Текст книги "Не та профессия. Тетрология (СИ)"

Автор книги: Семён Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 79 страниц)

Впрочем, не совсем так. Хамидулла в течение этого времени сговаривается со мной о передаче им технологий рыбной ловли и выращивания овощей (сразу после того, как поймаем второго беглеца и уладим проблемы Разии).

А я договариваюсь с ним, что Бамиан даст завтра местных проводников по тропам, вычерченным Мазияром.

Кстати, старики очень удивляются, когда я им предъявляю дощечки с нанесённой разметкой. Местный старейшина так вообще ругается пару минут:

– Вот же паршивец… Раскрывать такое  чужакам…

– Не сердись, почтенный, – смеюсь. – Во‑первых, ему за это очень хорошо заплатили. Хотя это и не главное… Во‑вторых, он ещё слишком молод, чтоб сопротивляться исконной беде пуштунского мужчины.

– Это что за беда? – осторожно напрягается Актар.

– Женщины. Красивые женщины, – красноречиво наклоняю голову к плечу, переводя взгляд с одного на другого.

Старики секунду молчат, затем переглядываются и понимающе ухмыляются друг другу.

Я, конечно, и сам понятия не имею, что там за искра вспыхнула и трещит между Мазияром (десять лет от роду или около ) и Разиёй (лет около двадцати, и девица явно на выданье ), но явный и откровенный игнор ими всего вокруг (кроме них самих) уже веселит не только меня и Алтынай.

Впрочем, то их личное дело… С учётом доподросткового возраста парня, там наверняка вариант типа материнского инстинкта (если я хоть что‑то понимаю в людях).

_________

По всему телу катится пот, который затекает даже в глаза и вовсю щиплет кожу. Один из местных проводников оказывается старшим братом Мазияра, который отправляется именно с нашей группой.

Всего для «догонялок» со стариками ночью отобрали шесть маршрутов.

Алтынай назначила людей на каждый, плюс Актар добавил своих.

Хамидулла «придал» по одному проводнику, всего шестерых местных.

Сам Мазияр, проводив именно нашу группу до подъёма, бегом вернулся в долину, «охранять Разию» (персиянку вместе с половиной туркан оставили в долине, ждать нас).

Брат Мазияра задаёт вполне приличный темп, которому местами удивляюсь даже я (поскольку у пуштуна не было тренингов по лёгкой атлетике с джемадаром Пуном, плюс целительского резерва у него тоже нет). Видимо, скорость движения по горам у местных – это что‑то из разряда генетики.

Рядом со мной тщательно сопит носовым дыханием Алтынай, в которую я время от времени вливаю порции из резерва . Первый час я с ней не разговаривал, но она прилюдно обратилась с вопросом и «съехать» я уже не смог.

Понятно, что я был против её похода, но она резонно заметила: на той стороне, особенно если догоним беглеца, может потребоваться Власть. Представитель которой только один, и полномочия не делегируются.

Я спорил, орал (шёпотом); но она банально проигнорила и просто утром поставила, что называется, перед фактом. Понятно что идущие в группе туркан автоматически выполнили приказ  (по принятию её в группу), а мне на это возразить было нечего.

– Слушай, а что это ты делаешь, что мне идти легче становится? – украдкой оглянувшись и оценив расстояние до ближайших людей, спрашивает она.

– Целительский резерв тебе вливаю. – Она вопросительно поднимает бровь, потому начинаю пояснять подробнее. – В твоей крови есть гемоглобин, который…

– СТОЙ. Не надо, спасибо, – тихо хихикает она. – Позже, не сейчас. О, ещё один подъём, хоть жопу округлю… – из‑за скального поворота действительно выныривает ещё один очередной подъём, на который брат Мазияра начинает взбегать, не сбавляя скорости.

– С ума сошла? – таращусь в удивлении. – Что это за новости?

– Ай, я слышала, что наши мужикам не нравятся, они плоские, – как будто между делом отмахивается Алтынай, стараясь не отстать от идущих впереди.

