательно спокоен. – Разберитесь сами, кто будет тройкой расчёта. Им, кстати, бегать с трубой Брауна. Кто – корректировщиком. Кто – ждёт следующей игры и своей очереди в ней. Время на уточнение составов команд пять минут. Время пошло.

* * *

Первая команда.

– Предлагаю в расчёт поставить нас, – не может скрыть возбуждения Дайн. – Тех, кто из Полесья. Мы унесём эту трубу и дальше, и быстрее. И позицию сможем менять быстрее.

– А ты собрался на пяти выстрелах позицию менять? – скептически спрашивает Дино, сосед Дайна по казарме.

– Вообще-то, да, – смущённо признаётся Дайн. – Есть мысли. Ну и очень участвовать хочется, – заканчивает он под гогот окружающих.

– Мне всё равно, кто в расчёте, – говорит Кхиеу. – Я бы покорректировала.

– И я, – присоединяется к ней Алия. – Господа сильный пол, вы же пустите дам без очереди?

– Таскать трубу? – нейтральным тоном спрашивает Дино под смех окружающих.

– Нет, трубу пусть Дайн таскает. Ему не сложно. – Качает головой Алия. – Мы вас отсюда наводить будем.

– Да пусть наводят, давайте жребий кидать, – предлагает кто-то из южан. – Все одинаково хотят. Чтоб по Аспановским мудакам навозом зарядить, я даже сам трубу таскать буду.

Все опять смеются, поскольку южане ростом ненамного больше джемадара Пуна.

– Давайте жребий, – обречённо кивает Дайн. – А почему ты так уверен, что с той команды Аспана к трубе поставят?

– А вон он, стоит в середине, авторитетом давит… – делает движение бровями южанин. – Однозначно себя назначит. Если кто не согласится, денег предложит. Либо ещё чего…

* * *

Вторая команда.

– … значит, возражений нет? – Аспан Бажи обводит взглядом всех желающих участвовать. – Тогда договорились. Все свои обязательства, в том числе финансовые, закрою по прибытии в казарму…

* * *

Как ни странно, обе группы поделились достаточно быстро. Это был очередной тест Пуна, не возникнет ли среди первокурсников конфликт за первое место у миномёта.

Конфликт не возник. Первая команда бросила жребий. И сейчас здоровяк Дайн, которому кто-то из земляков Рана со смехом отдал свою очередь, тащит бегом больше половины всего груза. Земляк Рана здраво оценил свои кондиции и сам предложил, что Дайн на его месте в самой первой игре будет лучше. Дайн, которому по жребию досталась «пустышка», расцвёл в момент и что-то пообещал в подарок.

Во второй команде, право первой игры отдали Аспану Бажи, с которым сейчас потеют на подгибающихся ногах его товарищи.

Они каким-то образом убедили остальных отдать право стрельбы им, но Аспан не учёл своих более чем скромных габаритов. И такого же здоровья. А здоровяков типа Дайна, чтоб скомпенсировать его личный недовес, у них в команде нет.