Текст книги "Сражения Космического Десанта"

Автор книги: Майкл Коннелли

Соавторы: Аарон Дембски-Боуден,Бен Каунтер,Гэв Торп,Крис Райт,Стив Лайонс,Ник Кайм,Роб Сандерс,Гай Хейли,Дэвид Эннендейл,Стив Паркер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 246 (всего у книги 303 страниц)

Палао попал другому Освежеванному в грудь из дробовика, и одна рука отвалилась вместе с лохмотьями кожи. Космодесантник передернул затвор и снова открыл стрельбу по своре подступающих монстров, которых, как Фараджи видел, было слишком много.

– Палао! – позвал он. – Уходи! Назад!

Освежеванный схватил скаута за шею и погрузил пальцы-ножи в его плоть, но тот отбросил от себя конструкцию и выпустил по ней оставшиеся в магазине патроны, заставив корчиться на полу. После этого Палао побежал к центру развилки, держась за плечо Нилхара. Его белый нагрудник пятнали багровые брызги.

Фараджи потянул опять, и створка поддалась совсем немного. Тогда он просунул в открывшееся отверстие обе руки. То же сделал и брат Рахаза.

Изнутри дохнуло древним сухим воздухом, когда Палао и Нилхар добрались до дверного проема, стреляя на ходу. Раненый Палао одной рукой вел огонь из дробовика, а другой зажимал порезанную шею.

Брат Самаль бил по себе боевыми ножами в попытке скинуть облепивших его скарабеев, которые стальными челюстями жевали керамитовые пластины его облегченного доспеха. Он уже отходил вместе с Каззином, когда могильный паук выпустил очередной разряд и из него посыпались скарабеи, словно в его теле находился бездонный колодец с металлическими насекомыми.

Дверной проем оказался достаточно широким, чтобы впустить бойцов. Фараджи подхватил Палао и протолкнул его первым, а затем повернулся, чтобы помочь остальным отогнать наступающих.

– Назад! – приказал он. – Все внутрь!

Отделение устремилось в гробницу, пока Фараджи отстреливался от толпы некронов. Когда элитные солдаты в задних рядах встали на месте и нацелили свои тяжелые гаусс-винтовки на сержанта, он убедился, что здесь больше не удастся вести бой, и проскочил через врата, готовый закрыть их за собой.

Ему помешала костлявая рука, сомкнувшаяся на его лодыжке. Боль вспыхнула там, где пальцы-ножи разрезали бронесапог. Фараджи упал на живот и, перевернувшись на спину, обнаружил, что прямо над ним стоит Освежеванный с накинутой на голову и грудь человеческой кожей. Внутри у космодесантника все похолодело, когда он узнал лицо брата Вехаала. Влажное и окровавленное, снятое с трупа всего несколько минут назад. За болтающейся прорезью рта скаута сверкала пара глазных линз, покрытых тонким слоем свежей крови.

Фараджи выпустил очередь из болт-пистолета и одновременно схватил запястье техномонстра свободной рукой, прежде чем острые когти вонзились ему в глотку. Астральный Рыцарь боролся, пытаясь перекатиться и оказаться сверху, чтобы пригвоздить противника к земле. Некрон высвободил вторую руку, и Фараджи пришлось выпустить пистолет, чтобы зажать ее локтем и не дать пальцам-ножам исполосовать ему лицо.

Враг был сильнее, чем казался, и дрался, как дикое животное, подчиняющееся только инстинкту и ярости, и Фараджи мог лишь сдерживать его. В узком проеме до него дотягивался только один Освежеванный; остальные толпились рядом, стараясь вцепиться в ногу и вытащить сержанта на открытое пространство.

Они хотели надеть его на себя в виде очередного плаща из кожи! Едва подумав об этом, Фараджи нашел в себе силы вырвать противнику руку из сустава под визг рвущегося металла и с фонтаном искр.