– Стесняюсь спросить, где слышала? И какие жопы вашим тогда нравятся? – сказать, что я удивлён, значит ничего не сказать.

– Женщины же собираются вместе, куда я хожу в городе. Знаешь, сколько там бабок и разговоров?.. – смеётся «сестра». – А темы знаешь какие, без мужчин?…

– Боюсь даже уточнять…

– Во‑о‑от. А между тем, женские жопы мужчинам нравятся, если они из Хинда, например – они более округлые. Или те же фарси, если западной расы и без примесей нашей крови, – веселясь, просвещает меня Алтынай. – А Разия объяснила, что у человека есть мышцы, и на жопе они тоже есть. И эти мышцы можно упражнять, от сего жопа округляется, вот как у Разии, – доверительным шёпотом завершает она.

– Не слов, – отвечаю последлинной пауз. – Уже не говоря о том, что жопы Разии я в таких подробностях не наблюдал.

– И не увидишь: там всё занято Мазияром, – хихикает собственным воспоминаниям Алтынай. – А самой Разие сейчас мужчина явно не нужен: не тот настрой психики, как ты говоришь.

– Кстати, а как это вы друг друга настолько понимаете?! – чуть не упускаю из виду языковой барьер. – Что в таких подробностях, такие темы…?

– Пф‑ф, она чудесно говорит на Столичном туркане. Который ты только понимаешь, – Алтынай щипает меня за бок и устремляется вверх по тропе.

А я ускоряюсь, чтоб не отстать, вспоминая аналогичный забег.

Это было примерно через десять лет после вывода войск Старой Империи с земель пашто, на рубеже двух тысячелетий. Тогда в Таджикистане, по просьбе президента (с именем, созвучным имаму Али), вдоль южной границы встали несколько батальонов из независимых уже стран Центральной Азии (батальоны, понятно, не строительные…).

С одним из этих батальонов, прибывшим аккурат из вотчин рода Алтынай (ну, примерно), я очень плотно контачил.

И вот однажды поступает сигнал, переходящий в срочную команду: по такой‑то тропе, в горах, движется то ли тройка, то ли две тройки «караванщиков» с той стороны, с фаршем номер одиннадцать… В общем, то ли безоткатка, то ли миномёт, плюс по мелочи.

Топают они, как назло, в направлении не «отсюда», а наоборот «сюда», внутрь; маршрут прилагается, команда «изловить». Плюс из интересного должны нести вот ещё что… Фас!

Опуская различные неромантичные детали: если б не Жамал, никого бы мы (даже дружной сводной группой) тогда не догнали бы. А то и ещё чего похуже…

О перехвате в точке маршрута речь не шла, поскольку надо было не дать «разгрузиться» по дороге (раз) и рельеф не позволял (два).

Подбросили нас аккурат к какому‑то массиву из скал, хорошо хоть выбросили точно (а то, говорят, случалось разное). И мы, такие из себя сп ортсмены (ударение на букве «о»), понеслись галопом по ущелью. Воплощая ту самую классическую дихотомию: с одной стороны, так перемещаться – ошибка. Надо как минимум владеть обстановкой на высотах по маршруту. Ибо оттуда чего только ни возможно (получить сверху в подарок). Ещё и с учётом миномёта либо безоткатки в загашнике у бегунов‑конкурентов (либо и того, и другого сразу).

Но высылать дозоры по верхам и карабкаться было грустно (потеря времени, а бежали вдогонку), потом ещё следовать далее по маршруту таким же макаром, с регулярным повторением этого весёлого упражнения… В общем, то был явный способ «не догнать бегунов». Что, по ряду причин, даже не рассматривалось.

Решили рискнуть. План был: не успеют они изготовиться и попасть в точку без пристрелки, не сумев остаться незамеченными нами… А уж тут‑то мы среагируем, как заметим!

(Впоследствии жизнь показала, что такая надежда – тупость и дурь, но это отдельная тема. А мы были молодыми и примитивными, ибо невежество рождает необычайную смелость в суждениях).

