Текст книги "Сражения Космического Десанта"

Автор книги: Майкл Коннелли

Соавторы: Аарон Дембски-Боуден,Бен Каунтер,Гэв Торп,Крис Райт,Стив Лайонс,Ник Кайм,Роб Сандерс,Гай Хейли,Дэвид Эннендейл,Стив Паркер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 82 (всего у книги 303 страниц)

Глава 22

Сорок дней.

С момента прибытия Тысячи Сынов на орбиту Фенриса до убийства последнего Стража Шпилей внутри Этта прошло сорок дней. Это число дали скальдам и они перенесли его в саги. Саги были рассказаны, и дредноуты забрали их в холодные склепы Подклычья, чтобы их никогда не забыли.

Вместе с этим числом были имена. Вэр Грейлок, Белый Волк. Одаин Штурмъярт и Лауф Тучегон. Тар Арьяк Хралдир, которого называли Вирмблейдом. Тромм Россек, Сигрд Бракк, Хамнр Скриейя и другие Волчьи Гвардейцы. Железный жрец Гарьек Арфанг и восемь дредноутов из Почтенных Павших.

Из Серых Охотников, Длинных Клыков и Кровавых Когтей Двенадцатой Великой Роты выжили двадцать два. Двадцать один из них находились в Печати Борека, продолжая сражаться, когда деблокирующие силы прибыли к вратам. Единственным выжившим в Вальгарде был Кровавый Коготь Огрим Рэгр Врафссон, прозванный Красной Шкурой. Когда Эгьял Вракссон из Пятой ворвался в Зал Аннулюса со своей Волчьей Гвардией, Красная Шкура стоял над центральным камнем, окруженный десантниками-рубрикатами, защищая священный образ своим телом. После этого он долго находился в Красном Сне, но выжил.

Бесчисленные кэрлы отдали свои жизни при обороне Этта. Их имена не были увековечены.

Неизвестно как, но десантники-предатели избежали мести. Правда, многих убили в туннелях. Но другие, включая большинство колдунов, исчезли с Фенриса в тот самый момент, когда их флот достиг точек прыжка в системе. Волчьи жрецы предполагали, что сам Магнус ушел таким же образом, хотя очевидцев его исчезновения не было. Когда тело Харека Эйрека Эйрекссона нашли, некоторые считали, что Великий Волк действительно убил примарха. Хотя еще долгие годы слухи упорствовали, наимудрейшие в Стае знали, что не в вирде Железного Шлема было совершить подобное, и готовились ко дню, когда Алый Король снова появится.

Ни один из смертных солдат, доставленных на Фенрис Тысячей Сынов, не был спасен их флотом. Когда вернувшиеся Волки высадились на планету, солдат вырезали тысячами. Дым от костров, на которых сжигали их трупы, затмил воздух планеты на целый месяц, так что племена за пределами льда попрятались в своих убежищах и возопили о пришествии Моркаи.

Но тьма прошла. По прошествии времени Небесные Воины снова пришли к ним, забрав лучших и храбрейших сражаться за Всеотца.

Так было всегда. Так будет всегда.

Огни Хранилища Молота никогда не погаснут. Теперь они ревут более гневно, чем когда-либо, тяжело трудясь, чтобы восполнить уничтоженное вооружение.

Альдр шагал по длинному мосту в сопровождении своих братьев. У него не было желания возвращаться во тьму. Ни у одного из них. Но долгое задание по выкуриванию врага из последних убежищ было завершено, а саги выучены. Работы для них не осталось, и поэтому Почтенные Павшие возвращались в Долгий Сон.

Они шли одни, без сопровождения живых. В свое время придет железный жрец, чтобы провести ритуалы и подготовить гробницы-колыбели. А пока братство дредноутов было предоставлено само себе, получив немного времени поразмышлять над своим временным пребыванием в мире живой плоти, прежде чем снова покинуть его. Живущие уважали это, зная, как важна точность исполнения ритуала.

Все за исключением одной. Фрейя Морекборн шла вместе с Альдром, по-видимому, не желая оставлять его, даже когда поманил портал Подклычья.