Освежеванный поднялся и выдернул из хватки Фараджи оставшуюся конечность. Он занес когти, чтобы вогнать их в лицо сержанту, но с оглушительным звоном верхняя половина головы некрона исчезла во взрыве огня и шрапнели, поглотившем заодно и кожу Вехаала. Фараджи бросил взгляд назад и увидел возвышающегося над ним брата Самаля, стреляющего и по другим Освежеванным. Одному из них удалось пробиться и снова задержать Фараджи, но подскочивший брат Нилхар вбил боевой нож в глазные линзы некрона. Конструкция отшатнулась, а Нилхар, воспользовавшись моментом, подхватил сержанта и протащил через дверной проем.

Все бойцы уже находились в гробнице. Когда братья снова налегли на врата, один из Освежеванных уже почти пролез к ним, но его голову зажали дверные плиты, и раздался приятный для слуха хруст.

– Ходить сможете, сержант? – спросил Нилхар.

Фараджи осторожно встал на ноги. Лодыжка и икра были разодраны, но сабатон по-прежнему был хорошей опорой, так что он обошелся бы и без посторонней помощи.

– Смогу, – ответил сержант. – Хорошо сработано.

– Превосходно, мы заперлись в гробнице, – съязвил Самаль, перезаряжая дробовик. – Наконец мы нашли подходящее место, чтобы умереть.

– А что Кодекс говорит о том, можно ли бить братьев? – спросил Палао.

– Примарх одобряет, – с легкой улыбкой ответил Фараджи и добавил: – Если по справедливости. Каззин, что там впереди нас? – перевел разговор сержант. – Эти двери не удержат некронов вечно.

Из-за некоей иллюзии перспективы и игры света гробница выглядела внутри крупнее, чем снаружи. Стены покрывали тот же зеленоватый мрамор и золотые пиктограммы, изображающие ряды некронских конструкций, выстроенных, словно на войну. Небо над ними заполняли плывущие боевые машины, а их предводители восседали на тяжелых разукрашенных тронах, поддерживаемых ордами рабов. Среди них Фараджи различил зеленокожих орков и худых эльдаров, но людей нигде не было. Скорее всего, эту усыпальницу построили до того, как некроны встретились с человечеством.

От ярких полосок, идущих вдоль пола и потолка, шел ровный свет. Возле центра гробницы парили каменные саркофаги, отбрасывающие на стены странные тени. Все они были разными и изысканно украшенными. Один изображал космолет в форме полумесяца, похожий на некронские истребители, что атаковали «Темпестус». Другой складывался из множества миниатюрных некронских конструкций из гладкого черного камня, поддерживающих плиту с высеченным на ней царственным некроном со щупальцами вместо ног.

– Он продолжается под нами, – сообщил брат Каззин. – Это склеп целой династии.

– К нам сюда не ломятся, – подметил Самаль, не спускающий дробовика с закрытых дверей. Снаружи не доносилось никаких звуков. Не слышно было ни скребущихся о врата Освежеванных, ни шипения луча могильного паука, бурящего стену гробницы. Ничего. – Почему они не следуют за нами?

– Потому что в этом нет нужды, – догадался Рахаза. – Они заманили нас в ловушку. Им известны все входы и выходы.

– Выдвигаемся, – решил Фараджи. – Раз они не собираются открывать эти двери, значит, есть другой путь, которым они хотят воспользоваться, чтобы зажать нас. Мы отыщем его первыми.

Черная дыра гробницы по спирали нисходила в глубь некрополя. Один из самых непростых вопросов Кодекса касался того, при каких обстоятельствах Космическому Десанту никогда не стоит ввязываться в битву: если противник неизвестен, рельеф местности неизведан, нет плана и контрплана. Адептус Астартес наносили удар стремительно и жестко, растирая врага в порошок, – все благодаря обладанию любой доступной информацией, делающей победу неизбежной. На Борсиде же Астральные Рыцари действовали вслепую и совершенно не располагали данными, и поэтому Фараджи на свой страх и риск сейчас вел юных братьев из своего отделения далее во тьму. Даже если бы он захотел, он бы не смог нарушить столько правил Кодекса одновременно.