В общем, суть в том, что те, за кем мы гнались, по «верхнему ярусу» перемещались с грузом быстрее, чем мы – по нижней, более удобной дороге. И это при том, что у них и путь был длиннее, и дорога похуже.

А Жамал (от фамилии «Жамалов») и родню имел в этих местах (у которой регулярно бывал), и до армии боролся за свою республику в среднем весе, классическая борьба; и на каких‑то там сборах тоже посещал эти места. На паназиатские игры вместо него поехал родственник чиновника из комитета спорта, сам Жамал направился в военкомат, и потом – в батальон.

И вот тут уже он, как отчасти местный, «давал советы». Именно он тогда и выдал пару «ценных указаний», которые в итоге не привели к ошибке и «вытянули» всю задачу.

А я тогда сделал для себя вывод: выросшие в этих горах, могут очень удивить любого, пришедшего с равнины. Когда ты мужиков в возрасте, волокущих тяжеленный миномёт (ещё и по «верхней» дороге), не можешь догнать по более удобному маршруту. Просто потому, что они движутся быстрее тебя…

_________

Примечание.

Сугубо личная точка зрения военнослужащего Казбата в Таджикистане, бывшего очевидцем «из окопов», не с высоты политики.

Даты указываю примерно, потому что по памяти. Четверть века спустя, год туда‑сюда можно забыть.

В Таджикистане, по распаду Союза, поднялась битва между внутренними кланами за власть. Эмомали тогда ещё не имел сегодняшнего опыта и влияния, и разборы там регулярно выходили в стадию беспредела.

Самое рубилово было 1992–1998, даже 1999.

Каждый клан во главе Государства видел именно себя.

Некоторые из местных кланов, запрашивая помощь в Афганистане, в оплату пообещали часть страны, и много чего ещё обещали… Так у кое‑кого внутри Афганистана появились территориальные претензии в адрес Таджикистана.

Эмомали выступил с инициативой, которую поддержали: «Давайте заключать соглашение об охране внешних границ СНГ. У меня сейчас в стране бардак происходит, и если вы меня не поддержите, то они вначале мою страну раздербанят. А как закончат с Таджикистаном, двинут к вам в Узбекистан, Кыргызстан и Казахстан. Это не говоря о наркотраффике».

По итогам «Соглашения о совместной охране границ СНГ», первой, естественно, подтянулась Российская Федерация.

Свои батальоны прислали и Казахстан (казбат), Кыргызстан (кое‑кто из казбата до сих пор дружит с братвой из кыргызского, причём… В общем, серьёзно дружит). Ещё – Узбекистан.

Есть мнение, что задачи были разные, и кое‑кто из этих батальонов помогал даже внутри страны кое‑что останавливать. Хотя, сейчас об этом говорить не принято.

Официально, за время рубилова, убито 200 000 чел. Это официальная цифра, а есть ещё и неофициальная: бывало, что и целые кишлаки сжигали.

Когда разбирались с кланами «внутри», параллельно усиливали и границу по Пянджу. Нарезали отрезки между кыргызами, казахами, узбеками и собственно таджиками (таджики были в составе российск. подразд.).

Глава 18

Нурислан за годы работы «с людьми» воспитал в себе что‑то типа ощущения обстановки вокруг. Ему приходилось сталкиваться с тем, что сгущающиеся над головой тучи лично он успевал почувствовать до того, как происходило непоправимое.

Вот и сейчас. Он, к сожалению, не владел ситуацией по ту сторону Хиндукуша, но почему‑то был уверен в двух своих чувствах. Во‑первых, через проход в горах понизу нельзя было соваться вдвоём. Он не знал, почему; просто чувствовал, что это будет ошибкой.

Обоснований сходу можно придумать хоть полдесятка. Например, конная погоня туркан легко настигнет в вытянутом ущелье, откуда бежать некуда. Либо – при входе в соседнюю провинцию могут быть проблемы. Либо… Причин могло быть множество, главным же является вывод: проход надлежит считать закрытым.