Альдр не мог сказать, что он жалеет об этом. С его стороны было безответственно поднять ее с пола Печати Борека и унести от опасности. Она потерпела неудачу в бою, а такая слабость обычно заканчивалась смертью на поле битвы. Но он был в долгу у нее за другие вещи, а долги были важны на Фенрисе.

– Что ты теперь будешь делать?

Фрейя устало улыбнулась.

– Мне было дано покаяние. В данный момент я все еще служу в кэрлах. Я предпочитаю сделать это в строю. Я не покрыла себя славой в Печати.

– Это была слабость.

– Я знаю. Я осознаю свою слабость, и буду стараться исправить ее. Думаю смогу победить свои пороки.

– Твой разум блуждает там, где не должен. Ты создана служить.

В прошлом Фрейя проигнорировала бы такие слова. Сейчас она просто склонила голову.

– Этот урок я выучу, – сказала она. – У меня есть пример моего отца.

Потом она посмотрела на Альдра.

– Морек никогда не сомневался. Перед лицом этого ужаса он никогда не сомневался. Даже в самом конце его вера в Небесных Воинов была абсолютной, и я постараюсь соответствовать ей.

Альдр ничего не сказал, и они шли некоторое время молча.

Дредноут знал, что пробудившись в следующий раз, он не узнает лиц. Это была здравая мысль. Возможно, второе пробуждение будет более легким. Возможно, оно становится менее мучительным после первого раза.

Он сомневался в этом.

Портал Подклычья приближался. Он продолжал идти, хотя каждый шаг давался тяжелее.

– Я знаю, я слишком любопытна, – вставила Фрейя, как только они дошли до точки, за которую она не могла пройти. – Я знаю – это слабость. Но скажи мне одну вещь.

Альдр остановился.

– Звери, которые сражались вместе с нами в Печати Борека. Что они такое? Ты сказал, что они – оружие, но кто их создал?

Альдр помедлил. За один ужасный момент он понял, как сильно будет тосковать по их беседам. Он будет скучать по бесконечным вопросам этой смертной, ее глупости, ее отсутствию самообладания. Это было недостойно его – чувствовать что-то к трэллу, тем не менее, он будет скучать по ней.

– Ты сказала, что будешь стараться исправиться, – ответил он. – Начни сейчас. Прекрати задавать вопросы. Это знание не для тебя.

Фрейя еще раз устало улыбнулась.

– Ты прав, – сказала она. – Я опять раздражаю тебя. Я пойду.

Тогда Альдр зашагал прочь, следуя за своими братьями в туннели. Его могучие механические ноги завыли, когда проходил через портал. Фрейя отошла, проявив, наконец, уважение святости события.

– Ты никогда не раздражала меня, – сказал он, его голос потускнел, прежде чем исчезнуть во тьме.

В мерцающем свете огня камина разносилось эхо двух голосов. Оба были невозможно низкими, резонирующими от древних доспехов. Один принадлежал ярлу Арвеку Кьярлскару, который скоро будет повышен до звания Великого Волка вместо Железного Шлема. Другой – Бьорну Разящей Руке, который был Великим Волком прежде и с тех пор стоял вне подобных титулов.

Почтенный дредноут был извлечен с горного склона на следующий день после того, как закончился последний бой. Его жизненный показатель был настолько слаб, что ни один ауспик не уловил его. Только визуальное сканирование склонов Вальгарда зафиксировало его местонахождение. При падении он вырвал половину вершины, оставив огромный след на голой скале, прежде чем застрять в глубокой расселине между двумя могучими отрогами. Его извлечение заняло два дня, а физическое восстановление намного больше. Даже сейчас его саркофаг носил следы битвы, и железным жрецам еще предстояло многое сделать, прежде чем он сможет присоединиться к своим братьям в стазисе.

– На Гангаве были Волчьи Братья?

– Да, лорд. Великая Рота или около того. Они были искажены, и полностью поддались врагу.

– Значит, вы уничтожили их.

– Лорд Железный Шлем хотел лично покончить с ними, но мы получили известия об осаде, и я убедил его прервать бой. Город был уничтожен с орбиты, а одна эскадра осталась убедиться в том, что уничтожение было полным.