И в столь малопродуманное сражение решил вступить магистр ордена Амрад! Астральные Рыцари прорвались в мир-механизм, не имея представления, что их ждет на поверхности. Порой даже магистру ордена приходится забывать о Кодексе ради выполнения долга перед Императором. Фараджи принимал такой подход, ведь он сам сейчас вел свое отделение вниз по узкому проходу, спускающемуся на нижние уровни гробницы. Ему только хотелось знать, чем в своем решении руководствовался Амрад. Но причины никто не собирался озвучивать сержанту скаутов вроде Фараджи. И если бы его подопечные спросили, почему Астральные Рыцари высадились на Борсиде, он не знал бы, что ответить.

Продвигаясь по гробнице, скауты выдыхали облачка пара в стылом воздухе. Свет от полос на стенах создавал ореолы над лицами некронских династов. Другие лица пялились с потолка. В стенных нишах стояли скелетоподобные скульптуры из полированного камня.

Когда поднимающийся из глубин гробницы холодный ветер донес тихий стук и шипение из-за стен, Фараджи догадался, что сейчас произойдет. Скауты тоже поняли. Только теперь он осознал, почему некроны позволили им сбежать с развилки в склеп.

Первый призрак выплыл из стены позади. На мгновение его сгорбленное тело слилось с резной фигурой некрона, словно древняя мумия восстала из своего саркофага. Другой появился с потолка и спустился в коридор, лязгая своими клинками о камень, а после накинулся на Фараджи с выставленными когтями.

Сержант отскочил назад к стене, и косоподобные лапы глубоко резанули каменную поверхность. Тогда он выпустил в противника полрожка болт-пистолета, и пули звонко ударили по телу привидения. Оно закружилось и набросилось на него, и Фараджи ощутил, как коса глубоко входит ему в бок. Любой другой старался бы сохранять между собой и призраком как можно большую дистанцию, но Фараджи, будучи космическим десантником, действовал на основании боевого опыта, а не ошибочного инстинкта.

Он нырнул в зону, где противник не смог бы воспользоваться своими острыми лапами, и вбил цепной меч прямо ему в туловище, вместе с тем схватив одно из жвал, прежде чем тварь укусила бы его за горло или в лицо. Отовсюду раздавались выстрелы, наполняющие проход цепочками болт-снарядов и раздирающей россыпью дроби. Брат Палао накинулся на призрака, пока Фараджи боролся с ним, и повалил на пол. Тянущиеся из нижней части его тела кабели стали стегать во все стороны, словно хлысты. Призрак взбрыкнул и скинул Палао, после чего растворился в полу. И когда он скрылся, в руке у сержанта ничего не оказалось.

Второй дух тоже испарился, пройдя сквозь стену, когда по его панцирю застучали пули остальной части отделения. Палао, шатаясь, поднялся на ноги.

– Докладывайте, распорядился Фараджи.

– Не задет, – сообщил Самаль.

– Ранена нога, ответил Палао. – Ходить могу, но бегать меня не просите. – Палао существенно ослаб: рана в горле оказалась не смертельной и быстро затянулась коркой, но он потерял много крови, а теперь вдобавок хромал.

– Цел и невредим, – по очереди произнесли Рахаза и Нилхар.

– Легкие повреждения, – сказал Каззин, рукой держащийся за глаз. Меж пальцев капала кровь. – А вот вы ранены, сержант.

При этих словах боль нахлынула на Фараджи. Коса пролезла в его реберный каркас, и теперь казалось, будто ее осколок свободно двигался под кожей его груди. Разливающаяся по доспеху теплая кровь обжигала на царящем в усыпальнице холоде. Дела у него были плохи, но не настолько, чтобы остановить его.

– Надо продолжать спуск, – решил он. – Они вернутся.

Фараджи понятия не имел, что находится внизу, но уж лучше было идти в неизведанное, чем оставаться на месте и быть зажатым призраками в проходе или столкнуться с теми, что дожидались их наверху у развилки. По мере того как отделение глубже погружалось в усыпальницу, призрачные убийцы возобновляли атаки, со скоростью змеи выпрыгивая из каменных поверхностей. Всякий раз отделение поливало их огнем, и всякий раз кого-нибудь из боевых братьев Фараджи задевали руки-косы, проходящие сквозь броню и режущие плоть и кости. Каззин, потерявший на правой руке три пальца, переместил свою винтовку в левую. Палао получил ранение и во вторую ногу – клинок глубоко вошел в мясо на бедре, в результате чего Самалю приходилось помогать ему идти.