Поделившись опасениями с напарником, Нурислан с удивлением выяснил, что того одолевает точно такое же предчувствие.

К сожалению, ни один из подходящих караванов (к которому можно был бы присоединиться) в ближайшее время отправляться не собирался.

А ближе к полудню Нурислан вообще потерял покой.

– Иди сам, пешком, через перевал, – напарник, выслушав его, был краток и деловит. – Если всё будет нормально, я присоединюсь к первому же каравану и всё довезу. Если же прав ты, хотя бы ты дойдёшь с новостями…

Приняв решение, сослуживцы долго не колебались и тут же принялись его исполнять.

После недолгих сборов, напарник проводил Нурислана до выбранного подъёма в горы, забрав обратно на стоянку второго коня уже без всадника.

Самому Нурислану в этих горах бывать приходилось и ранее, правда, достаточно давно. Навскидку, он мог указать сразу несколько путей на ту сторону для пешего, плюс он неплохо «чувствовал» эти места. Заблудиться или упереться в тупик, как большинству равнинных жителей, ему точно не грозило.

Подгоняемый всё тем же ощущением опасности, он двигался быстро, как мог; не разводя даже костра по дороге (дрова и прочие принадлежности исправно обнаруживались в положенных местах, известных в основном тем, кто здесь ходит регулярно).

Чувство тревоги моментально отпустило, когда он ступил на мощёную булыжником главную городскую улицу.

Видимо, всё было не просто так, похвалил он себя мысленно и направился прямиком в канцелярию наместника.

_________

Сотрудник канцелярии наместника был несказанно удивлён, увидев перед собой неопределённого вида мужчину, похожего скорее на крестьянина‑поставщика винограда, чем на серьёзного человека. Однако, вбитое намертво воспитание и собственная природная вежливость не позволили сомнениям отразиться на лице чиновника.

Да и небольшой собственный опыт говорил, что в эти двери могут войти люди, о которых точно по внешности не скажешь ничего.

– Чем могу служить, любезнейший? – завершил полный ритуал приветствия сотрудник канцелярии.

– Мне нужно к представителю второй курьерской службы султаната, – мягко попросил посетитель, внимательно глядя в глаза собеседнику.

Чиновник тут же опустил глаза, выполняя неписаный ритуал:

– Чтоб направить вас в нужное крыло, мне необходимо знать, вы курьер или вспомогательная служба?

– Курьер, – ровно ответил посетитель. – Крыло должно быть восточным, – добавил он, выказывая полное владение сегодняшними реалиями.

– Наместник приказывал всех курьеров, идущих с этого направления, направлять к нему, – не поднимая глаз, чиновник быстро выписал пропуск.

– У меня нет возможности занимать время такого уважаемого человека, – задумчиво сообщил «крестьянин», принимая, однако, пропуск обеими руками.

– У нас вторая курьерская служба султаната работает в полном согласовании с аппаратом наместника, – просветил посетителя сотрудник канцелярии. – Я не силён в вашей работе, но знаю, что это было решено в Столице, на ограниченный период. Пожалуйста, проследуйте в главное крыло и на входе покажите этот пропуск. Я вас больше не задерживаю.

_________

Какое‑то время Нурислан ещё постоял в коридоре, взвешивая все «за» и «против». С одной стороны, его служба никак не могла работать в согласовании с наместником какой‑либо провинции, потому что, кроме прочего, как раз именно за деятельностью этого самого наместника и наблюдала.

С другой стороны, в свете грядущего обмена территориями, на новом пограничье уникальная обстановка требовала и уникальных решений. Плюсы от взаимодействия службы Нурислана со структурами власти наместника (если ту провинцию действительно решили отдать) сомнения не вызывали.

Подождав ещё четверть часа, Нурислан уверенно отправился в главное крыло. Если бы было чего опасаться, человеку его типа никто б просто не позволил свободно шататься по дворцу, ещё и с каким‑то пропуском в руках.