Бьорн заворчал с мрачным удовлетворением.

– Это вызывает у меня отвращение. Какую цель преследовал Предатель?

– Он намеревался задержать нас на Гангаве. Он знал, что Железный Шлем не откажется от боя с порочными братьями. Он был прав. Если бы новости о битве здесь не дошли, мы бы много дней охотились на них, и Этт пал в наше отсутствие. – Голос ярла был любопытным. – Но, возможно, это не все. Там нам показали слабость наших наследников. Со всем тем, что обнаружилось здесь, я не считаю, что это была случайность.

– Ты говоришь об Укрощении.

– Я не знаю деталей. Только Железный Шлем и Вирмблейд были посвящены в них. Возможно ярл Грейлок тоже, с тех пор как сблизился с волчьим жрецом. Но мы все знали цели программы. Покои телотворцев неслучайно уничтожили до штурма Зала Аннулюса.

– Это никогда не должно было случиться. Это было предательством примарха.

Кьярлскар пожал плечами, его огромные наплечники только слегка шевельнулись.

– Возможно. В любом случае, она не может быть возобновлена. Теперь в живых нет тех, кто понимал работу Вирмблейда, а оборудование уничтожено. Мы остались одни, единственные наследники мантии Русса.

– Как и должно быть. Если бы я знал о работе, я бы сам уничтожил ее.

Кьярлскар сдержал улыбку. Он мог отлично представить, как дредноут делает это.

– Тогда ты должен быть доволен, лорд. Ты сражался с примархом и выжил, а Этт был защищен. Скоро саги будут полны твоими и ничьими иными деяниями.

Бьорн не выдал ни намека на улыбку.

– Не моими деяниями. Грейлок держался дольше всех, и это его победа.

– Так занесут, – сказал Кьярлскар. – Но не думаю, что так запомнят.

На вершине обозреваемого с Клыка темного пика Кракгарда пылал костер. Здесь со времен примархов чтили павших. Вершина горы была плоской и гладкой, выровненная во времена Всеотца и с тех пор почитаемая долгие годы. Весь Орден собрался на ней, стоя в серых рядах, с обнаженными суровым стихиям головами.

Солнце висело низко, и тени были длинными. Пламя трепетало, красное и яростное, выбрасывая искры высоко в сумерки.

Кьярлскар стоял перед пламенем, его жар давил на спину. С ним был рунический жрец Фрей и другие Лорды Волков.

– Сыновья Русса! – закричал он, и его голос разнесся далеко по обдуваемым ветром вершинам. – Как принято у нас, тела тех, кто погиб при обороне Фенриса, теперь предаются огню. Здесь лежат ярл Вэр Грейлок, рунический жрец Одаин Штурмъярт и волчий жрец Тар Арьяк Хралдир. Так мы чтим их жертву. Когда их смертные тела сгорят, это разожжет нашу бессметную ненависть к тем, кто сделал это. Помните вашу ненависть. Храните ее, и выкуйте из нее и злобы еще одно оружие в Долгой Войне.

Ряды Космических Волков сосредоточенно слушали, каждый из них был безмолвен, как камень. В первом ряду стояли двадцать три воина, немного отделенных от своих братьев. Это были выжившие в Битве за Клык, последние из роты Грейлока. Среди них был Красная Шкура, его лицо все еще было сильно иссечено. Рядом с ним стояли несколько Кровавых Когтей. Пока еще не решили, как наилучшим способом восстановить стаи, но многие считали, что Красная Шкура больше не будет служить ни в одной, вместо этого выбрав путь Одинокого Волка. Смерть его товарищей потрясла его, и этот путь был достойным ответом.

Пока Кьярлскар говорил, Огрим смотрел на пламя, наблюдая, как тела павших превращаются в пепел. На его поясе висел ледяной клинок Бракка Даусвьер, последнее оружие, взятое его братом Кулаком Хель в бой. Никто из собравшихся не знал об этом, но в мече был заключен могущественный вирд, и тысячелетия спустя клинок найдет свое место в сагах. Однако сейчас он был просто вирой, напоминанием и предупреждением.