Привидения. Они дрались с привидениями. Фараджи теперь хорошо знал, насколько опасным для солдата бывает отчаяние, так как вполне мог представить себя лежащим на полу и призывающим призраков прикончить его, чтобы положить всему конец. Космодесантник же преодолевает безысходность и не подчиняется ей. И хотя они бились с духами, Фараджи сказал себе, что продолжит бой, ведь именно это означало ношение цветов Астральных Рыцарей.

Когда призраки вновь появились в проходе, сержант выпустил ближайшему из них очередь болтов в лицо; половина из них прошла сквозь полуреальную конструкцию, но другая попала в инсектоморфную голову, заставив робота скрыться в стене, прежде чем он начал бы атаку. Палао и Самаль огнем из дробовиков отогнали от себя другого, но не раньше, чем тот успел пронзить Нилхару плечо.

Затем Фараджи увидел конец коридора. Он заканчивался громадной закругленной стеной из камня с концентрическими кругами и иероглифами на ней.

– Мы в ловушке, – констатировал факт Самаль, поддерживающий раненого Палао. – Они заманили нас в тупик.

– А ты быстро поставил на нас крест, братец, – посетовал Каззин. – Кодекс велит сражаться до самого конца, неважно, насколько очевидна вероятность смерти.

– Да к черту Кодекс! – сплюнул Самаль. – Сейчас мы умрем, и я это принимаю. А если тебе хочется думать, что последние минуты твоей драгоценной жизни что-то значат, не возражаю. Только я не идиот.

– Замолкните, – шикнул Фараджи и приложил руку к круглой стене.

Иероглифы засветились ярче от его прикосновения.

– Они дожидаются нас там, – сообщил Рахаза, замыкающий колонну и прикрывающий проход позади отделения. – Оба стоят и не приближаются.

Сержант оглянулся и различил серебристые очертания призраков, терпеливо висящих во мраке.

– Может, ждут, пока мы не сдохнем с голоду, – вставил Самаль.

Фараджи провел обеими руками по каменной поверхности, и свет последовал за ним. Его захватило загадочное чувство, он вспомнил последнюю радиопередачу, которую получил от других Астральных Рыцарей в некрополе. Сведения, добытые технодесантником Саракосом и касающиеся всего одного слова из некронского языка, которое теперь знал любой из них.

«Помогите».

Саракос переслал изображение глифа на ретинальные экраны всех космодесантников поблизости. Фараджи тогда счел это за бесполезную информацию, типичную для Саракоса, которого, похоже, больше интересовал сбор несущественных данных, нежели участие в битвах за Императора. Но, возможно, технодесантник знал, что делает.

Но среди начертанного на двери Фараджи не увидел знакомого иероглифа. Тогда он снова приложил к стене руку и, оставляя за собой световой след, прочертил ею контур того символа.

Каменный круг сдвинулся и медленно начал откатываться в сторону, открывая помещение, куда большее по размерам, чем тесный проход.

Никто из скаутов не проронил ни слова. Фараджи первым прошел через проем, осторожно держа перед собой болт-пистолет. Внутри колоссальной полусферы стояло громадное сооружение с изогнутой полукруглой стеной, откуда сверху взирали десятки статуй. Они изображали некронов в их телесной оболочке с загрубевшей и покрытой шрамами кожей, а не в металлической форме. Так что Фараджи решил, что это место древнее и построенное еще до того, как некроны оставили биологические тела и превратились в машины.

Пока сержант приближался к непонятной конструкции, у основания ее стены вспыхнули огоньки, и из них в воздухе стали складываться фигуры на манер голографической проекции. Светящиеся сферы и вращающиеся вокруг них некронские иероглифы образовали звездную систему, как понял Фараджи. Желтый шар в самом центре обозначал солнце, а по орбитам вокруг него кружило множество разноцветных планет, каждая с собственными иероглифами, которые, по-видимому, раскрывали название мира.