Пропуск, на удивление Нурислана, действительно оказал почти магическое влияние на караул при входе в покои номинального главы провинции.

Ещё больше Нурислан удивился, когда его проводили прямиком в большой зал (по недомыслию именуемый рабочим кабинетом), богатейшее убранство которого не вызывало сомнений в том, где именно находишься.

– Господин наместник? – вежливо уточнил Нурислан с порога, поскольку за столом читал что‑то один‑единственный человек во всём помещении. – Мне неловко вас тревожить, но в вашей канцелярии вместо вотчины второй курьерской службы меня направили прямиком к вам.

В реальности, сам Нурислан не испытывал и сотой доли демонстрируемого пиетета к разряженному павлину, сидевшему за столом.

Если бы существовала гласная иерархия чинов, то ещё неизвестно, чей бы чин был выше.

Но в чужом доме туфли ставишь там, где тебе указывает хозяин. Если хочешь попасть, куда надо, поскорее.

_________

– … таким образом, сейчас ваша служба работает в полном согласовании с моей канцелярией, пусть и временно. И можете меня звать просто Юсуфом. – Не смотря на почти заоблачную должность, Наместник оказался лишённым какого‑либо чванства, по крайней мере, в адрес служивого народа. – Вашего имени, естественно, не спрашиваю.

– Можете звать меня Нурисланом, – машинально кивнув, Нурислан задумался.

Услышанное полностью соответствовало одному из вариантов, которые он предполагал. Его дальнейшему путешествию ничто не мешало, а отход от обычного порядка действий был вызван именно что планами самой Столицы, о которых догадывались здесь, но не говорили вслух нигде.

– Ну и ещё одна деталь, – улыбнулся Юсуф. – Глава одного из отделений второй курьерской в столице – мой родственник.

Нурислан напрягся.

– Я знаю, что это противоречит каким‑то там вашим уставам, но честное слово, не пытаюсь на вас давить. Просто ввожу в курс действий. А необходимость моего с вами личного разговора вызвана вот чем… Дворец в Столице, рассматривая варианты обмена территориями с Шахом, прекрасно понимает: нигде и никогда фискалы не забывают о собственном благополучии. И целые купеческие отрасли порой остаются «без должного внимания» в месяц уплаты налога. – Наместник пронзительно посмотрел на Нурислана.

Тот спокойно кивнул, подтверждая, что понимает, о чём речь.

– До поры, на это смотрят сквозь пальцы, поскольку остричь одну овцу дважды ещё никому не удавалось.

– В здешних местах это чревато ещё и превращением овцы в волка, – решился на откровенность Нурислан, наливая себе воды из вежливо предложенного кувшина.

Наместник говорил на столичном туркане, как на родном; явно принадлежал к столичной общине туркан и с местными пашто, фарси, белуджи и далее по списку явно не имел ничего общего (ни во внешности, ни в происхождении).

– У местных народов, в особенности у пуштунов, есть своё, весьма определённое отношение к налогам со стороны туркан, которые абсолютно законно взымает наш Султан, – продолжил Нурислан.

Беседа велась на столичном туркане, и он, по праву рождения, мог считать себя отчасти принадлежащим и к этому народу.

– Приятно встретить такое понимание, – кивнул наместник. – В этой связи, лично у меня к вам вопрос. Как к сотруднику вашей службы…

– НИКАКИХ ВОПРОСОВ. – Вежливо, но твёрдо перебил Нурислан. – Спросите вашего родственника, почему; и простите мне мою текущую дерзость.

– Давайте я всё же договорю, – мягко улыбнулся Юсуф. – Вопросы такие. Кстати, служба в лице моего родственника полностью в курсе… Первое. В связи с возможным окончанием действий Законов Султаната в той провинции, откуда вы прибыли, какие ценности есть смысл эвакуировать, не оглядываясь на эти законы?

– Список доходных предприятий подаётся нами ежегодным отчётом… – начал было отвечать по стандарту Нурислан, но его снова мягко остановили.