– Великий Волк Харек Эйрек Эйрекссон лежит не здесь, – сказал Кьярлскар. – Его тело отнесено в место, где он сражался с великим врагом. Я приказал построить там склеп, он будет местом паломничества для проверки стойкости верных. Пусть он служит в качестве памятника его недрогнувшей преданности. И пусть он также служит памятником его безрассудства. Никогда более мы не позволим себе быть втянутыми в войну, не нами порожденную. Из этого мы извлечем урок и используем его для совершенствования себя в дальнейшем.

Отдельно от двадцати двух ветеранов осады, сторонясь как обычно кампании своих братьев, стоял Черное Крыло. Скаут восстановил большую часть своего самообладания во время обратного путешествия с Гангавы. С тех пор ему было поручено задание по восстановлению способности Двенадцатой вести войну в космосе, хотя мало кто ожидал, что он надолго останется на этом посту. Он уже поссорился с арсеналом Ордена из-за заявок на новые скоростные фрегаты, настаивая на проекте с форсированным двигателем, который большинство считало слишком непрактичным.

Пока Кьярлскар говорил, Хаакон смотрел на звезды, легкая скука играла на его темных чертах. Церемонии надоели ему, хотя он был удовлетворен тем, что его маневр над Фенрисом занял место в сагах. Это была определенная компенсация за потерю «Науро», единственной части его жизни на Фенрисе, к которой он чувствовал привязанность, и когда-либо будет чувствовать.

– Мы восстановимся, – сказал Кьярлскар. – Этт будет возрожден и станет даже более великим. Последнее пятно врага будет стерто со льда, а остатки его сил на других мирах будут найдены и уничтожены. Двенадцатая Великая Рота будет восстановлена, ее честь незапятнана, а стаи будут возрождены.

Великий Волк пробежался глазами по собравшимся ротам.

– Наши враги не восстановят свои силы. Мы разбили их. Никогда более они не проведут подобную операцию, так как низведены до мелких банд похитителей знаний, скитающихся по галактике за обрывками тайных безделушек. Их позор не знает границ, а их нищета не имеет равных. Они пришли сюда, ведомые своим примархом и потерпели поражение.

Затем глаза Кьярлскара вспыхнули.

– Помните это, братья! – закричал он. – Они потерпели неудачу. Это будет величайшим из всех уроков, истиной, которую мы понесем с собой, когда снова отправимся на войну в море звезд. Наша вера определяет нас. Наша верность определяет нас. Наша ненависть определяет нас. И мы выдержали это, тогда как Предатель споткнулся.

Его голос дрожал от пыла.

– Через тысячу лет люди будут говорить об этой битве. Пока стоит Империум Человека, скальды будут рассказывать о Битве за Клык, и надежда будет гореть в сердцах верных. Когда бы ни вернулось пламя войны, они будут помнить, что мы сделали здесь и находить силу, чтобы встать и принять испытание.

Кьярлскар ударил кулаком по нагруднику.

– Это наше наследие. Это наша цель. Это причина, по которой мы сражаемся.

Затем он поднял сжатый кулак в жесте вызова, гордости и приветствия.

– За Всеотца!

И на вершине Кракграда, две тысячи воинов Влка Фенрика, Космических Волков с грозной репутацией, ударили кулаками по своим доспехам и подняли их вверх к небесам. Рев их дружного ответа поднялся высоко в темнеющее небо. Этот древний и внушающий ужас боевой клич, был таким же энергичным и неудержимым, как рассвет на нетронутом снегу.

За Всеотца. За Русса. За Фенрис.

АМИНЬ

Гэв Торп
Очищение Кадиллуса

Пролог

Бак с горючим взорвался, разметав тела и металлические осколки по всему перерабатывающему заводу. Звероподобный смех сотряс вершину горы корабля-астероида. Из пламени возникла горстка громоздких фигур в порванных гермокостюмах, с дымящимися бородами и густыми бакенбардами. Направив на толпу зеленокожих, которые прорывались по тоннелю, свои скорострельные пневматические молотки, они открыли огонь. Несколько орков упали, сраженные огнем противника, остальные открыли ответный огонь из своего грубого оружия, заполнив тоннель яркими вспышками выстрелов.