Скауты разошлись по залу, проверяя каждый уголок, не прячутся ли в нем враги. Кроме сооружения в центре, в помещении больше ничего не было, и Фараджи счел, что оно пустует уже очень долго. Брат Каззин вошел в проекцию, и когда огоньки заплясали на нем, сержант понял, что изображение поступает из глаз некронских изваяний.

– Братья, проведем быстрый анализ, – сказал Фараджи. – Что вы видите?

– Явно не систему Варв, – уверенно произнес Нилхар. – У нее одиннадцать планет и нет газовых гигантов такого размера.

– Тогда что это?

– В летописи битв ничего подобного не припомню, – пожал плечами Палао.

– Нет, история нашего ордена здесь ни при чем, – возразил Каззин, глядя на неспешно летящие к нему миры. – Это что-то из священной книги.

По периметру помещения изгибалась раздвоенная красная линия, формируя маршрут, сверху ведущий к системе в центре голограммы. Это был курс космолета.

– Священная книга? – приподнял бровь Самаль.

– Девять планет, – начал сержант. – Звезда на промежуточном этапе эволюции. Четыре газовых гиганта. Ледяная скалистая глыба с одного края, которая и на планету-то не тянет. Выжженный каменный шар с другого, за ним ядовитая сфера, а после мир, который каждый человек узнает инстинктивно. Разве вы не узнаете, братья?

– Солнечная система, – догадался Нилхар.

– Солнечная, – подтвердил Фараджи.

Сержант подошел к третьей планете от солнца. Она имела непривычный вид – вся голубая и зеленая, странным образом составленная из суши и океанов. Но если убрать океаны, землю сделать почерневшей и рубцеватой и нанести громадное пятно от строения размером с континент, похожее на волдырь, она моментально станет потрясающе знакомой.

– Это Терра, – кивнул Фараджи. – Земля. А вот это Марс. – Астральный Рыцарь показал на ржаво-красную сферу четвертой планеты. На иллюстрациях она хотя бы больше походила на себя нынешнюю, не хватало разве что громадных кузниц рядом с горой Олимп и орбитальных причалов для Солярного линейного флота.

Звездолет по спирали пролетел к сердцу звездной системы и остановился у красной планеты, вокруг которой тут же расцвели иероглифы.

– Они летят к Марсу! – ужаснулся Каззин.

– Мир-механизм? – недоумевающе спросил Самаль.

– А что же еще? – сказал Фараджи. – Это гробница лордов Борсиды. Здесь они записали свое предназначение. Доставить мир-механизм к Марсу.

– А что потом? Что будет, когда они доберутся туда? – произнес Самаль.

– Сделают то, для чего построена Борсида, – ответил Рахаза. – Он снимал с небосвода целые планеты, и любое оружие из арсенала наших флотов было ему нипочем. Если мы не сумеем остановить его сейчас, он достигнет Солнечной системы и тогда уничтожит Марс, а заодно, возможно, прихватит и Терру.

– Нужно выбраться на поверхность. Необходимо проинформировать Амрада. – Фараджи повернулся к брату Каззину, лицо которого освещала голографическая копия проплывающей древней Терры. – Сможешь нас вывести?

– Вытащите меня из этой гробницы, а дальше нет проблем.

– Ищем отсюда выход! – приказал всем Фараджи. – Но только не тот, которым мы пришли.

Отделение разошлось по всей полусферической камере, ища в каждом темном углу дверь или проход. Брат Рахаза взобрался на громадную полукруглую стену, окружавшую голографическую карту, которая начала заново показывать маршрут Борсиды, пересекающийся с орбитой Марса. Сводчатый потолок зала практически терялся во тьме, как и вскарабкавшийся наверх Рахаза.

Как долго призраки не будут атаковать? Вероятно, им запрещалось входить в эту камеру или же они, как мрачно предположил Самаль, решили подождать, пока скауты ослабнут от голода и жажды. Для этого потребуются недели, но Фараджи не сомневался, что эти создания в высшей степени терпеливы. И это не считая того, что к ним могли спуститься и другие некроны. Вполне возможно, Освежеванные прямо сейчас пробирались по какому-нибудь тайному ходу.