– Ваш список, если верить моему родственнику, не включает обычно и половины влиятельных людей на местах, которые могут очень здорово осложнить жизнь таким, как вы. Вот сейчас речь об этой самой второй половине. – Темные глаза собеседника смотрели на Нурислана без давления, но внимательно. – Если нужно, погостите у меня, и уведомление из Службы вам доставят ж и в ы м курьером. Это не мой вопрос, а… – Юсуф, прикрыв веки, указал пальцем в сторону потолка.

– Продолжайте, – так же прикрыл веки Нурислан, обдумывая услышанное.

– Второй вопрос. Вы бы не могли, обговорив со мной детали, не отправлять вашего доклада через амулетную систему связи отсюда, а лишь упомянуть о нём? А далее, отправиться по планировавшемуся маршруту лично?

– Чтоб в столице этот перечень получили через месяц? – понимающе ухмыльнулся уголком рта Нурислан.

– Именно, – спокойно кивнул наместник. – Таким образом, и ваш долг будет выполнен полностью. И интересы конкретных людей на местах будут соблюдены в приоритете по отношению к интересам правящей фамилии.

– Тянет на скрытый мятеж, – подумав, уронил Нурислан, протягивая руку к грозди винограда. – Как будто вам что‑то известно о грядущем нынешней династии, либо о приходе новой. Не боитесь?

– Тут речь скорее о передаче власти внутри одной семьи, но по сыновней линии, – не отвёл взгляда Юсуф, мягко улыбаясь. – Вам, возможно, известно, что каждый Султан чрезмерно милостив к своим соратникам и ближайшим друзьям. Вам, возможно, известно, что большинство сборов оседает именно что в карманах этих друзей. Вот речь лишь о том, что вместе с тем, кто сидит на троне сейчас, сменятся и друзья возле трона. Соответственно, многие потоки ценностей просто обретут новых хозяев, перестав течь к тем, кто уже состарился. Повторюсь, речь о полюбовном отходе от дел Отца в пользу родного Сына.

Нурислан оценил откровенность и понял гораздо больше из подстрочника, чем любой другой на его месте.

– Спасибо за правду, – привстал на мгновение он, исполняя ритуальный жест благодарности. – Один момент… Как насчёт моих личных проблем, вызванных исполнением служебного долга? Меня могут преследовать за кое‑какие деяния, неподобающие обычному подданному, но разрешённые в рамках обязанностей второй курьерской службы.

– Если вы подробнее укажете, каких проблем опасаетесь, я смогу быть более полезным вам лично, даже и на своей должности, – наместник был вежлив и внимательно следил за каждой тенью эмоций на лице Нурислана.

– Меня могут преследовать. Кое‑кто из местной пуштунской общины там, и даже дочь Хана кочевых туркан, – не стал скрывать самых крайних опасений Нурислан. – Нужно ли рассказать, за что именно?

Он где‑то очень перестраховывался, закладываясь на самое худшее; но, по его опыту, ещё никто и никогда не жалел о том, что припасённая страховка не понадобилась. Зато очень много кто пожалел, что о ней вовремя не позаботился…

– Упаси Аллах, – поднял раскрытые ладони наместник, мягко улыбаясь. – Нам совершенно ни к чему ваши служебные секреты! Кроме того, что это было бы прямым неуважением к самой второй курьерской службе… Вам достаточно будет моего слова, что я лично сопровожу вас до границ провинции? В обмен на список тех, кто долго укрывал налоги от Столицы в той провинции, и в ближайшее время может оказаться тут? Со всеми своими ценностями. Либо – кому стоит помочь перебраться сюда, в обмен на часть тех самый ценностей…

– Не совсем понимаю, чем поможет ваше личное сопровождение, – задумчиво свёл брови Нурислан. – Дочь Хана кочевников имеет тамгу Султана и является дочерью названого брата Султана. Вы же, если формально, лишь его слуга. Не сочтите за дерзость, почтеннейший Юсуф, но каким образом…

Договорить не вышло.