– А ну-ка, давай еще разок! – гаркнул Гхазгкулл орку, стоящему слева от него.

Зеленокожий снова зарядил гранатомет неимоверно громадной ракетой, широко расставил ноги и прицелился в уцелевших противников. Раздалось громкое шипение, и заряд взорвался, уничтожив гранатомет и оторвав орку руку. Проклятия раненого орка заглушал звериный смех Гхазгкулла.

– Еще один пациент к докам, – проревел военачальник, направляя орущих воинов вперед своей когтистой ручищей. Смех Гхазгкулла оборвался, когда град снарядов, выпущенных из пневматического молотка, застучал по толстой броне его шлема. Зеленокожий обратил свой грозный взор на забарикадировавшихся под остатками перерабатывающего завода демиургов.

– Пара канчать с ними. Мачи их, парни!

Следуя за военачальником, орки ринулись в горящие развалины, круша все вокруг своими зазубренными топорами и пилоклинками. Гхазгкулл откинул в сторону кусок металла, под которым спрятался демиург. Орк взревел и открыл огонь из своей многоствольной пушки, разорвав тело шахтера на части.

– Дакка, дакка, дакка! Вот это по мне!

Взгляд Гхазкулла упал на следующую жертву, шахтер попытался пробиться ко входу во вспомогательное строение. Сшибая подпорки и разбрасывая попадающиеся на пути камни, военачальник ринулся за беглецом. Демиург ударил Гхазкулла бурильным молотком, целя в грудь орка. Алмазный наконечник, жужжа, врезался в броню военачальника и, оставив небольшую царапину, отскочил от нее, молоток выпал из рук шахтера.

– Неплохая попытка, – взревел Гхазкулл, взглянув на царапину на своей броне. Орк поднял окутанный энергией кулак. – Моя очередь, карлик!

Силовой коготь орка, потрескивая от энергетических разрядов, врезался в скуластое лицо демиурга, голова шахтера отлетела к дальней стене. Покореженная броня военачальника задымилась, когда он опустил бронированный ботинок на обезглавленное тело демиурга. Всегда лучше лишний раз перестраховаться.

Врезавшись в стену, Гхазкулл оглянулся вокруг. Всюду кишели разрозненные группы орков в поисках новых целей, но в живых никого не осталось. Военачальник заметил маленькую фигуру, держащую здоровый шест с прикрепленным к нему стягом и карабкающуюся по булыжникам наверх.

– Эй, Макари! – крикнул Гхазкулл своему знаменосцу. Гретчин вздрогнул и развернулся, уставившись своими расширившимися глазами на своего господина.

– Да, босс? – пропищал Макари. – Что желаете?

– Где меки? Они должны тащить руду и барахло карликов на корабль.

– Я пайду поищу их, босс, – пролепетал Макари. Прежде чем убежать, он закрепил флаг на куче обломков.

Гхазкулл сел на груду камней и оглянулся вокруг. Карлики были слишком легкой добычей, но это не волновало орочьего военачальника. Орки прибыли сюда ради трофеев и наживы. Меки могли сделать очень полезные приспособления из оборудования карликов.

Еще один взрыв сотряс искусственную пещеру, сгусток пламени поглотил группу орков, исследовавших одну из шахт. Гхазкулл подумал, что это мог быть случайный взрыв, но затем прогремело еще три, каждый сопровождался дымовым следом ракет.

– Странно.

– Че это, босс? – спросил Фангратз, вставая с груды камней, при этом сочленения его брони жалобно заскрипели.

– Гляди, – сказал Гхазкулл, указывая зазубренным когтем в сторону взрывов. – Эта ракеты. Эта кто ваще в нас палит?

– Карлики? – предположил Фангратз

– Ракеты карликов не дымят и не кружатся как эти.

Гхазкулл треснул Фангратза по башке за столь идиотское предположение.

– Эта орачьи ракеты!

В подтверждение слов Гхазкулла из входа в шахту высыпала орда зеленокожих воинов, потрясая оружием во все стороны. Они были облачены в черно-желтую броню, на стягах нобов красовались скалящиеся полумесяцы.