Отчаяние являлось врагом. Прежде чем человек получал право называться Астральным Рыцарем, он должен был одолеть его. Но тут внизу, с открывшейся ужасной правдой о предназначении Борсиды и тем фактом, что от остальных космодесантников, до которых требовалось донести эту правду, их отделяла чуть ли не вся планета, безысходность ощущалась сильнее, чем когда-либо.

Фараджи машинально коснулся раны в боку, отчего рука стала липкой от быстро свертывающейся крови.

– Здесь какое-то отверстие, – сообщил по воксу Рахаза. – Похоже на вход в служебный канал.

– Стой там, брат. Мы сейчас подойдем. Самаль, помоги Палао.

Игнорируя пульсирующую боль в боку, Фараджи начал подниматься к Рахазе, цепляясь за резной орнамент. Вскарабкавшись, он смог хорошо разглядеть девять планет Солнечной системы, вращающиеся вокруг Солнца. С зелено-голубого шарика, окруженного большими по размеру мирами, человечество когда-то расселилось среди звезд в трагическую эру Рассредоточения. За ней настала Темная эра технологий, а следом и неизбежный период Раздора, когда над целыми видами висела угроза искоренения в бушующих войнах. Позднее возвысился Император и завоевал Терру, использовав ее как отправную точку для Великого крестового похода и места зарождения легионов Космического Десанта, которые шли во главе этой кампании. И все из единственного мира, одного среди миллиона в Галактике. Сколько из этих событий явились результатом простой случайности? А вдруг Борсида пробудилась бы на миллион лет раньше, ведь для галактической эры это все равно что мгновение назад? Существовали бы сейчас человечество, Император, Империум?

Кровопотеря, должно быть, затуманила сознание Фараджи, раз он размышлял о подобной еретической чепухе.

Вокруг вершины купола Рахаза обнаружил кольцо отверстий, через которые проходили связки кабелей и трубопроводов, покрытых холодным конденсатом. Узкие щели между ними как раз годились, чтобы через них пролез скаут.

– Идите вперед, – распорядился Фараджи.

У разведчиков, еще не прошедших полный цикл превращения в космодесантника, мышечная масса пока не достигла своего пика, в отличие от Фараджи, поэтому, если бы застрял кто-то из них, то, соответственно, и он.

Возглавил колонну Рахаза. Протиснувшись в дыру, последним за скаутами пошел Фараджи. Ему приходилось тащить себя, при этом ощущая, как под доспехом рвутся провода. Сталь под ним замерзала, а прорванные трубы извергали в тесное пространство студеный пар.

– Над нами незакрепленная створка, – оповестил Рахаза. – Я пролезу через нее.

Отделение оставляло за собой грязный багровый след, и Фараджи был уверен, что и сам дополняет его кровью. Сверху слышался лязг, пока скауты один за другим забирались на этаж выше.

Когда остался один сержант, Палао выглянул из дыры перед ним и помог пролезть через нее. Рахаза вывел их в длинную галерею, на которую смотрели десятки саркофагов, выстроенные сплошными стенами на сотни метров во тьму в вышине.

– Похоже на бюджетный вариант, – фыркнул Самаль. – Не можешь позволить себе настоящую усыпальницу – тут твой путь и закончится.

– Похоже на то, – согласился Нилхар. – Я не собираюсь тут помирать с каким-то плебсом.

– Каззин? – обратился Фараджи.

Каззин прошел небольшое расстояние, запрокинув голову.

– Сюда, – показал он. – Мы совсем близко. Я слышу город наверху. Там идет дождь.

Следуя за Каззином вместе со скаутами вдоль стен из саркофагов, сержант видел, что его подопечные измучены и устали. Только Рахаза и Самаль не имели ранений. Бедняга Палао еле передвигался.

– Подсчитаем боеприпасы, – распорядился Фараджи.