– Пойдёмте! – Юсуф мягко перетёк из положения «сидя» в положение «стоя», прихватив Нурислана под руку. – Извините, что перебиваю ещё раз, но это тот случай, когда лучше один раз увидеть лично. Тем более что я хотел вас пригласить на свой обычный обед, сейчас как раз время.

Нурислан, снедаемый любопытством, поддался порыву собеседника и позволил себя увлечь через один из выходов из помещения.

Наместник, нисколько не заботясь, очень быстро шёл впереди. Пройдя чередой длинных коридоров, они оказались во дворике.

Нурислан тут же рефлекторно прикрыл рукой глаза – вокруг были ж е н щ и н ы.

– Не стоит беспокойства, – рука наместника мягко коснулась локтя Нурислана. – Это лишь говорит о степени моего доверия к вашей службе в целом. Я не думаю, что моим женщинам есть чего опасаться в вашем лице. Пойдёмте. Просто проход туда, куда нам надо, ведёт через эту часть дворца.

_________

Примечание.

Разумеется, полная фантастика. Никакого прохода через гарем в реале.

_________

Прошагав насквозь крыло, наместник остановился:

– Можете не закрывать глаз.

Нурислан осмотрелся. Они находились в каменном мешке, в месте, где комплекс зданий вплотную примыкал к скальной породе.

– Вы хорошо видите противоположный конец двора? – осведомился Юсуф, становясь вполоборота.

– Там нечего видеть. Какие‑то деревянные колоды? – вежливо предположил Нурислан.

– Именно. Смотрите…

Серия огненных капель, сорвавшихся с пальцев наместника, превратила пару колод у противоположной стены в искрящиеся факелы.

– Неожиданно, – после паузы уронил Нурислан. – Вы маг?

– «Огонь», причём не самый слабый, – весело кивнул Юсуф. – Именно поэтому вам нечего бояться в моём сопровождении до границ провинции. Тем более, я и сам хотел развлечьсяи развеяться. Так что, договорились?

– Мне не до конца понятно, как вы планируете противопоставить свою личную силу силе Решения Султана, – Нурислан, решив быть откровенным, позволил себе просто размышлять вслух. – Не получится ли так, что слуга, уповая на силу, фактически отменяет решение Султана? С моей точки зрения, это пахнет очень дурно… Не сочтите за дерзость.

– Это лишь часть замысла, своего рода подстраховка, – легкомысленно отмахнулся наместник. – Кстати, я тут обычно и тренируюсь. А деревяшки завозят новые раз в три дня… Вы слишком много значения придаёте какой‑то женщине, дорогой мой. Ну давайте рассмотрим крайний вариант…

– Давайте, – покладисто согласился Нурислан.

– Ну зайди дела с этими вашими преследователями совсем далеко, я просто возьму эту вашу дочь Хана «в жёны»! Объявись она на моей земле, и прояви лично к вам излишний интерес! А в случае разногласий внутри семьи, Воля Султана пасует. Между мужем и женой третьему места нет, хе‑хе.

– Вы так легко говорите, что укрепляете зёрна моей осторожности, – Нурислан удержался от слова «недоверие». – Я очень ценю ваше участие, но не представляю, как можно взять в жёны ради… рядового служебного эпизода.

– Вам всё назвать своими именами? – засмеялся наместник, выводя Нурислана из какой‑то калитки на улицу. – Извольте. У меня есть как жёны, так и наложницы. И только мне решать, кто какое место займёт. Проверка же извне на эту тему решительно невозможна, по понятным причинам. А ещё одну наложницу я прокормлю… в том числе, из кочевых туркан… и пусть кто‑то потом предъявит мне, что я не взял её в жёны. – Юсуф весело улыбнулся. – В м о е й провинции, – он выделил тоном слово, – есть только один хозяин. Я свято чту волю Султана, кто бы ни сидел на троне. Но женская половина моего дворца – моя вотчина. И кроме меня, там никого быть не может. Кстати, эта ваша дочь Хана хоть молодая? Муж, дети?