– Эта не наши парни! – заключил Фангратз. Пушка Гхазкулла снова врезалась в башку орка. Глаза ноба сошлись в кучку, и он рухнул на землю.

– Канечна нет, тупая башка. Вали вниз и надери им задницу. Они приперлись за нашей дабычей!

Гхазкулл дал знак парням, и те ринулись в драку, которая в некоторых местах уже переросла в бешеную пляску лезвий и клыков. Гхазкулл рванулся вниз, поднимая облака пыли позади себя и попутно раздавая приказы.

– Не дайте им забраться на вершину! Всыпьте им хорошенько! Вкатите им пинка пад зад!

Военачальник увидел, как что-то черно-красное пролетело над шахтой и врезалось в одного из его парней, оставив на его груди рваную рану. Тело швырнуло наверх прямо под ноги Гхазкуллу. Орочий вожак услышал грохот очередей, перекрывающий даже скрежет его собственной брони, и увидел короткие оранжевые вспышки выстрелов у входа в шахту. Множество орков попадали на землю, на их телах были видны многочисленные рваные раны. Гхазкулл заметил огромного орка, ведущего огонь из пулемета в разных направлениях.

Соперник был облачен в мегаброню, разрисованную в яркий желтый цвет с черными языками пламени. По сравнению с ржавыми пластинами и забрызганными маслом трубами брони Гхазкулла броня вновь прибывшего военачальника выглядела безупречно чистой и была небрежно украшена кусками золота и – Гхазкулл насмешливо ухмыльнулся – клыками орков.

– Че за клоун? – пробормотал военачальник, направляя свое орудие на незнакомца.

Гхазкулл открыл огонь, посылая в противника оставшиеся в магазине патроны. Пули попадали в стены и в пол шахты, и лишь некоторые достигли своей цели, рикошетя от брони орочьего командира. Военачальник клана Плахих Лун, о чем свидетельствовало показушная отделка его брони, направил свое оружие на Гхазкулла, когда обойма орочьего предводителя опустела.

– О, черт! – выругался Гхазкулл.

Его буквально поглотила огненная буря быстро мелькающих снарядов. Один из них попал в его правый наплечник, выбив сноп искр. Сервомотор брони жалобно заскрежетал, но продолжал работать, хотя и с небольшим потрескиванием.

Два военачальника приблизились друг к другу, братва расступилась, давая своим боссам возможность решить проблему между собой, земля содрогалась от топота армированных ботинок.

Гхазкулл первым нанес удар, скользнув своим когтем по груди противника. Плахая Луна, в свою очередь, ответил ударом когтя по его макушке, от чего орочий вожак потерял равновесие. Бронированный ботинок противника врезался в колено Гхазкулла, и военачальник пошатнулся вправо. Гхазкулл ударил острым шипом, торчащим из его локтя, в левое плечо противника, усиливая нажим в область сочленения доспехов, но был отброшен ударом колена в живот.

Остановившись на мгновение, орки смерили друг друга свирепыми взглядами. Воины обоих кланов застыли в ожидании концовки поединка, лишь изредка слышались отдельные звуки стрельбы, пинков и ударов.

– Убирайся! – взревел Гхазкулл. – Это моя добыча!

– Я паявился здесь первым! – парировал Плахая Луна. – Сам убирайся!

– Да ну? – ухмыльнулся Гхазкулл. – Я че та не видел никакой пасудины. Как это ты сюда папал?

Плахая Луна скривил свои толстые губы в ухмылке.

– Эта я хател бы узнать.

– Ты че попутал? Да ты ваще знаешь, кто я? Я– Гхазгкулл Маг Урук Трака, я– прарок Горка и Морка. Я самый агромный и ужасный. А ты ваще кто па жизни такой?

– Да, слышал о тебе, – произнес Плахая Луна, отступая на шаг назад. – Ты надрал задницу людишкам, да. Ты мог бы быть прароком Морка и Горка. Тока круче прарока, чем я, нету.

В памяти Гхазкулла начали всплывать отдельные фрагменты: военачальник Плахих Лун, тупой, нереально богат, куча дакка.

– Наздрег? – хмыкнул он.

– Он самый! – его оппонент напыщенно ухмыльнулся. Глаза Наздрега хитро сузились. – Я слышал ты чуток таго, типа мыслитель.