Отделение израсходовало почти весь свой боезапас, равно как и сильно обескровилось. У Каззина осталось патронов для снайперской винтовки на еще одну славную битву, но в пределах некрополя она была не самым практичным оружием. Для каждого дробовика зарядов дроби оставалось чуть больше, чем на одну перезарядку. В болтере у Нилхара – полрожка. Помимо этого, у всех бойцов сохранилось по одному магазину для болт-пистолета.

Фараджи не нужно было объяснять скаутам, как важно беречь боеприпасы, но помимо стрелкового оружия у всех имелись при себе боевые ножи, а у Фараджи – цепной меч. Если они ввяжутся в затяжной бой, придется задействовать клинки и голые руки.

– Слышите? – вдруг сказал Рахаза, когда космодесантники завернули за угол и увидели поднимающийся под небольшим углом длинный склон, по обе стороны которого располагались усыпальницы в форме звездолетов и дворцов.

– Скарабеи, – согласился Каззин.

Спустя мгновение Фараджи тоже уловил его – перестук тысяч маленьких стальных ног.

– Перейти на беглый шаг, – громко произнес он, и отделение ускорилось, продвигаясь вверх.

Теперь даже Фараджи чувствовал перемену в воздухе. Древняя затхлая атмосфера некрополя стала менее выразительна, сверху поступал так называемый свежий воздух Борсиды. С поверхности начали пробиваться лучи туманного света. Они были близко.

Одинокий Освежеванный запрыгнул на крышу гробницы, стоящей на пути к выходу из некрополя, и уставился на отделение. По его стальному лицу стекала свежая кровь. Каззин нацелил винтовку и одним выстрелом пробил ему череп. Некрон со звоном упал с усыпальницы, оставив на черном мраморе кровавое пятно.

Когда сзади до отделения донеслись лязгающие шаги других техноконструкций, космодесантники разбежались по укрытиям и увидели, как к ним идет тот самый легион с развилки, возглавляемый элитными воинами Бессмертными. За ними, съежившись, плелись Освежеванные, которые в первую их встречу не смогли прирезать Астральных Рыцарей и теперь походили на побитых собак. В задних рядах парил чудовищный паук, к которому присоединился еще один, без энергетического оружия, но с двумя клешнями и потрескивающим вокруг силовым полем.

Там же плыла и группа призраков, тоже пополненная новыми воинами, – теперь за отделением Фараджи их охотилось пятеро. Духи стремительно неслись прямо сквозь усыпальницы, чтобы добраться до людей.

Все это войско вела пара знатных некронов в переднем ряду, раздающая приказы своим подчиненным. Одного сопровождала фаланга сутулых воинов, которые ростом доходили ему до плеч. В отличие от них некрон шагал гордо и прямо, а его панцирь блестел цветами морской волны и багровым. В руке он держал длинный золотой посох с навершием в виде солнца, вокруг которого играло белое пламя. Головной убор с двумя кривыми остриями, похожими на жвала скарабея, напоминал те, что встречались на статуях и рельефах по всему некрополю.

Второму аристократу ноги заменяла крупногабаритная антигравитационная установка, с помощью которой он парил в двух метрах над землей. Двигатель был увешан знаменами из металлических пластин, а на широкой груди сверкал рубин размером с человеческую голову. Правую руку ему заменяла гаусс-пушка, глаза в сумраке казались яркими алыми точками.

– Чужеземцы, – усилив звук своего голоса, произнес прямоходящий дворянин с надменным акцентом на низком готике, знай те, что вы стали жертвой превосходящего вас вида некронов. Там, где не справилось отребье этих гробниц, нам поручено преуспеть. Охота в некрополе – это долгое и низкое занятие, но совершенное вами правонарушение вынудило нас лично выследить вас. За полученное оскорбление вы понесете наказание. За осквернение наших гробниц вы понесете наказание. За отрицание вами верховной власти владыки Хекирота вы понесете наказание. Будь это возможно, за любое из преступлений мы бы убили вас сотню раз, чужаки, но и одного будет достаточно.

Бессмертные зашагали вдоль параллельных проходов, обходя космодесантников с флангов, и растянулись в линию, как огневая группа, готовая смести любого бойца Астральных Рыцарей, который рискнет покинуть укрытие.