– Молодая, приятная внешне, не замужем, – автоматически ответил Нурислан, быстро переосмысливая услышанное. – Я так понимаю, мне не стоит вас спрашивать, что будет, если она не согласится стать вашей женщиной?

– Спрос ите. Охотно отвечу, – от беззаботной улыбки чиновника Нурислану стало где‑то не по себе. – У каждого есть слабости. Моя слабость – женщины. К сожалению, они очень быстро наскучивают, как и любые игрушки, даже самые занятные. Как человек благородный, я никого и никогда не выгоняю на улицу, и на женской половине места хватит всем… новым женщинам, хе‑х. Если эта ваша степнячка ещё и, как вы говорите, вдобавок внешне приятна… Ну, значит, у меня будет на время новый экспонат в моей коллекции! – ещё одна беззаботная улыбка. – А вы перестанете её опасаться, поскольку слово женщины сл ова её же мужчины в наших краях никогда не перевесит.

– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнил Нурислан, добросовестно выдерживая быстрый темп шага с чиновником. – А если она не согласится?!

– Такому без сомнения опытному человеку, как вы, надлежало бы разделить этот вопрос на два подобающих, – заметил наместник, сворачивая на запруженную людьми улицу с более тихой. – Несогласие её лично, и несогласие её сопровождающих. Это два разных несогласия, поверьте, моему опыту, а‑аха‑ха…

– Не хотите же вы сказать… – Нурислан на мгновение даже остановился.

– Хозяин в этой провинции один, и это я. Если кто‑то думает иначе – …

– …задний двор, деревянные колоды, – понимающе кивнул Нурислан.

– Именно. Соответственно, если будет не согласна эта ваша дочь Хана, мнение обычной женщины в данной ситуации значения иметь не будет. Особенно если она так привлекательна, как вы описываете, – глаза наместника без наигранности затянулись маслянистой поволокой.

– Да я особо и не описывал, – пробормотал Нурислан, но не был услышан своим спутником.

– А если будут не согласны её сопровождающие, то…

– …задний двор, деревянные колоды, – ещё раз повторил Нурислан сам себе.

– Точно! С вами определённо приятно иметь дело, – рассмеялся наместник. – Видите во‑о‑он ту площадь? Там есть одно замечательное место, я там часто бываю один. Люблю окунуться в среду простого народа. Пойдёмте.

– А вы не опасаетесь нажить врагов с таким подходом к… г‑хм… коллекционированию? – не удержался от вопроса Нурислан.

– А что в этом мире имеет смысл? – ответил вопросом на вопрос Юсуф и сам же сразу продолжил. – Для меня – только степень моей ежедневной радости. Хмельного я не пью. Работаю на износ. Все поручения Столицы выполняются молниеносно. Моя единственная слабость – это коллекционирование женщин. Благо, моя должность и достаток мне такую возможность вполне предоставляют… Открою вам по секрету, на женской половине есть даже внучатая племянница самого нынешнего Султана, – доверительно проговорил он на ухо собеседнику. – И она тоже упиралась поначалу. Первые пару дней…

– И что потом?! – Нурислану даже не пришлось изображать крайнюю степень удивления.

– Жалоба её родни Султану, разбирательство. После того, как виновница переполоха была ему предъявлена живой и здоровой, вопросы исчезли, – весело сообщил Юсуф. – Плюс, я в соответствие со всеми правилами подтвердил, что несу ответственность за неё, как мужчина, до конца дней, её или моих. А в уже внутрисемейный спор Султан встревать не стал. Не думаю, что эта ваша степная девчонка вызовет больше участия со стороны Дворца.

– Особенно при следующем султане, если не считать только её родни и друзей. – пробормотал Нурислан. – Убедительно, что тут скажешь…

– Задний двор, деревянные колоды, – рассмеялся наместник. – Сами же сказали!

_________

Пока не знаю. Может, и поправлю.