– Тачняк, – рявкнул Гхазкулл. – Со мной гаварит Горк, а мож и Морк, кто их разберет. Они мне нашептывают умную хрень, паэтаму я наикрутейший орк здесь.

– У меня есть базар к тебе, Гхазгкулл Маг Урук Трака.

– Ну, давай побазарим. Че па чем?

– Мы ща можем устроить замес, пока друг друга не перемочим…

– Я не прочь отвесить тебе люлей!

– …или добазариться.

Гхазкулл взглянул на Наздрега и его парней. Тех было слишком много. Он был уверен, что смог бы побить их…но после этого ему пришлось бы еще столетие набирать новых парней, чтобы поквитаться с этим проклятым Морком боссом людишек Яриком, и было бы глупо мочить орков вместо того, чтобы убивать людишек.

– Ну, че хочешь? – осторожно спросил он.

– Я те скажу, как сюда папал, если ты со своими парнями паможешь мне в адном деле.

Гхазкулл неожиданно понял, что стал центром внимания с обеих сторон. Он немного помедлил, ожидая, что скажут по этому поводу Горк и Морк. Но боги остались глухи, наверное, подумал Гхазкулл, им пофиг. Он набрал воздух в легкие и опустил свой силовой коготь.

– Я слушаю…

Покрытые синими перьями чайки кружили над стеной.

Тауно следил за ними, парящими в мрачном небе, тихо насвистывая знакомую мелодию. Он взглянул назад на Кадильский мост. Окруженный высокой стеной, город стоял на крутом берегу вулканического острова, смесь серого и серебряного на фоне темной горы. Посадочные платформы Северного порта выступали из стены на несколько километров; орбитальный корабль размером с городской квартал возвышался из корабельного дока. Смог и плазма окутывали защитные отражающие рампы, в то время как атмосферные суда, поднятые в воздух реактивными двигателями и несущими винтами, жужжали и ревели. Рядом с площадью возвышался шпиль базилики Темных Ангелов.

От ворот протянулись длинные автомагистрали, по обеим сторонам которых располагались высокие дома и окутанные дымом заводы, сходясь в одной точке, центральной площади. Базилика представляла собой высокое сооружение, украшенное контрфорсами, горгульями, витражными окнами и богато украшенными балконами. Здания рядом казались невзрачными по сравнению с величественным строением, ни одно из них не превышало трех этажей, казалось, будто возвышение над святилищем космических десантников означало прямое оскорбление Ордена.

За базиликой находился крутой спуск к портовому кварталу. Море казалось ярким пятном на горизонте, cкрытое от взгляда чередой кранов и платформ, располагающихся в верхней части огромных складов. Дюжина причалов растянулась вдоль океана, где с огромных тральщиков длиной в три километра разгружали собранный ими улов.

Тауно отвлек обеспокоенный голос Меггала, сидевшего напротив него.

– Посмотри туда, – сказал его напарник, передавая Тауно магнокуляры. – Похоже на пылевую бурю или что-то вроде того.

– Что-нибудь слышно по комм-связи? – спросил он, не отводя взгляд от места, о котором говорил Меггал.

– Нет, – ответил Меггал. – Если подумать, то разве Кендил и его наряд не должны патрулировать район аванпоста Тета?

Тауно убрал прядь блондинистых волос с лица, увеличивая дальность магнокуляров и стараясь держать его как можно ровнее, и внимательно посмотрел на пылевую бурю. Он не смог ничего разглядеть, так как пыль буквально заволокла все вокруг. Поставив локти на парапет, он попытался сфокусировать бинокль.

Неожиданно он отчетливо увидел фигуры, возникшие из клубов пыли. Тауно аккуратно нажал на руну приближения. Все новые фигуры возникали в клубах бури, и в конце концов собралась целая толпа: сгорбившиеся зеленокожие, потрясавшие оружием в воздухе. Прошли секунды, пока Тауно смог разглядеть колонну нескончаемой процессии. Тысячи зеленокожих.

– Яйца Императора… – прошептал Тауно, магнокуляры выпали из его похолодевших рук.