– Перемещаемся и стреляем, – сказал Фараджи. – Их численное превосходство станет их врагом. Под перекрестным огнем они…

– Сержант, – прервал брат Каззин. – Уходите.

– Поднимайтесь на поверхность, сержант, – согласился Самаль. – Нам всех не перебить, но мы задержим их. Кто-то из нас должен выбраться наружу.

– Мы сражаемся и погибаем вместе, – отказался Фараджи.

– Мои братья правы, – поддержал их Рахаза. – Наша задача заключается не в том, чтобы умереть здесь. Быть может, сперва все было именно так, но сейчас другое дело. Вы должны рассказать Амраду о том, что мы нашли внизу. Вы превосходите нас в опыте на десятилетия, вы справитесь. Это должны быть вы. Мы задержим некронов. В общей неразберихе вы сможете сбежать.

– У нас свой долг, – кивнул Нилхар. – А у вас свой.

– Раз уже даже Самаль согласен с нами, значит, и ему выбор очевиден, – добавил Палао.

Фараджи переводил взгляд с одного лица на другое. Они были его братьями, но более того – он нес за них личную ответственность. Его обязанностью было вести их за собой и тренировать, и самое главное – никогда не бросать.

Но чему он всегда их учил? Прежде всего, пониманию долга и того, что он значит. И вероятно, в данный момент они демонстрировали ему, что усвоили этот урок.

Возможно, долг Фараджи перед ними был выполнен, и сейчас его ждало задание, имевшее огромную значимость.

– Решайте, как поступите, – подытожил Самаль. – Но, Трона ради, побыстрее.

– Вас запомнят, – сказал Фараджи. – Я буду скорбеть по всем вам.

– Оплакивайте остальных, – сокрушенно произнес Самаль, – я бы все равно ни за что не стал полноправным Астральным Рыцарем. Мы все это знаем. Так я хоть умру смертью, о которой мечтал мой дом.

– Придерживайтесь укрытий, проверяйте цели и заводите противника под перекрестный огонь, – ответил Фараджи. – Каззин, не держи слишком большую дистанцию. Нилхар, стреляй плотными очередями по наибольшему скоплению. Самаль, не спеши опустошать свой дробовик. Палао, прикрывай братьев и следи за их спинами. Рахаза, ты командуешь. Веди их, как надо.

– Ясно, – кивнул Рахаза. – А теперь идите.

Рахаза вывел отделение из укрытия. Фараджи покинул его мгновением позже и перебежками от одной гробницы к другой начал пробираться вверх по склону в сторону солнечного света. Гаусс-лучи протянулись через усыпальницы, наполнив некрополь болезненно пульсирующим светом.

– Бессмертные слева! – по воксу прокричал Рахаза, но Фараджи слышал только шум болтеров и дробовиков.

– Ложитесь! – раздался сдавленный крик Палао.

Фараджи не останавливался. Он оглянулся всего раз, но ничего не разобрал в буре света и разлетающихся осколков.

– Да вы еще сопротивляетесь! – прогремел голос знатного некрона. – Продолжаете…

Его голос прервал звук выстрела снайперской винтовки Каззина.

Фараджи спешил вперед, пока прямые гаусс-потоки снимали слои со статуй, выстроенных как на променад до самого выхода. Копья света чаще стали падать среди усыпальниц, и Фараджи смог увидеть вдалеке ряды из тысяч склепов. С их стороны дул холодный ветер. По вокс-сети раздавались только невнятные крики и выстрелы.

Обвалившаяся впереди часть гробниц блокировала вход, и Фараджи пришлось карабкаться по фрагментам величественных изваяний и упавших перемычек. По пути он заметил, как из груды булыжников на него смотрит разъеденный коррозией некронский череп. Наконец, сержант добрался до хребта обломков, и перед ним, показалась поверхность.

Усыпальный комплекс выходил в разрушенный район, куда к невысоким гробницам у самой земли вываливались завалы мусора, среди которого рыскали бесформенные стальные хищники. Окружающие строения были тонкими железными скелетами, лишенными «мяса». Если на Борсиде и существовали трущобы, то это были они.